Биотеррор

ПЕРСПЕКТИВА 1

+215 дней к текущему времени.

Джейсон закончил бриться, вставил бритву головкой в чистящую дезинфицирующую подставку и долго, с наслаждением умывался.

— Сушить.

Подставил чисто выбритую голову и лицо горячим струям ароматизированного воздуха. Над его «прической» посмеивались, но отсутствие волос действительно было удобно.

— Отставить.

Едва слышимый гул сушилки умолк.

Джейсон придирчиво посмотрел на себя в зеркале, напряг мышцы пресса и зажал пальцами складку жира на животе. Удалось это с трудом, и полковник удовлетворенно кивнул. Не так-то легко в пятьдесят лет поддерживать форму. Приходиться сражаться с человеческой природой не на жизнь, а на смерть.

Но чем труднее сражение, тем почетнее победа.

— Джейсон! Я знаю, что сейчас ты пялишься на свое пузо в зеркале! Хватит! Завтрак остывает!

Полковник ухмыльнулся, натянул зеленую футболку с надписью «За Бога, Президента и Америку» и вышел из ванной. Спустился по лестнице на первый этаж их двухэтажного домика. Вообще, он мог бы позволить себе дом и побольше, но, посовещавшись с Джессикой, решил, что не стоит оно того. Все равно дети уже взрослые и скоро покинут гнездо. А им двоим хватит.

Мысль о детях заставила его состроить кислую мину.

Нет, он обожает своих детей, как и пристало хорошему отцу. Но вот в их отношении к себе совсем не уверен… Заметным усилием отогнав грустные мысли, Джейсон натянул на лицо улыбку и вошел на кухню.

Их семья всегда завтракала вместе на кухне. Это — традиция.

Потом они с Джессикой разъедутся по делам, Джед отправится в университет, а Бонни — в колледж. Обедать все будут где-то в городе, на ужин Джейсон наверняка опоздает, проторчав в Бункере до самой ночи, Джед будет зависать у друзей, а Джессика с Бонни после шести вечера не едят.

Но семейный завтрак — это святое.

Правило нарушалось только, когда Джейсон был в командировке.

Он поцеловал Джессику в губы, Бонни — в макушку, кивнул Джеду. Сын на мгновение оторвался от экрана коммуникатора и кивнул в ответ. Бонни демонстративно не отреагировала. Джессика вздохнула, и села за стол.

Похоже, их последняя традиция трещала по швам. Джейсон попытался поймать взгляд дочери, но та не отрываясь смотрела на стену, где что-то бубнил телевизор. На экране была жутковатая картина: люди в пыльных балахонах и бурнусах сидели, сбившись в кучки, на потрескавшейся земле. Порывы ветра бросали в них песок, но люди сидели неподвижно, как изваяния. Казалось, они сидят так с самого начала времен. На мгновение Джейсон попал под гипнотическое влияние этой картины, ему в голову пришла мысль, что это армия Апокалипсиса заняла позиции и ждет сигнала. Он стряхнул наваждение и проворчал под нос:

— Опять. Сколько уже можно это мусолить?

Бонни наконец посмотрела на него, но совсем не так, как ему хотелось бы.

— Что, совесть мучает?

— Бонни! Как ты говоришь с отцом!

— Погоди, Джессика, — полковник успокаивающе погладил жену по руке. — У Бонни есть право на свое мнение. Нельзя приказать человеку, чтобы он думал так же, как ты. Можно только объяснить…

— Да не нужны мне твои объяснения, — презрительно бросила Бонни. — Хватит уже, наслушалась. Все только и делают, что объясняют. Журналисты, политики, президент. А люди продолжают умирать, пока вы языками треплете.

— И что же ты сделала бы на нашем месте?

— На вашем?

— Какое решение ты считаешь верным в создавшейся ситуации?

— Расхреначить этих гребаных фанатиков к чертям собачьим!

Джессика ахнула и схватилась за сердце. Джейсон едва удержался, чтобы не врезать кулаком по столу. Но взял себя в руки и подчеркнуто спокойно произнес:

— Юная леди, я прошу вас не использовать в стенах этого дома слова, видимо, популярные в колледже.

— Ой-ой.

— По существу же твоего предложения. Ты считаешь, что наши вооруженные силы должны напасть на Исламский Союз?

Бонни упрямо тряхнула челкой. Последнее время среди подростков вдруг стала популярна мода на пятидесятые годы прошлого века. Широкие цветастые платья, прически а-ля Мерлин Монро, костюмы и шляпы с широкими полями. Подростки выглядели в этой подчеркнуто взрослой одежде смешно, хотя и не понимали этого.

— Там ежедневно умирают люди! Па, ты же знаешь об этом больше меня! У вас же там разведка, всякие военные представители. Эти сумасшедшие фанатики.

— Бонни, послушай… — Джейсон покосился на жену, но та лишь махнула рукой. Запрет на разговоры о политике за едой все равно уже нарушен. — Именно потому, что я знаю о ситуации больше, прошу тебя поверить мне на слово. Мы делаем все, что можем. Силами дипломатов. Они уговаривают Исламский Союз открыть проход для беженцев. Там сейчас не только наши дипломаты, в этом почти все страны участвуют. И шанс договориться пока есть.

— Пока ваши дипломаты треплют языками, там люди умирают. Каждый день! Сотнями! Вы ждете, пока они все перемрут и проблема решиться сама собой?

— А если мы начнем войну, ты что, думаешь, люди не будут умирать? Ты представляешь, какая мясорубка начнется? И это предлагает мне человек, протестующий против говяжьих отбивных. Ты не видишь некоторого противоречия, а?

— Эти люди хуже зверей! Ты знаешь, какие у них праздники? Они прямо на улицах режут баранов — это у них так радость демонстрировать принято! А как они относятся к женщинам? Выйди на улицу, не завернувшись перед этим в уродливый черный балахон, и тебя забьют камнями.

— Это их внутренние дела.

— Вот как? Да, мы давно знаем, что на вас надежды нет. Мы сами будем бороться…

— Так, — произнес Джейсон вставая. — Что это значит, Бонни?

— Не твое дело!

Девушка вскочила, схватила с тумбочки сумку. У двери обернулась, бросила презрительно:

— Трусы!

Джейсон медленно опустился на стул, машинально взял тост, намазал его джемом. Жена беспомощно всплеснула руками, произнесла дрожащим голосом:

— Джейсон, может быть, ты догонишь ее, объяснишь?

— И как прикажешь это сделать? — проворчал полковник. — Она не способна сейчас меня слушать. Я для нее сейчас воплощаю вооруженные силы и правительство. А их она ненавидит. Пусть немного остынет.

— А если она опять что-нибудь натворит? Как в прошлый раз.

Джейсон досадливо крякнул.

Прошлый раз ему вспоминать совсем не хотелось.

Когда он прибыл в кабинет генерала по срочному вызову и увидел там двух человек в одинаковых серых костюмах, то не особо встревожился. Решил, что ЦРУ опять нужна помощь. Но когда увидел смущение на лице генерала и сочувственное выражение на лицах агентов, сердце тревожно екнуло. И почему-то он сразу подумал о Бонни.

Впрочем, все оказалось не так ужасно.

То есть, конечно, в первое мгновение он испугался до спазмов в животе и только и смог просипеть: «Что с Бонни? Она жива?» Парни в сером бросились на перебой успокаивать полковника, объясняя, что его дочь жива и даже не арестована. Хотя и участвовала в организации нападения на участников какого-то модного показа. В этом месте разговора полковник рухнул в кресло, утер холодный пот и начал совершенно неприлично ржать от облегчения. Он-то уже в мыслях представлял свою маленькую девочку в руках террористов, требующих в обмен независимость штата Канзас. А тут всего лишь какой-то побитый модельер!

Представителям ЦРУ развеселившийся полковник понравился еще меньше, чем полковник испуганный. Они сухо пояснили, что Бонни на данный момент обвиняется в содействии экстремистской организации, участии в нападении на граждан другой страны на территории этой страны и нанесении тяжких телесных повреждений. И вообще-то некоторые юристы настаивают на обвинении участников акции в терроризме. А на свободе Бонни до сих пор только в силу щекотливой ситуации: ее отец, полковник Джейсон Тамп со своим отрядом неоднократно оказывал ЦРУ неоценимые услуги. И руководству совсем не хочется лишаться такого опытного и талантливого командира. Но если Бонни будет фигурировать в суде как участница террористической акции, вполне логично, что ее отец больше не сможет быть офицером вооруженных сил.

В общем, разговор вышел тягостный и крайне унизительный. У Джейсона даже впервые возникло желание выпороть бестолковую девчонку. Конечно, он не сделал этого. И вот, извольте, новый сюрприз.

— Ничего не случится. Я тебе обещаю.

Он допил кофе и поцеловал Джессику в щеку. Джед был так поглощен своим коммуникатором, что прощаться с ним не имело смысла. Джейсон натянул куртку и вышел из дома.

На душе было муторно. Он дал жене обещание, но совершенно не представлял, как его выполнить.