Атман. Книга 1

Глава 14 Ковьелло, неудобные вопросы

14

Ковьелло, неудобные вопросы

— Я бы попросил вас быть поосторожнее, — сказал Ит. — Отойдите немного от двери в сторонку, пожалуйста.

— Для чего? — удивленно спросил Ковьелло.

— Около двери стоят коробки с рассадой, вы на них едва не наступили, — объяснил Ит. — Я их на ночь в дом занес, на улице для таких малявок слишком холодно.

— Чего? — кажется, Ковьелло немного опешил. — Рассада?

— Ну да, — миролюбиво ответил Ит. — Огурцы, помидоры, кое-какие цветы, зелень. Вас что-то удивляет?

Ковьелло с недоверием поглядел на композитные рассадные ящики, в которых действительно можно было рассмотреть маленькие светло-зеленые побеги. Ростки были совсем крошечные, но вполне бодрые.

— Зачем вам это? — спросил он. — Вы что, китаец? И где вы это взяли?..

— Заказал, — Ит, полулежавший на диване, сел чуть повыше. Бао, которая дремала у него на груди, под пледом, высунула наружу мордочку, и что-то недовольно чирикнула. — Это всё есть в каталоге по социальному минимуму. Специальная почва, семена, инструменты для посадки и ухода, удобрения.

— А это что? — Ковьелло указал на Бао.

— Это кошка, — ответил Ит. — Досталась нам в наследство от предыдущего хозяина модуля. Ковьелло, вы ведь прибыли сюда не для вопросов о рассаде и кошке, я прав?

— Но… — Ковьелло запнулся. — Как я вижу, вы тут неплохо освоились. Кошку, конечно, придется отдать.

— Не придется, — возразил Ит. — Кошка уже оформлена по закону. Можете уточнить этот вопрос у Клависа, которому мы первому предложили её забрать.

— У вас нет права на животное, — возразил Ковьелло.

— Разумеется, нет, но здесь ситуацию было решено обратить в пользу животного, действуя в его, то есть в её, интересах, — пояснил Скрипач. — Это не у нас есть кошка. Это у кошки есть мы, в некотором смысле. Пожалуйста, оставьте кошку в покое. Мы пробовали её пристроить, обошли все места, где её могли бы взять, и нам везде отказали. Она шестиногая, взрослая, с дурными привычками, и никому не нужна.

— Понятно, — Ковьелло осуждающе покачал головой, огляделся, и сел на новый стул, стоявший у нового стола, рядом с окном. — Ладно, оставим эту тему.

— Позвольте узнать, зачем вы прилетели? — спросил Скрипач. Он стоял у кухонного блока, и резал на аккуратные брусочки мякоть бо куа, китайской пушистой дыни — собирался готовить жаркое. — У вас какая-то новая информация для нас, был ещё один совет, или…

— Или что-то ещё? — спросил Ит. Он, придерживая Бао, чтобы не свалилась, сел ещё выше, и с интересом посмотрел на Ковьелло.

— Что-то ещё, — ответил Ковьелло. — Южному совету необходимо уточнить вопрос о корабле, который доставил вас на планету. Класс, принадлежность, система использованного прохода, и прочее. Расскажите всё, что знаете.

— Никакого корабля не было, — ответил Ит. — Мы уже говорили вам об этом. Мы вышли внутри часовни, и выломали каменную стенку, которой был заложен вход. Изнутри. Это легко проверить, чтобы убедиться в том, что мы говорим правду.

— Это не правда, — Ковьелло тяжело глянул на него. — Вы лжете, и покрываете тех, кто вас сюда доставил. Нам нужно знать настоящую правду, чтобы…

— Чтобы не пропустить ещё одну теневую схему, которая идёт в обход ваших теневых схем? — хмыкнул Скрипач. — Не было никакого корабля. Это правда. А вот яхты, которые уж точно там были не официально, мы видели, и у нас встречный вопрос — что там творится, в вашей слепой зоне, уважаемый Ковьелло?

— Что вы видели? — кажется, Ковьелло напрягся.

— Целый рой пустых яхт, полтора десятка, — ответил Скрипач. — Слушайте, Ковьелло, мы в ваши дела лезть не собираемся. Нам всё равно. Но сейчас вы напрасно тратите время, потому что нам нечего вам ответить. Мы действительно попали на Окист в результате переброски, сделанной во время проведения эксперимента в другой доле Сферы. Мы не прилетали сюда, и не проходили через порталы, ни через законные, ни через теневые. К тому же все порталы, без исключения, видит и Скивет, и системы Транспортников, и Официальная служба. Разве нет? Слепая зона находится на планете, и захватывать такой огромный участок пространства, как сектор в миллиард километров вокруг Окиста, она не может.

— Думаю, вам это всё и самому отлично известно, — добавил Ит. Бао снова высунула мордочку из-под пледа, и осуждающе посмотрела на Ковьелло. — Мы не понимаем, что за игру вы затеяли, но вы отлично знаете, что сейчас пытаетесь добиться от нас несуществующего ответа. Корабля не было. Никакого конклава, который действовал бы в системе незаконно, не было тоже. Чего вы от нас хотите?

— Правды, — жестко ответил Ковьелло. — Гипотетически, конечно, можно предположить, что некая структура открыла вам портал, и его выход попал в часовню…

— Не получится, — покачал головой Ит. — Такие технологии есть только у высших миров, от девятки, и они ничем подобным ни с кем не делятся, используют всё только сами. Стационарные межпространственные порталы шестого уровня — это крайне нестабильные образования изрядного размера, именно поэтому их очень редко размещают на планетах, обычно они находятся в пространстве. Вам отлично известно, что сеть Ойтмана и сеть Вицама-Оттое…

— Не нужно читать мне лекции, — перебил его Ковьелло. — Сейчас я понимаю только одно: добиться от вас правды будет крайне непросто.

— А что же, Скивет вам ничего не показывает? — с интересом спросил Скрипач. — Уж простите, но о том, что мы у системы, как на ладони, мы знаем. И скрыть от неё невозможно практически ничего. Особенно когда скрывать нечего, — добавил он.

— Если вы те, за кого себя выдаете, вы не можете не знать о том, что обмануть можно любую систему, — покачал головой Ковьелло. — Покойные Ит и Файри Соградо были в прошлом агентами Официальной службы, и не простыми, они имели первый класс, высшую категорию, и владели техниками, которые позволяли делать подобные вещи.

Ит, наконец, сел, вытащил из-под пледа недовольную Бао, и посадил рядом с собой. Кошка, однако, сидеть не собиралась — она тут же перебралась на спинку дивана, и уставилась на Ковьелло. Взгляд её сердитых светло-зеленых глаз не предвещал ничего хорошего.

— Покойные мы действительно имеем представление о том, что обмануть можно любую систему, — сказал Ит. — Но подумайте сами, Ковьелло, для чего нам её сейчас нужно обманывать? Мы не собирались, и не собираемся делать ничего. Понимаете? Вы заперли нас в палате — мы сидели в палате. Вы отправили нас сюда, в Лимен, практически в ссылку — мы находимся там, где предписано, и, опять же, ничего не делаем. И не будем. У нас нет повода для действий. По крайней мере, пока — точно нет. Но… — Ит сделал паузу. — Существует вероятность, что вы можете нам этот повод в будущем предоставить. И я вынужден сейчас предупредить вас об этом. Законы мы знаем, то, что они в нашем случае нарушены, осознаем в полной мере.

— Не очень вас понял, — нахмурился Ковьелло.

— Сейчас объясню. Мы здесь уже две декады, и у нас было время, чтобы обсудить детали того, что мы знаем, — Ит посерьезнел. — Мы не ждали вас так рано, но раз уж вы здесь, часть возникших у нас вопросов мы всё-таки попробуем вам задать. То, что мы услышали перед тем, как вы отправили нас сюда, сильно выбило из колеи, но теперь мы успокоились, обдумали услышанное, и хотели бы у вас кое о чем спросить. Если вы не возражаете, конечно.

— И о чём же? — прищурился Ковьелло.

— Пока что о паре незначительных моментов происшествия, которое послужило, как мы поняли, основной причиной для высылки с планеты нашей семьи, — ответил Ит. — Когда мы обсуждали заявление вашего коллеги…

— Какое заявление? — не понял Ковьелло.

— Об убийстве девочки, — пояснил Ит. — Так вот, когда мы обсуждали это заявление, мы поняли, что вы, во-первых, не станете раскрывать нам детали этого дела, и, во-вторых…

— Я не буду отвечать на подобные вопросы, — голос Ковьелло стал резким и гневным. — Вас это не касается.

— Не касается? — прищурился Скрипач. — Тогда почему мы находимся здесь? Уж не в связи ли с этим делом, а? Ладно, не стоит так волноваться, — Скрипач тут же сбавил тон. — Вопросы совершенно невинные, поверьте. И подробностей самого дела они не затрагивают.

— И что за вопросы? — спросил Ковьелло.

— Первый вопрос — в какое время года это случилось? — Ит поднял взгляд. — Заметьте, я не спрашиваю ни про год, ни про то, кто из семьи был в доме в этот момент, то есть никаких деталей, касающихся непосредственно разбирательства. На этот вопрос вы можете ответить?

— На этот, пожалуй, могу. Была осень, — сказал Ковьелло. — Поздняя осень, практически предзимье.

— Спасибо, — кивнул Ит. — И второй вопрос. Девочка в момент происшествия была одна?

— Разумеется, — тут же попался Ковьелло. — Если бы её кто-то сопровождал, трагедии, вероятно, не случилось бы. Убийца бы не посмела…

— Оставим пока что трагедию, — покачал головой Ит. — Может быть вы, в порядке исключения, ответите на третий вопрос? Или хотя бы выслушаете его?

Ковьелло, нахмурившись, посмотрел на Ита.

— Какого рода этот вопрос?

— Он относится к законам планеты. Точнее, к нарушению одного из основных законов Окиста, про который, думаю, вам известно не хуже, чем мне, — сказал Ит тихо.

— О чём вы хотите спросить? — Ковьелло уже чувствовал подвох, но сообразил, что деваться некуда.

— Согласно общему положению о сохранности жизни потенциальных граждан, не достигших биологического возраста согласия, а именно — семи лет в соответствии с временны́ми характеристиками планеты, потенциальный гражданин и хотя бы один из родителей потенциального гражданина, обязаны находиться в комплексах повышенной защиты, — жестко произнес Ит. — Так же потенциальный гражданин не может без сопровождения покидать ни комплекс повышенной защиты, ни даже место проживания внутри комплекса. В исключительных случаях, когда потенциальный гражданин проживает вне комплекса, он не может покинуть место проживания без двух сопровождающих. Вы знакомы с этим законом? — спросил он. — Видимо, да, потому что ответить вам нечего. Далее. Вопрос. Где проживала покойная Таисси и её родители? В детском поселке, который находится почти в пятистах километрах от нашего дома? Или ещё где-то?

— В детском поселке, — лишенным всяких эмоций голосом ответил Ковьелло.

— В таком случае, не могли бы вы нам объяснить, каким образом четырехлетний ребенок преодолел расстояние в четыреста восемьдесят километров по горам и осеннему лесу, чтобы получить возможность оказаться у нашего дома, причем без сопровождения? — спросил Ит.

— Дети иногда убегают, — начал Ковьелло, но тут Скрипач не выдержал, и рассмеялся.

— Дети убегают? — переспросил он. — О, да. Дети действительно частенько убегают, например, сын Ри Торка, Ромка, очень любил удирать из-под надзора, и забираться на одну из елок, которые когда-то росли у дома. Вот только и его родители, и мы отлично знали законы, поэтому даже когда Рома удирал, за ним следили — и через Скивет, и визуально. Вы утверждаете, что Скивет не поднял тревогу, когда четырехлетняя девочка покинула не просто дом, в котором она жила с родителями, а детский поселок? Так, получается?

— Дети бывают талантливыми, в том числе и в техническом плане, — кажется, Ковьелло уже собрался и взял себя в руки. — Ребенок мог обмануть систему.

— Обмануть Скивет? В четыре года? — уточнил Ит. — Постойте-постойте. Как можно обмануть то, к чему у тебя вообще нет доступа? Ограниченный доступ к Скивет дети получают только в семь лет, после того, как покидают поселки, — напомнил он. — В четыре года дети не имеют представления о существовании Скивет, и это, между прочим, тоже прописано в законах. Как там было? «Для формирования адекватного восприятия окружающего мира», — процитировал он. — Скивет для детей до семи под строжайшим запретом. И причин для того множество. От неустойчивой детской психики, до искажения восприятия. И это правильный закон, — добавил Ит серьезно. — Очень правильный, как мне кажется. Свободный доступ в информационную сеть даже некоторым особенно чувствительным взрослым способен причинить вред, что уж говорить про маленьких детей. Мы знаем, Ковьелло, что ответов на эти вопросы мы от вас не получим, — Ит предупреждающе поднял руки. — Собственно, на ответы мы и не рассчитывали. Но те два ответа, которые вы нам дали, становятся основанием для ряда новых вопросов.

— Вы считаете южный совет дураками? — Ковьелло с сожалением посмотрел на Ита. — Вы думаете, что эти вопросы не были заданы в самом начале работы с данным делом? Разумеется, всё было выяснено досконально, и решение выносилось на основании проведенного расследования.

— И как же расследование ответило на вопрос о том, каким образом четырехлетний ребенок преодолел расстояние в четыреста восемьдесят километров, один, и оказался в месте, где ему в принципе быть не полагалось? — спросил Ит.

— А вот это вас не касается, — отрезал Ковьелло. — Думаю, на сегодня наш разговор окончен. Решение по вашему делу обсуждается, промежуточный вердикт будет вынесен, по всей видимости, летом, по северному полушарию, разумеется.

— Офигенно, — покачал головой Скрипач. — Теперь уже летом. Даже представить себе не могу, что в нашем случае можно обсуждать столько времени.

— Вы сомневаетесь в компетентности южного совета? — спросил Ковьелло.

— Если честно, то да, уже начинаем сомневаться, — невозмутимо подтвердил Скрипач. — Мы прожили на этой планете не одну сотню лет, и никогда прежде не сталкивались с подобными прецедентами. Любые дела южный совет решал оперативно, максимальный срок рассмотрения дел составлял декаду, ну, полторы, если дело являлось действительно сложным, но чтобы вот так… не в обиду вам будет сказано, но для сомнений у нас есть все основания.

— У совета на ваш счет тоже есть все основания не торопиться с решением, — отбил Ковьелло. — Сейчас, например, вы стараетесь обелить убийцу невинного нежного ребенка. С какой целью?

— Мы не стараемся никого обелить, — возразил Ит. — Мы пытаемся понять, каким образом подобная ситуация стала возможной. И мы не понимаем этого. Прошу так же заметить, что мы не обсуждаем и не оправдываем ни поступок Роберты, ни причины высылки семьи. Хотя тут есть, что обсудить. Потому что прецеденты с лишением жизни на планете были, но ни о какой высылке и лишении гражданства не шло речи.

— О чём вы говорите? — нахмурился Ковьелло. — Какие прецеденты?

— Запросите, пожалуйста, в Скивет, дело Айкис Рейн и группы двадцати шести, — предложил Ит. — Это очень старое дело, ему больше семи тысяч лет…

— Дело такого срока давности не может считаться прецедентом, — возразил Ковьелло.

— Может, — уверенно сказал Ит. — Потому что свод законов не менялся. Запросите, пожалуйста, ознакомьтесь с обвинением и вердиктом, а мы подождем.

Ковьелло неохотно открыл визуал, и заскользил глазами по строчкам и блокам, которые перед ним появились. Спустя несколько минут лицо его потемнело, он нахмурился.

— Я не знал об этом деле, — произнес он. — Да, действительно, группа Айкис Рейн совершала убийства. Чудовищно. Но… в этом деле есть одно принципиальное отличие от дела Ольшанской-Соградо.

— И какое же? — спросил Ит.

— Убитые не являлись гражданами Окиста, — ответил Ковьелло.

— И это умаляет ценность их жизни? — спросил Ит. — Вы в своем уме, Ковьелло? Что вы говорите такое?

Ковьелло молча смотрел на Ита, видимо, он не нашел, что ответить.

— В общем, вот чего я скажу, — прервал затянувшееся молчание Скрипач. — Пока что нам с братом ясно, что дело темное. Совсем темное. И что разбирательство, которое совет затеял ради наших скромных персон, с этим делом связано напрямую. Вы не хотите ничего говорить, и пытаетесь получить от нас информацию, которой не существует. Ладно, что ж. Будем биться головой об стенки дальше. Нам остается только искренне надеяться на то, что совет всё-таки признает факт того, что мы — это действительно мы, и позволит нам узнать хотя бы какие-то подробности.

— На возврат доступа к счету можете не рассчитывать, — жестко произнес Ковьелло.

— Господи… — страдальчески произнес Скрипач. — Мы ни слова не сказали о счёте. Чего вы к нему прицепились?

— Потому что это самая очевидная причина для вашего появления здесь, — ответил Ковьелло. — Даже проценты, которые образовались за сто пятьдесят один год… — он осекся, но было уже поздно.

— Спасибо за уточнение, — улыбнулся Скрипач. — Значит, всё случилось сто пятьдесят один год назад. Ммм… да, пожалуй, это возможно.

— Вполне возможно, — покивал Ит. — Если судить по внешнему краю полосы кустов рибира, и по тому, какой высоты деревья растут вокруг дома — примерно о таком сроке мы и думали.

— Эта информация ничем вам не поможет, — сказал Ковьелло.

— Мы вроде бы не просили о помощи, — пожал плечами Скрипач. — Впрочем, это неважно.

— На сегодня наша беседа окончена, — Ковьелло сердито глянул на Скрипача. — Если у вас возникнет желание рассказать совету правду, попросите о связи Клависа. Он вам её предоставит, я его сейчас об этом предупрежу.

— Ещё раз спасибо, — ответил Ит. — Мы так и поступим.

— В таком случае, всего доброго, — Ковьелло встал, и пошел к двери.

— Рассада, — напомнил Ит. — Не наступите на рассаду, пожалуйста.

— Надо было натравить на него Бао, — сказал Скрипач, когда машина, судя по звукам, отъехала достаточно далеко. — Да, киса? Плохой дядя?

— Чему ты учишь кошку, — осуждающе покачал головой Ит. — Дядя как дядя. Врёт, правда, много, но ему так по должности положено.

Скрипач вздохнул, вынул из термика контейнер с едой для кошки — Бао тут же оживилась, спрыгнула с диванной спинки, и принялась виться у ног Скрипача, по своему обыкновению что-то чирикая.

— Когда же ты нажрешь-то, — уже привычно сказал Скрипач. — Да подожди, ненасытная, дай еде согреться! Она же замороженная… ай, чёрт с тобой, на, ешь!

Он поставил едва успевший оттаять контейнер на коврик, Бао тут же кинулась к нему, и принялась вытаскивать из контейнера кусочки корма.

— Вот же неряха, — упрекнул Скрипач. — Почему нельзя есть еду ртом из тарелки?

— Оставь кошку в покое, — попросил Ит. — Скажи лучше, тебе ничего в его речи не показалось странным?

— То, что он намеренно проговорился о сроке, и хотел проследить за нашей реакцией? — спросил Скрипач. Ит кивнул. — Не-а. Провокация чистой воды. Он сделал вид, что проговорился, мы сделали вид, что удивились — счёт один/один, всех всё устроило.

— А срок-то он назвал настоящий, — задумчиво сказал Ит. — Это любопытно. Вот только я всё никак не пойму, как стыковать этот срок, и отправку Ариана в ту часть Сферы, из которой мы пришли. У меня получается, что решение он принял после этих событий. Но, — Ит сделал паузу. — Кенотафы у дома появились до всего. Верно? Следовательно, по каким-то причинам семья признала нас умершими.

— Официально признала, — поправил Скрипач. — Помнишь записи, которые были вместе с Арианом в той посылке? Фэб обращался к нам, Кир обращался к нам — как к живым.

— Тоже про это подумал, и вывод простой — видимо, тут, на Окисте, кто-то вынудил семью признать нашу смерть, — сказал Ит. — Что-то тут и до событий с девочкой происходило. Что-то очень нехорошее, и девочка стала, в некотором смысле, завершающей итерацией.

— А была ли девочка? — прищурился Скрипач. — Ит, вот хоть убей, я не верю в супер-талантливых четырехлетних девочек, которые проходят полтысячи километров по осенним горам и лесам, и ломятся в дом, где их убивают. Ну не верю! Это полная фигня.

— Девочку могли доставить туда, и отправить к дому, — Ит нахмурился. — Но тут получается нестыковка с Бертой. Конечно, она бы не стала никого убивать. Наоборот, завела бы ребенка в дом, вызвала бы помощь, оповестила бы всех, и поставила бы на уши и Саприи, и детский поселок. Конечно, Берта никогда не относилась к категории мамаш-квочек, с детьми не сюсюкалась, и уменьшительно-ласкательные суффиксы терпеть не могла, но…

— Но это не делало её ни плохой мамой, ни плохой бабушкой, — закончил за него Скрипач. — Она обращалась с детьми, как с равными. Именно поэтому дети всегда любили её, и доверяли ей, причем иногда даже больше, чем своим же родителям. Помнишь, как Дашка обижалась, когда сын Берте рассказал о том, что хочет получить на праздник, а ей нет?

— Помню, — Ит с горечью посмотрел на Скрипача. — Она не могла этого сделать, рыжий. Не могла. Я никогда в это не поверю.

— Я тоже, — кивнул Скрипач. — Ну и какие выводы?

— Пока что никаких. Давай для начала попробуем поискать информацию о семье Имитта. Есть у меня одна мыслишка на этот счет, — сказал Ит.

— И какая же? — с интересом спросил Скрипач.

— Вот смотри. Этот мемориальный комплекс, он был не просто вычурным, нет. Это гротеск, фарс, показуха, — Ит помедлил. — Это сделано нарочито, слишком нарочито для обычных людей. Это — картинка. Яркая, кричащая. А теперь вопрос. Кто у нас на Окисте практикует создание подобных картинок?

— Сэртос? — удивленно спросил Скрипач.

— Ну да. К тому же фамилия более чем странная. Имитта. Тебе это слово ничего не напоминает? — спросил Ит.

— Имитация, — медленно произнес Скрипач. — Да твою налево. Точно. Как же я сам не сообразил!

— Я тоже сообразил не сразу, — успокоил его Ит. — Но да, фамилия явно подложная, не настоящая. Скорее всего, это сценический псевдоним. Теперь дальше. Доступ в Скивет у нас ограничен, но при этом — у нас открыт доступ к развлекательному разделу. Игры, постановки, квесты, и куча прочей мишуры. Искать напрямую нельзя, потому что запрос сразу будет отслежен, но по временному периоду это делать вполне себе можно.

— Там тонны всякого шлака, — с тоской сказал Скрипач. — Найти в этой куче нужную фамилию… ууу… н-да, задачка не из лёгких.

— А нам никто и не обещал, что будет легко, — усмехнулся Ит. — Убери за кошкой, пожалуйста. Она снова всё запачкала.

— Ты её приволок, вот ты и убирай, — сказал Скрипач сердито. — А я пока ей лапы и морду помою. Бао, иди сюда, — позвал он. — Бао, Бао, кис-кис-кис! А кто это у нас такая грязная кошка? Иди сюда, говорю, куда с такими грязными руками на диван⁈

Вечером этого же дня отправились в гости к Элин. Собственно, о визите договорились ещё пару дней назад. Шли не просто так, а по делу: у Ита хорошо взошли красные циннии, а у Элин, по её словам, получался избыток фиолетовых, поэтому было решено произвести равноценный обмен частью рассады. С Элин они сошлись быстро, и в достаточной степени легко. Как только она поняла, что старший из братьев неплохо разбирается в том, что касается растений и посадок, она моментально подобрела, и даже пару раз уже заходила к ним в гости сама — и посоветовать что-то, и просто попить чаю.

— За что вас сюда отправили? — спросил как-то Скрипач, когда Элин пришла к ним в гости. — Вы такая милая женщина, по вам не скажешь, что вы способны на что-то плохое.

— Отправляют не только за плохое, — вздохнула в ответ Элин. — Могут отправить за мысль, за намерение. Таких поселков, как Лимен, на весь Окист всего десяток, это показатель того, что подобное происходит редко, но… — она пожала плечами. — Но всё-таки происходит. Что же до моей вины, то она проста и незамысловата. Я отправлена сюда за веру.

— За веру? — искренне удивился Скрипач. — Разве за веру можно…

— Можно, — кивнула Элин. — Я слишком яростно предлагала свою веру другим. Моя вера пришла со мной из моего родного мира, и отказаться от неё, либо же перестать рассказывать я не могла.

— И что же это за вера такая? — спросил Ит.

— Я не имею права говорить о ней, — Элин коротко глянула на потолок, словно следящая система могла иметь точку для наблюдения именно там. — Могу лишь сказать, что моя вера была связана с природой. Это красивая вера. Я ошибалась, думая, что такая вера здесь будет позволена другим.

— Грустно, — вздохнул Скрипач.

— Да, это невесело, — согласилась Элин. — Мне кажется, что я напугала их. Я работала в китайской коммуне, мы ухаживали за растениями, и… люди, которые работали со мной, быстро прониклись моей верой. Оказывается, это запрещено, потому что здесь верят в иное.

— Здесь есть основные концессии, — согласно кивнул Ит. — Но мы ни разу не слышали о том, чтобы кого-то преследовали за подобное.

— Меня не преследовали. Мне предложили выбор, либо остаться в коммуне, и признать свою веру неправильной, либо отправиться сюда. Я выбрала уединение, — Элин улыбнулась. — Уединение и молчание, но не предательство.

— Наверное, вы правы, — задумчиво сказал Ит. — Мы уважаем ваш выбор.

— Благодарю вас, — ответила Элин. — Давайте теперь займемся рассадой.

Элин, как успел заметить Ит, покупной грунт не использовала — её рассадные ящички были наполнены самостоятельно приготовленным грунтом. Ростки цинний выглядели превосходно, о чём он сказал Элин, она же в ответ похвалила его рассаду, и заметила, что в следующем году он тоже может сделать почву для цветов самостоятельно.

— Не знаю, будем ли мы здесь в следующем году, — заметил Ит. — Ситуация вполне может измениться.

— Почему? — с интересом спросила Элин.

— По нашему делу ещё не принято решение, — объяснил Скрипач. — Вот, ждём пока что. Они всё никак не могут решить, что с нами делать.

— Если вы попали сюда, решение уже принято, просто вам про него не сообщили, — справедливо заметила Элин. — Не будьте наивными. Некоторые глупцы, типа Стиана, полагают, что их через какой-то срок отсюда выпустят, но ведь это не так.

— Его не выпустят? — с удивлением спросил Скрипач. — Нам он сказал, что ему тут осталось находиться два с половиной года.

— Два с половиной года? — с усмешкой переспросила Элин. — О, нет. Конечно, нет. Он аферист, обманщик, и обманул он многих. И не только в этом мире. Никто и никогда не выпустит его, что вы. Он пробудет тут до конца дней своих, в напрасной надежде на освобождение, точно так же, как доживал тут свои годы Старый Бао, продавший замуж в другой мир свою дочь. Что интересно — на его высылке настояла гильдия, к которой он принадлежал. И он тоже надеялся, что его освободят. Стиан точно так же, как Бао, проведет остаток дней своих, поедая содержимое коробок с готовой едой, и запуская старые постановки, бывшие популярными в дни его молодости.

— О, кстати, — оживился Скрипач. — На счет постановок. Нам дали доступ в Скивет, в ограниченном режиме, конечно, и мы были бы не против посмотреть или пройти что-то из старого. Но мы очень давно не были на планете, и, видимо, придется наверстывать упущенное.

— А как давно вы тут не были? — спросила Элин.

— Больше полутора сотен лет назад были в последний раз, — ответил Ит. — Но мы много работали, и постановками не очень интересовались, если честно. Представления не имеем о том, что тогда было популярно, и что вообще стоит смотреть, а что нет.

— Молодо выглядите, — заметила Элин. — Геронто?

— И не одно, — подтвердил Ит. — Тоже для работы было нужно. Элин, вы не знаете случайно, что лучше посмотреть? Или вы моложе, чем нам кажется, и тоже ничего не застали?

— Нет, я не моложе, — покачала головой Элин. — Я тут живу уже очень долго, так что… — она задумалась. — Попробуйте пройти «Золотую песню побережья чаек» или «Бессердечную Хельгу».

— Это какая-то романтика? — спросил Скрипач.

Элин кивнула.

— А что-нибудь не романтическое можете подсказать? — спросил Ит. — Чтобы сюжет был посложнее, детективный, например?

Элин задумалась. Снова посмотрела в потолок, что-то про себя прикидывая, а затем ответила:

— Была какая-то постановка, но я не помню, как она называлась. То ли «тайные тропы», то ли «скрытые дороги», — не очень уверенно ответила она. — Не уверена, что это чистый детектив. Постановка была популярная, но я не смогла её пройти до конца.

— Почему? — спросил Скрипач.

— Слишком мрачно и жестоко, — объяснила Элин. — Но вам, вероятно, такое может понравиться. Эта постановка вышла примерно сто пятьдесят лет назад, не помню точно, когда именно, и сильно нашумела, говорили о ней долго.

Скрипач вывел визуал.

— «Сокрытая тьмою тропа», — прочел он. — Она?

— Точно! — обрадовалась Элин. — Да, это она.

— Тут пишут, что это ужасы, детектив, и триллер. Возможности пройти… ого, сколько позиций, — удивился Скрипач. — Ничего себе сэртос в тот раз заморочились! Элин, а вы за кого проходили?

— За помощницу главной героини, то есть за управляющую, — Элин зябко дёрнула плечом. — Хозяйку виллы, одну из главных героинь, я хорошо помню. Ужасно мрачная женщина с безумными глазами. Сэртос, которая исполняла её роль, была тогда очень популярна, — добавила она. — И не зря. Эмоции даже от второй роли пробирали до костей, стоило ей появиться в сюжете.

— Нашел, — сообщил Скрипач. Отвел взгляд от визуала, и посмотрел на Элин. Не на Ита, нет, именно на Элин. — Джанева Имитта, верно?

— Да, — кивнула Элин. — Странно, что я сразу не вспомнила это имя. Наверное, мне было настолько неприятно, что моё подсознание предпочло его позабыть. Джанева Имитта, так и есть. Она играла ведущую роль, жены главы совета. Заметили, какой у неё взгляд? Шальной, безумный, беспощадный. И улыбка. Крайне неприятная улыбка. Я ушла на середине сюжета, когда поняла, что не могу больше видеть её.

— Не знаю, будем мы это проходить, или нет, но за подсказку спасибо, — покивал Ит. — Наверное, стоит начать с «Золотой песни», или чего-нибудь другого, покороче и полегче. Если честно, мне эта Джанева Имитта тоже не очень понравилась.

— Мне тоже, — добавил Скрипач.