Бремя защитника (СИ)

Глава 17. Побег

На следующий день, работая на кухне, мы с Тором украли четыре качественных ножа. Парк оказался незлопамятен и не обидчив, поэтому свою часть сделки выполнил, заслав "маляву" по баракам с самого утра. Он сказал своей "правой руке" Питеру: "Сила всегда покажет себя как смерть, и лишь слабость будет незаметна как жизнь".

Оказалось, что Ирис нет ни в одном бараке. С одной стороны это давало надежду, что она спаслась, с другой — наводило на мысли, что она может быть где угодно: продали невольницей в страны востока, попала в гарем пиратов южного океана, или трудится на каменоломнях Аддрийский рудников. Нужно было найти тех поддонков, что меня похитили и досконально выспросить их, перед тем, как убить.

Народ косился на нас и кидал взгляды разной интонации. Одни с надеждой, другие с опаской, третьи как на выскочку. После вечернего инцидента от нас старались отодвинуться подальше, когда мы спали на полу, либо работали на кухне. Еще бы. Устроили взбучку ужасному Парку и его компании. Непонятно, что ожидать от этих отморозков. Но молодые девушки кидали очень даже пронзительные взгляды. Быть под защитой в таком месте — дорогого стоит.

Мне же, хоть и жалко было всех этих бедолаг, но сейчас нечем было помочь, не вызвав ненужного внимания охраны. Может быть как-нибудь потом…

Отдав четыре ножа и выслушав Парка с его "малявами" от всех "смотрящих" рабских бараков цитадели мне как-то взгрустнулось. Он сказал, что ночью ему нужно "загреть" бегунков, которые собирали информацию об Ирис. То есть получалось, что некоторые личности свободно перемещались между бараками.

— Слушай, Парк. А на волю есть выход? Естественно, не бесплатно.

Старый моряк призадумался. Со свойственной всем сангвиникам легкостью, он прощал обиды и ценил смелых людей. Это понравилось в нём.

— Смысла нет! — сказал глубокомысленно Парк. — Охрана — мощь. Три периметра защиты. За стенами санитарный кордон, который уничтожает все живое. По всем дорогам дежурят патрули. Без специальных бумаг от коменданта цитадели ловят всех в округе ста километров. Цитадель Церемте — это судьба до смерти для тех, кто попадет сюда.

— И что, никто не пытался?

— Пытались… И их головы украшали бараки. Их не давали снять, несмотря на то, что миазмы разложения буквально душили всех присутствующих.

— А успешные случаи?

— О таких не знаю. Слушай, малец, я так мечтаю по солёным брызгам океанских волн, но даже я, несколько лет пытавшийся сбежать от сюда, успокоился. Многие рыпаются. Либо умирают, либо смиряются.

— Мне так нельзя.

Мой ответ удивил Парка. Видя мою решимость старый моряк махнул рукой и отправился по своим делам.

— Ты со мной, Тор, — спросил я парня.

— Можешь полностью на меня рассчитывать.

Я посмотрел на него признательным взглядом. Осталось только придумать как выбраться от сюда.

Система вентиляции не подходила. Она соединяла только помещения одного уровня. Так что попасть из кухни на какой-нибудь склад давало мало толку. Да и если поймают — сразу смерть. Так раздумывая над планом побега я заснул.

План, который все же был самым реалистичным из всех роящихся в голове, мне откровенно говоря не нравился. Но более реалистичных способов я не видел.

Когда на следующий день из кухни понесли готовые блюда, я, как бы невзначай, взялся за одно из них и последовал за процессией. К моему удивлению, никто этого не заметил. Я было обрадовался, что сейчас окажусь в покоях местных аристократов, но пройдя пару коридоров местные носильщики с кухни, под зорким присмотром солдат с вишенками на синих кирасах по одному клали блюда в узкое раздаточное окно, из которого его забирали ухоженные женские руки.

Когда пришла моя очередь, я повторил виденную процедуру, но нагнулся, чтобы рассмотреть принимавших еду с той стороны. Ухоженные дамы в простых, но весьма симпатичных одеждах. Руки, кожа и лицо было ухожено. Вид был не такой замотавшийся, как у рабынь на кухне. Да и обстановка помещения была совершенно другая. Уже чувствовался в коридорах аристократичный изыск: гобелены, цветные шторы, цветы, картины, позолота и прочие предметы интерьера, говорившие о материальном достатке.

Тут же я получил удар саблей плашмя по спине от солдата.

— А ну, давай не загораживай окно. — раздраженно фыркнул он. — Любопытной Варваре на базаре жопу порвали!

Я поспешил ретироваться на кухню, анализируя полученную информацию. Все оказалось немного сложнее, чем я думал.

— Кому отдают еду носильщики из кухни? — спросил я вечером Парка. Мы как то даже подружились с ним и вместе с Тором частенько беседовали с его кампанией. Несмотря на всю грубость старый моряк был мудрым и эрудированным человеком.

— Это воспитанницы Храма Дельфы. Они рождены и воспитаны прислуживать аристократам. Эти девчонки выполняют любой их каприз и являются пожизненной собственностью дворян.

Я вспомнил о горе трупов в страшном обиталище харь. Неужели вот эти милые создания летят на корм чудищу. Но больше этого меня интересовала возможность выбраться.

— А можно ли к ним попасть?

— Тебе че, здешних баб мало?

— Ну хочется чего то чистенького, красивого, — изобразил я охотника за женскими прелестями.

— Это да, дельфийки — мастерицы любви. Их обучают таким премудростям, что обычные бабы кажутся кучей навоза по сравнению с ними. Но им нельзя беременеть. Если дельфийка понесет, то её ждет смерть от рук наставницы. Вот и замкнутый круг. Поэтому они отдаются любви как в последний раз — жарко и обреченно, всеми фибрами души, — Парк причмокнул и откинулся на своем лежаке с импровизированным матрасом, набитым сеном. Братва увлеченно играла в кости, а мы с Тором внимательно слушали старого моряка. Получается все эти телеса внизу, что становятся кормом харь — беременные дельфийки, а не результат безумного всевластия одуревшего сатрапа. Но если в день минимум 2-3-4 девушки улетают вниз, то каковы масштабы этого безумия… Жесть.

На следующий день я решился передать с блюдом записку. Незаметно я прикрепил её за нижний край подноса, где располагается центр тяжести блюда, то есть точно там, где ухватится дельфийка. Даже если она поднимет шум и расскажет все страже, девушка меня не видела. К тому же, кто какое блюдо нес — такого учета не велось. Разве что начнут разбирательство и допросят свидетелей.

После обеда, специально вызвавшись на самую непопулярную работу по мытью посуды, я обнаружил ответ на этом же подносе, принесенном из раздаточного окна. И опять я удивился наивности местных обитателей, так доверяющим незнакомцам. А вдруг это была проверка благонадежности, запущенная одним из "торпед" местных вертухаев. Лишь позже я узнал, что это был жест отчаяния девушки, стоящей на краю пропасти, и восприняла она эту записку как подарок небес.

Я не мог дотерпеть до вечера, и буквально святился. Тор, поняв что что-то произошло, решил меня не выпытывать при скопище народа, а дождаться вечера.

— Ты со мной? — спросил я Тора в укромном уголке барака.

— Конечно брат! — парень даже немного возмутился.

— В смысле — сегодня бежим!

— Я за любой кипиш, Миш! А уж как хочется отсюда слинять…

Неожиданно появился Парк.

— Ну-ка, расскажите мне ваш план, и я скажу как скоро вас убьют, — сказал он, мрачно смотря на нас.

Появление старого моряка, слегка смутило меня, но я взял себя в руки.

— Если я сегодня не сбегу, я уже это не сделаю никогда. — сказал я Парку. — Нет ничего более вечного, чем временное.

— Тогда я с вами! — твердо сказал он. — Пусть уж лучше я умру наконец. Быть узником стремно. Лучше уж умереть в борьбе, свободным душою.

— Тогда не теряем времени, — сказал я.

Неприметно для обитателей барака мы по одному пошли в уборную. Там был секретный лаз связывающий бараки и выходящий в серую зону, где кипела межбарачная жизнь. Оттуда же, разобрав часть кладки, можно было выбраться на один из пролетов старых бойниц, находившийся уровнем выше. Их давно не использовали в качестве оборонительных укреплений. Здесь иногда устраивали пьянки или амурные свидания. Бойницы представляли собой коридор замурованный с обеих сторон, но зато открывали виды на степь, через узкие отверстия окошек. Никто никогда не пытался через них бежать, поскольку впереди их встречали три рубежа обороны. А я вот сейчас попытаюсь.

В одном из окон для ружей я увидел болтающуюся веревку. Значит дельфийка не струсила и не сдала меня охране. Я первый полез в окошко. Парк и Тор лишь внимательно наблюдали.

Выползя на отвесную стену у меня дух захватило от высоты и крутости цитадели. На много метров она уходила вниз, еще больше она росла вверх. Почти по гладкой, без выемок и выступов, стене предстояло лезть минимум метров десять. Где начиналась веревка я увидел милое личики приятной девушки.

Как не было трудно — пришлось лезть. Сгущающаяся темнота сумерек маскировала мои перемещения, да и за века я наверно первый смельчак или безумец, решивший ползти не вниз, а вверх. Расслабившаяся охрана скорее всего никогда и не смотрела в эту сторону. Тяжело, руки забились молочной кислотой, а тело вспотело, но я влез в оконце. Очутился я небольшой кладовке, а передо мной стояла красивая девушка и пристально разглядывала меня.

— Это ты написал записку, — спросила она.

Прежде чем ответить, я дернул за веревку в знак, что можно подниматься следующему.

— Да. Я хочу сбежать от сюда — ответил я. Вдруг девушка сильно обняла меня и уткнулась носом мне в грудь. У нее хлынули слезы из глаз. Так нас и увидел Тор.

— А ты даром времени не теряешь, — даже не запыхавшись, сказал он. Парк тоже на удивление ловко взобрался. Получается, только мне дались эти десять метров так тяжело.

— Какое прелестное создание роняет бесценные бриллианты своих слез на недостойную такой красоты землю, — сказал старый моряк, словно кот перед сметаной.

Девушка улыбнулась.

— Меня зовут Сэт, и завтра с утра меня убьет наставница…

Несмотря на отсутствие растительности, Парк не подходил для переодевания в женское платье — таких ужасно страшных представительниц слабого пола просто не существует. А мы с Тором вполне себе сошли за двух делфиек, причем стандартные одеяния последних закрывали волосы руки и ноги, оставляя лишь лицо. В кладовой имелись старые вещи, приготовленные для стирки.

Для Парка раздобыли одеяние охранника в этой же партии, отправляемой в прачечную. Теперь осталось узнать у Сэт где отыскать аристократа пожирнее и поважнее, чтобы найти способ, как покинуть цитадель, выяснить как он сюда попал и где сейчас Ирис.

Три девушки под присмотром солдата в синей кирасе с вишенками шли вдоль коридора. Стоящие на постах солдаты отдавали честь, проходившим.

— Вот, блин, — тихо выругался Парк. — Это форма лейтенанта гвардии специального корпуса имперской охраны.

Странная процессия проследовала до конца коридора в котором находился…. лифт. То, что я увидел после чудесного спасения из логова харь, действительно оказалось лифтом. Четыре солдата с вишенками на синих кирасах несли вахту у огромного металлического ящика без дверей. Солдаты, увидев лейтенанта и не узнав его, хотели было задать парочку вопросов подозрительному квартету, но Парк зычным голосом скомандовал:

— Смиррррно!

Солдаты подтянулись, прижав ножны сабель к телу.

— Я и лорд Кантер только что с фронта! — крикнул Парк, изображая негодование. — Пока вы, тыловые крысы, здесь прячетесь по цитаделям, мы рискуем жизнями во славу императора. Да, даруются ему долголетие! Поэтому от того, как быстро нам с моим босом удастся насладится поскорее этими цветами райской сладости, бутонами девственной чистоты, утолить жажду совершенной радости зависит и ваша судьба.

Старший караула мигом бросился к медной трубке. Я и Тор максимально старались смотреть в пол, чтобы не угадывались мужские черты лица, да и старались быть похожими на кротких дельфиек.

— Какой этаж, ваше благородие!

— Олух, не знаешь где опочивальни лорда Кантера? Семнадцатый!

Опешивший капрал прогорланил в трубку.

— Лифт номер шесть. С четвертого на семнадцатый!

Блокировочный механизм натянулся пока странная четверка входила в ящик, дабы не началось движение лифта в время погрузки. Затем капрал снял предохранитель. Коробка довольно быстро стала подниматься вверх. Механизм явно основывался на ручной тяге с системой тросов и рычагов, потому что поднимались рывками. Были видны в кабине затертые кровяные следы. Видно техника безопасности здесь не в почете, покататься пьяным на лифте можно и с одной рукой или ногой.

— Где палаты сатрапа? Только он может знать о судьбе Ирис.

— На десятом. — ответила Сэт.

— Значит, действуем как договаривались? — спросил я

— Да, — твердо ответила дельфийка.

Проезжая мимо каждого этажа солдаты, стоящие у лифта, придирчиво нас осматривали, но увидев лейтенанта, отдавали честь. И вот на десятом этаже Сэт неожиданно выпрыгнула из лифта и помчалась по этажу.

— Именем императора, остановите её! — взревел Парк. Охрана лифта бросилась за девушкой. Пользуясь возникшей сумятицей, я активировал фиксаторный механизм и мы сошли на десятом этаже. Парк бросился за солдатами. В это же время мы с Тором побежали искать покои сатрапа. Предусмотрительно я отпустил блокировку и лифт пополз дальше вверх.

Отыскать логово губернатора Альфинии не составило труда: почти весь этаж представлял собой обиталище роскоши и концентрация богатства показывала путь к владельцу цитадели. Собственный сад, где росли фруктовые растения, паслись животные и даже летали птицы на широком, да просто гигантском балконе, водопад с озером для купания там же, поражал чистотой воды и архитектурно-инженерными решениями. Покрытые золотом и блеском драгоценных камней стены, статуи и картины, гобелены и шторы, меха и ковры, изысканная мебель и старинная утварь — всё поражало воображение своей роскошью.

Лысенький старичок, уснувший на гигантской, метра три на три, кровати с балдахином в окружении двух обнаженных красоток нервно похрапывал. Прижав ладони к ртам двух дельфиек, мы с Тором знаками приказали им не шуметь. Точно так же поступили с сатрапом Альфинийской области Миртоном Муром, которым и являлся этот старик, судя по описаниям видевших его. Охраны в покоях не было, да и зачем нарушать увеселения почтенного аристократа звоном оружия, когда вся цитадель является непреступной крепостью.

— Просыпайся Миртон Мур, император послал за твоей жизнью!

Спросонья притирая глаза, он еще думал, что видит страшный сон.

— Что? — его голос от страху "дал петуха".

— Ты думаешь наш благословенный император не узнает о твоих делишках! — от меня шла импровизация чистой воды, но у фигуры такого масштаба просто не могло не быть тайных делишек, что бы это не означало.

— Я… я…. всё… могу объяснить… я… все… компенсирую казне… — жалко проблеял сатрап.

— Поздно! — замогильным голосом возгласил я. — Одевайся, поедем в тайные казематы императорского дворца, в кабинеты секретной службы.

— Я отдам все… Золото… Бриллианты…. Замки… Рабы…

— Если хочешь сохранить жизнь, беспрекословно слушайся меня. Мое видение твоего дела, находящегося много лет в разработке секретной службы может склонится к твоему помилованию в зависимости от твоего поведения.

Миртон закивал головой стоя на коленях и сжав в ладони умоляющем жесте.

— Во-первых, нам вместе с тобой нужно покинуть цитадель. Если мне и моим агентам навредит твоя охрана, императорские войска выжгут тут все. Цитадель сотрут с землей, а тебя будут так пытать, что ты будешь долго умирать и сильно мучатся.

Через час мы ехали на роскошной карете по мосту через ров, окружающий цитадель Церемте. Я, Тор, Парк, Сэт и замерший в тревожном ожидании Миртон сидели молча. Оставалось проехать санитарные кордоны и дорожные патрули, но основная опасность оставалась позади. Поездки сатрапа, внезапные и инкогнито были привычными для его охраны. За ним водились настолько грязные блудные грехи, что некоторые из них сложно даже представить. А четверо его спутников, один из которых младший офицер гвардейцев охраны, дельфийка и два переодетых в дельфийку мужика характерно вписывались в общую картину стариковского безумия.