Адвокат вольного города 8

Глава 11 Нелинейное мышление

— Добрый день, никак не мог до Вас дозвониться, — удивительно мягко и обволакивающе поздоровался со мной мобилет.

— С кем имею честь? — с трудом скрывая небольшое раздражение, вежливо спросил я.

— Гриф. Фридрих Гриф.

В первую секунду не сообразил. Ах да, это же самый-самый лендлорд, а заодно председатель совета и министр финансов.

— Наверное, звоните, чтобы узнать, как там смена моей фамилии? — с небольшой долей сарказма вкрадчиво спросил я.

— Вопрос этот, конечно, интересный, но крайне надуманный. Если Вы вдохновитесь императором, то станете Филином, если Кротовским, то Филиновским. На мой неискушённый взгляд, всего два варианта.

— Тогда, если вопрос не по фамилии, то у Вас, наверное, есть дочка на выданье?

— Всякое возможно. Но тут хотелось бы сначала выкопать корень проблемы.

Он замолчал, давая мне возможность что-то сказать, но в этот момент я вышагивал за Танлу-Же, хотел есть, пить, помыться и всё меньше переживал о боевиках Вьюрковского, отчего чувствовал себя, что называется, выше этого. И поэтому я молчал.

Наконец, не дождавшись моей реакции, он сам нарушил тишину:

— Я способен помочь Вам в Вашей достаточно серьёзной проблеме с непослушными слугами и претендентами на наследство.

— Ожидаемо, — односложно ответил я, всё ещё давая ему возможность полностью вести этот разговор как танец, причем такой, где партнёр по танцу присел на скамью с выражением «давай сам вывози».

Гриф отчётливо разочаровано вздохнул:

— Вы заинтересованы, Аркадий Ефимович в поддержке при решении некоторых проблем со стороны Ваших, как Вы недавно выразились, коллег?

— С одной стороны да, а с другой я понимаю, что в нашем мире ничего не бывает бесплатно.

— Верно.

— И давайте я угадаю, с меня или бабло…

— Фу, как грубо! Разве могут министра финансов заинтересовать деньги?

— Могут, ещё и как! Либо династический брак, либо территориальные уступки. Причём если вернуться к первому, то сумма будет приличная, ведь армия — это не пирожок, который можно купить в магазине.

— Какая у нас таланливая молодежь пошла, Вы меня прямо очень радуете, Аркадий Ефимович.

— Ну, Фридрих, что сказать? Могло такое случиться, что Вы не первый и не единственный мне такое предложили?

— А кто ещё? Это, наверное, сучинный поляк. Курва. Вы же знаете, что это он задержал Ваших конкурентов Хомяковых. А потом сам же и выпустил, то есть, по сути, он создал Вам проблемы, а теперь пытается продать их решение. Нет, Аркадий, мы с Вами русские люди, мы должны помогать друг другу. Я Вас прошу, не верьте этому пшеку!

В голове эхом прозвучал грассирующий голос продавца подержанных автомобилей из одного культового фильма моего прошлого мира.

— Уважаемый Фридрих, я Вас услышал. Давайте остановимся на чём…

— На чём?

— В-первых, я тронут Вашей заботой и уверен, что это в любом случае послужит фундаментом нашей крепкой дружбы.

— Рад такое услышать, — расплывчато дипломатично ответил граф.

— Во-вторых, Ваши слова по поводу поляков я осознал и теперь всё тщательно обдумаю, в любом случае не буду бежать, сломя голову, ведь именно так можно наделать множество ошибок, в том числе непоправимых.

— И это я рад слышать. Обещайте, что не станете действовать, не посоветовавшись со мной?

— Обещаю, Фридрих. Ну и, в-третьих, сейчас мне неотложно надо совершить медицинские процедуры, перевязка после той внезапной заварушки, когда трагически и безвременно погиб дядюшка Амвросий.

— Любопытно было бы узнать детали той истории.

— Когда-нибудь расскажу.

— До связи. Звоните мне в любое время, Аркадий.

— Был рад Вас услышать.

…

Большие бочки с горячей водой позволяли отмокать, хотя в этом и усматривалось влияние чайной церемонии, то есть китайцы и тут пытались что-то заварить. Пусть в текущей ситуации это было достаточно опосредованно, ведь в данном случае это был человек, который «настаивался» в лечебных травках.

В бочке сидел я, в соседней Танлу-Же, у которого, пока он раздевался, я усмотрел несколько геометрических татуировок весьма таинственного назначения.

…

После того, как Танлу-Же выслушал в кратком изложении рассказ о моей экскурсии по местному каземату, мы перешли к проблеме контроля над землями, где китаец любезно, хотя и без излишнего упорства, предложил услуги общины.

Я потёр себе основание затылка и выпил горячего зелёного чая.

— Итак, если отбросить самоубийственные порывы китайской общины полечь в жаркой сече за землю Филинова…

— Кстати, Вы определились с фамилией? — достаточно осторожно спросил Танлу-Же.

— Пока нет. Ничего не нравится, но времени на «подумать» больше нет, надо уже что-то записать и сношайся оно конём.

— Выбор фамилии — это процесс, который выпадает не на каждое поколение.

— Это да.

— На китайском очень красивое звучание.

Танлу-Же произнёс распевно, как мне показалось, целых три коротких слова, которые было невозможно адекватно конвертировать в русские буквы.

— Да, внушает. Гм. Так вот, все логичные пути решения проблемы с наёмниками упираются в военное противодействие.

— Всё верно, военными против военных.

— Меня смущает, что именно к этому их готовили годами. Да, они набраны из какого попало «материала», но тренировка и время, на неё потраченное, штука упрямая. К тому же где произойдёт сражение? На их земле и по их правилам. И что ещё больше меня смущает, так это то, что я не военный.

— Ну, у Вас в окружении есть некоторое количество людей с военными навыками, — скромно потупился Танлу-Же, который и сам был, насколько я понимаю, бывший офицер китайской армии или что-то в этом роде.

— И всё же нелогично. Каждый видит в картине свой смысл. Вот взять, к примеру, дом.

— Какой?

— Любой. Просто дом. Электрик видит в нём систему энергоснабжения, бетонщик видит литой фундамент, архитектор видит комплексный образ здания, дизайнер художественный образ, а риелтор возможность заработать деньги. И каждый, что интересно, по-своему прав.

— Это Вы к тому, Аркадий, что видите конфликт, но не в военной плоскости, как остальные, а в юридической?

— Это тоже, но законы так просто не работают. Есть даже французское выражение «когда говорят пушки, законы молчат». Я вижу, что можно собрать войско, припереться туда и дать бой, который, может быть, выиграю. Будут, если отбросить моральную сторону вопроса — потери, расходы по деньгам, но главное, что я таким процессом адекватно рулить не смогу и ничего не буду в процессе контролировать.

— И, тем не менее, Вы как минимум трижды, как это говорят по-русски, загребали жар чужими руками. А там были, хотя и в миниатюре, боевые операции.

— Думаю, что тут такое не сработает, мне просто некого натравить на собственных подчинённых, придётся действовать тоньше.

— Есть какие-то мысли?

— Есть. Для начала будет ошибкой объединять Хомяковых и боевиков, они вместе только в силу ситуации и каждого следует рассматривать отдельно.

— Мне нравится Ваше рассуждение, — подбодрил меня китаец.

— Хомяковы попёрлись забирать большой куш от умершего родственника. Они на него давно разевали рот и Вьюрковский даже знал об этом, но поскольку чувствовал себя превосходно, то относился равнодушно. Он помер, они собрали делегацию и приехали, как будто им тут кто-то будет рад. И явно не рассчитывали, что поляки и я претендуют на наследство.

— Были не готовы?

— Ну да, иначе как-то бы организовали свой приезд с охраной или наоборот, более скрытно. В общем, они двигаются по инерции. Сейчас они подадут в суд заявление об оспаривании наследства, оспаривании завещания и так далее. Это произойдёт буквально на днях.

— Тут Вы рассуждаете как юрист.

— А что делать, я он и есть, а наследование — процесс юридический. Другое дело, что в Кустовом решение Совета владетелей имеет большую силу, чем судебный акт и документ от нотариуса.

— Они этого не знают, но юрист, которого они наймут для того, чтобы идти в суд, разве не подскажет?

— Скорее всего, нет, он будет говорить им то, что они хотят услышать, чтобы получить с них оплату. Это стандартная тактика адвокатов.

— Значит, они надеются на то, что пережмут адвоката, посла и министра в суде? — иронично спросил Танлу-Же.

— Ну, как-то так. Если бы они не верили в свои воздушные замки, то уже бы срулили.

— А боевики?

— Я ничего пока про них не знаю, но им явно пообещали премию и что в целом всё останется как прежде, включая иммунитет от судебного преследования за прошлые грехи.

— Значит, они идут против Вас из-за денег?

— На то они и наёмники. Но это не обязательно означает, что они ещё и дебилы, которые не представляют риска всей ситуации.

— Что Вы наймёте кого-то, чтобы раздавить их и взять контроль над своим доменом?

— Это они как раз понимают. Но могут не догадываться, что пошли против существующего порядка вещей.

— Не совсем понимаю, о чём речь.

— Владетели сказали, пусть и под давлением обстоятельств, своё слово, что наследник — Филинов. А теперь оказывается, что их слово ничего не стоит. А раз так, то может и вся их власть — пустой звук и можно вытереть об их имена ноги.

— В народе никаких подобных разговоров нет, мы искали Вас вчера ночью и слышали бы подобное.

— Пока нет. Но они могут пойти и владетелям такое не понравится. И это, кроме личных интересов, очень весомая причина, почему они готовы мне помочь.

— Тактично напоминаю, что главная цель бани — очищение духа и тела.

— Это тонкий намёк на то, чтобы я перестал говорить о своих проблемах, тем более, что они имеют печальное свойство не заканчиваться?

— Мудрый человек видит мелкие знаки, глупый не заметит даже запертые перед ним ворота.

— Всё сам, всё сам, всё своими руками, — пробормотал я, с трудом вставая с кровати.

Несмотря на чудодейственную баню, лечебные мази и чай с травками, от которого я подозрительно часто бегал в гальюн, утром я чувствовал себя ужасно, словно тело расплачивалось за весь тот бесшабашный трындец, что бездумно творил с ним я в последние дни, включая попадание в каземат.

Если подумать, то начальства у меня нет, подчиняюсь я только себе, однако… Филина же не смахнёшь с плеча как таракана? Нет. Своих деловых партнёров, свои проблемы, врагов тоже не уволишь и от них не отмахнуться.

Получается, что особо свободным занятой человек быть не может, даже если он ИП или какой-нибудь художник, который со стороны смотрится, как человеческое воплощение вольного ветра.

Не бывает абсолютной свободы, по крайней мере, мне кажется, что это как «идеальный газ» в физике, детям в школе как абстракция даётся, но в природе не встречается.

Вот и сейчас, ну куда меня черти несут?

Я прошёлся по своей уютной пещере, но вместо холодильника направился к зеркалу.

Кровать по проекту должна стоять в доме. У меня же дом в пещере. Дом выполняет функцию спальни, но пока что кровать живёт возле его стены, зато заботливо окружена батареями отопления. А вот зеркало висит внутри большой пустой комнаты, туда я и забрёл, чтобы полюбоваться собой, особенно синяками на груди, покрутить суставами, некоторые из которых пережили что-то вроде вывихов. Ну, в целом, здоровым меня пока не назвать, но жить буду.

Из кухонного шкафа достал массивную и в данном случае, реально турецкую турку, насыпал в неё три ложки молотого кофе. Конкретного названия этого продукта я не знал, написано было на что-то вроде «гахва», только трудно разборчивыми художественными вензелями, так что уверенности нет.

Добавил туда сахар-песок, три ложки.

Включил «газ» на плите. Это тоже хитрая штука, не как таковой пропан-бутан, в этом магическом мире при помощи тех же каталитических макров хитрый небольшой компрессор немецкой марки превращал каким-то образом воздух в горючую смесь, выжигая кислород, но в целом действуя сравнительно экологично.

Турка быстро вскипела, пенная шапка порвалась. Шайсе, что и требовалось доказать, я так и не научился правильно варить кофе.

Дал постоять минуту и осторожно слил в чашку с надписью «кустовское охотхозяйство»

Турку тут же сполоснул и повесил сушиться.

Окно, вернее, целая оконная панорамная стена позволяла выглянуть наружу, поскольку плоскость окон была не на пределе пещеры, а чуть утоплена внутрь, оставляя некоторый карниз. Стоя на этом холодном карнизе, со вкусом пил кофе, созерцая лениво плывущее между вершин облако.

Оделся быстро, но основательно, бронежилет, Шило, кольт, полный магазин патронов, амулет магического подавления (пока ещё не отдал его китайцам), парочка магических приблуд из магазина академии.

Костюм тройка, галстук, рубашка, туфли. В руках трость (кроме того, что это красиво и стильно, так мои ноги, а точнее суставы, всё ещё болят, да и отмахнуться от назойливых людей этой штуковиной всяко удобнее, чем ладошками) и портфель с документами. Не хватает только Джо, но тут я обойдусь.

Активация.

Я оказался возле конторы нотариуса и зашёл, легко обогнав крупную тётку, которая изумлённо таращила глаза, пытаясь понять, откуда я такой красивый нарисовался?

— Ирина Викторовна!

— Ой, Аркадий Ефимович, а мы уж Вам звонили, звонили. Ваше свидетельство готово, сейчас выдам.

Я кивнул, не став пояснять, что пока они мне названивали, я чалился на киче, трубку взять не мог.

Ещё за три минуты мне выдали документ о том, что я полноправный владелец всего того, чем владел Вьюрковский.

Поклонившись и оплатив таможенный сбор, от большей части которого как владетель был освобождён, я вышел из нотариальной конторы, но лишь затем, чтобы используя Шило, переместиться в два приёма в банк, потом ещё в один банк и ещё.

Таким образом, за рекордные полтора часа я подписал километр документов и вступил во владение счетами Вьюрковского, без всякого удивления обнаружив, что он был миллионером, а если точнее, то дважды миллионером. По местным меркам далеко не олимпийский рекорд, но неплохо.

Тратить эти бабки на наёмников, я само собой, не собирался.

В следующий миг я оказался в регистрационной палате, где подал документы на регистрацию за собой земли — одна штука (но довольно большая) и комплекс объектов недвижимости — три штуки.

Как пояснил мне Хорьков, которого я незаметно обогатил на пятьсот рублей, первый комплекс — это особняк. Второй: «комплекс военно-охранного назначения». А третий комплекс — не портал, это был «кирпичный завод», причём последний находился в Кустовом.

О как, не хватает только парохода.

Впрочем, самозабвенно радоваться тому, какой я собственник недвижимости, я не собирался.

Активация.

Всё ещё утро. Я в землях Вьюрковского, вернее сказать, с несколько неопределённым статусом, потому что документы на регистрации, а на самих землях тусуются враждебные элементы.

Если подумать, то я не пробовал вполне очевидного — поговорить с Хомяковыми, с боевиками. Не факт, что получится, но а что если попробовать?

Зачем мне посылать сюда Тайлера? Его схватят и всё, ещё и бить будут. То же самое касается ситуации, если сюда припрётся орда наемников, например Грифа.

Как будут на них реагировать эти боевики? Закономерно они будут реагировать. Те стреляют, эти стреляют. Конечно, глупо думать, что бойцы Вьюрковского, некоторые из которых меня пытались даже убить, вдруг станут со мной вежливыми и ласковыми. Но политика — дело такое, политику ты ведёшь не с теми, кто тебе нравится, а с теми с кем получается и к симпатиям это имеет мало отношения.

Поскольку в своём адвокатском пути (по дороге даже в тюрьме был и несколько раз на больничной койке) я эволюционировал в нечто вроде дипломата, то пора бы и соответствовать.

Я стоял возле его особняка, постукивая тростью. Пока ждал патруля наёмников, дошёл до границ защитного поля.

Зазвонил мобилет. Номер незнакомый. Поляки?

— Алло, — достаточно осторожно и даже немного напряжённо спросил я.

— Это Иван Иванов.

— Гкхры! Не ожидал. То есть, я хотел сказать, Николай Викторович, добрый день.

— Всё же, прошу извинить за настырность, я — Иван Иванов. Простите, что звоню.

— Да ничего, Вы такой человек, которого я всегда рад слышать.

— И всё же самому звонить не совсем в моих и наших традициях.

— Что-то случилось? — удивлённо предположил я.

— Вот раньше Вы частенько заходили, мы бы переговорили лично, но теперь, видимо, много дел.

— Типа того.

— Есть задача от нашего сообщества с Вами пообщаться.

— Надеюсь, ничего плохого?

— Нет, нейтральное общение и подтверждение договорённостей с Вами, уже как с Владетелем.

— Я не против, подтверждаю.

— Это делается не так. Когда Вы сможете зайти? В удобное для Вас время?

— Пока не знаю, но попробую сегодня. Но не гарантирую, мало ли как пойдёт, — из-за дальних кустов показалась машина.

— Кроме того, Вам передают послание, как ни странно, степняки, даже прислали парламентёра, он пробовал Вас найти в офисе, но там только назойливые просители.

— А это, случайно, не Кабыр?

— Да, его так зовут. Вы знакомы?

— Вроде того.

— Видимо, Степь решила послать знакомого.

— Буду рад с ним увидеться.

— После меня. Уж простите.

— Понял Вас, сначала пред Ваши ясные очи.

— Ну, зачем же так официально, граф?

— Уважение к тем, кого я уважал бароном, не пропадёт с получением нового титула.

— Рад слышать и ожидаю.

— До встречи, — я уперся в невидимую стену.

«Подтвердите правопритязания на охраняемый объект», — пронеслось у меня в голове.

Интересно девки пляшут. Такого раньше не было.

— Подтверждаю, — хрипло проговорил я пустоте, но неведомый собеседник или система меня поняла.

«Укажите основание».

— Свидетельство о праве на наследство.

«Предъявите».

Пусть это и глупо, но я достал из портфеля и показал особняку свидетельство.

«Идёт обработка…» « Желаете открыть временный доступ и снять охрану периметра?»

— Нет.

«Принято…» « охрана периметра не снимается…» « Обработка займёт тридцать шесть часов и может быть продлена по требованию медиатра».

Что за медиатр? Впервые о нём слышу.

Возле меня со свистом остановилась машина, откуда поспешно выскочили уже знакомые мне трое боевиков.

— Стоять! Я — граф Филинов. Я заявляю права на эту землю.

— Мы отлично знаем, кто ты такой!