13-й демон Асмодея. Том 4

Глава 7

Я лежал на диване в купе, заложив руки за голову, и разглядывал потолок. Мурмура расположилась на соседнем диване, время от времени недобро посматривая на меня. Но это нормально. У меня вообще складывается впечатление, что иногда она не может мне простить самого факта моего существования, а также возлагает ответственность за свою нелёгкую судьбу. Ведь ей так хорошо было у Лизоньки, а не вот это всё.

Мерный стук колёс, покачивание вагона, негромкие голоса в коридоре, скорее всего, другие пассажиры решились прогуляться, — всё это действовало умиротворяюще. Закрыв глаза, я начал думать о Насте. Правильно ли я поступил с этим кольцом, да и вообще с предложением? Не знаю, время покажет. До этого момента самые длинные отношения у меня были с Пхилу. Но там ни о какой женитьбе речи не шло, так что у меня просто нет подобного опыта.

С Насти мысли довольно плавно перетекли к моей ауре. Почему все так напрягаются, когда её видят? Даже Велиал выглядел охреневшим. Что со мной не так? И чего всё-таки хотел добиться Асмодей, выкидывая меня в этот мир номер тринадцать, к которому я уже начал привыкать? Во всяком случае, обратно в Ад меня уже не тянет с такой силой, как это было каких-то полтора месяца назад.

Почему-то мне казалось, что именно эта земля была выбрана им не случайно. Земля номер тринадцать — единственная, где силы ангелов ограничены, да и демонов тоже. Я долго думал, почему так происходит, пока до меня не дошло: это единственный мир, где в ангелов не верят. Именно вера даёт силы пернатым спокойно разгуливать по человеческим мирам и наставлять грешников на путь истинный.

Если подумать, то пернатые становятся сильнее только возле меня, и это логично. Я не просто в них верю, я знаю, что они существуют. Именно поэтому они, как минимум, могут что-то из себя здесь строить, как тот же Мурмур, когда начал биться с моей курочкой. Не стоит забывать, что он, как ни крути, — ангел. И сейчас, когда я всерьёз начал обдумывать эту мысль, мне показалось, что отсутствие влияния небес стало не последним в решении отправить меня на эту землю.

Мысли начали путаться, я сам не заметил, как начал проваливаться в сон. Перед глазами начали всплывать картинки. Зря я про Ад подумал, потому что во сне на меня словно дыхнула Преисподняя. Замелькали образы, в основном Адской Канцелярии, клуба, где мы мальчишник Мазгамона отмечали, моей квартиры, квартиры Мазгамона…

Где-то вдалеке закричала курица. Я почувствовал, что меня тряхнуло, а потом швырнуло с мягкого дивана в купе повышенной комфортности на пол. Я начал приоткрывать глаза, и тут на меня налетела Мурмура и, что-то отчаянно вереща, попыталась схватить за рукав. Но меня снова куда-то потащило, и курица резко отодвинулась, а потом появилось ощущение свободного падения. Мурмура закричала ещё громче, и её крик прервался, словно кто-то выключил все звуки. Буквально на пару секунд меня окружила темнота. Я зажмурился, и в то же мгновение больно ударился спиной и головой обо что-то твёрдое.

Первая мысль, пришедшая в голову, была о том, что поезд сошёл с рельсов, все умерли, включая мою курицу, и мне теперь придётся как-то выбираться из-под завалов. В пользу этой версии говорило то, что я не слышал Мурмуры. Хотя откат от гибели фамильяра, да ещё и такого мощного, должен был, по идее, долбануть меня гораздо серьёзнее. Да и вряд ли эта скотина после того, что с ней сделал Велиал, смогла бы помереть так просто.

С другой стороны, я не чувствовал давления, что обязательно было бы, если бы меня чем-то придавило. Но я всё ещё лежал на чём-то твёрдом, и мне становилось трудно дышать. Вдобавок ко всему, я почувствовал неприятный запах серы и чего-то такого знакомого…

Резко распахнув глаза, я увидел склонившегося надо мной Мазгамона в его истинном обличье. Из-за его плеча выглядывала Асшу, глядя на меня с нескрываемым любопытством. Приподнявшись на локтях, я огляделся по сторонам. Небольшая комната, пентаграмма, в центре которой я и лежал, свечи, а вон знакомый набор рюмок в шкафу. Я их подарил Мазгамону на какой-то его день рождения, потому что у него не из чего было пить, а одноразовые стаканчики даже на дне рождения мне тогда жутко надоели.

Осознание обрушилось на меня, я сел на полу и моргнул, а потом схватился за грудь, чувствуя, что дышать становится всё труднее. И тут я увидел, что рука у меня человеческая. Быстро произнеся заклинание, я вызвал воздушное зеркало и заглянул в него. Из волнующейся глади на меня смотрели карие глаза Дениса Давыдова.

— Мазгамон! Ты что, охренел⁈ — завопил я, вскакивая на ноги, развернул свою ауру и укутался в неё, как в плащ. Дышать сразу же стало легче, хотя неприятное покалывание во всем теле сохранялось.

— Ты должен меня спасти, Фурсамион, — насупившись, ответил Мазгамон.

— А больше я тебе ничего не должен? — рявкнул я, выходя из пентаграммы, игнорируя всё ещё зажжённые свечи.

— Эм, — протянул Мазгамон, глядя на линии пентаграммы. Нет, они были нетронуты, и ни одна свеча не погасла. — Это неожиданно.

— А ты что, придурок, хотел меня заставить в клетке сидеть? — спросил я ласково, делая шаг в сторону демона и понимая, что только присутствие Асшу не позволяло мне проверить, есть ли у Мазгамона душа прямо сейчас.

— Ну ты чего, Фурсамион, — этот козёл сделал шаг назад. — Ты всё неправильно понял. Мне нужна помощь, и только ты можешь меня защитить. Как только бы мы договорились, я бы сразу тебя вытащил. И зачем ты все щиты поднял? Я помню, что у тебя пятый уровень, на меня не надо впечатление производить. Кстати, а где твоя курица?

— Ты, кретин, вытащил меня в человеческом теле прямиком в Ад! — рявкнул я так, что Асшу ойкнула и спряталась за спиной муженька. Защита, прямо скажем, так себе, но всегда есть возможность сбежать, пока её дятла на куски режут. — Я думал, что сдохну прямо сейчас! Хорошо, догадался ауру развернуть!

— Я не подумал, — пробормотал Мазгамон, делая ещё один шаг назад.

— Конечно, для того, чтобы думать, мозги должны в черепушке присутствовать, — я остановился, прожигая его яростным взглядом, после чего посмотрел на демонессу, выглядывающую из-за этого урода. — Асшу, без обид, но ты извращенка с отвратительным вкусом.

— Любовь — зла, — философски ответила она, и я на мгновение замер. Я что сейчас сквозь волны злобы и раздражения ощутил зависть к этому кретину? Ладно, буду анализировать свои чувства позже, в идеале, когда вернусь в своё купе к Мурмуре.

— Фурсамион, я правда не подумал, — промямлил Мазгамон. — И да, я абсолютно уверен, что ты захочешь вернуться к этой твоей блондиночке. И для этого тебе нужно пройти к Канцелярии. Асмодей уже плюнул и не заделывает проход, — зачастил он. — А когда ты туда пойдёшь, то я пойду с тобой, и это увеличит мои шансы добраться до Канцелярии живым.

— Отсюда до Канцелярии два квартала, — медленно произнёс я, не сводя тяжёлого взгляда с Мазгамона.

— И это два квартала ужаса и безнадёжности, — выпалил он. — Мурмур не может мне простить этого козла Юрчика, представляешь? За мою голову назначена награда, и что бы я о себе ни думал, но что я могу противопоставить козлам из Легиона? У них там уровень не меньше четвёртого! А тебе какая разница, всё равно же пойдёшь в Канцелярию, ну и я так сбоку пристроюсь.

Я выдохнул и теперь смотрел на него с жалостью. Мозгов, похоже, конкретно у этого демона точно нет. На него даже злиться было неинтересно. Я снова перевёл взгляд на Асшу. Нет, это была жалость, точно. Она просто пожалела этого убогого, а потом жалость стала гипертрофированной. Надо бы ей хорошего специалиста — мозгоправа посоветовать, а то пропадёт. Молодая же ещё, красивая, и как её угораздило?

А меня как угораздило? Ведь если вспомнить мою жизнь в Аду, то это был единственный демон, с которым у нас были дружеские отношения, если это слово можно применить к демонам. Интересно, что мной двигало, когда я начал общаться с этим кретином? Надо самому отправиться к мозгоправу и проанализировать это тщательнейшим образом. А пока нужно просто и без затей выбраться из Ада на свою тринадцатую землю, желательно живым и в идеале здоровым.

— Мазгамончик, — ласково проворковал я, делая к нему шаг и мягко улыбаясь. — Ты, боясь каких-то паршивых тупорылых легионеров без капли мозгов, зато да, четвёртого-пятого уровня, решил вытащить к себе на помощь опального демона? Которого Асмодей вышвырнул из Ада без возможности пересмотра своего решения. И который к тому же переместился к тебе в человеческом теле! Ты совсем больной? Ты же сам своими кривыми лапами уменьшил свои околонулевые шансы до глубоко отрицательных! Потому что я могу защитить тебя от демонов Легиона Мурмура, это да, а ты сможешь защитить меня от Асмодея?

— Ну, мне-то от Асмодея не надо будет защищаться, — пожал он плечами.

— Ещё как надо будет, — я улыбнулся ему ещё ласковей. — Как ты думаешь, что он сделает с демоном, додумавшимся призвать меня сюда?

— Откуда он узнает? Для таких вызовов даже названия нет, они не отслеживаются, — Мазгамон нахмурился.

— Как это откуда? — я даже удивился его недогадливости. — Потому что я ему расскажу.

Мазгамон пару раз моргнул, глядя на меня, открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут раздался до изумления знакомый звук. Я повернулся в сторону квохтанья и почувствовал, как мои брови поползли вверх. Пару раз моргнув, повернулся к Мазгамону.

— Курица? Серьёзно? — и снова посмотрел на вошедшую в комнату курицу. — Она же обычная, — я критически осмотрел птицу, которая в это самое время внимательно глядела на меня чёрными бусинами глаз. — Или нет? — уже с сомнением спросил я у Мазгамона.

— Не знаю. Мы её на суп брали. В общем, это сложно объяснить, — Мазгамон вздохнул и повернулся к жене. — Дорогая, тебе нужно прямо сейчас отправиться к маме. Я тебя очень люблю и не хочу рисковать твоей драгоценной жизнью. А я пока попытаюсь выжить и добраться до Канцелярии.

— Мазгамон, что происходит? — тихо спросила Асшу, впервые почувствовав, что переживает за своего муженька. — Ты же говорил, что тебя отправляют в командировку на землю тринадцать.

— Да, — не моргнув глазом, соврал демон. — Но Асмодею всё равно, как я попаду в Канцелярию, чтобы переместиться, — он вздохнул. — Всё будет хорошо. Только курицу не забудь забрать, а то она сдохнет здесь с голода. Я не знаю, сколько буду отсутствовать.

Я, услышав это, чуть воздухом не подавился. С другой стороны, Юрчику уже пофиг, побудет подольше одержимым, а Петровка далеко от Петербурга, так что есть прекрасный шанс на то, что я всё-таки не встречусь с этим козлом винторогим. А там Академия, и привет. Военные учебные заведения иногда хуже тюрьмы. Мне, правда, в мире тринадцать учиться только предстоит, но в остальных мирах было вот так. Да и казарма не внушала оптимизма…

— Вот, этой краской я покрасил того зайца, которого подарил твоей маме, — сказал Мазгамон, а я встряхнулся, понимая, что что-то пропустил. — Здесь её много осталось, можешь покрасить курицу. Ты же хотела розовую курицу?

Я тупо перевёл взгляд с баллончика краски на курицу, а потом посмотрел на Мазгамона. Он, что сделал? Покрасил зайца в розовый цвет?

— Только не говори мне, что тот несчастный заяц был живым, — простонал я, проводя ладонью по лицу.

— Ну, не мёртвый же, — буркнул Мазгамон. — Это было бы не слишком красиво, дохлого зайца дарить, хоть и розового. Так где твоя курица припадочная? Я, если честно, больше на её помощь рассчитывал. Как ни крути, но она посильнее тебя будет…

— Молчи и не говори больше ничего, что может ещё больше вывести меня из себя, — предупредил я его, оглядываясь по сторонам.

Ну, в принципе, можно попробовать воспользоваться этой всё ещё активной пентаграммой. Она, как ни крути, но сможет хоть немного, но усилить призыв. Мне самому без Мурмуры не слишком хочется выходить наружу, и с этим нужно что-то решать. Энергии у меня было предостаточно, да и сам Ад нехило подпитывал мою демоническую сущность, одновременно с этим стараясь разорвать человеческое тело на куски.

Почему-то мне казалось, что если я вступлю в какую-нибудь схватку с противником, находившимся хотя бы на одном со мной уровне, то мне просто не хватит сил поддерживать ауру, чтобы моё человеческое тело не разорвало на куски.

Настроившись на призыв, я воззвал к своему фамильяру. Связь с Мурмурой я всё ещё чувствовал, только она была очень тонкая и такая слабая, что казалось, ещё мгновение, и разорвётся.

Висевший небольшой светильник несколько раз мигнул, и исходящий от него тусклый свет погас. Свечи в пентаграмме вспыхнули, опаляя жарким огнём потолок и сгорая в считаные мгновения, погружая комнату в темноту. Связь с Мурмурой стала крепче, но она тут же начала отдаляться, пока практически не прервалась, ослабнув так сильно, что я едва её чувствовал.

— И что ты наделал? — недовольно проговорил Мазгамон, и над нами взлетели три небольших красных шарика, делая это место ещё более зловещим. Хотя куда ещё может быть зловещее небольшая квартирка в самом центре Ада? — И почему твоя курица всё ещё не с нами? — посмотрел он на меня насупленно.

— Потому что находиться здесь любому живому существу запрещено без специального разрешения. И что бы вы с Велиалом ни думали о Мурмуре, она всего лишь курица! — процедил я, хотя сам до последнего надеялся, что аура Преисподней и силы самой Мурмуры позволят обойти этот запрет.

— Почему всё так несправедливо? — простонал Мазгамон, потирая лоб когтистой рукой.

— Пошли, — я схватил его за шиворот и поволок к двери. На пороге остановился и посмотрел на Асшу с жалостью. — Любовь, конечно, зла, но не настолько же! Обратись к Пхилу, она тебе хорошего специалиста посоветует.

— Не слушай его гнусные и совершенно неуместные советы, дорогая, — крикнул ей Мазгамон. — Он просто завидует, что у меня такая прекрасная и понимающая супруга. И что она меня сковородками не бьёт, в отличие от его блондиночки, как там её зовут, не помню.

— Фурсамион, — я уже открыл входную дверь, когда меня окликнула Асшу. Повернувшись к ней, я столкнулся с напряжённым взглядом тёмных глаз, в которых мелькали красноватые искры. — Что происходит с твоей аурой?

— А что не так с моей аурой? — немного раздражённо спросил я. Потому что меня уже самого начала такая реакция на ауру слегка напрягать.

— Она похожа на ауру Велиала, — тихо произнесла демонесса. — Когда ты её развернул там в пентаграмме призыва, а потом вышел из ловушки, я чуть чувств не лишилась. Он же не демон, и ему эти ловушки безразличны. Потом только сообразила, что отчётливо пятый уровень видно. У Падших-то уровня вообще никакого нет.

— Что? — я медленно повернулся к Мазгамону и недобро прищурился. — Почему ты мне ничего не сказал?

— Я думал, что ты знаешь, — проскулил демон, преданно заглядывая мне в глаза. — Они же что-то с тобой делают: Асмодей и Люцифер. Я правда никак не пойму, что именно, но меньше всего тебе следует бояться Асмодея. Он столько усилий вложил не для того, чтобы просто убить тебя.

— Что же, надеюсь, Асмодей не откажется поделиться этой информацией со мной, — сказал я мрачно. — Надо же, я, кажется, нашёл плюс в том, что ты меня сюда выдернул.

— Его нет, он куда-то отбыл по делам, именно поэтому я и вызвал тебя сюда, чтобы воспользоваться запасным выходом, — быстро проговорил Мазгамон, но, встретившись с моим бешеным взглядом, тут же зачастил. — Конечно, ты у него спросишь, если увидишь. И у самого Люцифера можешь спрашивать. Да, вообще, всю верхушку собери в одном кабинете и начни расспросы. Ты только меня до Канцелярии доведи, и можешь самоубиться об Падших, мне уже будет плевать.

— Идём, — процедил я сквозь зубы, выбрасывая Мазгамона на улицу и выходя следом. На меня дохнуло горячим воздухом, в котором теперь очень явственно ощущался запах серы, густо замешенный на запахе крови и страданий грешников.

Вдохнув этот воздух, я приоткрыл ауру, облепляющую меня на манер плаща, и впервые увидел, как по ней пробежали красноватые искры. Да, точно. Такие же мелькают в ауре Велиала. Зато вопрос о том, почему меня послушался его лук, отпал сам собой. И да, у меня появилось к Асмодею ещё больше вопросов. Надеюсь, что к тому времени, как мы доберёмся до портала на землю тринадцать, эта сволочь уже вернётся и сможет ответить мне хоть на один, хотя бы в порыве ярости, когда будет вышвыривать меня обратно на землю, к которой я начал уже привыкать.

— Да кто ломится сюда, как к себе домой? — недовольно проворчала Алевтина Тихоновна Кольцова, усаживаясь на полке в купе, которое выкупила лично для себя. Оно не было таким роскошным, как у Давыдова, но и терпеть соседей Кольцова была не намерена.

Ей оставалось жить не так уж и долго, поэтому она могла теперь позволить себе не экономить и удовлетворить многие свои прихоти.

Она ехала в столицу Империи, чтобы навестить своих старых подружек, отдохнув от Аваккумово и уже просто осточертевших ей жителей. Если бы не этот странный парень, который упорно ей доказывал, что является ангелом, она бы никогда не решилась на такое безрассудство на старости лет.

Но он словно вдохнул в неё вторую жизнь и молодость, просто поговорив в последнюю их встречу и рассказав о своих на неё планах. Вроде неплохой человек, душевный такой, с придурью, конечно, но кто без греха? Не думал же он, что она ему поверит. Даже жалко ей его стало. Такой молодой, а уже с головой беда полная. Да и любовник так себе, хотя какая-то изюминка в нём всё-таки была, но она никогда бы никому в этом не призналась.

И вот уже несколько минут кто-то упорно ломился к ней в купе с той стороны. Бабка, ворча, слезла с полки и подошла к двери. Распахнув её, Кольцова посмотрела перед собой, но никого не заметила. Какое-то копошение под ногами привлекло её внимание, и она опустила глаза, разглядывая странного вида курицу: белую, с мелькающими между перьями молниями и серебристыми лапками.

— Давыдовская курица, что ли? — поморщилась Кольцова, вспоминая этого молодого доктора, из-за которого с ней произошли все эти странные события. Курица на её вопрос энергично закивала и начала квохтать и хлопать крыльями, явно что-то пытаясь до неё донести. Потом, не выдержав, она со всей дури клюнула бабку в голень, послав вдогонку парочку молний. — Да ты чего творишь, припадочная! — заорала Алевтина Тихоновна. — Ты меня увести куда-то хочешь?

Курица вперилась в неё злобным и одновременно с этим обеспокоенным взглядом и, схватив за подол длинной юбки, потащила из купе куда-то по коридору. Сила, которую Мурмура приложила к этому действу, была просто невообразимой, и Алевтина Тихоновна ничего не могла сделать, чтобы освободиться из куриного захвата. Кольцовой ничего не оставалось делать, как перебирать ногами, забыв про свой артрит и остеопороз.

Пройдя пару вагонов, они доковыляли до открытого купе, от которого просто веяло невообразимой жутью, тьмой и безысходностью. Одновременно было жарко и холодно. А запах крови, серы и тлена буквально сбивал с ног. Было странно, что проходившие мимо Кольцовой люди ничего подобного не ощущали, продолжая общаться между собой и даже смеяться. Хотя последнее, чего хотелось бабке сейчас — это чему-то радоваться.

Затянув Алевтину Тихоновну в купе, Мурмура закрыла дверь и подтолкнула женщину в центр, где зияла подозрительная чёрная дыра прямо в полу. Земли под ней видно не было, и складывалось чувство, что она ведёт прямиком в Бездну. Пробегающие красноватые молнии заставили Кольцову отшатнуться, но она буквально кожей чувствовала, что ей просто необходимо оказаться в этой чёрной неизвестности. Все чувства были обострены до предела. Ей хотелось просто сесть и смотреть перед собой, надеясь, что отведённые ей несколько лет быстро пронесутся и её страдания, наконец, закончатся.

— Ты чего удумала, курица безголовая! — тряхнув головой, бабка пришла в себя и резко повернулась в сторону задумчиво смотревшей на неё Мурмуре. — Твой хозяин в эту погань, что ли, свалился? Ну и пускай сам сидит в этой яме, я ему чем помогу?

Мурмура как-то истерично заорав, взмахнула крыльями, и Алевтину Тихоновну словно бревном в грудь ударило. Покачнувшись, она не удержала равновесия и свалилась прямиком в зияющую чёрную дыру, которая тут же захлопнулась, поглотив бабку. А Мурмура запрыгнула на свой диван и принялась сверлить то место, где только что была дыра в полу, напряжённым взглядом.