Алхимик в Пустыне

Вчера господину Вапути принесли кусок крыла Золотого Жука — виноторговец растерянно попробовал на прочность штуковину, похожую то ли на раскрашенный золотой краской картон, то ли еще не пойми на что… Мэтр Виг избавил Вапути от сомнений, экспроприировав фрагмент изобретения иберрских коллег.

Шокированные битвой с Духами Пустыни и еще более испуганные рассказами о событиях у Львиного Источника участники сорвавшихся состязаний тяжело пережили известие о судьбе существ-претендентов. Буренавская делегация, располагая свидетельствами пострадавших и очевидцев, атаковала жалобами господина Иолинари и судью Раджа. Господин Иолинари обещал разобраться. Правда, отложил внимательное расследование до тех пор, пока не разберется с последствиями жуткой паники, охватившей Ильсияр и ближайшие деревеньки при известии о магическом сражении Кадика ибн-Самума.

Двадцать первый день месяца Барса давно прошел, но последствия его продолжались, расходясь, как круги по воде.

Жители Диль-Румайи, Обезьяньего Источника, Сар-Куримы и прочих селений, вдруг обнаружившую реку там, где она должна была находиться, если верить картам и преданиям былых веков, первые дни могли лишь любоваться на бегущую воду. Они не верили, что воды может быть столько. Что она могла быть просто так. Что она будет тут вечно…

А поверив, падали на колени и благодарили Духов Пустыни и эмира Джаву, да правит он четыре сотни лет, за сотворенное чудо!

При чем тут эмир? — думал Далхаддин. Но озвучивать свои сомнения не спешил.

— Вы все-таки уезжаете? — спросил молодой маг — теперь уже точно маг, а не какой-то там ученик. Вот, даже новый халат есть! С двумя золотыми звездами и целой горстью серебряных!

Далия пожала плечами. Сейчас они стояли под полосатым тентом таверны, чуть в стороне от суеты, которую развел хозяин дома, собираясь отбывать обратно в Чудурский лес.

— Мэтр Виг весьма расстроен тем, что аннулировали все результаты гонок магических тварей по Пустыне, — объяснила алхимичка. — Ты не представляешь, что здесь было! Обошлось, правда, без призыва существ-из-другого-мира, но и тех, кого Виг призвал из мира этого, было слишком много… Теперь, чтобы жить в доме, его надо заново ремонтировать, а перед этим — избавиться от злобных зубастиков, которые засели на чердаке, пиявок размером с кувшин, которые оккупировали подвал, и жутких топорщащихся рогами монстриков, в которых переродились карликовые коровы Вига после того, как поели какой-то эльфийской травки… Одним словом — да, мы едем домой.

И Далия чуть насмешливо посмотрела на Далхаддина.

О, как она была прекрасна! Тронутая золотистым загаром кожа, большие темно-серые глаза, выразительные брови, живой взгляд, сочные губы!..

— А может быть, останешься? — молодой человек и сам не понял, как из недр его души вырвались эти слова. — В конце концов — Ильсияр большой город, жить можно не только в доме старого мэтра. Есть и Хетмирош, там тоже люди живут…

— У меня тысяча дел в Талерине, — заявила Далия. Ее тон — ласковый, мурлыкающий, — заявлял прямо противоположное. И что дела подождут, и что не только в Талерине можно проводить исследования Разума…

— А все-таки, может, останешься? — с робкой надеждой спросил Далхаддин. — Понимаешь — ты самая красивая и умная из женщин, которых я только видел…

Для Далии эти слова прозвучали райской музыкой.

— Когда ты рядом… когда я вижу тебя… — несколько бессвязно продолжил эльджаладец. — В моем сердце бушует огонь, а в печени такое ощущение, будто я проглотил целый тюк омарского перца! О ты, цветущая вишня моей души! О, сахарная дынька, с томной негой возлежащая на бархатистых листьях моего восхищения!..

Сохраняя загадочно-поощряющее выражение лица, Далия тайком посетовала, что Далхаддина не слышит Клеорн. Признания инспектора, тоже весьма экспрессивные, уже успели надоесть алхимичке своей несколько казенной прямотой. Она, конечно, хороша, но восточная пылкость… страстность… изящество сравнений и гипербол…

— Оставайся, о Далия, — эльджаладец осторожно взял руку алхимички и с почтением поцеловал кончики пальцев. — Выходи за меня замуж!

О!!! Музыка души заиграла еще громче.

— Уверен, — продолжал Далхаддин. — Ты быстро подружишься с остальными моими женами!

— ЧТО?!!

— Мы будем слушать музыку, сидя в нашем саду, смотреть на реку, протекающую у подножия Хетмироша, по вечерам я буду читать тебе стихи, а ты — рассказывать свои алхимические истории…

— Остановись, — приказала Далия. — Повтори, пожалуйста, еще раз, с кем я должна подружиться.

— С моими женами, — послушно повторил Далхаддин. Ему показалось, или действительно его кавладорская жемчужина чем-то недовольна? — Я что, о них еще не рассказывал тебе?

— Нет, — с кислотной едкостью ответила сапиенсологиня. — Забыл, наверное.

— О них забудешь, как же! — пожаловался Далхаддин. — Особенно две старших — такие стервы… ой, — спохватился он. — Не думай о них очень плохо! Они просто мало образованные, вот… Но тебя они полюбят обязательно! И мы будем жить долго и счастливо!

— Просто уверена в этом, — Далия похлопала Далхаддина по плечу, наградила улыбкой и пожелала ему успехов в семейной жизни. А она-то думала, почему такой неплохой, в общем-то, парень терпит козни Кадика! Да у него ж, оказывает, выраженная мазохистская ориентация личности!

— Я сказал что-то не так? — спохватился эльдажладец. Так как Далия сделала попытку удалиться, он принялся оправдываться: — Ты понимаешь, всему виной наши традиции! Когда у меня обнаружили талант мага, вся деревня собирала деньги, чтобы отправить меня учиться. Вот и пришлось жениться на дочках наших, деревенских, богатеев — я верну свой долг, заботясь о них и их семьях… лет, думаю, через сорок окончательно рассчитаюсь, тогда можно будет и развестись. Но ты будешь моей самой любимой седьмой женой!

— Извини, ничего не выйдет, — коротко ответила Далия.

Нет, вы только его послушайте! Традиции! Долги!!! Жить в режиме жесткой экономии, залезая в долги и выпутываясь из них с изобретательностью истинного гения — тоже в традициях алхимиков Кавладора, но шесть жён мало кто из них имеет! Нет, вы подумайте! Предложить ей подобный мезальянс!! И еще смеет ее преследовать, уговаривать! Да куда же ей скрыться от подобной навязчиво-приторной любви?

Сапиенсологиня резво подбежала к Фри-Фри, занятому складированию книг и сундуков в центр будущего телепорта, выхватила какой-то ларец и, приняв вид деловой и сосредоточенный, бросилась помогать. Грифон, лениво следящий за сборами, поджал крыло, чтоб алхимичка на него не наступила.

Нет, ну вы подумайте! Седьмой женой!..

— Что в этом сундуке? — спросила Далия — чтобы избежать встречи с Далхаддином, продолжающим переминаться с ноги на ногу поблизости, она атаковала мэтра Вига. — Браслет, деревянная игрушка… Это же те самые обереги, тайну которых вы должны были вспомнить!

Виг посмотрел на перекатывающиеся по деревянному хранилищу предметы. Подергал себя за бороду, подумал — и бросил в обереги-напоминания короткую молнию.

— Зачем вы их уничтожили?! А вдруг, они предупреждают вас о чем-то важном?! — закричала Далия.

— Не бузи, алхимия, — сурово потребовал старый волшебник. — Они меня так предупредили, что теперь лет на десять покоя лишили! Где, спрашивается, мне искать отпрыска, попавшего в беду? И как?! И вообще! — голос Вига становился всё визгливее и визгливее. — Как посмели эти гады лишить моего Рыжика его законной победы?!! Ненавижу!!!

С рук рассерженного мага сорвались искры, которые, коснувшись земли, превратились в пушистых черных зверьков. То ли хорьки, то ли крысы-переростки побежали в разные стороны, наполняя Пустыню очередным проявлением магической злобы.

Покровителем следующего года — вчера, в двадцать третий день месяца Барса, — объявили Рыцаря. Во-первых, из-за его высочества Роскара — он, в золоченой броне, величественный и важный, как раз вчера прибыл в Хетмирош на своем белом умбирадце, согласовывать на высоком уровне детали капитуляции магических сил Эмирата перед армией Октавио Громдевура.

А во-вторых, в окрестностях Ильсияра, на месте изрядно опустевшего лагеря Участников, постепенно возвращающегося к естественному виду каменистой предпустыни, вдруг начали видеть привидение. Особо наблюдательные сообщали, что видели рыцаря, в доспехах, настоящего, только призрачного, который дозором прогуливался вдоль Старого русла.

Наверное, появление призрака — какой-то знак, — решили эльджаладцы, и теперь астрологи Хетмироша изо всех сил напрягались, стремясь узнать, какой именно.

Мэтр Виг попросил свою дочь наслать на тех, что лишил Рыжика законной победы, какое-нибудь проклятье позабористей. Та покрутила пальцем у виска, посоветовала отцу жить настоящим днем, не донимать ее глупостями и отбыла следом за мэтром Мориарти в Уинс-таун.

Теперь Виг еще и относительно доченьки ругался. Через каждое второе слово поминал упрямых дочерей, неверное воспитание, некромантию, коварство магов Хетмироша, рыцарей, чтоб им ни дна, ни покрышки…

— Готовы? — сурово поинтересовался волшебник, оглядывая сундуки с поклажей, Рыжика, своего секретаря и гномов. — Даже если не готовы — я начинаю. Следующая остановка — Чудурский лес!

Далия поторопилась войти в круг серого тумана, появившегося после первых слов озвученного волшебником заклинания.

— О, нет, не уходи! — взмолился Далхаддин. — Прошу, оставайся! Ты свет моих очей, вкус моей воды! О, Далия, оставайся, мы будем счастливы!

— Извини, но идея быть чьей-то седьмой женой меня не греет, — буркнула алхимичка.

Сейчас эта чудная женщина исчезнет из его жизни, — понял Далхаддин. Исчезнет ее порывистость и великодушие, любопытство и милосердие, неброская, безыскусная красота и азарт бывалого игрока. Молодой маг испугался — на этот раз настолько, что почувствовал решимость бросить вызов традициям, обстоятельствам и даже самой Судьбе, которая стоит между ним и его любовью.

— А если я выгоню трех младших жен — их родителям я не так много и должен, — скороговоркой, пока не исчезла решимость, выпалил эльджаладец. — Стать четвертой женой ты согласна?

Из-за круга, очерченного заклинанием, Далия послала ему улыбку и воздушный поцелуй.

Далхаддин тяжело вздохнул. Могущественный, загадочный, неторопливый и величественный Восток в очередной раз столкнулся с энергичным и деятельным Западом, и они разошлись, так и не сумев ни победить, ни понять друг друга.

25-й день месяца Барса

Ильсияр, здание городского суда

Узнав о том, что мэтресса Далия покинула Пустыню и вернулась домой, инспектор Клеорн потерял покой и сон. Он и так постоянно поторапливал мэтра Лео и прочих помощников, выделенных ему господином Иолинари, а теперь и вовсе превратил официальное расследование относительно деяний Кадика ибн-Самума и событий у Горы Сфинксов и Львиного Источника в настоящую гонку со временем. Клеорн совершил немыслимое — он заставил велеречивых, неторопливых эльджаладцев оформлять официальные документы буквально за пять-шесть часов, а не лет, как они намеревались в начале.

Наконец, сыщику удалось составить печальную статистику двадцать первого дня месяца Барса. Теперь надо еще раз перепроверить имена погибших у Горы Сфинксов, чтобы потом утвердить список у судьи Раджа; по этому списку генерал Громдевур обещал выбить из эмира Джавы компенсацию семьям пострадавших… Интересно, каким чудом мальчишка-судья сумел удержаться на своей высокой должности, — подумал Клеорн, скользя взглядом по именам, прозвищам и отмеченных мелким шрифтом обстоятельствах гибели, — если верить Иолинари, на эмира произвел хорошее впечатление тот факт, что мальчишка не покинул город, а остался вместе с горожанами, ожидающими катастрофы. Приятно знать, что даже при такой идиотской системе правления, когда представителем исполнительной власти вдруг оказывается восьмилетний молокосос, жители Эль-Джалада не растеряли истинно-человеческих качеств…

— Мэтр! — рявкнул Клеорн.

Волшебник, сидящий у окна и с мечтательной улыбкой наблюдающий за шумными ильсиярскими улицами, нехотя очнулся от дум и подошел на зов начальника.

— Мэтр Лео, почему у вас не сходятся цифры?

— То есть? Что вы имеете в виду?

— Вот тут, — Клеорн ткнул пальцем в официальный реестр, в котором господин Иолинари и судейские чины аккуратно регистрировали смерти, случившиеся в Ильсияре. — Сказано, что в окрестностях Горы Сфинксов погибло девяносто семь человек, одиннадцать кентавров и три гнома. А тут, — инспектор переключился на другой документ, который подготавливал по приказу генерала Громдевура, — указано, что погибло девяносто шесть человек! Почему количество не сходится?! Разве так сложно быть внимательным, мэтр?

Лео понурился и взялся проверять цифры и факты.

— А, — вспомнил он спустя пару минут. — Лишний труп, как я сразу не сообразил. Всё в порядке, во время песчаной бури у Горы Сфинксов действительно погибло девяносто шесть людей, три гнома и неполная дюжина кентавров. Всё верно.

— А девяносто седьмой? — уточнил Клеорн, не спеша верить помощнику на слово.

— А девяносто седьмой труп приплюсовали по ошибке. Он вообще не у Горы Сфинксов помер; если уж вспоминать — там, благодаря скелетам мэтрессы Вайли и защитным чарам Лотринаэна, спастись удалось многим. Конечно, вокруг, по Пустыне, по плоскогорью… Одним словом, этот, девяносто седьмой бедняга, нашелся аж у самой Диль-Румайи. Я видел труп — никаких следов удушья или того, что он песком захлебнулся, его просто зарезали…

— Ах, вот как, — протянул Клеорн и, теряя интерес к постороннему трупу, вернулся к своей работе.

— Да, удар стилета в сердце, а потом второй — в горло, и все дела, — беспечно объяснил Лео, возвращаясь к созерцанию толпы за окном.

Рука инспектора, как раз протянувшая к чернильнице перо, замерла.

— Удар в сердце? Стилетом?

— Ага. Совершенно ничего интересного. Я, признаться, сначала подумал, а не помогал ли тот маг Кадику (убитый, чтоб вы знали, считался магом, хотя полного курса обучения не завершил, полной пригоршни звезд на халат так и не заработал), — но Далхаддин сказал, что вряд ли. Вообще, если подумать…

О чем собирался подумать мэтр Лео, инспектор Клеорн не уловил. Он вцепился в самую важную часть сообщения, слова "маг, удар стилетом, смерть на месте". Совпадение?

Бывают ли такие совпадения?

— Лео, — нахмурился сыщик. — Вы пошутили, или действительно убийство, совершенное неизвестным в окрестностях Диль-Румайи идентично тому, что мы с вами начали расследовать в Луазе?

Судя по тому, какая тяжелая работа мысли отразилась на безмятежном челе волшебника, подробности их кратковременного визита в столицу восточной провинции Кавладора совершенно стерлись из его памяти.

— Ах, как некстати я забросил дело об убийстве Лека-Притворщика! Решено! Сейчас мы завершаем наши дела здесь, возвращаемся в Талерин, я нахожу мэтрессу Далию, а вы отправляетесь в архивы Министерства Спокойствия. Если наш прыткий убийца за неполный месяц Барса совершил два преступления, кто знает, сколько похожих случаев мы сможем отыскать, если поворошим прошлые дела?

— Я не согласен! — встрепенулся Лео.

— А я что, спрашивал ваше согласие? — удивился сыщик.

— Вообще-то, — обиделся волшебник, — я спас вам жизнь. Почти. То есть — я был рядом и даже старался… Могли бы поблагодарить, а не грузить очередной бессмысленной работой…

— Лео, не увиливайте, — строго погрозил инспектор. — Если мои догадки верны, и оба мага действительно убиты одним и тем же человеком — поверьте, в ваших же интересах его найти!

— Почему это?

— Потому, что он убивает магов. Глупость, конечно же, но вдруг он выберет следующей жертвой вас? Или мэтра Фледеграна? Или мэтра Аэлифарру? Представляете, какой скандал может разразиться? Не ворчите, Лео, берите пример с меня и просто смиритесь с неизбежным. — торжественно изрек Клеорн. Затем, обретя очередную цель в своем профессиональном самосовершенствовании, он с новыми силами вернулся к составлению официального отчета.

"Нетушки, — подумал мэтр Лео, с неприязнью наблюдая за действиями начальника. — Он, понимаете ли, будет ухаживать за своей алхимичкой, цветы ей дарить, серенады по ночам распевать, а я — корпеть в архивах? А как же моя драгоценная Элоиза? Я и так потерял почти четыре недели вместо того, чтобы каждый день напоминать ей о своей любви и преданности! Надо будет придумать что-нибудь, чтоб спихнуть наши будущие детективные игры на чью-нибудь чужую шею"…

И волшебник снова погрузился в мечты. Он представлял, как обрадуется Элоиза, увидев его во дворце… как бросится навстречу… как сморщится ее матушка…

Нет, матушку надо будет чем-нибудь отвлечь. Может, напустить на нее мышей? А где их взять и как обосновать их появление?

План завоевания сердца придворной красавицы, юной дочери графа Росинант, пополнился новым пунктом.

Дворец судьи Раджа

— Отведайте плова, дорогой сын…

— Отведайте щербету, о драгоценнейший Радж…

— Пахлавы?

— Рахат-лукум?

— Шашлык из змеиных голов?

— Бычий хвост на шампуре?

— Ласточкины гнезда, фаршированные осьминожками?

— Кальян?

— Лимон?

— Миндаль?

"Свободы!" — хотел потребовать юный Радж. Увы, маменьки обступили его так плотно, что даже дышать удавалось в пол-ноздри. Он тяжело вздохнул.

— Наш сиятельный судья, защита и опора нашей семьи, не здоров?

— Он не весел?

— Его что-то расстроило?

— Мы немедленно прикажем кого-нибудь выпороть! — самоуверенно заявила маменька-четвертая.

— Кого? — изумились три остальные.

— Неважно, главное, чтобы у нашего милого Раджа улучшилось настроение! Скушай зернышко перца, мой дорогой, чтоб прогнать черную желчь из печени!

— Не хочу, — отмахнулся мальчик.

Разумеется, не подействовало.

Последовал новый виток предложений, и только скормив мальчишке половину разносолов, маменьки соизволили выслушать, что послужило причиной плохого настроения сиятельного Раджа.

Оказывается, от мальчика сбежал кот. Да, тот самый! Большой, красивый, пушистый Кот-в-доспехах! Да, тот самый, который якобы рассказывал Раджу смешные истории! И ведь какая жалость — лишь сегодня утром судья догадался, что кот — никакой не кот, а заколдованный принц! Он выспросил у господина Далхаддина рецепт расколдовывания, хотел проверить, а кот сбежал! Ну, как тут не грустить?

Маменьки принялись охать и ахать наперебой.

— А и в самом деле, где эта пушистая зараза? — шепотом спросила маменька-первая у маменьки-второй чуть позже.

— Я продала его купцу, который отправлялся с грузом специй на север, — ответила вторая вдова.

— Давно пора было… — согласилась маменька-третья.

Женщины дружно закивали. Действительно! Этот кот так внимательно следил за их танцами! Нет, в легенду о заколдованном принце они, почтенные женщины, не верили, но кот смотрел так пристально, так самозабвенно, да еще и облизывался при этом! Ллойярдцы утверждают, что кошкам позволено смотреть на короля — так вот, в Эль-Джаладе — другие законы! Здесь похотливым котам не дозволено смотреть на честных вдов!

Хотя, если бы он действительно оказался зачарованным принцем… Но подобные раритеты в наше просвещенное время увы, не встречаются.

Может быть, именно поэтому его высочество принц Роскар из династии Каваладо просто и скучно вернулся домой.

2-й день месяца Чаши

Талерин, Университетский квартал, ресторация "Алая роза"

Мэтресса Далия покрутилась перед зеркалом, расправляя складки мантии, повесила на шею лупу на длинной цепочке, и, сочтя свой облик достойным множества похвал, вышла из своей комнаты.

Ах, как это здорово — передвигаться не по каменистой и песчаной пустыне, а всего лишь по деревянным половицам, по ступенькам, которые за годы проживания выучила наизусть! Верхняя ступенька — чуть-чуть поскрипывает, на второй — сучок точно посреди доски, третья с такими интересными прожилками, что складываются в смешную гоблинскую рожицу… Кстати, где она?

— Что-то потеряла, Далия? — спросила Напа снизу, из обеденного зала. Час был ранний, поэтому гномка была занята наведением порядка — подметала, расставляла столы, стулья и лавки.

Настроение у Напы Леоне было самым что ни на есть радужным. Да, с сокровищами царя Тиглатпалассара получилось не очень удачно, Золотой Город собственными глазами она так и не увидела… Зато потом, как только они переступили порог родной «Розочки», Ньюфун вручил ей подарок от дяди Дюши! Она стала обладательницей самой уникальной, самой замечательной и самой удивительной свинки-копилки!

Конечно, сторожевого минотавра из почтенного артефакта воспитать не получится, — размышляла гномка, протирая полировочной смесью покрытую зарубками и вмятинами клыкастую морду своей копилочки, — и она не такая мягкая и пушистая, как Черно-Белый Котик, но тоже ничего. К тому же — внутрь Кота заглянуть не получалось, а внутри копилки… внутри копилки хранится настоящее сокровище!

Только — тсс! Конспирация!.. Всё равно Напа не хозяйка этого сокровища; она всего лишь его хранительница. Но когда-нибудь потом, когда Напа вернет всё, что Дюша Кордсдейл принял на хранение, она отправится в дальние страны, и будет искать чудесные драгоценности, золотые слитки, древние монеты, и складывать их в металлическое нутро чудесной свинки! Хогри-хок, радость моя!

Другими словами — если вернувшаяся домой Напа и вспоминала великое алхимическое путешествие в Эль-Джалад, то только в связи с верблюдами. Эх, знала бы она раньше, какое наследство оставил ей дядя Дюша, собираясь в Путешествие к Центру Земли, она бы обязательно прикупила пару верблюдов в подарок родителям!

А так — пришлось удовольствоваться единственным сувениром, привезенным из дальних земель. Большую стеклянную бусину, подаренную царем Эпхацантоном, гномка вставила в массивную бронзовую рамку и повесила над камином — и скромно, и значительно… А путешествие можно выбросить из головы. Еще бы Далия прекратила через каждые десять минут навспоминать, какие лишения она вынесла из-за копательной мании юной гномки, было бы совсем хорошо.

Ну да что с этой ненормальной человечки возьмешь? Вот сейчас — чего ради она обнюхивает ступеньки?

— Такое ощущение, что у нас новая лестница. Ни одной знакомой досточки не вижу. Не то, чтобы я знала их в лицо…

— Это потому, что мы давно не были дома, — с готовностью объяснила Напа. — Я тоже заметила, что потолок на кухне и кладка стен второго этажа какая-то не такая, и Айра мне сказал, что дом без нас совсем заскучал.

— Вот как? — нахмурилась мэтресса. — Какой, однако, удивительный феномен макроэргического пространства реальности!

Айра и Ньюфун, подслушивающие разговор девушек, дружно смутились и сбежали на кухню.

— Интересно, какие еще феномены случились в ресторации за время нашего отсутствия, — пробормотала алхимичка. — Кстати, кто-нибудь видел Джою? Куда она пропала? В мансарде нет, вчера я прогулялась по городскому кладбищу — тоже ее не встретила…

На кухне возникла некоторая суета, которая закончилась выталкиванием рыжего Айры в обеденную залу.

— Госпожа Джоя уехала домой, — не слишком уверенно объяснил гном.

— А почему нас не предупредила?

— Потому… потому… Ну, она очень соскучилась по острову Дац… Выть начала по ночам… Шерсть у нее клоками полезла…

— Куда полезла? — рассеянно уточнила мэтресса. Она как раз обнаружила на полочке рядом с камином стопку новостных листков и теперь выбирала, с какого номера начать знакомство с последними событиями, произошедшими в Талерине.

— Гоблин бородатый! — агрессивными жестами объясняя Айре, что врать надо более умело, зашипел Ньюфун. — Шерсть у оборотней, а на Даце живут вампиры!

— Так что, мне сказать, что не лезла у Джои шерсть? — растерялся жених Напы.

— Нет! Скажи, что у нее крылья вытянулись, как у летучей мыши! И она ими захлопала и улетела домой!

— Так ведь она не хлопала… — развел руками Айра. — Она просто исчезла…

Ньюфун застучал себя по шлему, дескать, соображай, что говоришь! Между прочим, это тебя, именно тебя оставляли приглядывать за девчонкой и ресторацией! И вообще, скажи спасибо, что благодаря мне с тебя не требуют отчета о Черно-Белом Коте, чтоб его мыши съели…

Спас неумелого врунишку вовремя прозвучавший стук в дверь.

— Кто это? — на секунду отвлеклась от чтения газеты Далия. — Для обеда — рановато…

Нет, это были не желающие пообедать. Это был ответ на объявление, которое Напа Леоне Фью из клана Кордсдейл поместила в позавчерашнем выпуске "Талерина сегодня", сразу после того, как они вернулись домой и как Ньюфун вручил ей свинку-копилку.

— Меня зовут баронесса Тильда Капликария Сайкен фон Пелм, и я желаю получить принадлежащую мне собственность! — заявила ворвавшаяся в ресторацию дама.

Далия и гномы посмотрели на баронессу с сомнением: выглядела госпожа Тильда не слишком солидно. Платье из потертой, вылинявшей парчи, какие-то совершенно жуткие пожелтевшие от времени кружева, на голове — сбившиеся в кудель кудряшки, на лице — следы пудры и перманентной жадности…

— Вы должны отдать мне кольцо, которое мой предок, барон Генри, передал на хранение Дюше Кордсдейлу! У меня есть документ! — баронесса извлекла из-за корсажа какую-то мятую бумажку и принялась размахивать ею над головой.

На гномов "официальный документ" произвел большое впечатление, а на мэтрессу Далию, увы, совершенно не подействовало. Она выхватила из дрожащих рук баронессы бумагу и прочитала вслух:

— "А еще березовый сок зело пользителен для борьбы с весенней усталостью и осенней ипохондрией…" Больше похоже на ведьминский рецепт, чем на удостоверение вашей личности, — усмехнулась алхимичка.

Баронесса оскорбилась:

— Да что вы себе позволяете! Мой прадед совершал подвиги! Видели б вы, как он сражался на турнирах! Да чтобы почистить его латы и подержать коня, народ в очередь становился! А вы… вы… жалкая простолюдинка! Прочь с моей дороги! Я вовсе не с вами пришла разговаривать, мне нужно кольцо моего предка!

Гневный вопль аристократки не возымел эффекта — мэтресса Далия издевательски рассмеялась, а гномы вообще смотрели не на кричащую женщину, а на донельзя уродливую металлическую свинку-копилку, прикованную тяжелыми цепями в углу.

— Почему мне никто не отвечает?! — возмутилась еще громче Тильда фон Пелм. — Вот же, я пришла по объявлению! Напа Леоне Фью извещает, что готова вернуть истинным хозяевам собственность, которую принимал на хранение Дюша из клана Кордсдейл! А я и есть эта собственность… в смысле, хозяйка собственности, именно мой предок просил сохранить ма-аааленькое такое колечко с брильянтиком… паршивенькое, оно и стоит-то всего ничего… Она ради фамильного сокровища обыскала все Орберийский горы; где же оно?

— Понимаете ли, ваша баронесистость, — еще шире улыбнулась Далия, — В настоящий момент всё наследство Дюши Кордсдейла находится внутри вот этой замечательной свинки-копилки. Но тут есть одно обстоятельство… Понимаете ли, ваша чистопородность, моя подруга получила свинью всего лишь три дня назад. И мы пока не очень научились управлять этой клятой бестией, — доверительно сообщила алхимичка.

— Хогри… — с сдержанной угрозой донеслось из угла.

— И потому мы попросили нашего приятеля — вернее, моего доброго знакомого, мэтра Лотринаэна из Охотничьего Замка, наложить на копилку пару дополнительных чар. Одним словом, если бы вы действительно были истинной хозяйкой, как утверждаете…

— Но я она и есть! И я утверждаю! — возмутилась Тильда.

— Тогда садитесь напротив свиньи и ждите, пока она не отдаст вам ваше имущество, — Далия подвела баронессу к свинке, Ньюфун придвинул лавку, и в итоге баронесса оказалась сидящей прямо напротив копилки.

Время шло, морщинисто-запудренное личико Тильды пошло розовыми пятнами; металлическая, в щербинах и шрамах, морда свинки была недвижима и самодовольна, как лик божества.

— По-моему, вы не хозяйка той вещи, которую Дюша принял на хранение, — осторожно заметил Айра.

Тильда в ответ закатила грандиозный скандал.

Стены ресторации "Алая роза" колыхались от криков разгневанной баронессы, в погребе свернулось молоко, а из-под крыши улетели ласточки. Далия жмурилась от удовольствия, фиксируя в блокноте особо колоритные выражения аристократки, Ньюфун не выдержал — сбежал в свою каморку, искать топор, чтобы выразить свое возмущение; Айра и Напа держались за руки, поминутно вздрагивая от страха перед разгневанной женщиной.

В какой именно момент свинка-копилка начала двигаться, никто не уловил. Просто в какой-то момент все увидели, что заверещавший извечное «хогри-хогри» артефакт погружается в стену, увлекаемый чьими-то руками с длинными, неприятного вида пальцами. Ньюфун, уверенный в том, что после пребывания в демонской пасти ему по щиколотку даже глубины Ледяного Океана, бросился спасать имущество сестры. Напа и Айра бросились на помощь, и втроем гномы вытянули из стены (мэтресса Далия удивленно выгнула брови, а вопли госпожи Тильды преодолели звуковой барьер) странного карлика.

Он был рыж, лыс, остронос, узкоплеч, облачен в темный странного покроя камзол, и он вцепился в свинку, как в последнюю надежду.

— Вор! Грабитель! — заверещала Тильда и принялась бить карлика сумочкой.

— Обманщица! Лгунья! Выдра болотная! — не остался в долгу Цогобас. Завязалась приятная глазу драка.

Пронаблюдав, как ллойярдская баронесса и странный незнакомец мутузят друг друга, Далия прошла на кухню, набрала кувшин, вернулась и окатила возмутителей спокойствия холодной водицей.

— Может быть, вы объясните, в чем дело?

— Он пытается украсть…

— Она пыталась присвоить…

— Моё!

— Нет, моё!..

Сомнения и споры разрешила артефактная копилка, которая вдруг затряслась, задрожала свернутым в колечко хвостиком, разинула пасть и уронила к ногам карлика округлую свинцовую коробочку. Глаза карлика вспыхнули оранжевыми огоньками, он с воплем набросился на приз, который искал столь долго и усердно… и натолкнулся на широкое лезвие гномьего топора.

— Слышь, ты, лысый, — строго спросил Ньюфун. — Значит, говоришь, твоя вещь?

— Моя, моя! — заверещал Цогобас. Потом немного одумался и уточнил: — Кольцо принадлежит моей госпоже! Отдайте его! Или я за себя не ручаюсь!.. — и зачем-то схватился за изумрудную запонку на правом рукаве рубашки.

Взглянув в безумные, усталые и отчаявшиеся глаза незадачливого воришки, Далия посчитала нужным вмешаться. Она потребовала, чтобы хозяин обсуждаемой вещицы доказал свое право собственности, другими словами, дал подробный словесный портрет кольца, который Дюша Кордсдейл принял на хранение.

— Оно…э-э… красивое, — только и сумела придумать Тильда фон Пелм.

— Голубой алмаз величиной с зуб тролля, и оправа из чистого нюра! — выпалил Цогобас.

— Из чистого нюра?! — дружно не поверили гномы.

Напа и Айра наперегонки бросились распечатывать коробочку; их глаза округлились, когда они увидели тяжелый, массивный перстень из черного металла, а из груди вырвался вопль удивления и восторга. Ньюфун тяжело вздохнул — мысль о том, что внутри копилки хранилась подобная ценность, весьма добавляла ему самоуважения.

— Ну, теперь-то вы мне верите?! — возопил карлик. — Отдайте, отдайте его мне!!!

— Отдавайте, а то кусаться начнет, — недовольно подтолкнула Напу Далия. А сама как бы невзначай подхватила баронессу под локоток. — Что ж вы, ваше аристократиё, замолчали? Рассказывайте, откуда знаете о колечке, почему считаете его своим, почто уверены, что сможете обмануть наивную юную гномку… Не вы ли, случайно, устраивали шум в Орбурне, в мастерских клана Кордсдейл, когда просили сделать для вас какую-то фальшивку из железа и голубого стекла?

Тильда Капликария Сайкен фон Пелм, в замужестве — госпожа Азено, — возмущенно пискнула, вырвалась и сделала попытку покинуть ресторацию с высоко поднятой головой. Увы, ничего не вышло — как раз тогда, когда баронесса достигла верхней ступеньки лестницы и открыла дверь на улицу, в помещение ворвался какой-то пушистый черно-белый комок, бросился женщине под ноги, и в итоге незадачливая охотница за чужим наследством растянулась, как лягушка и даже, кажется, проехалась носом по камням мостовой.

Отметив таким образом радость своего возвращения в родные пенаты, Черно-Белый Кот гордо прошествовал в центр залы, смерил выразительным золотым глазом Цогобаса, свинку, Далию, и громко прокричал "Мяурр!!!".

— Мой черно-беленький! — завопила Напа. — Он вернулся, вернулся! Вот теперь я совершенно счастлива! — заявила гномка, обнимая громко урчащего Кота.

Цогобас посмотрел на животное, до сих пор наряженное в странного вида каску и панцирь, со скрытой неприязнью. Ему показалось, что Кот над ним посмеивается. Впрочем…

Главное, что кольцо Госпожи он все-таки разыскал!

— Это вам за труды, — коротко поблагодарил карлик гномов. Протянул ближайшему бородачу кошелек тонкой кожи, расшитый тонкой серебряной нитью, уложил кольцо поближе к сердцу и исчез, не прощаясь.

— Какой-то он странный, — прокомментировала Далия. У нее вдруг возникло ощущение, что подобное создание — узкоплечее, длиннопалое, остроносое, она где-то видела… или о нем упоминал инспектор Клеорн? Или…

— УХ ТЫ!!! — отвлек алхимичку от размышлений восторженный вопль Ньюфуна и Айры. — Напа, ты посмотри, сколько он заплатил за хранение этого колечка!

— Нет, ну кто-нибудь мне может ответить, куда пропала Джоя? — повысив голос спросила Далия; так как ей никто не ответил, у алхимички остался единственный выход — идти в Министерство Спокойствия и требовать, чтобы Клеорн срочно занялся ее проблемой.

В смысле, установил, куда пропала студентка. А вы что подумали?

Дорогая Фиона!

Я наверняка утомила тебя многочисленными отчетами, которые посылала из Великой Пустыни Эль-Джалада, поэтому, пожалуй, сделаю перерыв — недели на две. Пишу, чтоб предупредить тебя — я не собираюсь никуда уезжать из Талерина, буду помогать мэтрессе Далии оформлять ее заметки относительно Разума Путешественников, помогу Ньюфуну найти работу где-нибудь в квартале Оружейников, Айра, опять же, обещал прочитать мне оду, которую сложил в мою честь; Коту надо сделать новый шлем, а то он, бедняга, будто и не у гномов живет, ходит в одной и той же каске второй месяц подряд… Может, ему какую-нибудь обувку придумать? А то даже подковать не получается…

Фри-Фри тоже обещал тебе написать. Он в Чудурском Лесу, помогает мэтру Вигу с экспериментами.

Ты не скучай, ладно? А если вдруг почувствуешь тоску и приступ меланхолии, помни — ты всегда можешь отправиться в путешествие. Не важно, куда — на юг, север или даже на другую сторону Великого Западного Океана; не важно, ради чего — поискать сокровищ, спасти какую-нибудь принцессу, для того, чтобы сразиться с драконом, или, как обычно придумывает мэтресса Далия, чтобы познать очередной нюанс Высшего Разума, теоретически существующего в макроэргическом пространстве реальности.

Главное, что, настранствовавшись вволю, ты вернешься домой.

Поверь, это сама приятная часть путешествия!