Абсолютная Власть 3

Глава 13 Новая игра

Я ненадолго замолчал, мысленно перебирая возможные последствия. Смерть Высоцкого рушила все текущие расчёты и одновременно открывала новые, куда более масштабные возможности. Вакуум власти на таком важном посту всегда влёк за собой бурю. И эту бурю нужно было возглавить, а не просто переждать.

— По какой причине он умер? — спросил я.

— Не знаю, господин. Если вы считаете, что ему могли помочь… — Базилевский сделал паузу, — то я бы не стал отрицать такую возможность. Официального заключения о смерти пока нет. Дождёмся его и посмотрим, прозвучит ли обвинение в чью-то сторону.

— Кто займёт место Высоцкого?

— На столь высокие должности назначает Совет Высших, — ответил Филипп Евгеньевич. — Но Дворянский и Гражданский советы Приамурья вправе выдвинуть своих кандидатов. Пока что трудно сказать, кто это будет.

Я внимательно посмотрел на своего юриста глазами ворона, а затем произнёс:

— Бросайте всё, Филипп Евгеньевич, и немедленно отправляйтесь ко мне. Смерть генерал-губернатора многое меняет, и нужно обсудить наши следующие шаги лично.

— Хорошо, Владимир Александрович, — незамедлительно ответил юрист. — Буду через несколько часов.

Связь прервалась.

Я посидел ещё с минуту, не открывая глаз. Покойный господин Высоцкий помогал нам в борьбе против альянса — лишь потому, что это было ему выгодно, но всё-таки. Интересно, не мог ли Муратов приложить руку к его смерти? Хотя у такого человека, как генерал-губернатор, должно быть много врагов. Ссора с Дворянским советом тоже могла стать поводом. Любой из недовольных аристократов мог рискнуть и убрать неудобного чиновника.

А ещё он вполне мог скончаться без чужой помощи. В конце концов, он был уже немолод.

Так или иначе, нужно было действовать. И действовать быстро.

Я взял со стола недочитанные донесения разведки и пробежался по ним глазами. Ничего критически важного. Пока не приедет Базилевский, надо заняться другими делами.

Приказав оседлать коня, я вскоре уже выехал с поместных земель, направляясь в сторону дальнего лесочка, что притулился у подножия холмов. Туда, где тренировалась технорота.

Воздух здесь пах иначе. Не лошадьми, потом и сталью, как в основной дружине, а порохом и машинным маслом. Здесь, в отдалении от Очага, чтобы его мощная магия не нарушала работу техники, жили и тренировались мои «технари». Люди, вооружённые не мечами и арбалетами, а винтовками, автоматами и артиллерией.

Никита, стоявший на небольшом пригорке с биноклем в руках, кивком указал на разворачивающееся ниже действо.

— Как успехи? — спросил я, подъезжая к нему и слезая с седла.

— Смотри сам, — сказал воевода, протягивая мне бинокль.

Я поднёс его к глазам. На полигоне кипела работа. Раздалась команда, и заработала артиллерия — несколько лёгких орудий выплюнули в сторону учебных укреплений клубы дыма. Грохот прокатился по окрестностям и эхом заблудился среди деревьев.

Вслед за этим, не дожидаясь, пока осядет пыль, в атаку пошла пехота. Дружинники, одетые в кирасы и каски, бросились на «вражеские» укрепления. Застрочили пулемёты, прикрывая наступление плотным огнём. Бойцы вели стрельбу на ходу, продвигаясь короткими перебежками. Из укрытий работали снайперы.

Вскоре первые отряды подобрались к позициям «противника», забросали их гранатами и затем ворвались в траншеи. Учебные укрепления были захвачены быстро и с минимальными «потерями».

Я опустил бинокль и констатировал:

— Хорошо. Прогресс налицо.

— Прогресс прогрессом, но за нами постоянно наблюдают шпионы Муратова и не только, — пробормотал Никита и кивнул куда-то в сторону. — Вон, даже сейчас смотрят.

Я снова поднял бинокль и заметил вдалеке пару всадников. Они тоже внимательно наблюдали за нашими учениями: один смотрел через подзорную трубу, второй делал какие-то пометки на бумаге.

— Они уже в курсе, что мы используем огнестрел, — сказал Добрынин. — Сюрпризом это для них не станет.

— И не должно, — я повернулся к нему. — Пусть знают. Пусть готовятся к пушкам и пулемётам. Но они не знают о других наших сюрпризах. И они понятия не имеют, как именно я буду использовать технороту в грядущей войне.

Воевода внимательно посмотрел на меня, и на его лице мелькнула холодная, как лезвие, улыбка.

— Честно говоря, мне уже не терпится начать войну, — сказал он. — Знаешь… Когда я раньше вспоминал наши поражения под Орловкой и под поместьем, мне становилось страшно. Я не был уверен, что мы сможем победить. Но теперь, когда мы подготовились, когда играючи разбили Плахова — всё совсем иначе. Я хочу сражаться, я хочу видеть, как будут уничтожены войска альянса!

— Сохраняй хладнокровие, Никита, — сказал я, возвращая ему бинокль. — Понимаю твою жажду одержать реванш, но действовать нужно осмысленно.

— Конечно, барон. Хладнокровие — одна из главных офицерских добродетелей.

— После безупречного внешнего вида? — подмигнул я.

— Наравне с ним, — улыбнулся Добрынин.

Я хлопнул воеводу по плечу и снова взобрался в седло. Развернув коня, рысью поехал обратно к усадьбе. Остановившись возле колодца, передал скакуна конюхам, а сам отправился на задний двор, где сел на лавочку, закрыл глаза и мысленно вызвал ворона Соболева.

Когда связь установилась, я увидел Станислава сидящим на коне, одетым в военный мундир. Широко улыбнувшись, он приветствовал меня, а затем кивнул вперёд, мол, погляди.

Я заставил птицу повернуть голову и увидел, что Соболев тоже проводит учения. От вспышек артефактов, заклинаний и магических стрел рябило в глазах.

— Впечатляет, — сказал я.

— Представляешь, что будет, когда такая мощь обрушится на наших врагов? — с улыбкой спросил Станислав.

— Им придётся несладко. Но надо помнить, что у противника сравнимая мощь. Огненные маги Муратова на многое способны.

— Это так. Но против моих магов Воздуха им будет непросто. Мы получили неплохой опыт на фронте Карцевой. Кстати, что она сказала?

— Война продолжится, — ответил я. — Её воевода сейчас проводит перегруппировку, затем они собираются начать наступление на владения фон Берга.

— Хороший ход. У толстяка не осталось резервов. Значит, он будет вынужден оттянуть часть войск из твоих земель — либо Муратову придётся прислать свои войска.

— Либо войска пришлёт барон Неверов, — сказал я.

— Ну да, про него нельзя забывать, — недовольно подтвердил Станислав.

Мы уже знали, что Муратов включил в альянс нового члена. Поскольку альянс находился под следствием, он не имел права скрыть это. А вот что касается нашего со Станиславом сотрудничества, здесь была другая ситуация, мы о своём союзе пока не заявляли.

Впрочем, наши враги не были слепцами. Шпионы Муратова почти наверняка были в курсе, что Соболев активно тренирует дружину, и могли сложить дважды два.

— Ты уже слышал про Высоцкого? — спросил я.

— Конечно. Неожиданная смерть. Не буду злорадствовать, но туда ему и дорога.

— У тебя были с ним какие-то проблемы?

— А у кого их не было? — усмехнулся Станислав. — Высоцкий свысока относился к родовым аристократам, и не упускал случая подгадить. Тебе ли не знать. Кстати, насчёт этого! Мне рассказали одну очень интересную вещь.

— Какую?

— Ты знаешь Альберта Игнатьева, советника Муратова?

— Видел его однажды. Тоже через ворона, — ответил я. — Мне показалось, он очень расчётливый и опасный человек.

— Так оно и есть. Про него ходит немало жутковатых слухов… Но сейчас не об этом, — сказал Станислав, прикрывая глаза от особенно яркой вспышки магии. — В общем, ещё вчера, до смерти Высоцкого, Игнатьев начал обрабатывать членов Дворянского совета.

— Что ты имеешь в виду?

— Он лично приехал к нескольким. Убеждал, что сможет остановить войну альянса и Градовых, что намерен принести стабильность в регион и всё такое. Короче говоря, он собирается занять место генерал-губернатора.

— Как интересно, — сказал я, и ворон под моим контролем задумчиво склонил голову набок. — Подожди, разве Игнатьев не простолюдин? При чём здесь Дворянский совет, его кандидатуру должен выдвигать Гражданский.

— Нет, у него личное дворянство, — проговорил Соболев. — Но если он и правда нацелился на пост, то и с Гражданским советом будет работать, не сомневайся.

Эта информация заставила меня призадуматься.

Игнатьев, почти не скрываясь, пытается склонить Дворянский совет на свою сторону. И тут же умирает Высоцкий. Что это, как не явная угроза аристократам? Мол, посмотрите, насколько у меня длинные руки и насколько я решителен.

Не может ли Игнатьев быть тем самым таинственным помощником, что подкупил Лапшина, помог спасти Базилевского во время покушения и прислал весточку о готовящемся нападении на Очаг Градовых? У него были все возможности. Да и влияние у советника графа Муратова должно иметься немалое…

Очень интересно.

Я пока не стал делиться этими мыслями с Соболевым и сказал:

— Послушай, Станислав. В текущей ситуации мы не можем сидеть сложа руки. У меня есть план. Пока без деталей, но хочу кое о чём тебя попросить.

— Не сомневался, что ты в это ввяжешься, — усмехнулся граф. — Ну и что потребуется от меня?

— Я хочу, чтобы ты выдвинул свою кандидатуру на пост генерал-губернатора.

Слава рассмеялся:

— Я? Генерал-губернатор? Да ты шутишь.

— Нет, я серьёзно. Просто сделай это сегодня, а остальное расскажу потом. Не переживай, я понимаю, что такая должность тебе не по нраву, но кандидатуру выдвинуть надо.

— Интригуешь, Владимир, — Соболев мотнул головой, откидывая длинную чёлку. — Что ж, хорошо. Я тебе верю, будущий шурин. Видимо, мне стоит приехать, чтобы лично всё обсудить?

— Конечно, приезжай, — мой ворон кивнул. — Буду рад видеть.

— Тогда до встречи. Постараюсь прибыть завтра утром, — сказал Станислав, и мы разорвали связь.

После двух сеансов перемещения сознания за утро у меня немного кружилась голова. Я погрузился в медитацию, заодно решив укрепить Исток, и так увлёкся, что очнулся лишь тогда, когда приехал Базилевский.

Как раз время обеда. Бабуля будет рада, если я хоть раз поем вовремя.

Выйдя на передний двор, я поздоровался с Филиппом Евгеньевичем, и мы направились в столовую. Баба Маша уже вовсю хлопотала, накрывая на стол. Сегодня она приготовила ароматнейшую солянку, и я не пожалел, что решил пообедать.

Базилевский тоже с аппетитом съел большую тарелку супа. Сыто причмокнув, он откинулся на спинку стула и с улыбкой сказал:

— Если я буду так часто к вам приезжать, то растолстею.

— Не помешает немножко, — проворчала Бабуля, занося в столовую большую тарелку с пирожками. — Кушай, Филя. Сейчас чай будет.

— Спасибо, Мария Николаевна, — ответил юрист.

Мы съели по тёплому пирожку с брусникой, выпили чаю, а затем направились в кабинет. Когда дверь закрылась, взгляд Филиппа Евгеньевича сразу стал серьёзным.

— Я вас слушаю, Владимир Александрович. Что вы хотели обсудить?

— Ситуацию в нашем регионе. Похоже, Альберт Игнатьев ведёт свою, весьма амбициозную игру, — начал я, медленно прохаживаясь по кабинету. — И его игра становится слишком опасной, чтобы позволить ему выиграть. Пост генерал-губернатора не должен достаться ему…

Я подробнее рассказал Базилевскому о том, что передал мне Станислав, а также о своих подозрениях насчёт Игнатьева. Филипп внимательно слушал, лишь время от времени поправляя очки.

— Должен признать, что ваши подозрения обоснованы, — сказал он, когда я закончил. — Игнатьев, хоть и находится в тени Муратова, обладает обширными связями и на многое способен. Вы правы, мы не должны дать ему занять пост — даже если он действует в личных интересах, то будет для нас угрозой. Но что мы можем противопоставить? У него уже есть поддержка части Дворянского совета, а после смерти Высоцкого…

— После смерти Высоцкого нужно действовать быстро и решительно, — перебил я его. — И у меня есть кандидат. Человек, который сможет не только выиграть эту гонку, но и стать настоящим лидером для всего региона.

Базилевский смотрел на меня с растущим интересом.

— И кто же этот человек? Граф Соболев?

Я остановился напротив юриста и посмотрел ему прямо в глаза.

— Вы.

В кабинете повисла гробовая тишина. Филипп Евгеньевич замер, его глаза расширились от чистого, неподдельного шока. Он даже отшатнулся назад, будто от физического удара.

— Я? Владимир Александрович, вы шутите? Это невозможно.

— Я никогда не был так серьёзен. Вы идеальный кандидат. Вас знают и, что важнее, уважают во всём Приамурье. И дворяне, и простые люди. Вы заслужили репутацию блестящего юриста, человека принципиального, справедливого и неподкупного.

— Но… генерал-губернатор… — Филипп растерянно провёл рукой по лицу. — Это колоссальная ответственность! Интриги, давление, управление целым регионом… Я юрист, Владимир, а не политик! У меня и так дел больше, чем часов в сутках! Подготовка к суду, переговоры…

— Напрягаться не придётся, — я сел в кресло напротив Базилевского, намеренно принимая расслабленную позу, чтобы снизить его напряжение. — Что касается суда, с ним уже всё более чем понятно. После признаний Плахова и всей горы доказательств, что мы собрали, альянс будет однозначно признан виновным в нарушении нейтралитета и всех военных преступлениях. Даже если они сами передумают и решат не признавать вину, это уже ничего не изменит. Приговор предрешён.

Базилевский слушал, постепенно успокаиваясь. Похоже, его профессиональный ум уже начал анализировать ситуацию.

— Ваша задача на суде теперь — не доказать вину, это уже сделано. Всё, что от вас требуется — выбить максимально возможную компенсацию для нашего рода, а также добиться жёстких санкций в отношении Муратова и фон Берга. Конфискации земель, ограничения на содержание войск, штрафы. Чтобы они на десятилетия вперёд запомнили, что значит бросать вызов Градовым. Если конечно, останутся живы после войны.

Я видел, как в глазах Базилевского загорелся знакомый огонёк — азарт блестящего адвоката, видящего верную победу.

— Это действительно возможно, — уверенно произнёс он. — Особенно с учётом текущего положения дел в альянсе и смерти Высоцкого.

— Именно, — я кивнул. — А что касается поста генерал-губернатора… Вы не будете один. У вас будет поддержка Станислава Соболева и других лояльных нам дворян. У вас будет моя поддержка и ресурсы моего рода. А все юридические дела Градовых постепенно переведём на Артура. Вы подготовили достойного ученика, не так ли?

Базилевский молча кивнул.

— Вы нужны нам на этом посту, Филипп Евгеньевич, — добавил я. — Вы сможете обеспечить настоящую стабильность, в которой так нуждается Приамурье. Вы станете тем арбитром, который прекратит бесконечную склоку между аристократами.

Я видел, как внутри юриста идёт борьба. Сомнения, страх перед колоссальной ответственностью боролись с пониманием стратегической важности этого шага и долгом перед родом, которому он служил долгие годы.

Наконец, Базилевский тяжело вздохнул, поднял на меня взгляд, и в его глазах читалась твёрдая решимость.

— Хорошо, — произнёс он тихо, но чётко. — Я согласен. Я буду бороться за этот пост.

На его лице появилась слабая, немного обеспокоенная улыбка.

— Ох, что же я на себя взваливаю…

— Вы справитесь, — я уверенно похлопал его по плечу. — Я не сомневаюсь ни на секунду. А теперь идите, отдохните с дороги. Завтра начнём действовать. Вам предстоит много встреч и разговоров.

Базилевский кивнул, поднялся и направился к двери, всё ещё выглядя немного ошеломлённым. Он остановился на пороге и посмотрел на меня через плечо, а потом повернулся всем телом и поклонился.

— Благодарю за доверие, Владимир Александрович. Я не подведу.

— Знаю.

Дверь закрылась, и я остался один в тишине кабинета. Теперь всё зависело от того, насколько хорошо мы сможем сыграть эту партию…

Первые ходы были уже сделаны. Кандидатура Соболева станет приманкой. Какую бы часть голосов ни собрал Станислав, в решающий момент он откажется от претензий на должность и передаст свои голоса Базилевскому. Банальный приём, но эффективный, а главное — вполне законный. Так почему бы им не воспользоваться?

Кандидатура, которую поддержит большинство членов Дворянского и Гражданского советов, будет представлена Совету Высших в столице. Дальше решение зависит уже от них — и увы, у меня нет способов повлиять. Но если наши советы окажутся достаточно убедительны, Совет Высших вряд ли станет долго раздумывать. Скорее, они доверятся суждению местных.

Так что теперь надо всеми силами переманить на свою сторону членов совета. И у меня есть один человек, который сможет уговорить кого угодно на что угодно…

— Я⁈ — Артём так вытаращил свои и без того огромные глаза, что они были готовы вывалиться из орбит.

— Как здорово! — сидящая рядом с ним Лада захлопала в ладоши и чмокнула рыжего в щёку. — Артём, это же такая ответственность!

— Вот именно, — он побледнел. — Я с дворянами в жизни не разговаривал, если вас не считать…

— Ты справишься, — сказал я. — Мы с Ладой в тебе не сомневаемся.

— Конечно! — воскликнула целительница и снова поцеловала Артёма.

Рыжий покачал головой и посмотрел в окно. Дом Лады, где мы встретились, был небольшим, но уютным. Пахло свежим хлебом, а за окном блеяли козы. Тот козлёнок, которого исцелила девушка, теперь постоянно ошивался рядом с домом.

Артём вздохнул, вытащил из кармана карамельку и сунул в рот. Перекатив конфету во рту, он сказал:

— Ладно. Раз выбора всё равно нет, я стану вашим… как это правильно? Дипломатом, типа.

— Типа того, — кивнул я.

— Конфетку хотите?

— Давай. О, с каким это вкусом?

— Сливочная, — ответил Артём.

— Раньше я таких у тебя не видел.

— Выиграл в карты у Деда Мороза, — улыбнулся парень.

— Так сейчас же лето.

— Ну вот, старику как раз делать нечего, ходит по кабакам, в карты играет…

— А ты что в кабаках делаешь? — Лада наигранно нахмурилась и упёрла руки в боки.

— Да я просто мимо проходил, честное слово! — рассмеялся Артём.

Усмехнувшись, я попрощался с парочкой и вышел из дома. Рад видеть, что у них всё хорошо. А то, что парень оказался слегка напуган предстоящей миссией — это нормально. Она действительна важная, но действовать он будет не один.

Задача Артёма — заявить о том, что господин Базилевский претендует на пост генерал-губернатора, а род Градовых его поддерживает. Как максимум — убедить членов советов в том, что Базилевский гораздо лучше Игнатьева.

Остальное будет зависеть в том числе от того, за кем останется поле битвы в предстоящей войне. Ведь все понимают, к какому лагерю какой кандидат принадлежит. И никто не захочет голосовать за проигравшего.

Таким образом, всё упирается в то, что судьба региона так или иначе будет решаться кровью…

Я и мои войска готовы сразиться. Посмотрим, готовы ли наши враги.