Боги, пиво и дурак. Том 7

Глава 12 Каков Одиссей, такова и Пенелопа

Пока я прогуливался с краской Аполлона по Шутихе, внутри никак не стихало беспокойство. И словно для того, чтобы усилить это ощущение, мизинец барона время от времени шевелился в кармане, то сгибаясь, то выпрямляясь. Будто носишь на себе костяного червя.

Похоже, нам с Нергалом и правда нужно поторопиться. Когда-то секрет с открытием портала был действительно настоящей тайной. Но теперь слишком много разномастного народу в курсе наших дел, а это всегда очень тревожный знак. Как говорится, что знает один — тайна, что знают двое — секрет, что знают трое — знают все.

А нам еще Сотота предстоит вытаскивать. Интересно, сколько времени займет выращивание врат, если мы постараемся создать максимально благоприятные условия?

А еще меня начало всерьез тревожить, как будет происходить это самое открытие врат, и не произойдет ли чего-нибудь непредвиденного с «ключом». Не то чтобы я боялся свернуть себе шею, скорее беспокоили неоконченные дела. И нереализованные желания.

Когда я вернулся в таверну, Бобер с Майкой уже удачно завершили свои поиски, а похлебка была готова.

Известие об обещании Самеди друзья восприняли радостно, как благословение. Вот оно, изящное решение острых проблем! И телег никаких не надо, все удобно и быстро.

Еще бы. Я ведь не стал им рассказывать подробности про озорной пальчик у меня в кармане и жутковатого мини-Даню.

Вкусные запахи пробудили у меня такой аппетит, какого я и не предполагал.

Наевшись до отвала, я забился в угол у окошка и, свесив голову на грудь, бессовестно задремал. И пока остальные суетились с едой для кентавров, бритьем его высочества и всякими прочими нуждами, я тупо спал.

Меня никто не тормошил. Наоборот, кто-то даже заботливо набросил на плечи одеяло.

Я очнулся, только когда явился барон. На этот раз — не внезапно, а очень по-человечески, постучав в двери.

К тому времени за окном уже опустился густой сумрак, а в харчевне без очага стало холодно.

Высыпав на улицу, я невольно прислушался: в воздухе стояло какое-то гудение, будто туча комаров носилась поблизости.

Или где-то вдалеке звучало множество голосов.

— Рекомендую поторопиться, — сказал Самеди и открыл тусклый рыжевато-красный портал.

Я собирался было его поблагодарить, но барон уже испарился.

Первыми в портал запустили кентавров. Потом вытолкали медведя, и уже следом за ним в зеркало перехода отправились мы один за другим.

В самый последний момент я вспомнил про Арахну.

Блин, вот бы Элис обрадовалась, если бы мы забыли паучиху у нее в кладовке!

В итоге в портал я вбежал последним, с пьяненькой недобогинькой на руках. Вот нафиг бы она мне сдалась? Ее бы обратно распризвать, а я вожусь, как идиот, с многоногим чемоданом без ручки.

Удивительно, но переход оказался очень мягким. Прям будто через порог в другую комнату переступил.

И услышал сбоку радостный вздох Майки.

— Святые боги, счастье-то какое!..

Подняв голову, я увидел открытое заснеженное поле — и подсвеченный факелами город впереди.

Наш город.

Даже у меня, хоть я и не считаю себя сентиментальным, внутри что-то дрогнуло.

Мы почти дома!

Въезжали мы в Вышгород эпично — кто на прикрытых кривоватой иллюзией кентаврах, кто с сонной Арахной в руках и на медведе с удочкой.

Хорошо, что город уже почти спал.

Звонко процокав по мостовой, мы свернули к «Лосю» и столкнулись с разбредающейся по домам толпой.

— Откуда это они, интересно? — озадаченно проговорил Азра.

Я просиял.

— Из нашей таверны, разумеется. Я же говорил, что теперь у нас там многолюдно.

— Настолько⁈

— Лёха показывает на королевской доске разные истории, вот народ и подтянулся, — с самодовольной улыбочкой заявил я, поправляя соскальзывающую Арахну.

— Вот это идея! — воскликнул Рыжий. — И какой у нас теперь доход?

— Приедем — узнаем, — хмыкнул я. — Но должно быть некисло.

Когда мы всей шумной толпой въехали во двор, Ника, Август, и Графыч вывалили из таверны нам навстречу.

— Данечка! — запищала моя кошка, повиснув на шее. — Ура, все вернулись!!!

И тут в проеме открытой двери появилась Ли.

Подняв на нее взгляд, я аж присвистнул. Конечно, это был не тот прикид, что в школе начертаний — в городе кожаные стринги и лифчик казались бы слишком уж эксцентричным нарядом. Но вырез на платье и микроскопическая длина обтягивающей юбки в сочетании с высокими сапогами на каблуке смотрелись ничуть не хуже.

— Да-да, все вернулись, — вкрадчиво протянула она, помахивая упругим хвостом. — И теперь, наконец, мне есть кому задать пару вопросов. Не так ли, Даня?

Я кашлянул.

Блин.

В самом деле. После смерти Эреба она же, получается, освободилась от его проклятья!

— Может быть, но в любом случае это все не сейчас, — пробормотал я, выгружая паучиху.

И тут подал голос Рыжий.

— Давайте уже быстрее, я не могу больше! — сдавленно просипел он, вытирая проступивший на лбу пот.

— А куда их? В общую конюшню?.. — неуверенно проговорил Берн.

— Да ну конечно! — возмутился Рыжий. — Там мне тоже иллюзию держать прикажешь? Запихивайте всех в харчевню!

Мы завели девиц внутрь и только заперли за собой двери, как тут же поняли — это была не самая блестящая мысль. Потому что в нашей едальне тут же запахло не только конским потом, но и навозом.

— Ой, простите, — пробормотала, покраснев, одна из девчонок. — Я не могу это контролировать…

— Ой, я тоже… — донесся еще один смущенный голосок.

Тут Лёха, стоявший на своем почетном месте на стойке, сверкнул глазами и громогласно воскликнул:

— Рад приветствовать всех в «Жареном Лосе!»

От неожиданности наши кентаврихи завизжали от отпрянули от стойки.

— Ой, теперь и я переволновалась… — жалобным голоском призналась еще одна лошадка.

Не знаю, что поразило Нику больше — то, что под иллюзорными масками оказались полудевушки, или что ее идеальную чистоту в буквальном смысле слова изгадили.

Но она аж мяукнула от возмущения. И, подняв сердито распушившийся хвост, бросилась на задний двор за лопатой и ведром.

— Это… Прости! — крикнул я ей вслед.

Азра похлопал меня по спине — мол, ничего, парень, все пройдет.

— А давайте-ка выпьем? — предложила Майка, перебираясь через стойку на другую сторону. И, приоткрыв дверь, громко и весело крикнула: — Привет, Леандр! А мы тебе помощника привезли! Принимай!

— Немой? Слепой? Безрукий? — раздался из кухни голос нашего шеф-повара.

— Да… вроде нет, — растерянно пробормотал Альба, который, кажется, даже не сразу сообразил, о ком говорит Майка.

Леандр появился из кухни на своем кресле и оценивающим взглядом окинул нового помощника.

— И ума, похоже, тоже нет, — хмуро заявил он, вытирая руки полотенцем. — Чего глядишь? Не стой, как бестолочь! Лопату у Ники отбери и сам почисти, раз не безрукий! А ты, дочка, занавески вон поправь. Нечего с улицы глядеть, что тут у нас творится.

Немая сцена.

Мы с парнями переглянулись, прикусив языки. И уставились на Альбу. Что-то сейчас будет…

Но принц, надо отдать ему должное, выдержал боевое крещение Леандра с честью. Молча подошел к Нике, взял лопату у нее из рук.

Знала бы кошка, кто вместо нее конский навоз сгребает.

— Ну, чего встали? — бойко спросила Майя, с ехидной улыбкой наблюдая, как его высочество под прикрытием пытается орудовать непривычным девайсом. — Кому налить?

Желающих оказалась целая харчевня.

В «Лосе» сразу стало весело и шумно. Причем настолько, что мы даже не сразу услышали стук в дверь. Но он становился все настойчивей, и, наконец, Графыч пошел открывать.

Пришлось Рыжему опять поднапрячься.

— У меня сообщение для господина Даниила, — раздался звонкий юношеский голос за дверью.

Графыч удивленно обернулся.

— Даня, это к тебе.

Я даже пива своего дождаться не успел.

Оставалось только с сожалением вздохнуть, и направиться к выходу.

Очутившись на крыльце, я затворил поплотней за собой дверь и с недоумением посмотрел на своего неожиданного гостя — юношу, закутанного в плащ.

И как только мы остались вдвоем, паренек скинул капюшон, и вместе с ним с лица сошла иллюзорная маска, открывая личико Деметры.

— Вот это… — начал было я, но тут же умолк, потому что меня вдруг порывисто поцеловали.

У меня аж все вскипело внутри.

— Если б я знал, что меня так встретят — я б торопился в два раза быстрей, — пробормотал я, когда она отпустила меня.

— Я тебя сейчас так встречу!.. — вдруг сердито прошипела она. Быстрым движением руки она открыла ярко-зеленый портал и, схватив меня за руку, утащила в него за собой.

Перед глазами все покачнулось, и я очутился посреди ясного летнего дня, на берегу голубого моря и в окружении буйной летней зелени.

Сдернув с плеч свой плащ, Деметра встала напротив меня с таким видом, будто собиралась от души вписать под челюсть. Взъерошенная, белая рубашка выбилась из-под ремня, на вороте расстегнулась лишняя пуговица, приоткрывая взгляду то, что обычно от него было скрыто.

Вот просто бери, обнимай и будь счастлив.

— Что за хрень происходит, а? — пожирая меня глазами, проговорила, наконец, она. — Какого тартара я узнаю о твоих проблемах из молитв какой-то королевы? У самого язык отсох? А? Чего улыбаешься? Чего тут веселого???

— Ты, — коротко ответил я.

Она громко фыркнула.

— Совсем уже? Я же серьезно! Если ты вдруг забыл, позволю себе напомнить — ты хоть и бешеный придурок, но вообще-то смертный! И ты должен был позвать меня! Или, думаешь, я умею только цветочки выращивать?

— Не дождешься, — сказал я, расплываясь в неудержимой улыбке все шире. — Чтобы я просил о помощи девчонку, которой хочу забраться под юбку?

— Между прочим, я тебе не девчонка, а богиня!

— Одна фигня.

— И юбок не ношу!!

— Вообще насрать.

— И я нашла бы способ снести этот купол, даже если бы ради этого мне пришлось выбить зубы этой шалаве Гере и проесть Зевсу плешь до костей!!!

— Вот это меня бы точно не порадовало.

— А меня бы не порадовало, если бы ты погиб, и я не могла бы даже наорать на тебя за это, потому что не могу спускаться в мир мертвых! И убери, в конце концов, эту улыбку! Она мне мешает злиться на тебя, и меня это бесит!!

Я поймал ее за ремень притянул к себе.

Хотелось заграбастать ее, и как в какой-то песенке — украсть, унести, съесть. Всю без остатка, от вздыбленной макушки до самых пяток в грубых ботинках.

Но вместо этого обнял, как хрустальную вазу, будто боялся сломать ненароком, и заткнул рот самым подходящим случаю способом — своим собственным ртом.

Хорошо, блин, что пива не успел напиться. А то пивные поцелуи — такое себе удовольствие.

Она не сопротивлялась. Наоборот, так прильнула горячим телом, что у меня кровь набатом застучала во всех местах — но так и не обняла в ответ.

Тогда я уперся лбом в ее лоб, и глядя в упор в глаза, спросил:

— Скажи, что не так? Ты же хочешь меня. Еще немного — и просто одежда нахрен вспыхнет на нас обоих. Но стоит мне сделать шаг, как ты отступаешь на два.

Деметра закрыла глаза.

— Я… Я тебя боюсь, — почти шепотом сказала она. И вздрогнула, будто сама не ожидала своих слов.

Она попыталась освободиться от моих рук, но не тут-то было. Я крепко держал ее за талию.

— Почему? — все так же глядя в упор спросил я.

Деметра на мгновение затихла. А потом вскинула голову и с каким-то вызовом бросила мне в лицо:

— Да потому что у меня тысячу лет никого не было, а то, что было — это, знаешь ли, не те воспоминания, которыми можно похвастаться! А ты мне нравишься. И я боюсь все испортить. Доволен?

Я привлек ее к себе.

— Мне очень жаль, что тысячу лет назад меня не было рядом, чтобы защитить. Но теперь я есть. И обещаю — мы найдем способ вставить громовержцу его собственную молнию в задницу. Да так, что мало не покажется.

Она обхватила меня за пояс. Прижалась так доверчиво, что у меня в груди защемило.

А потом вдруг ее рука спустилась чуть ниже. И еще.

— А я говорила, что у тебя хорошая задница? — проговорила вдруг моя трепетная лань, удерживая уже обе руки в определенном месте.

— Вообще-то девушкам такое говорить не положено, — заметил я. — Это традиционно мужская фраза. А возвышенным женским индивидам полагается говорить про богатый внутренний мир, родство душ или что-то в этом роде.

— Как ты сказал — насрать, — отозвалась Деметра. — Кому там, чего и куда положено. Про твой богатый внутренний мир я, так и быть, в следующий раз скажу. А сейчас меня куда больше волнует твоя задница…

И посмотрела на меня так, что я сразу понял — вот он, желанный зеленый свет!

Переспрашивать я не стал. Просто взял и утащил свою капризную Бастилию на мягкую траву под ближайшее дерево, чтобы тут же, на месте, и подтвердить ее капитуляцию.

Иногда женщины любят приставать к мужикам с расспросами в духе — а какие женщины тебе больше нравятся? Каких ты предпочитаешь?

Так вот нравиться могут разные. А предпочитаем мы по большей части вовсе не страстных или невинных, и не блондинок — брюнеток. А любимых.

Несмотря на то, что иногда с ними бывает гораздо сложнее, чем с остальными.

В наш первый раз я будто шел по минному полю, играя на скрипке Страдивари — нежно, медленно, прислушиваясь к малейшему отклику и присматриваясь к каждой тени на лице.

Я хотел, чтобы ей было хорошо со мной. Несмотря на страх и неприятный опыт в прошлом. Потому что секс — это, черт возьми, про ласку и радость жизни, а не про боль и унижение. И когда наконец с ее губ сорвался тот самый вздох, я испытал такой кайф, рядом с которым не стояли все мои радости с Флорой вместе взятые.

Но настоящий дуэт у нас получился только в третий заход.

К тому времени солнце уже медленно склонилось над горизонтом и почти касалось своим красным глазом волны на горизонте.

Черт возьми, я ведь даже не спросил, что это за место.

Деметра отдыхала, голышом растянувшись прямо на мне. А я гладил ее коротко стриженый затылок и смотрел, как солнце отражается в воде.

Уставший. Умиротворенный. Счастливый.

— Хочу, чтобы ты жил вечно, — проговорила вдруг она.

Я усмехнулся. Скосил глаза на Демку.

— Не. Не из того теста сделан. Вечная колбаса или вино — это или муляж, или несъедобная кисло-тухлая хрень. Так что лучше пользуйся натуральным продуктом, пока не истек срок годности.

Она тихо рассмеялась.

— Ты понимаешь, что просто чудовищно нелогичен? Смертному положено хотеть стать бессмертным!

— Ага.

— Что «ага»?

— «Ага» в обоих случаях. Да, я могу показаться нелогичным. И да, наверное, смертному положено хотеть стать бессмертным. Но ты же сама сказала — мало ли кому, чего и кем положено… Слушай, а сколько мы уже здесь? — вдруг спохватился я.

— Не знаю. Часа три, наверное. Может, больше. А что?

— Ну, вообще-то меня вроде как незнакомый паренек для разговора вызвал. И тут я вдруг пропадаю на три часа. Как бы там мои товарищи розыскные мероприятия не устроили.

— То-то они удивятся, когда ты после беседы с этим незнакомцем вернешься весь такой утомленный, да еще и в засосах, — захихикала Деметра, утыкаясь носом мне подмышку.

— Эй, ну щекотно же! — дернулся я. — Что, правда в засосах?..

— Да. Так что придется спасать твою репутацию…

Она подлечила мне пару ярких пятен на шее, но напрочь отказалась высветлять отметину на плече.

— Это, считай, моя личная печать и подпись! Так что носи, как орден, — заявила она. В ответ на что я тоже ее припечатал — чуть пониже поясницы, с правой стороны. Деметра хохотала и вырывалась, но я оказался неумолим.

Потом мы собирали одежду по траве. Критически осмотрели друг друга, чтобы не спалиться.

А после она снова создала зеленое пятно и мягко вытолкнула меня обратно, к таверне.

Уже занимался рассвет, но яркие белые звезды еще светили с неба.

И никакого мороза! Вообще.

Снег на обочинах потемнел и осел. Дороги полностью очистились, и теперь повсюду чернели целые океаны талой воды. Вокруг раздавалось непрекращающееся журчание, в воздухе запахло сырой землей и ожиданием тепла.

А на деревце рядом с «Лосем» и вовсе виднелись крошечные зеленые листочки.

Вот тебе, блин, и конспирация.

Хорошо еще, что король вовремя умер. И можно все свалить на него.