Академия сердцеедов. Отбор

Глава 16.3

— И в чем же он соврал? — спросила я, стараясь говорить как можно беспечнее и не замечать внезапного холода, мазнувшего по спине.

— Не задавалась вопросом, почему в качестве наставников в основном третий курс? И так мало четвертого и пятого?

— Вы слишком стары и чопорны, чтобы заниматься мышиной возней? — огрызнулась я.

— Почти. Старших отправляют принудительно, по жребию и без преференций. А вот третьему курсу наставничество засчитывается на экзаменах. Выбрали твой артефакт — минус один экзамен, довел свою подопечную до финала — полностью освобожден от зимней сессии. Вытащил ее на первое место в рейтинге претенденток — свободен и от летних испытаний. Ты обеспечила Хеммери неприкосновенность на целый год.

У меня вспотели руки. Я смотрела как к нам приближается Коул и с трудом дышала. Но сказать, что была удивлена — значит, слукавить. Я все гадала, какой ему смысл так возиться со мной и выкладываться на все сто…теперь все встало на свои места.

— Ну что ж…чего-то такого я и ждала, — кое-как улыбнулась, — это было взаимовыгодное сотрудничество. Он мне, я ему. Все честно… На его месте я бы поступила так же.

— Думаешь, послабления с экзаменами это все? — убийственная улыбка стала шире, а у меня в животе начало тянуть. Медленно, мучительно, по нарастающей, — это было бы слишком скучно.

— Верано! — прорычал Хеммери, почти добравшись до крыльца.

— Он поспорил на тебя. Все третьекурсники спорили на своих подопечных. Забава у них такая, ежегодная. Называется, раскрути наивную дуру на поцелуй. Второе название не такое мягкое, но суть отражает четче — найди самую доступную.

— На хрена, Лекс?! — Коул взлетел по ступеням и со всей дури оттолкнул Верано, — без тебя бы разобрались!

— Ты уже разобрался, — хмыкнул темноглазый, не сводя с меня взгляда, — можешь поблагодарить своего ненаглядного, Найтли. Ты еще не успела толком поступить, а он уже камня на камне от твоей репутации не оставил. Теперь вся Академия знает, кого проще всего взять в оборот, если станет скучно.

— Ты… — Коул снова ринулся в бой, но я встала у него на пути.

Уперлась руками в тяжело вздымающуюся грудь, вынуждая притормозить, и когда он остановился, отпихнула от себя:

— Это правда?

— Ева, не слушай ты его…

— Это. Правда? — повторила с нажимом.

Он досадливо сморщился, выдавая себя полностью. С головой, с потрохами, от и до.

— Да ерунда это. Баловство дурацкое. Идиоты мы, — он попытался взять меня за руку, я отпрянула.

— Ну и как приз? Надеюсь, что-нибудь полезное?

— Ев… — беспомощно дернул плечами, — блин… глупости все это…

Ощущение мороза на коже становилось все сильнее.

— Не прибедняйся, Хеммери. Я слышал, в этом году на кону был эр-мобиль, — Лекс продолжал добивать. Медленно, хладнокровно. Не жалея ни о чем и никого, — обязательно прокати Найтли. Уверен, она оценит и поймет, ради чего все это было. Хотя у нее теперь и без тебя предложений будет предостаточно. Сам знаешь.

Хеммери с рычанием бросился на Верано, и в этот раз я не стала его останавливать. Вместо этого спустилась по ступеням и пошла прочь.

— Ева! — Коул окрикнул меня, и я прибавила шаг, не желая ни видеть его, ни слышать.

Хватит насмотрелась.

— Вы что здесь устроили? — раздался звенящий от негодования голос мисс Тревис, — а ну марш к декану!

— Мне надо… — уперся было Хеммери.

— Живо! Оба! Иначе…

Я уже не слышала, что там иначе. Шагала, словно кукла с неестественно прямо спиной. Ноги, как не живые, в голове звенело. Сердце…вместо него какие-то обугленные шматки и кучка мусора.

Проходя мимо компании Коула, я поймала на себе десяток веселых, заинтересованных взглядов. Один даже хамовато подмигнул. А когда я вскинула подбородок и гордо пошла дальше, позади кто-то прыснул со смеху.

Теперь я понимала, почему Весмор называли Академией Сердцеедов. Здесь обитали кровожадные чудовища, играющие чужими чувствами.

А я — самая наивная дура из Муравейника, которая до сих пор не поняла куда попала.

Глаза защипало, но я проглотила горьким ком, сковавший горло, и продолжила путь. Неспешно, как королева, хотя больше всего хотелось бежать, сломя голову. Забиться в какую-нибудь темную дыру и хорошенько повыть.

Найди самую доступную…

Чего ее искать? Пару раз напои кофе, купи вкусную булку, прояви заботу, рассмеши и все готово. Перезрелой грушей и под ноги. Наверное, это было самое легкое приобретение эр-мобиля за всю историю Хайса.

Пока я шла к малому корпусу, мне казалось, что за мной неотступно следуют чужие взгляды. Насмешливые, наглые, оценивающие, брезгливые. На меня все смотрели!

С каждым шагом внутри стыло все сильнее. Я привыкла быть нищенкой из Муравейника и не стеснялась этого, а вот роль самой доступной давалась тяжело. Все силы уходили на то, чтобы держать достойную маску и не позволить себе разреветься.

Я мечтала добраться до своей комнаты, пересидеть там время до финального сбора, как-то собрать себя в одно целое, но и тут меня ждало разочарование. В холле толпилась группа возмущенных девушек. Самых наглых и шумных из тех, кто не набрал баллов в количестве, необходимом для поступления. Они ругались на испытания, на правила, преподавателей, но все это померкло, когда в дверях появилась я.

— О, а вот и главная дешевка пожаловала, — фыркнула темнобровая Ксандра.

Лица остальных скривились в презрительных минах.

Я прошла мимо них, намереваясь удалиться к себе, но в спину прилетело гадкое:

— Как там Хеммери? Единственный или уже по рукам пошла? — и противный, визгливый смех Миры, который дружно поддержали другие девочки.

Я остановилась на пороге. Зажмурилась. Проглотила ненужные слезы.

Я пришла сюда учиться, и я сделаю это. И плевать мне на чужие взгляды, слова, намеки и смех. Они все мне никто и звать их никак. Я — девочка, которая смогла вырваться из Муравейника, и я скорее сдохну, чем вернусь обратно. У меня есть цель, и если ради нее придется сразиться с целыми миром или стать всеобщим посмешищем — я готова. И моих слез точно никто не увидит.

Еще раз сглатываю и с наглой улыбкой оборачиваюсь к ним.

— А что это мы тут раскудахтались? А почему не собираемся? Телега за неудачницами вот-вот приедет.

— По крайней мере, — Мира сморщила губы, — мы вели себя достойно.

— Ух ты, — я восторженно приложила руки к груди, — непременно поведай об этом матушке, когда будешь рассказывать о своем бездарном провале. Уверена, она похвалит.

Бывшая подруга истошно покраснела.

— Зря улыбаешься, — вступилась Ксандра, — твоей репутации хана.

— Какая репутация, милая? У меня ее не было и нет. Я из Муравейника. И мне глубоко плевать, на то, что вы обо мне думаете.

— Коне-е-ечно. Так мы тебе и поверили.

— Знаете в чем разница между мной и вами? Я готова на все, чтобы учить здесь. Если надо будет идти по головам — я пойду по головам. Если потребуется играть роль потаскухи — сыграю лучше всех. А вы, крошки, пакуйте чемоданы и на выход, — неприличным жестом указала в каком направлении им двигаться, — Встретимся через пять лет, когда я стану Гончей, а вы научитесь вязать чудесные ажурные салфеточки и печь пироги с помощью остатков своего дара. Вроде этому учат в пансионах?

— Ах, ты дрянь!

— Тсс, — приложила палец к губам, — слышите?

Все заткнулись и начали недоуменно прислушиваться и переглядываться.

— Что?

— Где?

— Не слышите? Странно, — я пожала плечами, — Я вот четко различаю, как ветер шепчет: ваше время вышло. Пока-Пока.

Небрежно помахала им ручкой и ушла к себе. Пошли все к черту.

В комнате меня поджидала веселая Стелла, нелепо вальсирующая от стены до стены. Увидев меня, она радостно рассмеялась и, внезапно подскочив, обняла за плечи:

— Ты тоже счастлива, что поступила?

— Ага, — буркнула я и, выскользнув из ее рук, бухнулась на кровать.

Была счастлива, пока не узнала неприятную правду. Теперь вместо радости на губах горечь пепла.

— Ты выглядишь расстроенной.

— Есть повод.

— Ты о споре? Это Мира узнала от кого-то из адептов и всем разболтала, — Стелла пожала плечами, будто ничего страшного не случилось, и продолжила танцевать.

— И ты не хочешь ничего сказать про мою подмоченную репутацию? — напряженно спросила я, готовая к очередному конфликту.

Соседка задумалась, даже макушку почесала, а потом выдала совсем не то, что я ждала:

— Ну… я бы тоже поцеловалась. Но мой наставник сказал, что я странная, — у нее обиженно дрогнули губы, — я ему не понравилась.

— Он просто не так сильно хотел победы, как Хеммери, — пробурчала я, уже совсем не уверенная, что Коул видел меня хоть сколько-нибудь симпатичной, а не просто объектом для спора.

— Кстати, — Стелла встрепенулась и бросилась к столу, — я кое-что для тебя приготовила.

Она протянула на раскрытых ладонях красное бумажное сердечко.

Я усмехнулась. Ева из Муравейника была недостойна подарка, то ли дело адептка Найтли.

— Спасибо.

Пусть Коул больше не рядом, но его предупреждение о наговорах отпечаталось у меня в памяти. Поэтому я сложила сердечко в четыре раза и, дождавшись, когда Стелла уйдет в душевую, засунула его на самое дно ее же сумки, под треснувшую подкладку.

Ничто не помешает мне учиться в Весморе. И никто.