Абсолютная Власть 3

Глава 15 Путь к неизбежному

Карета плавно покачивалась на неровностях дороги, ведущей во Владивосток. Я сидел, погружённый в свои мысли, пытаясь прогнать назойливое предчувствие, что сверлило мне затылок с самого утра.

Сегодняшний день должен был всё решить. Суд. Род Градовых против альянса графа Муратова.

Формальность, после всех собранных улик, но ключевая формальность. После вынесения вердикта можно будет действовать открыто. И война, настоящая, тотальная война, возобновится уже сегодня вечером или завтра на рассвете.

Напротив меня, раскачиваясь в такт движению, сидел Трояк. Он опустил покрытую шрамами лысую голову и закрыл глаза. Пальцы были сцеплены в замок, а сознание дружинника было сейчас далеко отсюда.

Его суровое лицо было сейчас воплощением концентрации. Он блестяще научился работать с «боевыми воронами», и сейчас его сознание парило где-то высоко в небе, в теле одной из магических птиц, зорко следя за окрестностями.

Эскорт из двадцати дружинников во главе с Секачом окружал карету. Слышался цокот копыт, скрип сбруи, но в целом вокруг царила напряжённая, почти звенящая тишина.

Трояк внезапно хмыкнул, его веки дрогнули, и он медленно открыл глаза. Несколько мгновений взгляд казался остекленевшим, чужим, будто он всё ещё видел не интерьер кареты, а дорогу с высоты птичьего полёта.

— За нами следят, — произнёс он хрипло. — Пятеро, на хороших скакунах, держатся на пределе видимости. Вроде не муратовские… По крайней мере, не в его мундиры одеты. Не знаю, кто это.

Я кивнул, ни капли не удивлённый. Слишком много игроков сейчас крутилось вокруг нашего рода, чтобы рассчитывать на спокойную поездку.

— Секач! — крикнул я в окошко.

Тот сразу же подскакал ближе и кивнул.

— Ваше благородие.

— Побеседуй с нашими попутчиками, — коротко бросил я. — Аккуратно. Узнай, чего им надо. Если откажутся беседовать — применяй силу.

— Есть, — Секач кивнул, без лишних вопросов развернул коня и отдал распоряжения.

Пятеро всадников отделились от основного отряда и рысью помчались назад.

Трояк снова закрыл глаза, возвращая сознание в ворона, чтобы наблюдать за развитием событий. Я же откинулся на спинку сиденья, глядя на проплывающие за окном поля. Мысли возвращались к предстоящей войне.

Карцева действовала чётко — её войска уже вторглись во владения фон Берга. И, как и предсказывал Соболев, барон дрогнул. Часть его сил была спешно оттянута из моих владений.

Но он оставил достаточно пушек и солдат, чтобы нельзя было махнуть на него рукой. Численность войск фон Берга, стоявщих поблизости от моей усадьбы, пока что всё равно превосходила мою технороту. Его бронемашины, дальнобойные пушки и укреплённые огневые точки по-прежнему представляли серьёзную угрозу.

Муратов, напротив, стянул войска. Маги, расчёты боевых артефактов, кирасиры и лучники — всё это копилось в наших землях. Несмотря на все нанесённые мной удары, сила графа Муратова по-прежнему оставалась впечатляющей. И он собирался обрушить её всю на меня, как только отзвучит эхо судейского молотка.

И на горизонте, как чёрная туча, навис новый противник — барон Неверов. Его войска собрались в полной боевой готовности, но стояли во владениях Неверовых. Мои разведчики терялись в догадках. Куда он ударит? Когда? Эта неизвестность беспокоила куда больше, чем открытая угроза.

Но ничего. Род Градовых был готов к войне. Мы прошли через слишком многое, чтобы дрогнуть теперь.

Трояк внезапно нахмурился, а потом процедил:

— Твою мать… — его кулаки сжались, тело напряглось. — На них напали из засады! Их больше! Надо помочь!

— Атакуй вороном! — скомандовал я ему.

Трояк кивнул и сосредоточился, направляя магическую птицу в пике.

Я же рванул к дверце, распахнул её на ходу и крикнул кучеру:

— Стой!

Карета резко затормозила. Я выпрыгнул на дорогу.

— Коня! — бросил я одному из оставшихся солдат, и тот мгновенно подвёл мне своего скакуна.

Я вскочил в седло и, не теряя ни секунды, пришпорил коня, помчавшись по направлению к месту схватки. За мной, обнажив клинки, понеслись остальные дружинники.

Вскоре мы услышали звуки боя — лязг стали, крики, ржание лошадей. У придорожного перелеска шла жестокая рубка. Секач и его соратники отбивались от десятка нападавших. Те были в чёрной, без опознавательных знаков, одежде, их лица скрывали маски. Дрались молча, профессионально и жестоко. Уже двое моих лежали на земле не двигаясь.

Я не стал медлить. Вытянув вперёд руку, сконцентрировал энергию. Влажный воздух мгновенно отозвался. Из ничего возникли десятки острых, как бритва, ледяных осколков. Со свистом они понеслись в толпу.

Осколки впились в спины, плечи, ноги атакующих. Их строй дрогнул, несколько человек упали, корчась от боли.

— Вперёд! — крикнул я, выхватывая шпагу и устремляясь вперёд.

Мои дружинники, воодушевлённые подмогой, кинулись в бой. Секач, увидев меня, дико ухмыльнулся и с новыми силами бросился на ближайшего врага.

Бой был коротким и яростным. Незнакомцы, зажатые с двух сторон, деморализованные неожиданной атакой с тыла, быстро были перебиты.

Я успел скрестить клинок с их предводителем — высоким, костлявым мужчиной с безжалостными глазами. Он фехтовал отлично, но против меня у него не было шансов. Быстрый и точный удар прямо в сердце оборвал его жизнь.

Все нападавшие были мертвы, кроме одного. Он сидел, прислонившись к дереву, зажимая окровавленными руками рану на животе. Его дыхание было хриплым и прерывистым. Судя по всему, ему осталось недолго.

Я подошёл к нему и без предисловий спросил:

— Кто вас нанял?

Он поднял на меня мутный взгляд. В его глазах не было страха, лишь тупая злоба и странное удовлетворение.

— Не… не знаю, — выдохнул он, и кровь выступила у него на губах. — Контракт… анонимный… через посредников…

Он замолчал, закашлялся.

— Но зато знаю… что до Владика… ты живым… сука… не доедешь…

Его голова безвольно упала на грудь. Он был мёртв.

Я медленно вложил шпагу в ножны. Секач, тяжело дыша, подошёл ко мне. На его лице была ссадина, а рукав разорван.

— Наёмники, — сказал он то, что, в общем-то, было уже очевидно. — Хорошо подготовленные.

Я окинул взглядом своих людей, потом посмотрел на дорогу, ведущую во Владивосток. Затем усмехнулся.

— Кажется, нам предстоит весёлое путешествие.

Секач, хмурясь, покачал головой.

— Может, позвать ещё кого-то на подмогу, пока мы недалеко отъехали?

— Нет, — ответил я. — Мы справимся. Нельзя задерживаться и оттягивать силы из усадьбы. Особенно сейчас. Едем!

Я развернулся и пошёл к своему коню.

Предчувствие не обмануло. Дорога во Владивосток обещала быть долгой и кровавой. Но иного пути у нас не было.

Усадьба графа Ярового

В то же время

Кабинет графа Ярового был таким же, как и он сам — аскетичным, даже суровым, лишённым каких-либо намёков на роскошь. На стенах висели не портреты предков, а карты Расколотых земель, испещрённые пометками, и старое, видавшее виды оружие — арбалеты, мечи с зазубренными лезвиями, странные артефакты.

Сам Пётр Алексеевич Яровой сидел за столом, не предлагая гостю сесть. Его лицо, изборождённое глубокими морщинами и перечёркнутое жутким багровым шрамом, тянувшимся от левого виска до подбородка, было непроницаемо. Глаза, холодные и острые, изучали Альберта Игнатьева без всякого интереса.

Игнатьев, в своих безупречных чёрных одеждах и перчатках, скрывавших шрамы от ожогов, чувствовал себя неуверенно под взглядом старого графа.

— … именно поэтому, ваше сиятельство, я убеждён, что региону нужен сильный, решительный лидер, — голос советника звучал убедительно и ровно. — Лидер, который сможет положить конец этой братоубийственной войне, восстановить порядок и навести мосты между всеми сторонами конфликта. Я предлагаю не пустые обещания, а конкретный план. План стабильности и процветания для всех.

Он сделал паузу, наблюдая за реакцией Ярового. Тот не шевелился, лишь его пальцы медленно постукивали по столешнице. На мизинце не хватало фаланги, а вдоль безымянного шёл тонкий белый шрам. Ещё один шрам, похожий на кривую звезду, красовался на тыльной стороне ладони.

«Наши руки немного похожи, — подумал Игнатьев. — Хотя мои, конечно, более омерзительны. И свои шрамы я получил не в благородных битвах с монстрами, а от разгневанного господина».

— Война ослабила нас, — продолжил Альберт. — Смерть господина Высоцкого оставила вакуум власти, который неминуемо попытаются заполнить либо авантюристы, либо ставленники одной из воюющих сторон. Это приведёт лишь к новому витку хаоса. Я же предлагаю третий путь. Путь разума и компромисса.

Граф Яровой, наконец, пошевелился. Он медленно поднял голову, и его усталый, тяжёлый взгляд, впился в Игнатьева.

— Я вам не верю, — произнёс он.

Игнатьев, привыкший к более изощрённым возражениям, на мгновение сбился с ритма.

— Простите, ваше сиятельство? Я, кажется, не вполне…

— Я сказал, что не верю вам, — повторил Яровой, не повышая тона. — Меня, молодой человек, не обмануть. Я охотился на тварей, что могут раствориться в тенях и носят чужие лица. Я чую ложь за версту, а в ваших словах её больше, чем самих слов. Вы не дадите нам стабильность. Вы принесёте только больше раздоров, больше разобщённости. А нам сейчас нужно не это. Нам нужно сплотиться!

Альберт почувствовал, как внутри него закипает раздражение. Этот старый ублюдок оказался куда проницательнее, чем он предполагал.

— Сплотиться? Перед лицом какой угрозы, если не секрет? — спросил он, стараясь, чтобы в его голосе звучала лишь лёгкая ирония, а не злоба.

— Грядёт то, перед чем ваши амбиции и склоки покажутся детскими играми в песочнице, — мрачно прорычал Яровой. — Вы следили за отчётами с Расколотых земель в последние месяцы? Нет, конечно. Вы были слишком заняты своими интригами.

Он медленно поднялся из-за стола и подошёл к одной из карт на стене. Его палец с толстым жёлтым ногтем ткнул в хаотичное нагромождение островов, обозначавших архипелаг.

— Здесь. И здесь. И здесь. Появилось гигантское, невиданное доселе количество аномалий. Они плодятся, как плесень. И монстры… орды монстров! Они становятся смелее, организованнее. Они готовятся. Скоро, очень скоро вся эта нечисть хлынет сюда. И тогда человечеству придётся пройти суровое испытание. Не менее суровое, чем та Мировая магическая война, что превратила полмира в эти руины.

Игнатьев слушал, и на его лицо была натянута вежливая, снисходительная улыбка.

— Ужасающая перспектива, — произнёс он с притворной серьёзностью. — Я полагаю, именно наш регион подвергнется первой волне наступления чудовищ? Именно поэтому нам как никогда нужен сильный лидер в кресле генерал-губернатора! Чтобы объединить ресурсы, координировать оборону…

— Вы что, не знаете, как это происходит? — Яровой взглянул на него, поморщившись. — Когда придёт время, разломы откроются повсюду. Вы ничего не сможете сделать, только Совет Высших и другие мировые лидеры смогут. Но они точно так же погрязли в борьбе за призрачную власть.

Альберт понял, что проиграл. Этот старик не купится ни на какие посулы. Но советник всё же сделал последнюю попытку.

— Пётр Алексеевич, я понимаю ваши опасения. Но без твёрдой руки мы не выдержим нашествия монстров. Доверьтесь мне. Дайте мне шанс доказать…

— Я буду голосовать за Базилевского, — отрезал Яровой. Он вернулся к своему креслу и тяжело опустился в него, словно этот разговор отнял у него последние силы. — Ему стоит доверять. Он честный человек. А вы… — он посмотрел на Игнатьева с таким нескрываемым презрением, что у того похолодела кровь. — Покиньте мой дом. И больше не беспокойте меня своими визитами.

Альберт Игнатьев замер на секунду. Всё его существо сжалось от холодной, бешеной ярости. Он кивнул, повернулся и вышел из кабинета, не сказав больше ни слова.

Он шёл по коридору, не видя ничего перед собой. В ушах стучала кровь.

«Ну, посмотрим, старый дурак, — проносилось в его голове. — Посмотрим, кто окажется прав. Суд уже сегодня, а завтра начнётся война. И найдутся те, кто захочет в неё вмешаться, ведь на этой войне теперь будет решаться будущее всего региона. А все твои сказки про монстров — только сказки».

Он вышел на улицу, к своей карете. Утренний воздух показался ему внезапно удушающим.

«А может, война и не состоится, — мелькнула у него следующая мысль. — Посмотрим, сумеет ли барон Градов добраться до здания суда живым и невредимым…»

Он резко дёрнул дверцу кареты и скрылся внутри, отдавая кучеру приказ везти его прочь от этого места. Прочь от старомодных идеалов и глупых предрассудков.

В мире, где он жил, место было только для сильных и беспринципных. И он намеревался это место занять.

По дороге во Владивосток

Немного позже

Карета вновь покачивалась на ухабах, но на этот раз я не смотрел в окно. Я закрыл глаза, позволив сознанию оторваться от тела и устремиться вперёд, в прохладное небо, в тело одного из воронов.

Ощущение, хотя я уже не раз переносился в птицу, было всё ещё непривычным — ветер, бьющий в перья, земля, плывущая далеко внизу, и острое, ясное зрение, видящее каждую травинку.

Я вёл птицу в километре впереди нашего небольшого кортежа, прочёсывая местность. И моя предосторожность оказалась не напрасной.

Впереди за поворотом дороги, где старый мост через пересыхающий ручей создавал идеальное место для засады, я их увидел. Десять, может, двенадцать человек. Спрятались в кустах у обочины, укрылись за каменными опорами моста. В руках арбалеты, похоже, что с магическими болтами.

Очередные наёмники.

Моё сознание мгновенно вернулось в тело. Я открыл глаза, встретившись со встревоженным взглядом Трояка, который, видимо, почувствовал моё резкое возвращение.

— Останавливаемся, — мой голос прозвучал резко и тихо. — Все. Немедленно.

Карета замерла. Секач тут же подскакал к окну.

— Проблема, ваше благородие?

— Засада впереди, у старого моста, — я быстро описал обстановку. — Десять человек — галопом вперёд! Обойти их слева, через холмы. Не вступать в бой, пока не будет сигнала. Всем остальным — поднять воронов!

Я снова закрыл глаза, возвращаясь к ворону. Мои всадники быстро приближались к засаде и заходили в тыл к ничего не подозревавшим наёмникам. А с неба на них уже пикировали птицы.

Я мысленно отдал приказ своему ворону, и он ринулся вниз вместе с остальными.

Это было страшное и завораживающее зрелище. Вороны, словно метеоры, врезались в позиции наёмников. Магические взрывы один за другим разорвали тишину. Грохот смешался с криками.

Когда дым немного рассеялся, мои всадники уже мчались по дороге. Они добили тех, кто уцелел, кто пытался отползти или подняться. Бойня была быстрой и безжалостной. Наёмники, рассчитывавшие на внезапность, не имели ни единого шанса.

Через несколько минут всё было кончено. Наша процессия тронулась снова, теперь уже минуя это мрачное место, усеянное обгоревшими телами и обломками.

Я молчал. Каждая такая стычка, каждая смерть… Они приближали то, что было неизбежно. Войну. Полномасштабную и беспощадную.

Ближе к Владивостоку я начал ощущать давление технологического поля города. Тонкое, но неумолимое. Моя магия, всегда бывшая продолжением меня самого, начала слабеть, становиться вязкой, непослушной.

Когда мы приблизились к окраинам города, на дороге показалась полицейская машина — чёрная, блестящая, с мигалкой на крыше. За ней — армейский броневик с солдатами в полной экипировке. Машины остановились, перегородив дорогу. Из броневика вышел офицер имперской армии с недовольным лицом.

— Барон Владимир Градов? — спросил он, подходя к моей карете.

— Он самый, — ответил я, открывая дверцу.

— Капитан Михайлов, — он отдал честь. — Мы сопроводим вас до здания суда.

Я усмехнулся, глядя на его безупречный мундир и новенький броневик.

— Где же вы раньше были, капитан? Нас по дороге дважды пытались отправить на тот свет. Ваша помощь пригодилась бы немного раньше.

Офицер покраснел, но его лицо осталось непроницаемым.

— Мы обеспечиваем безопасность в пределах городской черты, ваше благородие. То, что происходит за её пределами, не наша юрисдикция. Но теперь вы под нашей защитой.

«Как удобно», — подумал я.

— Ну ладно. Что есть, то есть. Поехали.

Наш кортеж, теперь усиленный военными, тронулся дальше. Владивосток встретил нас серыми улицами, людьми, спешащими по своим делам, и всё усиливающимся гнётом технологического поля.

Наконец, мы подъехали к массивному, помпезному зданию суда из тёмного камня. У подножия высокой лестницы уже толпились люди — зеваки, журналисты с фотоаппаратами, охрана.

Там же, у крыльца, я увидел Базилевского. Он о чём-то оживлённо беседовал с пожилым дворянином, но, заметив мою карету, быстро извинился и поспешил к нам.

— Владимир Александрович! Как доехали?

— Всё как и предполагалось, — я вышел из кареты, поправляя пиджак. — Было немного оживлённо. Но мы справились.

— На вас всё-таки напали? Наёмники?

— Да. Всё, как мы и думали.

Филипп Евгеньевич свёл брови и мотнул головой.

— Неслыханная наглость! Атаковать по дороге в суд!

Я лишь пожал плечами.

— Ну что, Филипп Евгеньевич, вы готовы к заседанию?

Его лицо сразу стало собранным, профессиональным. Он расправил плечи и кивнул:

— Как никогда. Мы размажем альянс, даже не сомневайтесь! У меня всё подготовлено, все доказательства выстроены в безупречную цепь. После сегодняшнего дня о Муратове будут говорить только в прошедшем времени.

— Не сомневаюсь, — я похлопал его по плечу и двинулся к широким мраморным ступеням. — Идёмте. Посмотрим, чем всё это закончится.

Поднимаясь по ступеням под пристальными взглядами собравшейся толпы, я мысленно добавил: «И будем готовы к тому, что следом начнётся…»