13-й демон Асмодея. Том 4

Глава 13

Был уже вечер, когда в дом вошёл растерянный Егорыч. Настя сидела на диване и читала какой-то любовный роман. Точнее, она пялилась в одну и ту же страницу, пытаясь понять, что там было написано, но её мысли постоянно возвращались к Денису. Она не верила, что между ними что-то действительно серьёзное, по крайне мере, не с его стороны. Но Настя так хотела верить. Когда она поняла, что влюбилась? Наверное, в тот самый момент, когда врач-стажёр взял в руки скальпель и недрогнувшей рукой сделал первый разрез на животе их высокопоставленного пациента.

— Я ненормальная, — прошептала девушка и подняла взгляд на топтавшегося в дверях гостиной денщика.

— Настенька, — Егорыч вздохнул и вошёл в комнату. — Тут к тебе приехали, — он ещё раз вздохнул и посторонился, пропуская вперёд лощёного офицера. Настя невольно нахмурилась, а офицер быстро заговорил:

— Анастасия Сергеевна, моё имя Станислав Голицын, и мне поручено её высочеством Ольгой Викторовной доставить вас в столицу.

— Зачем? — Настя почувствовала, как забилось сердце, а во рту стало горько от желчи. Скорее всего, её хотят доставить к разъярённым родственникам Дениса, чтобы отобрать кольцо и вправить ей мозги, а его быстренько женить. Ничего другого ей в голову не приходило.

— Не могу знать, Анастасия Сергеевна, — Голицын покачал головой. — Могу только догадываться. Князья Малышевы дают последний традиционный бал сезона. У них на балу часто объявляют как о давно запланированных помолвках, так и о совершенно спонтанных, ну, знаете, когда молодые люди встречаются в бальном зале и чувства вспыхивают, как молния… Насколько я знаю, для одной такой внезапной помолвки их высочества уже приготовили подарок, чтобы первыми поздравить влюблённых, — добавил он доверительным громким шепотом.

— М-да, — глубокомысленно произнесла Настя. — А что даже для внезапно вспыхнувших чувств есть свой определённый регламент?

— Ну, разумеется, — Голицын посмотрел на неё, как на ребёнка. — Единственным исключением стала женитьба их высочеств, но, насколько я знаю, на это было получено высочайшее разрешение в связи с вынужденными обстоятельствами. Собирайтесь, Анастасия Сергеевна. Нас ждёт в Твери военный дирижабль. Не беспокойтесь, послезавтра я вас верну на место.

И он вышел из комнаты, как подозревала Настя, на кухню, где Егорыч уже гремел чайником, чтобы она могла спокойно переодеться и собраться.

Мысли метались в голове испуганными белками, пока девушка судорожно одевалась и собирала вещи. Им с Денисом решили устроить «внезапную» помолвку? Значит, его семья не против. Но как же её родители? Им же нужно будет сообщить. Вряд ли их пустят на бал, где Великий Князь с женой будет присутствовать. С другой стороны, они живут в Петербурге и вполне можно будет к ним наведаться или хотя бы позвонить. Но только после того, как она точно поймёт, что происходит.

В комнату вошёл Барон и потёрся об её ноги.

— Ты тоже думаешь, что эти ненормальные аристократы, с их играми, — это что-то из ряда вон выходящее? — спросила девушка, опустившись на корточки и потрепав кота по голове.

В ответ Барон посмотрел на неё взглядом, который можно было расшифровать: «А ты, что, Настюха, нормальная, что ли?». После этого он запрыгнул на диван и принялся устраиваться на её подушке.

— Ну спасибо, ты меня успокоил, — Настя нервно хихикнула и побежала звонить дежурному, чтобы предупредить, что её в ближайшие два дня не будет в Аввакумово. После чего зашла на кухню и обратилась к пьющему чай Голицыну: — Я готова.

Я проспал почти сутки. И спал бы ещё, если бы в комнату не вошёл отец и не тронул меня за обнажённое плечо. Сон слетел мгновенно, и я слегка напрягся, но потом расслабился, когда понял, кто именно меня разбудил.

— Как ты мог настолько умотаться в поезде? — спросил отец, садясь на край кровати.

— О, поверь, это было очень насыщенное путешествие, — протянул я, ложась на спину и закладывая руки за голову. — Пора вставать?

— Да, пора, — хмыкнул отец. — Если мы приедем позже Гнедовых, твоя мать нам этого не простит никогда. А я ещё слишком молод, чтобы умирать.

Я рассмеялся и направился в ванну, чтобы привести себя в порядок. На двери шкафа висел отутюженный парадный мундир, значит, мой вид на прошлом балу пришёлся матери по вкусу.

Без девчонок мы прекрасно уместились в одном автомобиле и приехали как раз перед Гнедовыми. Князь Гнедов поглядывал на мою мать с тоской, видимо, давняя влюблённость его никак не отпускала. Княгине было на него плевать, она постоянно высматривала кого-то в толпе. Наверное, того неудачника, с которым я заключил свой первый договор в этом мире. А ведь я его предупреждал о последствиях, но это его проблемы на самом деле.

Нас встречал сам Валерка с Лизой. Рядом с ними стояли родители Валеры.

— Ну что, завтра снова на баррикады учёбы? — Малышев пожал мне руку, а затем притянул к себе и похлопал по спине. — Слышал, кого-то из наших засунули на границу с Мёртвыми пустошами.

— Только не говори мне, что не в курсе, кто тот неудачник, который оказался в итоге в Аввакумово, — я даже глаза закатил.

— Вообще-то… — он пристально посмотрел на меня, и его брови поползли вверх. — Да ладно, быть того не может.

— Ещё как может, — хмыкнул я и повернулся к Лизе. — Поздравляю от всего сердца. Думаю, раз ты смогла найти общий язык с моей курицей, то и с этим типом сможешь.

— Кстати, о курице, — девушка улыбнулась, принимая мои неуклюжие поздравления. — Ты мне её, кажется, подарил.

— Она в итоге была назначена высшими силами моим фамильяром. Поверь, она не в восторге, но поделать с этим ничего нельзя, — и я развёл руками.

— Фамильяр — это серьёзно, не у каждого мага он есть, — Лиза снова улыбнулась, и тут мама меня подтолкнула в спину, непрозрачно намекая, что пора бы уже освободить проход.

Мы вошли в бальный зал. Народа ещё было немного, но все присутствующие уже начали кучковаться в отдельные группы. Стайка прелестных девушек обстреляла меня глазами, и они принялись о чём-то шептаться, бросая в мою сторону заинтересованные взгляды. Ну да, молодых людей было пока немного, а тут я такой красивый и в мундире. Есть на кого посмотреть.

Мама с отцом практически сразу разошлись к знакомым, и я остался стоять в полном одиночестве. Если я правильно понял, танцы не начнутся, пока Ольга с Дмитрием не приедут, и я не прочь, если честно, потанцевать. Главное, смотреть в оба и не пригласить одну и ту же девчонку больше двух раз. Да даже больше одного раза не стоит никого приглашать, чтобы уж наверняка.

Я посмотрел на двери, ведущие в сад. Почему бы не прогуляться, пока ничего интересного не происходит?

Я вышел в сад и пошёл по дорожке. Земля в столице всегда очень дорогая, и мало какие особняки могли похвастаться большими садами. Но даже в таком маленьком саду нашлись пара беседок, утопающих в зелени и стоящие в темноте. Решив немного посидеть в беседке, чтобы привести мысли в порядок, я целенаправленно свернул к первой же видневшейся в темноте, как ещё более тёмное пятно, беседке.

— Почему все балы проводят ночью? — раздражённо спросил я у темноты, и тут же сам себе ответил. — Это риторический вопрос, и мне не нужно на нём заострять внимание.

Как только я вломился внутрь, то сразу же понял, что нахожусь в беседке не один.

— Кто здесь? — тихо спросил я, вглядываясь в темноту. Почему-то зажечь хоть пару светляков мне даже не пришло в голову.

— Неужели это ты наконец? — раздался смутно знакомый голос. Я задумался и с трудом, но вспомнил его. Это был тот самый граф, как там его, не помню, с которым я заключил тот самый свой первый договор. — Я на каждом балу уходил в сад и ждал тебя, — громко шептал граф, а в его голосе отчётливо слышалась откровенная паника.

— Ты меня ждал? — я хоть и добавил в голос демонических обволакивающих обертонов, но полностью сдержать удивление не смог.

— Да-да, — горячо зашептал почти невидимый в темноте граф и бухнулся на колени. — Убери то, что я тогда просил, умоляю.

— Упс, — я пару раз моргнул. — А что так?

— Я больше не могу, это невыносимо. Княгиня не даёт мне прохода, а её бешеный темперамент…

— А ведь я тебя предупреждал, что так может быть, — проговорил я задумчиво.

— Я помню, и понимаю, что сам виноват! Умоляю, верни всё как было. Что мне нужно ещё подписать? — и он пополз в моём направлении, да так шустро, что я невольно отпрянул.

— Так, спокойно, — выставив перед собой руки, я вынужден был отпрыгнуть в сторону, когда этот придурок дополз до меня и попытался обхватить мои ноги. — Не прикасайся ко мне. Я не люблю этого, знаешь ли.

— Ты мне поможешь? — спросил он, не вставая с колен. — Сделаешь так, чтобы княгиня Гнедова потеряла ко мне интерес?

— Но мы не можем перезаключить договор, так не делается, — я покачал головой. — И потом, твоя душа и так обещана мне, второй-то у тебя нет. Мне тебя, правда, жаль, но… — я задумался. А что, если внести в уже существующий договор некоторые изменения, за определённую плату, естественно. Что можно потребовать с него? Да что гадать, нужно всего лишь спросить, что я и сделал, добавив в голос как можно больше вкрадчивости. — Что ты можешь мне предложить взамен?

— Всё, что угодно, — выпалил граф. — Я очень обеспеченный человек.

— Хорошо, тогда ты оснастишь Аввакумовскую больницу. Полностью и всем самым лучшим. Проведёшь как пожертвование, ещё и на налогах сэкономишь. Да и дом, где живёт врач, мебелью оснасти. Он, кажется, Давыдовым принадлежит, но они не очень-то и заботятся о комфорте, — наконец я принял решение. Мне всё равно нужно практиковаться. Манипуляции с уже заключёнными договорами — это то, что могут делать только высшие демоны. Вот сейчас и проверим, насколько мне аура, так похожая на ауру Велиала, в этом поможет.

— Странное пожелание, — граф даже оставил попытки схватить меня. — Какое тебе дело до какой-то Аввакумовской больницы?

— Так ведь я же людям помогаю, ты не забыл, тебе вон, второй раз уже помочь хочу, — хмыкнул я.

— Ещё скажи, что ты ангел, — фыркнул граф.

— Нет, что ты, — проворковал я. — Ангелов же не существует, ты что забыл?

— Ничего я не забыл, — он снова замолчал, видимо, задумался, а потом добавил: — По рукам.

— Э, нет, никаких рук, роспись в стандартном пересмотренном договоре будет понадёжнее, — и я вытянул руку, распахивая свою ауру.

На мгновение мне показалось, что мои невидимые крылья накрыли собой не только эту беседку, но и весь особняк и часть улицы, на которой он стоял. В руке появился свиток, и я перестал думать об этом странном феномене, никак не соответствующем демону моего уровня. Раскрыв договор, я увидел внизу приписку об изменении первоначальных условий на противоположные. Далее речь шла о плате, которую был обязан предоставить клиент. Дата, место для подписи, всё как положено. Места для подписи подсвечивались, перо было прикреплено к свитку договора.

— Сервис, однако, — пробормотал я. — Расту, что говорить, вот здесь распишись, — я протянул ему договор и ткнул пальцем в то место, где ему нужно было поставить подпись. При этом сам я оставался в темноте, не позволяя себя рассмотреть.

Граф Гольдберг, сейчас я специально посмотрел его имя, чтобы не позориться, быстро расписался. Свиток взмыл вверх и исчез с лёгким хлопком, а я словно со стороны увидел, как тень моего крыла коснулась княгини Гнедовой, и она вздрогнула, затем нахмурилась, что-то обдумывая про себя, а затем поморщилась, явно недовольная собой. И в следующий миг милостиво улыбнулась молодому офицеру, рискнувшему пригласить её на танец.

Такого раньше никогда не было. Я никогда не видел, как именно выполняются, часто дурацкие, пожелания, за которые некоторым не жалко отдать душу. И свитки сами собой не исчезали. Их нужно было или отсылать, или ручками в Хранилище тащить. В любом случае, вот так на автомате они у меня никогда не занимали своё место.

Боли не было. Лёгкий дискомфорт, не больше. То ли Мурмура забрал её почти всю целиком, то ли я достиг какой-то определённой точки. И да, я перешагнул границу уровней, и теперь являлся демоном полноценного шестого уровня.

— Всё, можешь выбираться отсюда. Княгиня обратила свой взор на другого мужчину, — процедил я, думая только о том, чтобы Гольдберг свалил уже побыстрее отсюда. Хоть дискомфорт был минимальный, но он был, и мне нужно было немного посидеть здесь, чтобы прийти в себя.

Граф думал пару минут, а потом рванул из беседки, видимо, чтобы убедиться, что всё сработало. Я же тихонько застонал и опустился на скамью. Закрыл глаза и постарался расслабиться. Не знаю, сколько я так сидел. Судя по ощущениям, пару минут, но не удивлюсь, что прошло несколько часов. Когда я открыл глаза, то чувствовал себя на удивление сносно. Из дома доносилась приятная музыка, значит, танцы уже начались. Встав, я прислушался к своим ощущениям. Ну что же, танцевать я точно смогу, значит, нужно пойти и повеселиться.

Первое, что мне бросилось в глаза, как только я вошёл в бальный зал — это Мазгамон в теле Николая Довлатова, пытающийся отбиться от княгини Гнедовой, которая, похоже, захотела молодого поклонника, а этот кретин, скорее всего, имел неосторожность пригласить её на танец, да ещё и демонические чары по привычке применил. Чуть в стороне стоял блаженно улыбающийся молодой человек, в котором я узнал графа Гольдберга. Князю Гнедову на шалости супруги было традиционно плевать, он о чём-то увлечённо вещал в кругу друзей.

— Великий Князь Дмитрий Александрович, с супругой Великой Княгиней Ольгой Викторовной, — дверь распахнулась, и распорядитель вечера известил всех присутствующих о прибытии венценосных особ, а потом после короткой паузы немного недоумённо добавил: — Семёнова Анастасия Сергеевна!

Я встрепенулся и уставился на дверь, в которую сейчас входили Дмитрий с Ольгой. А позади них — хорошенькая блондинка в вечернем платье. Настя выглядела слегка испуганной, но старалась держаться прямо. Самое удивительное, что ни Ольгу, ни Дмитрия она не боялась, хотя именно они были здесь самыми значимыми лицами. Но это неудивительно, Настя их хорошо знала, а Диму видела в таком виде, что никому из присутствующих, кроме меня, и не снилось, включая его богатый внутренний мир.

Мой взгляд встретился с взглядом Ольги, и сестрёнка мне подмигнула. Похоже, она только что сделала для меня тоже, что я сделал в своё время для её супруга — подогнала мне девчонку, к которой я был чуть больше, чем неравнодушен.

— Елизавета Ивановна, ну не могу я с вами уединиться, даже чтобы послушать стихи вашего сочинения, — раздался голос Довлатова рядом со мной. — У меня есть определённые обязательства. И мне просто чудовищно жаль, и сейчас я говорю абсолютно искренне. Вот, Денис не даст мне соврать.

Он схватил меня за рукав мундира, заставляя повернуться к ним.

— Маз… Николай, а ты что здесь делаешь? — я старательно улыбался, и только присутствие нескольких сотен гостей мешало мне придушить этого придурка.

— То же, что и ты, наслаждаюсь последним днём перед началом учёбы, — язвительно ответил Мазгамон.

— О, Денис Викторович, вас давно не было видно, — Гнедова привлекла к себе моё внимание.

— Полагаю, в этом была ваша заслуга, Елизавета Ивановна, — я чуть поджал губы. — Хотя я извинился за вашего варана и готов был понести заслуженное наказание, но только лично от вас. А сейчас, извините, но я, кажется, влюбился.

И я отошёл от них, подходя к лестнице, по которой в этот момент спустилась Настя. На неё поглядывали с любопытством, и я тем самым сразу же очутился в центре внимания. Протянув ей руку, я улыбнулся:

— Добрый вечер, прекрасная незнакомка, не подарите ли мне вальс?

— Боюсь, что мой жених может быть недоволен, — она лукаво улыбнулась.

— Да бросьте вы этого неудачника, к тому же я вполне могу с ним разобраться, смотрите, какой я сильный, — и я шутливо приложил её ручку к своей груди, чтобы она оценила вполне интересные мышцы, которые я, несмотря на постоянную беготню, всё-таки сумел нарастить.

— Денис, не представишь мне свою девушку? — к нам пробралась моя мать, с улыбкой глядя на сразу же всполошившуюся Настю.

— Настя, познакомься, моя мама — графиня Мария Давыдова, — я сразу же представил их друг другу.

— Вы удивительно органично смотритесь, — мама отступила назад и внимательно нас осмотрела. — Я слышала, сейчас будет вальс. Идите, дети, потанцуйте. А я приготовлю объявление о такой внезапной помолвке. Как минимум шесть семей о ней знают, включая, естественно, Ольгу, которая всё это организовала. Так что не теряйтесь, вам ещё получать поздравления и, возможно, подарки.

Она быстро куда-то отошла, я же предложил Насте руку и увлёк её в круг танцующих, пока она не перепугалась окончательно и не бросила меня почти у алтаря.