Бояръ-Аниме. Одаренный: кадет

Глава 22 Секта

Преследователя я увидел, когда мы выходили из вокзала. Детально разглядеть незнакомца не получилась, он был профессионал, уходил ловко, прячась за спины прохожих. Но я всё равно приметил бесшумную тень, следующую за нами по пятам.

И потом сказал Харуко:

— Давай зайдем в кафе, выпьем кофе.

— Не лучше ли сразу идти к госпоже Смит?

— Утро раннее, давай не будем беспокоить ее. Вдруг она еще спит? Да и кофе охота выпить.

Харуко поняла по моему виду, что происходит что-то не запланированное, молча согласилась.

Мы зашли в придорожное кафе, сели за дальний столик. Откуда открывался вид на все помещение. Преследователю ничего не оставалось, как остаться снаружи, чтобы не выдать себя.

— Чего желаете? — к нам подошла симпатичная белокурая официантка.

На ее большой груди висел бейджик с именем «Валерия».

Официантка мельком посмотрела на Харуко, но вот на мне остановилась надолго.

— У нас есть горячие булочки, свежие, мягкие, с сахаром и ванилью, — начала она говорить томным голосом, неотрывно поглядывая на меня.

Такое внимание мне было приятно. А вот Харуко смерила ее холодным взглядом.

— Кофе, пожалуйста, — произнесла моя спутница.

Официантка даже не повернулась в ее сторону.

— А хотите, я сделаю вам молочный коктейль с густой пышной пенкой? Я сама лично взобью для вас ее.

Официантка как бы невзначай прикоснулась ко мне.

— Спасибо конечно за предложение, но нам кофе, черный, без молока, — ответил я.

Официантка нехотя ушла, виляя бедрами. Харуко проводила девушку злобным взглядом, произнесла:

— Она прямо тут чуть раздеваться перед тобой не стала!

— А что, вполне неплохая идея, — улыбнулся я. — Поток посетителей значительно бы вырос!

— Зачем мы пришли сюда? — спросила Харуко.

— Вон того человека видишь, в сером? — произнес я, кивая за ширму. — Только осторожно, сразу не оборачивайся.

Харуко сделала по-хитрому — пододвинула чуть ближе к окну металлическую солонку и начала вглядываться в ее отражение.

— Вижу, — после паузы ответила девушка. — Хорошо маскируется.

— Вот именно, — кивнул я. — И идет за нами от самого вокзала. В кафе за нами не зашел, боясь, что его вычислят.

Харуко вновь присмотрелась.

— Уверен, что это про нашу душу?

— Я уже ничему не удивляюсь.

Нам принесли кофе. Официантка вновь задержалась, широко улыбаясь, спросила:

— Может, хотите еще кого-то… то есть чего-то?

Я обратил внимание, что фартук ее был немного опущен теперь вниз, а верхние пуговицы блузки расстёгнуты, почти полностью обнажая шикарную грудь. Взгляд невольно остановился на ней.

— Нет, мы больше ничего не хотим! — с нажимом произнесла Харуко.

Официантка смерила ее презрительным взглядом.

— Ваш чек, — произнесла она и протянула мне бумажку.

Я не удивился, увидев там номер ее телефона и надпись «Позвони мне!»

Некоторое время мы пили вполне хороший крепкий кофе. После почти бессонной ночи он приятно бодрил.

— Как будем уходить? — спросила Харуко. — Может, разделимся?

— Нет, — покачал я головой. — Есть другая идея.

— Какая?

— Тебе не понравиться, — улыбнулся я.

И махнул рукой, подзывая официантку Валерию.

Та с радостью тут же примчалась к нам.

— Желаете заказать что-то еще?

— Желаем, — произнес я. — Очень желаем, но не заказ сделать.

— А что же?

— Валерия, я бы хотел поговорить с вами более тесно. И не только я. Но и моя подруга.

Официантка удивленно посмотрела на меня, потом на Харуко. Точно таким же взглядом меня наградила и сама Харуко. Я кивнул ей — мол, подыграй.

— Да, Валерия, именно так, — тут же включилась Харуко, сделав голос томным, от чего чуть ниже живота у меня все затвердело. — Мы бы хотели с вами познакомиться ближе. Гораздо ближе.

Она потянулась к официантке, прикоснулась к ней пальчиком, повела его от талии к бедру и ниже.

— Вдвоем? — переспросила официантка, поглядывая на нас.

— Именно так. А разве вас это смущает? — Харуко придвинулась к официантке еще ближе, ее пальцы уже выписывали на ноге Валерии замысловатые узоры, от чего там даже томно вздохнула. — Хочу заверить вас, что мой компаньон очень силен в этом плане, его хватит на нас двоих. А в перерывах мы можем поиграть вдвоем с тобой?

— Я искала медь, а нашла золото! — выдохнула официантка, задрожав от вожделения.

— Вот и отлично! — произнес я. — Валерия, тогда давай сделаем это прямо сейчас!

— Сейчас?

— Да! Проведи нас через черный вход на улицу. Сможешь?

— Но это запрещено вообще-то…

— Обещаем, мы никому ничего не скажем!

— Ты будешь стонать от удовольствия и просить пощады, но мы не остановимся! Это будет самый незабываемый твой опыт! — поддержала меня Харуко.

Валерия закивала головой, одними губами прошептала:

— Пошли!

Выгадав момент, когда следящий за нами отвлечется, мы шмыгнули за официанткой в подсобное помещение. Пройдя кухню. Где на нас с удивлением посмотрело несколько поваров, мы быстро вышли в коридор.

— Вон там выход, — сказала Валерия, указывая за дверь. — Что теперь?

— Теперь вернись в зал и подходи ровно через десять минут.

— Почему через десять?

— Мы пока разогреемся. Да и тебе надо показаться на глаза, чтобы лишних вопросов не было куда ты пропала.

— Это верно, — согласила официантка и убежала.

Дождавшись, когда Валерия скроется из виду, мы рванули к выходу.

— Гениально! — воскликнула Харуко, едва мы оказались на улице, во внутреннем дворике.

— Знаю, — улыбнулся я и мы двинули окольными путями прочь.

Добраться до Школы удалось на такси — у меня еще оставалась наличка после аренды лошадей с старика-монстра.

Мы подъехали к Школе, остановились возле заднего дворика. Я набрал Смит по телефону, но та не ответила.

— Странно, — произнес я, вновь набирая ей.

Серия из длинных гудков ни к чему не привела — Смит не ответила.

— Может, на беззвучном? — предположила Харуко.

Пора было это выяснить.

Мы осторожно выдвинулись к Школе, прошли в ее кабинет. Постучали. Нет ответа.

Все это мне не нравилось все больше. Я дернул за ручку и дверь поддалась.

— Не заперто…

— Будь тут! — предупредил я девушку, а сам тихо вошел внутрь.

В комнате Смит никого не оказалось.

Странно, почему тогда не заперто? Вышла на пять минут? Зная некоторых учеников, вряд ли бы она так сделала — крадут что-то из кабинете и виду не подадут. Значит, что-то случилось…

И не успел я повернуться, как мне в затылок уперся ствол пистолета.

— Не двигайся, — приказал незнакомый голос. — Иначе получишь пулю в лоб!

Черт! Черт-черт-черт!

Я даже сжал кулаки от злости.

— Руки вверх подними!

Пришлось повиноваться. И за мгновение до того, как собирался резко развернуться и ударить незнакомца локтем в висок, тот тюкнул меня рукоятью пистолета по затылку, и я потерял сознание.

Пробуждение было болезненным. Я разлепил глаза и понял, что нахожусь в каком-то темном помещении. Опять те подвалы, куда меня привели прошлый раз? Не похоже. Потолки тут были другими, не такими высокими, да и акустика не такой гулкой.

Я боялся, что от удара по голове (уже которого по счету?) печать окончательно треснет, но все обошлось.

Хотя насчет последнего я не было уверен.

— Пленник очнулся, мой повелитель, — произнес кто-то.

Меня тут же схватили чьи-то крепкие руки и подняли. Удалось оценить обстановку в полной мере. Я находился в храме — в самом настоящем, обычном храме. На стенах висели иконы, с которых на меня угрюмо и с каким-то молчаливым упреком смотрели святые, будто я в чем-то был виновен и грешен. У алтаря горели свечи. И только вместо святой книги там покоился самый настоящий человеческий череп.

Меня поставил в центр помещения. Руки связали за спиной, на шею надели какой-то браслет, от которого веяло холодной силой.

«Блокиратор!» — понял я. Значит никакого использования Дара.

Около меня размесило двое охранников. У каждого — по стволу. Чуть дернись — и нашпигуют свинцом. Ситуация дрянная.

Вокруг стояли люди, все в монашеских черных нарядах, лица скрыты балахонами. Рясы были украшены рунами, у всех разными, и только на груди у каждого был одинаковый знак — похожий на кресс знак, вписанный в треугольник.

В дальнем углу на чаще дымилась полынь, распространяя по помещению горьковатый терпкий дым.

У престола стоял Распутин. В храме было темно, свет от свечей едва мог разбить тьму, и мрак окутывал безумца словно это был его плащ.

— Почему я не удивлен увидеть вас тут вновь? — съязвил я.

Распутин не удосужился ответить, просто смерил меня взглядом, полным презрения — словно глянул на букашку. Один из охранников ударил меня в висок, и я на мгновение выключился. Меня встряхнули, вновь поставили на ноги.

Вот уроды! Бить связанного особого ума не надо. А вы попробуйте освободить мне руки и сразиться один на один. Что, слабо?

— Возликуйте! — зычным басом произнес Распутин, и звук его голоса прокатился по сводам, сотрясая воздух. — Сегодня наша община «Путь-Свят-Ра» вступит в стадию пика своего триумфа. Запомните этот день. Он — начало отсчета нового времени. Нашего времени!

Распутин спустился с престола, подошел к иконостасу. Мне на мгновение показалось, что святые на иконах стали еще злобней. Сквозняк пробежался по огонькам свечей, затушив несколько.

— Путь-Свят-Ра! — воскликнули адепты, вскинув правые руки в приветствии.

— Путь-Свят-Ра! — в тон им воскликнул Распутин.

Адепты принялись восклицать странные звуки, похожие на обезьяний крик.

Распутин улыбнулся, довольный таким приветствием. Потом поднял руку, давая команду всем замолчать. Тут же все затихло.

Распутин достал из-за пояса нож, тот самый, которым в прошлый раз чуть меня не исполосовал. Кажется, в этот раз печальной участи мне не избежать.

Распутин подошел ко мне, взгляну прямо в глаза. И я почувствовал, как пол под ногами начал словно плавиться. Мощная волна ментального воздействия едва не поджарила мне мозги. Я попытался создать блок, но тот же ощутил, как обруч на моей шее сомкнулся крепче, перекрывая мне доступ кислорода.

Я дернулся, но получил за это удар в грудь. Перед глазами все поплыло.

Распутин вскинул руку вверх, и ауральная проекция моего тела вдруг появилась в воздухе и начала блекло светить синеватым свечением. Адепты удивленно зашумели.

— Путь-Свят-Ра! — звериным рыком прорычал Распутин.

Адепты вновь вскинул руки, и я вдруг почувствовал, как все вокруг начало опутываться потоками силы. Их создавали присутствовавшие, в этом не было сомнения. И вся эта сила, сплетаясь, словно нити в канат, потянулась змеей к Распутину. Тот закрыл глаза и бормотал какую-то молитву.

— Саша! — вдруг выкрикнул знакомый голос.

Я с трудом обернулся. В дальнем углу, привязанная на стуле, сидела госпожа Смит. Вид у нее был жалок, ее били. Видимо издевались так сильно, что она потеряла сознания и только сейчас, когда холодные течения чужой силы окутали храм, очнулась.

— Они… пришли… я…

Раздалась звонкая пощечина.

— Я сделала! Саша, я… — и вновь пощечина, такая сильная, что Смит вскрикнула и тяжко застонала.

Ей тут же засунули в рот кляп.

Я дернулся, но рывок этот был слабым — меня держали крепко, да и ментальное воздействие Распутина было слишком крепким.

Глава секты продолжил ритуал. Я ощущал, что как он создает замысловатые конструкты и печати, готовясь к высвобождению Архитектора.

Распутин что-то гортанно крикнул, и адепты принялись покачиваться в стороны. Потоки силы тут же выровнялись, потекли к Распутину, оплели его ноги, руки, туловище. Сектант удовлетворенно закивал головой.

Я видел, как глаза безумца начали светиться красным светом — в прямом смысле красным, словно стоп-сигналы у машины. Меня аж передернуло от жуткого вида.

Распутин поднял нож и резанул им пространство вокруг себя. В воздухе осталась красная отметина. Адепты вновь удивленно зашептались. Я не удивился, услышав в этом гуле голосов, голос Дантеса и Брауна.

Распутин сипло рассмеялся. И пошел на меня.

Я почувствовал, как внутри меня что-то забилось, словно пытаясь вырваться из плена.

«Архитекрор!» — с ужасом понял я.

Он чувствует, что скоро освободиться. Чувствует, что цель, к которой он так долго стремился, совсем близко.

Я закрыл глаза и увидел, как по печати потекли россыпи мелких трещин. Архитектор изо всех сил бился внутри, пытаясь вырваться.

Распутин приблизился ко мне. Глаза его немилосердно горели, словно в них плеснули кислотой. Сектант одним резким движением рассек воздух над моей головой, ровно в том месте, где находился ауральный двойник.

И в ту же секунду меня прорезала страшная боль.

Боль, колючая и жгучая. Боль, нестерпимая и страшная.

В то мгновение я забыл обо всем. Меня окунуло в океан боли и ничего, кроме этой боли вокруг не было.

Адепты закричали:

— Путь-Свят-Ра!

— Путь-Свят-Ра!

А я закричал в ответ, истошно и дико:

— А-а-а-к-х!

Сдерживающая печать глухо лопнула, осколки полетели во все стороны, высвобождая монстра. Хлынул свет, холодный, чужой. Короткие росчерки красных молний сплелись в воронку, из которой показалась жуткая морда.

Я вдруг всей кожей ощутил дыхание надвигающейся смерти. Оно сдавило грудь, навалилось многотонной массой.

— Путь-Свят-Ра! Путь-Свят-Ра! — срывая горло, орали вовсю адепты.

Их крики сотрясали воздух, пронизывали его словно колья. Где-то в гулу в ужасе забилась Смит.

В нос ударил запах горелой плоти и шерсти.

Пот потолком храма забился чей-то жуткий низкий рык. Но кричал уже не я. Архитектор. Огромным плазменным шаром он вырвался в пространство нашего мира, злой и беспощадный.

Распутин вскинул руки вверх, приветствуя пожирателя миров.

Архитектор был на свободе.