Беглый в Варшаве 2

Глава 8

Помещение, выбранное для встречи, находилось в полуподвале одного из административных зданий посольского комплекса. Толстые стены, двойная дверь, никакой проводки, только специальная прозрачная мебель из оргстекла, мутные стекла с хаотичными углами наклона для непредсказуемого отражения лазерного луча и система вибрации оконного блока. Вот такой стелс 80-х годов. Воздух пах свежей побелкой, высохшей краской и тем специфическим запахом который всегда присутствует в казенных помещениях.

Генерал Измайлов вошёл, не спеша, слегка поводив взглядом по стенам. Сел за стол, не снимая пальто и кивнул:

— Начинай, лейтенант.

Молодой офицер был готов к докладу. Папка с закладками, фотоматериалы, выписки из польских архивов, распечатки радиоперехватов. Лейтенант докладывал чётко, без тени волнения.

— Наблюдение установлено на следующий день после моего прибытия в Варшаву. Объект обозначен как Борисенок Константин Витальевич, Родился: 11 августа 1961. город Гомель. В Польшу прибыл с супругой, гражданкой СССР, по линии Министерства обороны. Статус — гражданский специалист.

Генерал не перебивал, только пересматривал по которому разу фотоснимки, время от времени прищуриваясь.

— Установлены контакты с представителями польской медиасреды, а именно с Магдаленой Рутковской, сотрудницей варшавского телецентра. Также зафиксированы факты прямого участия объекта в оперативных мероприятиях. Характер действий выходит за пределы обычной деятельности.

Генерал приподнял бровь.

— Конкретней.

Лейтенант перелистнул страницу:

— С высокой степенью вероятности он участвовал в срыве операции западных разведслужб на территории Польши. Путем нейтрализация разведчика ФРГ Бруно Штольца. Есть обоснованные подозрения в контроле над линиями дипломатической связи ряда иностранных посольств. Считаю, что принимал непосредственное участие в раскрытии крупной педофильской сети, при этом предполагается использование технологий, не соответствующих уровню развития нынешней техники.

Измайлов резко поднял взгляд.

— Что именно?

— Медицинские манипуляции без следов вмешательства. Препараты направленного действия, вызывающие полное подавление гормональной активности. Использование малозаметных летательных аппаратов в городской среде. Контроль информационных потоков телецентра. Создание материалов, практически полностью разрушивших устои местной церковной вертикали и резко снизившие авторитет профсоюза «Солидарность».

Генерал тяжело выдохнул. Пальцы его нервно стучали по столу.

— И ты в этом уверен?

— На девяносто пять процентов. Совпадают профили. Логика действий нетипична для любой существующей службы. Полная адаптация к окружающей среде, высокая эффективность оперативных мероприятий в условиях полной изоляции и при высоком контроле со стороны властей, Можно даже сказать — полное пренебрежение властной вертикалью.

Генерал усмехнулся, но без тепла.

— А пять процентов?

— На случай, если он не инопланетянин, а просто гений, но работающий по чьей-то наводке. Вероятность чего, по моему мнению ничтожно мала.

Пауза повисла над столом. За окном полуподвала кто-то прошел, но не остановился. Генерал закрыл лежащую перед ним папку.

— Задерживать его пока не будем, только наблюдать. Слишком многое не подтверждено фактами, чтобы действовать. Тем более, здесь в Польше.

Лейтенант вопросительно посмотрел на генерала. Измайлов откинулся на спинку стула и пояснил:

— Ты сам свой доклад слышал? «С высокой степенью вероятности… есть обоснованные подозрения… считаю… предполагается использование…» У нас, ничего конкретного на этого двадцатилетнего парня нет! В сухом остатке, только твоя красивая гипотеза о том что он с другой планеты…

— Но если подтвердится, что это он…

— Тогда придётся решать иначе. Не по уставу. Потому что если он не человек, то и подход нужен нечеловеческий. Хотя… Если все что произошло в последний месяц в Польше… скажем так — его работа, то я хоть завтра представил его к «Герою», потому что он один выполнил титаническую работу за всех нас, не взяв за это не копейки.

Наступила тишина. Настольная лампа мерцала, словно внимательно слушала каждое слово и передавала куда-то выше.

— И кстати, пойдешь сегодня в секретку местных особистов и ознакомишься с материалом… как его?

— Капитана Лаптева?

— Именно… на нашего фигуранта. Санкция на это получена и шифровка о допуске тебя к изучению уже у их секретчика. Внимательно изучешь и сразу доклад, лейтенант.

— Ясно, товарищ генерал.

Наступившее утро было промозглым. Над Варшавой висел ледяной туман, будто город сам не хотел показывать, что в нём происходит. Генерал встал у окна служебного номера, затянутого тяжёлыми портьерами, и молча пил кофе из тонкой фарфоровой чашки. Лейтенант появился ровно в восемь.

— Разрешите доложить.

Измайлов не обернулся, только жестом пригласил войти. Доклад лейтенанта начался сразу:

— Мной изучены материалы капитана Лаптева. Весь материал на Борисенка — три раздела. Первый — служебная характеристика, второй — наблюдение, третий — особые случаи.

— И что же в особых? — голос генерала звучал спокойно, но с лёгкой издёвкой.

— Результаты его участия в расследованиях, оценка скорости выполнения порученных ему заданий и объема предоставленной им информации. Всё сопровождается неформальными заметками: «похоже на фантастику», «слишком быстро», «как он узнал?».

Измайлов наконец обернулся.

— И ты на этом основании делаешь вывод, что он не человек?

— Есть запись прослушки. Он один раз передаёт указания какому-то «Другу», и тот реагирует мгновенно, быстрее любой аналитической службы.

Генерал нахмурился:

— Этот «Друг» зафиксирован один раз?

— Да, один…

— Лейтенант, может у него просто группа?

— Он этого не скрывал от капитана Лаптева.

— И кто это?

— Он категорически отказался назвать имена участников группы. По неофициальной информации даже послал капитана по известному адресу, а когда тот пригрозил ему генералом, то послал и его…

— Профессионально парень поступил, уважаю. — И искренне рассмеялся. — То то, я удивился что этот самый генерал скривился, когда его попросил санкцию на ознакомление.

Молчание длилось почти минуту. Потом генерал поставил чашку на подоконник, стряхнул невидимую пылинку с лацкана пиджака и произнёс:

— Не верю.

— Но он…

— Слишком открыто, лейтенант. Если это был бы враг — он не стал бы посылать куратора и его начальника на три буквы. Или…

— Или он настолько уверен в своих возможностях, что ему просто плевать.

Измайлов усмехнулся, и впервые за утро в его голосе проскользнул интерес:

— Хорошо. Покажешь мне фигуранта…

Лейтенант кивнул. Генерал не любил повторяться. Машина уже ждала во дворе, с польскими номерами, серого цвета. Проверять её на прослушку смысла не было: говорить они всё равно в ней не собирались.

До госпиталя добрались быстро. Варшава по утрам пустовала: комендантский час сняли, но привычка к тишине осталась. На проходной дежурный даже не поднял брови, когда увидел спецпропуск. Двоих мужчин проводили по узкому коридору с фисташковыми стенами, выцветшими от старости.

— Он у себя в мастерской, — сообщил сопровождающий, грузный прапорщик с лицом вечного снабженца. — Сейчас как раз спокойное время.

Генерал шёл впереди, немного прихрамывая. Лейтенант — на полшага сзади. Открылась дверь, и тут же з глубины помещения донёсся задорный молодой голос:

— Сюда не заглядывайте — у нас тут женщины с голыми ногами!

Измайлов остановился.

— А вот теперь — стало интересно, — произнёс он почти весело и шагнул внутрь.

По выводу Измайлова, комната мастерской оказалась просторной, правда с видавшим виды столом, но искусно восстановленным и профессионально покрашенном. На нем сейчас стоял только что закипевший электрочайник необычного вида и два вида угощения: колотый сахар в мельхиоровой сахарнице с щипчиками и свежие баранки в небольшой хлебнице с прозрачной крышкой. Чашки и чайные ложки были в одном стиле с остальной сервировкой. Стены комнаты были выкрашены фисташковой эмалью, которая используется для покраски армейских КУНГов изнутри. Такой цвет выбрали не спроста, а по рекомендации ученных — чтобы у солдатиков меньше глаза уставали во время несения боевого дежурства. На на подоконнике стояли целой шеренгой разные растюшки в самом красивом виде, но которым было всё равно, кто здесь сегодня пьёт чай.

Походка и возраст генерала выдавали бывшего фронтовика — чуть прихрамывая, он оглядел комнату и кивнул.

— Зовут Измайлов, — произнёс он спокойно, садясь без приглашения за стол. — Генерал, а вы — Константин Борисенок?

— Совершенно верно, — кивнул я и уселся напротив. — Чай пить будете?

— Только с сахаром. Без лимона. У вас тут, вижу, хорошие баранки.

— Баранки привозные, из Белостока.

— Во как… Каким образом они тут оказались?

— Дружба у меня с ВТА, вот они и балуют меня, присылая с оказией…

Пока вода в электрочайнике набирала температуру, в голове мелькнул тихий, безэмоциональный голос «Друга»:

«Профиль собеседника совпадает с одним из архивов. Генерал-майор Измайлов Филипп Иванович. Начальник отдела по изучению аномальных явлений и ситуаций центрального аппарата КГБ. Входит в закрытую группу. Не является сторонником силового вмешательства в политические процессы».

— Удобное у вас помещение, — заметил генерал, беря одну из баранок и внимательно рассматривая. — Тихо. Чисто. И, как мне кажется, слишком спокойно, как для 82-го года.

— В Варшаве нынче каждый день как по лезвию. Спокойствие — это просто маска.

— Любите метафоры?

— Иногда они точнее отражают ситуацию, чем факты.