Болотный край 3

Глава 9

ГЛАВА 9

Над строительной площадкой раздался громкий крик:

— Жень, ты опять нужен!

— Иду! — крикнул я в ответ. Отпустив рукоятки бензобура, которым только что проделывал глубокий шурф, я быстрым шагом направился в сторону звавшего. Там моим глазам предстали полсотни брёвнышек трёхметровой длины. Они были отёсаны и обожжены в огне для придания им дополнительной прочности и защиты от гниения. Мне предстояло обработать их своими духовными искрами, чтобы древесина стала ещё более несокрушимой. После этого брёвна обмажут защитной смесью на основе смолы и прокипячённого растительного масла. С такой обработкой столбы простоят века и не уступят ни в чём своим железобетонным аналогам. Именно для них я и бурил шурфы.

Всё дело в том, что наш посёлок в очередной раз расстраивался. Благодаря улучшению условий жизни, люди захотели перебраться из бараков и землянок в отдельные дома. Кому-то администрация дала разрешение, другим запретила. Под это дело я решил застолбить для себя целый район, где буду жить не только сам, но и мои подчинённые. Имея доступ практически ко всем инструментам и дефициту, а также магии, я решил отойти от монументального строительства в виде срубов и каменных либо кирпичных фундаментов. Правильный выбор дерева для свай, обработка их духовными искрами и защитным составом превращало те в прямых конкурентов валунам и кирпичам. Сами дома были каркасниками. Лесопилка уже давно вышла на максимальную производительность, выдавая в неделю сотни кубов досок и брусьев. Доски, из которых создавалась внешняя обрешётка, я также укреплял духовными искрами. Предварительно их обрезали по размеру и подгоняли по месту, делали отверстия для гвоздей. Из-за данного процесса скорость уменьшалась на треть. Зато просто так проломить стену или поджечь уже не выйдет. Постройки делались двухэтажными для экономии земли со сваями и небольшого метража. Небольшого, если сравнивать с подобными коттеджами на Земле, где дом площадью в сто метров считался халупой для самого бедного среднего класса. У нас же самый просторный был у меня, в котором насчитывалось три жилых комнаты. А весь метраж не добирался и до восьмидесяти метров.

Для меня постоянный отток духовных искр шёл на пользу. Чем больше я их тратил, чем быстрее они восстанавливались, и рос общий резерв. Разумеется, я не отдавал все до последней искры, чтобы не свалиться без сил на целый день. На доски и брусья тратил по искре-две. Совсем не требовалось сделать доску по прочности сравнимой с листом стали или бетонной плитой.

На стройке кроме моего отряда трудились десятки землян с линкийцами и даже гоблины. Совместная работа дала бонус: люди стали лучше относиться друг к другу и к гоблинам, которых ранее сторонились, не признавая их равными себе и считая нелюдями. За помощь я расплачивался своим даром или запасёнными земными трофеями. Гоблины были счастливы получить туристический топорик, мачете или нож, которые после обработки духовными искрами становились прочнее в разы. Люди охотно принимали посуду и ткани, оружие и инструменты. Девять из десяти сами приносили мне свои вещи для зачарования. Лишь немногие не имели ничего либо хотели получить дополнительно укреплённого барахла. Но такие и работали больше остальных.

Под каждый дом отводился небольшой кусочек земли, где позже можно будет разбить огород, поставить дровяник, амбар, хлев или птичник. Сейчас возводились четыре дома. Всего же я нарезал под свой квартал территорию на двадцать пять участков с постройками. Кусочек земли получился внушительный. Но экономить мне не хотелось. Далее в планах была копка защитного рва, насыпка вала и натяжка проволоки с режущей лентой или колючей проволокой. Работы в этом направлении было на пару месяцев. Зато район станет слабоуязвимым для проникновения врагов.

Стоит ещё сказать, что в качестве внутреннего утеплителя между стенок каркасников используется несколько типов природных утеплителей. На первом месте стоит местный лесной мох определённого сорта. Сейчас его здесь столько, что каждый день люди приносят десятки мешков. Его сушат, очищают от мусора и упаковывают в плёнку до момента прямого применения. Данный мох хорош всем: в нём не живут насекомые и животные, не заводится плесень, и он способен немного впитывать лишнюю влагу, сохраняя сухими окружающие материалы. При излишне сухом воздухе он отдаёт запасённую влагу обратно. На втором месте были речные водоросли. Подготовка их сложнее, чем мха. Требовалось высушить, но не пересушить. В противном случае все особые свойства исчезали. А вот при правильной обработке водоросли практически ни в чём не уступали лесному мху. На третьем месте стояла растительно-гляняно-торфяная смесь. Её делали только гоблины. Ни у землян, ни у линкийцев не получалось создать ничего похожего, как бы они скрупулёзно не повторяли за ушастыми коротышками весь процесс. Смесь между стенками слёживалась до состояния монолита, не выпуская наружу тепло зимой, а летом не пускала внутрь жару. Мелкая живность вроде мышей и насекомых в ней также не водилась. Дополнительно в моих планах было по осени дополнить местами упрочняющие искры согревающими, тем самым сделав дома ещё теплее.

Как только были возведены все четыре дома и строители перестали нуждаться в обработке материалов, так меня вызвали на очередной совет.

— Не устал ещё? — поинтересовался у меня Колокольцев после того, как поприветствовал. — Не хочешь размяться, отдохнуть душой на природе?

— И куда идти? — поинтересовался я, догадавшись куда тот клонит. — Или плыть?

— Сначала плыть, потом идти. Нужно наведаться в гости к инсектам и прибрать к рукам побольше эйфоров.

— Когда?

— Через два дня.

— Могу хоть завтра.

— Завтра не нужно, — Юрий Иванович отрицательно мотнул головой. — И вот что ещё. Зайди в арсенал, там у Матвея для тебя сюрприз есть. Уверен, что он тебе понравится.

— Неужели автомат сделали? — обрадовался я.

— Иди-иди, на месте всё узнаешь, — усмехнулся он.

— Так я всё, больше не нужен?

— Нет, если не хочешь послушать о результатах по сбору даров природы, заготовке дров, шкур с мясом, ремонту частокола, про больных и беременных.

— На фиг-на фиг, — замахал я руками и покинул совет. Да, удирая с таких совещаний, я теряю часть важной информации, авторитета в глазах руководителей посёлка и влияния на них и жизнь нашего анклава. Вот только мой дар, моя удача и авторитет среди основной части простого населения не позволит меня задвинуть далеко на полке руководства тем же Колокольцевым или Веселовским. От меня зависит вся обороноспособность. Без моих укрепляющих искр не будет дешёвого оружия, не станет непробиваемой брони, исчезнут инструменты и механизмы с «миллионокилометровым пробегом». Так что, по сути, терял я немного, в обмен получая больше свободного времени и меньше ответственности.

В арсенале — так называли сразу несколько зданий, обнесённых стеной, где делали и хранили оружие — меня ждало то, что я и предполагал. Или вернее надеялся на это.

— Просили? Получай, — широко улыбнулся мне Матвей, когда я нашёл его на территории оружейных мастерских.

— Хм?

— Пошли. Это не здесь.

В арсенале он поставил передо мной ящик, внутри которого лежали три автомата АК-74, сделанные тем же способом, что и ПММы моей группы. Большая часть деталей отливалась в бронзе или латуни, после чего вручную доводилась до рабочего состояния. Пружины и самые сложные детали, в том числе мелкие, копировала Михалина. Первая партия ей далась тяжело из-за того, что приходилось использовать те, что содержали мои духовные искры. Зато уже со скопированными работа у девушки спорилась. Мелких деталей она уже наделала на несколько десятков автоматов.

— Это всё мне?

— Ага, держи карман шире, — хмыкнул оружейник. — Два тебе. В третьем нужно укрепить несколько деталей. Нам их пришлось заменить, так как старые плохо обработали до того, как ты по ним прошёлся своей магией. Вот на этом автомате, — он указал на крупное красное пятно, словно поставленное губной помадой на крышке ствольной коробки.

— Хорошо, сделаю. Что именно укреплять?

Десяти минут мне хватило, чтобы закончить работу и взяться за свои автоматы. Настоящие автоматы, а не те кургузые недотёпные хреновины под пистолетный патрон, которые мы здесь называем автоматами. Весили контрафактные «калаши» чуть-чуть тяжелее своих лицензионных образцов. Но тут мы мало что могли сделать. Особенности материалов накладывали специфику. К каждому стандартно шли четыре магазина. Их изготовили из жести наши мастера. А вот пружину с крышкой и прочие мелкие детали копировала Оксана. Для облегчения магазины делались из очень тонкого листового металла, практически натуральной жести, идущей на изготовление консервных банок. После укрепления духовными искрами тончайший металл становился прочнейшей конструкцией.

— Раз даёте автоматы, то пулемёт заберёте? — поинтересовался я, проверив новое оружие.

— С чего это вдруг? — удивился Матвей. — И пулемёт тоже будет. Надо же проверить его в деле. Эх, жаль, что я с вами не могу пойти.

Мужчину посулами и едва ли не угрозами держали в посёлке. С его знаниями и навыками в оружейном деле он был золотым кладом для нашего анклава. И хотя Матвей отдал все свои записи — в виде флешек и жёсткого диска, прихваченные из дома после Переноса — и оружие с боеприпасами, а также инструменты, он сам был куда важнее всего этого барахла. Это мне однажды удалось отбрехаться от наших руководителей. С Матвеем они такую ошибку не совершили.

— Как-нибудь погуляешь ещё. Только сразу скажу — ничего хорошего там нет.

— А то я не представляю, — покачал он головой и хмыкнул. — Уж не мальчик, Жень.

Автоматам я был очень рад. Хоть слухи и ходили, что из первой партии один или два передадут мне, у меня имелись большие сомнения, что это так и будет. В первую очередь потому, что Колокольцев отговаривался мутными фразами, которые можно было истолковать и так, и эдак. Теперь моя группа стала ещё сильнее. С тремя единицами автоматического оружия мы способны противостоять десятикратно превосходящему противнику!

Стоит ещё сказать, что «маузер» Матвей привёл в отличное состояние. Оружие оказалось очень точным и убойным. На дистанции в пятьдесят метров его девятимиллиметровая пуля пробивала десятисантиметровый брус без всяких проблем или трёхмиллиметровую кирасу из стали. На этих же пятидесяти метров я укладывал десять пуль из десяти в стандартный лист А4. Но, зараза, какой же он был неудобный! Особенно после ПММ. Хотя и тот далеко не идеал в плане балансировки, по словам Прапора с Ганзовцем. С кобурой-прикладом «маузер» совсем не состыковывался с моим походным снаряжением, так что пришлось мне от него отказаться. Вернее, я его взял с благодарностью, но на ремень вешать не стал. Пистолет отправился в мешок в качестве запасного «ствола». Решил, что могу себе позволить такое расточительство. Перед советом отговорился тем, что запасное оружие в отряде обязано иметься на случай потери или поломки основного. А то там уже обрадовались возможности заполучить в свои ручонки «маузер». Для них тяжёлый и громоздкий пистолет совсем не в тягость таскать. Зато форсу!

Когда проходил мимо двух «Максимов», один из которых числился на моей команде, вдруг вырвалась:

— Пусть будет, что будет, мы скажем в ответ:

«У нас есть „Максим“, а у них его нет».

— Да ты поэт, — усмехнулся Матвей, услышав эти слова.

— Да какой там… Само только что в памяти всплыло. Когда-то в интернете прочитал, — ответил я ему. — Думал, что забыл, но оказывается фиг там.