Благородный вор

Глава 6 Красные глаза

Я вылез из канавы и направился к дому Кошкина. Время ночное. Небо темное и пасмурное. Вокруг полумрак.

Сверчки, журчащие все время, пока я сидел в засаде, замолкли. Когда я прошел мимо, опять запели.

Я шел одетый в темные штаны и собственноручно сшитую кофту с облегающим воротником. На голове платок с прорезью для глаз. Концы спрятаны под кофту и завязаны. Я похож на ниндзя.

Двухэтажный дом, в котором жил Кошкин, погружен в темноту. Вся прилегающая улица тоже. Я загодя испортил все окрестные фонари, так что они не работали.

Время почти полночь. Где-то вдали лаяли собаки.

Вчера прошел дождь. На дне канавы, в которой я сидел, собралась вода. Мне пришлось укрыться на большом камне на дне канавы, чтобы не испачкаться в грязи.

Я подошел к трехметровому забору из железных прутьев, окружающему здание. Сейчас я находился рядом с задним двором.

Там, где разбит небольшой садик и еще два сарайчика, в котором обитатели дома хранили дрова. Вдали виднелся пустынный Милютинский переулок. Там ни души.

Я огляделся и перелез через забор. Слез рядом с деревянной стеной сарайчика. Никто не подал голоса. Никто не закричал: «Держите вора!».

Это понятно. Я три дня следил за домом в обличье извозчика. Детально изучил повадки слуги и экономки Кошкина и его самого.

Привычки управляющего и его помощников установлены на века. Даже ограбление кассы не особо изменило их.

Кошкин вставал в шесть утра. Умывался, пил чай и в полвосьмого уезжал на работу.

Слуга убирался и ложился спать. Вставал в обед, когда приходила кухарка. Она составляла список продуктов, за которыми слуга бежал на рынок. Когда он приносил их, экономка готовила ужин.

Домой обедать Кошкин не приезжал. Предпочитал столоваться в трактире «Шевалье» на Кузнецком мосту. Там частенько трапезничали купцы. Домой за три дня ни разу не приехал.

Возвращался в семь вечера. Ужинал, курил в кабинете, читал домашнюю корреспонденцию и в девять ложился спать. Скучный и размеренный распорядок.

Впрочем, для таких, как я, это отличный вариант. Легче всего воровать у предсказуемых людей.

Три дня я посчитал достаточным. Вскоре выходные, Кошкин все время будет дома. Лучше провести операцию в будние дни.

Кухарка уходила после ужина. Слуга спал в каморке у лестницы. Мне надо усыпить Кошкина и обследовать его жилье.

Эта мысль пришла мне еще во время разговора с Потаповым. Нечего лезть к жандармам. Лишний раз привлекать к себе внимание. Я и сам могу разобраться.

Нужно просто обыскать дом Кошкина. Если я нашел у него послание от анархистов, то наверняка отыщу еще чего, подтверждающее связи с преступниками. Надо только хорошенько порыскать.

Вот почему я находился сейчас на заднем дворе дома Кошкина. Весь черный, тихо стелющийся по земле. Мигом добрался от сарая до стены дома.

Быстро огляделся. Выше меня ряд окон, закрытых ставнями. Это все жилище Волконского. Мне надо к другой стороне здания. Там живет Кошкин.

Пригнувшись, я побежал к противоположной стороне дома. Стена светлая, а моя одежда темная. Мешок сзади бил по спине.

Моя фигура сейчас выделяется на фоне стены, как будто подсвечена прожектором. Надо быстрее уйти из опасного пространства.

Я добрался до угла. Осторожно выглянул. Никого.

Тогда я выпрямился и схватился за рельефное ребро здания на углу. Поставил ногу. Потом другую.

Подтянулся и схватился другой рукой. За выступ повыше. Опять повторил процедуру. Снова поднял ноги и другую руку.

Главное, соблюдать правило трех опор.

Двигался я быстро и осторожно. Торопиться нельзя. Но и медлить тоже.

Не хватало еще свалиться. Сломать руку или ногу. Даже просто ушибить нежелательно.

Мимо скользнуло окно первого этажа. Я даже и не заметил.

Поглядел назад и вниз. Ого. Оказывается, я уже почти добрался до второго этажа.

Там, где окно не закрывалось на ставни. Единственное. Фатальная ошибка, которой я собирался воспользоваться.

Хоба. Я добрался до второго этажа. Очутился на одном уровне с окном. Теперь надо перелезть на него.

Для этого есть только неглубокая щель над окном. Выбоина между узорами типа мозаики. Туда влезают только кончики пальцев.

Я действовал точно так же. Сначала поставил ногу к окну. Потом правую руку. Потом левую. Взялся кончиками пальцев сильнее. Перенес вес тела вбок. Поставил ногу.

Сразу ощутил тяжесть мешка. Он чертовски тянул вниз. Я висел буквально на кончиках пальцев и носках ботинок.

Теперь перенес правую ногу на карниз. Дьявол, какой он узкий. Буквально пара пальцев шириной.

Другой рукой я взялся за ставень. Постарался не полностью опираться на него. Чтобы не заскрипел.

Перенес вес тела. Схватился второй рукой. Подвинулся еще. Оказался перед стеклом.

Так, это двустворчатое окошко. Защелка посередине. Я сместился еще дальше и очутился как раз посередине окна. Створка ставня осталась сбоку.

Повиснув перед стеклом, я сунул одну руку в карман штанов. Достал складной нож, вытащил лезвие зубами.

Вставил между створками окна. Провел вниз-вверх. Пошевелил кончиком лезвия.

Затвор щелкнул, окно приоткрылось. Есть первый успех.

Ставень, за который я держался, опасно затрещал. Я едва успел его отпустить.

Открыл окно. Залез внутрь. Ставень едва не оторвался. К счастью, я сумел забраться без шума.

Створка окна распахнулась. Я успел придержать его рукой. Чтобы не грохнуло о стену.

Осторожно раскрыл шторы. Спустился на пол. Присел на скрипнувших половицах.

Огляделся и прикрыл окно. Причем закрыл на защелку. Вернул все в прежний вид. Как будто сюда никто не вламывался. Перевел дух и несколько раз согнул и разогнул до сих пор напряженные пальцы.

Я очутился в рабочем кабинете. Он еще соединен с курильней. Две стенки заняты шкафами с книгами. В углу стоит круглый столик и рядом два кресла с большими спинками в виде ракушки.

Сверху цветастые накидки. Фу, какая безвкусица. На столике пепельница и портсигары. Хм, пепельница полна окурков.

Кажется, Кошкин долго сидел тут. Думал. И я знаю, над чем.

В другом углу стол. На столе аккуратная пачка бумаг, чернильница, перья и газеты. Тарелка с ложкой и бокал. Еще в столе ящики, которые мне надо осмотреть.

На полу ковер. Я хотел двинуться к двери, чтобы выйти из кабинета. Первым делом мне надо найти Кошкина.

Но в коридоре послышался шум. Кто-то там шел. В мою сторону.

Вот дьявольщина. Меня все-таки услышали.

Я мягко кувыркнулся к столу. Половицы затрещали, а в наплечном мешке глухо звякнули отмычки. Хорошо, что я их заворачиваю в тряпочки. Каждую отдельно.

Второй кувырок. И вот я уже очутился рядом со столом. Быстро пригнулся.

Уставился на дверь снизу. Есть вероятность, что меня не слышали. Кто-то просто идет на кухню.

Может, это ложная тревога? Может, надо затаиться и переждать?

Нет, это не ложная тревога. Дверь открылась. Я увидел две ноги в серых штанинах и тапочках. Они застыли на пороге. Потом двинулись к центру комнаты.

Я прижался к столу. Зашел за стул. Ближе к центру. Туда, где помещаются ноги. Между полками. Прилег на пол. Следил за ногами.

Кто это? Сам Кошкин или слуга? По ногам не понять.

Обладатель ног подошел к шторам. Отодвинул и проверил окно. Этого я уже не видел. Только догадывался, что он там делает. По глухим звукам.

Ноги постояли у окна. Потом их обладатель вздохнул и что-то пробормотал. Неразборчивое. Потом задернул шторы.

Я сидел под столом и радовался, что догадался закрыть окно.

Ноги пошли обратно. Я следил за ними. На середине комнаты ноги остановились. Что такое?

Ноги пошли прямо ко мне. Вернее, к столу. Я застыл от удивления. Он что, заметил мой силуэт под столом?

Но вдруг ноги остановились рядом со столом. Их обладатель взял что-то со стола. Что-то звякнувшее. Ах да, это тарелка и бокал.

— Сам оставляет, а потом ругается, — сердито пробормотал ночной гость. — Свин чистейший.

И шаркая тапочками, отправился к выходу. Я с облегчением следил за ним.

Ага, понятно. Это слуга. Он у Кошкина пожилой, около пятидесяти. Ленивый и ворчливый. Давно уже с Кошкиным.

Ноги вышли из комнаты. Прикрыли за собой дверь с легким стуком. Я подождал еще чуток. Пока шаги в коридоре не стихли.

Затем где-то вдали скрипнула дверь. Наверное, он вошел в свою комнатку.

Только потом выдохнул и вылез из-под стола. Уф, чуть было не попался.

Конечно, в случае обнаружения слугу пришлось бы нейтрализовать. Но я не люблю такие дела. Лучше уж обойтись без этого.

Подошел к двери. Осторожно открыл. Замок слегка щелкнул. Вот проклятье.

Выбрался в коридор. Тихонько ступил на деревянный паркетный пол. Перед тем, как идти дальше, тщательно ощупывал каждую половицу. Если скрипела, я щупал другую.

Я двигался вправо. К входной двери и чуланчику. Там, где живет слуга. Как там его зовут, кстати? Савелий, точно.

Если он такой чуткий, с ним надо разобраться в первую очередь.

Кабинет находился в середине жилища Кошкина. Я прошел мимо кухни и столовой. А вот и чуланчик, где обитает Савелий.

Я сел на пол. Подождал перед дверью. Минут десять. Из-за двери сначала слышался беспокойный шорох.

Савелий пытался заснуть. Ворочался на кровати. Наконец утих.

Я полез в мешок. Достал оттуда деревянную бутыль. Открыл горлышко.

Задержал дыхание и достал одну из салфеток, пропитанных парами диэтилового эфира. Я его купил в одной из аптек.

Средство анестезии, популярное в нынешнее время. Что поделать, другого пока нет.

Я хотел открыть дверь. Ах нет, она же скрипела. Пришлось спрятать салфетку обратно в бутыль. Достал склянку с маслом и капнул на петли. Потер, чтобы хорошенько впиталось.

Вот теперь можно смело открывать. Дверь и в самом деле распахнулась без единого звука.

Я вошел в чуланчик.

М-да. Совсем маленькая комната. Без окон, тесная. Вместо шкафа крючки на стене для одежды. В углу небольшой сундучок. Рядом столик и табуретка.

У другой стены топчан. Укрывался Савелий полушубком, под головой подушка из мешковины. Сейчас он лежал на боку. Спиной ко мне.

Я опять достал тряпку. Приблизился к спящему. Привстал, наклонился, положил тряпку рядом с его головой. На подушку, перед носом.

Подождал пару минут. Пусть пары эфира попадут в ноздри слуги. Потом зажал нос и переложил тряпку ему на лицо.

Савелий всхрапнул и вытянул руку к лицу. Пытался бессознательно снять тряпку. Но не смог. Продолжил спать дальше.

Все, на ближайшие пятнадцать минут он точно выведен из строя. Потом надо только менять тряпку. Их у меня достаточно.

Теперь надо заняться Кошкиным. Я заботливо укрыл Савелия полушубком. Пусть старик отдыхает. Потихоньку вышел из каморки.

Снова в коридор. Опять мимо кухни и столовой. Мимо рабочего кабинета. Теперь справа у нас гостиная. А слева спальня Кошкина.

С хозяином надо проделать то же, что и со слугой. Чтобы он не путался под ногами, когда я буду обыскивать его жилище.

На всякий случай я тоже смазал маслом петли двери. Чтобы не скрипнула. Осторожно открыл. Заглянул внутрь.

Так, что тут у нас? Комната побольше. Явно не каморка. Кровать у дальней стены. Большая, на ней нечто бесформенное, завернутое в покрывала.

Это Кошкин. Лежит, не шелохнется. Перед тем, как двинуть к нему, я огляделся.

Стены окрашены в желтый цвет. На одной большая картина. На ней изображен обрыв над извивами реки. На стене возле кровати светильники.

Шторы распахнуты, видно окно. Кстати, ставни тоже не заперты. Только прикрыты.

Интересненькое дельце. Можно было и сюда сразу забраться. Правда, тогда беспокойный Кошкин наверняка меня бы застукал.

У противоположной стороны шкаф для вещей. Внутри одежда и обувь. А в углу сундук и ларь, как в магазинчике.

У меня уже зачесались руки. Хотелось туда заглянуть. В сундуке точно должна быть корреспонденция.

На полу тоже ковер. Это хорошо. Он приглушает шаги.

Рядом с сундуками стол, придвинутый к стене. Как раз под картиной. На столе подсвечник с оплывшими свечами, листы бумаги, чернильница с перьями, шкатулка. Там тоже есть, где покопаться.

Ладно, хватит тянуть кота за яйца. Я осторожно двинулся к кровати. По дороге думал, как хорошо, что у Кошкина нет собак.

Когда очутился перед кроватью, обошел у изголовья. Достал тряпочку с эфиром.

Кошкин неподвижно лежал на кровати. Ногами к окну, головой к двери. Лицом вверх, к потолку.

Я хотел сразу бросить тряпку ему на лицо, но задумался. Нет, лучше не торопиться. Эфир не усыпляет быстро. Хозяин дома может проснуться.

Поэтому я зажал себе нос и вытянул руку над изголовьем. Поднес ладонь с тряпкой к носу Кошкина. Придется подержать так пару минут. Только потом набросить на лицо.

Я внимательно поглядел на хозяина дома. Вздрогнул.

Оказывается, Кошкин лежал с открытыми глазами. Смотрел на меня.

Что за чертовщина? Я не успел ничего сказать или сделать. Только теперь заметил черную полоску на подушке и одеяле. Вдоль головы и плеч Кошкина.

Убрал руку с тряпочкой. Сунул ее в бутыль. Стянул с Кошкина одеяло.

Проклятье. Кто-то перерезал управляющему горло. Длинный черный порез поперек шеи. Вся грудь под одеялом залита кровью.

Пощупал лоб и щеки Кошкина. Надо убедиться, когда он умер.

Еще теплый, но уже начал холодеть и коченеть. Его убили часа три назад. Как раз в то время, когда я сидел в канаве. Получается, чуть ли не у меня на глазах.

Черт, черт, черт! Если бы я не привык молчать во время операций, то выругался бы.

Вскочил с места, подбежал у окну. Проверил. Так и есть. Вскрыто, точно так же, как это сделал я. Ставни взломаны, хотя это чертовски трудно сделать.

Убийца фантастически ловок. Пролез снаружи. Вскрыл ставни и окно. Прирезал хозяина. Ушел. Да так, что слуга ничего не заметил.

Правда, окна выходят на Милютинский переулок. Я не видел, что здесь творится. Сидел беспечно в засаде, пока Кошкина убивали.

Так, что теперь делать? Как быть? Уходить или обыскать жилище?

Я тут же выбрал второй вариант. Слуга усыплен. До рассвета еще далеко.

У меня есть время. Судя по всему, убийца ничего не искал. Только убил и все. Может, в бумагах Кошкина я найду подсказку?

Раз так, я бросился обыскивать дом злополучного управляющего. Нечего медлить.

Первым делом осмотрел стол в спальне. Переворошил все бумаги.

Нет, не то, все не то. Счета за продукты и одежду. Другие текущие расходы. Переписка с родственниками, с семьей.

Здесь в столе нет ящиков. Я бросился к шкатулке. Ага, закрытая. Я потряс коробочку. Внутри зашелестели бумаги и что-то загремело.

Я достал нож, сунул кончик в замок. Пошуровал, щелкнул, взломал. Шкатулка раскрылась.

Что у нас здесь? Письма семье. Свежие и прошлых месяцев. Я на минуту замер, держа в руке пачку бумаг. Жаль мужика. Погиб, осталась семья. Незавидная судьба.

Еще в шкатулке золотые перстни, цепочки для часов и запонки. Хм, а это немало стоит. Я оглянулся на мертвого Кошкина.

Негоже его грабить. Даже чтобы создать впечатление ограбления. Ладно, пусть все остается по-прежнему.

Из спальни я отправился в рабочий кабинет. Снова первым делом к столу. Осмотрел бумаги. Опять всякая мелочь. Переписка с кредиторами и знакомыми.

Есть кое-что по работе. Но отнюдь не про уничтожение тиранов. Так, всякие бухгалтерские отчеты. Скукотища.

Так, что там в ящиках стола? Все закрыты. Пришлось опять достать нож. Я вскрыл ящички один за другим.

В верхнем тоже бумаги. Купчие, займы, письма должникам и в банки, записки. Рутинная ерунда. Неужели у него ничего нет?

В среднем письменные принадлежности, чистые бумаги и старые перья. В нижнем пусто. Документы на самом столе тоже не представляли интереса.

Хотя, подождите. Что это такое? Среди газет я нашел «Московские ведомости».

Сложенный листок. Как раз на том месте, где надо. Я узнал знакомые строки. Детский стишок. Некоторые места подчеркнуты карандашом.

Эге, вот оно. Первое доказательство. Я нахожусь на верном пути. Я обыскал стол дальше. Ничего не нашел.

Так, может, что-то есть в гостиной? Или в сундуках? Я снова вернулся к сундукам в спальне. Заодно проверил, как там Савелий.

Бедолага слуга безмятежно спал. Скоро, когда проснется, ему не поздоровится. Затаскают в полицию. Но что поделать. Не повезло человеку.

В сундуках тоже ничего. Новая одежда из шелка, пара жемчужных ожерелий. Тоже стоят недешево.

Я вспомнил сейф в конторе. Там ведь было двойное дно. Ну-ка, а может Кошкин повторил здесь тот же трюк? Что ему мешало?

Постучал по дну сундука. Гулкий звук. Как будто пустое пространство.

Снова вооружился ножом. Пощупал края днища. Вскоре нашел небольшое углубление.

Нажал и потянул. У сундука открылось тайное дно. Целая охапка бумаг. Я взял их и сразу увидел знакомые ряды цифр.

А еще я услышал стук. Снаружи. Не сразу понял, в чем дело.

Оглянулся. Посмотрел на окно. За распахнутыми шторами.

Там виднелась фигура человека. Кто-то хотел забраться в спальню Кошкина.