Академия обмана

Глава 15 ЗАМАСКИРОВАННЫЙ ПРИНЦ

Петляя по коридорам замка, мы припустили в сторону башен, где располагались спальни. Мимо прошмыгнула стайка пикси, но так быстро, что я не успела задержать ни одного из них. Правда, одна малютка с хитрой ухмылочкой метнулась назад и зависла перед нами, трепеща крылышками как колибри.

– Бал уже закончился! Расходитесь по комнатам и ложитесь спать! – пропищала она.

Ох уж эти пикси – им только дай кого-нибудь надуть!

Я осмотрелась, пытаясь сориентироваться. Так, вон там, в алькове справа – колодец желаний, а вон коридор с зеркалами, увешанный вдохновляющими изречениями Оливины. На одной из табличек сияло изображение хрустальной туфельки.

Если туфелька тебе не подошла – не расстраивайся!

Возможно, просто пришло время обзавестись новой парой!

– Пру может заблокировать волшебное зеркало Мило так, что оно не сможет вас отследить, но вы должны попасть в покои Оливины как можно скорее.

Хит, прижимая ухо ладонью, выслушал такое же сообщение.

– Как бы только вспомнить, какой коридор ведёт к Оливине?

– О, это просто! Тот, что направо, – Рейна повертелась на месте и нахмурилась. – Или тот, что налево.

Мы трое разошлись, осматриваясь по сторонам. Тара стояла столбом, ничем нам не помогая.

– Есть идеи, куда идти дальше? – спросила я, думая о её волшебной палочке.

Она моргнула и отвела глаза:

– Нет. Я была там всего один раз.

Я, конечно, не умею читать чужие мысли, но у меня даже не возникло сомнений, что она врёт. А вдруг это ещё одна из её ловушек – вроде той, в которую она поймала нас тогда в лесу? Может, они вдвоём как раз и подстроили всё так, чтобы мы явились сюда сегодня? А если она уже успела известить Оливину, что мы здесь?

– А твоя палочка не может указать направление? – небрежно поинтересовалась я.

– Моя палочка? – переспросила Тара, снова моргнув. – Нет, не думаю. Я не знаю никаких заклинаний для поиска тайных комнат.

– Ты уверена? – продолжала наседать я. – Потому что лично мне кажется, что всё ты знаешь.

– Девин? О чём это вы? – окликнул меня Хит.

– Пру говорит, чтобы вы не тратили время на ссоры, а занялись поисками! – подала голос Кайра.

Но я уже устала постоянно сдерживаться:

– Я просто хочу знать, почему на палочке Тары изображена буква «О». Разве, на волшебных палочках не принято гравировать имена их владельцев? И эта самая буква «О» на палочке Тары, по-моему, означает не что иное, как «Оливина».

Рейна громко ахнула.

– Ничего подобного, – отпёрлась Тара, но глядя при этом себе под ноги.

Я не собиралась допускать, чтобы она подвергла опасности моих друзей:

– Я тебе не верю. И думаю, что ты заманиваешь нас в очередную ловушку!

– Так, давайте все успокоимся, – Хит перехватил мой взгляд. – Тара, может быть, ты объяснишь, откуда у тебя эта палочка? Пожалуйста.

– Да какая разница! – раздражённо взмахнула руками Тара. – И вообще, что бы мы тут ни делали, Чароландию это всё равно не изменит!

– Изменения происходят, когда люди начинают хоть что-то делать! – возразила я.

– Все решения всё равно принимает Оливина, а она от своей власти не откажется! – вспылила Тара.

– Но не можем же мы сидеть сложа руки и ничего не предпринимать! – не согласилась я. – Мы и должны стать теми изменениями, в которых нуждается королевство.

Бринн, стоя за спиной Тары, молча вскинула кулак, поддерживая меня.

Тара шумно выдохнула и, похоже, сдалась: гнев её словно испарился.

– Бывает так, что людей ничем не изменишь, как бы тебе ни хотелось. И упорствовать в этом глупо, – она сдёрнула с головы шапочку и швырнула её на пол. Бринн проворно нагнулась и подняла её. – В любом случае, я не намерена в этом участвовать. – И она просто развернулась и зашагала прочь.

– Эй, что происходит? – пронзительно вскрикнула Кайра.

– Ну и отлично! Давай-давай, убегай. Это у тебя хорошо получается. – Я посмотрела на остальных – все неловко отводили глаза. – Что? Она же всё время держалась в стороне, всё время боялась выступить против Оливины. Только знаете, что я вам скажу? Я тоже боюсь, но я здесь – и хочу попытаться хоть что-то сделать. Хочу вернуть себе свою жизнь и спасти тех, кто, сам того не зная, оказался под чарами Оливины. Я не могу тихо сидеть и молчать... – До меня вдруг дошло, что все стоят и пристально смотрят на меня. – Её палочка принадлежала Оливине. Я уверена!

– Ну и как палочка Оливины вдруг оказалась у Тары? – спросил Хит.

– Не знаю. Только как-то оказалась, – я мрачно поглядела в удаляющуюся спину Тары. – Если она желает провести всю жизнь в одиночестве – что ж, это её право. Всё равно никакой помощи от неё нет.

– Самое важное сейчас – это найти кабинет Оливины, – Рейна прошлась туда-сюда, внимательно изучая каждую деталь архитектуры. – Ага! – Кажется, я вспомнила. Мы должны найти хрустальную туфельку!

– Хрустальную туфельку? – непонимающе переспросил Хит.

– Да! Это же один из её самых знаменитых даров, и она любит напоминать себе о нём. И пользуется хрустальной туфелькой как средством попасть туда, куда ей больше всего хочется. В Королевской Академии такое место – это её собственный кабинет. – Рейна заглянула под стол. – Вот только где её найти в замке? Вряд ли она может лежать на виду. Иначе бы все принцессы целыми днями только и делали, что примеряли туфельку.

– Возможно, я смогу помочь.

Прямо позади нас стоял... профессор Пирс. Точно такой же, каким я его запомнила. Но мы-то сейчас совсем не были похожи на самих себя.

– Вас засекли! Немедленно всё отменяйте! – заголосила Кайра, что есть сил дёргая меня за мочку уха.

– Добрый вечер, профессор, – чинно ответила я и сделала реверанс, как положено воспитанной принцессе (или, в моём случае, фрейлине), в надежде, что он примет нас за обычную прислугу, хлопочущую о благе учеников Академии. Остальные тоже поклонились или сделали реверанс.

Профессор Пирс улыбнулся:

– А я-то всё думал, когда же вы вернётесь. Но не ожидал, что это будет так быстро. Молодцы!

– Простите? – придушенно пискнула я, стараясь не выдавать своей паники.

– Порой тот, кто прячется в тени, несёт самый яркий свет, – загадочно высказался профессор. – Приветствую тебя, юная Девин.

– Я... – больше ничего выдавить я не сумела.

Рейна подскочила ко мне и, схватив меня за руку, затараторила:

– Вообще-то это моя фрейлина. То есть, наверное, будущая фрейлина. Видите ли, я принцесса Скарлет из соседнего королевства, и я собираюсь перейти в Королевскую Академию.

Профессор учтиво пожал ей протянутую руку:

– Вас я тоже очень рад видеть, Рейна и Хит. А тебе, Бринн, наверное, лучше вернуться на банкет, пока Кларисса не рассердилась из-за твоего отсутствия окончательно и не пожаловалась Хэйзел.

– Ой... действительно, – отозвалась Бринн, округлив глаза, и торопливо обняла меня. – Берегите себя, госпожа!

– Ты тоже... будь осторожна, – сказала я ей на прощание и снова уставилась на профессора. – Но как вы...

Его глаза лукаво блеснули:

– Настоящий принц всегда видит истинную суть вещей.

– Да, Красная что-то говорила об этом, – припомнила Рейна. – Но почему вы скрываете, что вы тоже королевского рода?

Кажется, он слегка покраснел:

– Я стараюсь поменьше говорить об этом. Это часть моего соглашения с феей-крёстной. Когда-то я, как и вы, был её учеником, и мне тоже, как и вам, внушали, что у меня в этой стране очень многообещающее будущее и что я непременно буду в числе правителей нашего королевства. Но как только выяснилось, что моё собственное видение будущего Чароландии не слишком совпадает с тем, каким его хочет видеть Оливина, она крепко разозлилась. Я пытался изменить здешний взгляд на мир, но одного моего голоса было недостаточно, чтобы что-то сделать.

Я от души посочувствовала профессору Пирсу. Как, должно быть, одиноко ему было без всякой поддержки.

– Но выгонять вас она всё-таки не стала? – осторожно спросил Хит.

Профессор Пирс поджал губы:

– Дело в том, что в моё распоряжение попали некоторые сведения, которые Оливина... скажем так, не хотела видеть достоянием общественности. В обмен на моё молчание мне было позволено остаться здесь и преподавать – под её присмотром, разумеется. Я смирился с этим решением, хотя, надо признать, всегда был недоволен собой из-за того, что не отважился заговорить, когда мне представился такой шанс. – Профессор перевёл взгляд на меня. – Но когда я познакомился с тобой, Девинария, и с твоими друзьями, я подумал: «Может быть, эти дети сумеют сделать то, чего не смог я». Поэтому я и навёл вас на след наших друзей, скрывающихся в лесу. Кстати, как у них дела?

– Хорошо. То есть, мне кажется, они скучают по дому, хотя Таре лесная жизнь вполне по вкусу, – прибавила я.

Вид у профессора стал озадаченный:

– Тара? Ах да, помнится, Красная Шапочка упоминала об этой девочке, хотя я никогда не имел удовольствия познакомиться с ней лично.

Мы с Хитом недоумённо переглянулись.

– Вы... незнакомы с Тарой? А я думала, она тоже у вас училась, – сказала я. – То есть она, кажется, не посещала уроки, а училась частным образом. Вроде даже она была любимицей Оливины.

– Обычно я знаю всех наших учеников, – нахмурился профессор. – Я хорошо помню Кордена и Пру, которых исключили в прошлом году.

– Да, с ними мы встретились, – кивнул Хит. – Именно благодаря им сегодня нам удалось проникнуть в замок.

Профессор помолчал, размышляя:

– Пру, я помню, проявляла необычайный талант по умению обращаться с зеркалами. А Корден обладал отменным художественным вкусом. Но Тару я не помню.

Тревожный звоночек в моей голове звенел всё отчётливее. Как могло получиться, что Тара избежала знакомства с самым популярным преподавателем во всей Академии?!

– Но если вы ищете Оливину, то, боюсь, вы упустили свой шанс, – продолжал профессор. – Она уже на пути к бальному залу. – Он чуть приподнял брови. – Если только, конечно, вы не намерены посетить её покои именно в её отсутствие.

– Профессор Пирс? – зеркало на стене коридора вдруг ожило, залившись молочным светом, и мы все дружно подскочили от неожиданности. Это был голос Мило, главного соглядатая Оливины. – Ведь это ваш голос? Что-то у меня не так с соединением сегодня вечером. Никак не могу вас увидеть. Оливина очень озабочена этой проблемой и хотела бы обсудить её с вами. Незамедлительно.

Профессор Пирс покосился на нас, прижав палец к губам:

– Разумеется, Мило! Уже иду, – зеркало погасло, и он повернулся к Рейне. – Ты всегда знала правила Королевской Академии лучше всех прочих учеников. – Рейна польщённо вспыхнула. – И ты совершенно права: чтобы попасть в покои Оливины, вам нужно найти хрустальную туфельку. Итак, вопрос. – Он посмотрел на неё со значением. – Где принцесса должна потерять туфельку, чтобы её непременно нашли?

– На главной лестнице, конечно! – тут же выпалила Рейна. – Там её сразу увидят!

Профессор чуть поклонился.

– Совершенно верно. Надеюсь, ты скоро вернёшься к занятиям. Как и вы все. Желаю удачи, – с этими словами он зашагал прочь и вскоре скрылся из виду.

– Вон там! – уверенно сказала Рейна, указывая на широкую мраморную лестницу, ведущую к классным комнатам на втором этаже. Мы рьяно принялись за поиски, но никакой туфельки так и не обнаружили. – Но она должна быть здесь... – пробормотала Рейна себе под нос. – Хотя верно, Оливина вряд ли хотела бы, чтобы мы её нашли. Иначе все принцессы только и делали бы, что примеряли её. Значит... – Она завертела головой и тут же радостно взвизгнула, указывая на большое изваяние, украшающее лестничную клетку. – Точно! Она должна была поместить её в тыкву! – Рейна опрометью бросилась к статуе, приподняла крышку на большой керамической тыкве и, вытащив из неё крохотную хрустальную туфельку, нажала большим пальцем на её каблучок. За нашими спинами тут же бесшумно возникла мерцающая серебряная дверь с выгравированной на ней большой буквой «О». Вход в личные покои Оливины!

– Рейна, я не так часто говорю тебе подобные вещи... но ты просто гений, – с чувством сказал Хит.

Рейна, пожав плечами, уже оказалась на пороге двери:

– Знаю. Давайте скорее. Мы же не знаем, как долго будет открыт этот проход.

– И всё-таки я кое-чего не понимаю, – проговорила я, когда мы все вереницей потянулись к дверному проёму. – Ещё когда мы учились здесь, мы с Сашей случайно обнаружили в нашей комнате письма, адресованные Таре. Поэтому мы и решили, что она тоже была ученицей Академии. И Белоснежка её знает... значит, она действительно здесь училась. Но тогда почему же профессор Пирс её не помнит? Ведь он занимается со всеми. – Я пригнулась, уворачиваясь от стайки пикси, промчавшихся в опасной близости от моей головы. Меня не оставляла мысль, что я что-то упускаю – какая-то часть головоломки по-прежнему отсутствовала. Почему Тара так боялась встречи с Оливиной? И куда она сбежала? – Как думаете, с Сашей и Логаном всё в порядке? – озабоченно спросила я.

– Да, с ними всё хорошо, – успокоил меня Хит, перешагивая через порог. – Они вместе. А мы должны сделать то, ради чего пришли.

Я понимала, что Хит совершенно прав, но что-то никак не давало мне покоя. Что-то во всём происходящем было не так.

– Тара ведь дружит с Пру. А мы точно знаем, что ей можно доверять? – спросила я.

– Эй! – сердито дернула меня за ухо Кайра. – Не трогай Пру. Она мне нравится.

Я уже и забыла про своего кобольда.

– Я только хотела сказать... – сердце у меня колотилось так, что пришлось прижать ладонь к груди, чтобы сдержать его. Скверное предчувствие всё нарастало.

Хит протянул мне руку сквозь мерцающую дверь, которая словно таяла на глазах:

– Это наш единственный шанс свергнуть Оливину. Давайте покончим с этим, а потом уже начнём выяснять, что там к чему с Тарой. Согласна?

Я заколебалась на мгновение, глядя на его руку, а потом решилась и схватилась за неё. Он резко дёрнул, протаскивая меня через проём, и тут дверь с негромким треском исчезла. Меня охватил ледяной холод. Поначалу я не видела ничего, кроме темноты, но потом мир вокруг начал обретать фокус – как изображение в отключённом зеркале после восстановления связи. Мы находились в благоухающем розами кабинете Оливины с розовой и пурпурной мебелью и обилием позолоты. Зеркала, сплошь покрывающие одну из стен, показывали всё, что происходит в каждом уголке замка, но Тары нигде не было видно.

– Пру говорит, что Оливина уже почти завершила свою речь, – передала мне Кайра. – Она спрашивает, куда подевалась Тара и почему мы так долго копаемся. И ещё она говорит, что ей стоило пойти сюда самой, потому что если хочешь, чтобы всё было сделано как следует...

– Тсс! – шикнула я на неё. – Не мешай мне думать. Какое из этих зеркал мы должны взломать?

Рейна опасливо косилась на дверь:

– Как-то жутковато снова оказаться здесь, правда? Давайте выбирайте зеркало и заканчивайте скорее.

Я быстро перебегала взглядом с одного зеркала на другое. Одно показывало бальный зал, другое – розарий, третье – Марту, хлопочущую в своём ателье в Королевской подземной галерее. Одно даже вело прямую передачу из мастерской, где доставленные прямо с бахчи тыквы превращали в кареты. Наконец на глаза мне попалось единственное зеркало, которое отражало сам кабинет. Только оно здесь и выглядело похожим на настоящее зеркало.

– Вот это! – крикнула я, бросаясь к нему. Порывшись в кармане, я достала из него маленький розовый камешек и сжала его в ладони. Работа Пру выглядела безупречно: самоцвет был неотличим от тех, что украшали раму зеркала. Оливине в жизни не догадаться, что это подмена. – Вытащи один камешек из рамы, чтобы мы могли вставить вместо него вот этот, – попросила я Хита, – и будем убираться отсюда. – Я так нервничала, что у меня вспотели ладони. Лили тоже беспокойно дёргала язычком, поторапливая нас: «Скорее! Скорее!»

– Сейчас, – Хит уже ковырял раму прихваченным со стола ножом для вскрытия писем. Я видела капельки пота у него на лбу.

– Быстрее! – подгоняла меня Кайра. – У нас почти не осталось времени. Она может появиться здесь в любой момент.

– Знаю, – раздражённо прошипела я, наблюдая за Хитом. Сердце у меня билось всё быстрее. – Рейна, а ты...

Я хотела сказать «покарауль у двери», но не успела. По комнате вдруг пронёсся вихрь. Меня, Рейну и Хита швырнуло на пол, бесценный розовый самоцвет, творение Пру, вылетел у меня из рук. Падая, я с силой треснулась головой о стол Оливины и инстинктивно схватилась за неё руками, морщась от боли. Перед глазами всё плыло, и я никак не могла понять, что происходит.

Постепенно туман рассеялся, и я застыла, глядя на Оливину, которая целилась своей волшебной палочкой прямо мне в сердце.

– О, здравствуй, Девинария. Вы, я полагаю, уже знакомы, – с ухмылкой произнесла директриса.

В моей голове отчаянно пульсировала боль, но я кое-как приподнялась, чтобы понять, о ком она говорит.

Как выяснилось, о Таре. Та стояла рядышком с Оливиной, словно иначе и быть не могло.