Глава 21

С долбанным советом, к слову, тянуть не стали.

Перехватив у меня револьвер, Белецкий довольно ухмыльнулся и коротко кивнул присутствующим.

Я не успел опомниться, как очутился в хвостовом вагоне, который, впрочем, больше напоминал тайный штаб масонской ложи. Окна здесь имелись исключительно ради вида, так как матовое покрытие, нанесенное на них, не оставляло солнечным лучам даже шанса проникнуть внутрь. И, в отличие от купе с… кучкой мертвых проводников, никаких переключателей для того, чтобы сделать стекло вновь прозрачным, видно не было. Если они вообще здесь имелись.

По центру находился продолговатый стол. И если я хотя бы немного понял вкус господина Остриха, то готов зуб дать, что от того, чтобы сделать его зловеще круглым, мужчину останавливали лишь габариты поезда.

Между окнами располагались широкие экраны, что сейчас были выключены, а под ними стояли довольно скромного вида зеленые растения в низких горшках.

Принцип, по которому сильные мира сего рассаживались за стол, мне не был понятен от слова совсем. Кроме двух мест по противоположным краям стола, очевидно, предназначенных для председателя и владельца поезда, все прочие выглядели примерно одинаково — стулья с высокой спинкой, по небольшой бутылке с водой и тонкому блокноту с ручкой на столе, да и всё.

Просто, однако я не придумал, что еще могло бы пригодиться для собрания в таком формате.

Когда главы кланов заняли свои места, кое-что мне сразу показалось странным. Сюда так и не пустили помощников, наследников и прочих заместителей, а я знал, что обычно на совете от каждой стороны присутствовало по три человека. Мне стало любопытно, с чем это связано, однако я посчитал, что сейчас не лучшее время, чтобы удовлетворять свой интерес. Возможно, во время внеочередных собраний допускаются некоторые вольности, связанные с неотложностью события.

Я сел между Белецким и Флейнсом, который после нашего разговора в тамбуре более даже не пытался контактировать со мной. Странный тип. Мне в какой-то мере стало жаль, что я не обратил внимания на лица каждого из клановских, когда выстрелил в Говарда, однако что поделать. В тот момент мои мысли были заняты немного другими вопросами.

Я знал, что убийство дяди не принесет мне никакого удовольствия. Нет, я не «простил его» и не «понял», просто… после того, как я разобрался с Рэмом, легче мне не стало. А над ним я поиздевался во всю катушку. Смерть Говарда была самым выгодным решением из всех возможных и, разумеется, я отдавал отчет в том, что это может отдалить меня от поисков матери сразу на несколько шагов, но иногда нужно пожертвовать чем-то, чтобы не пожертвовать всем. И втаптывание Говарда в пол никак бы не выставило меня в лучшем свете, как перед советом, так и перед самим собой.

Охрана осталась стоять у двери, а все члены совета, словно сговорившись, замолчали, что сильно контрастировало с тем фарсом, что происходил во время этапа беседы. Все ждали последнего, и, пожалуй самого важного участника сегодняшнего собрания.

Господин Гиарр, глава клана Гиарр и по совместительству Председатель всего совета, вошел в помещение через пять минут после того, как все расселись. Мужчина сразу напомнил мне Фридриха. Он был довольно массивным, даже несмотря на весьма солидный возраст, а в глазах читался знакомый военный оскал, как и у бывшего начальника охраны нашего клана. Седые волосы и глубокие морщины по всему лицу сами по себе говорили о том, что мужчине пришлось пережить довольно многое и держался он соответственно.

Председатель не стал долго разглагольствовать и, поздоровавшись со всеми, сел за своё место в дальнем конце стола, бросив на меня лишь короткий заинтересованный взгляд.

Я же чувствовал себя немного не в своей тарелке, по очевидным причинам. Только глядя на деловито сложившего руки на столе председателя, я начал осознавать мысль… что я теперь такой же равноправный член совета, как и все остальные? Эта мысль казалась такой наивной, что стало дурно, однако вне зависимости от того, насколько моё положение в совете было правдивым, вести себя нужно так, словно это непоколебимая истина.

Гиарр поднял правую руку вверх, тем самым давая начало совету.

— Полагаю, всем известно, что этот внеочередной совет был созван по просьбе клана Ротт, — начал председатель, глядя на всех одновременно и ни на кого конкретно. — Однако, в связи с перестановками в верхушке клана, первое слово попросил взять на себя представитель клана Белецких — Вульфрик Белецкий.

Мужчина кивнул Вульфрику, и тот встал со своего места.

— Благодарю, господин Председатель, — он тут же отвел взгляд от Гиарра. — Так как не все из присутствующих сейчас понимают в чем суть дела… — очевидно, это было направлено по большей части на меня, — я кратко обрисую ситуацию.

Даже на этом моменте по лицам присутствующих можно было понять, кто более приближен к Белецкому и в курсе деталей происходящего, а кто не был столь посвящен в его дела.

Платов, Манн и еще парочка клановских сухо глянули на Вульфрика, явно зная, что он сейчас скажет, в то время как Острих и Флейнс подвинулись поближе к столу, надеясь получить ответы на вопросы, которые их интересовали. Мне же просто было любопытно услышать, как он обернет задуманный кровожадный маразм в красивые-нейтральные слова.

Хотя вид, впрочем, я тоже нацепил заинтересованный.

— Насколько мне известно, господа, — Вульфрик прочистил горло. — слепых среди вас нет. А значит, все вы прекрасно видите, куда скатывается эта страна и знаете, к чему все это приведет. В схватке сильных больше прочих страдает слабый, и как бы мне не хотелось этого признавать… слаб сейчас именно Альянс Пяти. Империя с Республикой могут сколько душе угодно талдычить о том, что война никому не выгодна и я был бы рад в это поверить, однако правда в том, что наша страна сейчас не более, чем забор между двумя бешеными псами. И с каждым днем этот забор норовит упасть все сильнее.

Почти все члены совета понимающе закивали, и лишь на губах Флейнса я заметил легкую ухмылку.

— А значит, нам нужно укрепиться. Перестать быть слабыми. И мы шли к этому как могли ещё с конца страшной войны. Однако, пора посмотреть правде в глаза — мы не можем соперничать со сверхдержавами привычными методами. Там, где мы делаем шаг вперед, остальные стороны прыгают на десять. Подход нужно менять. И… — Вульфрик втянул воздух, — последние события лишь доказывают то, что сделать это нужно как можно быстрее.

Я пытался не выдавать никаких эмоций во время речи Белецкого, однако когда он поднял руку и указал на меня, брови все же поползли вверх.

— Это Марк Ротт. Сын всем вам хорошо известного Алекса Ротта, до недавних пор считавшийся погибшим вместе с отцом. Вряд ли кому-то из вас стоит объяснять, что именно произошло в тот злополучный день, когда погиб мой лучший друг. Впрочем, с предателем Марк разобрался лично, на ваших глазах. Не раскрою большого секрета, когда скажу, что Ротты созвали этот совет при моем давлении. Знаю, — он ткнул указательные пальцы в стол и слегка навалился на него, оглядывая присутствующих, — что это не совсем по правилам. Но начинать такую важную беседу, как сегодняшняя, со лжи… было бы с моей стороны неправильно.

Вот только ты уже успел соврать пару раз, честная душа.

— Увы, другого выбора у меня не было. Предыдущий совет закончился плачевно. Из-за того, что вы отринули моё предложение? мы потеряли драгоценное время… — лицо Вульфрика скривилось в презрении, то ли к членам совета, то ли к ситуации в целом. — … а имперские крысы только этого и ждали.

По какой-то причине после этой фразы Белецкий уставился исключительно на меня.

— Вчера по моей собственности нанесли два тяжелых и возмутительных по своей наглости удара. Первый — на загородную резиденцию. Не знаю чего именно хотели добиться враги… если убить ни в чем не виноватых, хороших ребят, то у них это получилось. Второй же, спустя жалкие часы после первого, был нанесен по лаборатории в клинике, куда ранее уже пытались сунуть свой длинный нос УБИ.

Пока что он не сказал ничего конкретного. Однако кое-что по его взгляду на меня я понял. Нет, это не был угрожающий оскал по типу «Я всё знаю», скорее… он сверялся с моей реакцией. Что выглядело весьма логично, если подумать. Предполагать, что перепуганный восемнадцатилетний пацан, коим я был в его глазах, достаточно бессмертный и отбитый, чтобы нападать на владения «САМОГО Вульфрика Белецкого» он точно бы не стал. Но вот в то, что я каким-то образом мог быть с ними связан… учитывая моё чудесное, как у кролика из шляпы, появление на поезде, поверить было не сложно.

Видимо, по моей реакции он хотел понять, какой именно момент рассказа заставит меня отвести глаза в сторону. Благо, всё происходящее вокруг меня было до того странным, что отключиться от реальности и сделать лицо профессионального игрока в покер оказалось довольно легко.

Не получив от меня хоть какой-нибудь реакции, Белецкий поднял глаза вверх, обращаясь уже ко всему совету.

— Я помню, как разделился совет на прошлом собрании. Возможно, моя ошибка была в том, что я не смог донести все плюсы своего предложения. Сейчас же, — Вульфрик убрал руки со стола и вежливо улыбнулся, — я постараюсь это исправить. Все вы не понаслышке знакомы с магической силой. Она течет в каждом из вас, и все вы в совершенстве ею овладели.

Не думал, что Белецкий способен на лизоблюдство.

— Но мало кто сталкивался со скверной… — Вульфрик прикусил губу, — в её чистом виде. Сила, оставшаяся без сосуда, оскверняется. Известный факт. Но у меня есть все основания полагать, что обратный процесс также возможен. И мы с Алексом Роттом много лет были заняты поисками способа это осуществить. Сделать так, чтобы скверна служила не смерти, но жизни.

Я быстро посмотрел по сторонам. Было сложно сказать, чего было больше на лицах — скепсиса или удивления.

— Понимаете, скверна, как энергия… ведет себя довольно странно. Своенравно даже, я бы сказал. Она не похожа ни на какую другую стихию. Метод её распространения, свойства, особенности… кто-то достаточно безумный мог бы даже сказать, что она живая, — Белецкий закачал головой. — Но не переживайте, я все еще в своем уме, а потому подойду к вопросу менее эзотерически. Мы с Алексом нашли способ… контролировать нрав этой энергии. Не какой-нибудь бредовый ритуал, чтобы умилостивить силу, а, если позволите, набор технических команд, что могут помочь подчинить скверну себе, словно она была бы компьютерной программой.

В этот момент справа от меня фыркнул Флейнс.

— Вульфрик, при всем уважении. — Альберт склонил голову немного набок. — Даже если предположить, что ты сейчас не издеваешься над нами. Каким образом скверна поможет нашей стране? Непробужденные мрут от неё как мухи, если ты забыл.

Белецкий выслушал главу клана Флейнс с плохо скрываемым недовольством, но в ответ лишь кивнул.

— Не издеваюсь, Альберт. Когда план будет приведен в готовность, наши силы начнут питаться скверной. Наши, и тех, кому мы это позволим. Рядом с источниками скверны мы станем практически непобедимы, а вот прочие пробужденные — наоборот, ослаблены ею. Лучшие бойцы Империи и Республики превратятся в пушечное мясо стоит им только ступить на нашу землю. Что уже говорить об обычных, непробужденных солдатах.

Я бы тоже сказал, что это полный бред, однако… время, которое уходит у меня на то, чтобы воскреситься, в мертвом городе заметно меньше, чем вдали от источника скверны. Даже странно, что этот факт все время ускользал от моего внимания. Однако что-то мне подсказывало, что простой защитой страны все это не ограничится. Да и в целом то, что описал Вульфрик, несколько походило на то, что уже происходит… только внутри меня.

— После того, как мы закончим процесс овладения скверной… первой целью станет защита столицы. И это будет первым шагом к независимости, — Вульфрик сложил руки на груди. — Настоящей независимости, а не кукольной и шаткой, как сейчас. Мы станем силой, во всех смыслах. А дальше… продолжим обеспечивать защиту наших земель пока, не упремся в границы Империи с Республикой. И тогда, — мужчина на мгновение оскалился, — их десять шагов в развитии, станут для нас не более заметны, чем сто муравьиных.

Хорошо. Этот псих не хочет избежать войны. Он хочет начать её. Но только убедившись, что наша армия дойдет до столиц Империи и Республики по тропинке, мощенной оскверненным кирпичом. Причем без единой царапины.

— Что же до непробужденных… в первое время придется пойти на определенные жертвы.

Забавно, что он уделил этому небольшому моменту всего лишь пару слов. Еще более забавно то, что никого, кроме меня, похоже, это особенно не смутило. Лишь Острих перестал крутить между пальцами золотую монетку.

— Что-то я не вижу, каким образом мы будем извлекать прибыль из кучки руин. Пусть и независимых, — владелец поезда с противным звуком облизнул губы. — К тому же, где гарантии, что, предоставив ресурсы, мы не останемся с носом, пока ты, Вульфрик, будешь повелевать себе всей этой силой?

Белецкий покачал головой из стороны в сторону и слегка усмехнулся.

— Возможно, сначала будет трудно, однако мы не допустим никаких руин. Люди приспособятся. Территории альянса не превратятся в пустошь, здесь просто будет царить несколько… другой уклад. Во главе которого будем стоять мы, безоговорочно, — Вульфрик посмотрел на весь вечер хранящего молчание председателя. — Что же по поводу ваших беспокойств о гарантиях… всё решено. Я не буду стоять во главе. Самая важная часть доверена председателю Гиарру. Уже.

На этой фразе по Совету пробежала волна немого недоумения. Платов первый осмелился её нарушить.

— Уже? — мужчина громко посмеялся, видимо, понадеявшись, что от этого его голос не будет звучать так нервно. Это не помогло. — Так скажи, к чему в таком случае весь этот сыр-бор? Я думал, мы сначала должны принять решение, и только потом начнутся действи…

Его перебил Флейнс.

— В прошлый раз ты говорил только о части города, Вульфрик. Но не прошло и месяца, как ты уже хочешь осквернить всю страну? Да и к тому же… речь шла всего лишь о пробуждении бойцов, а не о создании армии на батарейках из скверны, мать её. — Альберт, сощурившись, глянул Белецкому прямо в глаза. — Немного разные вещи, ты не находишь?

— Разные, — согласился Вульфрик. — Однако послужат одной цели. К тому же, нам по-прежнему ничего не помешает создать бойцов.

Флейнс выдохнул и с задумчивым видом откинулся на спинку стула.

Теперь голос подал Гродский, впрочем, звучал он далеко не так резво, как когда зазывал Элизу стать певицей. Он обращался прямо к председателю.

— Господин Гиарр. Вульфрик говорит правду? Вы уже начали процесс?

Председатель ответил ему без промедления.

— Да. Его аргументы были достаточно убедительны. Впрочем, к активной фазе мы еще не перешли. Подготовительный этап.

Так. Аргументы — это прекрасно. Однако я ни за что не поверю, что хотя бы один из этих ряженых политиканов сделал что-то исключительно из мыслей о народе и стране. Включая председателя. Как и не поверю в то, что Вульфрик действительно отдаст всю власть над своим же драгоценным планом в чужие руки. А когда тебе начинает казаться, что в правительстве делают что-то невероятно глупое и при этом прикрываются любовью к отечеству, то всё просто. Ищи взятку.

Скорее всего, Вульфрик предложил Председателю нечто такое, от чего тот просто не смог отказаться. А мне казалось, что Родион ушлый тип.

После ответа председателя в комнате снова повисла тишина. Тишина, которой Вульфрик, практически не стесняясь, наслаждался. Впрочем, он же её и нарушил.

— Мне не хотелось говорить с вами в таком ключе, однако выбора здесь немного, — он поднял ладонь вверх. — И поверьте, я говорю это без малейшего намека на угрозу, однако… вы можете присоединиться и взобраться на вершину из вершин, или остаться с носом, когда голосование пройдет в мою пользу. Благодарю, — Вульфрик наконец-то сел на место.

Похоже, таким образом он намекнул не на то, что у него есть всецелая поддержка совета, а на то, что эта поддержка для него не столь важна, раз с ним Председатель.

В любом случае, оживленного спора не получилось. Да никакого спора не получилось.

— Члены Совета, — встал уже Гиарр. — Похоже, пора начать голосование и принять решение. Клан Гиарр — За.

За ним вновь поднялся Белецкий.

— Клан Белецких — За.

Следующим неуверенно оперся рукой об стол и встал над столом Филипп Манн.

— К-клан Манн — За.

За ним решился Гродский.

— Гродские — За.

В этот момент до меня дошло, что я тоже должен буду проголосовать. К горлу подкатил ком.

— Клан Платовых — За., — рявкнул бородатый Глеб Платов.

— Допустим. Острихи, — монетка выскочила из пальцев толстяка и звонко ударилась о стол, — За.

Я нервно глянул на Альберта Флейнса, что дерганно покручивал кончик усов. Он заметил мой взгляд и цокнул языком.

— К черту. Клан Флейнс — За, — мужчина словно специально отвернулся от меня после того, как проголосовал.

Сердце забилось сильнее. Все семеро мужчин смотрели на меня.

Я вдохнул.

Медленно поднялся над столом.

И сглотнул успевший натереть мне горло ком.

— Клан Ротт… — секунды тянулись как часы. — Клан Ротт…

Над потолком спасительно захрипела система голосовой связи.

— Уважаемые гости нашего поезда. Прошу прощения за столь бесцеремонное беспокойство. К вам обращается новый машинист. К сожалению, вынужден сообщить, что в силу непреодолимых обстоятельств маршрут сегодняшней поездки придется немного изменить. Следующая остановка — Мёртвый Город. Приятного путешествия!

Голос Родиона утих, оставляя меня наедине с главами сильнейших кланов, что сейчас, впрочем, лишь стояли, широко вытаращив друг на друга глаза.

Загрузка...