Академия отпетых некромантов. Братство Падших (СИ)

***Глава 12***

Красный Янь-Фэй

Остаток седьмого дня недели пролетел незаметно. Родители задались миссией откормить меня до смерти — что впрочем было неплохой пыткой, если учесть, что в академии кормят довольно-таки специфично, а также всем вместе сыграть в имеющиеся у нас игры эпохи средневековья. Проще говоря, мы играли в них, когда мне было от силы десять. Ладно — в четырнадцать я тоже ещё немного играла в них. Однако тогда меня наказали и иного выбора, кроме как играть в старые игры, у меня просто не оставалось.

Допроса с пристрастием избежать также не удалось. Хотя я очень надеялась, что хотя бы раз в жизни моя матушка позабудет о своей непутевой дочке и сосредоточится на чем-то ином. На тех же травках и корешках, коих они собрали предостаточно, в отличие от нас. Наверное, хватит не на одну зиму. Тем менее мне пришлось оправдываться и придумывать небылицы, по типу тех, что мы случайным образом провалились в болото. О том, как мы выбрилась была тоже отдельная история. Говорить же правду — чревато последствиями. Ещё не дай Боги подумают не того — и все. Упырь непременно станет моим нареченным!

Как бы там ни было — остаток выходных прошёл замечательно. Если, кончено, из него вычеркнуть визит Вэйссов и незапланированный, совместный ужин, во время которого я ловко убегала от вопросов о кавалерах и пару паз пнула упыря под столом по ноге, когда он заговаривался и начинал нести полный бред.

Мне удалось избежать разговоров о наших отработках. Иначе бы мама снова завела шарманку о правильности поведения, о котором за столько лет я наслушалась предостаточно. Зато теперь они в курсе, что у меня появилась кличка (прямо-таки как у собаки), в виде «демонессы».

В общем, ужин прошёл сумбурно, местами даже стремительно. Однако на одно мгновение мне показалось, что происходящее — это то, чего мне так давно не хватало. На краткие доли секунд я даже подумала о том, что скучала…

Скучала по тем временам, когда мы были детьми, а наши родители устраивали подобные застолья чуть ли не каждый день. Даже наши дни рождения мы всегда отмечали вместе. И не важно, что каждый раз он вытворял какую-нибудь пакость — торт, оказавшийся на моем платье или же подарок в виде мертвого таракана.

Все было проще и…

Это прошлое.

Прошлое, которое осталось в пройденном промежутке времени.

В тот же день мы взяли билеты на вечерний рейс. Однако на этот раз Боги решили смилостивиться надо мной и вместо коленей упыря у меня было удобное, мягкое кресло, а также вид на реку, что озорной змейкой убегала вперёд, исследуя границы леса. Я сидела в начале поезда. Вэйсс же наоборот — в конце.

С того момента, как мы доехали до станции, то пересеклись лишь в коридоре, когда вошли внутрь и молча разошлись по комнатам.

Слишком насыщенными выдались эти два дня.

Что же касается моего маленького друга, то он полностью соответствовал своему имени.

Скиффи — та ещё прилипала! Ведь он увязался за мной в академию, вместо того, чтобы остаться дома и наслаждаться всеми удобствами своей новой жизни! Мама даже предложила соорудить ему что-то вроде личного водоёма. На что папа, к моему очередному удивлению, согласился. Что впрочем неудивительно. Ведь это маленькое исчадие ада покорило их с первых же секунд.

Как? Честно говоря, я и сама не знаю. Наверное, это случилось в тот самый момент, когда он учуял запах тыквенного супа и, перестав походить на призрачную тень, нагло угодил в котёл, расплескав жидкость в разные стороны.

Мы уставились на пузырьки, появившиеся в воде. А когда этот мистер выплыл — весь запачканный, с семечками на голове, и похлопал глазками, то я прямо-таки увидела, как мои родители потеряли дар речи. Ну и сердце в придачу, отдав его этому несносному негоднику!

Если же возвращаться к вопросу о том, как так вышло, что теперь он со мной. То все очень просто. Стоило оказаться в своей комнате и открыть сумку, как я увидела этого гаденыша, развалившегося среди моей одежды так, как будто это его собственное царское ложе.

В общем, наглости этой моське не занимать! И знаете — кого-то он мне очень сильно напоминает.

Начинается на «у», а заканчивается мягким знаком.

Ох уж эта нежить!

Сегодня я как никогда хмурая и особо впечатлительная. Одно неважное слово в мою сторону и парочка недоброжелателей потели ко всем чертям, весело пересекая грань. В их числе оказалась и Фидж, которая решила, что может указывать мне, как себя вести.

Подумаешь — опоздала на первую пару и пропустила лабораторную по препарированию, которую мы должны были делать совместно в паре.

Тоже мне — беда!

Отработать я всегда успею, а вот кажется нормально выспаться — нет!

Скиффи — чтоб его! — всю ночь устраивал водное шоу в моей ванне, из-за которого мне то и дело приходилось убирать потопы, чтобы госпожа Ардас не узнала о моем новом друге, которого я притащила в общежитие тайком.

Не дай Боги эта женщина поймёт что к чему — и нам обоим придётся ночевать на лавочке под фонарем!

Вот вроде бы маленький дракон-ящер, а плавает как настоящий кит! Хотя о чем это я? Уверена, заведи я подобную живность — от неё проблем было бы куда меньше!

Последняя пара на сегодня — это пара по травологии. И, честно говоря, я собиралась согрешить и бессовестным образом прогулять. Однако Сайви, в мою очередь, самым подлым образом напомнила мне о том, что именно сегодня у нас будет проходить зачет, от которого зависит последующая оценка за семестр. Следовательно, делать было нечего.

Я тяжело вздыхаю, считая ступени у себя под ногами, чтобы окончательно не уснуть и не растелиться ковриком на каменных плитах. Кажется, лишь недавно выпитый мной чай на основе бодрящих травок и каких-то бобов, помогает не клюнуть носом, превратившись в спящую красавицу. Вообще-то он даже неплохо взбодрил меня. Хотя и не нейтрализовал того, что сегодня я до ужаса рассеянная.

Наверное, именно поэтому мои ноги заплетаются, и я, словно птица, расправившая руки-крылья, лечу вперёд. Лечу до тех пор, пока меня не хватают за шкирку и, едва не задушив, утягивают обратно.

— Полегче нельзя было, — шиплю, потирая шею. А затем оборачиваюсь.

Наверное, из-за того, что я настолько привыкла к постоянному присутствию упыря рядом с собой в самые душещипательные моменты — вроде этого, что увидев напротив себя Кидмана, изрядно удивляюсь.

Леший тебя за ногу!

Совсем уже ку-ку.

Мотнув головой, отгоняю лицо упыря, и спешно произношу:

— Спасибо.

Уголок его губ едва приподнимается вверх, а затем также резко опускается. Никакой плавности, изящества или манерности, что есть у Вэйсса. Все движения Оена скорее просчитаны, осторожны, резки и местами завораживающе опасны. Он, как хищник, за которым интересно наблюдать. Правда лишь со стороны.

— Ты на занятие? — интересуется он, поняв, что наше молчание затягивается.

Его взгляд блуждает по моему лицу и, почувствовав некоторую неловкость, я откашливаюсь, продолжив движение, спускаясь вниз по лестнице. Он следует за мной, и в какой-то момент наши фигуры оказываются на одной линии.

Мы не спеша следуем по коридору. При этом я не могу отделаться от мысли, что Сайви и этот парень знают друг друга куда лучше, чем кажется на первый взгляд. Что же касается моей пропавшей подруги, то она вызвалась добровольцем и в свободное время помогает профессору Уицман с клыкастиками, как у нас кличут их в народе, маленькими летучими мышами, которых эта женщина спасла от бра́кконов. Теперь они живут в оранжерее. А поскольку кровь этих маленьких существ спасает от многих хворей, а также некоторых видов яда, то они являются весьма ценной и столь желанной добычей для охотников.

— Да. Надеюсь, мисс Нор смилостивится и даст письменную работу.

Делать что-либо, лишний раз нагружая мозг, под конец лекций я уже просто не в состоянии.

Кидман едва слышно и хрипло усмехается.

— Судя по тому, как она носится со своими растениями, это вряд ли.

Отчаянно хмыкаю и тут же произношу:

— Ты только что разбил мою надежду в дребезги, Оен.

— А я думал — это сделал Вэйсс, когда отказал тебе.

Что?..

Я резко останавливаюсь, снова едва не запнувшись. Причём на ровном месте. А затем поворачиваю голову, взглянув на этого мистера и сказав строгим голосом.

— Что ты знаешь?

Его лицо остаётся прежним — сосредоточенным и серьёзным. Однако взгляд полыхает яркими искорками, которые говорят о том, что они с упырем куда ближе, чем я могла подумать.

— Я знаю все, — словно в подтверждение моих мыслей, произносит он, а затем добавляет, окончательно издеваясь: — И, судя по всему, твое сердце до сих пор не ровно к нему дышит.

Секунда. Две. Три. А затем я усмехаюсь. Ведь первую часть этой истории знаю лишь я одна.

Его бровь медленно ползёт вверх, когда на лбу появляется маленькая складочка.

— Что смешного?

— Ты просто не знаешь всей истории.

— В самом деле? Может быть расскажешь?

Коротко пожимаю плечами, а затем говорю:

— Я поспорила.

Когда нам было пятнадцать лет, то мы с девчонками играли в «Действуй или Беги». Суть игры довольно проста: тот, кто не выполняет действие заданное одним из участников игры — должен «бежать», что в переносном смысле означает «бойся». Поскольку тебе загадывают желание, у которого нет рамок и которое ты неукоснительно обязан исполнить.

Никаких правил, никаких ограничений, никаких отмазок.

Ты либо действуешь — либо «бежишь».

Я никогда не была трусихой. По крайне мере в том, что не касается моих собственных фобий, с которыми изредка я пыталась и до сих пор пытаюсь бороться. Благо трупы, призраки, неприкаянные души и различного рода нежить в них не входят. Иначе мне изначально пришлось бы довольно туго.

— Повтори? — усмехается он. — То есть твоё красочное признание с букетом цветов — всего лишь задание?..

Улыбнувшись старым воспоминаниям, я киваю, стараясь загнать в дальний чулан своего подсознания слова упыря, сказанные мне в тот день, а также что-то внутри меня, что походило на едва вылупившийся, кривой росток. Росток, который завял в тот же миг, словно его никогда и не было.

— Именно. Я всего лишь выполняла глупое задание девчонок. Однако… — Сердце в моей груди неожиданно подпрыгивает вверх. Я перевожу прищуренный взгляд на парня и произношу: — Неужели Вэйсс до сих пор этого не забыл? Если учесть, что отверженной была — насмешливо ставлю кавычки в воздухе, — именно я?

В этот момент парень выглядит довольно сконфуженным. Кажется, он понимает, что ляпнул лишнего. И вместо того, чтобы вывести меня на откровение — известное ему одному — неожиданно делает это сам, выдав своего дружка.

Правда…

— Что?.. Не-е-е-т, — поспешно протягивает он, моргая. — Это было давно. Просто как-то раз я увидел вашу совместную фотографию и поинтересовался, кто эта девушка на фото. То есть — ты. Ну он и…

— Что? — тут же перебиваю, ведь моему удивлению нет предела. — Он хранит нашу фотографию?

«Как будто бы это не ты не так давно нашла ваше старое, детское фото в своём шкафу!» — неожиданно влезает ехидный голос моего внутреннего «я» в сознание, и я суплюсь.

Вот ведь!

Мы должны быть на одной стороне, а не наоборот!

Оен едва слышно ругается вслух. Однако не успеваем мы толком закончить наш диалог и все прояснить — оказываемся в оранжерее, где уже собралась практически вся наша группа. Именно в этот момент звенит оглушающий рёв, оповещающий о начале занятий. И в проходе тут же показываются две знакомые фигуры.

Сайви и…Вэйсс.

Увидев последнего, я спешно отвожу взгляд и, взяв девушку под руку, следую в сторону мисс Нор, что стоит возле специализированных, вытянутых столиков для работы, чтобы занять свободные места. Но каким-то образом получается так, что я оказываюсь напротив Вэйсса, а Сайви напротив Кидмана.

И…либо мне всего лишь кажется — либо атмосфера между нами четырьмя значительно накалилась. Ещё чуть-чуть — и все воспламенится.

Чем дальше, тем веселее, как говорится.

— Всем добрый день, — вступает в мой мысленный диалог голос профессора.

Пару раз моргнув, перевожу взгляд на женщину.

Соберись, Кассандра!

— Все вы прекрасно осведомлены, что сегодня у нас с вами зачёт. Так вот, сейчас я расскажу, как именно он будет проходить.

Она достаёт откуда-то с нижних полок два небольших, бархатных мешочка, а затем трясёт ими.

Выражение лиц у всех довольно-таки неоднозначные. Кто-то явно скучает. Кто-то чрезмерно нервничает. А кто-то откровенно недоумевает.

Лично я отношусь к числу последних. В отличии от Вэйсса, который, кажется, относится к первым.

— Здесь написаны ваши имена. Человек, имя которого вы сегодня вытяните, — станет вашим напарником. Затем вы совместно тянете из второго мешочка название растения. После чего создаёте для него сыворотку роста, чтобы увидеть цветение воочию, не теряя времени. Всем все понятно?..

Парочка кивков и «угу» — служат вполне доходчивым ответом для этой женщины, полной энтузиазма и рвения к своей работе. Удивительно просто.

Профессор Нор задаёт старт с противоположной стороны и медленно движется по кругу. Адепты постепенно начинают перешёптываться между собой. Когда же очередь доходит до Сайви — она шумно выдыхает, а затем решительно опускает руку в мешок. Не особо раздумывая и гадая, как делали некоторые до неё, Лин быстро вытягивает предназначенный ей листочек.

Наступает мой черёд.

В отличии от своей подруги — я весьма долго и разборчиво пытаюсь вытянуть бумажку, словно выбираю наряд для похода во дворец. При этом ещё и мысленно приговариваю: «Боги, чур меня от упыря!»

Уж не знаю — слышат ли они меня, но я отчаянно молю о том, чтобы мне попался кто угодно, только бы не он!

Когда профессор, мягко говоря, наседает на меня, заставляя внутреннего чертёнка мгновенно активизироваться и мысленно завопить: «Какого хаоса вы меня тут торопите, дамочка?!» — мне не остаётся ничего иного, кроме как вытянуть первую попавшуюся бумажку, свёрнутую в маленькую трубочку. Правда в последний момент, когда я практически вытягиваю её наружу, мне попадается другая, что самолично падает на ладонь. Поэтому, наплевав на все, я вытягиваю её под пронзительным, местами нетерпеливым взглядом мисс Нор.

Когда женщина перестаёт нависать надо мной, словно дамоклов меч, мы с Лин переглядываемся и зависаем над полученными трофеями, которые таковыми назвать можно с большой натяжкой. Все же я предпочитаю работать в одиночку. Ведь в таком случае всецело отвечаю за себя и ни за кого больше. Плюс доверие — штука редкая и местами недооценённая.

— На счёт три? — Усмехнувшись произносит Сайви — похоже мы обе нервничаем. И у каждой на это есть ряд причин.

Я киваю. И именно в этот момент мисс Нор произносит:

— Что ж, теперь вы можете взглянуть на имена, выпавшие вам. А затем распределиться на пары.

Один.

Очередной нервный взгляд друг на друга.

Два.

Бумажка в моих руках значительно мнётся, из-за того что все это время я теребила её в руках.

Три.

Я выдыхаю и все-таки разворачиваю её, осторожно оттягивая за край.

И…

Имя, написанное на листочке, расплывается у меня перед глазами.

Я поднимаю взгляд, чтобы тут же наткнуться на насмешливое выражение лица упыря, который, издеваясь, машет своей бумажкой прямо передо мной.

И знаете, что?

Я ни черта не удивлена! Вот — что!

Так или иначе, мы все время сталкиваемся лбами! И я все чаще думаю — не пора ли сходить к арктологу и почистить карму?.. Очевидно же — что-то явно не в порядке!

— Поживее, поживее, ребята… — Подгоняет мисс Нор, и Кидман, сидевший рядом с Вэйссом, с хмурым выражением лица поднимается со своего места.

Когда же он оказывается рядом, то я непонимающе вздергиваю бровью.

— Думаю, нам стоит поменяться местами.

— Что… — начинаю было я и тут до меня доходит.

Я оборачиваюсь к Лин и во все глаза смотрю на неё. Она натягивает мученическую улыбку на свои пухлые губки и машет бумажкой с именем Оена перед собой.

М-да.

Похоже не мне одной так крупно везёт.

Хмыкнув себе под нос, тихо желаю подруге удачи. А затем следую к упырю, который задумчиво вертит бумажку в своих руках. Даже его взгляд сейчас не кажется столь издевательским, как несколькими секундами ранее.

Я усмехаюсь.

Кажется, до кого-то только сейчас дошло, что вообще произошло.

Стоит нам разделиться на пары, и мисс Нор достаёт второй мешочек. На этот раз мы с Вэйссом оказываемся первыми.

— Так, тяните…

Мы одновременно лезем внутрь, но тут же останавливаемся, когда наши руки сталкиваются, не умещаясь.

— Лучше я выберу. А то с твоим везением нам точно попадётся нечто…уникальное, — под внимательным взглядом профессора, стараясь быть корректным и не обидеть женщину, произносит он. И я фыркаю.

— На своё тогда для начала посмотри.

Переглянувшись, мы снова, не сговариваясь, одновременно ползём в мешочек. И в этот момент все вокруг начинают смеяться в голос, в то время как мы убиваем друг друга взглядами.

Наши препирательства и вечные издевки — все больше становятся всеобщим достоянием, а также любимой темой для обсуждения, которые после рождают множество слухов. Чего о нашей «парочке» только не говорили!

Кажется, мисс Нор надоедает весь этот цирк, поскольку в следующий момент она самолично достаёт нам название растения и, положив листочек на стол, удаляется к следующей паре.

— Однажды вас точно вышвырнут из академии за растрачивание нервных клеток профессоров, — наглым образом усмехается Кидман, глядя на нашу парочку. И — о Боги! — Сайви улыбается, словно соглашается с ним. Хотя о чем это я? Она не раз задавалась вопросами: «Как мы до сих пор не поубивали друг друга?» и «Вы точно никогда не встречались?», мол мы постоянно ведём себя как бывшие, разорвавшие отношения из-за незначительной глупости.

Ну смешно ведь!

Мы совершенно себя так не ведём!

Или…

МЫ НЕ ВЕДЁМ СЕБЯ ТАК!

Насупившись, словно летучая мышь, я складываю руки на груди, предоставив возможность узнать, что нам предстоит выращивать — поскольку от растения зависит состав сыворотки, Вэйссу.

Закатив глаза, быстрым движением руки он подцепляет маленький свёрток и под прицелом ещё одной наблюдающей за нами парочкой, разворачивает наше задание.

Забыв о разногласиях, я невольно двигаюсь ближе, а затем склоняюсь вперёд, пытаясь вглядеться в буквы.

— Красный Янь-Фэй, — читаю вслух, пытаясь припомнить, что это за растение. Но мой мозг, как назло, вспоминает о том, что не спал всю ночь. Поэтому вместо ответа я широко зеваю, прикрывая ладошкой рот, а затем пару раз моргаю, пытаясь сосредоточиться на текущем моменте.

Так о чём это мы…

— Ты знаешь, что это за растение?

Упырь неоднозначно пожимает плечами, а затем выдаёт:

— Если моя память не изменяет мне, то он точно не из разряда хищных.

— Ты в этом уверен? — с сомнением произношу, в очередной раз вглядевшись в название нашего подопечного.

— Эй, Роуз, вот скажи мне: у нас работа в парах?

Я киваю, не совсем понимаю к чему он клонит.

— А парная работа — это команда?

Снова утвердительный кивок с моей стороны.

— А команда — это когда работают все, а не только один человек! — выдаёт этот умник, резко обернувшись. И мы едва не сталкиваемся носами.

— Картина маслом, — как всегда — язвительно выдаёт Кидман, и мы одновременно проворачиваемся в их сторону, сказав:

— Заткнись уже!

Он смеётся, подняв руки вверх. И в этот момент к ним подходит мисс Нор, протягивая оставшийся экземпляр.

Они коротко переглядываются. А затем Оен протягивает бумажку Сайви. Она спешно её забирает, словно боится обжечься, а затем незамедлительно раскрывает.

— Солнечный Амистус, — произносит девушка, и на её лице расцветает улыбка.

Кидман едва заметно выдыхает.

— Вот, что значит — удача, — коротко парирует мой напарник. И я мысленно соглашаюсь с ним.

Солнечный амистус — одно из самых узнаваемых растений. Да он есть везде! Поэтому его название не трудно запомнить. При этом он довольно неприхотлив и вполне живуч, независимо от условий, в которые попадёт. Следовательно, составляющие для сыворотки роста будут минимальными. И, что самое главное — простыми.

— Мы однозначно где-то накосячили, — угрюмо резюмирую я, и упырь произносит:

— В смысле?

Оборачиваюсь, взглянув на него, и с отчаянием выдаю:

— В смысле в жизни!

В этот момент мисс Нор произносит:

— Пожалуйста, приступайте. У вас есть чуть меньше часа.

Что ж…

Кассандра Роуз всегда руководствуется правилом «Трёх Н», которое гласит: «Нет ничего невозможного!»

— За дело, Вэйсс! — едва слышно хлопаю в ладоши, из-за чего парень едва дёргается, шарахнувшись в сторону. После чего принимаюсь за работу, начиная с приготовления основы. А затем добавляю, взглянув на своего напарника:

— С тебя загуститель óниксов.

Насмешливо хмыкнув себе под нос, он закатывает рукава чёрной рубашки с видом заправского алхимика. А затем берётся за несколько колбочек и серебристых кристалликов, что лежат в стеклянном кувшине.

Все остальное уходит на задний план. Остаёмся лишь мы вдвоём. Точнее — теперь втроём. Мы и наш подопечный, выданный мисс Нор. Маленький, едва заметный росток зелёного цвета с крохотным красным бутончиком на одном из стеблей.

Когда приготовления подходят к концу — дело остаётся за малым. Всего лишь смешать заготовки вместе и хорошенько встряхнуть содержимое.

Мельком оглядываюсь по сторонам. Многие из ребят уже поливают своё растение из пипетки, удобрив землю сывороткой собственного приготовления. Сайви и Кидман, кажется, тоже сошлись на фоне общего дела, что совершенно не обращают внимание на то, что творится вокруг них. Удивительно, но я вижу, как парень улыбается, глядя на девушку из-под полуопущенных ресниц. Однако, когда наши взгляды сталкиваются — он тут же хмурится и становится угрюмым.

Хм. Интересненько.

Правда стоит вспомнить о нашем задании и я тут же оборачиваюсь к Вэйссу, позабыв о загадочной парочке.

— Нам стоит поторопиться.

— Нам? У меня лично все готово.

— А как же командная работа? — усмехаюсь я, припоминая его слова, где мы работаем вместе, а не каждый по отдельности.

Он кривится, состроив неоднозначное выражение лица, которое так или иначе выражает что-то вроде: «Я такое говорил?», а затем: «Не занудствуй, Роуз!»

Закатив глаза, я подхватываю колбочку с которой возился упырь, и выливаю её содержимое в свою. Затем, закупорив пробкой, с ловкостью трюкача — смешиваю все ингредиенты. Правда упырь, посмотрев на подобное зрелище, тут же отбирает её у меня, сказав:

— Давай-ка лучше я.

— Ну давай — прояви свои способности, если они, конечно, есть, — не могу не поддеть его, сверкнув язвительной улыбкой.

Вэйсс без лишних слов принимается за работу, проигнорировав мою персону. А, когда все готово — я отщипываю листик хáморы, которая завершает сыворотку, став ключом к этому цветку. Обычно от последнего ингредиента, который завершает состав, соединив воедино все части, зависит исход выращивания. И, если подобрать его неправильно — без учета характеристик растения, то возможны нежелательные последствия.

— Ты же точно уверен, что это не хищное растение?

Молчание.

Тогда я поднимаю взгляд на своего напарника.

— Вэйсс…

— Так, заканчиваем. Время на исходе, — поторапливает мисс Нор, и парень незамедлительно кивает, сказав:

— Кидай уже.

Я следую его указаниям. Секунда — и содержимое вспыхивает изумрудным цветом, который говорит о готовности сыворотки.

Упырь подцепляет пипетку, а затем с ловкостью ювелира, забирает из колбочки пару капель. Три, если быть точной. После чего мы оба склоняемся над цветком. Переглядываемся, завершая мысленный диалог, где каждый пытается отыскать ответ в другом на вопрос: «Все ли мы делаем правильно?» Однако, когда время поджимает, он делает то, что сделали уже многие из ребят, — капает полученную сыворотку на едва влажную почву растения.

Не проходит и пары минут, как наш цветок начинает оживать. Маленькие стебли вытягиваются вверх, словно только что получили разряд в виде солнечных лучей. Корни едва выползают на поверхность. Бутон меняет окрас на более тёмный, но не менее яркий оттенок.

С каждой секундой красный Янь-Фэй увеличивается в размерах. И, когда он достигает не больше пятнадцати сантиметров в высоту — мы довольно ударяем в ладоши друг друга.

— Мы это сделали! — победно произношу я, глядя на самодовольную моську этого упыря.

Он уже собирается что-то сказать в ответ, но его лицо неожиданно приобретает иные черты лица.

— Что? — непонимающе произношу я, а затем пытаюсь выхватить взглядом то, что его так удивило.

И знаете — посмотреть очень даже есть на что!

Цветок, который несколькими минутами назад казался идеальным — за секунду превратился в подобие кошмара!

Его корни увеличились в размере. Да в такой степени, что теперь начали оплетать собой стол и все имеющиеся поверхности. Стебель значительно набрал в ширине. А затем за одно мгновение взмахнул вверх! Темно-красный бутон на фоне зелёной растительности, теперь кажется диким, ярким пятном, не вписывающимся в общую композицию. Но, что поражает меня больше всего — так это бутон, превратившийся в огромную пасть, где не два, а целых четыре ряда зубов!

— Так, адепты, срочная эвакуация! — кричит мисс Нор, подгоняя всех в сторону запасного выхода.

— Что ты там говорил — он точно не из разряда хищных?!

Вэйсс оглядывается на меня. У него такой же безумный взгляд.

— Командная работа — помнишь? — Напоминает этот упырь, ловко съезжая с отвественности под разгорающиеся причитания профессора, пытающегося выгнать адептов и наконец заняться образовавшейся проблемой.

— Что нам теперь делать?!

Я в ужасе оглядываюсь по сторонам, пытаясь припомнить памятки мисс Нор и общие правила поведения при подобных случаях.

Наш подопечный тем временем разрастается во все стороны, цепляясь стеблями за все, что только можно.

— Может стоит просто срезать его?..

— То есть? — перевожу озадаченный взгляд затравленного кролика на парня. Мысли о том, что нас вот-вот исключат, не дают покоя!

— Ну срубить корни. Возможно, тогда он начнёт уменьшаться и…

Словно услышав нас, цветок неожиданно перестаёт возвышаться под потолком и резко опускается. Внушающий бутон, словно огромная туча, зависает прямо над нами. Не успевает Вэйсс толком закончить предложение — эта морда глотает нас! Просто открывает свою огромную бутонообразную пасть и заглатывает нас. Так, словно мы какие-то бобы!

Через минуту мы оказываемся внутри цветка, восседая где-то в центре, на широком, шершавом языке. А со всех сторон нас окружают стройные ряды острых, ужасающих зубов!

Я невольно придвигаюсь к упырю, буквально вжавшись в него своим телом. А затем кричу, что есть мочи, глядя на него:

— Ну и что мы теперь будем делать, умник?!

— Все несколько вышло из-под контроля, — оглядываясь по сторонам выдаёт этот недоботаник, а затем обнимает меня одной рукой за плечи, заставляя прижаться к нему сильнее…

— Эй! Ты совсем…

— Тс! — шипит он, и в этот момент над нами зависает капля из слизи по цвету напоминающей чьи-то органы.

— Только не говори, что это…

— Яд. И, если он его впрыснет, то нам конец, — как ни в чем ни бывало выдаёт упырь, словно каждый день вот таким вот экстримом занимается, разбавляя свой привычный досуг.

— Как только мы выберемся, — Я поворачиваю голову в его сторону, а затем замираю, столкнувшись с призрачной дымкой в серебристых глазах, упрямо смотрящих на меня.

Мы замираем друг на против друга. А затем Вэйсс едва слышно произносит, стоит мне лишь умолкнуть:

— Ты — что?

Он так близко, что его дыхание обжигает кожу. Щеки пылают — то ли от того, что мы сидим в пасти хищного цветка. То ли от того, что упырь непозволительно близко, и я начинаю задыхаться от нехватки воздуха и пространства. Однако, когда замечаю блеск в его глазах и едва приподнятые уголки губ — злость внутри меня вспыхивает вновь.

— Я тебя убью! — в конце концов взяв себя в руки, серьезно произношу.

— Знаешь, Роуз, думаю, что смерть от твоих рук была бы куда приятнее, нежели такая, как сейчас, — усмехается этот недоумок, кажется совершенно не понимая — где мы, черт возьми, оказались!

— Вот сейчас мы это и проверим! — угрожающи шиплю я, а затем начинаю его душить. Не сильно, но весьма ощутимо, чтобы он наконец перестал быть таким упырем!

Именно в этот момент язык под нами начинает шевелиться. Мы замираем. Мои руки по-прежнему остаются на шее этого недоумка.

— Пора выбираться, — неожиданно серьёзным тоном произносит он, а затем делает то, что заставляет меня прикрыть ладошкой лицо, скрывая жгучий стыд, идущий за мной по пятам.

— Помогите! Эй, там, кто-нибудь! Помогите нам!

— И это твоё решение?!

— У тебя есть варианты получше? — Он останавливается, перестав драть глотку.

С минуту я размышляю о том, что можно сделать в подобной ситуации. После чего решаюсь на отчаянный шаг — вытягиваю из голенища сапога свой кинжал, уверенно сказав:

— Да!

— Что ты…

Закончить он так и не успевает. Потому что я замахиваюсь и с размаху вонзаю острие кинжала прямо в глотку этой твари. После чего резко достаю его. С диким воплем пасть открывается.

Все последующие моменты буквально происходят за доли секунд.

Перед нами открывается неутешительная картина: ректор с изумлённым, местами разгневанным выражением лица несётся в нашу сторону, закатывая рукава своей белой, свободной рубашки. За ним бегут некоторые из профессоров, громко охая и недоумевая.

Высота же на которой мы оказываемся — где-то около пяти этажей, как гостиничный домик госпожи Монс, откуда открывается потрясающий вид — с одной стороны на площадь, а с другой — на залив.

Неудивительно, что в самый неподходящий момент я так начинаю тупить!

— Эй, Роуз! Отомри! — Упырь щёлкает пальцами прямо у меня перед лицом. И я невольно отмираю. — Нам надо прыгать.

— Да это же смертоубийство!

— Сказала девушка, вонзившая кинжал в глотку хищника. Где были твои страхи, когда мы имели все шансы превратиться в овощ? Поздно отступать. Давай, Кассандра, — Он подозрительно улыбается, — только вперёд!

Этот недоумок перехватывает меня за талию и, резко подтянув к себе, одним взмахом руки отрезает один из стеблей растения. Схватившись за него, как за спасательную веревку, он окончательно рехнувшись, спрыгивает вниз — и я вместе с ним!

Все остальные действия смазываются в неразборчивое пятно. Я закрываю глаза, вцепившись в упыря, а затем кричу — громко, с упоением. Но лишь до тех пор, пока Вэйсс не кричит мне в ухо: «Умолкни или моя рука случайно соскользнёт из-за того, что я преждевременно оглохну!»

После этих слов я резко перестаю кричать, словно кто-то дернул за рубильник и перетащил его в противоположную сторону. А затем открываю глаза. Именно в этот момент мистер Дегран уничтожает растение под нравоучительные причитания мисс Нор, а мы приземляемся на землю, вновь оказавшись среди зарослей оранжереи.

— Боги помилуйте и уберегите, — выдаю я, как нараспев, облегченно выдохнув.

Момент моего единения с небесными силами и землей, которая снова всего лишь в нескольких метрах от меня, я слышу:

— Кхм. Я, конечно, знаю, что неотразим. Но, Роуз, не могла бы ты отцепиться от меня. Иначе кислород в моих легких вот-вот закончится!

А?..

Поворачиваю голову вправо и натыкаюсь на красное лицо упыря. Его взгляд красноречиво направлен на мои руки, обвившие его шею, и цепкие пальчики, впившиеся в кожу.

— Ой. Прости.

Я тут же ослабляю хватку и скатываюсь вниз, оказавшись на своих двоих.

— Прощаю, — отряхивая пиджак произносит он, и я добавляю, почувствовав вновь образовавшуюся злость, которая на пару минут утонула под удушливым флером благодарности Всевышним.

— Я хотела сказать: прости, что мало!

Мы сталкиваемся взглядами. Однако очередная пикировка не происходит, поскольку позади раздаётся:

— Мистер Вэйсс, мисс Роуз — в мой кабинет. Живо!

О-о.

А вот и ректор по наши души.

Тяжёлый вздох, срывающийся с наших губ. И под взглядами присутствующих мы, как покорные слуги, молчаливо плетёмся в сторону мужчины. Сегодня его походка особенно быстрая. Не говоря о резкости и злости, скользящей в каждом движении.

Кто ж знал, что красный Янь-Фэй — из класса «хищных»!

Гарпия меня раздери и эту адскую ботанику!

Уж лучше возиться с мертвецами — они хотя бы не столько энергозатратные. Да и вообще, если так посмотреть, то вполне себе милые!

***

Дом — милый дом.

Так я думаю, когда наконец добираюсь до своей комнаты и без задних ног плюхаюсь на кровать. Тяжёлый вздох облегчения вырывается из моей груди. Скиффи незамедлительно оказывается рядом, виляя своим длинным хвостиком, словно не породистый вид драконьих, а самая обыкновенная дворняжка.

— Почему от тебя вечно так пахнет тиной? — усмехаясь я, глядя на это подобие грознокрылых созданий.

Он дергает своим маленьким носиком, став серьёзным. А затем тычет кончиком хвоста на графин с водой, который примостился на моей тумбочке.

Все ясно — этот негодник снова плавал в живом водоеме. И я даже не хочу знать — в каком именно. Единственное, что меня волнует — это, чтобы госпожа Ардас нас не застукала (благо мне удаётся останавливать его от попыток пойти со мной на занятия) и, чтобы мои конечности случайным образом не отделились от тела. Но…все по порядку.

Прибывание в кабинете ректора продлились около часа. Кажется, мы стали первыми адептами, кто сумел настолько привлечь к себе внимание, чтобы глава академии уделил нам столько минут своего бесценного времени. По крайне мере на это явственно намекала помощница ректора — Эвис. Наверное, только благодаря её присутствию в кабинете (да-да, похоже без неё мистер Дегран боялся нанести нам урон, который мы нанесли оранжерее), я держалась, стараясь не закричать в голос: «За что мне это?» Кстати об оранжерее — путь в неё нам теперь заказан. В ближайшее время — точно. Теперь там ведутся работы по восстановлению. И нет — не архитектуры. С ней проблем не возникло. А растений, попавших под удар красного Янь-Фэя и грозной обороны нашего ректора.

В итоге в наш адрес было сказано много красноречивых, однако надо отдать должное мужчине — вполне культурных, словечек. Парочка из них даже до сих пор не выходит у меня из головы. Например, его предпоследний диалог: «Вы двое — поступь настоящего хаоса! Чем больше существует ваш первый курс, тем больше я узнаю о двух отличившиеся адептах, о которых говорят не только все остальные, но ещё и профессора. И знаете, что я слышу? Эта парочка станет погибелью нашей академии!»

В общем, нам с Вэйссом изрядно досталось. Но ко всему прочему — мы умудрились поспорить даже там — прямо перед мужчиной, когда пытались выгораживать собственное «я» и перекидывать ответственность друга на друга.

Ничего не вышло.

Очередное наказание постигло обоих. Правда на этот раз нашу «адскую парочку» разделили. Как сказал ректор: «От греха, да дьявола подальше! Упаси Боги, ещё его призовёте!» На вопрос же от нас: «Каким это образом и зачем?» — мужчина лишь коротко усмехнулся и сказал: «Ваш дуэт — кладезь неприятностей. И неважно — специально вы или нет. Так или иначе — что-нибудь всегда да случается».

Кажется, в этот момент нам припомнили остальные прегрешения в виде маленьких, различных стычек на занятиях и вообще — в различных местах в целом.

Нет, а, что поделать?

Нам двоим очевидно мало места в этой академии! Но я же не могу попросить ректора вышвырнуть одного умника за дверь и избавить академию, как и сообщество некромантов, от столь самовлюблённых упырей, считающих себя лучше всех!

Или…все же могу?..

Ай! Так или иначе — мне предстоит целый месяц помогать мисс Шидман. Вэйссу же досталась более хлопотная работёнка — вычищать все местные кладбища от земляных червей, из-за которых частенько портятся материалы, столь необходимые некромантам для дальнейших исследований.

На этот раз наше наказание вступило в силу сразу же, как только мы вышли за дверь, и оказались в безлюдной приёмной.

Расставались мы молча. Однако, как и всегда, не забыли одарить друг друга красноречивыми взглядами.

Скиффи подёргивает крыльями, а затем расправляет их. Через несколько секунд он оказывается возле окна и внимательно смотрит на меня.

— Да ты издеваешься?

— Ур-р-р…

— У меня не сил, Скиффи.

— Уру-рур? — вопросительно звучит от него, и я фыркаю.

Вот ведь — прилипала!

— Смотри — не дай Боги тебя заметят! Сделаю вид, что мы не знакомы. Понял?!

Он утвердительно кивает.

Удивительно, каким смышлёным (о вредности и упрямстве промолчу) оказался этот малыш. И, как быстро мы начали понимать друг друга.

С тяжёлым кряхтением я поднимаюсь с кровати, а затем отворяю створку — Скифии тут же ныряет в образовавшийся проход, взлетев высоко в небо — туда, где ярко сияет белоснежная Луна. И через пару секунд его силуэт испаряется.

На мгновение зависнув на ярко-синем небе, где сияет множество маленьких серебристых росчерков, не скрытых плотной пеленой туч, выдыхаю прохладный воздух, тут же растворявшийся в тёплой комнате, а затем раздеваюсь находу, следуя в сторону ванной комнаты.

Я засыпаю как только голова касается подушки. Веки расслабляются. Тело перестаёт отдавать тяжестью. И все мои мышцы наконец-таки расслабляются, несмотря на то, что я переодически вздрагиваю. Кажется, библиотечная пыль прочно осела в моем сознании, не говоря о бесконечных вереницах стеллажей, до верху забитых книгами, которые мне то и дело приходилось перебирать, заменяя старые версии на более достоверные.

Мне снится прекрасный принц, чьё лицо скрывается под маской. Его руки крепко обвивают мою талию, заставляя кружиться в ярком, безумном танце. Сердце учащенно бьется в груди. Дыхание замирает, под пронзительным взглядом, направленным на меня. Очертания вокруг теряются, превратившись в размытый, безликий фон. Волшебство опутывает нас, словно лёгкий, трепещущий ветерок. Незнакомец оказывается так близко, что я могу почувствовать биение чужого сердца. Однако, когда наши губы оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга, чтобы слиться воедино, я неожиданно чувствую тычок, слово удар под дых.

Какого…лешего?..

Глаза неожиданно открываются, и я растеряно моргаю, медленно соображая, что нахожусь в своей комнате. Правда тут же понимаю, что одна деталь совершенно не вяжется с реальностью…

Резко оборачиваясь, на мгновение почувствовав, как сердце ухнуло в бездну, а затем выдыхаю. Стоит увидеть упыря рядом с собой, и внутренний паникёр перестаёт бить в колокола, своевременно желая прикончить всех, кто нанесёт ему какой-либо вред. В какой-то момент моя рука даже тянется к подушке, под которой по наставлению папочки я прячу второй кинжал. Так сказать — на случай непредвиденных обстоятельств.

Только то, что происходит сейчас — куда неожиданнее. Наверное, именно поэтому я по-прежнему продолжаю смотреть на упыря, лежащего в моей постели, вместо того, чтобы просто без лишних слов четвертовать его.

Ещё несколько секунд я наблюдаю за тем, как это нечто чуть-ли не пускает слюни на мою подушку, по-смешному выпятив губу, словно маленький, обиженный ребёнок. А затем прихожу в себя и, мотнув головой, говорю:

— Вэйсс, дьявол тебя забери! Что ты делаешь в моей постели?!

— М-м. Угу.

— Что? Вэйсс! — Я со всей силы, на которую только способна, трясу его за плечо, а затем для пущего эффекта склоняюсь ближе и кричу в ухо: — Проснись же! Проснись!

Он резко подскакивает с места. Из-за чего я, отскочив в сторону, едва не ударяюсь головой о настенную полку.

Вот же!

— Какого черта ты делаешь в моей комнате?!

— Что? Роуз? Что? — как заведённый повторяет он, а затем оглядывается по сторонам.

В полутьме комнаты конечно трудно что-либо разглядеть. Но понять, что это моя комната — вполне можно! И, кажется, до него это тоже доходит.

— О.

— Ты, что — пьян?..

На всякий случай подношу своё лицо ближе и принюхиваюсь.

Удивительно, но он даже не дёргается, попытавшись впечатать в стену, как было однажды.

— Я не пьян. Я чертовски устал и, кажется, перепутал наши комнаты, — выдаёт он голосом затравленной нежити, а затем ложится обратно, рухнув на МОЮ подушку! И ладно бы только это! Так он ещё и одеяло мое забрал, наглым образом стянув его с меня!

— Эй! Вэйсс! Ты совсем что ли страх потерял?! Хочешь сходить за грань?! — Снова тяну одеяло на себя, в попытках отвоевать хоть какой-то клочок собственной постели. Ведь этот мистер занимает бóльшую её часть!

— О, Боги, Роуз…

— Что?!

— Заткнись и дай поспать, а?

Стоит ли говорить, что в этот момент мое лицо медленно вытягивается. Дар речи пропадает.

Глупо хлопаю глазами, с минуту раздумывая над тем, что делать. А затем совершаю то, что первым приходит на ум.

Хочет спать в моей комнате? Хорошо! Только не в моей кровати, а на полу!

Как могу, вытягиваю ноги, которые тут же упираются в его тело. Немного давления — и он начинает сползать с кровати.

— Какого…

— Пока! — доходчиво объясняю я, усилив напор. Однако, когда эта туша практически оказывается на полу, я не ожидаю того, что в последний момент он ухватится за мою ладошку, и мы оба рухнем на ковёр.

Тяжело вздохнув, я смотрю в потолок. Вэйсс тем временем стягивает одеяло и, поуютнее устроившись, как ни в чем не бывало, продолжает спать.

— Эй! — Я повисаю сверху, ударив его ладонями по груди. Но он резко перехватывает их, и я оказываюсь на нем. Его руки тут же сцепляются на моей спине в крепкий замóк.

— Т-ты…Ты, что делаешь?

Я сглатываю и тут же отвожу взгляд, стараясь не чувствовать, как быстро забилось сердце в моей груди, грозясь пробить рёбра, а затем выпрыгнуть наружу.

— Пытаюсь сдержать демонессу, которая не даёт мне поспать, — наглым образом выдаёт он, а затем прижимает меня к себе сильнее.

Я охаю и, кажется, задерживаю дыхание. Вэйсс неожиданно открывает глаза, и мы сталкиваемся взглядами.

В горле моментально становится сухо. А слова теряются, словно буквы не желают собираться воедино.

— Успокоилась?..

Молчание.

А затем я едва ощутимо киваю.

— Поспать мне дашь?..

— Только, если ты ответишь мне на один вопрос.

Внимательный, местами ясный, не столь затуманенный взгляд говорит о том, что парень весь во внимании. Едва поёрзав, пытаясь собраться с мыслями, я произношу:

— Кидман сказал — ты хранишь нашу фотографию. Почему?..

Глаза в глаза.

Молчание.

А, когда я выдыхаю и собираюсь вырваться из его хватки, он неожиданно произносит:

— Наверное, потому что я привык, что ты всегда рядом.

На этих словах его хватка ослабевает. На краткие доли секунд я замираю на месте, пытаясь осмыслить услышанное. А затем спешно перекатываюсь на другую сторону.

Между нами снова повисает молчание. Однако в какой-то момент Вэйсс неожиданно отдаёт мне вторую часть одеяла, сказав:

— Давай спать. Убить ты меня всегда успеешь.

Невольно усмехаюсь, а затем поворачиваюсь. Он делает тоже самое, и мы оказываемся в кромешной темноте, друг напротив друга. Где лишь изредка на наши лица падает лунный свет, а в ванной слышится тихий всплеск — Скиффи снова вернулся в свой маленький водоём.

— Ладно, — Я устало зеваю. — Всего одна ночь… — Веки снова становятся тяжелыми, постепенно закрываясь.

— Всего одна ночь… — повторяет он, а затем я разворачиваюсь, засыпая. Лишь где-то на задворках сознания, когда уже не особо отличаешь явь от реальности, я вдруг чувствую, как упырь обнимает меня. И становится так уютно, так тепло, что кажется будто повсюду витает волшебство.

Ну прямо-таки как в том прекрасном сне…