The Walking Dead: проклятое перерождение

Глава 45: Стена

— Черт тебя побери, Дункан! — воскликнул Мартин. — Ты можешь ехать нормально?! Мы сейчас нахуй вылети из кузова!

— Прости, но если ты не заметил, то тут нет ебучий дороги! — не остался в долгу Дункан, ловко проворачивая руль в сторону, дабы не врезаться в дерево.

Георгий же недовольство Мартина не разделял, наоборот ему только придавало это ещё больше веселья.

— Да хватить ржать! — крикнул Мартин на Георгия.

Фактически они двое не по кому точно и не стреляли - их задача только отвлечение внимания на себя, при этом попутно обстреливая врагов подавляющем огнём из пулемётов. Вот только развить большую скорость в лесу на транспорте, где надо очень хорошо маневрировать между деревьев, не представлялось возможным, поэтому враги успевали им в спину отправлять автоматные очереди, что вечно проходили со всем рядом и сильно действовали на нервы Мартина, да и Дункана тоже.

— Слышь, Дункан, ты это специально?! — ели-ели устояв на ногах, спросил его Мартин.

Всё-таки цепляться в кузове можно было только за присобаченный пулемёт, из-за чего для Мартина стало загадкой, как сейчас держаться Георгий, ведь у святого отца пулемёт ни к чему не прикреплён.

Дункан был слишком сконцентрирован на вождении, поэтому ничего не ответил Мартину.

— Надеюсь, у Джейкоба с ребятами дела идут нормально и скоро они со всеми покончат, — взмолился Мартин, так как он уже чествовал - ещё чуть, и он либо вылетит из кузова, либо его стошнит.

***

— Пиздец! — только и успел я сказать, прежде чем нырнуть на землю под небольшой валун и ствол дерева.

После чего над моей головой прошлась автоматная очередь.

— Вот какого хрена, Полу и Эдмунду достались нормальные враги, а мне попался какой-то реальный гук, — вслух пожаловался я сам себе.

Нет, серьёзно, как он вообще залез на это дерево? Там только первая ветка начинается на двух метрах!

— Ебучая обезьяна! — выругался я, когда одна из его пуль пробила ствол дерева, за которым мне пришлось прятаться, и рассекла мою щеку.

И, казалось бы, я в патовой ситуации - из укрытия мне не вылезти, эта макака поливает меня огнём с высотой, а ответить ответным огнём я тоже не могу, потому что не могу выйти из укрытия. Но вдруг вселенная решила наконец-то повернуться ко мне лицом, а не задницей, и стрельба внезапно прервалась. В то же время до моих ушей дошёл характерный щелчок - у кого-то заклинало оружие.

Невольно на моём лице образовалась улыбка - вот сейчас ему конец.

Я чуть ли не выпрыгнул из своего укрытия, и пока эта недомакака пыталась привести своё оружие в порядок, я уже навёлся на него. Этот кретин, пока стрелял, разумеется, раскрыл свою позицию, а поменять её на дереве он не мог: слишком долго перелезать на соседнее дерево, да и спрыгивать вниз - плохая идея. Он, конечно, не умрёт, но сломать что-то спокойно сможет.

Разумеется, к ублюдку, что стрелял в меня и напал на нас, у меня сожалений не было, поэтому, как только его туша появилась в моей мушке, я сразу же открыл огонь, и тот с криком упал вниз на землю, от чего послышался неприятный хруст костей.

— Вот ты и допрыгался, мартышка, — произнёс я, поняв, что тот уж точно больше не встанет... хотя...

Точным выстрелом пуля пробила мёртвому мужику голову. Теперь точно больше не встанет.

Внезапно справа раздался хруст веток, недолго думая, я повернулся в ту сторону и сразу навёл автомат.

— Тише! Это я - Пол! — сказал он, подняв руки вверх.

— Проклятия, Пол, зачем в тихую подходить? — спросил я его, опуская оружие.

— Прости, — ответил он, опуская свои руки, — просто сильно вымотался, и даже об этом не подумал.

Это да, я тоже сильно устал. Всё-таки сначала была вылазка, затем наступил поздний вечер, и хоть многие веселились в баре Пола, они также были довольно уставшими, и вскоре пошли бы за нами с Оливией по домам. Увы и ах, отдых нам будет только сниться, так как сначала нам нужно ещё отбить нападение, а потом заняться его последствиями.

— Это я, — раздался рядом с нами голос Эдмунда, который решил не совершать ошибку Пола.

Пол никак не отреагировал на появление Эдмунда, он вообще лишний раз старается с ним не контактировать. Но прекрасно понимает, что в таких ситуациях, как сейчас стоит отбросить личную не приязнь, поэтому во время боя в лесу, они неплохо сработали, вместе уничтожив врагов.

А, кстати, о них.

— Вы чего тут-то собрались? — спросил я этих двоих.

— Так всё, никого не осталось, — ответил он мне.

И только сейчас я понял, что больше не слышу в лесу автоматные и пулемётные очереди, и что здесь на удивление довольно тихо. Выходит, что получилось, пока я возился с этой макакой на дереве, Пол и Эдмунд полностью позаботились обо всех остальных.

Но от этой мысли меня отвлёк джип, который остановился рядом с нами.

— Блять, — только и произнёс Мартин, который ели-ели стоял на ногах.

— Дружище, да ты весь зелёный, — заметил Пол.

— А я бы посмотрел, каким был бы ты, если бы покатался на этой карусели, — ответил ему Мартин, буквально рухнув на землю.

— А там по-другому никак, — сказал Дункан, когда вылез из машин. Он в отличие от Мартина, выглядел нормально. — Поэтому и пришлось маневрировать вправо-влево...

— Заткнись, — прервал его Мартин, прижав ладонь ко рту.

— А это было весело! — радостно воскликнул Георгий. — Давайте ещё раз!

От таких слов, Мартин стал ещё более зелёным.

— Ладно, не время расслабляться, — сказал я. — Может теперь у озера и безопасно, но в посёлке могут ещё остаться эти ублюдки.

— Согласен, — поддержал меня Пол. По нему было видно, что он волнуется за остальных. В принципе, как и все мы.

Поэтому больше времени мы терять не стали и сели в кузов джипа, чтобы выехать из леса.

***

— Волнуешься? — спросила Ванесса Оливию.

— Да, — кивнула Оливия, не отрывая своего взгляда от леса, в котором раньше слышалось множество выстрелов, а сейчас тишина.

И как назло со стороны посёлка выстрелов становилось всё меньше и меньше. Казалось бы, надо радоваться, но Оливия иллюзий не питала и понимала, что это может так же означать, что мало кто из их группы выжил и только жалкие остатки оказывают сопротивление.

Поэтому Оливия чувствовала злость и недовольство, за то, что она сидит здесь за валуном, когда остальные сражаются. И видимо уже очень сильно это отразилась на лице девушки, раз это заметила даже Ванесса.

— Я... не переживу, если снова потеряю столь дорого человека, — Оливия это сказала больше для себя, чем для Ванесс, поэтому не рассчитывала на её ответ.

Но у женщины, было своё мнение на этот счёт.

— Понимаю, — кивнула Ванесса. — Если бы погиб Джо, я бы не знала, как быть дальше. Наверное, только существование этого малыша, удержало бы меня на плаву.

Оливия впервые оторвала взгляд от леса и посмотрела на младенца, который мирно спал на руках своей матери.

— Хочешь подержать? — вдруг предложила Ванесса.

Девушка такого никак не ожидала, поэтому сильно удивилась.

— А... можно? — даже немного робко, спросила она Ванессу.

— Ну конечно, — ответила она Оливии, нежно протянув сына к девушке. — Мы же все здесь семья.

Оливия слегка неуверенно, но осторожно взяла ребёнка на свои руки.

— Лёгкий, — внезапно для самой себя, произнесла Оливия, держа мальчика. — И как он может спать, когда рядом происходит такое?

— А это уже проявляются в нём отцовские гены, — ответила Ванесса. — Джо тоже может спать, хоть под пушечным выстрелом.

И хоть казалось, что Ванесса жалуется, на её лице сейчас расцветала очень нежная и тёплая улыбка.

Однако Оливия снова вернула свой взгляд к маленькому Джейкобу, его невинный вид, одарил неким теплом, которое помогло девушке отвлечься от своих переживаний и волнения за возлюбленного и друзей.

— А какого это? — спросила Оливия Ванессу, но та не сразу понимал, о чём спрашивает девушка, поэтому Оливия добавила. — Рожать.

— Довольно больно, — не стала лгать Ванесса, но её выражение лица было отнюдь не сморщено от воспоминаний той боли. Нет, напротив и без того яркая улыбка молодой матери, стал ещё ярче. — Но потом боль уходит, и на её место приходит... эйфория, умиротворение и неподдельное счастье. Честно признаюсь, в тот момент, когда я взяла его в первый раз на руки, я поняла, что это самый счастливый день в моей жизни.

— Вот как, — задумчиво произнесла Оливия.

— А зачем спрашиваешь? — поинтересовалась Ванесса. — Хочешь тоже завести ребёнка?

— Да, — не стала отпираться Оливия. — Но... сейчас не время, особенно после нападение. Сначала ямы с Джейкобом хотим убедиться, что нашей семье ничего не будет угрожать, и мы спокойно сможем здесь жить... как это было раньше.

Жаль, что только брат не дожил до этого момента. Интересно, а он поладил с Джейкобом? Хотя смогла бы я влюбиться в него, если бы брат был жив? Трудно ответить. Всё-таки, это вопрос из разряда - будь его первая жена живой, полюбили бы мы друг друга или нет.

Оливия уже более уверенно, но в то же время, так же осторожно вернула ребёнка к его матери.

— Ну как, тебе стало легче? — спросила Ванесса Оливию.

— Да, — кивнула она. — Спасибо тебе.

— Не стоит, я же сказала - "Мы же все здесь семья". — сказав это Ванесса с ребёнком вернулась к Джо, который сейчас разговаривал с Джимми и Сэмом.

— Семья?.. — тихо проговорила Оливия, оставшись одна.

Оливия не просто так старалась ни с кем не сближаться из новых членов группы. У Оливии уже было множество людей, которыми она дорожила - её друзья, одноклассники с другими учениками её школы и, конечно, её брат. И всех их она потеряла в одночасье.

Это сломило девушку. И поэтому Оливия закрылась в себе, а все её эмоции приглушились, тем самым она окружила себя стеной. И эта стена была у неё так долго, что она стала частью её личности, от которой если насильственно избавится - считай избавиться от частицы себя. Однако в этой стене есть и трещины: первая трещина появилась, когда Оливия встретила Лилию в Кроуфорде, тогда радость, что подруга оказалась жива, переполнило девушку, и поэтому сквозь эти трещины в её сердце вошли ещё люди - Джеймс, Мартин и Дункан. Эти парни стали дорогими для неё людьми, ради которых она была готова на всё. Вторая трещина появилась, когда Оливия встретила Джейкоба, а точнее, когда осознала свои чувства к нему. Для неё самой это стала неожиданностью, что незнакомый человек, смог не только пройти к её сердцу через трещины, но и полностью завладеть им.

Но, несмотря на то, что каждый раз, когда стена давала трещину, Оливия испытывала неподдельное счастье, она не спешила позволять другим делать то же самое. Память того, как смерть многих близких сломала её, всё ещё свежа в девушке. Поэтому она и сузила круг дорогих людей до минимума, и старалась ни с кем больше не сближаться. Чтобы их смерть, больше не могла ранить её.

Но вот только, что на стене Оливии появилась новая трещина. И ей тяжело решить для себя к худу это или к добру.

Может быть, если трещин появиться ещё больше - стена рухнет, но без потери частицы себя и позволит ей снова стать прежней, как до Конца Света? Или же если стена рухнет, то будет достаточно лишь маленького толчка, чтобы след за ней рухнула и сама Оливия?

Ответ на эти вопросы, может дать только время.