Алхимик Империи 2

Глава 17

— Первым делом, сын, — начал отец. — Я хотел ещё раз поблагодарить тебя за то, что ты сделал в тот день. Без тебя мы бы точно не смогли избежать потерь… если бы вообще выжили.

Он сжал кулаки и продолжил:

— Наш род оказался слишком слаб перед первой же реальной угрозой. И неважно, что это были Войды: любой другой род из клана Борисовых сумел бы своими силами отразить нападение трёх тварей. А мы оказались бессильны и вынуждены были полагаться только на помощь других… и рисковать тобой.

— Даже так, отец, ты всё сделал правильно, — спокойно заметил я. — Твои действия спасли многих и позволили дождаться моего прибытия. Ты верно поступил, когда не стал прорываться с боем, а отвёл всех в тайное хранилище рода. — я усмехнулся. — Которое теперь не такое уж и тайное.

— Да что с того хранилища! — всплеснула руками мать. — Главное, что ты сам остался цел. Ты ведь так рисковал собой, Лёша. Я всё знаю… и неважно, что в тебе пробудилось — кровь предка или древний Дар рода. Ты всё равно наш сын. А мы понимаем: ты не был готов к такому. Невозможно стать сильнее за столь короткое время, какой бы ни был Дар.

— Дорогая, наш сын как раз и доказывает обратное, — твёрдо сказал отец. — Каждый день мы слышим о его новых успехах. И мне сложно передать словами, насколько я горжусь им!

Он посмотрел прямо на меня.

— Кроме того, несмотря на то, что я сам не сделал ничего для того, чтобы наш род стал лучше, наш сын не потерял веру в меня. И я собираюсь отплатить ему тем же — верой и уверенностью в его дальнейших успехах. За эту неделю он добился большего, чем я за многие годы. И это только начало. Я ведь прав, сын?

— Конечно, — улыбнулся я. — Но, как я и говорил, твоя помощь, отец, и твоя, матушка, всё ещё понадобится. Это наш Род, и возрождать его мы будем вместе. Я сделаю всё, чтобы мы быстро вернули себе доброе имя и получили влияние не хуже, чем во времена великого предка. И это как минимум.

— Да, я уже слышал, — кивнул отец, — Что ты закончил первую партию зелий собственного производства и даже сумел адаптировать свои рецепты под артефактные установки лабораторного комплекса. Более того, ты улучшил старые формулы стандартных зелий… и всё это на фоне сезона Разломов и экзаменов в академии. Я не представляю, как ты всё успеваешь, сын. Мне до тебя далеко.

— Стараюсь, — пожал я плечами. — Но не стоит сравнивать себя со мной. Мы разные. У каждого свой талант, своя норма, своя выносливость. Главное — делать всё, на что способен, и вносить свой вклад в общее дело. Этого достаточно. Иначе можно перегореть, а от этого никому не станет лучше.

— Да, понимаю, — тяжело вздохнул отец. — Но даже так я не собираюсь больше отсиживаться в стороне. Я уже начал восстанавливать старые связи и налаживать новые. Взял на себя весь тыл. Так что о поместье и его обитателях можешь не беспокоиться — этим займусь я.

— И, кстати, насчёт обитателей поместья, — начал я после короткой паузы. — После окончания сезона Разломов у нас в доме появится пополнение. Я планирую выделить комнату своей помощнице, Софии. Она отлично себя показывает, и у меня нет сомнений, что её вклад в развитие рода будет очень существенным. Таких людей всегда нужно держать при себе и обеспечивать им лучшие условия.

Я чуть нахмурился.

— А сейчас моя правая рука живёт в непозволительно отвратительных условиях, и так продолжаться не может. Уже сегодня вечером я устрою ей переезд в гостиницу. Пусть привыкает к хорошему и не отвлекается на бытовые хлопоты. Этим должен заниматься специально обученный персонал, а талантливые люди должны использовать свои сильные стороны по назначению. Так что, отец, раз уж ты берёшь на себя тыл, я хочу, чтобы ты решил вопрос с её проживанием здесь.

— Конечно, сын, с этим не возникнет проблем, — кивнул отец. — Я со всем разберусь. И раз уж София твоя правая рука, я договорюсь, чтобы её поселили поближе к твоей комнате. Там как раз есть свободные места, я это уже узнавал — на всякий случай.

— Это было бы очень кстати, — согласился я. И, повернувшись к матери, продолжил:

— Что же до тебя, матушка… по правде сказать, я не знаю, чем ты можешь помочь сейчас. Дела с лабораторией, созданием новых рецептов и добычей ресурсов в Разломах я решаю своими силами. Вопросы поместья и установления связей — на отце. От тебя я могу попросить лишь одного: не волноваться за нас. Твоё беспокойство никому не сделает лучше. Сейчас лучшая помощь для меня — это не мешать.

— Спасибо за прямоту, сынок, — усмехнулась мать и тяжело вздохнула. — Да, твой отец уже не один день твердит мне, что ты изменился и возмужал. Что нам остаётся лишь положиться на тебя и не вставлять палки в колёса. И хотя мне непросто принять это сердцем… я доверюсь вам обоим. В первую очередь тебе. Только пообещай, что будешь предельно осторожен. В случае опасности думай о себе в первую очередь. Ты у нас один, и мы не переживём, если с тобой что-то случится.

— Конечно, я обещаю, — твёрдо сказал я. — И помни: если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь ко мне обратиться.

— Вообще-то это мои слова, — слабо улыбнулась мать. После паузы добавила: — Но я и правда мало чем могу помочь. Хранить очаг я не могу, пока поместье не вернётся под наш контроль вместе с окончанием сезона Разломов. Талантов, как у тебя или даже твоего отца, у меня нет. В алхимии я не сильна, как и в магии. На своём втором ранге и застряла… вряд ли даже до третьего когда-нибудь доберусь. Значит, в основном могу оказать лишь моральную поддержку.

— И её будет достаточно, — мягко улыбнулся я. — Но если захочешь помочь чем-то ещё — мы всегда будем рады. Рук сейчас не хватает, особенно в лаборатории.

— В таком случае, — мать оживилась. — С твоего позволения я бы хотела тряхнуть стариной и помочь тебе с выполнением заказов в лаборатории. Кое-что я ещё помню. Надеюсь, моё присутствие не смутит работников.

— Уверен, с этим не возникнет проблем, — с лёгкой улыбкой успокоил я мать. — Наоборот, тем самым мы покажем вовлечённость в общее дело и поднимем боевой дух в коллективе. Я ведь и сам стараюсь облегчать условия работы для сотрудников. Твоя помощь, как алхимика, лишней точно не будет. Даже одна пара рук способна снять часть нагрузки. Да, поначалу тебе придётся вливаться и подтягивать навыки, но в перспективе это серьёзно повысит эффективность всей лаборатории.

Я выдержал паузу и добавил:

— Но всё же не бери на себя слишком много, матушка. Делай то, что сможешь, и не загоняй себя. Если что-то не будет получаться — всегда можно обратиться ко мне или к Полине. В этом нет ничего стыдного. А если тебе будет совсем неловко, присмотрись к братьям Дягилевым. Старики, может, и без особого таланта, но упорства у них хватает. Даже в своём возрасте продолжают учиться — и это достойно уважения.

— Я всё поняла, сынок. Можешь не переживать, я справлюсь, — твёрдо кивнула мать. Затем повернулась к отцу и мягко добавила: — Помнишь, Ваня, когда-то и мы вместе так старались на благо рода, ещё при Василии?..

— Давай не будем о нём, — резко оборвал отец. Его лицо потемнело. — Не забывай, дорогая, он всё бросил на меня и просто ушёл. Если бы не это — наш род мог бы быть сейчас в куда лучшем состоянии.

— Его тоже можно понять, — осторожно заметила мать. — Он воспитывал тебя один, и в совсем не лёгкие годы. Я не хочу тебя обидеть, но ведь и сам понимаешь, как это было тяжело. Да, он не оправдал твоих надежд… Но и ты не оправдал его.

— А больше детей у него уже и быть не могло, — пробормотал отец сквозь зубы. — Вот и решил уйти на покой. Я тоже был на него обижен, но долгие годы был готов принять и простить… Но он ни разу даже не попытался нас навестить как подобает. Совсем отвернулся, корнями прирос к своей новой жизни, без нас!

— Теперь слушай внимательно, Лёша, — отец резко повернулся ко мне, глаза его сверкнули. — Если этот старый хрыч вдруг узнает, что у нас всё снова налаживается, и вздумает вернуться… Если решит признать тебя, наконец, достойным его чёртовых ожиданий — так вот, знай: я его не пущу. Ни за что. Пока я жив — он отдельно, а мы отдельно. И точка.

— Ваня, — мать подняла ладони, пытаясь его остановить. — Не при Лёше. Всё же речь идёт о его деде…

— Нет у него никакого деда! — отмахнулся отец, уже тише, но всё ещё с явным раздражением. — Пусть Владимир зовёт его своим внуком, а мой старик давно утратил на это всякое право!

Обратившись к памяти Алексея, я и впрямь не нашёл почти никаких упоминаний о деде и бабушке со стороны отца. Мироновы, наоборот, регулярно навещали нашу семью по праздникам, и отношения у родителей с ними были тёплыми, хотя и не настолько, как у нас с Полиной.

А вот Василий… За все восемнадцать лет он появлялся от силы несколько раз. Настолько редко, что я и точное количество визитов вспомнить не смог. Каждый раз он задерживался не дольше пары суток, да и ночевать у нас в поместье не считал нужным — предпочитал гостиницы. Словно чужой человек. Относился с предельным пренебрежением, будто к посторонним. А после череды коротких проверок внука и вовсе перестал приезжать. Исчез из жизни семьи Быстровых окончательно.

Насколько я понял из обрывков памяти, жил он где-то в столице. От рода отказался, но навыков алхимика не потерял. Там он был вполне успешен, и вполне смог сойти за одного из профессоров в столичной Академии. Подробностей об этом, впрочем, в памяти не осталось.

— Давайте не будем о грустном, — спокойно сказал я. — Как ты и сказал, отец: Василий отдельно, а мы отдельно. Так что забудем о нём. Хотя бы до тех пор, пока он сам не решит вспомнить о нас. А уж если дойдёт до этого — будем решать вопросы по мере поступления.

— Дело говоришь, сын, — кивнул отец, выдыхая и постепенно успокаиваясь. — Извини за эту вспышку. И ты, дорогая, тоже прости. Не могу я спокойно на эту тему говорить… Одно только упоминание моего отца выводит меня из себя. Ведь он и сам не сделал ничего, чтобы помочь мне стать лучше. А я… я и сам хорош. Довёл себя до такого состояния. И эту вину с себя не снимаю. Но будь он рядом, может, я бы смог взять себя в руки раньше. Гораздо раньше.

Он тяжело опустился на спинку кресла и глянул на мать.

— Но сейчас я смог взять себя в руки — только благодаря помощи Лёши и твоей поддержке, дорогая, — он покачал головой. — И я надеюсь, что лучше поздно, чем никогда. И что для меня ещё не поздно…

— Всё, Ваня, — мягко прервала мать, приобняв его. — Поговорили и хватит. У нас много дел. И на сегодня, и на ближайшие дни. Не хочу откладывать начало работы. Мы и так уже засиделись.

— Верно, — натянуто улыбнулся отец. — Да и у Лёши наверняка задач хватает. Не будем его задерживать.

Я молча кивнул. Меньше всего мне сейчас были нужны старые семейные драмы: у меня своих задач хватало. Род надо возрождать не разговорами о прошлом, а делами. И если когда-нибудь Василий решит объявиться — что ж, у меня к тому времени найдётся достаточно аргументов, чтобы поставить точку в этом вопросе.

Позицию отца я вполне разделял, хотя и не собирался так сразу рубить с плеча. Нужно было сначала услышать от деда и его аргументы в свою защиту, какими бы они ни были. Но то, что в жизни нашей семьи он просто отсутствовал — бесспорно факт.

— Сынок, если тебе по пути, не подвезёшь меня до лаборатории? — повернулась ко мне матушка. — Хочу заранее обо всём договориться с Валентином Семёновичем. Да и повидать лично твою так называемую «правую руку» тоже хочется.

— Конечно. Я как раз туда собирался, — кивнул я. — Нужно подготовиться к завтрашнему дню, я собираюсь плотно взяться за посещение Разломов.

— Будь осторожен там, сын, — кивнул мне отец. — А я пока займусь делами. Первым делом договорюсь о комнате для твоей Софии.

Попрощавшись с отцом я попросил матушку немного подождать, и вышел из номера. После чего по-быстрому заскочил к себе, привёл себя в порядок, принял душ. А затем уже вместе с ней спустился на парковку и выехал в сторону лабораторного комплекса.

По пути созвонился с заведующим и обрисовал ситуацию. Как и ожидалось, Валентин Семёнович был только рад новым рабочим рукам и без проблем согласился принять помощь от жены главы рода. Так что по прибытию он уже ждал нас на выходе. Передав матушку ему и попрощавшись, позволив ей самой разобраться во всём, я сразу направился наверх.

На третьем этаже в главной лаборатории уже во всю хлопотала Полина. Она по мере сил оказывала поддержку работникам лаборатории, занималась организацией процессов и параллельно повышала квалификацию — как свою, так и сотрудников, через взаимный обмен опытом.

Поприветствовав сестрёнку лёгким кивком, я занял одно из свободных мест и приступил к работе. Мне не требовались артефактные установки, хватало и обычного лабораторного стола со всем необходимым набором инструментов и реагентов.

Наконец-то настал момент, когда я мог заняться зельем стазиса. А вернее, его усиленной версией — раз уж сейчас позволяло и оборудование, и запасы маны.

Обычную версию я планировал приготовить ещё до начала сезона разломов, но обстоятельства позволили сложились, так, как сложились. На этот же раз я решил не повторять прошлых ошибок и сначала проверил качество всех реагентов при помощи языка Ориона. Лишь убедившись в их пригодности, приступил к работе.

Разумеется, я следил за тем, чтобы процесс не слишком бросался в глаза. Никому из сотрудников не стоило знать, что именно я готовлю. Зелье стазиса входило в список моих эксклюзивных разработок и предназначалось в первую очередь для личного пользования. Слишком уж выделялось оно на фоне обычных зелий своими специфическими эффектами. По сути это было самое настоящее зелье «последнего шанса».

Эффект у него был простой, но крайне ценный. В зависимости от качества приготовления и реагентов, оно создавало область замедления диаметром до нескольких метров, где всё, попавшее внутрь, двигалось медленнее в разы — вплоть до десятикратного замедления.

Продолжительность эффекта — до получаса, но только в «спокойном» состоянии. Чем сильнее воздействие на границы пузыря, тем быстрее спадало замедление. К примеру, оказавшийся внутри минотавр мог сократить длительность эффекта с тридцати минут до трёх за счёт своей физической силы, а группа тварей и вовсе — сломать «пузырь» всего за несколько шагов.

И всё же никакая сила не позволяла игнорировать сам эффект. В отличие от парализующих зелий или ядов, которые сильные существа могли частично подавлять за счёт собственной выносливости, стазис действовал одинаково на всех. Замедление было фиксированным, без компромиссов.

Недостаток, впрочем, вытекал из достоинства. Любая атака, попадающая внутрь области, тоже замедлялась. Поэтому для грамотного использования требовалась специфическая тактика: дистанционные боевые зелья, активация заклинаний вне пузыря и другие обходные приёмы.

Погружённый в мысли, я продолжал работу, когда рядом возникла Полина.

— Не отвлекаю, братец? — осторожно спросила она.

— Нет, — ухмыльнулся я. — Ты что-то хотела?

— Да нет, — пожала плечами сестра. — Просто смотрю и не узнаю рецепт. Ты опять что-то новое придумал?

— Верно. Это зелье стазиса, — ответил я спокойно. — Для начала хочу провести полевые испытания и сделать выводы. А там решу, стоит ли запускать его в массовое производство.

— А-а… понятно, — сестра прищурилась, внимательно наблюдая за процессом. — Но выглядит оно куда сложнее, чем всё, что я видела прежде. И судя по всему, процесс ещё далёк от завершения?

— Именно так. Потребуется ещё около часа, — кивнул я, и с улыбкой добавил. — А потом я покажу тебе кое-что другое. Ту кислоту, что пробивает артефактные щиты. И средство от алкоголизма.

— Отлично, я как раз хотела добавить их на сайт, но пока не стала, — призналась Полина. — Ведь я не знаю, как их готовить. И можно ли производство поставить на поток. И будет ли оно в таком случае окупать вложения…

— Здравый подход, — отметил я. — Освоишься — внесём. Если всё устроит, конечно. Тут я тебе полностью доверяю.

— Ну, засмущал, — улыбнулась сестра. — Не против, если я постою рядом, посмотрю? Интересно же!

— Смотри, только не отвлекай, — хмыкнул я и вернулся к работе. — Здесь очень важна точность. Впрочем, как и везде.

Я аккуратно отмерил нужное количество порошка аконита и просеял его через мелкую сетку, чтобы убрать слишком крупные гранулы. Затем добавил в реторту основу — дистиллированную воду с настройкой плодов боярышника, охлаждённую до пяти градусов.

Реакция пошла почти сразу: жидкость слегка заискрилась по краям, а на дне образовалась мутная осадочная плёнка. Я не спешил — дал ей стабилизироваться, после чего добавил три капли концентрата мандрагоры — довольно редкого и крайне неудобного для добычи магоцвета.

Смесь загустела и медленно потемнела. Самый важный момент — добиться правильной вязкости. Чуть больше — и зелье активируется прямо в реторте, чуть меньше — и вместо активного стазиса выйдет бесполезное поле с максимум двухкратным замедлением.

Полина наклонилась ближе, наблюдая за моими движениями и шепотом выдвигая предположения. Улыбнувшись я сделал вид, что не замечаю.

Следующий шаг — связующий компонент. Я достал из набора маленькую ампулу с экстрактом из крови ледяной саламандры и капнул ровно половину дозы. В реторте появился характерный треск, жидкость пошла пузырями, но оставалась под контролем.

— Вот это реакция… — тихо пробормотала сестра. — Лёша, а это не опасно?

— Так и задумано, — отозвался я, не отвлекаясь. — Главное — держать температуру.

Я активировал горелку и выставил режим равномерного нагрева. Через пару минут состав начал выравниваться, оттенок сместился в глубокий синий, а плёнка на поверхности полностью растворилась.

Теперь — главный ингредиент. Я достал герметичную колбу с порошком искристого кварца. Именно он создавал эффект локального пространственного искажения. Сухой порошок я ввёл тонкой струйкой, не прерывая помешивания стеклянным жезлом.

Внутри реторты тут же закрутился миниатюрный вихрь. Стекло задребезжало, тонко завыло. Я добавил в процесс контроля при помощи своей маны и продолжил вводить порошок, пока вихрь не стабилизировался окончательно.

— Красота… — не выдержала Полина.

— Ты ещё готовый эффект не видела, — коротко бросил я. — Как-нибудь покажу, когда выдастся случай.

Наконец, финальная стадия: добавление стабилизатора. Пять капель настоя лунного корня. Я капал медленно, считая вслух. На «пять» жидкость в реторте вспыхнула бледным светом и замерла. Вихрь исчез, оставив густую субстанцию, переливающуюся серо-синим оттенком.

Я аккуратно перелил её в специальную склянку из закалённого стекла, запечатал деревянной пробкой и поставил на стойку для охлаждения, буквально на минуту.

— Всё. Основа готова, — выдохнул я. — Теперь ей нужно настояться пару часов, после чего можно будет применять в действии.

Полина кивнула, но взгляд не отрывала от флакона. До тех пор, пока я не прибрал его в поясную сумку.

— Честно, братец, я до сих пор не понимаю, как ты это делаешь. Ещё и с первого раза!

— Практика, — отмахнулся я. — И чуйка в совокупности с природным талантом.

Потянувшись и хрустнув костяшками, я протёр рабочее место, сполоснул и почистил оборудование, а затем повернулся к Полине.

— Ну что, сестрёнка, запоминай и записывай, — сказал я, приглашая её проследовать за мной. — Сейчас будем приступать к твоему обучению.

По ходу дела я начал вводить Полину в структуру рецептов, параллельно вытаскивая из склада-холодильника нужные реагенты. На то, чтобы посвятить её во все тонкости приготовления двух простейших зелий, ушло около часа.

К завершению рабочего дня мы как раз и закончили. Получившиеся зелья я аккуратно упаковал в герметичные ящики. Зелье против похмелья прихватила с собой Полина, а я взял несколько готовых порций кислоты для личного арсенала. Планировал держать их всегда под рукой, в машине — мало ли когда понадобится растворить стационарный щит или металл.

Для безопасности я слегка доработал состав. Теперь при случайном срабатывании он не прожжёт автомобиль. Материал ящиков был из сплава, невосприимчивого к кислоте, — одно из редких исключений, которое легко поправить своей маной на месте, при необходимости.

Попрощавшись с Полиной, которая сразу отправилась на парковку, я заглянул в рабочий кабинет Софии. Светлова вместе с моей матушкой уже собиралась домой, и обе выглядели крайне довольными знакомством. Болтали без умолку, не прекращая даже после моего появления.

Только когда мы втроём спустились на парковку и я уже заводил двигатель, матушка обратилась ко мне с заднего сиденья, где устроилась рядом с Софией:

— Лёша, ты такой молодец, — смахнув несуществующую слезу, сказала она. — Я обо всём узнала от Софии. Ты настоящий герой.

— Обо всём узнала? — натянуто улыбнулся и мельком взглянул на Софию. Разговоры про мои отношения сейчас в планы не входили.

— Ничего лишнего, Лёша, — звонко рассмеялась девушка.

— Да уж, какие тут секреты, — усмехнулась мать. — Видно же, дело молодое. Не обращай внимания на меня, Лёша. Мы с твоим отцом познакомились не лучше. Развлекайся, сынок. Тебе ещё род поднимать, так что и девушек у тебя должно быть много, и наследников тоже. Не повторяй ошибок старших поколений! И вообще, я хочу внуков.

— Конечно, — кивнул я и надавил на газ.

Мы быстро добрались до гостиницы. Мать высадилась первой, а затем я подвёз Софию до её дома и помог ей собрать вещи. Их оказалось на удивление немного: в основном учебники и десяток комплектов одежды. Жила она скромно, даже мебель в квартире была изначально, а своей у Софии не было.

Это, впрочем, только облегчило переезд. В тот же вечер, вернувшись в гостиницу, я переговорил с отцом — он уже успел договориться о заселении Светловой. После чего мы с Софией перетащили её нехитрый багаж в новую комнату.

Закончив с этим, мы сняли напряжение дня плотным ужином, а затем совместным душем… и не только. А потом, под лёгкие разговоры ни о чём, заснули вместе, на моей кровати.

Проснулся я рано, свежий и бодрый, разве что с лёгким ощущением песка в глазах. Напомнил себе о необходимости в ближайшее время приготовить зелье для полноценного отдыха и восстановления. Контрастный душ быстро привёл меня в чувство, после чего я тихо провёл полный комплекс упражнений на все группы мышц.

Софию не разбудил, что было кстати. Задерживаться в постели не хотелось. Ещё один лёгкий душ, быстрые сборы и которое прощание с только-только проснувшейся Софией — и я уже был внизу.

Сев в машину, решил проверить телефон на наличие оповещений, и не зря. Буквально несколько минут назад пришло письмо от Никитина:

— Алексей, для вас есть работа в качестве Алхимика и охотника третьего ранга… — прочитал я первую строчку.

Отлично. Вот и нашлось занятие на сегодня!