Барышня ищет разгадки

15. Что случилось в Александровском

15. Что случилось в Александровском

Соколовский смотрел на пустынную ночную дорогу. Днём таяло, сейчас мокрый снег и лужи схватились льдом, ехать нужно осторожно. Кони скользят, колёса скользят, люди то и дело падают. Поэтому злоумышленники должны двигаться осторожно.

А злоумышленники обнаглели, совсем не боятся ни бога, ни законную власть. И даже не смотрят на то, что в здешних краях как раз собраны те самые, кто бога не боялся, и власти тоже. В Александровский централ просто так не попадают, хоть и говорят, что сейчас уже каторга и ссылка не те, что сто лет назад.

Но всё равно, местных обитателей нужно кормить, и главный здешний смотритель Савицкий сразу же дал знать, когда не подвезли нужное продовольствие. Конечно, какая-то часть пропитания добывалась здесь же, у местных жителей, но этого не доставало, тем более — весна, запасы поистощились за зиму. И пропавшие телеги с мукой и солью здесь были очень нужны.

А когда внезапно обнаружили мёртвыми пятерых местных служащих, это уже послужило поводом для предметного обращения. Здешний господин Савицкий — не самый мощный на свете, но маг, и потому сначала, как положено, известил Пантелеева. Тот не то со сна, не то ещё с чего, всерьёз не принял. Тогда уже Савицкий вызвал Соколовского, с которым был знаком давно и хорошо. Осмотреть покойных следовало в любом случае, а местный врач не нашёл никаких отметин на телах, которые могли бы говорить о нападении и насильственной смерти.

И Соколовский подумал-подумал — так, совсем немного, для виду — и сказал, что будет вскорости. Сказал Алёшке, что отбывает по делам службы, и отправился кратчайшей дорогой.

Федор Ильич Савицкий встретил Соколовского, как доброго знакомца. И впрямь, пару раз доводилось вместе охотиться — один раз прямо здесь, распоясался дух одного из заключённых прежних суровых времён, скончавшегося не то от невыносимой работы, не то вследствие наказания, не то просто от дурных условий жизни, уже не так важно. Важно было то, что потревожили местное кладбище, и он повадился оттуда приходить, и следовало загнать его обратно.

Другой же раз пришлось проехаться сильно дальше за Александровское, в Олонки. Там тоже, был момент, повыползали с местного кладбища, и задачка оказалась весьма интересной — потому что те, что с кладбища, где-то повстречали дух шамана — вот прямо шамана, Соколовский тоже не сразу поверил. И стоять против того шамана оказалось… незабываемо. Другое дело, что теперь он знает, как это сделать с наименьшими потерями, а тогда три недели отлёживался под Алёшкины причитания, и доктор Зимин не сразу сообразил, что с ним делать и как его на ноги поставить.

И поэтому на зов Федора Ильича Соколовский подорвался едва ли не с радостью. Опять же, есть тут к нему вопросы у всяких приезжих? Вот пускай подождут. Либо пускай расспрашивают — кто и что о нём и его службе думает. А дальше видно будет.

А с делами в городе попросить разобраться Лёлю, Лёля справится.

Так вот, пятеро покойных. С ними оказалось просто, и в то же время сложно, потому что все они скончались от того, что им остановил сердце некромант. Но все они, будучи спрошены, отвечали, и даже описывали своего убийцу — и в итоге у Соколовского сложилось что-то вроде портрета, даже с некими особыми приметами.

Конечно, невесть откуда взявшийся некромант — та ещё головная боль. И вообще ему могут не поверить, скажут — да это ты сам, мил-друг, людишек-то и упокоил. И если будет нужно — то не посмотрят, что Савицкий при всех допросах присутствовал и заключения своей подписью засвидетельствовал.

Соколовский спросил — нужна ли помощь? Тот сказал, что нужна, конечно. Потому что народ тут опасный, кто знает, что у них на уме? Это сейчас, пока, они смирно выполняют, что велено — в тюрьме давненько уже организовали мастерские, и на доход с продажи столярных и швейных изделий, а также ещё и кирпича делали ремонт, закупали продовольствие, если того недоставало, и делали разное другое, что было необходимо. Но брешь в охране нужно закрывать, и немедленно.

Тогда Соколовский взялся за зеркало, вызвал Болотникова, рассказал ему обо всём, чему оказался свидетелем, и потребовал немедленно изыскать людей и прислать. Тот согласился, и обещал ещё дать в лоб Пантелееву, чтобы слушал, когда ему докладывают.

А Соколовскому предстояло найти и изловить непонятного некроманта.

По словам покойничков, это был молодой человек, худой и белобрысый, одетый, как местный крестьянин или охотник, русский, не турэн и не бурят. И все, как один, сказали — раньше его не встречали.

Все погибшие служили в охране, и были захвачены врасплох на своих сторожевых постах. И следовало понять — для чего проредили охрану вчера ночью?

С виду всё было на месте и в порядке. Ничего не украдено, не сломано, и вроде бы даже не отмечено, и заключённые все на месте. Но для чего-то же некромант убирал этих людей?

Что-то подсказывало Соколовскому, что следующей ночью нужно быть начеку и ждать в засаде, Савицкий согласился. Ближе к вечеру Болотников прислал десяток человек — вместо погибших, и в усиление, прислал порталом, портал открыли во внутренний двор, а заключённые в тот момент получали свой немудрёный ужин, и за ними проследили, чтобы ели и не отвлекались. Среди прибывших оказалось трое магов, это порадовало — если что, смогут хотя бы сигнал подать, уже хорошо.

Но всё равно следовало ждать и слушать. Соколовский верил — в ночи кто-то появится.

Ждать пришлось почти до полуночи.

До этого момента всё было тихо, ночь выдалась ясная, приморозило. Луна освещала деревянные корпуса и бараки, и стену с воротами, благодаря ей да снегу всё вокруг отлично видно. Просто так не подойдёшь.

Значит, не исключено, что попытаются подойти хитро и скрытно. Иначе для чего им некромант?

Магов рассредоточили — двоих на улицу, по разным сторонам от зданий, одного внутрь — следить за внутренним двором и частью зданий, Савицкий тоже остался внутри, а Соколовский — снаружи.

Периметр опутали изнутри магической защитой — если попробуют преодолеть, то поднимется тревога. А вот если некромант присмотрел себе какое-то место, и пойдёт сразу внутрь периметра — тут уже придётся внимательно слушать и быстро реагировать.

И что же? Уже и ждать устали, и замёрзли, а никого не было и не было. Соколовский внутри себя не нашёл ответа на вопрос — ждать ли до утра. Потому что по уму — ждать, конечно. По человеческому обыкновению, стоит только расслабиться, тут оно и случится. А пока — менять местами людей снаружи и внутри, чтобы грелись по очереди.

Сам он устроился так, чтобы видеть входы в три барака, где спали заключённые — все заперты, но мало ли, что. Вдруг хотят до кого-то добраться? Савицкий сказал, что здесь напополам политические и уголовные, и не сказать сразу, кто опаснее.

Чуть перед полуночью он наконец услышал то, чего дожидался — возмущение эфира, характерное для работы некроманта. Тут же защита на себя — чтобы не учуял, гад такой, и приготовиться.

Соколовский даже не успел дать знать Савицкому и прочим, что сработало, потому что незнакомый парень шагнул из теней прямо перед ним. Огляделся, принюхался… точно, незнакомый, совершенно точно раньше не встречались. И верно его описали — белобрыс, шапка на голове криво как-то сидит, сам высок и худ. Но — мощный, и физически силён, и магической силы тоже хватает. Откуда только такой на его голову?

Вообще он уже сейчас мог взять пришлого парня, скрутить и допросить, но нужно ж было понять — чего ради он вообще здесь, и что будет сейчас делать. Поэтому — ещё немного понаблюдать.

И что же? Парень скользнул бесшумно к двери ближайшего к нему барака, и уже было взялся за большой навесной замок… нет, нельзя его туда пускать, сбежит — и поминай потом, как звали. Поэтому Соколовский выпустил щупальце, молниеносно захватил и подтащил неизвестного к себе. И был вознаграждён выражением небывалого изумления на лице парня — неужели не видел никогда другого некроманта?

Теперь уже можно было сигналить Фёдору Ильичу, пускай тоже придёт да посмотрит, какая рыба попалась.

— Ты кто? Городской что ль? Ты откуда тут взялся? — бормотал парень и всячески пытался выпутаться, но Соколовский добавил ещё пару щупалец.

— Смотрите, Фёдор Ильич, какая добыча богатая, — сказал он подбежавшему Савицкому. — Целый некромант, не просто так.

— Откуда только взялся, — недоумевал Савицкий.

— Так вот мне тоже любопытно. Потому что такую силу бы на что доброе, было бы дело, а так — даже и не знаю, что лучше — здесь с ним разобраться или в управу с собой забрать.

— Забирай в управу, Михаил Севостьяныч, там у вас, я слышал, и антимагия всякая есть, и другое, что против такого поможет. У нас-то заключённых-магов нет, и условий для их содержания — тоже.

— И заберу. Но сначала пускай расскажет — какого беса здесь делал, и почему вчера пятерых умертвил.

— Неправда, никого я не умертвил! — наконец-то подал голос пленник.

— А тебе не рассказали, что другой некромант всегда точно установит причину смерти? — изумился Соколовский. — Ты в каком лесу жил, что не знаешь ничего?

— Всё я знаю, что надо, а вчера никого не убивал, богом клянусь! И Ерёме не давал, да он же не слушает!

— Кто же убил пятерых? Ерёма — тоже некромант?

— Нет! Нет! Он обычный! Я не знаю, что он здесь делал, с дедовыми каменюками, я его только провёл, как всегда делал, и больше ничего, ей-богу!

— Отлично. Тогда сейчас идём, и ты рассказываешь нам, кто таков Ерёма, что у него за дедовы каменюки, что он вчера делал здесь, и что ты здесь ищешь сегодня.

— Ну, забрать надо было одного, Ерёма просил.

— Кого?

— Я, что ль, знаю, как его звать-то? Мне только сказали — где, и всё, и что ждать будет!

— Где ждать будет?

— Так за дверью. Не спит и ждёт.

Савицкий уже что-то командовал, в камеру зашли, зажгли там свет, осмотрели.

— Пускай покажет, кого должен был увести, — кивнул Савицкий на некроманта.

Соколовский приподнял его и встряхнул, и по-прежнему придерживая щупальцами, повёл в камеру. Там на двухэтажных нарах возились человек десять, что ли и среди них ни одного мага.

— Показывай, — приказал парню.

Тот елозил, пытался вывернуться, отворачивался и молчал. Пришлось ещё раз встряхнуть. И оглядеть заключённых — кто это тут не спал и ждал?

Характерный взгляд некроманта не смог вынести никто, только самый последний попытался прикрыться рукой — мол, сплю я, ничего не знаю, и вообще.

— Этого посмотрим, — сказал Соколовский, указывая городскому магу.

Маг только собрался взять заключённого и вывести, как тот сам скатился на дощатый пол и под ноги парню-некроманту, едва не сшиб их обоих с Соколовским, его поддержали ещё трое с разных сторон, и чтобы вернуть всех на места, пришлось ослабить хватку и шугануть их хорошенько.

Вернулись, да, но парень-некромант вывернулся-таки, и провалился в тени на ровном месте — как и следовало ожидать.

— Тьфу, бестолковцы, — вздохнул Соколовский. — Все мы бестолковцы. Но можно хотя бы выяснить, что да как, изнутри, так сказать, — и показал на того, кто помог пришлому некроманту сбежать. — Кто таков?

— Это Чурин, политический, мастер бомбы взрывать, — пояснил Савицкий.

— Значит, хотели освободить политического заключённого, так? И не вышло. Но знаете, господин Чурин, вашего товарища мы поймаем, теперь, после того, как он показался, это легко. А вот что вы собирались делать снаружи ночью — придётся рассказать.

И Савицкий кивал — мол, выясняйте, вы у нас маг из управы, вам и карты в руки.

Для допроса Соколовский совершенно бесцеремонно расположился в кабинете Савицкого, небольшом и не самом тёплом, ну да уже не так и важно, тепло или нет. Заключённый Чурин, как оказалось, взорвал какого-то не самого последнего человека в Москве, а перед тем ещё в Петербурге и ещё где-то, но Соколовскому совершенно не было до этого всего дела. А важно было — что происходит здесь и сейчас.

Поэтому он глянул — Чурин выглядел здоровым и мощным, несмотря на полгода в заключении — и совершенно бесцеремонно взял его щупальцем за горло.

— Эй, вы чего, господин маг, так нельзя! — захрипел Чурин тут же.

— А что можно? — лениво поинтересовался Соколовский. — Людей взрывать? Или чтоб неучтённый некромант их убивал? Извольте сказать, что тут и как.

Савицкий немного додавил ментально, и Чурин вынужден был сказать всё — что знал, а знал он не так и много.

Был подкупленный охранник — из тех, кого убили вчера, он-то незадолго до смерти и предупредил, что сегодня в ночь придут и заберут, заберут путём непростым, но зато впереди воля. Чурин согласился на волю — а кто бы не согласился?

Какие-то попытки освобождения заключённых время от времени случались, но всё же обычно терпели неудачу. Тут же надеялись вообще не понять, на что — потому что из города бы непременно прислали магов, и маги бы выследили и докопались.

— И почему именно за тобой пришли, что в тебе такого, гнида ты поганая? — спросил Савицкий.

Чурин попробовал пожать плечами, но Соколовский снова подхватил его щупальцем за шею. Пришлось говорить.

Оказалось — у него брат в Хомутово. Родной, младший. Давно уже живёт, с семьёй. Он-то и помогает — достать из тюрьмы и в тайгу, и пускай хоть сто лет ищут, всех троп не знают. Сносились через того самого убитого накануне охранника, а людей извне набрал как раз брат. И если сегодня ничего не удалось, то завтра уже будут пробовать совсем другими силами.

Эти сведения — насчёт завтра — насторожили весьма. Соколовский даже взялся вызывать в ночи Болотникова, дозвался, тот тут же распорядился отправить Чурина в Сибирск. Пускай освобождают. И заверил, что днём ещё пришлёт подкрепление, потому что кто их знает, злоумышленников, что там у них в голове?

Это завтра, а пока — можно спать, да? Соколовский свалился в какой-то каморке, у которой, к счастью, засов был изнутри, а не снаружи. И проспал до обеда. А как поднялся да умылся, то сначала услышал, а потом и увидел нагрянувшего из Сибирска Пантелеева.

— Приветствую, Михаил Севостьянович, — сказал он с ходу, и тут же продолжил: — И прошу принять мои извинения. Был введён в заблуждение, не отреагировал сразу. А должен был, как понимаю, ещё вчера подорваться, да ещё и с какими-нибудь силами.

— Было бы неплохо, да, — Соколовский пока ещё не понял ничего про какие бы то ни было заблуждения, но спорить не стал.

— Да я уже понял, какого дурака свалял. Послушал этих, столичных, что вы будете, скорее всего, создавать какую-нибудь деятельность, чтобы отвлечь расследование от вас лично.

— Создал, ещё как создал, — усмехнулся бывший тут же Савицкий. — Без него тут ещё бы кто-нибудь полег, и опасный преступник бы сбежал. А так — упустили некроманта, но хотя бы задержали преступника.

— Некроманта я попробую поискать и приманить, — кивнул Соколовский. — Только уже в ночи, наверное, днём люди какие-нибудь могут попасться под руку, а зачем это нужно?

— Откуда он взялся, тот некромант? — недоумевал Пантелеев. — Не было, а вдруг появился!

— Мог и впрямь появиться — далеко не все приезжие проходили через ведомство покойного Черемисина, — покачал головой Соколовский. — А мог и здесь где-то народиться, а чтоб найти некроманта, который скрывается, нужно кое-что знать и уметь.

— Знаешь, Михаил Севостьяныч? — сощурился Савицкий.

— Знаю, Фёдор Ильич. Даже пробовал однажды.

В Понизовецке было дело, там нашелся из местных обывателей фрукт-овощ, нападал на купцов на тракте — почти как здесь, только жертв было поболее, потому как не стеснялся нисколько, а здешний не то стесняется, не то просто не обучен толком. И тогда пришлось консультироваться с Пуговкиным, чтобы гада того поймать. Тот тоже с кем-то консультировался, а потом прислал выписку из франкийского трактата века так семнадцатого, что ли, где описывалось решение задачи. Автором значился некий Жиль де Риньи, и он довольно обстоятельно, без особых рассуждений и лишних словесных украшательств описывал — как найти и приманить некроманта, если он сам того не желает. И кроме того, запись была хитро заколдована — прочесть мог только другой маг-некромант, и на списки с рукописи это свойство тоже распространялось.

И тогда удалось и приманить, и поймать, и после того — наказать. Задачка оказалась не самой простой, но — он был горд собой, когда решил её. Сейчас же предполагалось сделать что-то подобное, и для того — выспаться, но он вроде бы сделал это, и хорошенько поесть, что тоже не самое сложное в мире.

— Что нужно-то? — Пантелеев уже готов бежать, только что не за рукав теребит.

— Вам, Семён Игнатьевич — сидеть в засаде и ждать. Потому что наш некромант может появиться не в одиночку, может оказаться осторожным и сначала осмотреть место действия из пространства теней, да и вообще бог знает, что там может быть. Один противник не насторожит так, как явная засада. Поэтому увидят меня… а всех прочих я до времени прикрою. И без моего сигнала не выступать, ясно?

— Ясно, — закивал Пантелеев.

Так же внятно кивнули Савицкий и трое магов от Болотникова.

Один некромант и пятеро универсалов — должны справиться.

И вот он стоял у обочины — один. На ладони, освобождённой от перчатки, лежал камешек, с виду — обычный, но на самом деле на него было кое-что наколдовано, Соколовский сделал это сегодня на закате. И камешек этот ни много ни мало создавал сильнейший зов — в первую очередь для того, кого хотели увидеть. Соколовский надеялся, что недолгого знакомства оказалось достаточно для того, чтобы создать правильную привязку.

Если это будет один некромант — ничего сложного. Но его могут не отпустить в одиночку, и тогда может понадобиться помощь. Впрочем, увидим.

И что же? Как в воду глядел. Где-то впереди зацокали копыта — осторожно, потому что лёд. Но если копыта — то где наш некромант? Тоже верхом?

Точка приближалась, приближалась… и стало понятно, что там телега, запряженная парой, и никакого некроманта в ней нет.

И где же он?

В телеге сидели трое, и все они были — простецами. Ни одного мага. Но какой-то магический фон ощущался, и ощущался несомненно, артефакты, что ли?

А некромант проступил ровно в тот момент, когда телега подобралась на расстояние пистолетного выстрела. Проступил сзади, за деревом, чтобы увидеть его, пришлось сунуть камешек в карман, шагнуть в снег и обернуться.

Щупальце, удар… и тут этот чёртов дурак снимает с себя амулет. Толкает его себе в карман, и неразборчиво бормочет не пойми что.

Впрочем, слова внезапно оказались не важны, потому что Соколовский ощутил, как начал пробуждаться, глухо ворочаясь, здешний погост. Ва-а-ашу мать!

— Пантелеев, обезвредить телегу, не убивать, но и не жалеть, — скомандовал он в зеркало. — А после готовиться отражать атаку обитателей погоста.

Кто-то на той стороне зеркала принялся молиться, кто-то выругался, а потом на телегу сверху рухнула сеть и мгновенно опутала всех, кто там сидел. Телега опрокинулась, сеть с пленниками выкатилась в сугроб на обочине, а кони дунули прочь в обратном направлении вместе с телегой. Кажется, в ту сторону кто-то побежал — прибрать пленных, всё верно, но Соколовский уже не смотрел туда, он обернулся к некроманту, потому что это враг, и враг или очень опасный, или просто бестолковый, от чего ни капельки не легче.

Потому что слева, со стороны погоста, пёрла нежить. Это пока ещё не та, что старше пятисот лет, здесь такую пойди поищи, но тоже можно подумать, кто они таковы — бывшие обитатели здешней тюрьмы, не дождавшиеся окончания срока, а кто-то должен быть оставаться здесь и вовсе бессрочно. Ничего хорошего к живому у такого вот не было и быть не могло. До тюрьмы здесь вроде бы располагался казённый завод, тоже жили и работали люди, и тоже умирали. А до завода — просто небольшое поселение. И поэтому — приготовиться, и вперёд.

— Огородите стены защитой, и ко мне, — теперь можно убрать зеркало совсем.

Первая волна настигла своего призывателя — правда, он стоял дурак дураком, до него не сразу дошло, что толпа нежити не слушается его совершенно. Он что-то кричал, видимо, пытался командовать, но на него шла монолитным строем воплощённая смерть.

И до него дошло, и он принялся защищаться, но не смог создать длинное мощное щупальце, а толстые и короткие годились только для ближнего боя. Вообще этого дурака допросить бы, конечно, но теперь уже — как будет. Поэтому Соколовский шагнул к нему как раз в тот миг, когда дурака окружили со всех сторон, а бить-то он и не умеет толком! И туда же, творить всякое и разное!

В общем, Соколовскому удалось проскользнуть к дураку тенями, испепелить примерно половину тех, кто окружил его, а дальше — увидеть изумление в глазах дурака перед тем, как пропущенный удар лишил его дыхания — наверное, всё же, не насовсем.

Соколовский взял его за шиворот, тенями же скользнул в крепость и сбросил во дворе.

— Свяжите хорошенько верёвками, а магически я свяжу сейчас. Потом разберёмся, кто он таков, и что ему было нужно. Тьфу, чуть не забыл, — достать из кармана дурака амулет и надеть на шею.

А теперь можно и за стены, и порезвиться.

Они выстроили работоспособную конструкцию — он в центре, остальные с защитой по обе стороны. Но нежити оказалось как-то нездраво много — да не только нежить, то есть бестелесные сущности, но и вполне так реальные останки — где совсем скелет, где — не совсем, то ещё зрелище. И они пёрли, не глядя под ноги и не оглядываясь, место уничтоженных тут же занимали следующие ряды.

Пропустил удар Савицкий, пришлось тащить его в крепость. Остался один некромант и четверо боевых магов — что ж, всё ещё неплохо, продолжаем, у нас не перевес, нет, конечно, но — ещё достаточно силы.

Самое паршивое то, что с первым лучом солнца никуда они не денутся, это только в сказках так бывает… возможно, нужно было дать знать Болотникову. Но вдруг кто-нибудь догадается?

Взмах, подобравшийся скелет рассыпается прахом, ещё один пытается зайти сзади, получает от Пантелеева огненную плюху в лоб. Далее как-то быстро выбыл ещё один из присланных Болотниковым, его тоже пришлось тенями закинуть в крепость — хуже уже не будет, а там, глядишь, и спасут.

Трое боевиков, один некромант и толпа врагов. Воплощённая смерть. Как же, дали возможность дорваться до живого! А вот не дали, даже и не надейтесь, голубчики. Возвращайтесь туда, откуда пришли, или… или от вас ничего не останется нигде, ни здесь — ни там.

Вынесли ещё одного защитника, да что ж такое-то? Не может быть такого, что они не отобьются, потому что… не может быть, вот. Но нежити оказалось как-то нездорово много, откуда они берутся в таком количестве? Неужели не только местные?

Возглас справа, он взглянул — и увидел открывающийся портал. Оттуда шагнули четверо, и с ходу он опознал Болотникова и ещё — отца Павла из Иннокентьевского. Точно, у обоих есть опыт с нежитью, они правильно пришли. А это… всего лишь много нежити, и только.

Двое других были наглухо закрыты защитой, но это были несомненные некроманты. Этот, что ль, который ревизором приехал? А второй откуда? Ладно, не важно.

— Командуй, смертушка, — Болотников шагнул и оборотился, правильно, зверю проще, чем человеку, он быстрее и сильнее, он сейчас всех здесь порвёт.

Отец Павел тоже двинулся вперёд, в левой руке у него сиял крест, а из правой прицельно летели огненные заряды, и каждый поражал цель.

А два незнакомых закрытых некроманта кивнули друг другу, разделились и разошлись в разные стороны, и каждый снял с себя ограничивающий амулет. Соколовский подумал — и взялся за свой.

— Держитесь тут, я тоже пошёл, — и снял его к чертям, и спрятал.

Что же, так оказалось легче. Сила мгновенно плеснулась наружу, испепелив всё неживое вокруг, и это было то самое, что надо. Ну, помогай нам всем бог!

Удар, удар, пятый, восьмой, далее без счёта. И кажется, ряды воинства смерти наконец-то начали редеть… неужели конец виден? И этот конец — хороший?

А потом он, видимо, подустал, потому что какая-то тварь подкралась к нему сзади. Его захлестнули за шею, а после хорошенько поддали по голове, и больше он не слышал и не ощущал ничего.