Бояръ-Аниме. Одаренный: кадет

Глава 20 Кох

— Что случилось?! Кто остановил поезд?! Что тут происходит?! — вопросы сыпались из всех плацкартов.

Возмущенные пассажиры выходили из своих норок, пучили глаза, фыркали, грозили найти хулигана и покарать.

Мы тоже вышли в коридор, осторожно, ожидая любой подставы.

По вагону ходил взмыленный проводник. Что-то бормотал. Потом с дальней стороны вагона показался человек в полицейской форме. Я напрягся сильней.

— Что случилось? — спросил я у проводника, перехватив его возле дверей.

— Да под поезд, говорят, кто-то попал, — растерянно пожал тот плечами.

— Прошу всех оставаться на своих местах! — приказал полицейский.

Потом крикнул проводнику:

— Где его место было?

— Вон там, — проводник живо убежал в конец поезда.

Я понял, что остановка связана со смертью Крысы. И займет все это неизвестно сколько времени.

— Окно! — выдохнула Харуко.

Я оглянулся… и обомлел. Прямо посреди окна виднелась проплавленная Крысой дыра. Объяснить ее будет довольно сложно.

— Закрой жалюзи! — приказал я.

Но жалюзи, как назло, застряло. Харуко начала его опускать сильней, дергать, но оно не поддавалось.

Полицейский с проводником были все ближе. Я выглянул наружу, вновь зашел. Попытался помочь девушке, но та лишь отмахнулась:

— Задержи их! Я сама!

Я вновь вышел в коридор.

— Зайдите обратно! — тут же приказал полицейский, увидев меня.

Черт!

Полицейский обходил каждое купе, расспрашивал, составлял протоколы. Зашел и к нам. Жалюзи к этому моменту уже были закрыты, а Харуко с невозмутимым видом стояла рядом, мило улыбаясь.

Представитель власти оглядел плацкарт, устало расспросил — что видели? что слышали? знали соседа? Я ответил на все вопросы отрицательно, сказал, что мы в это время спали, кивнув на Харуко и недвусмысленно подмигнув. Полицейский улыбнулся, сразу же отстал с расспросами. Пошел дальше.

Остановка поезда затянулась на три часа. И когда пассажиры начали уже возмущаться и сотрясать воздух, грозя дозвониться до самого Министра транспорта, состав, наконец, тронулся с места.

Добрались до нужной станции мы уже к самому вечеру. Пассажиры, вдоволь обсудив смерть незнакомца, а потом как следует обложив полицейского и заодно всю железную дорогу за задержку рейса, мирно спали. Проводник сонно проводил нас, что-то пробормотал вслед и закрыл за нами дверь.

Мы спустились с разбитого, заросшего травой перрона. Станция стояла чуть поодаль. Это был небольшой кирпичный домик, с пожелтевшей вывеской «Самодержец». В единственном окне свет не горел, да и вокруг не было следов жизни.

Местность тут была довольно необычная — крутой склон резко уходил в скалистые горы, окольцованные непроходимыми лесами. Судя по объяснениям Смит, Кох как раз жил в этих горах. Действительно, без лошадей не пройдешь.

И угораздило этого Коха забраться в самую задницу мира!

Нужно было найти почтовый пункт, где можно было взять пару лошадей на прокат.

Пройдя пару километров, увязнув при этом в какой-то зловонной грязи, мы все же добрались до почтового отделения. Выглядело оно не лучше станции. И в нем тоже признаков жизни не ощущалось. Однако за отделением слышалось тихо лошадиное ржание и я понял, что хозяева здесь все же живут.

— Есть кто живой? — крикнул я, стуча в дверь.

Мне не ответили.

Я вновь постучал, уже настойчивей и из глубины дома послышался старческий дребезжащий голос:

— Иду! Кого там черти залетные принесли? Чего дома не сидится в ночной час?

Дверь открыл низенький старичок. Его седее волосы свисали сосульками до плеч, редкая бороденка торчала во все стороны.

Глянув на нас подозрительно, старик проскрежетал:

— Чего надо?

— Добрый вечер! — сказал я как можно доброжелательней. — Мы хотели у вас пару лошадей в прокат взять.

— Лошадей? Куда это вы, городские, на ночь глядя собрались?

— В гости, — расплывчато ответил я.

— В гости? — старик с прищуром посмотрел на нас. — К кому это?

— К Коху, — ответил я, понимая, что старик просто так не отстанет.

— К этому сумасшедшему? — крякнул хозяин почты. — Нашли к кому в гости ходить! Да он же с головой не дружит! Совсем чокнулся!

Потом, немного успокоившись, спросил:

— С телевиденья что ли?

— С газеты, — опередила меня Харуко.

— Ну к нему раньше часто с газеты ходили, — кивнул старик. — Ученый вроде какой-то он, именитый. Интервью брали. Писали в газетах даже, фотографию его размещали. А потом перестали ходить. Места тут у нас дикие, тяжело пробраться. А Кох не будь дурак, в самые дебри забрался. Не любит он гостей. Нелюдимый. Хотя местным, надо признать, помогает. Камни иногда приносит, на еду меняет.

— Какие камни? — насторожился я.

— Лечебные. Мне вот от ревматизьму сделал, Зое Авдотьевне от язвы. Любке месяц назад для сна камень притащил. Спит, стерва, и день и ночь, хех! Я ей пенсию приношу, пока считаю, а она на дверь облокотиться и сопит что чайник на плите! Вот такие камешки делает Кох этот ваш.

Старик продемонстрировал невзрачный камешек, висящий у него на шее. Со стороны могло показаться, Что это просто какой-то речной голыш. Но я почувствовал мягкий поток силы, исходящий от него и невольно удивился. Сила в камне была необычная, сложная, сплетенная сразу из четырех потоков. Учитель Аматару из Школы Смит демонстрировал мастерство, заплетая максимум три потока. А тут — четыре! Удивительно.

— Ну так что, дадите лошадей? — с трудом оторвав взгляд от камня, спросил я: — Мы заплатим?

— Дык поздно, — ответил старик. — Я уже распряг кобылок своих. Да и кто в гости по ночам ходит? Оставайтесь у меня на ночь? У меня комнатка есть, не дорого возьму. Могу и баньку протопить, но за дрова проплатить придется, Сами понимаете. А с утра и выдвинетесь в путь.

— Спасибо, но нам бы сейчас надо.

— Да что же вы все городские куда-то спешите? Ну куда вы по ночи? Темно тут у нас по ночам, хоть глаз выколи.

— У нас фонарики есть, — ответила Харуко, демонстрируя на сотовой телефоне фонарь.

— Ну как хотите, — пожал плечами старик. — Только имейте ввиду — за лошадей придется заплатить полную стоимость.

— Почему?

— Потому что кто мне будет возмещать убытки, если лошаденку мою съедят?

— Кто съест? — не понял я.

— Известно кто — волки. Их тут полным полном. Тем более ночью.

От этой информации стало не по себе. Рисковать жизнью Харуко не хотелось, и я уже раздумывал о том, что принять приглашение остаться на ночь, но девушка меня опередила:

— Ничего страшного, волков мы не боимся.

— Фонариком своим их отгонять будете? — едко усмехнулся старик.

Харуко хотела ответить ему что покрепче, но я остановил ее.

— Ну так что, дадите лошадей? Мы заплатим, сколько будет нужно.

— Ну пошли, коль вам так неймется, — ворчливо произнес старик.

И вышел на улицу, в чем было — трусах и майке.

Косолапя, он прошмыгнул между нами, двинул в сторону конюшни. Мы пошли за ним.

В конюшне было темно, пахло сеном — сухим, травяным запахом, навевающим сон. Харуко, никогда такого раньше не видевшая, выросшая в городе, глядела во все глаза на животных, стоящих в углу, фыркающих на незнакомцев. Лошади вблизи казались огромными, мощными и девушка даже вопросительно посмотрела на меня — как на них забраться?

— Вот они, мои красавцы! — с гордостью произнес старик, похлопывая одну из лошаденок по мощному крупу. Потом повернулся к нам, пригрозил пальцем: — Смотрите, не загоните их!

— Все будет в порядке, — пообещал я.

— Знаю, — растянулся в улыбке старик. — Эти лошаденки знают свое дело. Повезут не быстро, но с комфортом. К тому же путь до Коха они знают — там, у этого дурика, самый вкусный и сладкий клевер растет, коняжки мои часто туда заглядывают.

Он вновь похлопал лошадей, деликатно кашлянул. Повисла неловкая пауза.

— Вот, держите, — быстро понял я намек и достал деньги.

Не жадничал, дал больше. Старик внимательно пересчитал деньги, кивнул:

— За надбавку спасибо. Вот, держите.

И протянул Харуко длинную палку с железным крюком на конце, похожим на серп.

— Зачем это мне? — не поняла девушка.

— От волков отбиваться, — просто ответил старик, пряча деньги в карман.

Глаза Харуко округлились.

— Вы тоже возьмите, — сказал старик, протягивая и мне странное оружие.

Чтобы не терять времени, я не стал возражать и взял палку.

Старик отвязал лошадей, вывел их на улицу. Там довольно ловко запряг, дав нам вполне неплохие седла.

— Умеете садиться? — улыбаясь, спросил старик, поглядывая на Харуко.

Та сомкнула губы в одну едва заметную ниточку, в один прыжок оказалась на коне.

— Неплохо, — кивнул тот.

И перевел взгляд на меня.

Пришлось тоже постараться, чтобы не упасть в грязь лицом.

Старик махнул нам рукой, побрел к себе в дом, попутно пересчитывая полученные деньги. Мы же двинули в путь.

Лошади и в самом деле никуда не спешили, шли лениво, но пробирались через такие густые заросли, что я мысленно поблагодарил Смит за такую подсказку насчет животных — на своих двоих мы бы точно здесь не прошли.

Но это было только начало. Вскоре лес стал еще гуще, темней. Вдали, на пригорке, завыл волк, послышалась жадная грызня. От этих звуков сразу стало не по себе. Мы начали погонять лошадей, но тем, казалось, было безразлично абсолютно все. Они шли степенно, не обращая внимания ни на что.

Харуко перехватила выданную стариком палку крепче.

В дали, в черноте густых кустов, вдруг загорелось два красных глаза.

Волки! — с ужасом понял я.

Еще одна попытка подогнать лошадей увенчалась успехом — животные тоже почувствовали зверье и прибавили ходу.

Мы рванули сквозь кусты и ветки.

За спиной завыли волки. По спине у меня пробежался холодок. Я взял удобней палку с крюком, готовый наотмашь ударить, если вдруг хищник начнет атаковать.

Но нам повезло, лошади вышли к поляне, а потом и вовсе миновали опасный лес. Они чувствовали, где безопасно и безошибочно ушли от стаи. Повезло еще и то, что волки не решились нападать — видимо мы показались им добычей не по зубам. А может быть, уже были сыты.

Лошади вывели нас к низине, в которой располагалась деревенька. Дом Коха стоял на самом отшибе. «Зеленый дом с флюгером в форме обезьяны», — вспомнил я слова Смит вглядываясь в полутьму.

Сама же деревня была мертвой, все дворы заросшие полынью и колючками, окна домов заколочены, двери закрыты на амбарные замки. Мы прошли по центральной дороге, остановились у покосившегося забора.

— Здесь? — с сомнением спросила Харуко, поглядывая на едва не разваливающийся дом. — Что-то не похоже, что здесь кто-то живет.

Я был с ней согласен, дом и в самом деле был не обжитый. С виду. Но вот мелкие детали говорили об обратном.

Здесь жили, причем хотели сделать именно так, чтобы сложилось впечатление, что жилище заброшенное. Едва я подошел ближе к ограде, как почувствовал холодный укол силы. Пригляделся, но никаких ловушек не увидел.

Вспомнились слова Смит о том, что Кох был весьма хорошим геммологом, то есть специалистом по камням. И особенно в камнях, служащих артефактами — то есть предметами, с помощью которых можно преобразовывать силу и ее потоки.

— Ну что, будем заходить? — спросила девушка, приближаясь к забору.

— Нет! — почти выкрикнул я, остановив Харуко.

— Что такое? — растерялась та.

Но назад все же отошла. И весьма вовремя. На том месте, где она секунду назад стояла вдруг вспыхнуло пламя. Свернувшись в спираль, оно прожгло воздух, рассыпалось на искры.

— Это еще что такое? — удивленно произнесла девушка.

Она явно не ожидала такого поворота событий.

— Ловушка. Посмотри на камень.

— На какой?

Артефакт и в самом деле сложно было увидеть — он лежал неприметный в траве, плоский, серый, каких полным-полно под заборами. Но стоило только приглядеться, как сразу становилось понятно, что камень не простой. Его прорезали тонкие, словно волосинки, полоски света.

— Это же… — удивленно произнесла Харуко.

— Какая-то разновидность артефакта, — кивнул я.

Названия предмета я не знал, но точно понимал — лучше к нему не приближаться.

Я подобрал у дороги ветку, откинул ей камень в сторону. И только после этого подошел к забору. Путь был чист, и мы вошли внутрь.

Площадка у дома была все заросшая травой, и я вдруг понял, что сделано это намеренно, не потом что хозяин лентяй. Нет, он очень умный малый и таким образом скрывает свои ловушки. Сколько в этой траве камней-ловушек?

— Будь осторожна, — сказал я Харуко. — Иди за мной.

Мы прошли по тропинке, останавливаясь каждые три шага. Наконец, добрались до дверей. Постучали.

Ожидаемо никто не ответил.

— Наверное, спит, — предположила Харуко.

И я постучал сильней. Потом и девушка заколотила по двери. Потом, не дождавшись, ответа дернула за ручку. И дверь поддалась…

— Открыто, — растеряно произнесла Харуко, глядя на меня.

— Эй, есть кто живой? — крикнул я в черный проем.

Тишина.

— Александр Кох, меня зову Пушкин. Я от госпожи Смит. Вы дома?

Я перехватил палку крепче и вошел внутрь. Харуко пошла следом.

Внутри дома было тихо, темно, пахло плесенью, мышами, пылью. Пробираться пришлось на ощупь. Я вытянул вперед палку и проверил путь. Но пройти вглубь не успел — в глаза ударил яркий свет.

— Черт! — выдохнул я, готовый отразить атаку.

Но атаки не последовало — это Харуко нашла выключатель на стене и включила свет.

Когда глаза немного привыкли, мы огляделись. Дом выглядел покинутым — в раковине лежала давно немытая посуда, покрытая паутиной, на столе лежал засохший в камень хлеб. На полках и стульях лежал толстый слой пыли.

Мы переглянулись с Харуко. Недоброе чувство подкралось к сердцу.

— Давай разделимся, — предложила девушка. — Ты посмотри в той комнате, а я схожу туда.

Идея мне не понравилась, но девушка уже упорхнула. Я понял, что вид грязи ей был противен, и она хотела уйти отсюда как можно скорей.

Я пошел в другую комнату, осмотрел ее. Кажется, это был кабинет Коха. Множество книг, лежащих везде — на столе, стульях, полу. Ими было заставлено тут практически все. У дальней стены виднелся еще один стол, на котором были рассыпаны горки с землей — черной, красной, серой, зеленоватой.

Хозяина дома и тут не было.

— Кажется, Кох нам не сможет помочь, — произнесла Харуко из другой комнаты.

В ее голосе послышались нотки страха и паники. Это мне не понравилось.

Я подошел к девушке. Не сразу понял, что она имела ввиду. Харуко кивнула на кровать, сказала:

— Посмотри.

Я глянул. Мне показалось, что там лежал манекен. Пригляделся.

— Это…

— Это — Кох, — ответила Харуко.

— Твою мать! — выругался я.

На грязных простынях лежало тело — мумифицированное тело Александра Коха, единственной нашей надежды на спасение.