Бояръ-Аниме. Одаренный: кадет

Глава 29 Исход

Архитектор… И вновь судьба свела нас с ним. На этот раз — я чувствовал это, — встреча будет последней. Только вот для кого? Я надеялся, что для него.

— Я уничтожу тебя! — зарычал Архитектор, оскалившись.

Да, это было его действительно искренним желанием. Я попортил ему много крови.

Он преобразился, на этот раз форму монстра принимать не стал, использовав облик Распутина. Видимо для того, чтобы подчинить себе адептов. Те, видя своего хозяина, наивно думали, что Распутин завладел силой Архитектора. Глупцы! Они не понимали, что от Распутина уже ничего, кроме оболочки, не осталось. Он превратился в подобие горшка, в котором кипела та страшная сущность по имени Архитектор.

— Это мы еще посмотрим! — ответил я, незаметно положив руку в карман.

Первым не выдержал Шмыгаль. Он вдруг истошно закричал, вскинул автомат и выпустил длинную очередь в чужака. Пули не причинили ему вреда.

Архитектор махнул рукой — и невидимая сила смахнула Шмыгаля в сторону, словно мусор со стола. Зауряд-поручик врезался в стену, сполз вниз.

Второй удар предназначался мне. Но я был начеку.

Отскочив от волны, я перекувырнулся и приземлился на ноги.

Противник швырнул еще одну волну. И еще. И еще.

И все мимо. Я ловко уходил от ударов, но мне это стоило больших усилий. Я был на пределе внимания, стараясь не упустить ни единого движения противника. Понимал — каждая ошибка будет дорого стоить.

Архитектор зарычал. Вокруг него кружили воронки силы, черные, плотные и каждый раз ударяя волной, Архитектор брал эту силу.

Я активировал Дар, накинул на одну из воронок что-то вроде петли. Задумка предполагала удержания источников силы, чтобы противник не смог ей воспользоваться. Но вот на практике все оказалось несколько иначе. Петля точно опоясала воронку, та начала извиваться, словно змея, искриться и трещать, словно влажные поленья в костре.

А потом воронка рванула, окропляя все огнем. Страшная волна отдачи ударили по всему живому. Меня швырнуло в стену, где-то застонал Шмыгаль — откат докатился и до него.

Архитектор сипло рассмеялся.

Урод!

Я тут же подскочил на ноги. Накинул еще одну петлю на воронку и тут же дернул. Она поддалась, полетела ближе. Идея возникла случайно — ведь можно было воспользоваться этой воронко и направить ее против самого хозяина. Прошлый раз показал — такое вполне возможно. Оставалось совсем немного. Но плану не суждено было сбыться.

— Руки вверх! — рявкнул кто-то со спины.

Я оглянулся. Малинков.

Вот только его тут не хватало! Появился как черт из табакерки, в самый неподходящий момент. Причем зашел хитро, не с главного входа, где была моя команда, умудрился пробраться с черного входа.

После того падения с нашего дирижабля он выжил. Мало того, еще и умудрился пойти за нами по следу, найти нас и сейчас сильно менял расклад сил в решающей битве. Конечно же не в нашу сторону.

— Малинков, не глупи! — крикнул я.

— Заткнись!

— От твоего Распутина ничего не осталось, неужели ты не видишь?

Но Архитектор, быстро поняв ситуацию, вновь обратился в привычную оболочку, спрятав все огненные всполохи из глаз. Прорычал:

— Не слушай его! Убей! Прямо сейчас! Я тебе приказываю.

Малинков замешкался. С одной стороны он видел привычного своего хозяина, главу секты, которой он, молодой штабс-полковник, мечтающий о романтике тайных сообществ, поклонялся фанатично верил.

Но с другой стороны его нутро чувствовало, что в Распутине что-то незримо изменилось. Какая-то фальшь была во всем — начиная от манеры говорить и заканчивая движениями, рваными, неестественными, как у куклы.

Малинкова раздирали сомнения. Он перевел пистолет на Распутина, но тут же вернул его обратно, уперев в меня. Сердце боялось взбунтоваться. Хотя разум подсказывал, что что-то тут не то.

— Распутина нет! Это лишь его аватар! — вновь попытался я докричаться до Малинкова. — Взгляни сам.

Тот начал переводить взгляд и я воспользовался этим — отпрянул в сторону, схватив при этом парня за запястья и выбивая из рук пистолет.

Малинков не ожидал такого развития событий.

А я… Нет, я не стал убивать Малинкова. Мне захотелось вдруг продемонстрировать ему то существо, которому он поклонялся.

И швырнул в Архитектора пойманную в петлю воронку, которая готова была вот-вот взорваться.

Конструкт взорвался, не успев долететь до противника пары сантиметров. Но хватило и этого. Взрывная волна раскидала всех — меня, Архитектора, Малинкова, Шмыгаля. Я успел перегруппироваться и относительно нормально приземлиться. А вот Малинкову повезло меньше. Его распластало на стене, и он некоторое время приходил в сознание.

А когда штабс-полковник открыл глаза, то едва опять не плюхнулся в обморок. Архитектор плюнул на маскировку — все-таки его главной целью был я, — и превратился в настоящего монстра. Малинков открыл рот, но не смог закричать — изо рта вырвался лишь сиплый хрип.

«Пробрало», — понял я, глядя на парня.

А когда Архитектор зарычал гортанным густым басом, от чего задрожали стены, то Малинков окончательно не выдержал. Он бросился наутек, рванув прямо на коленках, словно трусливая собачка. Останавливать его не было времени, да и необходимости. Надеюсь, в его голове хоть что-то перевернулось, и он осознал главное.

Сейчас же нужно было разобраться с другим противником, гораздо сильней.

И новый бой.

Архитектор уже не жалел сил. Он брал ее горстями, не размениваясь на мелочи, швырял в меня. Я успевал уворачиваться, а сгустки плазмы врезались в стены, образуя там огромные дыры.

Отвечать на атаки не получалось — слишком быстрым был противник. Но я активировал Дар и ждал момента, когда все же удастся огрызнуться. В один из ударов выгадал мгновение, извернулся, схватил невидимыми нитями огнешар и тут же подреправил его траекторию.

Возмущения и потоки силы обожгли пальцы, но результат того стоил. Шар врезался в Архитектора, откинул его в стену. В образовавшуюся секунду времени я выхватил из кармана «янтарный генезис» и активировал его.

Артефакт засветился желтым светом, вокруг него начали кружиться тонкие потоки нити, которые вложила в него Смит. Она проделала колоссальную работу. И теперь артефакт был страшным оружием.

Камень напитался мощью, задрожал в руке.

Я вытянул руку вперед и из камня вылетел тонкий золотистый луч. Архитектор отпрянул в сторону за мгновение до того, как луч врезался в стену. Чужак сразу понял, что было у меня в руке. Его смерть. И впервые за все время в его глазах вдруг вспыхнул страх.

Все верно, тварь. Бойся и трепещи. Сегодня ты отправишься в ад.

Еще один удар. И вновь мимо. Архитектор применил всю свою изворотливость, чтобы спастись. А третий удар… с ним я не спешил. Камень имел свои ограничения, и я понимал, что следующий выстрел будет последним. Его резерв подходил к концу, а дозарядка потребует времени, которого у меня нет.

Архитектор понял это тоже. И начал кружить вокруг, словно падальщик. Его силуэт расплывался и расползался щупальцами в стороны, пытаясь вывести меня на удар. Но я не спешил.

Сейчас нужно было проявить всю выдержку. Выждать. Но и не попасться самому под атаку.

Нервы были натянуты как струны.

Мы пересеклись взглядами. Дуэль продолжался долго, и мне показалось, что Архитектор прожжет в моей голове дыру.

Нужно выждать. Еще. Еще…

Моя рука сжала камень так сильно, что его грани впились мне в ладонь и продавили до крови кожу.

Архитектор зарычал, чуть пригнулся. Ноги его пружинились. Я понял — он готовит прыжок, звериный, мощный, чтобы задавить меня и разодрать.

Это мой шанс.

Ждать. Ждать.

Архитектор присел еще ниже. Он тоже был сосредоточен. Мышцы напряжены, на толстой бычьей шее играли желваки. Он выжидал моих действий.

Еще ждать.

Я сжал камень сильней. Тот бил мелкими разрядами. Воздух был наэлектризован, густой как кисель и втянуть его ртом было еще той задачей.

Ждать.

Первым не выдержал Архитектор. Рыкнув, он бросился на меня. Рывок!

Сейчас!

В последний миг я выставил руку вперед и ударил.

Золотой луч с яростным ревом вырвался из камня, создавая мощную отдачу, едва не выворачивая мне руку. Но я удержал.

Архитектор врезался в меня, повалил на землю. Куда ушел залп артефакта, увидеть я не успел.

Боль затмила все. Я упал, выронил камень. Увидел, как монстр занес надо мной когтистую лапу, намереваясь разбить мне голову. Неужели не попал? Нет, не может быть! Этого просто не может быть…

Все. Это конец…

Но взгляд остановился на шее противника. Там зияла огромная дыра, окаймленная желтой полосой по краю.

Попал! Я попал!

Только вот Архитектор был еще жив. Одну секунду или даже мгновение, но жив. И за это время он хотел сделать лишь одно — забрать меня с собой.

И он бы это непременно сделал бы. Просто один удар — и моя голова, словно яйцо лопнула от этой мощи.

Спас Шмыгаль.

Он дал длинную автоматную очередь, откидывая Архитектора назад.

Монстр повалился на землю, злобно зарычал. Попытался встать, но не смог. Только теперь до него начало доходить, что он смертельно ранен. Из дыры вдруг повалил густой черный дым. Раздалось шипение. Архитектор вновь предпринял попытку подняться. Но стал разваливаться на куски. Вскоре и вовсе затих.

— Ну, чего разлегся? — буркнул Шмыгаль, ближе подходя ко мне и протягивая руку.

Я поднялся. Глянул на исковерканное тело, еще не веря в случившееся.

Потоки силы расходились от трупа и рассеивались в воздухе, возвращаясь туда, откуда когда-то были получены.

Все было кончено. Архитектор был мертв. Теперь уже точно и окончательно.

Мы выскочили на улицу, сообщили радостную весть остальным членам команды. Те обрадовались. Особенно — Харуко. Опасность миновала, а значит «янтарный генезис» смог помочь.

Как оказалось, на улице тоже разыгралась своя битва. Оставшиеся адепты предприняли попытку штурма храма, и только храбрая оборона моей команды отстояла строение. Сложно представить, что было бы, если к нам прорвались бы еще и помощники Архитектора.

— Как ты? — спросил я, подходя к Иосифу.

— Жить буду! — бодро ответил тот.

Я понял, что ему вкололи какое-то обезболивающее, и он храбрился, пьяно улыбаясь.

Я дал команду:

— Возвращаемся назад!

Вставал вопрос со Стеной, но он сам по себе прошел, едва мы стали подходить к улицам, за которыми уже виднелось ограждение. Император создал уникальное сооружение, завязанное по своей структуре на том, кого оно должно было сдерживать. И едва враг был повержен, Стены начали сами собой расходиться, таять, открывая проход.

Район тоже оживал.

Я вдруг почувствовал мягкий теплый ветерок, которым оказалась сила, текущая по улицам. Конечно, нужна будет помощь специализированных людей, но факт в главном — район и его жители не мертвы, они будут в полном порядке уже радовал.

— У Стены была охрана, — напомнил осторожно Бульмяк.

Но это было лишним. Я это помнил.

— Не беда, — отмахнулся Шмыгаль. — Пустим впереди голема. Его ведь не угробили?

Но голем оказался в плачевном состоянии — он тоже принял жесткий бой с адептами.

— Тогда будем прорываться, — сказал я.

Иного выбора не было.

Но реальность преподнесла нам очередной сюрприз.

Отходили мы совсем иными улицами, рассчитывая выйти на проспект, где бой для нас был бы наиболее удачным с точки зрения местности — будет где укрыться, имеются пути отступления, неудобные линии атаки для врага. И потому не увидели, как почти вся охрана Стены, едва та пала, ломанулись спасать своего лидера, сектанта Распутина. Они еще не знали, что он был мертв. И потому почти все посты были пусты. В том числе и тот, к которому мы сейчас направлялись.

Прорвать линию защиты из трех бойцов, явно не ожидавшись нас тут увидеть, не представилось проблемным. Да и будь их больше, уверен, это бы нас сейчас не остановило. Мы были на подъеме и одно осознание того, что мы уничтожили Архитектора, предавало нам сил и уверенности.

Мы были на свободе. Дело сделано.

— Мне пора уезжать, — сказала Харуко, подойдя ко мне.

Мы были в гостиничном номере, лежали абсолютно голые в кровати, разгорячённые, взмокшие. Я понимал, что это будет наша последняя встреча. Но не готов был услышать эти слова, хотя и понимал, что по другом не будет.

— Мне пора уезжать, — повторила девушка, поднимаясь с кровати и одеваясь. — Время командировки закончилось. Мы должны возвратиться в Японию.

— И помочь своей стране, — закончил я за нее.

— Верно. Прорывы чужой силы продолжаются, нам нужно решать эту проблему. Тот опыт, который я получила здесь, нам пригодится на родине.

— А еще тебе пригодится вот это.

Я поднял со столика «янтарный генезис» и протянул его Харуко.

— Возьми.

— Ты уверен? — округлила глаза девушка. — Ведь это мощный артефакт, который…

— Возьми. Тебе он явно нужней. Я уверен, что в твоих руках он будет служить только для благих целей.

Харуко неуверенно взяла артефакт. Произнесла:

— Спасибо тебе огромное.

Я тоже оделся. Мы обнялись, попрощались.

Пиликнул телефон. Меня вызывал какой-то коллежский регистратор по фамилии Фурманов, который официальным тоном сказал, что я должен явиться в администрацию Императора. Зачем? Может, хотели наградить за защиту государства? Император побеспокоился? Фурманов не ответил, положив трубку.

Харуко поехала в аэропорт, где ее уже ждала остальная делегация, а я отправился в приемную администрации Императора, куда меня вызвали. Я понятия не имел для чего. Да и мне было все равно, мысли занимали другое. Прощаться с Харуко не хотелось. Но пришлось.

Я двинул на встречу, отгоняя грустнее мысли. Подъехал к зданию, где меня уже ждал сутулый мужчина со щеткой усов под носом. Это оказался тот самый коллежский регистратор Фурманов, который назначил мне встречу. Он был весьма озабочен и нервный.

— Пушкин?

— Я.

Коллежский регистратор недовольно пошевелил усами.

— Почему опаздываете?

Я глянул на часы. Сказал:

— Вообще-то, мне не назначали точное время и…

— Заявление принесли?

— Какое еще заявление?

Строгий коллежский регистратор устало вздохнул, закатил глаза.

— Ну как какое? На оформление.

— На какое еще оформление? О чем вы говорите?

— Вот только не надо делать вид, что ничего не знаете.

— Я и в самом деле ничего не знаю. О чем вы говорите? Объясните все по-человечески, хватит тут загадки мне загадывать, я не в настроении.

Коллежский регистратор выпучил глаза, было видно, что с ним так не привыкли говорить. Но сдержался, пояснил:

— Приказ на вас, товарищ Пушкин, вышел, за подписью самого Императора, еще два дня назад. О назначении вас адъютантом первого корпуса по личным поручениям Его Величества.

— Что?! — только и смог я вымолвить.

— Именно так. Вот приказ.

И он показал мне бумагу. Коллежский регистратор не соврал, там действительно значилось, что кадет Пушкин Александр Федорович назначается внештатным адъютантом первого корпуса по личным поручениям Его Величества. И подпись Императора.

— Что за первый корпус? — спросил я первое, что пришло в голову.

— Элитный, секретный! — многозначительно пошевелил усами Фурманов. — Так что будьте любезны, приступайте к своим обязанностям. Сейчас идите в общую залу, там вам выдадут форму и скажут, где ваш кабинет, а завтра и начнете рабочий день. Ах, да. Вот.

Он протянул мне запечатанный конверт.

— Что это?

— Это послание от самого Императора, — шёпотом произнес собеседник. — Он просил передать вам лично, в руки. Так что я выполняю его поручение. Вот. Берите.

— Как он себя чувствует? — спросил я, беря конверт и вскрывая его.

— Не знаю, — пожал плечами регистратор. — Когда видел его в последний раз, он был очень слабым, едва говорил, все время лежал. Даже приказ лежа подписывал. А потом и вовсе пропал.

— Как это — пропал? — не понял я.

— Не могу знать. Личная охрана сказала, что перевели его на днях. А куда — непонятно. Странно все это, надо признаться. Меня вообще-то должны в известность об этом ставить. Опять секретная служба что-то там перемудрила.

Эта информация заставила меня насторожиться. Зачем переводить слабого человека куда-то? Или, может быть, состояние Императора ухудшилось? В реанимацию перевели? Почему тогда помощника не предупредили? Не чисто дело.

— Ну хватит болтать, — махнул рукой Фурманов. — С приказом я вас ознакомил, все организационные моменты уточнил. Сегодня, так уж и быть, отдыхайте, а завтра как штык на государственную службу. Имейте ввиду — это вам не качество. Тут все серьезно, никаких вам хиханек да хаханек.

— Хорошо, — растеряно ответил я.

Фурманов повернулся, пошел с такой выправкой, что даже немного отклонялся назад. Я проводил его взглядом, потом достал конверт, рассмотрел его со всех сторон. Самый обычный, без всяких пометок. Я разорвал его. Заглянул внутрь. Там лежал клочок бумаги. Я достал его, развернул. Мелкий, кривоватый подчерк.

Было видно, что рука Императора дрожала, он был слаб. Но это без сомнения была записка от него лично — я чувствовал магическую печать силы, невидимую обычным глазом, которую он наложил на записку, что-то вроде подписи, чтобы подтвердить подлинность.

Я прочитал записку и волосы на моей голове зашевелились, а по спине пробежался холодок. Сообщение гласило: