Башня Тишины

Проснулась она незадолго до рассвета. Потянувшись, Джоанна неожиданно для себя чихнула. Воздух был напоен ароматом скошенной травы, запахом близкой воды, коров и кваканьем лягушек. Поначалу она не поняла, где находится. В горле продолжало саднить, а все тело ломило от бешеной ночной гонки. И еще — чудовищно хотелось есть. — Не беспокойся. Мы отведем его в Дом Волшебников, в Кимил. Если возникнет необходимость, то Нандихэрроу, глава Дома, пошлет за представителями Святой Инквизиции. Все его постыдные деяния лишили его покровительства Совета Кудесников. Там его заставят заговорить. Он расскажет, куда запрятал архимага. И как только мой дед отыщется, он отправит тебя обратно домой.

Подняв голову, она с удивлением обнаружила, что Антриг сидит, привалившись спиной к копне сена. Сама она видела копны только на картинках. Антриг не спал — задумчивым взглядом он наблюдал, как небо на востоке начинает потихоньку светлеть. А рядом с ним, крепко сжимая в руке меч, храпел Керис.

Окружающий мир, казалось, наслаждался предрассветной тишиной. Джоанна села и стала выбирать набившиеся в волосы травинки. Она чувствовала себя как-то нереально, хотя холод был явлением вполне реальным и осязаемым. Окружающие холмы все еще окутывала ночная тьма, но было понятно, что долго она все равно не продержится. Лягушки заквакали сильнее — где-то поблизости тут явно находилось болото. Странно, что ниоткуда не доносилось гудения большегрузных автомобилей, не слышался рев авиационных моторов и стук колес вагонов о рельсы.

Тут Антриг заметил, что она не спит.

— Замерзла? — поинтересовался он. Но девушка покачала головой.

— Не слишком сильно.

Ответ был весьма неоднозначным.

Улыбнувшись, он схватил свою рубашку — серую, с серебристыми буквами и эмблемой прошлогоднего рок-фестиваля. Джоанна вспомнила, что вообще-то рубашка эта принадлежала до сегодняшнего вечера Тому Бентли — восходящей звезде тяжелого рока, а пока тоже сотруднику сан-серанского комплекса.

— Если бы я знал, что все будет так, — виноватым тоном проговорил Антриг, — я бы поосновательнее разжился там одежонкой.

Затем, перехватив ее направленный на Кериса взгляд, чародей-клятвопреступник добавил:

— Вообще-то было бы не слишком прилично убегать, пока он спит. Тем более, в таком положении. Он ведь мог бы стоять и сторожить меня еще, и тем более, что за последние двадцать четыре часа он проделал большую работу. Но мне все же хочется спокойно понаблюдать восход солнца. Я так давно не видел его.

Без бороды, с которой Джоанна увидела его впервые на вечеринке, Антриг выглядел если не молодым, то помолодевшим. Поглядев на него, девушка попыталась определить возраст этого человека. На вид ему теперь можно было дать лет сорок, но вот спутанная шевелюра была обильно пронизана сединой — ее там было едва ли не больше половины. За стеклами очков светились серые глаза — слегка безумные, но взгляд был вполне осмысленным и спокойным. Несмотря на то, что он дважды душил ее, Джоанна почувствовала, как ее страх перед этим человеком убывает.

— Послушай, — сказала Джоанна, продолжая сосредоточенно выбирать травинки из волос, — может быть, ты все-таки мне скажешь, как понимать происходящее?

Несколько мгновений умные глаза Антрига смотрели на нее с легким подозрением. Наконец он тихо спросил:

— А ты разве ничего не знаешь?

— Если бы я знала, — вздохнула девушка, — я бы не боялась прошлой ночью так сильно.

Антриг задумчиво рассматривал свои руки. Девушка перехватила его взгляд и заметила, что руки перепачканы чернилами и имеют неестественно белый цвет, как будто годами не видели солнечного света.

— Я думаю, что ты могла испугаться и гораздо сильнее, — вежливо ответил лишенный сана кудесник, — да вот только все это теперь не имеет уже значения.

— Но где мы? — Она осмотрелась окинув недоуменным взором окрашенные розоватым отблеском восходящего солнца еще дремлющие поля и холмы. — И почему это вы все время меня куда-то толкали? Что это вообще была за дурацкая игра? К чему такой продолжительный кросс? Прямо-таки марафонская дистанция.

— А что, тебя действительно толкали? — виновато осведомился он.

— Но тогда я вообще не знаю, как все это назвать, — нервно сказала девушка. — Все это, что началось еще в Сан-Серано. Это охота за мной.

— Это не игра и не дурацкая, — подал голос Керис, глядя на Антрига. Он вытер покрытое уже успевшей выпасть росой лезвие меча об одежду и с легким вжиканьем загнал оружие в ножны. Откинув со лба прядь русых волос, он посмотрел на Джоанну. — Вообще-то, боюсь, мне будет трудно все объяснить, поскольку в твоем мире волшебства не существует. Но скажу просто: тебя перенесло в наш мир, в империю Феррит, только я не знаю, для чего. А случилось это по воле этого человека. Зовут его Антриг Виндроуз, он отлучен от Совета Кудесников за клятвопреступление. И я клянусь всеми обетами, которые я дал перед Советом, что я доставлю его на суд справедливости за все то зло, которое он натворил.

Джоанна некоторое время удивленно смотрела на него, видимо, ничего не понимая.

— Да ты просто сумасшедший! — воскликнула наконец она.

— Нет, сумасшедший вообще-то я, — тихо сказал Антриг. — Керис все перепутал. Прав он в том, как это ни прискорбно, что ты уже действительно не находишься в своем мире. Неужели ты не чувствуешь, что здесь даже воздух пахнет по-другому?

Джоанна заколебалась, не зная, как реагировать на такой довод. К примеру, в долине Сан-Иоаквин было полным-полно уголков, где не ощущалось и следа промышленного загрязнения атмосферы, особенно дальше на север, но, как она знала, в любое время года, кроме лета. И к тому же, если она действительно перенеслась куда-то, на это должно было уйти много времени… Девушка схватила свой кошель и принялась рыться в нем. Так, вот и часы. Ну-ка, посмотрим, что у нас тут. Она нажала кнопку, и загорелась подсветка циферблата. Часы показывали 30 августа, а вечеринка у Гэри была 29-го, это точно. Она с досадой бросила часы на прежнее место и стала лихорадочно соображать, что же на самом деле могло с нею произойти. Вообще-то все это было похоже на один из рассказов серии «В мире фантастики». Обычно там путешествовали из мира в мир, из одного периода времени в другой…

Эта местность очень смахивала на какую-нибудь из калифорнийских долин — сенокосные угодья, болота, пустынные холмы, серебристая лента реки вдали. Только гор что-то не было видно, даже на успевшем окончательно просветлеть горизонте.

Рядом уже довольно миролюбиво беседовали друг с другом ее похититель и ее спаситель. Спаситель, Керис, очень напоминал обаятельного принца из сказки. Этот образ отчасти разрушал полуторадюймовый шрам, который пересекал щеку молодого человека. Шрам этот придавал ему несомненное сходство с одним из тех бравых молодцов, которые обычно рекламируют в рекламных роликах джинсы. Именно этот шрам не давал покоя Джоанне. Сначала она не понимала, почему именно, но затем до нее дошло — ведь в наши дни любой шрам можно убрать с помощью пластической хирургии. К тому же Керис хоть и был моложе двадцати одного года, но выглядел при этом все равно старше. Вообще-то Джоанна не слишком жаловала молодых людей этого возраста за их безоглядную самонадеянность и самолюбие, но в Керисе эти черты вроде бы отсутствовали. Во всяком случае, раскрыться они еще не успели. Сосредоточенное лицо парня говорило о том, что у него есть дела поважнее, нежели ходить и показывать, какой он крутой.

Вдруг Керис обратился к отставному кудеснику с довольно резонным вопросом:

— Для чего ты притащил ее в наш мир?

Антриг некоторое время неподвижно смотрел в одну точку, а потом словно нехотя отозвался:

— Я и представить себе не могу, как это получилось. Может быть, Джоанна сама объяснит это? Послушай, Джоанна…

Раздраженный Керис сильно встряхнул своего собеседника за плечо, когда тот начал поворачиваться к девушке.

— Нечего прикидываться невинной овечкой, — крикнул парень, — сначала ты убил Тирле, потом похитил архимага, а теперь и эту девушку. Вот и объясни, для чего ты все это сделал.

— Если сказать честно, то меня и самого это занимает, — пробормотал Антриг, убирая с плеча руку Кериса, — но я только могу предположить, что бедняга Тирле был убит потому, что он увидел ведущие в Пустоту ворота. Или же потому, что заметил того, кто из этих ворот выходил.

— Но ворота, вообще-то, многие успели увидеть, — сказал Керис. — Вот я, к примеру.

— Но ты при этом не знал, что это такое.

— Зато тетушка Мин знает. И мой дедушка тоже.

— Ладно, если уж об этом зашла речь, то были и другие свидетели. И вообще, здесь не просто важно то, что кто-то что-то увидел. Джоанна, дорогая моя, кому это — и с какой целью — могло понадобиться похищать тебя? — Тут Виндроуз посмотрел на девушку. — Кто ты такая и чем занимаешься?

— Смотри, осторожнее, — поспешно предупредил ее Керис, — он, конечно, сумасшедший, но при этом еще и чертовски хитер. Возможно, он притащил тебя сюда, чтобы что-то у тебя разузнать.

— Но я действительно ничего не знаю, — воскликнула девушка, глядя то в темные глаза послушника, то в серые глаза чародея и потом переводя взгляд обратно, — даже если предположить, что ему понадобилась какая-нибудь компьютерная программа, то у нас полно куда более сильных программистов, нежели я. Но я уже пару недель чувствовала, что за мной следят, — она повернулась к Антригу. — Что это за отметки вы оставляли на стене? Одна была в доме, еще одну я заметила тогда в Сан-Серано, в ту ночь, когда вы пытались удавить меня.

— Но, дорогая моя, — поежился Антриг, — честное слово, это был вовсе не я.

— Может, ты еще скажешь, что все эти аномалии, всех этих чудовищ вызвал к жизни не ты? — саркастически усмехнулся Керис. — Только попробуй сказать мне, что это не ты похитил моего деда.

— Конечно, не я.

— Но я видел одну из его перчаток в твоей комнате. Так что нечего заливать.

— Но он оставил перчатку в тот раз, когда вы приходили ко мне.

— Э, нет. В тот вечер обе перчатки были у него на руках. Я сам видел.

— Ты видел обе перчатки?

— Ты все продолжаешь лгать и изворачиваться, — гневно воскликнул Керис, и глаза его сузились от ярости. — Вся твоя жизнь — сплошное вранье.

— Конечно, вся моя жизнь — вранье, — неожиданно согласился Антриг. — Если бы только епископ или кто-то из ее окружения заподозрил, что дорога в Пустоту открыта…

— Что же тогда?

— Как раз из этих ворот и появляются разные чудища, — вздохнул Антриг, — когда раскрываются ворота, то воздух как бы ослабевает, разреживается, и в них может без труда влезть что угодно. И не только с нашей стороны, но и из другого мира. Наверняка, что-то такое страшное двигалось в направлении нашего мира еще за месяцы до того, как был застрелен Тирле. И когда раскрываются ворота, то появляется дыра… Дыра из одного мира в другой. И через эту дыру может проскочить что угодно в любом направлении. Часто бывает так, что попавшие в другой мир существа просто-напросто погибают, не находя привычной пищи или врагов, которых у них в новом мире хоть отбавляй. Но иногда им удается выжить. Я давно это знал, но поделать ничего не мог, поскольку изнутри Башни до Пустоты мне все равно никак невозможно дотянуться.

— Надо же, — рассмеялся Керис. — Кто бы мог подумать.

— Но знал я также и то, — невозмутимо продолжал Антриг, пропуская мимо ушей шпильку послушника, — что рано или поздно Пустота доберется и до моей Башни. Я мог только сидеть и ждать. Я даже должен признаться, что если бы я и не был сумасшедшим, то Пустота все равно сделала бы меня таким.

— Так тебе все было известно, — тихо сказал Керис, — и ты знал, откуда появляются страшилища, но архимагу все-таки ничего не сказал.

— А что бы он мог поделать? — Виндроуз даже рукой взмахнул от избытка чувств. — Он все равно бы не смог остановить их проникновение к нам. К тому же они наверняка заковали бы меня в цепи, решив, что я чего доброго и убежать от них смогу. Керис, я и так уже целых семь лет просидел в Башне Тишины. Я не видел солнечного света с того момента, как ты дал клятву на верность Совету.

Джоанна слушала этот разговор, переводя взгляд с одного собеседника на другого. Слово «клятва» ей почему-то не слишком понравилось. И вдруг она поняла, что говорили они совсем не на том языке, который был ее родным языком. Ведь она пришла в чужой мир. И тем не менее все ей было странным образом понятно. С чего бы?

Тем временем солнечный свет, которого Антриг не видел семь лет, озарил всю землю. Заблестели воды находящегося неподалеку озерка. С болота, хлопая крыльями и крякая, поднимались целые стаи черных и серых диких уток.

Только тут девушка почувствовала, как сказались на ней последние переживания — ее тошнило, мутило, вообще ломило все тело. Она почувствовала себя так, как чувствует себя ребенок, который впервые пришел в школу, в совершенно незнакомый класс, где все чужие и все чужое.

— Для чего вы привели меня сюда? — закричала Джоанна пронзительно.

Керис и Антриг молчали, поскольку они чувствовали, что их спутница взывает не о помощи, не о разъяснении, а просто об утешении. Сейчас ею двигало чувство острого отчаяния, безысходности.

Наконец заговорил отставной чародей. В голосе его не было ни негодования, ни упрека, с которым он прежде обращался к Керису.

— Мне и в самом деле очень неловко, дорогая моя, — промолвил он, — но я все равно настаиваю на том, что это были не мы.

— Но вы можете доставить меня обратно?

Антриг замолчал, сосредоточенно уставившись в землю. Наконец он заговорил:

— Боюсь, что нет. Даже Керис может подтвердить тебе, что я не могу заниматься волшебством. Иначе другие волшебники, которые чувствуют подземные энергетические линии быстро догадаются, что я выбрался из Башни. К тому же я не могу просто так прикоснуться к Пустоте. Тот… тот, кто тебя похитил, знает теперь, что ты здесь. И он же будет ожидать, когда я снова прикоснусь к Пустоте, чтобы обнаружить меня. А потом он уничтожит меня, да и вас тоже.

Джоанна с отчаянием заглянула в печальные серые глаза чародея и вдруг увидела в них не безумие, а вполне осмысленное выражение. Даже космы полуседых волос теперь не придавали этому человеку вид сумасшедшего.

— Приятно слышать, — нервно рассмеялся Керис, — но скажи, если не ты ее похитил, то тогда кто же это мог сделать? Даже мой дед, хотя и был архимагом, и то знал о Пустоте и ее свойствах не слишком много. Он говорил, что, кроме тебя, в этом никто больше не разбирается, — стремительно поднявшись на ноги, Керис нервно прошелся к тому месту, где на ворохе сена сжалась помертвевшая от ужаса девушка.

Керис положил успокаивающе руку на плечо Джоанны: