Барышня ищет разгадки

21. Нам рассказывают о лисодемоне

21. Нам рассказывают о лисодемоне

На следующий день Соколовский зашёл за мной, как и собирался — вскоре после полудня. Я уже облачилась в красивое платье, сшитое осенью в Москве, причесалась-подкрасилась, и в целом была готова отправляться на званый обед.

А он сначала вызвал меня зеркалом, а потом уже появился сам — тоже с иголочки, и мне закралась в голову мысль о том, что я не понимаю, как он всё успевает. Модники обычно тратят изрядно времени, сил и денег на то, чтобы выглядеть модниками, этому же франту всё удавалось как будто без усилий. Я подумала — и не стала спрашивать. Достаточно личный вопрос, если задуматься.

— Ольга Дмитриевна, вы необыкновенно хороши сегодня, — сверкнул он глазами. — Вы всегда хороши, что уж говорить, но бываете вовсе ослепительны.

— Вы предвзяты, — усмехнулась я.

— Возможно, что и предвзят, потому что дамы-некроманты лучше всех, но — самую малость. Вы намного привлекательнее и других некромантов, и прочих дам магического свойства, и тем более простецов, — усмехнулся он. — И не только потому, что красивы, но ещё и потому, что бесстрашны, упорны и ответственны.

Вот ведь! Расскажи мне дома кто-нибудь такое — и я бы тут же киселём под стул утекла. Потому что… В общем, дома мне никто ничего подобного не говорил, и потому не было у меня привычки принимать комплименты, ну или отбивать и флиртовать, как делали некоторые знакомые девчонки.

К слову, если бы что-то такое дома сказал бы начальник, я бы насторожилась. Чего это он меня нахваливает, чего там ему нужно? Начальники хвалят в двух случаях — если хотят необременительного секса, и если хотят додать бесплатной работы. Здесь же я почему-то не рассматривала ни один из этих вариантов. Первый мы с ним уже попробовали и в одностороннем порядке отмели, а второй… работа сама нас находит, обоих, и в достаточном количестве. Так что…

Я ещё и какой-то парфюм от него унюхала. Ну точно, весь из себя модный и прекрасный. Отвернись, Оля, и не таращись на него, пусть его невеста на него таращится, вот. И парфюм его нюхает.

— Я думаю, мы можем отправляться, — сказала я, не глядя на него.

Он связался с Болотниковым, тот откликнулся и открыл нам портал.

— Прошу вас, Ольга Дмитриевна, — Соколовский подал мне руку.

Что ж, приняла, хоть и не глядя на него, и шагнула. И вышла в знакомом уже доме.

— Рад приветствовать, Ольга Дмитриевна, и тебе, смертушка, тоже привет, — хозяин дома вежливо мне поклонился. — Прошу в гостиную, обед вот-вот подадут.

В гостиной уже расположились люди. Нас приветствовал господин Черемисин, у которого, как оказалось, служит Марфуша. Он держал под руку даму… приметную даму.

Одетая по-европейски, она, тем не менее, имела несомненное дальневосточное происхождение. Знатоки различают китайцев, корейцев и японцев, я же и дома знатоком не была, и здесь не стала, как-то это меня вообще не касалось. И сейчас я совершенно невежливо смотрела на миниатюрную, бледнолицую, черноглазую красавицу, всё равно что фарфоровую. Тонкая талия подчёркнута широким поясом, алое платье сшито из шёлка с дивными цветами и драконами, волосы убраны в сложную причёску, это ж ещё суметь нужно так причесаться! Ниже меня на полголовы, Черемисину она и вовсе едва доставала макушкой до плеча. Несомненный маг.

Но это же не может быть наше искомое чудовище, да?

Мы подошли к Черемисину и поздоровались, и Соколовский предметно поклонился даме.

— Дмитрий Львович, вы представите нас своей спутнице?

— А толку-то, она всё равно по-русски не говорит, — пожал он плечами.

— Ну так вы переведёте, — усмехнулся Соколовский.

Тот пожал плечами и заговорил. Ну, я и дома китайского не знала, и тут ни слова не разобрала. Но дама взглянула на нас — сначала на Соколовского, после на меня, я прямо поёжилась под тем взглядом, поклонилась церемонно — и мелодично заговорила в ответ.

— Фань-Фань приветствует вас и говорит, что рада знакомству, — буркнул Черемисин и сумрачно глянул на Соколовского.

Что ли подумал, что тот уведёт у него красавицу? А тот уведёт? Или вспомнит про невесту?

В общем, мы откланялись и пошли дальше. Поздоровались с Пантелеевым, тот сегодня даже не рычал и не кусался. Приветствовали доктора Зимина — он сегодня был с супругой, той самой Ариной, по отчеству Фёдоровной, дама была хорошо одета, но чувствовала себя не слишком свободно, всё время смотрела в пол. Ещё троих магов, служащих управы, я видела впервые, и двое были с супругами.

Потом дошли до кресел, в одном из них сидела известная мне Ева Милованова — и если я правильно понимаю, то она как раз из тех, кто помог мне в битве с хтонью у наших ворот. Соколовский раскланивался и целовал ручку — они, конечно же, были знакомы, а я дождалась, пока они договорят, и просто сказала:

— Рада видеть вас, Ева Аркадьевна. И благодарю за помощь в минувшую среду.

Она поднялась и подала мне руку.

— Взаимно, Ольга Дмитриевна. И помочь рада была, в одиночку против такого нечего и думать.

— Я так понимаю, Матвей Миронович собирает силы?

— Мне тоже кажется, что он делает именно это.

Дальше был ещё один маг на службе — Прохор Васильевич, молодой и рыжий. Как я поняла, он тоже участвовал в изгнании супостата.

— Расскажете, Ольга Дмитриевна, куда вы чудовище задевали? — улыбнулся, подмигнул.

— Не задевала, а не удержала, — вздохнула я. — И такое, оказывается, бывает.

А потом в комнату вошёл ещё один гость… и я поняла, что тоже его знаю. И когда он дошёл до меня, поздоровалась:

— Здравствуйте, Гордей Платонович, какими судьбами в Сибирск?

— Так служба, — улыбнулся он. — Завершаем строительство дороги, улучшаем то, что уже есть. Как ваши дела?

— Благодарю, отлично. Вот, выучилась, и тоже вернулась на службу.

Соколовский в этот момент о чём-то спрашивал Черемисина, а инженер спросил:

— Вы не откликались по магической связи — потому что были заняты?

Я, кажется, даже немного покраснела.

— Потому что очень плохо тогда умела пользоваться той магической связью, — сказала честно. — Теперь умею значительно лучше.

Вот так, человек-то меня, оказывается, звал, как и обещал, это я не отзывалась и вообще о нём позабыла. Ветреная барышня, да?

Нас позвали к столу, и мы двинулись, причём Соколовский вновь предложил мне руку. Я не отказалась.

— Скажите, вы не пробовали посмотреть на уважаемую восточную госпожу из пространства теней? — тихонько спросил он меня.

— Нет, а… для чего это нужно? — не поняла я.

— А вы взгляните, любопытно, — усмехнулся он. — Вот пока все движутся и немного хаос, вы и взгляните.

Я вздохнула… и на мгновение оказалась в тенях. И быстро осмотрела гостей.

Люди, как люди. Все. Кроме китаянки Фань-Фань — у неё за спиной трепетали небольшие перепончатые крылья, а кожа переливалась чешуёй. Из-под платья с одной стороны виднелся мощный хвост, а с другой — вовсе не ноги в туфельках, а когтистые лапы. Я вынырнула наружу, изумлённая.

— Что это такое? — спросила я сдавленным шёпотом.

— Очевидно, дракон, я таких тоже раньше не встречал, — ответил Соколовский тоже шёпотом. — И нет, это не может быть наша с вами цель, та определённо другая.

Оставалось только согласиться, потому что — сказать-то мне было и нечего.

А в столовой поджидал ещё один гость, маг преклонных лет, с ним беседовал Болотников. И Соколовский учтиво ему поклонился.

— Здравствуйте, молодой человек, — ответил маг. — А ваша дама — это та самая, что не побоялась схватиться с лисой-оборотнем?

— Она самая. Ольга Дмитриевна, это Фаддей Петрович Бельский, автор заметок, которые вы читали вчера, — сообщил несколько удивлённый Соколовский.

А дальше мы рассаживались за столом — я оказалась между Соколовским и хозяином дома, закуски умопомрачительно пахли, а нам всем несли горшочки, закрытые лепёшками, и горшочки были с чем? С пельменями.

Пельмени — это прекрасно, люблю пельмени, сто лет не ела. А тут всё было гармонично — и насыщенный бульон, и тонкое, но плотное тесто, и рубленое мясо с луком и специями, и полоски печёнки на дне горшочка. Благодать, в общем.

Соколовский тоже блаженствовал — ел медленно, аккуратно и улыбался.

— Вот умеют же люди найти хорошего повара, — сказал тихонечко.

Я усмехнулась.

— Зато у вас Алексей.

— Это верно, если бы не он — некому было бы заботиться о моём приличном виде, — усмехнулся признанный франт губернского города Сибирска.

Говорили о всяком и разном — будут ли ещё сильные морозы, долго ли до весны, что дают в театре и в синематографе, куда отправился губернатор и долго ли там пробудет.

— Я, господа, доложил-таки губернатору о нашей многохвостой проблеме, — сказал Болотников. — Пускай он лучше узнает от меня, нежели от моих недоброжелателей. Я объяснил, в чём сложность выслеживания и поимки, и конечно же, от нас сейчас ждут скорейшего разрешения этого непростого вопроса.

— Хотелось бы знать, как вы это предполагаете, — пробурчал Пантелеев.

— Для того и позвал всех сегодня, чтобы выслушать и договориться, — Болотников глянул на него недобро. — Отчего вас, Семён Игнатьевич, не было на Третьей Солдатской, когда напали на Ольгу Дмитриевну?

— Отчего меня не известили? — сощурился тот. — Я понимаю, нашей героине дня было не до того, но как-то ведь известили вас? Если я правильно понимаю, там половина улицы — сплошь магическое население!

— Преувеличение, — буркнул Черемисин. — Какое уж там магическое население, так, немного.

Так-так, а где у нас обитает господин Черемисин вместе со своей экзотической красавицей? Оказалось — на Второй Солдатской, а там неподалёку убили девушку Елену, возвращавшуюся из трактира.

— Дайте строгий наказ городовым, что вас необходимо извещать, — усмехнулся Болотников и дал знать лакеям, что можно нести следующую перемену блюд.

Утка с гречневой кашей, тушёная капуста со свиными колбасками, запечённая картошка. Конечно, здесь не знают никакого правильного питания, то есть нет, знают, и правильное питание для мага — частое, обильное и вкусное. И если честно, ни одного разжиревшего мага я пока не встретила, видимо — отличный обмен веществ. Значит, и мне можно не думать лишнего и есть.

— Пока едим и беседуем о разном, можно подумать — что мы знаем о нашем враге, — говорил Болотников. — И что можете предложить насчёт поимки. Фаддей Петрович вот специально для этого дела прибыл к нам из Москвы. Потому что имеет в том деле свой интерес. Он уже встречался с подобными сущностями — и будучи на дипломатической службе в Китае, и после того. Он поделится своими наблюдениями, и может быть — подскажет, как нам решить наш непростой вопрос.

Я оглядела сидящих за столом — наверное, у всех есть либо какой-то опыт с той тварью, либо какие-то возможности, которые Болотников желает использовать. Интересно, а приглашённые супруги магов — тоже маги? Или же нет?

Когда и горячее подъели, хозяин распорядился проводить часть дам обратно в гостиную — и подать туда чай с пирогами. Остаться он велел мне да Еве Аркадьевне, и ещё было интересно — как поступит с дамой-драконом.

Что ж, с поклоном пригласил следовать вместе с остальными к нему в кабинет.

А в кабинете мы разместились за столом, туда принесли и чай, и настойку, и сладкий пирог, и конфеты. И уже после того Болотников начал:

— Что же, предлагаю обменяться сведениями — у кого какие есть. Дмитрий Львович, переводи госпоже, пусть будет в курсе, с чем мы столкнулись, и подскажет, если что-то знает. Я так понимаю, что ей самой не угрожает ничего, но раз уж она решила здесь у нас жить, то пусть помогает если не новой родине, то хотя бы временному пристанищу.

Черемисин кивнул, и заговорил с Фань-Фань, та внимательно выслушала и кивнула, не изменившись в лице и никак не показав, что вопрос хоть как-то её волнует.

— Итак, что же у нас есть. Два десятка жертв, погибших характерным способом, которые не могут рассказать некроманту, как погибли и кто в том виноват. Среди жертв — как женщины, так и мужчины, и если ещё недавно жертвы случались не только в Сибирске, но и в окрестных посёлках, то последние — здесь, у нас. Благодаря предпринятым Михаилом Севостьянычем изысканиям мы немного более знаем о существе, которое всё это устроило. И у нас есть князь Бельский, сталкивавшийся с подобными существами ранее, и готовый подсказать нам, что делать, и ещё как-нибудь помочь.

Кстати, записки этого самого Бельского мы передали Болотникову в самом начале, он их хищно погладил своей лапищей и спрятал во внутренний карман сюртука. Сказал — сегодня же ознакомится.

Начали с начала, то есть — с Пантелеева. Тот доложил — количество жертв, где, когда, что видели свидетели и видели ли, что говорит народ по этому поводу, и описал, как происходит допрос такой жертвы некромантом — то, что он видел тогда в больнице у Брагина, когда допросить пыталась сначала я, а потом и Соколовский.

Пару комментариев вставил Зимин — он хоть сам и не встречался, но рассказал, как мы с ним смотрели документы.

Черемисин всё это время тихонько говорил своей даме — конечно же, мы не разумели, что он там говорит. Она слушала, не реагируя никак, и не меняясь в лице совершенно.

А потом и сам он тоже отчитался — что просмотрел списки приезжих, получил содействие железнодорожного начальства и жандармерии и проверил данные о путешествующих по железной дороге пассажирах — не возникнет ли чего любопытного. Но не возникло, и вообще изыскания его как будто ничем особо делу не помогли.

— Как же, если наш пассажир путешествует поездом по железной дороге, то так просто не может быть, — ядовито заметил Пантеелев.

— Ваш пассажир перемещается от одного большого скопления людей к другому, — заметил Бельский. — Он, конечно, не настолько могуч, чтобы вовсе игнорировать расстояния, но ему не нужен поезд, чтобы переместиться из точки «А» в точку «Б». Вы хоть поняли, с кем связались? Это не человек, и даже не маг. Это воплощённая стихия, часть мира. Что вы можете противопоставить той части мира, если нападут уже на вас? — и внимательно оглядел всех нас.

Все молчали, кто-то слушал Бельского внимательно, кто-то смотрел в свою чашку или в рюмку с настойкой. Я глянула на него украдкой — невысок, сухощав, совершенно лыс. Глаза светлые, почти бесцветные — не как у некроманта, но тоже взгляд тот ещё, об него запнуться можно, настолько жёсток. И что же он желает до нас донести?

— Ты, Фаддей Петрович, говори уже определённо, — вступил Болотников. — Можешь поспособствовать? Отлично. Как и в чём? Хочешь что-то за содействие? Ну так тоже скажи прямо.

— Извольте, — кивнул Бельский. — Я помогаю вам поймать оборотня, но желаю потом забрать его себе.

Заявление князя мгновенно расшевелило наше сообщество.

— Забрать себе? — нахмурился Черемисин. — С какой целью, интересно?

— Его необходимо уничтожить, чтобы он больше не представлял опасности для людей! — стукнул кулаком по столу Пантелеев.

— А потом вы выпустите его против кого-то ещё? — улыбнулась Ева.

Доктор Зимин просто смотрел и хмурился. Инженер Липин как будто не вполне понимал, чего ради его сюда зазвали. Боевые маги молчали и с интересом поглядывали на Бельского.

А статуэтка Фань-Фань вдруг улыбнулась, показав мелкие ровные зубы, и что-то негромко сказала Черемисину. Все тотчас замолчали и уставились на них. Только Бельский усмехнулся — ну да, он тоже китаевед, и язык для него не преграда.

— Фань-Фань говорит, что уничтожить это создание невозможно, — перевёл Черемисин.

— Верно, только развоплотить, — подтвердил Бельский. — Но развоплощённый, он не будет опасен… пару-тройку сотен лет. А дальше потомки придумают, что делать. Но я полагал, что в здешних краях тоже встречаются демоны и те потомки Старших, кто не желает жить в мире с людьми. И живущие здесь люди умеют с ними обращаться. Выходит же… что нет.

— Нет, Фаддей Петрович, не водится у нас здесь многохвостых оборотней, — строго сказал Болотников. — А те, кто водится, как раз готовы жить в мире с людьми.

— Это вы, батенька, просто не всех встречали, — заметил Бельский.

— Очень возможно, — не стал спорить Болотников. — Тут уж кого встречали, того встречали. Кстати, я приглашал одного знакомца сегодня, но он не обещался точно, что будет. Возможно, мы его ещё увидим позже. Пока же, Фаддей Петрович, раз уж ты здесь, не расскажешь ли, с чем таким мы столкнулись? Из тех, кто сейчас за столом, воочию с этим существом встречались четверо, и это Ольга Дмитриевна, Ева Аркадьевна, Прохор Васильевич да я. Семен Игнатьевич и Михаил Севостьянович видели последствия нападения. Госпожа Фань-Фань может что-то подсказать, как жительница тех же мест.

— Она хотя бы нужные сказки в детстве слушала, — пробурчал Бельский.

— Наверное, — кивнул Болотников. — И сейчас я был бы весьма благодарен за рассказ, думаю, мои коллеги тоже. Наши некроманты уже прочли записи, я собираюсь сделать это сегодня после нашего совещания, но я думаю, что все прочим будет полезно послушать.

— Что же, извольте, — не стал спорить Бельский. — Если кратко и по существу, то мы имеем дело с демоном-Старшим, лисицей-оборотнем. Они, как все подобные оборотни, могущественны, хитры, скрытны и коварны, но, в отличие от многих других — питаются людьми. Те жертвы, что вы видели — характерный пример. Им нужна жизнь и душа человека, чем более людей такой демон съел, тем он сильнее и могущественнее. Тело ни к чему, тело остаётся. Души нет, памяти нет, даже телесной памяти нет — оттого и не отвечают жертвы на вопросы некроманта. Такие демоны владеют всеми силами мира, оттого и не победить их в одиночку, будь ты хоть какой распрекрасный маг. На любую одиночную силу найдётся другая. От стихии уйдёт в другую стихию, от жизни — в смерть, и обратно, а повелевать они и сами отлично умеют, мы им в этом деле не соперники. Потому не убили его ни зубы оборотня, ни магический огонь, ни сила некроманта, а некроманта ещё и подгрызли, верно?

— Верно, — кивнул Болотников, а я постаралась слиться со стулом.

— И как же победить такое существо? — поинтересовался Пантелеев, вроде бы даже без ехидства и вечных своих подколок.

— Только вместе. Как говорится — все стихии, жизнь, смерть и божественная правда. И я полагаю, что наш хозяин как раз для того и позвал сюда разных магов, чтобы договориться о совместных действиях, — ответил Бельский.

— Верно, — подхватил Болотников. — Боевых магов у нас несколько, Гордей Платоныч — непревзойдённый горный инженер, всё знает о том, что лежит в земле, Владимир Арсентьевич — не только журналист, но и воздушник, а воду найдём какую-нибудь. Я слышал, что за жизнь неплохо справляются целители, ну а смерть вон сидит, в чашку смотрит, и одна, и другая, справятся. Менталиста найти тоже невелика задача.

— Могу побыть для вас тем менталистом, — поклонился Бельский.

— Только вам придётся объяснить, что вы будете с тем демоном делать, — глянул на него Пантелеев.

— Говорят, делить шкуру неубитого медведя — плохая примета? — усмехнулся князь. — У меня, кроме изрядного запаса магической силы, есть ещё и подходящая клетка, в которой такое существо будет смирно сидеть и не сможет повредить никому. К сожалению, я не смогу отправить его в Москву порталом нашего любезного хозяина, но — перевезём поездом, снова, теперь уже под моим личным присмотром, оплошностей не случится.

— Сами говорите, плохая примета, а уже всё распланировали, — усмехнулась Ева.

— Просто иду уже проторенным путём. И если мне один раз не повезло, то второй раз должен быть лучше, верно? Договориться с таким существом невероятно сложно, нужно быть столь же хитрым, безжалостным и изворотливым, ну и слабому оно просто-напросто не дастся в руки, — говорил Бельский, и только что воздух не искрил от его самодовольства.

Мне как-то не нравилась такая постановка вопроса, но что я могла сделать? Как по мне, убить — честнее, он же убивал! Кровь за кровь, или что там у него есть. Ладно, кто меня здесь слушать-то станет?

— И… как предполагается ловить такое вот экзотическое существо? — поинтересовался Гордей Платонович. — Я человек совершенно мирный, разве только на охоту ходил, да и всё, а с такими вот врагами никогда дела не имел. Однако, вижу, что и на мои знания тоже некоторым образом рассчитывают.

— Вашей задачей будет отпор при помощи именно вашей силы, — сказал Бельский. — И только, ничего более. Наш враг равно способен обратиться и к воде, и к земле, и к воздуху, пусть он тут у вас и заморожен до крайности. И ваша задача, как и всех остальных — не дать ему уйти. А дальше я справлюсь.

— А ловить-то как? Выслеживать? Магический дозор? — хмурился Черемисин.

— Строжайший дозор, и всех магов, кто только может, к нему привлечь, — сказал Болотников. — Каждому магу придать сколько-то городовых, и пусть будут на связи. И только приметить — прятаться и сообщать.

— Дадим городовым магические сигналки, будут сообщать, — сказал Пантелеев. — Давно надо было так сделать, но артефакты доставили только третьего дня. Раздам лично, сам проинструктирую.

— Вот, дело пошло, можно и выдохнуть, — кивнул Болотников. — А мы все готовы подняться по сигналу и выступить.

Наверное, было в том какое-то рациональное зерно, но… что-то меня грызло и не давало покоя.

Ушёл порталом Бельский — он расположился в «Гранд-Отеле» на Большой улице. Ушли ногами маги, и Гордей Платонович ещё и снова попросил дозволения попозже позвать меня магической связью, я согласилась. Зимин с Ариной отправились на свой берег — тоже порталом. Черемисин и Фань-Фань отбыли в экипаже.

Остались Пантелеев и мы с Соколовским.

— Ну что, господа хорошие, настоечки? — хозяин дома, проводивший всех прочих гостей, тяжело опустился в кресло. — Прошка, командуй, пусть несут.

Принесли — закусок, свежего хлеба, сала — нарезанного тончайшими пластиками. И капустный пирог. И рябиновую настоечку тоже разлили.

— Что-то мне кажется, что просто не будет, — сказал Болотников, не глядя ни на кого из нас, и махом опрокинул рюмку.

Мы последовали примеру, и я тоже, да, потому что… потому что. Зима, холода. И вообще.

— Откуда взялся почтенный Фаддей Петрович? — спросил Соколовский.

— Объявился сегодня. Связался со мной через общего знакомца в Москве, и предложил помощь в решении нашего вопроса. Сказал, что в курсе, что сам весьма заинтересован, и готов прибыть вот прямо сегодня, если ему откроют портал. Я подумал, что помощь лишней не бывает, а теперь вот задумался — а помощь ли это вообще?

— А известно, для чего ему лисодемон? — спросила я.

Словечко пришло из прошлой домашней жизни, там знакомцы баловались китайскими новеллами, дорамами, и что ещё бывает? Я-то больше тянулась к Европе, меня вся эта эстетика распрекрасная вообще никак не цепляла. И вот, значит, пришлось лично познакомиться.

— Как вы говорите, лисодемон — могущественное существо, и может исполнить желание. Одно, но любое, — сказал Соколовский. — Другое дело, что наш князь полагает себя самым хитрым, и уверен, что сможет договориться с сидящим в клетке разумным существом. Точнее, с тем, кого он сам в эту клетку посадил.

— Вы тоже не уверены, да? — взглянула я на него.

— Совершенно не уверен.

— С нежитью проще, её убить, и всё.

— А тут у нас вовсе и не нежить. Интересно всё же, где он прячется? — Соколовский раздумчиво вертел в пальцах хрустальную рюмку, в хрустале дробился свет от магического шарика.

Я залюбовалась — пальцами и дробящимся светом.

— Вот я бы послушала те сказки, которые в Китае все слушают в детстве, — подумала я вслух. — Вдруг там рассказывают об особых приметах, о следах, которые оставляет такое вот существо, и ещё о чём-то, что может оказаться полезным.

— Госпожа Фань-Фань? — Болотников остро взглянул на меня.

— Да. Интересно, если она не понимает по-русски, то как тогда просит изысканную еду на обед? Понимаете, мне насплетничали уже, — начала я в ответ на три недоумённых взгляда. — Моя добрая приятельница Марфуша служит кухаркой у Черемисина, и завтра я встречаюсь с ней за обедом ещё у одного хорошего знакомца. Я расспрошу. Уж наверное, там есть камеристка, или горничная — такую причёску сам себе не наворотишь. В общем, я хочу познакомиться с нашей гостьей поближе.

— А вдруг это тоже опасно? — поинтересовался Пантелеев.

Его разморило от еды и от настойки, он откинулся на высокую спинку кресла и лениво на нас поглядывал.

— Если бы госпожа Фань-Фань ела людей, мы бы об этом знали, она бы всех в доме уже прикончила, — рассмеялась я.

Кажется, мне тоже нужно было пить немного меньше. Или это откат после напряжения последних дней?

— А вдруг и ест? И складывает в подпол, как в доме одной нашей с вами, Ольга Дмитриевна, знакомой, — лениво усмехнулся Соколовский. — Что мы знаем о рационе… таких дам?

— Упаси боже, — замахала руками я. — Давайте думать, что не все, кто из Китая и с хвостом — непременно демоны-людоеды!

Болотников неопределённо хрюкнул, а потом хитрым образом махнул рукой на Пантелеева. Тот закрыл глаза и всхрапнул.

— Пусть спит, болезный. А вы давайте-ка говорите, чего углядели… смертушки, — он разлил настойку на троих.

— Сравним впечатления? — улыбнулся Соколовский.

— Именно. Я-то, как тот рыбак, который другого рыбака видит издалека. А вы что? — он смотрел на нас обоих.

— А мы из теней, — пожала я плечами. — Там видно, как оно на самом деле.

— И что на самом деле?

— Хвост, — я подцепила из вазочки маринованный грибок, необыкновенно вкусный. — Вот такой, — показала руками. — И крылья, небольшие совсем. Шевелятся. Трепещут.

— И что это за диво-дивное, по-вашему, Ольга Дмитриевна? — продолжал расспрашивать Болотников.

— Так дракон же, — сообщила я как будто о само собой разумеющемся.

Губернский город Иркутск, тьфу, Сибирск, и по улицам в нём ходят не медведи, как то городу в Сибири положено, но драконы. Ходят и снег за собой хвостами метут.

Соколовский усмехнулся — наверное, тоже представил.

— Попробуем побеседовать с дамой без Черемисина, — подмигнул нам обоим Болотников. — Вдруг да удастся?

— Хорошо бы, — согласилась я. — Но уже не сегодня, да? Как-то поздновато, и вообще.

— И вообще пора и честь знать, как говорится, — Соколовский пошевелил Пантелеева. — Семён Игнатьевич, пробуждайтесь. Дело позднее, а спать лучше дома.

Тот пробуждался, моргал и изумлялся — как это он заснул-то, выпили-то всего чуть, немного совсем.

Впрочем, Болотников сначала открыл портал ему, а потом и нам — ко мне домой.

— Жду известий, если таковые появятся, — сказал он нам на прощание.

— Непременно, — кивнул Соколовский.

Дома меня поджидали и рассказали, что сегодня удалось утеплить мою спальню. Варфоломей Аверьяныч отбыл к себе, Алексей Митрофаныч тоже отбыл к себе.

И впрямь, в спальне стало ощутимо теплее. Вот и славно. Не пропаду, теперь уже точно.

— Видите, всё к лучшему, — сказала я Соколовскому.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся он. — А инженера вы откуда знаете?

— Да в поезде вместе ехали, до Москвы, ещё тогда, — отмахнулась я. — Ева меня сопровождала по поручению Болотникова, а он просто ехал в том же вагоне. Вот и познакомились.

Спросить его, где потерял невесту? Или не стоит сейчас?

Но он уже кланялся и желал доброй ночи. Что ж, значит — доброй ночи.