Адвокат вольного города 8

Глава 20 Подковерные игры

— Что ещё за депозит⁈ — Гадюкина брала быка за рога, и давила нас как танк, чтобы вывести на мирное урегулирование ситуации.

— По двадцать пять тысяч за человека. Как поручительство. Мы едем в банк, Кнышский переводит мне на отдельный счёт, мы его ради такого случая откроем, триста тысяч, то есть по двадцать пять за поляка. Я ему передаю людей. А он обещает, что ни ухом, ни рылом больше не поддержит Хомяковых, ни он сам, ни его людишки. Иначе он теряет депозит. Клан Кротовского является арбитром в этой ситуации. Когда я вступлю во владение и разберусь со своими проблемами, переведу ему все эти деньги назад.

— Как залог? — задумалась Гадюкина.

— Согласно стародавним пояснениям Высшего…. Короче, залог денежных средств невозможен, так что деньги в залог, вопреки практике, нельзя оставлять, но суть Вы ухватили верно. Можно сказать, это похоже на залог. Кроме того, поскольку я, ко всем моим достоинствам, ещё и юрист, мы поедем втроём в банк и там же я всё оформлю, как письменную сделку.

— Поехали, — Гадюкина решительно топнула ножкой и выжидательно посмотрела на поляка.

— У меня нет в свободном доступе столько денег, — раздражённо надул губы он.

— А сколько есть? — давила на него Гадюкина.

— Сто тысяч могу найти, если поскрести по сусекам.

— Тогда четверо, а ещё восемь посидят у меня в гостях. Обещаю поить и кормить, но без развлечений.

— Филинов, соглашайтесь на сто, — устало вздохнула Гадюкина.

— Мы не на базаре, я не торгуюсь, много раз всем говорил. Я уже давно в той финансовой ситуации, что просто отказываюсь от сделки, но не снижаю ставки, — непреклонно ответил Ядвиге Павловне и перевёл внимание на Кнышского. — А вообще Вам выплаты тем покойникам, что тут появятся, много дороже станут в итоге.

— А Вам? — оскалился скаредный поляк.

— Мои ребята ничего не боятся, мы же не полезем под пули, просто отстреляемся при штурме и сбежим. Не благородно, зато все будут живы. Итак, четверо за сто или двенадцать за триста. Деньги с возвратом, но Вам придётся быть честным, и эта честность будет обеспечена не польским добрым словом, а безналичным платежом.

Кнышский несколько секунд думал, потом, поморщившись, кивнул, решаясь:

— Ладно, триста. Выводите моих людей.

— Сначала в банк, а Ваши и мои люди пока постоят по местам, проветрятся, продышатся. И мы всё оформим.

— Поехали, — потянула нас Гадюкина. — Прямо сейчас и на моей машине. Кстати, а где Хомяковы, в количестве пара штук, говорят, Вы их тоже…

— Как бы я посмел? Нет, просто поговорили, затем они ушли.

— У меня другая информация.

— Ядвига Павловна, давайте не усложнять! По одной проблеме за раз.

Когда сделка состоялась, я набрал майору и попросил выпустить пленников.

— Не раньше, чем Вы будете под нашей охраной, — категорически заявил он.

— Через пять минут буду, — я посмотрел на Гадюкину, та небрежно держалась за руль и слова вояки из мобилета слышала.

Поляк поехал отдельно, а Ядвига Павловна повезла меня.

— Ты определился с невестой, Аркадий? — сменив тему с выкупа заложников на не менее болезненную, спросила она.

— Типа того, — невольно вздрогнул от ещё одной больной темы, — Я определился, что пока у меня дел полон рот, отношения развивать мне рано. Я слишком молод, чтобы умирать, говоря поэтически.

— Брак — это ещё не смерть, хотя, конечно, тут смотря какая жена попадётся. Всякое бывает. А то если скажешь, что тебе нужна в этом деле защита, я готова побыть твоей «невестой». Ну, чтобы баб других отпугивать.

— То есть не для того, чтобы реально жениться, а чтобы никто не приставал?

— А что, я недостаточно для тебя хороша?

— Ядвига Павловна, Вы выше всяких похвал.

— А какова я, когда двери спальни закрываются, мммм, ты бы знал! Но не узнаешь, только если не захочешь такую профанацию сделать реальностью и то, за мной надо ещё побегать.

— Вы говорите так, как будто я уже согласился на номинальные отношения.

— Тебе же от этого только сплошные плюсы. Кланы перестанут табунами бегать, есть время подумать, донимать я не стану, покажемся пару раз в месяц вместе и всё, плюс моя персона — это очевидная поддержка кланов Кротовского.

— Это да.

— Так от тебя любые поляки отлипнут.

— То есть Вы предлагаете сделку?

Она совершила резкий поворот, с удовольствием глядя, как я едва удержался в кресле.

— Ну да. Но видишь, я бедная девушка, я люблю подарки. Или хотя бы подарок.

— И какой подарок хочет моя невеста? Спрашиваю на случай, если соглашусь. Шуба, кольцо?

— Нет, ну что за возмутительная мелочность со стороны целого графа? Ваш бизнес центр в районе биржи.

— Ядвига Павловна, он не совсем мой, не только мой. Это совместный проект с двумя пайщиками. Так что как не-собственник подарить его я не могу. Но если бы и был, то это чересчур.

— Ладно, надо же было хотя бы попытаться. Но Вам принадлежит, то есть в качестве наследства принят среди прочего барахла, пустующий магазин мебели в центре, большая площадь, место отличное, но Вьюрковский в какой-то момент охладел к получению дохода от аренды.

— У него были другие источники дохода. Где тот магазин?

— Сейчас покажу.

— А как же…

— До подождут твои поляки, не облезут.

…

На базу я попал почти женатым и напряжённые морды поляков проигнорировал, дошёл до территории и дал отмашку.

Пока поляков выводили, а мои бойцы провожали их неискренними улыбками и с оружием в руках, мне дали попить водички.

— Мэтр Ветер…

— Что-то случилось, босс? Вас пленили, взяли в заложники?

— В некотором роде. Я хотел сказать, что по результатам операции даю вам всем премию, по тысяче рублей. Точнее сказать, это компенсация, полученная от поляков, по тысяче на бойца.

— Прям по тысяче дали?

— Да, вот сейчас провели перечисление, там депозит и компенсация. Завтра поедем в банк, снимем и раздадим.

— Может, нам не всю сумму, оставите себе копеечку, вроде прилипло?

— Мэтр, я если буду на ерунде нагревать своих пацанов, то далеко не уеду. Я в другом месте заработаю, а вам будут подъёмные, ну и оптимизм поднимет.

— Ещё бы, мы теперь за ради Вас горы и шеи свернём.

— Если только чужие, — слабо улыбнулся я.

Поляки собрались и уехали, переговариваясь между собой недружелюбными фразами.

— Вы же помните, пан Кнышский, про депозит? — прокричал я, став в дверном проёме. — Прямое нападение и вооружённые провокации после обмена тоже укладываются в мои формулировки «враждебные действия против графа Аркадия и его подопечных, и контролируемых лиц», так что, если не хотите потерять депозит, Вы так повнимательнее следите за лицами и руками своих хлопчиков.

— Чодзму, шибко! — раздражённо прокричал Кнышский и сел в своё чёрное лакированное авто, подавая пример.

Войско польское покинуло горизонт в течение трёх минут. Напоследок они газанули так, что завоняли всю улицу.

Провожая их взглядом, я набрал Танлу-Же:

— Господин посол?

— Господин посол, — весело приветствовал меня он. — Разрешили ситуацию с поляками?

— Да, буквально только что. А Вы, я смотрю, не сомневались?

— Не сомневался. Историческая статистика. Владетели много лет чуть что бряцали оружием, но до открытых военных столкновений не доходило, так что и сейчас поляки не стали бы стрелять.

— Находясь внутри, у меня такого ощущения не было. Ну да ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Хотел спросить, как там Ваши гости Хомяковы?

— Чай попили, окрестности посмотрели, в целом готовы к разговору, наверное. Мы их отдельно водим, чтобы больше красот осмотрели. Когда Вас ожидать?

— К вечеру. Меня ещё Чен попросил встретиться, документы по прииску подписать.

Чен предложил встретиться в кафе возле центрального суда. Это было недалеко от офиса, но не на расстоянии прямой видимости. Я пришёл раньше, так что дал официанту рубль и попросил стационарный телефон. После третьего звонка трубку сняли.

— Алло, это Данаец?

— Не говорите вслух!

— А как, мать вашу⁈ Я ж не телепат, к тому же маловероятно, что Данаец — это Ваше настоящее имя, хотя бы по какому-то документу! — раздражённо прорычал я в трубку. — Илья Денисович, Вам так больше нравится?

Это был тот парень, у которого я когда-то купил по грабительской цене документы, в некоторой мере принадлежащие спецслужбам.

В отличие от большинства шизиков со странными привычками, это его увлечение привело к тому, что пару дней назад я его нанял. Он сидел на подслушивающем оборудовании и, по сути, был первым кандидатом на службу в формируемый отдел по прослушке.

Я считал, что есть некоторая ирония посадить параноика заниматься прослушиванием. Но парень был усидчивым и продемонстрировал большие познания в специальном оборудовании, правда, пока только теоретические.

— О, Предок, откуда Вы знаете моё настоящее имя⁈

— От верблюда. Купил на Чёрном рынке Ваше досье, оно изумительно короткое, Вам должно быть стыдно за такой невразумительной список грехов. К тому же, почему Вы боитесь прослушки, ведь это именно Вы теперь сидите за прослушкой, причём это пока что единственная в республике работающая станция.

— Откуда Вам знать?

— По-прежнему, от верблюда. Так Вы будете работать на полицию, чтобы они не следили за Вами?

— Да, идея отличная!

— А также помогать мне в разработке оборудования против прослушки, это Ваш профиль?

Я хотел добавить «шизофрения — это Ваш профиль», но не стал ранить нежную душу Данайца.

— Да, подстраховка и для личного пользования, плюс преступный мир меня прикроет, если что.

Я вздохнул. До недавних пор Илья Денисович работал курьером, который возил на заказ водку для тех, кто пил и ему срочно нужна была добавка. Такая себе «Яндекс.Еда». В реалиях Кустового за последний квартал ему дважды били морду. Простое последствие специфики клиентской базы.

Пока Мехов тормозил с бюрократией и согласованием непонятно чего, я успел создать «Единорогов», и они даже показали себя, а пока, в режиме «наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд, как будто не видна». Так что сейчас, буквально в соседнем от моего дома строении на улице Вестминстерской, сидел небритый парень в свитере, который просил называть его Данаец (кстати, он реально был по происхождению грек из города Поти) и уже вовсю прослушивал телефоны, проведённые в землях Филинова, то есть моих. Номеров там было всего четыре, и он слушал их все. Подозреваю, что не только их, кто ж его проконтролирует? Но это уже побочный эффект.

Тайны телефонной связи и переговоров на самом деле не существует.

— Хотел сразу сказать, Аркадий Ефимович, что идея организовать производство на базе фабрики Вьюрковского дрянная.

— Почему? Там оборудование, приехал, уехал, территория.

— Это оборудование для обработки макров, оно нам нафиг не нужно, хотя денег стоит. Это очень людное и публичное место, это настолько противоречит концепции подпольного производства, что мне слов не хватает.

Я засопел. Не люблю, когда меня и мои идеи критикуют.

— Данаец. Ты это, как бы сказать… Критикуешь — предлагай!

— А я и предлагаю. Нам нужен небольшой подвал в офисном здании, глухой, с тремя выходами, площадью в пределах триста-четыреста квадратных метров, а не Ваш этот комплекс на тридцать тысяч квадратов. Да там будут десятки рабочих и масса вариантов для утечки.

— А так не будут?

— Нет. Я переговорил, у меня есть пара студентов, членов тайного братства.

— Какое же оно тайное, если ты мне о нём рассказываешь?

— Они играют в специфические настольные игры. И всех боятся, мирового правительства боятся, медведей, которые в людей переодеваются, боятся.

— А такие есть?

— В мире много тайн…

— А ещё есть много заболеваний забавных…

— Так вот, они студенты в нашей академии, они сейчас перейдут на факультатив и доучатся создавать экспериментальное оборудование, а материалы и место мы с Вами им обеспечим. Доходы пополам.

— Лаборатория моя, ты там только на ставке. Не борзей, Илья Денисович.

— Не надо моё имя вслух!

— Тем более, не борзей! Помещение я тебе найду. Ты ребят своих тогда обучай, вся ботва, будешь завлаборатории экспериментального оборудования в свободное от основной работы время. Куда мне только завод свой теперь пристроить? Он же бесхозный?

— Не знаю. Ладно, по своей основной работе — докладываю. Аркадий Ефимович, я могу сказать, что по разрабатываемым «голосам» прошла информация о потере двух членов семьи.

— Хорошо.

— Это правда? А когда будет оборудование для прослушивания мобильной связи?

— Такого ещё нет.

— Ой ли? Всё на свете можно проверить, подсмотреть, подслушать и так далее.

— Ну, значит в продаже ещё пока нет. Я узнавал по Москве по криминальным каналам, заказал всё, что можно приобрести. Везут. Но тебе наймут коллег, в общей сложности шестерых гражданских.

— Ой, наймут и наймут, там будет кроме меня только один слухач, остальные мастера по ремонту и модернизации, установке и так далее. Я всё равно буду слушать, а меня нет.

— Ещё что-то ценное есть по «голосам»?

— Послезавтра в три часа дня на поезде приедут два Хомяковых, стрелки, они подтянулись, чтобы кое-кого пристрелить.

— Я понял.

— «Кое-кто» — это Вы, Аркадий Ефимович.

— И это я понял, не дурак. Есть их данные?

— Так уж вышло, что паспортные данные по телефону они не диктовали. Просили встречать, будет четвёртый вагон, приедут без оружия, приобретут на месте.

— Кое-что другое они приобретут. Ладно, отбой.

В кафе зашёл Чен, я помахал ему рукой. Надо будет его предупредить, чтобы по телефону со своими говорил на китайском, потому что в городе появилась прослушка, а на днях разговоры ещё и записывать можно будет. Под офис нового подразделения я присмотрел одинокое здание, старое управление лагерей и каторг. Сейчас управление переехало в новый офис, а этот пустовал. Место мрачное, люди его сторонились. Короче, нам подойдёт. В отличие от «Единорогов», я не стал выкупать его и заниматься прочей благотворительностью, а включил официальные каналы и через пару дней минюст получит здание в пользование совершенно бесплатно.

— Вот документы. Заказать Вам чаю, босс?

— Не могу. Не, то есть, подпишу сейчас всё, а вот сам чай — уже не могу. С тех пор как ваш брат подсадил меня на китайский чай, не могу я как раньше чай из самовара, вкус не тот.

Я подписывал, Чен забирал, складывал.

— Много там народу у офиса?

— Довольно-таки много. Я стал понемногу собирать визитки и рекламу у тех, кто к Вам с деловыми предложениями. Все охранные фирмы в городе стоят в очереди.

— Стоят в очереди, а охраняет меня старина Джо и его новые коллеги.

— Бухгалтера хотят навести порядок в Ваших делах.

— У меня всё хорошо, не надо ничего наводить, мне вот твои помогают.

— Я понимаю. В ближайшее время всех разгоню, ну тех, кто к Вам ломится, чтобы облагодетельствовать по деловым вопросам. Но есть и личные. Тут я бессилен.

— Сколько?

— Постоянно приходят и отираются двадцать одно семейство и это не считая того, что кто-то приходил на прииск, два семейства на стройку в БЦ, даже на медный завод.

— Это-то они откуда прознали? Я же там даже толком не работал никогда. Ладно, проблему моей женитьбы решим в ближайшее время.

— Вам пакет передали, от какого-то немца.

— От кого?

— Написано «от Шпренгера». Доставили курьером.

— Давай сюда, это мой старинный друг.

— Есть ещё один вопрос.

— Похороны, свадьба, корпоратив?

— Нет. Вы просили фирму торговую создать, зарегистрировать и сделать допуск для торговли на бирже.

— Да? А что за фирма?

— Для Вашего приятеля Скарабейникова.

— Аааа… Ну да, из головы вылетело.

— Вот документы, отдайте ему, я уже утомился их таскать. Это для меня незакрытое дело, хотя я свою часть уже отработал.

— Извини, с этой всей кутерьмой совсем про него забыл. Давай папку.

Он дал папку и даже вручил мне коробочку с печатью.

— Это наши сделали, фирменную печать с их родовым скарабеем. Не понравится, может выкинуть или уничтожить. Но мастер делал от души.

…

Распрощавшись с Ченом, я набрал по мобилету Мехова, услышал общие обтекаемые фразы насчет того, что приказ по новому подразделению на согласовании и регистрации, потом набрал Скарабейникову.

— Сергей Константинович.

— Кто это? Ах да, Аркадий Ефимович! Добрый день. Вы звоните что-то мне сказать?

— Ну да, сказать. Как бы нам встретиться, чтобы я передал Вам папку. Простите, если задержал, но провёл регистрацию Вашей фирмы. Общая регистрация и по бирже. Короче говоря, хотел отдать папку, да и не виделись давно.

Закончив вызов, я активировал Шило.

На Изнанке, в моей горячо любимой и уютной, потому что там можно было спрятаться на время от всех бед моей жизни пещере, в сейфе лежала модернизированная СВД.

Прихватив винтовку и патроны к ней, я переместился на Лицо, к дому где обитал Кабыр.

Через десять минут после того, как я его позвал, то есть раздражающе нескоро, он наконец-то явился.

— Кабыр Онаакович, скажи, ты созрел своих соплеменников выручать из плена?

— Ну, вообще-то там нет ни одного хакаса, — неопределённо-уклончиво ответил он.

— Мне нужен твой навык меткого охотника и привычка без рефлексий стрелять в живых человеков.

— Аркадиец, нет никакого известного мне смысла в стрельбе в мёртвого человека, — немного занудливо вздохнул Кабыр. — Кого-то надо пристрелить?

— И не одного. Хуже то, что оперативная обстановка будет неблагоприятная. Поэтому я хочу, чтобы ты освоил вот это оружие.

Я дал ему СВД. Он принял незнакомое оружие с некоторой понятной мне опаской.

— Патронов мало, — сразу предупредил я.

— Чтобы понять, как стреляет, достаточно сделать семь выстрелов. По методике моего дедушки.

— Держи патроны. А где у тебя личные вещи?

— А зачем тебе мои вещи?

— Перенесу тебя туда, где ты сможешь стрелять невозбранно и научиться в кратчайшие сроки.

— Научится стрелять? Аркадиец, мне дали первое оружие до того, как поздравили с третьим днём рождения, — меланхолично ответил он. — Научиться стрелять можно быстро. Хорошо стрелять — долго. Всю жизнь.

— Ну, ты меня понял? Прострелишь пару человечков для меня? А я твоих степняков освобожу.

Он молчал в каком-то ожидании.

— Ещё пятьсот рублей сверху плачу!

— Ладно. Только ради тех степняков. Я же подвёл ханов, тебя не убил. Пока что не убил…