Песочные часы

Глава тридцать вторая

Я решила начать с дома диссидентов. Оказалось даже слишком просто. Там стояла машина Майкла. Телефон у него был, но он мне не позвонил.

Сейчас он поплатится за это.

Быстренько взглянув в зеркало заднего вида, я выдернула из прически карандаш и встряхнула волосы. Потом вылезла из машины и направилась к крыльцу. Но не успела я подняться на последнюю ступеньку, как дверь распахнулась.

— Почему ты не можешь делать то, о чем тебя просят?

На Майкле была та же самая одежда, в которой я видела его в последний раз. Она помялась — такое ощущение, что он в ней спал. Да и выглядел он так, как будто глаз не сомкнул. Глаза воспалены, лицо небритое. Я даже на миг задумалась, как он кололся бы, если бы поцеловал меня.

Тут я вспомнила, что я, вообще-то, злюсь.

— А почему ты не можешь позвонить, когда должен? — Я пихнула его обеими руками в грудь, и ток пробежал по моему телу до самых кончиков пальцев. — Брат меня чуть к мебели наручниками не приковал. Я всю ночь беспокоилась, гадая, что происходит.

— Тихо. Не кричи. — Майкл потер кулаком глаза. — Ночь была трудная. Прошу прощения, что не позвонил, но мы целую вечность не могли найти Калеба.

— Мы? — спросила я, и в моем голосе звучала ревность.

— Мы. Я, Дюн, Ава и Нейт. — Майкл откинулся спиной к стене и уперся в нее ногой. — Нам пришлось разделиться и обойти очень много мест. Оказалось, что он шатался по барам в центре Нэшвиля. Хорошо, он хоть без машины был.

— Ему возраст-то ходить по барам позволяет?

— Ему еще не исполнилось восемнадцать. У него поддельные документы. Он их часто использует, делая то, чего не следовало бы. Когда у Калеба случается очередной приступ, это довольно легко определить. Сюда позвонил его друг, к телефону подошла Ава. А мне на сотовый она дозвониться не смогла, так что ей пришлось ехать в Айви Спрингс…

Пришлось ей, бог ты мой!

— Заходи. — Майкл оттолкнулся от стены и показал на дверь с проволочной сеткой, а потом открыл ее. — Но я тебя сразу предупреждаю — зрелище не из приятных. Калеб — мой лучший друг. Так что, я надеюсь, ты его не осудишь по тому, что сейчас увидишь.

Майкл придержал дверь, и я вошла в гостиную. В первую очередь я обратила внимание на запах. Воняло, как на пивоварне и в душе на заправке одновременно.

— Ну и ну!

Хотя освещение в комнате было слабое, уже в дверях я заметила ногу, свисающую с дивана. Ступня была большая, а на лодыжке — вытатуированная колючая проволока. Я тихонько вошла в комнату и увидела развалившееся храпящее тело.

На огромном бицепсе красовалась еще одна татуировка — голова дракона, на другом — разветвленный хвост. Калеб оказался выше и шире Майкла, и у него был такой рельефный живот, какого мне видеть еще не доводилось. Вокруг талии было обмотано фланелевое одеяльце, мне бы этот размер подошел идеально, а на нем оно смотрелось как полотенце для рук.

— А почему на нем нет одежды? — шепотом спросила я у Майкла.

Он скорчил рожу и прошептал мне в ответ:

— Тебе лучше не знать.

Я наморщила нос и начала дышать ртом. Подойдя еще ближе, я обратила внимание на лицо Калеба — когда он не мучается похмельем, он, наверное, очень красив. Коротко стриженные черные волосы, маленькие колечки в обоих ушах — такой сексапильный пират. Он вдруг застонал и открыл один глаз, фиалково-голубой, и я подскочила.

Калеб попытался сфокусировать взгляд. Под глазами у него темнели круги, хотя это могла быть тень от его черных ресниц.

— Я умер? Ты ангел? Черт. Слишком ты секси для ангела. Иди сюда, — пробормотал он.

Это не похмелье.

Он все еще пьян.

Я поспешила спрятаться за спиной Майкла, когда Калеб потянулся ко мне. Точнее сказать, замахнулся рукой, ладонь у него была размером с добрую сковороду. Его габариты наводили ужас, к тому же он был почти совсем голым и напоминал беглого преступника.

— Ха, Майк. Я снова надрался. — Калеб оскалил зубы, его лицо озарилось.

Я могла себе представить, что трезвый и в одежде он, скорее всего, милый. Но… не в таком виде.

— Да, Калеб, ты надрался, — ответил Майкл голосом терпеливого, однако же рассерженного детсадовского воспитателя.

— А кто за мной ездил? Я уверен, что ее не было, — Калеб показал на меня и широко улыбнулся. — Ее бы я запомнил.

— Я, — ответила Майкл. — И Нейт с Авой.

Калеб положил руки за голову и закрыл глаза. Я старалась не смотреть на его грудь слишком пристально.

— Ава? Зачем надо было брать с собой Сияющую?

— Сияющую? — переспросила я.

— Как у Стивена Книга, — ответил мне Майкл. А Калебу он объяснил: — Потому что она подошла к телефону. И приехала за мной.

— Приехала за тобой? — Калеб нахмурил лоб, открыл глаза и искоса взглянул на нас. — А где ты был?

Майкл встал рядом со мной:

— С ангелом. Это Эмерсон.

Калеб вскочил, сразу позеленев, поплотнее закутал бедра и одеяло и побежал к двери.

Я посмотрела на Майкла:

— Да уж.

Мы пошли вверх по лестнице, я, насколько было возможно, старалась не обращать внимание на звуки, доносившиеся из туалета на первом этаже. Я обрадовалась, что не завтракала в тот день.

— Первое впечатление просто отличное.

— На самом деле он не такой ужасный. — Жалюзи в спальне Майкла были открыты, солнце заливало комнату. — Хотя вру. Иногда он бывает даже хуже.

— Я про себя, а не про него. Только ты назвал мое имя, как он убежал блевать. А за него ты ничего не должен объяснять. Кто я такая, чтобы судить?

— Он был хорошим парнем, но за последние полгода прямо на моих глазах превратился в отъявленного засранца. — Майкл сел за стол и положил голову на руки. — Все стало очень плохо, когда погиб Лайем, а потом и его мама…

— Заболела, — вставила я.

— Не просто. — После некоторых колебаний Майкл поднял голову. — После того как умер Лайем, она… попыталась покончить с собой.

Я сглотнула. Очень напряженно.

— Ого!

— К счастью, у нее это не вышло. Но с тех пор Грейс лежит в коме. Какое-то время с ней круглосуточно сидели сестры. Лендерс позволил ей остаться в «Песочных часах».

— Вот почему там остался Калеб, — сказала я, наконец поняв, почему он жил в доме с человеком, которого подозревал в убийстве своего отца. — За мамой присматривать.

— Ага. — Выражение лица у Майкла было обеспокоенное. — Но доктор сказал, что ее лучше перевести в лечебное учреждение для хронических больных. Сегодня ее перевозят.

— Хреново. — Я с такими заведениями была слишком хорошо знакома. Интересно, а Калеб? Знал бы он, с чем столкнется, когда будет к ней ходить.

— Хреново, — согласился Майкл. — Раньше Калеб был совсем другим, очень целеустремленным. Он чемпион по плаванию. Бассейн в «Песочных часах» был сооружен специально для него.

Да, у него же тело, как у пловца, особенно плечи. И шесть кубиков пресса.

Точнее, восемь.

В кои-то веки сработал фильтр, и я ничего не сказала. Подтянувшись на руках, я уселась на стол:

— Я еще не в курсе, что у него за способности. Можешь сказать?

— Я-то могу, — ответил Майкл. — А вот он сам этого бы не сделал. Ты в курсе, кто такие эмпаты?

— Я знаю, что такое эмпатия.

Майкл взял карандаш и начал ритмично стучать концом с резинкой по столу.

— Есть некоторая разница. Эмпат — это человек, который обостренно чувствует эмоции других людей, порой независимо от того, хочет он этого или нет. И эти способности не ограничены временем и пространством — эмпат может уловить, что чувствует любой другой человек в любое время и где бы он ни находился. Но талант Калеба в основном распространяется на тех людей, с которыми он и в жизни как-то общается. Например, он может узнать, что чувствую я, потому что он мне как брат.

— А почему он назвал Аву Сияющей?

— Ты книгу читала?

— Нет, только отзывы о ней и о фильме. — Я ужастиков избегала, особенно про призраков и психопатов. Меня спасал Интернет, в котором всегда можно было найти краткое содержание любого произведения — это позволяло мне познакомиться с поп-культурой в достаточном объеме, не слишком в нее углубляясь. — Надеюсь, она не держит в своей комнате топор и не пишет помадой на дверях?

Майкл выразительно посмотрел на меня:

— Калеб любит клички придумывать. Он говорит, что в голове у Авы такой же хаос, как и у отца в романе, и что она настолько же презирает власть. Она, как правило, делает все, что захочется и когда захочется.

— У него все прозвища такие навороченные?

— Нет. Просто у него к Аве своеобразное отношение. Может, это связано с тем, как она ведет себя при мне.

— Э-э… Калеб скоро закончит обниматься с унитазом, может, поговорим о нем, пока он не вернулся? — предложила я. Обсуждать соперницу не хотелось.

— Верно. — Майкл уронил карандаш на стол. — Я думаю, что вся его напускная грубость оттого, что он слишком ранимый в душе. Он все делает нарочито — одевается, ведет себя… Он старается держать с людьми дистанцию, потому что так ему не придется чувствовать то же, что и они. Ему хватило и того, что случилось с отцом, а мамин срыв чуть не прикончил его самого.

— А сейчас он ощущает ее эмоции?

— Нет. — Майкл покачал головой. — После ее попытки уйти больше нет. Он винит себя за то, что не предчувствовал того, что она собиралась сделать.

У меня сердце заныло от жалости к Калебу. Отец у него погиб, а мама хоть и жива, но общаться парень с ней не мог. Ему хотя бы не приходилось чувствовать то же, что и она. Наверняка ему и без этого было достаточно тяжело видеть ее в таком состоянии.

— Его проблема еще и в том, что он не всегда понимает, почему люди переживают конкретные эмоции. И он их не всегда правильно интерпретирует: Калеб может подумать, что чувства людей направлены на него, и лишь потом разберется, что это не так, — рассказывал Майкл, катая ладонью карандаш по столу. — Однажды он мне признался, что любит плавать, потому что сквозь воду эмоции не проходят. Это единственное место, где он может от них укрыться.

Да, в таком случае мне бы тоже хотелось иметь собственный бассейн.

— А почему он так себя повел, когда ты меня ему представил? Мне казалось, что ему обо мне уже известно.

— Известно. Но то, что ты оказалась здесь, среди нас, говорит о том, что ты согласилась попытаться спасти Лайема.

На лестнице послышались шаги, и Майкл поднес к губам палец. В открытую дверь вошел Калеб, прикрывая глаза от солнца рукой.

— Ты уже лучше выглядишь, — прокомментировал Майкл, вставая, чтобы закрыть жалюзи.

Намного лучше. Калеб принял душ и надел чистую одежду. То, что от него перестало так ужасно пахнуть, было уже супер. Какое-то время он переводил взгляд с меня на Майкла, а потом остановил его на мне.

У меня внутри потеплело.

— Извини за сцену внизу. Я еще не совсем в своем уме. Чего я, кстати, не понимаю, — сказал он, снова повернувшись к Майклу. — Клянусь, я всего два пива выпил.

Майкл молча поднял брови, а потом сел на край кровати.

— Скажи честно, — с напором спросил Калеб низким хриплым голосом, — ты помнишь… кто был со мной, когда ты меня нашел?

— Высокая девушка с темными волосами и безумными глазами. Ей, кажется, не хотелось, чтобы ты уходил.

— Эмми. Нет, Эинсли.

— Новая подружка? — поинтересовался Майкл.

— Нет. — Калеб снова перевел взгляд на меня.

— Просто снял?

— Майк. В комнате леди.

— Ей не помешает узнать, каков ты на самом деле. — Майкл пожал плечами.

— Мне не нравится подтекст, — выдавил Калеб, стиснув зубы.

— Переживешь. — Майкл схватил меня за рукав и потянул к себе, чтобы посадить рядом с собой на кровать. Потом он показал на стул и Калебу: — Садись.

Парень сел.

Но был не очень доволен.

Широкая улыбка сошла с его лица, и оно стало свирепым, закрытым. Вблизи его глаза оказались еще красивее, они делали его лицо несколько мягче, но все равно я бы не хотела столкнуться с ним в темном переулке. Майкл назвал его отъявленным засранцем, но мне казалось, что это было еще слабо сказано.

Меня он просто пугал.

— Тут не о чем волноваться, Майк. — Калеб попытался замять спор, но голос его звучал натянуто. — Ни забот, ни хлопот. Никаких привязанностей.

— Знаю. — Майкл встал, в его голосе слышался вызов. Мне хотелось закрыть ему рот руками. Что-то мне подсказывало, что, если между ними завяжется драка, в радиусе пятнадцати километров лучше не оказываться. — У тебя все отношения такие. Поматросил и бросил.

— Ты поосторожнее. — Калеб встал и сделал шаг по направлению к Майклу, поспешно бросив взгляд на меня. — Мне старший брат не нужен и нянька тоже не нужна.

— Вчера нужен был.

Встать между ними было так же глупо, как между соперниками в боях без правил, но я все равно это сделала, положив каждому из них руку на грудь. Даже в такой напряженный момент я не могла не обратить внимание на то, насколько они оба мускулисты. — Хватит! — Голос у меня сорвался, так что пришлось повторить еще раз: — Хватит! Вы же не хотите этого всерьез. Перестаньте вести себя как дети.

По опыту я знаю, что обвинить парня в том, что он ведет себя как ребенок, не менее эффективно, чем вылить ведро воды на Бастинду. Напряжение тут же тает, как растаяла злая ведьма после того, как ее окатил Страшила. Майкл опустился на кровать, а Калеб плюхнулся на стул. Положив руку на спинку стула, он посмотрел на меня:

— Слушай, брателло, удастся тебе Коротышку снова на цепь посадить?

Я сделала шаг вперед, уперев руки в боки, — то, что у нас глаза были на одном уровне, несмотря на то что я стояла, а он сидел, меня пугало лишь самую малость.

— Во-первых, я сама себе хозяйка. И только я. Во-вторых, если ты еще раз упомянешь цепь, получишь. — Я ткнула ему в грудь пальцем, чуть его не сломав. — И в-третьих, не называй меня Коротышкой.

Секунду Калеб сидел молча и смотрел на Майкла, широко распахнув глаза.

— Где ты ее нашел? Можно и мне такую же? — ухмыльнулся он.

Я громко и недовольно вздохнула и плюхнулась рядом с Майклом, даже не пытавшимся скрыть улыбку.

— Тебе, наверное, стоит перед Эмерсон извиниться.

— Прости меня. — Калеб хитро улыбнулся. — Жаль, что не я первый с тобой познакомился.