Песочные часы

Глава сорок девятая

Обмотавшись полотенцем, я осторожно приоткрыла дверь ванной комнаты и увидела на кровати чистую одежду — мягкие серые штаны для занятий йогой, которые можно закатать на талии, тоник и белый худи. Еще я нашла пару синих мохнатых носков и даже новое белье.

Увидев белье, я чуть было не засмеялась, но не смогла. Спасибо Кэт и ее шкафу.

После душа я как-то яснее осознала то, что увидела в «Песочных часах». Если я ничего не напутала, то мне требовалось получить ответы на некоторые вопросы.

И… Майкла не стало. Передо мной стоял выбор. Либо сломаться, как четыре года назад, когда я потеряла родителей, либо сделать все возможное, чтобы за него отомстить. Я знала, что будет проще. И что вернее.

Но не знала, какой из двух вариантов победит.

Я оделась, взяла серебряный кружочек с кровати и сунула его в карман худи. Я медленно пошла вниз по лестнице, морщась каждый раз, когда сгибалась коленка. Шаг за шагом я переставляла ноги, преодолевая по одной ступеньке, и с каждым движением нервничала все больше. Я прошла мимо общей комнаты, не желая смотреть ни на диван, ни на часы, и остановилась перед дверью на кухню.

Эмерсон, функционируй хоть как-нибудь. На дно ложиться пока нельзя. Есть кое-что, что обязательно нужно сделать.

Я несколько раз вдохнула поглубже, открыла дверь и просунула в нее голову. В кухне все еще пахло попкорном.

— Привет! — Кэт сидела за столом одна. Она встала, чтобы помочь мне сесть на стул. — Калеб сказал, что ты спустишься, чтобы я тебя осмотрела.

— Болит только плечо.

И сердце. Но с этим она вряд ли могла мне помочь.

— Которое? — спросила Кэт.

— Правое, — ответила я, засчитав себе крохотную победу — губы не задрожали.

Кэт осторожно приспустила худи и, увидев синяк, болезненно поморщилась.

— Лайем сказал, что толкнул тебя на землю, когда здание взорвалось. Это тогда ты его заработала?

Что-то в ее словах показалось мне странным и отвлекло меня от боли. Как от физической, так и от душевной.

— Взорвалось. — Лаборатория действительно взорвалась. Все писали и говорили только о пожаре, а не о взрыве.

Кэт смутилась:

— Я ошибаюсь? Я неправильно поняла Лайема?

На ее вопрос я не ответила.

— Где Ава?

— Не знаю. Ее никто не видел.

— Я ее видела. В прошлом. С каким-то мужчиной. Они смотрели, как горит лаборатория. — Тоска сдавила грудь, я постаралась справиться с накатившим чувством, чтобы связно продолжить рассказ. — Мне показалось, что я и его узнала.

— Как он выглядел?

— Высокий. Широкоплечий. Светловолосый.

Лицо Кэт ничего не выражало.

— И ты его узнала?

— Да. — Я подозревала, что ей не понравится то, что я скажу. — Я с ним встречалась.

— Что?

Я скрестила на столе руки и опустила на них голову.

Все думают, что Лендерс исчез, потому что он украл папки Лайема. Но это было не так.

Он жил в моем лофте.

На смену утру приходил день, но воздух был еще свеж. Где-то жгли листву. Калеб с Лайемом сидели во дворе под древним дубом в креслах-глайдерах. С веток дождем сыпались только недавно сменившие цвет листья, светясь в лучах яркого солнца.

Наверное, день был очень красивый.

— Лайем. — К мужчинам подошла Кэт, скрестив на груди руки, чтобы не мерзнуть. Или чтобы как-то защититься от реакции Лайема. — Прости, что перебиваю. Нам надо поговорить.

— Ничего страшного, Кэт. — Сегодня Лайем почему-то выглядел более старым, чем вчера. Он раскачивался в кресле, упираясь в землю ногой. — Доброе утро, Эмерсон.

— Доброе. — Хотя ничего доброго я в нем не видела.

Калеб предложил мне присесть на его место. Я начала было возражать, но он все равно взял меня за запястье, стараясь не дотронуться до оцарапанной ладони, и подвел к креслу.

Чтобы избавить Кэт от неловких размышлений на тему, как сообщить отцу с сыном шокирующие новости, я сказала обо всем сама.

— Джонатан Лендерс какое-то время жил у меня в спальне.

Все молчали. Лайем перестал раскачиваться. Калеб резко повернулся и уставился на меня.

— Только я не знала, что это он. Он представился Джеком.

— Его так звали в детстве, — пробормотала Кэт.

— Я увидела его вчера, но дошло до меня только сегодня утром. Раньше я думала, что он — рябчик, до тех пор, пока не ткнула в него пальцем. Он не исчез. Он оказался каким-то… наполовину твердым.

Лайем подался вперед, положив руки на колени. На его обручальном кольце были выгравированы знаки бесконечности. Наверное, именно оно позволило ему вчера попасть в настоящее вместе со мной.

— Когда ты увидела его впервые?

— В день открытия ресторана. Недели две назад.

С тех пор прошла целая вечность.

— Жил у тебя в спальне… все время? Как он к тебе являлся? — спокойно спросил Лайем.

— Он то показывался, то исчезал, — вздохнула я. — Собственное тело казалось мне тяжелым от стыда и раскаяния. — Теперь я понимаю, что в моей комнате, наверное, есть мост, которого я раньше не могла увидеть. Полагаю, он им и пользовался. И быстро скрывался за завесой.

— А при Майкле ты его видела? — поинтересовалась Кэт.

— Нет. Но один раз я встретила его, когда была одна в лофте Майкла. Джек сказал, что он за ним наблюдает. У моей спальни с комнатой Майкла общая стена… была. — Я опустила взгляд вниз и принялась считать желуди. Я старалась не думать о кровати, в которой он спал. И о том, как меня к нему тянуло даже через бетонную преграду. — Наверное, эта завеса в оба лофта попадает.

Лайем погладил бороду. Наверное, он всегда так делает, когда нервничает, как Майкл, например, крутил кольцо на пальце. Это воспоминание было как острый нож.

— Но как? — Лицо Кэт стало совсем серым. — У него нет гена, позволяющего путешествовать.

Лайем встал и принялся расхаживать туда-сюда.

— Ходят слухи, что путешествовать можно даже без специального гена, но это противоречит всем принципам, которых придерживаются «Песочные часы», то есть законам природным и человеческим. И расплата будет страшной.

— Лендерсу плевать на все законы. — Калеб ударил кулаком по стволу дерева, и на нас посыпались листья. — Им движут лишь корыстные интересы.

— Что за расплата? — спросила я у Лайема. — Кто заставит его платить?

Он остановился:

— Среди прочих сама Вселенная.

— Рябь меняется. Я раньше видела людей только поодиночке, а теперь целыми группами, да еще и с каким-то антуражем. Я думала, что и Джек из них, или что-то новенькое, еще непонятное.

— Ты видишь целые сцены? — Лайем посмотрел на меня так пристально, что у меня сжалось сердце. — По нескольку человек?

— И что это означает? — напряженно спросила я.

— Я не уверен, — ответил он, — но если рябь усиливается, просачиваясь сквозь ткань времени, то у нас есть более серьезные поводы для беспокойства, чем Джонатан Лендерс.

Я не представляла, как справлюсь с чем-то серьезнее Лендерса.

Даже с учетом того, что Лайем жив и готов снова взять бразды правления «Песочными часами» в свои руки, Джек все равно очень много знает, он слишком опасен. Ему известно все обо мне, о моей семье. У него папка с именами и адресами людей, наделенных особыми способностями. Независимо от того, была ли я лично для него мишенью или нет, я не сомневалась, что он попытается использовать всех, кто упомянут в списке Лайема.

— Надо его найти. — Калеб пнул ногой только что упавшие с дерева листья. — Идемте в лофт Эм, вытащим его с моста.

— Я думаю, его там уже нет. Он со мной попрощался. — Я перевела взгляд с Калеба на его отца: — Лайем, вы сказали Кэт, что лаборатория взорвалась. За секунду ее не стало. Вы видели тех, кого видела я? Кто наблюдал затем, как она горела?

Лайем кивнул:

— Я надеялся, что о ней никто не узнает.

— О ней? — перебил его Калеб. — У Лендерса была сообщница?

— Думаю, она не осознавала, что творит, — тихо сказал Лайем. — Я считаю, что ее использовали.

— Кто она? — взволнованно спросил Калеб. Все молчали, дав ему возможность методом исключения вычислить все самому. Он выругался — такие слова не каждый день услышишь — и в конце ядовито добавил: — Сука.

— Сын…

— Ава приехала сюда, якобы чтобы свести свой талант на нет, — возмущался Калеб. — И это уже выглядело довольно подозрительно. А теперь ты защищаешь ее, после того как она эти свои возможности использовала для того, чтобы взорвать тебя?

— Значит, она умеет разжигать огонь? — У меня перед глазами предстал образ маленькой Дрю Берримор. Личико светловолосой малышки с красивыми губками не имело ничего общего с образом гламурной красотки Авы. Калеб выбрал ей неправильную кличку из Кинга.

— У Авы многоуровневый дар, — ответил Лайем. — Нам кажется, что она может перемещать объекты во времени.

— Вам кажется? То есть точно вы не знаете? — удивилась я.

— Как и сказал Калеб, Ава обратилась в «Песочные часы», чтобы избавиться от своих способностей. Я ее решения никогда не оспаривал, я лишь пытался сделать ее жизнь легче, чем дома. А у Лендерса, как оказалось, были свои планы. И немалое влияние.

— И как выдумаете, где Ава сейчас? — спросила я.

Калеб застонал от боли и возмущения, и на нас снова обрушился дождь из листьев.

У Лендерса были помощница, деньги и список людей, наделенных особыми возможностями.

— Он говорил, что хочет защитить меня. И я чуть не купилась. — Я вспомнила, как Лендерс смотрел на меня в тот ужасный день, и мне стало страшно, я закрыла глаза и постаралась изгнать из памяти его лицо. — Наверное, то же было и с Авой.

— Он умеет убеждать, — сказал Лайем.

— Он за мной наблюдал. А теперь они с Авой пропали, а Майкл мертв.

Они так просто не уйдут. Я сделаю все, что потребуется, чтобы до них добраться. Я буду жить жаждой мести, а как только удовлетворю ее… тогда и посмотрю, что делать дальше. Я изо всех сил старалась держаться за остатки здравого смысла, но он от меня ускользал, а потом, наверное, мне даже Калеб уже не поможет. Мне надо было остаться одной и подумать.

Оставив Калеба и Лайема на улице, я поднялась в комнату Майкла. Через несколько секунд в дверном проеме показалась голова Кэт.

— Эмерсон, я…

Я подняла дрожащий палец, прося ее помолчать.

— Не делай этого. — Кэт нахмурилась, на лбу пролегли глубокие морщины. — Тебе нельзя замыкаться в себе — это вредно.

— Ты не представляешь, о чем говоришь. — Я горько усмехнулась.

— Расскажи мне, что ты чувствуешь. Поговори со мной. — Кэт очень за меня волновалась, почти как мать за свое дитя. — Прошу тебя.

Это «прошу тебя» меня и зацепило.

— Я его больше не увижу. Я столько всего не успела сказать, хотя после того, как мои родители… я клялась себе, что недосказанностей в моей жизни больше не будет. Но не получилось. А теперь его нет.

Могла бы между нами развиться такая же прочная связь, как между Лайемом и Грейс? Этого я уже никогда не узнаю. Но всю свою жизнь буду думать о том, было ли такое возможно.

Кэт начала потихоньку приближаться ко мне, вытянув руки, словно подходила к месту, где произошел несчастный случай.

Хотя в какой-то мере это так и было.

— Не трогай меня. — Я забралась на кровать и отползла подальше, чтобы Кэт не могла до меня дотянуться, подняла коленки к груди и обхватила ноги руками. И принялась покачиваться взад-вперед. — Ты знаешь, что, когда у человека случается какое-то горе, он проходит через семь различных стадий?

Я сказала об этом так буднично, что ей, наверное, показалось, что я помешалась. Кэт сделала шаг назад и тихо опустилась на стул.

— Я узнала об этом от терапевта. Семь стадий. И знаешь что? Четыре из них — поганые. Где равновесие? Почему их не восемь? Мне нужны какие-то ориентиры, чтобы я знала, что прошла уже полпути. — Из моего горла вырвался сухой смешок, я сделала паузу, вновь пытаясь обрести контроль над собой. Он был мне очень нужен.

Я сконцентрировала внимание на путине, висевшей в углу под потолком, — ничего не значащее напоминание о заботой жизни, — она дрожала на ветерке, постоянно менявшем направление.

— А их всего семь. С первыми из них — это шок, отрицание, боль и вина — я должна сама справиться. Опыт у меня уже есть, значит, будет легче, так? Я смогу найти для себя нужные слова, напоминать о механизмах адаптации… — Еле сдерживая желание встать и сорвать тонкую паутину, я прижала колени покрепче к груди. — Когда… когда я потеряла родителей, я подолгу застревала на всех стадиях. Месяцами. Я сама почти исчезла.

С тех пор как Кэт села, морщины у нее на лбу становились все глубже. С остальным лицом это как-то не сочеталось.

— Интересно, почему я из будущего не предупредила Майкла, что ему необходимо сделать все, чтобы выбраться из лаборатории, прежде чем она взлетит на воздух? — Я этого не понимала. — Как я могла позволить ему погибнуть? Как он сам мог пойти на это, зная, что ему грозит смерть?

— Ты просто не имела права это говорить — таковы правила, — особенно если ты и в будущем намереваешься продолжить сотрудничество с «Песочными часами». — Кэт пыталась меня утешить, но ее объяснение меня лишь рассердило.

— Кто придумывает эти правила?

— Ты узнаешь все довольно скоро. — Сказав это довольно сухо, она встала. — Полагаю, после сегодняшнего они скоро явятся.

Я тупо уставилась на нее:

— Ты о чем?

— А если я тебе скажу, — Кэт наклонилась ко мне и проницательно посмотрела в глаза, — ты в состоянии все изменить?

Я уставилась на нее, боясь поверить ей и в то же время отчаянно этого желая.

— Дело в том, что у меня уже достаточно проблем. — Кэт смолкла, крепко сжав губы, и я буквально видела, как у нее в голове крутятся шестеренки. — Если Лендерс пропал… и мы можем попасть в «Песочные часы»… там есть мост. Я тебя проведу.

— Проведешь?

— Чтобы ты могла все изменить? — В вопросе звучал намек.

Спасти Майкла. Она говорила о том, чтобы спасти его. Я встала на колени:

— Да, прошу тебя.

— Погоди. — Кэт подняла палец. — Все не так просто. Когда правящие силы проявят себя, ты, возможно, лишишься своих способностей.

— Мне плевать. — Я готова была нарушить любое правило и смириться с любыми последствиями, лишь бы вернуть Майкла. Я метнулась на край кровати. Мне казалось, что солнце взошло — в груди потеплело, я усматривала новые возможности. — Когда я смогу отправиться?

Поднимаясь, Кэт посмотрела на часы:

— Дай мне минут тридцать. У меня есть подозрение, что Лайем и остальные отправятся к тебе — искать Лендерса. Я скажу, что ты хочешь остаться здесь, а сама вызовусь посидеть с тобой. И, Эмерсон…

— Да?

— Никому не говори. Лайем правил никогда не нарушает. Я очень удивлена, что он вернулся с тобой. То, что мы собираемся сделать, очень опасно и считается крайне неэтичным. — Губы у Кэт вытянулись в струнку. — Понимаешь?

— Понимаю.