Обратный отсчет: Равнина

Часть 7 25–28 дни месяца Металла.Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Сердце Пламени

25 день Воздуха, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

Гедимин откинул полог и остановился на пороге, мимоходом отметив, что «фонари» из деревяшек и церы немного потускнели. Под его ногами в шатёр немедленно полезли нхельви — сармат заметил их, когда внутрь набилось полтора десятка. Вепуат, возившийся со сканером, поднял взгляд от экрана и недовольно сощурился.

— Ремонтник, убери свою живность.

— Не мешает, — отозвался Гедимин, неохотно заходя в шатёр. Сегодня ему не хотелось просыпаться, и тем более — с утра иметь дело с мельтешащим Вепуатом. «А, какая разница, где сидеть. Проку всё равно не будет.»

— Ну ты даёшь, — пробормотал Вепуат, поднимаясь из-за стола. Растянутое вдоль земли защитное поле сгребло огромным ковшом всех зверьков и вывалило их по ту сторону полога. Снаружи донёсся возмущённый визг.

— Ничего… ничего… — шептал Вепуат, досадливо щурясь на мелькающие на экране кадры. — Опять лижут тарелки… тьфу ты, дрянь… Калиг пришёл… а это… нет, просто часовой…

Гедимин рассеянно смотрел на прибор, ничего не различая в мелькании силуэтов. Мозг наотрез отказывался включаться.

Вепуат с тяжёлым вздохом выключил передатчик.

— Опять ничего, — пожаловался он, протягивая Гедимину сканер. — Что в дневных записях, что в ночных. Ничего интересного.

Под полог просунул морду любопытный нхельви, но от гневного шипения Вепуата шарахнулся в сторону. Гедимин рассматривал потускневшие «фонари» и лениво высчитывал про себя, на сколько им ещё хватит заряда. «А шар горит и горит. Вот чем хорошая цера отличается от плохой. Сама подзаряжается…»

— Я всё-таки думаю — ночь, — прошептал Вепуат, придвинувшись к Гедимину. Тот мигнул.

— Чужак приходит ночью. Целых семь часов без нашего надзора! Это тебе не два часа при дневном свете.

— Сканер никого не увидел, — напомнил сармат, едва заметно щурясь. Сейчас его не обеспокоил бы и десяток открыто гуляющих диверсантов. «Тут сама Равнина устраивает такие диверсии…»

— Может, никого и не было, — неожиданно согласился Вепуат. — А завтра или послезавтра — объявится. Ждём дальше. И…

Он понизил голос.

— Смотри, чтобы нхельви о сканере не узнали. Да и остальные тоже. Мы ведь плохо знаем, кто здесь за кого… кто на кого работает…

Гедимин покачал головой.

— Если бы нхельви хотели навредить, обошлись бы без кочевников. Сколько раз они по нам бегали… — он вспомнил, как под лапками нхельви лопалась пятидесятиметровая плита, и его передёрнуло.

— Угу. Но осторожность не повредит, — отозвался Вепуат. — Ну что, пойдём проверять работу Текк’тов? Ты иди, а я за Соколом — опять он разорался…

Трубный рёв Сокола разносился над холмами — Гедимин, стоя у обрыва, слышал его так отчётливо, будто держал существо на плече. Ещё несколько секунд — и ему начали отвечать. «Двое или трое вон за тем холмом, ещё один — правее, в стороне рассвета,» — машинально прикинул про себя Гедимин. «Интересно, кочевники умеют их затыкать? Зажимание хоботка ненадолго помогает…»

Фонарь еле-еле освещал ближайшие валуны наверху насыпи и часть крутого склона. Выключив бесполезное приспособление, Гедимин взялся за сканер — и едва заметно ухмыльнулся. Шахта углубилась до последних меток и расширилась в сторону — Текк’ты, докопав колодец, успели вынуть ещё пару кубометров камня из намеченной полости главного корпуса.

«Хорошая работа,» — Гедимин одобрительно кивнул. «Если так и дальше пойдёт, дней через тридцать у нас будет место под энергоблоки. А тогда можно будет тектон наверх не таскать, а месить прямо в пещере…»

Он прислушался — может, под ногами раздастся рокот и гул массивных тел, ползущих сквозь толщу камня? — но услышал только призывный рёв Сокола. «Пока он орёт, ничего не различишь. Ну да ладно, и так ясно, что Текк’ты где-то ползают. Ждём возвращения…»

…Айзек, наклонившись над чужим лабораторным столом, копался в контейнерах с образцами. Некоторые были вытащены на середину и даже приоткрыты. Гедимина, подошедшего к столу, сармат заметил не сразу — только после выразительного хмыканья.

— Вот ты где, — Айзек, не смущаясь, вынул ещё один контейнер и заглянул внутрь. — Хотел идти искать. Вот эти красно-жёлтые камни — что это и откуда?

— Сфен Огня. Минерал какой-то, — Гедимин пожал плечами. «Чего он роется? Там нет ничего, что сделает свихнувшуюся планету нормальной. Ну, может, ипрон… но ипрона не напасёшься.»

— Уже работал с ними? — Айзек не выпускал тяжёлый контейнер из рук. — А собираешься? Если тебе заниматься ими некогда, мы их заберём. Образцы — они не для того, чтобы сидеть над ними, как Маккензи над счётом в банке…

Гедимин мигнул.

— Займусь, — буркнул он, отбирая у Айзека ящик и ставя его на видное место. — Сейчас. Что за спешка?

Айзек недовольно сощурился, но рыться в контейнерах перестал.

— Работу, знаешь ли, надо делать. Если не можешь работать, уступи другим. Так камни тебе ещё нужны? А молния? Лёд?

— Я ж тебе давал результаты по молнии, — Гедимин покосился на передатчик. — Лёд уже в работе… Так. Тут была моя установка из труб. Куда дел?

— У Гварзы, — отозвался Айзек, заглядывая в экранированную кювету (там лежала нагревшаяся крупица «вечного льда»). — Любопытная штука. Чистая термодинамика?

Гедимин пожал плечами. В груди шевельнулось что-то холодное, но злости сармат не чувствовал. «Ну ладно. Пусть изучает. Может, узнает что-нибудь полезное.»

— Вентиляцию можно сделать. Под землёй понадобится.

— Ага, — согласился Айзек, думая уже о чём-то другом. — Тяга будет хорошая. А результатов по молнии у меня нет — что-то ты напутал. Ладно, работай, потом отправишь.

Гедимин только покачал головой, глядя на задвигающуюся переборку. «А он ещё на что-то надеется. Вентиляция… тут лопасти на вал не насадишь, а они — 'тяга хорошая…»

…Резался камень плохо, но хорошо кололся. Как и думал Гедимин, это был какой-то конгломерат, хорошо спрессованный и прожаренный. Один из его осколков сейчас плавился в тигле и нагрелся уже до двух тысяч градусов, но даже не заблестел. Другой лежал в охладителе — сармат, не мелочась, выставил сразу сто пятьдесят по Кельвину. «Тут, говорят, бывает что-то похожее. Вот и увидим, выдержит он или нет.»

На термодатчиках прибавилось полтысячи градусов, и образец, засунутый в тигель, нехотя начал размягчаться. Гедимин еле слышно хмыкнул и хотел уже отойти от литейной станции, как из охладителя донёсся треск. В дымящейся кювете, быстро вытянутой на свет, лежал расколотый пополам камень. Сармат хотел сунуть его обратно, но заметил что-то странное в дымке над ним. «Неравномерность охлаждения. Обычное дело для неоднородных структур,» — думал он, поднося к обломкам «щупы» анализатора. Пятнадцать секунд сармат разглядывал экран, потом еле слышно выдохнул: «Hasu!»

Охлаждение затронуло только верхний слой камня — чуть больше миллиметра. Остальная часть осколка так и сохраняла прежнюю температуру — ровно триста по Кельвину, и ни градусом меньше. Гедимин тронул пальцем поверхность свежего разлома — она даже не была прохладной, до сих пор хранила непонятное тепло. «У нас в отсеке холоднее,» — отметил про себя сармат, повторяя замеры с другой половиной обломка. «А вот в Сфене Огня… может, там и двадцать семь. Интересная теплопроводность…»

Быстро вернув кювету в охладитель, сармат развернулся к литейной станции, сдвинул кожух, резким движением сдёрнул защитное поле. Обломок лежал в тигле, почти не изменив формы; его верхний слой каплями стекал на дно тигля, но камень под ним, как видел Гедимин, даже не размягчился. Сармат схватился за сканер. «Оно, похоже, слоистое,» — щёлкало в мозгу. «Слои в миллиметр. Верхний плавится, следующий греется, а тот, что под ним, даже не затронуло. Триста по Кельвину, мать моя колба… Ну вот как оно так делает⁈»

Он покосился на термодатчики, болезненно сощурился и остановил нагрев. Несколько капель ярко-оранжевого расплава стекли в опоку. Гедимин вытряхнул образец, ещё раз просканировал и положил остывать. Несколько обломков лежали в контейнере, оставленные для следующих экспериментов. Сармат подобрал один и крепко сжал в кулаке. «У нас тут, похоже, очень неплохой термоизолятор. Разобраться ещё, как его обрабатывать…»

В отсек вошёл Вепуат.

— Что ты со станцией делал? — хмыкнув, спросил он. — Вон, аж дымится.

«Трилобит» на его плече втянул тонкие «крылья», спрятал хоботок и попытался свернуться клубком.

— Работал, — отозвался Гедимин. — Гварза опять механизм утащил. Прибью я его когда-нибудь…

Вепуат сочувственно хмыкнул.

— Вчерашний, из трубок?.. А со станцией так не надо. Три с половиной тысячи — это перебор.

Гедимин сердито фыркнул.

— Иди работай.

— Там Корген пришёл, — Вепуат не двинулся с места. — Ты его вроде искал?

…Снаружи сильно посветлело — уже можно было отличить траву от камня, но свет посоха Коргена всё равно был виден издалека. Страж, воткнув палку в гравий, стоял у полевых кухонь и смотрел, как вверх по склону поднимаются волокуши с бочками и корзинами. Гедимин было встрепенулся, но увидел, что никаких цветных пучков над повозками не видно, и в барабан никто не бьёт, — рутинная поставка продовольствия, ничего интересного.

Чуть поодаль от кухонь за ночь появилась невысокая насыпь, накрытая опрокинутой корзиной. Гедимин попытался вспомнить, видел ли её на сканограммах Вепуата, — кажется, она там мелькнула. Бронны и Скогны спустились с повозок, но, вместо того, чтобы разгружать привезённое и собирать пустую тару, вместе с кухонными работниками оживлённо верещали и махали руками. Ещё несколько секунд — и все, забыв о поклаже, сгрудились вокруг насыпи. Кто-то сдёрнул корзину, и вся толпа, примолкнув, уставилась на лежащие на ровной насыпи колёса.

«Мать моя колба…» — Гедимин, болезненно щурясь, отвернулся от аборигенов. «На что тут смотреть, да ещё всем стадом⁈»

— Дим-мин, — подал голос Корген — он уже заметил сармата и теперь подошёл к нему, погасив свечение посоха. — Говорят, ты сделал подарок мирному народу.

Гедимин поморщился.

— Ага, им, — угрюмо сказал он. — Забирайте. Пригодится против нергонов.

— Да, такой мощи хватит на несколько живых крепостей, — шипы на спине Коргена тонко зазвенели. — В Сердце Пламени уже знают. Но вы, конечно, отвезёте подарок сами.

Гедимин снова поморщился — вспоминать о своей ошибке ему было неприятно. «Ещё и в столицу это везти… Не люблю делать бомбы.»

— Ты сегодня размечать пойдёшь? — мрачно спросил он, показав Коргену модель вспомогательного корпуса. — Вешки я уже сделал.

…Гедимин предлагал пакет с вешками спустить на дно долины, чтобы Коргену не подниматься за ними через весь холм. Страж покосился на соседнее плато и лязгнул шипами — «небезопасно…» Полчаса Гедимин сидел рядом с пакетом на валуне и вырезал очередную модельку из куска тектона. Потом на пост заступил Вепуат. Он тренировал Сокола брать хоботком камешки и потом отдавать их. Минут на пять Гедимин застрял у обрыва, наблюдая за тренировкой. Хватал камешки «трилобит» охотно, отдавал через раз, а иногда заглатывал, и Вепуат тяжело вздыхал.

— Ему плохо не будет? — слегка обеспокоился Гедимин после третьего заглоченного обломка. Вепуат махнул рукой.

— Отрыгнёт. Камешки все гладкие. Хочу добиться, чтобы он их не глотал. Команду подобрать другую, что ли…

Гравий зашевелился, пара камешков откатилась в сторону, пропуская на поверхность когтистую лапу. Сокол громыхнул спинными щитками и плюнул камешком в пришельца.

— Зверь нергонов подчиняется тебе, — задумчиво заметил Корген, высунувшись из гравия по грудь. — Это хорошо. Мирные беспокоятся из-за него.

— Он их не трогает, — буркнул Вепуат, недовольно щурясь, но страж, подобрав вешки, уже нырнул в камень. — Чего они к нему прицепились⁈ Что Скогны, что стражи…

— Боятся, что он шпионит, — предположил Гедимин, с заново вспыхнувшим подозрением глядя на Сокола. «Трилобит», выплюнув все камешки, встряхнулся, приподняв спинные щитки, и снова повис на руке Вепуата, вяло помахивая «крыльями». Гедимин посмотрел в его круглые чёрные глаза, несимметрично разбросанные по головному сегменту, и не нашёл в них даже зрачков, не то что признаков разума.

— Иди уже, — Вепуат убедился, что Гедимин не смотрит на сканер, и выключил его. — Может, Сокол успокоится и начнёт работать. За разметкой я пригляжу. У Коргена уже хорошо получается.

…Гедимин вынул пару осколков «вечного льда» и опустил в контейнер для образцов. Тот сразу подёрнулся инеем. «Снаружи повисят,» — думал сармат, цепляя ёмкость на выдвинутую пластину скафандра — класть такие образцы под броню, ближе к телу, совсем не хотелось. Он хотел уже уйти, но взгляд упал на экранированную кювету, и сармат потянулся к термодатчикам.

«Вот и всё,» — еле слышно хмыкнул он, сверив показания. «Температура выровнялась. Эта штука вбирает много теплоты, но предел у неё есть. Заберу в лабораторию, там рассмотрю…»

Он выбрался из шатра, но не прошёл и пяти шагов, как пришлось остановиться. На дороге стоял и скалился очень недовольный Скогн. Ещё один держался поблизости с копьём наизготовку. Стайка Броннов глазела издалека, а потом откуда-то выскочили ещё и нхельви — и застрекотали, подзывая сородичей.

— Чего? — Гедимин недовольно сощурился. Скогн заверещал и ткнул копьём в броню. Сармат вскинул генератор защитного поля, но тычок был слабый, да и зацепил только ту пластину, на которой висел контейнер.

— Не лезь, — сармат прикрыл ёмкость ладонью. Скогн заверещал громче прежнего и снова попытался ткнуть копьём в скафандр. Его товарищ быстро махал руками, пищал и взвизгивал, пытаясь что-то объяснить. Гедимин растерянно мигнул и огляделся по сторонам. «Корген не услышит, он глубоко. Айзека не дозовёшься…»

Очередной тычок достиг цели и сорвал контейнер с крепления. Гедимин, поймав его на лету, прижал к груди и включил защитное поле. Аборигены отлетели на полметра, один даже едва не упал. Показав им кулак, сармат быстрым шагом направился к лаборатории. Он готов был отбиваться, если хоть что-то притронется к защитному полю, но за спиной было тихо. Когда он, поднимаясь по трапу, быстро оглянулся через плечо, аборигенов у шатра уже не было.

«Не нравится мне в последнее время вся эта мелюзга…» — сармат, досадливо щурясь, устроился за столом, отложил нетронутые осколки и придвинул к себе кюветы с «разряженными»… точнее, «перезаряженными», перенасыщенными поступающей энергией. Ледышки ничем друг от друга не отличались — только по номеру на кювете Гедимин мог определить, какая из них нагрелась первой.

«Кейек разгорается заново под омикрон-потоком,» — сармат свернул защитное поле трубкой и потянулся за облучателем. «Проверим, как поведёт себя это вещество. Тут на ирренций, похоже, очень многое завязано…»

Иней на кювете проступил через две секунды. Ещё через три термодатчики показали минус тридцать. Песчинка зажглась изнутри холодным белым огнём. Когда Гедимин отключил облучатель, датчики показывали минус пятьдесят.

«Понятно,» — уже не удивляясь, ремонтник убрал из-под облучателя первую ледышку и засунул вторую. «Ничего сложного. Берёшь лучевой источник и ходишь с ним от агрегата к агрегату. Можно даже встроенные делать — батарею двойных трубок и облучатель под ней. Не нужен — экранировать, нужен — открывать…»

Вторая, «лабораторная», ледышка заряжалась дольше — все десять секунд. Гедимин задумчиво сощурился, отодвинул обе кюветы, прикрыв их на всякий случай защитным полем, и взял контейнер с красно-жёлтым камнем. «Сейчас разберусь с термоизоляцией — и займусь уже термодинамикой. Начать с осушения воздуха…»

— Зря ты неосторожен с «вечным льдом», — раздался над головой недовольный голос Айзека. Гедимин, задумчиво разглядывающий красноватый порошок, даже головы не повернул. «Измельчил, а дальше что? С чем его смешивать? Глина экранирует, рэссена греется, гзеш расплавится… Может, чёрный песок? Или те стекляшки из Сфена Огня? Да, лучше, наверное, стекляшки…»

— У вас осталось моё стекло? То, из Сфена Огня? — спросил он, повернувшись к Айзеку. Тот растерянно мигнул — похоже, сармат прервал его на полуслове.

— Нет, — ответил он через пару секунд и сердито сощурился. — Гедимин, ты что, на Энцеладе? Возвращайся и слушай сюда. Не таскай больше «вечный лёд» на виду. Аборигены пугаются.

— Они всего пугаются, — Гедимин вспомнил нелепую стычку у шатров. — Чем им лёд-то помешал?.. А стекла совсем не осталось? Может, вторичная переплавка…

Айзек покачал головой.

— Совсем. Ты запомнил, что я сказал про лёд? Засунь в карман, если так уж надо.

Гедимин проводил его взглядом и в недоумении пожал плечами. «Ничего не понял. Пора уже привыкнуть… Так, моё стекло они извели. Ладно, начну с чёрного песка…»

Минуту спустя он стоял у литейной станции, загружая шихту в тигли. Немного «чёрного песка» у него ещё оставалось — выделил про запас из испаряющейся руды. В соседний тигель были сложены обрезки рэссены. Гедимин досадливо щурился на соседний отсек и предчувствовал много часов ручной ковки и предельно осторожной сварки. На мыслях о сварке ему вспомнилась «жидкая молния» — неудачный опыт с проволокой и намертво скипевшиеся концы. «Местная сварка? Надо опробовать. Мне тут как раз возиться с обечайками…»

…Лабораторию встряхнуло. Гедимин успел отдёрнуть руку от стыка и теперь смотрел, досадливо щурясь, на мелкие брызги масла на тёплом металле. «Вытереть, пока никого не обожгло…»

Свежий сварной шов тянулся вдоль заготовки; металл светился тёмно-красным, но быстро остывал. Сармат тщательно вытер разбрызганное вещество, бросил быстрый взгляд на печь (там остывали пластины из рыжего порошка, смешанного с расплавленным «чёрным песком») и нехотя поднялся из-за стола. В приоткрытом контейнере ещё оставался красно-жёлтый камешек, и Гедимин зажал его в кулаке. «Покажу Текк’там. Может, они знают, где месторождение.»

Корген сидел на валуне у обрыва, воткнув посох наискось в гравий и бессильно свесив металлические шипы; его спина тяжело вздымалась. Гедимин растерянно огляделся в поисках Вепуата и бросился к стражу.

— Живой? Ранен?

Шипы Коргена взметнулись с громким звоном. Страж схватился за посох, и сармат едва успел остановиться — ещё немного, и врезался бы в выставленную перед ним палку.

— Дим-мин! — Корген склонил голову и снова опустился — практически сполз — на камень, судорожно цепляясь за посох. — Постой лучше там. Я сейчас не выдержу ни ярости, ни мощи Куэнна.

Гедимин мигнул.

— Ты ранен? — спросил он снова, глядя на повисшие шипы и судорожно сжатые пальцы. «Да нет,» — постепенно включался и приступал к работе мозг. «Не ранен. Измотан. Утомлён до предела… Это что, от разметки?»

— Немного устал, — отозвался Корген, упираясь в камень когтистой ладонью. — У вас, равных Куэннам, большие планы. Не для таких смертных, как я.

Гедимин опустился на соседний валун, растерянно глядя на стража. Луч сканера прошёл сквозь обрыв, спустился на восемьдесят метров и вернулся с трёхмерной картой. Она легла на заготовленный чертёж, красные и зелёные точки замигали, кое-где сливаясь. Гедимин помянул про себя спаривание «макак». «Весь вспомогательный корпус и туннели… сколько там часов прошло? Неудивительно, что он устал. Не надо было так торопиться. От этого одни ошибки…»

— Чем тебе помочь? — спросил Гедимин.

Из шахты вынырнул Текк’т с каменной гроздью в зубах, с грохотом её швырнул, стряхивая камни, и нырнул обратно, утащив с собой пустые верёвки. Шум вроде бы заглушил слова сармата, но страж услышал, и его шипы слабо зазвенели.

— Замени меня на этом посту, — Корген с трудом поднялся, тяжело опираясь на посох. — Я уйду на глубину. Там силы вернутся. Вам надо продержаться до темноты без моей защиты.

Гедимин пару секунд молча смотрел на него, потом притронулся к сфалту.

— Продержимся, — серьёзно пообещал он. — Иди отдыхать. Я не хотел, чтобы ты так утомился. Кто тебе…

Слой гравия расступился, как поверхность воды, и Корген ушёл в скалу — так же, как стоял, даже лапой не шевельнув.

Гедимин огляделся по сторонам, посмотрел вниз, на дно долины, — и услышал негромкий гул, а затем из-за насыпи вынырнула сверкающая голова. Ещё один Текк’т, четвёртый, лежал, притаившись; ремонтник заметил его только теперь — и с размаху приложил ладонь к своему шлему. «Вот как специально дожидался! Стоило переводчику уйти…»

— Камни месить будешь?

Гедимин указал на штабеля лепёшек вдоль обрыва. Текк’т с рокотом приподнял голову, ткнулся носом в камни и оглянулся на сармата. Тот мигнул.

«Понятно. Это новый Текк’т. Не из тех, что вчера работали.»

Вполголоса помянув спаривание «макак», сармат спустился на дно долины. Змей ждал, молча глядя на него серебристыми глазами и ощупывая каменные лепёшки длинным языком. Гедимин положил обе руки на одну из них и придвинул её к морде Текк’та.

— Запоминай.

Через пару секунд язык втянулся в пасть, и змей отодвинулся, по-прежнему глядя на сармата — как тому показалось, с немым вопросом. Гедимин прошёл вдоль огромного тела, стараясь не приближаться, посмотрел на полуразобранную насыпь и хлопнул ладонью по одному из срединных слоёв.

— Бери вот это, — он жестом показал, как вытаскивает пласт из-под верхнего слоя. Текк’т неуверенно качнул головой. Пара валунов выкатилась наружу, и Гедимин облегчённо вздохнул — кажется, одно из указаний змей понял.

— Теперь меси его, — сармат встал над валуном и жестами показал размешивание. — Из этого камня надо сделать вон такой.

Он снова тронул готовые тектоновые лепёшки. Текк’т медленно наклонил голову, и Гедимин подался к стене обрыва. Жёлтый валун от лёгкого тычка змеиным «подбородком» всплеснул, как жидкая глина, и почти развалился надвое. Гедимин отступил ещё на шаг. Дозиметр на его запястье мигал, улавливая пульсации сигма-излучения. «Когда будет время, изучить всё это. Пригодится…»

Текк’т ещё раз ткнулся носом в измятый валун, прихватил зубами получившуюся лепёшку, положил её на штабель и оглянулся на Гедимина, издав короткий гудящий звук. Сармат, мигнув, уставился на экран сканера. Расплющен камень был хорошо, его даже слегка помяли, вот только до тектона он не уплотнился.

— Нет, — Гедимин, недовольно щурясь, сбросил каменный диск со штабеля. — Я же не это говорил. Его надо умять, чтобы он стал вдвое меньше.

Текк’т ненадолго задумался, уткнувшись носом в камень, потом резким движением головы разорвал его надвое и подтолкнул одну половину к сармату. Гедимин шёпотом помянул уран и торий.

— Э-эй! — донеслось с обрыва. На краю стоял Вепуат, на его плече сидел нахохленный Сокол, оба выглядели встревоженными.

— А, ты здесь… Не видел Коргена?

— Ушёл отдыхать, и сегодня не вернётся, — буркнул Гедимин. — Ты видел, что он измотан? Чего сразу не отправил отдыхать?

Вепуат развёл руками.

— Будто я разбираюсь в его состояниях… Час назад он был ещё ничего. А у меня Сокол проглотил острый камень. Пока с ним возился… прихожу — Коргена нет.

Текк’т загудел, привлекая к себе внимание. Гедимин сердито фыркнул.

— Я же сказал — уплотнить в два раза. Вот тебе образец!

Он сбросил одну из готовых тектоновых лепёшек и подтолкнул её к змею. Тот снова опустил голову к земле, задумчиво перемещая расколотый диск.

— Сокол цел? — угрюмо спросил Гедимин, поднимая взгляд на Вепуата. Тот обрадованно закивал.

— У тебя какой-то мелкий Текк’т в этот раз, — заметил он. — Всего двадцать метров. Детёныш?

Гедимин изумлённо мигнул. Он стоял к гиганту вплотную, на таком расстоянии двадцатиметровый Текк’т слабо отличался от пятидесятиметрового… но сканер подтвердил слова Вепуата. «Может, поэтому оно и не понимает ни с какого раза,» — тяжело вздохнул сармат. «Айзека, что ли, позвать?»

Он посмотрел на недолепленный кусок камня и шёпотом выругался. В этот раз Текк’т решил намазать непромешанный тектон на заготовку-образец. Она уже покрылась бугристым слоем рыхлого камня, и змей пытался его разровнять. На плотность минерала эти действия не влияли никак.

— Эй! — Гедимин сбоку навалился на массивную голову, отталкивая её от камня. Получилось — Текк’т вскинулся, изогнув шею, и громко загудел.

— Опять всё не так, — Гедимин толкнул камень ногой. — Ещё и заготовку запорол, мать твоя колба! Убирай это всё!

Змей встряхнулся всем телом и со стеклянным звоном нырнул в скалу. Гедимин остался озадаченно мигать над бугристой плитой. «Надо было сразу Айзека звать…»

— Ты, похоже, его обидел, — заметил с обрыва Вепуат. Гедимин сердито фыркнул.

— Угу, — он прислушивался к подземному гулу, но, похоже, Текк’т не собирался возвращаться. — И заготовка запорота.

Он поднял испорченную плиту и уложил её поверх штабеля.

— М-да… — протянул Вепуат, неотрывно глядя на зияющую шахту; Гедимин проследил за его взглядом и удивлённо мигнул — там ничего не происходило, и смотреть было не на что. — Пора осваивать язык. Пусть даже и с акцентом.

…«Вот тебе и план тектонозаготовок,» — Гедимин тяжело опустился в кресло. «Зачем на стройплощадку притащили мелюзгу⁈»

Он придвинул к себе обечайку из тёмно-синего металла, покосился на недоваренный шов (его готовая часть уже остыла, и стали заметны мельчайшие изъяны) и потянулся за пробиркой с «жидкой молнией». «Попробуем ещё раз. Технология интересная, но надо приспособиться…»

…Гедимин положил в поддон очередной обрывок промасленной ветоши и придирчиво осмотрел остывающий шов. «Нормально. Равномерно и на всю глубину. Только много льётся мимо. Из пробирки лить неудобно. Надо бы какой-нибудь дозатор. Только из чего?»

Он подобрал контейнер с обрезками гзеша и задумчиво сощурился.

— Носик металлический, стеклянный или пластиковый… — пробормотал он в респиратор. Из-за соседнего стола донеслось вопросительное хмыканье.

— Думаю, из чего делать сопло дозатора, — неохотно пояснил Гедимин. — Жидкую сварку лить… А ты чего не в долине?

— Гварза прогнал, — Вепуат, усевшийся на стол, недовольно поморщился. — Теперь сам следит. Хоть какая-то от него польза… Дозатор? Вроде пипетки?

Он дотянулся до коробок с образцами и выдернул несколько из стопки.

— Посмотри здесь, — Вепуат заглянул в один из контейнеров и потыкал когтем в содержимое. — Тут разные споры, оболочки от них… Кое-что по форме подходит.

Гедимин мигнул. «Оболочки от спор?.. Ладно, посмотрим. Мы на Равнине, так чего уж тут…»

…Сармат замешкался, убирая руку, и носик дозатора почернел и задымился. Запоздало отдёрнув его от ярко-красного сварного шва, Гедимин недовольно сощурился на очередной фрагмент пригара. «Рука устала,» — он переложил обгоревший дозатор в левую руку и придирчиво осмотрел носик. «Ещё годится. Доведу шов, тогда поменяю.»

Над головой раздалось удивлённое хмыканье. К столу Гедимина незаметно приблизился Айзек и теперь разглядывал изрезанные вдоль и поперёк металлические конструкции и горку грязной ветоши и обугленной органики на поддоне для отходов. Гедимин, не отвечая, наклонил пробирку, наполнил дозатор, уже привычным жестом снял с носика лишнюю каплю. «Хорошо, что у Вепуата много таких спор. Я три штуки сжёг, пока приспособился.»

— А я думал, ты из этих труб что-то делаешь, — сказал Айзек, разглядывая тренировочные швы. — А ты их просто режешь и варишь. Любопытное у тебя занятие.

Капли «жидкой молнии», упавшие в стык металлических пластин, задымились, и Гедимин быстро сдвинул пластины, смыкая края. Дымок из белесого стал серым, потом — синеватым.

— Изучаю жидкую сварку, — буркнул сармат, оглядываясь на Айзека. — Нормально работает, если приспособиться. У Скогнов, наверное, в ходу сварка «жидкой молнией»? Им больше вроде как нечем…

Айзек мигнул.

— Вот уж не знаю, что у Скогнов для сварки, — пробормотал он, взяв в руки одну из искромсанных трубок. — У них не то чтобы много массивных металлических конструкций. Так ты говоришь — это годится для сварки?

Гедимин показал дозатор, кивнул на кювету со сменными насадками.

— Технология примитивная, но рабочая. Скогны, скорее всего, её знают. «Молния» у них есть, сеш есть, всяких спор навалом.

— Сопло ещё можно сделать из полой кости, — подал голос Вепуат, копаясь в ящиках. — Совсем тонкое. Вот, смотри, какие кости я нашёл.

— Это для мелких деталей, — сказал Гедимин, осмотрев тонкую полую кость, похожую на рыбью. — Для электро… А, hasu!.. В общем, цацки делать — годится.

Айзек еле слышно хмыкнул и забрал из коробки пару костей.

— Атомщик, у тебя ещё много «молнии»? Оставишь десяток миллилитров?

Гедимин развернул к нему штатив с закупоренными пробирками.

— Позови Скогна, — попросил неожиданно Вепуат. — Что-то мне стало любопытно. Есть у них сварка «жидкой молнией» или нет?

Гедимин кивнул.

— Может, подскажут что-нибудь дельное. У меня очень большой расход… — он недовольно сощурился на ветошь в поддоне. — Они, наверное, более экономные.

Айзек пожал плечами.

— Только засунь своё животное в ящик, — попросил он Вепуата. — И чтоб оно оттуда не орало.

…Внутренний люк загудел, и Гедимин удивлённо хмыкнул — Айзек обернулся быстрее, чем сармат рассчитывал. Первыми в полуоткрытый проём полезли нхельви — в этот раз немного, всего четыре особи. Следом вошёл Айзек и оглянулся, подгоняя кого-то нетерпеливым жестом. Из шлюзовой камеры выбрался первый Скогн.

Когда в отсек вошел последний, и Айзек закрыл люк, Гедимин посмотрел на толпу между столами и растерянно мигнул.

— Зачем столько?

— Пришли, — отозвался Айзек, отходя к стене и складывая руки на груди. — На просьбу Дим-мина, Равного Куэннам, откликнется каждый. Там ещё Бронны хотели прийти, но их не пустили.

Гедимин еле слышно хмыкнул. «Дурацкие шутки у Айзека. С Маккензи переобщался?»

Скогны, с любопытством осмотрев отсек, один за другим разворачивались к столу Гедимина. Сармат, дёрнув плечом, развернул к ним надрезанный кусок металла и поднял пробирку с «жидкой молнией».

— Спроси их — они применяют для сварки вот это вещество?

Айзек перевёл. Скогны отозвались, но вяло и разрозненно. Их взгляды были направлены на обрезки металла. «Рэссена!» — запоздало спохватился Гедимин. «Наверное, такие опыты для них — глупое расточительство…»

— Они не поняли, о чём я говорю, — вполголоса сказал Айзек. — Я всё-таки не механик, не силён в терминологии. Покажи им свою сварку, может, так поймут.

«Как пристроиться, чтобы всем было удобно? Встану, наверное,» — Гедимин поднялся с дозатором в руке и склонился над разрезанной заготовкой. «Сосредоточиться…»

Маслянистые капли вспыхнули и задымились, металл покраснел, посветлел по кромке, и сармат уже привычным движением крепко сжал края. Снаружи было плохо видно, как прикипают друг к другу фрагменты, и закрывается плотный шов, но Гедимин вспоминал сканограммы и одобрительно щурился. «Приспособился. Теперь можно работать.»

Ещё не успело затихнуть шипение испаряющейся «молнии», как Скогны заверещали и развернулись к Айзеку. Говорили они быстро, перебивая друг друга, кто-то порывался махать руками, но в тесноте оцарапал соседа и был вытолкнут к закрытому шлюзу. Айзек слушал и едва заметно щурился.

— Что-то они разволновались, — заметил Вепуат, одним глазом следя за ящиком под столом. Сокол пока сидел тихо, только шуршал и вместе с «клеткой» порывался уползти.

Айзек коротко взвизгнул, и все звуки стихли.

— Они опознали то, что ты делаешь, — сказал он, озадаченно хмыкнув. — И сильно удивлены, даже напуганы. По их словам, это технология Кьюссов. Они в союзе с Хигами, у них много «жидкой молнии»… ну, и они вот так «склеивают» металл. Скогны никогда так не делали.

Один из аборигенов сказал несколько слов и оглянулся на Гедимина, плотно прижав к голове уши. Сармат мигнул. «Что им опять не по нутру⁈»

— Он говорит, что видел вещи, сделанные таким способом. Старые, из разрушенного города Кьюссов. То, что ты делаешь, очень похоже. Они говорят, что доверять Кьюссам опасно. И даже тебе лучше держаться от них подальше.

«Мать моя пробирка!» — Гедимин едва удержался от сердитого фырканья. «Опять какая-то мартышечья грызня. Я понял, с Кьюссами они не ладят. Технология тут при чём⁈»

— Скажи, что я ничего не знаю об их войнах, — проворчал он. — И не видел ни одного Кьюсса. Но могу обучить их такой сварке. Тут ничего сложного. У них даже лучше получится.

Айзек поморщился.

— Зря ты это, атомщик. Из хороших намерений, но — зря. Ладно, я переведу…

От визга у Гедимина заложило уши, и он подумал, морщась, что для общения со Скогнами впредь будет закрывать наушники — всё равно ничего непонятно, зато в ушах не звенит. Ящик под столом Вепуата захрустел, из дырки в боку высунулся хоботок, внутри затрещало. Айзек дотянулся до рычага, открывая люк, и Скогны, опасливо оглядываясь на Гедимина, полезли в шлюз.

— Не надо их обучать, — мрачно сказал командир экспедиции. — Я не всё понял, но они чем-то напуганы.

Вепуат фыркнул.

— Может, нам и впрямь полезнее было бы вести дела с Кьюссами? Кто они такие? У них, вон, город был, — значит, не кочевники…

Айзек криво ухмыльнулся.

— Выпускай своё животное, пока оно само не вылезло. Гедимин, ты изучил красно-жёлтый камень? Что-то полезное или дрянь?

Гедимин досадливо сощурился. «Переводишь тему. Подозрительно. Ну ладно, работа не ждёт…»

— Хороший термоизолирующий материал, — нехотя сказал он. — Я смешал его с «чёрным песком». Остывает. Тяжело его обрабатывать — ни расплавить, ни разрезать…

— Термоизоляция? — взгляд Айзека стал неожиданно пристальным. — С «вечным льдом» проверял? От твоих кювет оба отсека на семь градусов остыли. Проверь, пока мне подопытных не поморозил.

Гедимин мигнул, бросил взгляд на термометр и удивлённо хмыкнул. «Верно. Остыли. Даже на восемь. А я ведь экранировал…»

— Наверное, снаружи холодает, — буркнул он, недоверчиво глядя на микроскопические осколки «льда». — Тут считанные граммы. В них столько теплоты не влезет.

— Работай над изоляцией, — повторил Айзек, уходя в соседний отсек. Гедимин озадаченно смотрел ему вслед. Вепуат, шумно вздыхая, вытащил из-под стола Сокола и крепко зажал ему хоботок. Существо затрещало щитками и выгнулось дугой, закидывая хвост сармату на плечо.

— А я бы выяснил, кто такие Кьюссы, — вполголоса сказал он. — Интересные, должно быть, существа.

Гедимин молча тронул «щупом» анализатора тёмно-красную пластину. «Горячо, но работать можно. Сразу проверю реакцию на кейек и на 'вечный лёд».

— Хватит с меня аборигенов, — буркнул он, собирая со стола обрезки металла и ссыпая в тигель. «Это всё — в переплавку. Надеюсь, органика испарится без лишних фокусов.»

…В вытяжке затрещало. Гедимин вскинулся, готовясь прикрывать что-нибудь защитным полем, но увидел только белые искры в потоке горячего газа. Куски металла на дне тигля слегка искрили, но треск слышался всё реже, и вспышки постепенно затухали.

— Прочная у нас литейная станция, — вполголоса заметил Вепуат, подзывая к себе сканирующий дрон. Второго видно не было — должно быть, висел над долиной, высматривая чужаков.

— Угу, — отозвался Гедимин, подумав, что обрезки перед переплавкой всё-таки следовало прокалить. Он вернулся за стол и придвинул к себе покрытую инеем кювету. Крупинка «вечного льда» легла в углубление на тёмно-красной пластине, и тут же Гедимин накрыл её другой, с такой же выбоиной посредине.

— Контейнер? — хмыкнул Вепуат. Гедимин, не отвечая, установил термодатчики и потянулся к ёмкости с обломками кейека. «Теперь отнести в шатёр и там оставить на сутки. Экранировать не буду. Главное — датчики не забыть. Отрастят крылья…»

…В ободранной низине было тихо и темно. Текк’ты давно уползли на ночёвку. Штабеля заготовок из тектона не увеличились ни на одну плиту, и Гедимин, глядя туда, где они лежали, досадливо щурился. «Мало рабочих. Куда расползлись все Текк’ты? Говорили, им тут интересно…»

— Сокол задремал, — нарушил молчание Вепуат. — И ты иди спать. Может, после отдыха переезд легче пройдёт…

31 января 15 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Да оставьте его, где лежит, — недовольный голос Маккензи доходил до Гедимина, как сквозь толстый слой стекловаты. Сармат зашевелился, попытался приподнять голову — и снова скорчился на палубе. Кислая слюна во рту сменилась горькой; жидкости по-прежнему было много — как будто перед выездом Гедимин выпил целую канистру.

— М-да, так себе зрелище, — Маккензи наклонился, заглянул под лицевой щиток сармата и тяжело вздохнул. — Говорили же — не ешь перед поездкой!

«Будто я ел,» — Гедимин сердито сощурился, но промолчал — стоило приоткрыть рот, как внутренности скручивало спазмом. Вепуат присел рядом; от его испуганно-сочувствующего взгляда сармату стало совсем тошно, и он уткнулся лицом в палубу.

— Кенен, ты хоть медику-то говорил? — услышал он сердитый голос Айзека. Тот, как и все остальные, стоял в открытой шлюзовой камере и разглядывал лежащего Гедимина. Все, даже Вепуат, давно опомнились после портала, встали на ноги и теперь, кажется, думали, как вытаскивать «раненого» ремонтника из шлюза. Последнюю попытку выползти он предпринимал пять минут назад — или, как ему казалось, все полчаса.

— А что я скажу? — фыркнул в ответ Кенен Маккензи. — Дайте что-нибудь от укачивания в портале⁈

— Ты же сам видишь, что с ним неладно, — заговорил Гварза. — Ни у кого из нас нет такой острой реакции. Даже у Таркасана голова не кружится.

— Да она и не сильно кружилась, — пробормотал Таркасан. Он тоже был где-то поблизости. Гедимин лениво думал, поворачивать голову, чтобы посмотреть на его сапоги из красного гзеша, или лежать спокойно, благо спазмы притихли.

Маккензи тяжело вздохнул.

— А я что сделаю, парни? Я похож на спеца по межмировым переходам?.. Эй, Ванджур! Нечего тут глазеть. Подгоняй погрузчик, поднимай его и тащи в мойку!

— Нет, пора всё-таки заканчивать с этой беготнёй, — пробормотал Айзек, отходя от неподвижного тела. За шлюзом уже гудел подъехавший погрузчик.

— Что-то одно — или Гедимин сидит безвылазно тут, или остаётся там, — слышал сармат издалека, пока машина поднимала его и вытаскивала из отсека; он не сопротивлялся, только болезненно щурился. — С прыжками туда-сюда мы его в конце концов добьём.

…Погрузчик оставил Гедимина у порога мойки; дальше его вытащили из скафандра и занесли внутрь. Кажется, это делали Вепуат и Айзек, — сармат старался лишний раз не открывать глаз, чтобы не спровоцировать очередной спазм. Его прислонили к стене и ушли, оставив под прохладным душем. Гедимин сполз, перевалился набок и остался лежать, изредка отплёвываясь от горечи. Постепенно биение сердца замедлилось, болезненные спазмы утихли — пустой желудок только слабо дёрнулся, когда сармат осторожно сел, опираясь на обе руки и низко наклонив голову. Вода была повсюду — под комбинезоном, в карманах, в носках…

«Гребучая декомпрессия,» — Гедимин сел, уже не опираясь на руки, и сердито сощурился на закрытый люк санпропускника. «Сколько я тут пролежал? Все, наверное, ушли. Успею в медчасть?»

Он попытался встать, но желудок снова дёрнулся, а стены поплыли. Потянуло сквозняком. На пороге со шляпой в руке стоял Кенен Маккензи и задумчиво смотрел на мокрого сармата.

— Очухался? — он растянул губы в улыбке. — Вот и хорошо. Теперь выползай на обсушку. Рядом лежит матрас — садись там и жди.

Гедимин растерянно мигнул.

— Мне в медчасть… — пробормотал он и снова попытался подняться. « Hasu! М-да, и впрямь придётся ползти.»

— Не судьба, — отозвался Маккензи, убрав улыбку с лица. — Ползи на матрас, тебя осмотрят на месте. Может, оно и к лучшему, что ты нетранспортабелен.

…Передвигаться ползком было проще — по крайней мере, голова не кружилась, а мышцы не обмякали от очередного приступа слабости. Через некоторое время (Гедимину показалось, что прошло не меньше часа) ремонтник устроился в каком-то закутке на матрасе. Ему было до крайности досадно.

— Здесь, — услышал он голос Маккензи и незнакомые шаги. — Гедимин Кет, ликвидатор. На выездной работе попал под ЭСТ-излучение.

— Группа риска… — меланхолично отозвался медик-филк, заходя за угол. Увидев Гедимина, он едва заметно кивнул и склонился над сарматом, ощупывая его шею и следя за движением зрачков.

— Флоний он себе ввёл, — продолжал Маккензи, пока филк прикреплял к запястью ремонтника кровезаборник. — Но лучевой удар, похоже, был сильным…

— И не единственным, — закончил за него медик, заглядывая Гедимину в глаза. — Головой покрути… Ага. Тошнит?

— Угу, — буркнул сармат, досадливо морщась. Желудок, и правда, судорожно сжался.

— Ложись, — медик снял кровезаборник, несколько секунд возился с ним, ещё полминуты выждал и решительно качнул головой. — По эа-клеткам всё чисто. Ты где сейчас? Что это за место?

— «Налвэн», — отозвался Гедимин, разглядывая дальнюю стену. — И сегодня понедельник. У тебя нет ничего от укачивания?

Медик, еле слышно хмыкнув, достал из коробки пару ампул.

— Для очистки совести… — пробормотал он, втыкая иглы в плечо сармата. — Пользы большой не будет, но поддержат. Лекарства тебе сейчас не помогут. ЭСТ-лучи попортили что-то в межнейронных связях. Устроили частичное прерывание. Какой-то кусок мозга путает теперь верх с низом. Прерывание временное, неполное, через час-другой связь восстановится. Пока лежи. Можешь поспать. Воду пей, но осторожно. Еды тебе пока не надо.

Он забрал пустые ампулы и выпрямился, вытирая руки салфеткой. Запахло спиртом. От резкого и почти забытого запаха Гедимин едва не чихнул.

— Значит, это неопасно? — спросил Маккензи, снова натягивая на лицо неестественную улыбку. Медик недовольно хмыкнул.

— Игры с мозгами опасны по определению. Два-три особо удачных лучевых удара — и связи выгорят напрочь. Заляжет на полгода в госпиталь, пока новые не отрастут.

— Джед, ты это слышал? — Маккензи выразительно посмотрел на Гедимина. Тот поморщился.

— Будто я сам…

— Всё-всё, не буду задерживать, — Маккензи, исподтишка показав Гедимину кулак, взял медика за плечо и вежливо выставил в коридор. Вернулся Кенен через пару минут, уже один, с туго скатанным одеялом под мышкой.

— Спи, Джед. Через восемь часов разбудим. Надеюсь, к тому времени все твои нейроны правильно свяжутся.

— У меня не было лучевого удара, — мрачно сказал сармат. — И не могло быть. За двойными экранами…

Кенен пренебрежительно отмахнулся.

— Сосредоточься на главном, Джед. С беготнёй через портал пора заканчивать. Тебе такие забеги противопоказаны.

Гедимин сердито фыркнул — и отметил про себя, что лекарство всё-таки сработало: желудок не дёрнулся, горечь в рот не потекла.

— И как мне проходить медосмотры? Медик приедет на Равнину?

Маккензи ухмыльнулся.

— Это всё решаемо, Джед. Более чем. Спи! Это твой последний сон в Ураниум-Сити… по крайней мере, на ближайший год.

…В коридоре загудела и загромыхала гусеничная тележка. «Раздача еды,» — всплыло в сонном мозгу Гедимина, и он перевернулся набок и зашарил наощупь по прикроватному ящику. Нащупать удалось только воздух и тепловатый фрил напольного покрытия. Тележка остановилась. В отсеке зажёгся свет, и Гедимин, промигавшись, увидел на пороге ухмыляющегося Кенена Маккензи.

— Твои доспехи, рыцарь атома, — хихикнул он, затаскивая тележку в узкий отсек. На ней лежал вскрытый по всей длине скафандр.

«Пора на Равнину,» — вспомнил Гедимин, поднимаясь с матраса. Во рту пересохло, но в голове прояснилось. Маккензи пристально следил, как он влезает в скафандр и поднимается вместе с ним, нашаривая по карманам фляжку.

— Стоп! — он ловко ухватил сармата за запястье. — Куда пить⁈ Портал ждёт!

— Мать моя пробирка, — пробормотал Гедимин, угрюмо щурясь. Флягу он отобрал, но сделал всего один глоток, и тот, как ему показалось, испарился на языке и нёбе, не добравшись до горла. «Опять портал. И снова адаптация. И даже медики не знают, что у меня внутри поломано.»

… — Ремонтник! — Вепуат порывисто шагнул навстречу и даже как будто хотел его обнять, но передумал и только крепко сжал протянутую руку. Айзек одобрительно хмыкнул.

— Последний переезд, и больше тебя не будут мучать, — пообещал он. — Если бы знать заранее, что будет такая реакция…

Гедимин недовольно сощурился — разговоры о «реакции» нравились ему не больше, чем она сама. Он перевёл взгляд на бронеход, уже нагруженный под завязку припасами — и увидел Таркасана. Тот стоял в «равнинном» скафандре, уперев руки в бока, будто красуясь. На него смотрели четверо озадаченных филков.

— Да! — спохватился Маккензи и, сцапав Гедимина за руку, потащил к филкам. — Джед, как обычно, всё пропустил. Знакомься! Вот эти парни поедут с вами. Первопроходцы «Элидгена»!.. Кстати, насчёт костюма Тарки… нельзя сделать цвета чуть менее яркими?

Гедимин качнул головой. Все филки уставились на него с недоверием и опаской. «Не меня им надо опасаться…» — мелькнуло в голове, и сармат угрюмо сощурился.

— Там сейчас не до филков. И где их оружие?

Маккензи хихикнул.

— Всё в твоих руках, Джед! Ты, говорят, уже сколотил пару термоядерных колёс… — он проворно шагнул назад, увеличивая дистанцию. — От бластеров на Равнине очень мало толку, Джед. Снаряди парней по-местному — ну, и над оружием подумай. У тебя обычно неплохо получается.

Гедимин сердито фыркнул, но его уже тянули за плечо. Обернувшись, он увидел Айзека.

— Четыре скафандра, таких же, как у Таркасана, — тихо сказал тот. — И ещё фляжки. Для воды и Би-плазмы.

— У меня нет столько гзеша, — прошипел Гедимин в ответ. В голову лезли какие-то дурацкие мысли — о портняжном цехе Броннов, о бесшарнирных ножницах…

— Свари, — прошептал Айзек, но тут же изменился в лице и виновато сощурился. — Ты имеешь в виду — сырьё кончилось?

— На исходе, — подтвердил Гедимин, недовольно щурясь на филков. «А можно было притащить их чуть попозже? Сейчас там совершенно не до мелюзги…»

— Парни! — Маккензи оглянулся на сарматов и нетерпеливо помахал им. — Давайте на борт. У вас будет неделя на болтовню, обсудите всё, и не по разу!

…Филки жались друг к другу на отдельной скамье; они поместились там впятером, и даже им было тесновато. Гедимин сел на пол, прислонился к переборке, опустил голову и зажмурился. «Не поможет,» — уже знал он. В груди жгло — должно быть, жёлчь опять просочилась в пищевод.

— Держись, — прошептал ему Вепуат, тронув сармата за плечо. — Главное — за порталом не пытайся встать. Тебе от этого всегда плохо.

26 день Воды, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Сердце Пламени

— Только зря держали сканер под облучением, — с досадой сказал Вепуат, глядя на последний кадр записи. Сарматы просидели над ней полчаса и так и не увидели ничего интереснее вылизывания посуды. Эти сцены, впрочем, Гедимин пропускал — через час после переезда его внутренности немного успокоились, но такого испытания брезгливости они не выдержали бы.

— И сегодня никто не пришёл, — подытожил Вепуат, протягивая сканер Гедимину. — Хотя времени у него было полно. Может, им неинтересно сюда ходить, когда нас нет?.. Забирай прибор, пусть немного отдохнёт.

Гедимин переложил сканер обратно в ящик стола.

— Скоро уходим. Пусть следит, пока не вернёмся, — ответил он на удивлённое хмыканье Вепуата и повернулся к выставленным на штативе «фонарям» из местных материалов. После переезда до сих пор иногда кружилась голова, и было очень тяжело думать. Сармат решил не начинать никаких опытов до возвращения — только проводить простые замеры. Вот, например, оценка светимости…

— Тускнеют, — подтвердил его наблюдения Вепуат, посмотрев на вымазанные церой деревяшки. — Уже хорошо так заметно. Будешь облучать?

— Завтра, — качнул головой Гедимин. — И сделаю ещё несколько образцов. Жаль, стекло у меня забрали…

Он притронулся к пластине брони. Под ней до сих пор лежали чертежи «ламп» из дерева, церы и прозрачной скорлупы летающих пирофор. Отчего-то его цеплял этот незаконченный проект — мелкий, пустячный по сравнению с другими…

Едва сарматы вышли из шатра, Гедимин услышал трубный рёв. Вепуат, шёпотом выругавшись, бросился к своей палатке. Гедимин хотел было пойти за ним, но вокруг запищало и застрекотало — к его ногам разом подбежали два десятка нхельви. От волнения они привставали на задние лапы и размахивали хвостами. Сармат озадаченно хмыкнул.

— Ну чего? Раннее утро… Не Текк’ты же приползли…

С окраины лагеря донёсся протяжный гул, давящий на височные кости, и сармат, шёпотом помянув уран и торий, почти бегом направился к обрыву.

Сегодня в лагере было «людно» — вокруг шатров, вдоль лаборатории, у полевых кухонь виднелись белые посохи стражей. Гедимин насчитал пятерых, пока пробегал от «лабораторной палатки» к обрыву; ни одного знакомого среди них не было.

— Дим-мин! — существо, вставшее у обрыва с посохом наперевес, оглянулось и приложило пальцы ко лбу. Гедимин опознал его не сразу, и только по клешне на хвосте. «Хассинельг, живой голопроектор. Давно не виделись…»

— Хассинельг, — едва заметно ухмыльнулся он в ответ и приветственно помахал рукой в сторону долины. Из-за обрыва тут же высунулись гигантские змеи, и сармат ошалело мигнул — «Сразу шестеро⁈»

— Спроси, кто будет копать, — деловито распорядился он, больше ни на что не отвлекаясь. — Нужны ещё двое — поднимать камни. Пусть распределят высоту подъёма между собой, как им удобно.

Хассинельг помахал посохом, привлекая внимание Текк’тов, и загудел, изредка переходя на рокот. Гедимин вслушивался, но запомнить нужные фразы ему так и не удавалось — и вообще было ощущение, что каждый раз «дежурный» страж произносит другие слова. Двое Текк’тов, переглянувшись, нырнули в скалу, ещё двое неспешно спустились следом, унося с собой истрёпанный пучок тросов.

— Верёвки пора менять, — сказал сармат, повернувшись к стражу. — Скоро работа встанет. Сходи за новыми. Я тебе оставлю рэссены…

Хассинельг отмахнулся посохом.

— Незачем рэссена. Верёвки найдутся. Ещё двое остались без дела — что им сказать?

Гедимин вспомнил вчерашние попытки договориться с мелким Текк’том и тяжело вздохнул.

— Спроси, умеют ли они мять камень…

…Хассинельг прикрыл ладонью кольцо наверху посоха и слегка сощурился. На соседнем плато в тусклом утреннем свете развернулся веер красных и золотистых бликов. Страж шевельнул пальцем, и каждая световая полоса отрастила закрученные «побеги». Они медленно разворачивались и тянулись друг к другу, постепенно меняя цвет. Гедимин с трудом отвёл взгляд от «светошоу» и посмотрел вниз, в долину. Там с грохотом перекатывались валуны — двое Текк’тов прикатили со «склада щебня» горку каменных шаров и теперь утрамбовывали их в плотный монолит. Шары, слепленные из гравия, были рыхлыми и от укатывания стремительно сжимались; Гедимин смотрел на экран сканера и одобрительно ухмылялся. «Хоть сегодня работа идёт, как надо. Двое копателей, двое „бетонщиков“…»

— Гедими-ин! — донёсся из-за спины недовольный голос Айзека. — Ты всё собрал? Через полчаса выдвигаемся. Мальгес уже на холме, я сказал ему немного выждать.

Гедимин ошалело мигнул. «Выдви… Мать моя колба! Верно. Сегодня идём в Сердце… Почему тут всегда всё не вовремя⁈»

— Я сегодня не пойду, — сказал он, угрюмо щурясь. — Тут самая работа. Сам скажи, что у нас нет сырья для гзеша. И про вырубку деревьев. Мне не до путешествий.

Из-за шатров с укоризненным цоканьем вышел Руниен.

— Сегодня идут все, — сказал он. — Дим-мин не может не идти. Хранимое Сердце ждёт.

Гедимин мигнул.

— Так и есть, — Айзек недовольно сощурился на сармата. — Идёт даже Таркасан, а Вепуату велели прихватить Сокола. Понятия не имею, зачем.

— Работа, — угрюмо напомнил Гедимин. — Здесь Текк’ты. Кто за ними проследит? Хассинельг?

Страж, давно погасивший «светошоу», громко щёлкнул хвостом и подался в сторону — эта идея ему явно не нравилась. Руниен укоризненно цокнул языком. Айзек, не обращая внимания на гримасы стражей, повернулся в шатрам и вскинул руку.

— Кириг, Бласко, бегом сюда! Возьмёте на себя участок Гедимина. Смотреть в оба — тут строится атомная станция!

Гедимин, растерянно мигая, глядел, как к обрыву выходят двое филков. Они были в униформе «Налвэна», ни оружия, ни инструментов им с собой не дали, — даже карманных раций сармат не заметил. «А, какой тут прок от раций…» — он досадливо сощурился.

— Они сегодня первый день на Равнине, — напомнил он Айзеку, глядя, как филки неуверенно шевелят пальцами ног — на многометровом слое гравия им раньше стоять не доводилось. — Куда им работать⁈

— Ну, не все же адаптируются по полгода, — раздражённо фыркнул Айзек, беря филков за плечи и подталкивая к Гедимину. — Сложное дело — смотреть на яму! Сегодня же никакой тонкой разметки у тебя нет, только земляные работы?

— У них даже сканеров нет, — буркнул Гедимин, неприятно уязвлённый. — Они и яму не увидят.

— Дай им свой, — велел Айзек, оглядываясь на полевые кухни — там уже что-то происходило. — В столице он тебе не пригодится. Давай, проводи инструктаж — и выходи к лагерю Скогнов. Тебя одного ждём.

«Отдать сканер не пойми кому,» — Гедимин растерянно смотрел ему вслед. «Доверить важную работу новичкам-недомеркам… Айзека что, порталом ушибло? А я знал — никакие мозги такого не выдержат…»

Он, подавив раздражённый вздох, повернулся к притихшим филкам. Сканер отстегнулся от запястья не сразу — пластины брони будто прикипели к нему. «А я никогда его не снимал,» — вспомнил Гедимин с вялым удивлением. «Перчатку отстёгивал, а сканер отдельно — нет…»

— Итак, инструктаж…

…Гедимин открыл глаза и отпустил обтянутые кожей шипы. Мальгес — и все его «пассажиры» — снова стояли на закрученной в спираль улице древнего промышленного посёлка. Гедимин уже начал различать белые башни по узорам на стенах и количеству и форме изогнутых выростов, — судя по его наблюдениям, Мальгес «высадил» сарматов там же, где и в прошлый раз. «Где-то тут удобный разлом,» — Гедимин быстро огляделся по сторонам, запоминая местность и высчитывая траекторию движения. «Надо запомнить на всякий случай.»

— Ну что, освоился? — преувеличенно бодрым голосом спросил у кого-то Айзек. Гедимин обернулся и увидел ошеломлённого Таркасана. Низкорослый сармат стоял, задрав голову к верхним ярусам башен, крутился то в одну сторону, то в другую, и удивлённо мигал. Секунды через три он опустил взгляд, тряхнул головой и вроде как успокоился.

— Сердце Пламени, сердце Равнины, — проговорил Айзек, щурясь на дальний изгиб спиральной улицы. — Впечатляющее сооружение. Полегчало? Теперь идём. А то нами уже интересуются…

Гедимин быстро оглянулся на складчатые башенки Скогнов и растянутые на шипах навесы. Из тени один за другим выбирались аборигены и останавливались на обочине, пристально что-то разглядывая. Не успел сармат отследить их взгляды, как Вепуат сердито фыркнул и двинулся вперёд, не дожидаясь, пока остальные его догонят. На его плече сидел пристёгнутый ремнями Сокол — и Скогны, выстраиваясь в неровные шеренги вдоль улицы, глазели именно на него.

— И здесь то же самое, — прошептал Гедимин, поравнявшись с Вепуатом и прикрыв его плечом. Помогло плохо — полностью закрыть собой существо, привлекающее внимание, он не мог, и чем дальше сарматы уходили, тем больше Скогнов оставляло свои дела, выбиралось ближе к дороге — или, если не могло подойти, высовывалось по пояс из укрытий и глазело им вслед.

— Угу, — мрачно отозвался Вепуат. — Я боялся, что Сокол разволнуется. А надо было волноваться из-за Скогнов. Прикроешь нас, если что?

Гедимин притронулся к плазморезу.

— По возможности. Не нравится мне всё это…

Спираль улиц сужалась, наматывая виток за витком. Гедимин не отходил от группы ни на шаг, следил за аборигенами и только изредка успевал заметить что-то интересное — очередной рычажно-блочный привод, инструмент ремесленника, украшения из цветного, мутного, непрозрачного стекла…

«Да, стекло,» — он задумчиво сощурился на ряд посудин, выставленных местным гончаром на просушку. Их лепили вручную, из глиняных лент, и формы получались весьма причудливые. «Не видел тут стеклянной посуды. И стёкол в окнах тоже. И светильники-цериты не покрывают стеклом, а это сразу уменьшило бы истирание. И увеличило светимость, если правильно рассчитать…»

Кто-то заехал локтем сармату в бок, и он прервал размышления.

— Старейшина Кайри и мастер Шесек, — Айзек слегка наклонил голову, притрагиваясь пальцами ко лбу, и толкнул в бок Таркасана. Тот поспешно повторил его жест и отступил за бронированную спину сармата, потирая ушибленные рёбра. Гедимин сочувственно хмыкнул. «Для кого-то и Айзек — амбал…»

— Мастера-сарматы, — склонил голову в ответном жесте седой Бронн. — Сразу две тяжёлые дороги — и всего за один день! Вам не повредит отдых.

Он ещё что-то говорил, но Гедимин не слушал и пристально смотрел на литейщика-Скогна. «Если от кого-то я здесь добьюсь проку, то это от него.»

— Шесек, — он двинулся вперёд, изображая дружелюбную улыбку. — Есть вопросы по местным техноло…

Его броня загудела — сразу с двух сторон ему заехали по рёбрам. Шесек отвёл угрюмый взгляд от несчастного Сокола и слегка наклонил голову.

— Можем поговорить, пока Бронн болтает.

— Мастер Шесек, это совершенно… — начал было Айзек, досадливо щурясь, но Скогн резко вскинул когтистую руку.

— Мы не мешаем Бронну, он — нам.

Старейшина Кайри слегка приподнял губу, показав острые и совершенно целые зубы.

— Благодарю и за это. Идёмте!

…«Непонятно только, почему нам надо сюда ходить,» — думал Гедимин, устроившись на толстой подушке и слушая, как Айзек пересказывает события недели. «Почему нельзя всё это изложить в письме. Отчёт, заявка на материалы… Не люблю бумаги, но эта болтовня по полдня — ещё хуже!»

Старейшина Кайри в очередной раз взволнованно пискнул и дёрнул ушами. На соседнем кресле заёрзал Вепуат, перехватывая на лету хоботок Сокола — похоже, высокочастотные звуки вызывали у «трилобита» желание их перекричать.

— Ну? — кто-то легонько хлопнул по колену Гедимина; обернувшись, сармат увидел навострившего уши Скогна. — Ты хотел спросить. Спрашивай, пока Бронн занят.

Гедимин обрадованно хмыкнул и придвинулся ближе к креслу Шесека. «Они и правда заняты. Отчитываются. И ничего интересного не скажут.»

— Где вы берёте прозрачные камни?

Шесек оторвал прояснившийся взгляд от Сокола и резко развернулся к сармату.

— Омакелх. Джирахгет. Тяжело и опасно.

«Омакелх…» — услышав знакомые названия горных хребтов, Гедимин досадливо сощурился.

— Ближе нигде нет? В Сфене Огня… — он потянулся было к карману, но вспомнил, что показать нечего, и ткнул пальцем в шлем притихшего Таркасана. — У него над глазами — плавленая скорлупа из Сфена Огня. Хороший прозрачный камень. Вы его испо…

Шесек подлетел на полметра кверху и с пронзительным воплем спрыгнул на пол. Когда старейшина Кайри, замолчав, развернулся к нему, он уже стоял перед Таркасаном и сверлил взглядом его наглазники. Филк испуганно мигал, но шевельнуться не смел.

— Он был в землях Сэта! — Шесек ткнул когтистым пальцем в сторону Гедимина. — Вышел живым и унёс их камни!

Гедимин мигнул.

— Вышел живым из земель Сэта⁈ — Кайри смерил сармата недоверчивым взглядом. — Они не заметили тебя?

Гедимин досадливо сощурился. «Надо же было мне заговорить про эту скорлупу…»

— Заметили, — буркнул он, доставая из-под пластины брони последний обломок красно-жёлтого камня. — Пришлось бежать. Вот этот минерал очень интере…

Шесек с неожиданным проворством выхватил обломок из его пальцев.

— Камень Сэта! Огнеразделитель!

Лицо старейшины Кайри побелело и разом сморщилось, покрывшись глубокими складками. Он осторожно поднёс к камешку коготь и тут же его отдёрнул.

— Камень Сэта… Дим-мин и впрямь не уступает Куэннам. Ни в мастерстве, ни в силе.

— Ни в отваге, — тихо проговорил третий абориген, до сих пор молча сидевший на подушке в углу. Гедимин уткнулся взглядом в пол. Повисла тишина.

— Значит, таких камней у вас в запасе нет, — подвёл итоги сармат, протягивая руку за обломком. Образец отдали без единого звука.

— Нет, — подтвердил Шесек, такой же угрюмый, как и сам Гедимин. — Ничего из земель Сэта. Все литейщики Скогнов были бы рады…

Гедимин кивнул.

— Я… — начал было он, но силой заставил себя замолчать. «Погоди с обещаниями. Лучше говори поменьше. И так наболтал лишнего.»

— Хранимое и хранящее Сердце ждёт мастеров-сарматов! — объявил, заглянув в комнату, Руниен. Он выглядел крайне довольным, его лицо сияло чуть ли не ярче посоха в его руке. Айзек, окинув сарматов мрачным предупреждающим взглядом, поднялся на ноги, следом вскочили старейшины.

— Рад буду дослушать твой рассказ, мастер Айсиек, — сказал Кайри. Шесек молча шевельнул ушами. Он даже перестал коситься на Сокола — всё разглядывал броню Гедимина, будто в первый раз её увидел.

«Ничего странного, что никто не ходит в земли Сэта. Агрессивные разумные пирофоры… Наши червяки, по крайней мере, не поставят на тебя ловушку,» — думал Гедимин, проходя по коридорам древнего завода. «А интересно, Сэта в самом деле недоговороспособны? Всё-таки интеллект… взаимодействие внутри вида… Если бы мы ещё понимали их язык…»

Кто-то тронул его за локоть.

— А там излучение, — прошептал Вепуат, кивая на светящийся проём в белой стене. — А Таркасан, считай, голышом. Мозги не выкипят?

— На шлеме — ипрон, — прошептал Гедимин в ответ и покосился на дозиметр. Ему самому было не по себе. «Зачем вообще потащили сюда филка? Подопытных крыс Айзек, небось, знакомиться не носил…»

Руниен шагнул в сторону от проёма и протянул Таркасану свой посох.

— Держи его в руках, пока стоишь перед Кайшу, и Пламя тебя не коснётся.

Гедимин мигнул. Таркасан, судорожно сглотнув, вцепился в белую кость. На галерею его выпустили в числе первых, сразу после Айзека; Гедимин прошёл последним, вполглаза следя за филком. «Держится на ногах, встал ровно. Значит, мозги целы…» — сармат покосился на дозиметр и покачал головой. «Чего ещё мы не знаем о свойствах „сигмы“?»

— Мастера-сарматы! — в толще светящейся линзы вспыхнул и погас символ радиационной опасности. — Радостно видеть вас снова. Столько событий! Огромные пещеры! Маленькие башни! Тайны мастеров Нерга! Ручные звери и Сфен Огня… Столько всего случилось у вас за эти дни. Очень большая работа…

Айзек кивнул.

— Работа движется, — подтвердил он. — Сегодня приехали новые поселенцы. А Таркасан, первый из них, живёт тут уже неделю.

Световой пучок, отделившись от стены, упёрся Таркасану в грудь. Филк едва заметно вздрогнул и крепче вцепился в посох.

— Хорошей работы, Тарр-ка из высокого народа, — проговорила Кайшу, скользнув лучом по шлему и комбинезону сармата. — Странные у тебя доспехи.

— Их сделал Гедимин, — сказал Айзек, покосившись на ремонтника. — Он много работает с гзешем. Жаль, что сырьё у него на исходе, и других поселенцев одеть будет не во что.

Гигантская линза на секунду окрасилась в буровато-зелёный и малиновый — цвета «доспехов» Таркасана.

— Никогда не видела гзеша, окрашенного так ярко. Он выкрашен изнутри, верно? И не выцветет от света, воды или времени?

Луч коснулся брони Гедимина. Сармат пожал плечами.

— Выкрашен изнутри. Как себя поведёт — пока неясно. Может, лет через двести рассыпется.

Айзек, еле слышно хмыкнув, укоризненно покосился на Гедимина.

— Равный Куэннам думает на много лет вперёд… — донеслось из многоцветной линзы. — Ты ещё будешь варить такой гзеш, Дим-мин?

— Да, — сармат кивнул. — Нужно много сырья — выварки из медуз и сушёной слизи…

— Караван подойдёт к холму Эл-лид через пару дней, — пообещала Кайшу. — Что ещё нужно для работы? Просите сейчас, чтобы не было лишних промедлений.

Гедимин потянулся было к карману с красно-жёлтым камнем, но Гварза толкнул его под локоть.

— Нам нужны рабочие, — заговорил Айзек. — Пусть срубят в долине Элид семьдесят больших деревьев и подготовят их к обжигу. Скоро придёт нергет, и к этому дню всё должно быть готово.

Лучи заскользили вдоль стены, то тускнея, то становясь ярче.

— Большая работа для большой стройки?.. Народы Договора соберут мастеров, — пообещала Кайшу. — Уже все знают, как щедро высокий народ награждает работников.

Айзек выразительно посмотрел на Гедимина. Тот сдержанно хмыкнул. «Ладно, будут им инструменты. Можно даже украшения попробовать делать…»

— Нам нужны и портные, — продолжал Айзек. — Четверо поселенцев прибыли, и у них нет одежды. Нужен ещё большой шатёр для них…

— Скогны из Сэви привезут вам шатёр, — один из лучей, упирающихся в стену, на мгновение ярко вспыхнул. — И мастера приедут. У кого ещё есть просьбы? Дим-мин, ты хотел говорить?

Гварзу перекосило. Гедимин криво ухмыльнулся и достал из кармана красно-жёлтый камень.

— В Сфене Огня много полезных вещей. Вот — огнеразделитель. И ещё — прозрачная скорлупа, которую можно плавить. Ты можешь достать нам побольше этих вещей? Или сказать Сэта, чтобы пропустили нас и разрешили это добывать? Мы не навредили бы им…

Гигантская линза вспыхнула изнутри жёлтым и тёмно-красным — казалось, в ней движутся языки пламени. Лучи по периметру погасли.

— Сэта не будут слушать мои слова. А чтобы убедить их силой, нужна армия. Я не пошлю стражей на верную смерть, Дим-мин. Проси чего-нибудь другого.

Сармат досадливо сощурился. «Тут всё серьёзно… Ладно, справимся сами.»

— Тогда найди нам мешок вот таких волокон, — поднял он перед собой комок спутанных лиловых волосков. «Надеюсь, не выяснится, что и за ними надо посылать армию…»

За прозрачной оболочкой линзы замелькали переплетённые волоски — она будто отразила комок, увеличив его во много раз и выкрасив в разные цвета.

— Тебе нужны очёски⁈ Нет ничего проще, Дим-мин, — донеслось из переплетения волокон. — Завтра жди караван. Кто ещё попросит вещей или помощи? Ты, Тарр-ка?

Таркасан, судорожно сглотнув, замотал головой. Казалось, он пытается спрятаться за посохом — и ему, к изумлению Гедимина, это почти удалось.

— У меня есть просьба, — громко сказал Вепуат, подставляясь под световой поток. Сокол на его плече втянул все «крылья», сомкнул спинные щитки и оцепенел. Луч упёрся в него и очень нехотя соскользнул на грудь Вепуата.

— Я мало знаю о таких зверях, — сказала Кайшу. — Мои враги лучше ладят с ними. Навряд ли я смогу помочь…

— Я не об этом, — отозвался Вепуат. — Я хочу выучить языки Равнины. И твоих подданных, и нергонов.

Гедимин услышал, как Гварза с присвистом выдохнул в респиратор. Гигантская линза подёрнулась крупной рябью.

— Ты хочешь говорить с нергонами? — произнесла, медленно подбирая слова, Кайшу. — О чём тебе с ними говорить?

Вепуат сердито фыркнул.

— О том, что их возня вокруг холма очень мешает работать. О том, что нас ваши войны никак не касаются. Ну, или о том, в какую сторону копать. Текк’ты нас понимают плохо, а мы их — вообще никак.

Линза окрасилась в тёмно-лиловый и тихонько загудела. Гедимин шагнул к Вепуату. Тот покосился на него и благодарно хмыкнул.

— Двое из вас перенесли это испытание, — донеслось из лилового сгустка. — Теперь третий… Хорошо, мастер Вепу-а. Ты будешь допущен к дарам Куэннов. Кайри тебя отведёт… Остались ещё просьбы, высокий народ?

Айзек качнул головой.

— Сегодня уже было много просьб, — он выразительно покосился на Гедимина и Вепуата.

— Ещё никогда Равные Куэннам не просили ничего для себя, — отозвалась Кайшу, снова разжигая периферийные лучи. — Теперь я обращусь к вам. Стражи рассказывают о диковинных зверях ваших миров. О тех, кто яд превращает в лекарство…

Гедимин изумлённо мигнул. Внутри линзы, как на экране, проступало искажённое, но всё же узнаваемое изображение Зелёного Пожирателя.

— Вы якобы держите их в своих городах, — продолжала Кайшу. — И они там дают потомство. Живой металл не убивает их, а питает, — и из его яда они делают противоядие для себя и для вас. Ты видел таких зверей, мастер Айсиек? Привези их на Равнину.

Сарматы переглянулись.

— Опасно завозить ксенофауну, — пробормотал Вепуат, придвигаясь к Гедимину. — Тем более — сюда.

— Отсюда притащили пирофор, — прошептал Гедимин в ответ. — Пусть лучше их забирают.

— Heta! — шикнул на них Айзек, поднимая взгляд на светящуюся линзу. — Можно привезти таких зверей. Но не будет ли от них вреда?

— За ними будет хороший присмотр, — пообещала Кайшу. — Мы поселим их тут, в Сердце. Они делают лекарство от незримой смерти — и мы постараемся, чтобы от них была только польза.

Вепуат сдержанно хмыкнул.

— Посмотрю я, как они их проконтролируют…

— Я найду тебе таких зверей, — пообещал Айзек. — У нас их называют Зелёными Пожирателями. Но смотри, чтобы никто не пострадал от их яда.

— Зверь на плече Вепу-а куда более опасен, — заметила живая линза, и Вепуат едва заметно вздрогнул. — Мы хорошо поговорили, мастера-сарматы. Осталось только одно… Дим-мин, Пламя зовёт тебя.

Вепуат еле слышно выругался. Гедимин с кривой ухмылкой прислонился к стене.

— Стой! — Айзек шагнул вперёд и вскинул руку. — Гедимин болен. Он не может сейчас…

— Да ладно, — прошептал сармат, притрагиваясь к вискам. — Zaa seateske…

Яркий свет вспыхнул под сомкнутыми веками, и Гедимин зажмурился ещё крепче, чувствуя, как раскалённые шипы упираются в виски, в спину вдоль хребта, под лопатки… В этот раз иглы не впивались — сармат ощущал жар, давление, но резкой боли не было. Он выдохнул сквозь стиснутые зубы и медленно выпрямился, глядя на огонь перед глазами — там уже проступали, формируясь, какие-то сложные структуры.

— Что ты скажешь?..

— Стойте! — услышал он над головой, и кто-то с силой вдавил височные пластины его шлема обратно в гнёзда. Свет погас. Сармат сидел, скорчившись, у белой стены, перед глазами плыли круги, за ними виднелись тёмные силуэты — над Гедимином склонились Айзек и Вепуат.

— Не надо было этого позволять, — услышал он сердитый голос командира. — Гедимин нездоров, а Пламя вообще может его убить.

— Пламя говорило с ним, — голос Кайшу звенел от радости. — Впервые за очень-очень много лет. И он говорил с Пламенем. Что ты видел в огне, мастер Дим-мин?

Гедимин молча качнул головой и с трудом поднялся на ноги. Вепуат подставил ему плечо. В этот раз слабость уходила быстро, будто сигма-излучение прижгло нейроны вполсилы. «А оно приспосабливается,» — криво ухмыльнулся сармат, вспомнив первый «разговор». «Учится соизмерять силы. Если бы я ещё понимал, что оно пытается сообщить…»

— Пламя говорит, что Дим-мин тоже был рад его слышать, — огромная линза вспыхнула зелёным и золотистым. — И что раны ему нанесло не Пламя. Но ему нужен отдых — и вам всем тоже. Страж Руниен вас проводит…

…«Куда я дел образцы этой жидкости? Ведь брал же…» — Гедимин украдкой черпал воду из Куэннской купальни и вполглаза следил за Таркасаном. Он, единственный из тройки сарматов, решившийся снять скафандр, сейчас сидел у купальни и проверял на себе местные средства гигиены — намазался с ног до головы какой-то жирной крапчатой мазью и принялся вытирать её с себя полотнищем жёсткого войлока. Гедимин прикидывал, как подобраться к плошке с «мылом» и отрезать фрагмент «мочалки» — Вепуату, должно быть, интересны будут такие образцы…

— Ну что, стало лучше? — обернулся к нему Айзек, заметив движение воды. Гедимин досадливо сощурился.

— Я не болен. Незачем было сюда идти. Сходили бы с Вепуатом и вернулись купаться. И он тоже искупался бы.

Айзек протяжно вздохнул.

— Вепуату не до купаний. Сегодня — точно, и завтра утром — скорее всего. С ним там Кенен — и этого достаточно.

Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Гварзе можно смотреть на Куэннские механизмы, а мне нельзя?

— Гварза не бросается отламывать от них куски на пробу, — отозвался Айзек. — Таркасан, хватит себя тереть. Там абразив, кожу сотрёшь.

— То ли помылся, то ли испачкался… — пробормотал Таркасан, нехотя погружаясь в серебристую воду. — Хэссс… Лучше бы в ведёрке искупался!

Он нырнул с головой и принялся тереть шерстистую макушку — в волосы странное «мыло» въелось крепче всего. Гедимин, спустив из скафандра воду, выбрался из купальни и взял за край волокнистое полотнище.

— Что за волокно? Образцы брали? — он заглянул в трёхногую плошку с пёстрой грязью. «Абразив, говоришь… Основа жировая, что-то мелкодисперсное, кажется, растительные волокна…»

— Ну Гедимин! — укоризненно посмотрел на него Айзек. — Что ты пихаешь в пробирку?

— На базе проверю состав. Вдруг что полезное, — отозвался Гедимин, закрывая ёмкость с грязью и аккуратно отрезая полосу войлока. «Три или четыре сорта волокон в составе,» — отметил он про себя. «Тоже какие-то… очёски, отходы производства?.. А широкие у них мочалки. Бронн таким полотном, как одеялом, накроется.»

— Выбирайся, — поторопил Таркасана Айзек, выходя из воды. Гедимин сидел на бортике, смотрел на дозиметр и с сочувствием косился на филка. «Тут „сигма“ зашкаливает, а его даже из комбинезона вытряхнули. Точно, не Айзек эти опыты придумал. Без „Тория“ не обошлось…»

Полотнище, принесённое для вытирания, было тканым, одноцветным и даже с какой-то вышивкой. Филк бегло обтёрся им и, ёжась, быстро нырнул в одежду. Она, аккуратно сложенная, ждала его на очередном глиняном блюде с ножками; в глину были встроены микроскопические осколки кейека, и Гедимин, вспомнив слова Айзека об огромной цене этого минерала, еле слышно хмыкнул. «На такие подогреватели не жалко?»

— Гедимин, — Таркасан, застегнув комбинезон, рассматривал что-то на рукаве. — Твой фонарь поломался. То вспыхнет, то потухнет.

Гедимин озадаченно посмотрел на светящуюся деревяшку. Она, извлечённая из чехла, и правда мерцала. Сармат покосился на дозиметр, развернул график интенсивности, — мигания фонаря в точности повторяли нестройную пульсацию сигма-излучения. Вместе с ним пульсировал «омикрон», но слабому излучению не хватало размаха — оно колебалось в пределах пары микрокьюгенов.

— Какие-то общегородские процессы, — пожал плечами Айзек на озадаченный взгляд Гедимина. — Может, литейни фонят, или Кемагвен ворочается. Пойдём! Как раз все насмотрелись на наши колёса, и сейчас сбегутся Скогны с вопросами и Бронны с растопыренными ушами. Так мы отсюда до ночи не уедем.

…Четверо стражей ждали их за воротами, рядом с растянувшимся на мостовой Мальгесом; из них Гедимин узнал только Ауну. Мальгес, завидев сарматов, встряхнулся и сел, но выглядел всё равно пыльным и взъерошенным. Стражи, не пытаясь приводить его в порядок, молча рассматривали Сокола. «Трилобит», пристёгнутый ремнями к плечу Кенена Гварзы, втянул все выросты и притворялся мёртвым — Гедимин даже видел, как Гварза украдкой тычет его под головной щиток, проверяя реакцию.

— Дим-мин и Тарр-ка готовы к дорроге? — спросила Ауна, обводя сарматов обеспокоенным взглядом.

— Где Вепуат? — спросил Гедимин. Айзек с укоризненным хмыканьем ткнул его в бок.

— Полетит на Кейланне и обгонит нас в дорроге, — ответила Ауна. — Рруниен довезёт его. Идите вслед за Мальгесом, не отходите, — не хватало опять потеррять вас в горроде!

Гедимин недовольно сощурился. «Я не терялся. Отошёл за образцами. У вас в городе одна улица, тут даже эа-форма не заблудится!»

«Вепуата повезут на сверхзвуковом транспорте,» — другая мысль и лёгкая тревога вытеснили секундную обиду. «Он даже идти не может. Лучше бы подождали, пока он придёт в себя. Я видел, как летают Кейланны, — лучше Линкена взять в пилоты…»

Над головой сверкнули многоцветные крылья — кто-то из Кейланнов снизился над шпилями «дворца» и скрылся за самым высоким пиком. Гедимин настороженно сощурился. «Главное, чтобы Вепуата не сбросили на холм, как это у них принято. Сейчас его и на купол-то поймать некому…»

…Над холмом в дневном свете сверкнуло кольцо-навершие — Руниен, опираясь на посох, стоял у пологого спуска и смотрел на приближающихся путников. Потом Гедимин разглядел свисающие со всех уступов полосатые хвосты и острые мордочки — нхельви уже сбежались и оттеснили двуногих аборигенов к их повозкам. Бронны и Скогны облепили полевые кухни и следили за сарматами с бочонков и волокуш. Гедимин сердито хмыкнул. «Все прибежали. А на посту кто — те четверо недомерков⁈»

— Как Вепуат? Хорошо перенёс дорогу? — спросил Айзек, едва поднявшись на холм, и Гедимин, открывший было рот для вопроса, снова его закрыл. Руниен поспешно замахал посохом.

— Его положили в шатре, принесли воды и ягод курруи. Он утомлён и слаб, но здоров. Спрашивал меня о своём звере… — страж перевёл взгляд на зашевелившегося Сокола. Существо, учуяв запахи лагеря, приподняло щитки, выпустило хоботок и настороженно им водило из стороны в сторону.

— Я пойду к Вепуату, — буркнул Гедимин, протянув руку к Соколу. — Давай эту тварь, я ему отнесу.

Гварза звучно хлопнул себя рукавицей по шлему и подался в сторону.

— То, что нужно для раненого, — возиться с диким животным! Сокол до утра под моим присмотром. А ты займись своими делами.

Айзек шагнул так, чтобы встать между двумя сарматами.

— Гедимин, иди к Вепуату. Только не шуми — может, он уснул.

…Вепуат лежал в шатре, подложив руки под голову и глядя в сходящийся купол. Его обложили со всех сторон подстилками, соорудив округлое гнездо; светильник сдвинули к выходу. Рядом с гнездом Гедимин увидел круглый горшок с тонким горлышком и ещё один — с широким, но прикрытым плетёной крышкой. «Ягоды курруи,» — сармат едва заметно поморщился. «Только мутагенов сейчас и не хватало. Надеюсь, он их не ел.»

— Гедимин? — Вепуат слабо шевельнулся, приподнял голову и тут же её уронил. Сармат сел с ним рядом, встревоженно глядя в тёмные глаза. Взгляд у разведчика был затуманенный и с трудом фокусировался.

— Голова болит? — спросил Гедимин, пытаясь сквозь лицевой щиток рассмотреть как можно больше. Вокруг глаз никаких пятен или рубцов не было.

— Нет, только кружится, — отозвался Вепуат, шаря одной рукой по подстилкам. Гедимин крепко сжал его ладонь, и сармат довольно ухмыльнулся.

— И затылок жжёт, — пожаловался он. — Мне туда налепили мятых ягод, теперь лежу, как в Би-плазме. Шлем ещё дезинфицировать…

— Выкинуть ягоды? — зашевелился Гедимин, недовольно щурясь. «Дикари! Ладно, Вепуат не мог сопротивляться, но Гварза-то куда смотрел⁈»

— Да пусть лежат, — флегматично ответил разведчик. — Жжёние почти уже прошло… Интересно будет завтра послушать болтовню местных. Проверить, что я понимаю. Не убирай пока сканер, ладно? Пусть работает до утра.

— Мутирует, — напомнил Гедимин. — Двое суток без экрана — рискованно.

Вепуат досадливо сощурился.

— Тогда — выпустишь дроны полетать? — он приподнял руку, показывая куда-то за свою голову и валик из подстилок. — Пусть следят за лагерем… Как там Сокол?

— Хотел тебе отнести, но Гварза не отдаёт, — ремонтник поморщился. — Сокол его боится.

Вепуат тихо вздохнул.

— Лишь бы еду взял. Будь он механизмом, я бы тебе отдал, но с живым…

Гедимин кивнул.

— Может, тебя в лабораторию перетащить? — он окинул взглядом гнездо из шкур, горшки на ножках, фундамент из дикого камня, костяные шесты. — Слишком много ксеноорганики. Ещё мутируешь…

Вепуат слабо усмехнулся.

— Не надо, ремонтник. Работай. И так полдня потерял…

…Под обрывом грохотали камни — «грузчик» протаскивал очередную гроздь валунов по стволу шахты. Когда Гедимин подошёл, голова гигантского змея показалась над поверхностью. Текк’т выметнулся на пять метров вверх, рывком выдернул пучок верёвок, стряхнул камни, и не успели ещё раскатившиеся обломки остановиться, как он нырнул в скалу.

«Верёвки новые,» — довольно хмыкнул Гедимин, глядя на истрёпанный и пожелтевший пучок старых тросов, брошенный у холма. «Хассинельг зря хвостом не щёлкал. Хоть от кого-то есть польза… А где, кстати, наблюдатели с моим сканером? И что с запасами текто…»

Штабеля тектоновых заготовок за полдня выросли ровно на одну лепёшку. Рядом валялся шар, скатанный из гравия; утрамбовать его не успели — это Гедимин видел и без сканера. Ни одного Текк’та на поверхности не было.

— Мать моя колба… — прошептал Гедимин, разворачиваясь к шатрам. «Пойду искать Хассинельга. Может, кочевники напали? Крови не видно…»

— Дим-мин! — донёсся из-за шатров чей-то смущённый голос. На площадку, оглядываясь, выбрался один из филков. Следом вынырнул второй. Их комбинезоны были целы; один сармат держал двумя руками сканер — тоже без видимых повреждений. Не успели филки сделать и пяти шагов, как воздух рядом с ними сгустился, и на площадку шагнул Хассинельг.

— Дим-мин, мы тут… в общем, запороли работы, — уткнувшись взглядом в гравий, пробубнил «недомерок» и сунул Гедимину в руки сканер. Сармат механическим движением прикрепил прибор к запястью. Слова как-то не находились.

— Я не смог ничем помочь, — подал голос Хассинельг. — Текк’ты — очень упрямые. Если они что-то надумали…

— Почему они ушли? — глухо спросил Гедимин. «Знал же, что так всё и будет. Грёбаные недомерки!»

Филки переглянулись.

— Не знаю, — пожал плечами тот, кто принёс сканер. — На ровном месте. Они сделали по одной плите, потом стали тыкаться в насыпь и лязгать. Хассинельг сказал — они заспорили, как удобнее брать камень. Насыпать в одном месте горку повыше или таскать понемногу.

— Кириг велел им насыпать горку, — угрюмо сказал второй филк, разглядывая гравий. — Хассинельг перевёл. И тут они всё побросали и как загудели…

Гедимин, мигнув, перевёл озадаченный взгляд на стража. Тот щёлкнул хвостовой клешнёй.

— Глупость и упрямство, — но их попробуй переспорить… Текк’ты сказали, что эти сарматы, Кириг и Бласко, — не Равные Куэннам, и нечего им распоряжаться. Что они будут слушать только указания Равного. Потом было много ругани…

— Немного, — буркнул Кириг, на мгновение подняв взгляд на Гедимина. — Я только и сказал, что…

Сармат стиснул зубы. Видимо, что-то мелькнуло в его глазах, — филк прикусил язык и попятился, а страж, выставив перед собой посох, шагнул вперёд.

— Если Текк’т хочет уползти, его сам Нерг не остановит. Твои подмастерья сделали, что могли. Не знаю, что за ерунда в голове у нергонов…

Страж отвёл взгляд. Гедимин угрюмо сощурился. «Всё ты знаешь. Это ваша общая ерунда. Значит, я равен Куэннам, а филки не равны. Говорил же — дайте им тяжёлую броню! Видимо, она похожа на Куэннскую, вот аборигенам и мерещится не пойми что…»

— Досадно, — с трудом проговорил Гедимин, глядя на экран сканера. Текк’ты-«бурильщики», похоже, не заметили спора на поверхности — группа спокойно работала, постепенно расширяя полость главного корпуса. «Ну, хоть эти не уползли. Досадно. Ещё одни сутки комете под хвост.»

…Вепуат задремал. Гедимин бесшумно пролез мимо него, забрал дроны и вышел на открытое место. Пульт остался у Вепуата, но сармату он был и не нужен. Через пару минут, отправив аппараты кружить над холмом, он снова вышел к обрыву. Хассинельг стоял там, опустив навершие посоха к земле, и следил за цветными бликами на жёлтом камне. Они дрожали, постепенно меняя форму и цвет.

— Тут главное — твёрдая рука, — сказал страж, когда сармат остановился рядом с ним. — Пятна не должны ползать. Помогает успокоиться.

Гедимин неопределённо хмыкнул. «Живые бетономешалки, живые голопроекторы… Видимо, от нехватки технологий приходится делать всякие агрегаты из существ. Может, если филки походят по Равнине без скафандров, тоже мутируют во что-нибудь полезное?»

Шахта загудела, и Хассинельг, погасив блики, схватился за посох. Через несколько секунд наружу высунулись трое Текк’тов. Гедимин увидел, как взгляды серебристых глаз сходятся на нём — а потом существа рывком поднимаются из скалы и склоняются над обрывом. Низкочастотный гул с силой надавил на височные кости.

— Они говорят, что закончили второй заход и будут есть, — перевёл Хассинельг. — И что они рады, что Равный Куэннам вернулся. Под землёй они сразу почувствовали твой взгляд. Они вернутся к ночи.

Гедимин кивнул и поднял руку в прощальном жесте. Существа нырнули в обрывистый склон, и холм содрогнулся. Хассинельг, с силой вбив посох в гравий, что-то прогудел на языке Текк’тов и вытер лапой длинную морду.

— Никогда не поощряй их так делать, — недовольно сказал он. — Текк’ты всегда забывают, какие они огромные.

Гедимин мигнул. Он ещё не переварил сказанное Текк’тами — сейчас ему было не до подземных толчков и их причин. «Для них что, есть разница, кто маячит у обрыва? Почувствовали взгляд — это они о чём? О сканере?» — он покосился на прибор. «Ну да, возможно… Так. А филки что, не направляли сканер на шахту? Как они тогда собирались контроли… Hasu! Понабрали недомерков…»

Он оглянулся на Текк’тов, уже сгрудившихся у полевой кухни, тяжело вздохнул и двинулся к лаборатории. «Займусь трубами и поршнями. Надо проверить новые термоизоляторы.»

…В отсеке было непривычно тихо и пусто. Пока Гедимин возился с литейной станцией, готовил опоки для новых отливок и собирал агрегат из труб, заклёпок и вентилей, он то и дело, забывшись, оглядывался на стол Вепуата. Никто его не занял — пятеро филков забились в отсек Айзека и как-то там уместились; Гедимин надеялся, что им не доверили ничего важного.

«Сойдёт,» — решил сармат, в очередной раз придирчиво осмотрев установку, закреплённую на штативе. «Если всё работает правильно, вода стекает сюда,» — он подставил под патрубок кювету. «Потом приделаю резервуар.»

Гедимин придвинул плоский контейнер и достал первое дно. Оно было тяжелее, чем металлические обечайки, — кроме кованого металла, в нём была термоизолирующая прокладка сантиметровой толщины. Ещё десять минут — и установка была готова; сварные швы, пролитые «жидкой молнией», остывали быстро. Гедимин не торопился — смотрел на темнеющий металл, на открытые вентили и думал, куда вставить фильтры и через что фильтровать. «Насколько всё-таки проще, когда ничего не сочиняешь с нуля. Есть материал — берёшь и применяешь…»

Металл посинел. Гедимин провёл пальцем по едва заметному шву и нехотя кивнул — «сойдёт». Придвинул кюветы, накрытые защитным полем, осторожно убрал его и кончиками когтей взял первый осколок раскалённого минерала. «Здесь будет кейек. Ледышку — сюда.»

Он закрыл лючки, несколько секунд следил за установкой — и радостно хмыкнул, увидев на краю патрубка микроскопическую каплю. «Процесс пошёл. Открыть вентили…»

«Щупы» сканера сомкнулись на выходном патрубке. Установка негромко загудела, из нижнего патрубка закапало. Кювета уже почти наполнилась, когда переборка на входе в соседний отсек с лязгом отодвинулась, и Гедимин услышал знакомый хитиновый треск, свист и шипение.

— Сидеть! — рявкнул Гварза, вытаскивая за ремни трепыхающегося Сокола. «Трилобит» втянул все нежные выросты, лежал пластом на полу и только громыхал спинными щитками, со свистом выпуская воздух из каких-то внутренних полостей. Гедимин оглянулся на установку и переполненную кювету, перекрыл вентили и досадливо сощурился на стекающие по столу ручейки. «Ёмкость мала. Агрегат работает быстрее, чем я думал. Сколько кубов он успел прокачать?»

— Висеть! — Гварза схватил «трилобита» за бока и с треском припечатал к выступам на стене. Едва он разжал руки, Сокол свернулся в тугой клубок и упал на пол. Гедимин посмотрел на неподвижный бронированный шар и озадаченно хмыкнул.

— Чего это он?

— Проклятая тварь, — донеслось из-под шлема Гварзы. Сармат поднял шар с пола и теперь пытался просунуть палец между щитками — видимо, искал, где оно разворачивается. Гедимин недовольно сощурился.

— Брось его. Сломаешь — Вепуат расстроится.

Гварза фыркнул и продолжил искать нужную щель. Через пять секунд он с гневным шипением отдёрнул руку. На бронированной перчатке остались отчётливые царапины.

— Hasu!

Гварза огляделся по сторонам и шагнул к столу Гедимина.

— Монтировку, живо!

Ремонтник молча показал ему кулак и заслонил свернувшегося «трилобита» спиной. Гварза ошалело мигнул, оглянулся на закрытый отсек, вполголоса выругался и скрылся за переборкой, напоследок громыхнув ей так, что даже Гедимин вздрогнул и сердито сощурился.

— Будешь чинить! — громко сказал он вслед сармату, подбирая «трилобита» со стола. Панцирный шар не шевелился. Гедимин со вздохом засунул его в таз под столом и прикрыл снаружи плотным защитным полем, оставив десяток неприметных продухов. «Вепуат, похоже, расстроится…»

Полчаса в отсеке было тихо. Гедимин ещё дважды запустил осушитель, изменяя количество термоэлементов и замеряя отток жидкости, потом вылил всю воду в широкий поддон и оставил её испаряться. Когда он, пристроив поддон на столе Вепуата и проверив литейную станцию, вернулся на своё место, под защитным полем что-то зашуршало.

— Живой? — Гедимин заглянул под стол и увидел торчащий из продуха хоботок. Сокол висел вниз спиной, наполовину выпустив «крылья», и обнюхивал защитное поле. Сармат набрал в распылитель воды и побрызгал на хоботок, потом дотянулся до другого продуха и опрыскал «трилобита». Тот висел неподвижно, оттопырив щитки панциря и выпустив какие-то складчатые структуры.

Над головой протяжно вздохнул Айзек.

— Говорил я Кенену — не дави…

Гедимин сердито фыркнул.

— Кенен твой — псих. Вепуат какой-нибудь еды оставил? Надо покормить его…

Айзек вздохнул ещё тяжелее.

— Поищу. Если не всё размазалось по рукам Гварзы…

Гедимин уплотнил поле и перебрался за стол. «Проверить нагрев…» — он скользнул взглядом по установке и взялся за анализатор. «Вроде бы уменьшился. Посмотрим, сколько это в градусах…»

Когда он, довольно ухмыляясь, заносил новые результаты в журнал, в отсек боком протиснулся один из филков с мятым контейнером в руках.

— Вот, — он уронил ёмкость Гедимину на стол. Внутри что-то плюхнуло.

— Это для животного, — пояснил филк, нервно оглядываясь на отодвинутую переборку — и шмыгнул туда, едва Гедимин поднялся из-за стола и протянул руку к контейнеру. Сармат удивлённо хмыкнул ему вслед.

«Как их кормят-то?» — Гедимин заглянул под стол. «Трилобит» немедленно придвинулся к продухам. Он так и висел вниз спиной, «проветривая» крыловидные выросты. Хоботок был втянут.

«Рот у них на голове, но снизу…» — Гедимин на секунду напряг память, потом махнул рукой и сунул открытый контейнер под стол. «Сам найдёт, куда совать еду. Не найдёт — тоже не страшно. За день не сдохнет.»

Литейная станция замигала светодиодами, и Гедимин, забыв обо всех на свете животных, кинулся к ней. В одном из тиглей «дозрела» рэссена, пора было вынимать её по частям и начинать проковку — и следить, чтобы остатки в тигле не остыли и не затвердели.

…Последняя заготовка с шипением упала в воду. Гедимин выпрямился, оглянулся на пустой тигель и шумно выдохнул. «В следующий раз возьму объём поменьше. Быстро, тщательно и много, — сразу всё не получается…»

Он отключил нагрев, заглянул в опоки, — отливки уже остывали, из бело-жёлтых стали рыжеватыми… Сармат вытер перчатки, соскоблил когтем налипшие брызги и чешуйки окалины и прикрепил на видное место очередной чертёж. Конструкция из двух соединённых труб понемногу обрастала деталями. «Осушитель уберу подальше,» — Гедимин, неприязненно покосившись на вход в соседний отсек, спрятал готовую установку за коробки для образцов. «Завтра займусь поршнями. Взять побольше кейека и ледышек. И „молнии“ — завтра будет много-много сварки.»

Под столом зашуршало. Гедимин заглянул под защитное поле и хмыкнул — «трилобит», опустошив контейнер с едой, пытался заглотить мятую крышку. Сармат поддел её когтем и выдернул из-под стола.

— Ты, похоже, не наелся… — он оглянулся на соседний отсек и сердито сощурился. — Гварза всё сам сожрал. На него похоже.

«Отнести его к Вепуа… Нет, он, наверное, спит,» — Гедимин огляделся по сторонам и снова сощурился — ничего похожего на ремни ему не оставили. «Схожу к Броннам. У них там было какое-то мясо.»

— Сиди тут, — шёпотом велел он «трилобиту» и выбрался в шлюз. Только снаружи, увидев темноту вокруг лаборатории, он посмотрел на часы и досадливо сощурился. «Через час — отъезд. Всё равно придётся его выносить.»

— Ладно, ползи сюда, — Гедимин взял «трилобита» за боковые щитки и выдернул из-под стола. «Лучше бы он свернулся,» — мелькнуло в голове, когда сармат поднимал животное перед собой и думал, как его теперь нести. Сокол вяло трепыхал «крыльями», но сворачиваться и не думал.

«Как-то так их носят,» — Гедимин спихнул животное на плечо, где уже торчали кромки приподнятых пластин. В наушнике зашуршало, заскрежетало, Сокол провёл хвостом по броне и затих, свесив головной сегмент сармату на грудь. Тот еле слышно хмыкнул и зафиксировал существо полосой защитного поля поперёк спины.

Снаружи было темно и непривычно тихо. Под трапом дремал одинокий нхельви, хвост ещё одного свисал с крыши бронехода. Гедимин, стараясь не шуметь, подошёл к шатру Вепуата, заглянул внутрь и увидел темноту — разведчик накрыл жаровню колпаком. «Спит,» — сармат пару секунд прислушивался к тишине, затем покосился на вбитые в гравий у шатра кости с перекладинами. Сокол, увидев их, вяло шевельнулся — ночью его обычно держали здесь, пристегнув к перекладинам ремешками.

— Все спят, — прошептал Гедимин, глядя на выставленные из шатров фонари. — Пойдём искать тебе еду. Ты вроде хищник?..

Он обогнул шатры и увидел яркий свет — аборигены вынесли из загородок фонари и копались в мешках и корзинах, собирая что-то в большой котелок. Двое Броннов набирали из бочки воду в ведро. На передней части волокуши сидел ещё один и на весу разделывал что-то из местной фауны, бросая ненужные куски тягловым зверям. Из темноты за волокушами доносилось чавканье.

— Показывай, чем тебя кормить, — буркнул Гедимин, подходя к корзинам вплотную. Аборигены расступились, и стало до неприятного тихо. Все стояли вокруг и смотрели на сармата. Он, стараясь не обращать на них внимания, прошёл вдоль корзин, заглядывая в них. Сокол сидел на плече смирно, втянув хоботок, — видимо, части растений и грибов не привлекали его.

«В чём они держат мясное?» — сармат приподнял край войлока, свисающий из-под плетёной крышки. На пальцы дохнуло прохладой. Сокол встрепенулся и сунул под крышку хоботок.

— Это? — Гедимин достал из корзины продолговатую пятнистую тушку с гребнями-выростами, похожими на плавники. Рассмотреть её он не успел — Сокол всосал её хоботком по самый хвост и выплюнул себе в ротовое отверстие, только обломанные плавники разлетелись во все стороны.

— Держи, — сармат достал ещё одну тушку и стряхнул с рукава ошмётки органики. Бронны и подтянувшиеся на шум Скогны молча стояли вокруг и глазели на Сокола — и Гедимину от их молчания было не по себе.

— Дим-мин? — донеслось из темноты, и аборигены, будто проснувшись, разом заверещали, указывая на сармата. В темноте зашелестело, зазвенело, затем на свет, поправляя одним когтем маску, вышел Калиг. Бронны и Скогны завопили, махая подручными предметами, из-под волокуш и из-за корзин повылетали проснувшиеся нхельви. Гедимин угрюмо сощурился на шатры.

— Чего орать? Сарматы спят.

Калиг коротко рявкнул, и на холме вновь стало тихо — так, что Гедимин расслышал чавканье Сокола, доедающего четвёртую тушку.

— Разве не Кен-нен должен был кормить этого зверя? — спросил страж, поднося посох ближе к животному. Сокол резко втянул крылья и вздыбил спинные щитки — свет костяной «палки» ему определённо не нравился.

— Пришлось мне, — буркнул Гедимин. — Скажи им, чтобы не орали. Мы уже уходим.

— Текк’ты ждут в ободранной долине, — шумно вздохнул Калиг. — Я сказал им копать, но они ждут тебя наверху.

Гедимин помянул про себя спаривание «макак». «Пора бы им уже находить рабочее место без моей помощи. Сколько раз они… Стоп. Уверен, что каждый раз это были одни и те же рабочие? Может, каждый день приползают новые? Tzaat has— sulesh…»

…Посох стража вспыхнул над обрывом, и Гедимин прищурился — всю долину затопило ослепительным белым светом. Он отразился от панцирей Текк’тов, свернувшихся на дне низины; пару секунд всё вокруг мерцало и бликовало, потом свет медленно потускнел.

«Только трое,» — погрустневший Гедимин перевёл взгляд с закрытой шахты на маленькие штабеля тектоновых заготовок. «Куда их отправить?»

— Спроси, будут ли они месить камень, — обратился он к Калигу. — Работа тяжёлая, но они выглядят сильными.

Текк’ты загудели. Один из них ткнулся мордой в ближайшую плиту, другой потёрся затылком о дальний обрывистый склон.

— Такое занятие им годится, — перевёл Калиг. — Если ты покажешь, где брать камень, и сколько тебе нужно.

…Сокол зашевелился, затрещал пластинами, и Гедимин отвернулся от обрыва, и как раз вовремя — из-за шатров выбирался заспанный Айзек.

— Всё работаешь? — недовольно сощурился он. — Отдыхать тоже надо. Полчаса до отъезда. У тебя в лаборатории всё в порядке? Проверь стол Вепуата — у него валялись какие-то коробки.

— Угу, — сармат нехотя отвёл взгляд от гигантских змей, катающих по дну долины каменные глыбы. — Присмотри за Текк’тами. Ты — Равный Куэннам, у тебя они будут работать.

Айзек еле слышно хмыкнул.

— Не задерживайся надолго. Трудно сказать, кто там у них кому равен…

…Четверо филков выбрались из лаборатории и отошли к шатрам, провожая уезжающий бронеход тоскливыми взглядами. Гедимин бесшумно отступил в тень. У него с собой были два образца — «контейнеры» из красно-жёлтого камня с осколками кейека и «вечного льда» внутри. На плече по-прежнему сидел Сокол; защитное поле, удерживающее его, давно развеялось, но никуда улетать он не собирался.

Когда он вышел к обрыву, Айзек стоял среди валунов, скрестив руки на груди, а снизу доносился знакомый плеск размягчённой каменной массы.

— Работа идёт, — сообщил он, отходя от края. — Ты так и будешь таскать с собой это животное?

— Он не мешает, — отозвался Гедимин, устраиваясь на валуне. В руке у него были плоские «контейнеры»; защитное поле с них сармат снял, но не ощущал, сжимая их чувствительной перчаткой, ни жара, ни холода. «Образцы пролежали сутки. Проверить температуру послойно. Завтра эти „контейнеры“ пригодятся для другого…»

27 день Камня, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

«Дроны убрать, сканер положить,» — Гедимин закрыл выдвижной ящик деревянного стола, покосился на выключенные дроны, лежащие тут же, на столешнице, и еле слышно хмыкнул. «А записи Вепуат завтра посмотрит. У меня своей работы хватает. Ещё этот образец ксенофауны…»

С улицы донёсся трубный рёв. Светать ещё не начинало, но Сокол давно проснулся, размял крылья и теперь голосил на всю Равнину. Гедимин прислушался, не ответят ли ему издалека, но вместо этого к шатру сбежались и заверещали недовольные Скогны. «Пора забирать животное,» — думал сармат, снимая со штатива сильно потускневшие деревянные фонари. «Пока ему хобот не оторвали…»

Едва он вышел, Скогны замолчали, отвернулись от трубящего Сокола и уставились на пучок фонарей в руке Гедимина. Сармат недовольно сощурился. «А тут чего глазеть⁈ Это ваши технологии. Ваша цера, — как у вас светилась, так и у меня светится. Ничего нового.»

Едва он отстегнул ремни, «трилобит» запрыгнул ему на плечо и устроился, будто всегда там сидел, свесив головной сегмент сармату на грудь. Гедимин покосился на него, зафиксировал на всякий случай полосой защитного поля и мимо расступившихся аборигенов пошёл к лаборатории. Полог шатра Вепуата по-прежнему был опущен, фонарь стоял снаружи, — разведчик, если и просыпался, решил ещё поспать. «Зайду к нему, как посветлеет,» — подумал Гедимин. «Пока тихо, надо поработать.»

В отсеке по-прежнему было пусто, разве что слой пыли на столе Вепуата ещё не появился — аборигены успели прибраться. Гедимин придвинул ближайший пустой штатив, осмотрел тусклые фонари (в ярком белом свете лабораторных ламп они вообще казались погасшими), кивнул собственным мыслям и подошёл к задвинутой переборке. Стучать он старался аккуратно, но она всё равно задребезжала — сарматы, швыряя её то туда, то сюда, сильно расшатали её в пазах и посбивали уплотнитель.

— Чего? — донёсся изнутри испуганный голос филка. Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Таркасан далеко? Скажи — пусть отдаст мне фонарь на палке.

Через полминуты шорохов и шёпотов в узкую щель просунули фонарь, и переборка снова задвинулась до упора. Сокол, успевший унюхать чужаков, громыхнул спинными щитками. Гедимин согласно кивнул.

— Филки. Привыкай.

Последний «фонарь на палке» потускнел ещё сильнее, чем предыдущие; Гедимин списал это на влияние лабораторных экранов и пребывания за пределами Равнины. «Забыл спросить, светилась ли палка в Ураниуме,» — с досадой подумал он, сооружая над фонарями защитный купол. «Должна была. Так быстро свойства не меняются.»

Он не стал запускать реактор, опасаясь, что цера вместо подзарядки напрочь выгорит. Хватило и луча из незапущенного — не прошло и секунды, как все фонари вспыхнули ярким жёлтым светом. Гедимин долго ещё возился с дозиметром, проверяя все их фрагменты на накопленную радиацию, — ни дерево, ни «пластик»-гзеш не фонили, посвечивала сама цера — но в прежних пределах.

— Значит, без подзарядки не обойтись? — спросил неведомо откуда взявшийся Айзек, заглядывая под защитный купол. Гедимин едва не вздрогнул от неожиданной реплики и недовольно сощурился на сармата. «Часто он застаёт меня врасплох. Как Ассархаддон. То ли он научился, то ли я потерял бдительность…»

— Заряжать надо, — подтвердил он. — На станции с этим проблем не будет.

— Ты с ними закончил? — Айзек тронул пальцем защитное поле. — Ещё будут нужны? Я бы раздал их новым поселенцам — тут каждому хватит.

Гедимин пожал плечами.

— Забирай. Как погаснет, пусть приходят. Только сразу, а не через неделю, — я статистику веду.

— Ясное дело, — кивнул Айзек, собирая фонари со штатива. Гедимин, уже не обращая на него внимания, расчищал место на столе, раскладывал части будущей конструкции, переливал в колбу «жидкую молнию». Работы предстояло много.

…Заскучавший Сокол в очередной раз ткнулся в ступню Гедимина. Сармат возился со штативами, закрепляя почти собранную установку, и на тычок только фыркнул — «Ксенофауны мне ещё не хватало…» Он подсоединил последний патрубок, тронул когтем уплотнитель, недоверчиво хмыкнул и открыл настежь клапаны. Установка теперь занимала треть стола, — система осушения и четыре цилиндра с поршнями разного диаметра. Гедимин скользнул по ней взглядом и поднял голову к потолку — туда уходили четыре слабо натянутых троса. «Работать-то будет, но вот итоговая мощность… Ничего непонятно с этими камешками. По уму, оно вообще работать не должно…»

— Любопытно, — вполголоса заметил Айзек, снова материализовавшийся посреди отсека. — Ты нам крышу не сорвёшь?

Гедимин, сбитый с мысли, сердито сощурился. «Он ещё спросил бы — 'не взорвётся?»

— Надо будет — починю, — буркнул он, усиливая натяжение. «Надо бы проверить с реальной нагрузкой. Приборы приборами, но мне здесь всё время кажется, что они врут.»

Сокол зашуршал громче и высунул из-под стола хоботок. Айзек покосился на него и едва заметно ухмыльнулся.

— Вынеси животное на улицу. Оно тут уже извелось.

— Установку не трогать, — Гедимин недобро сощурился на командира, но тот лишь улыбнулся и развёл руками.

— Мы все с нетерпением ждём запуска. Защитным полем на всякий случай прикрой, ладно?

…Холм тряхнуло, когда Гедимин уже спустился по трапу. Едва удержавшись на поехавшем из-под ног гравии, сармат оглянулся на лабораторию, поправил сместившийся трап, прислушался к отдалённому гулу — и быстро пошёл к обрыву. Вокруг сновали, вылетая из-под ног, потревоженные нхельви, и их писк и цокот сопровождали Гедимина всю дорогу. Сокол ёрзал на плече, помахивая крыльями, и раздражённо гудел, — попытки взлёта предотвращало защитное поле, а вот хоботок сармат обмотать не догадался.

Когда он обогнул шатры, гул уже смолк. В полумраке у обрыва ярко светился посох стража — Гор неглубоко погрузил его в гравий и опёрся крючковатой лапой, о чём-то негромко беседуя с Таркасаном. Филк стоял в полукольце жёлтого света — свежезаряженный фонарь затмил даже белое свечение посоха.

— Текк’ты здесь? — Гедимин подошёл к обрыву и заглянул в долину. Из темноты ему навстречу поднялись четыре массивных головы. Гор качнул посохом, сделал свет поярче, и сармат увидел на дне долины плотный слой шевелящихся бронированных тел. Там были ещё Текк’ты — пятеро или шестеро, каждый — метров пятнадцать в длину. Гедимин шёпотом помянул спаривание «макак».

— Сегодня есть кому работать, — заметил Гор, поворачивая узкую голову с сходящимися жвалами. — В Синви и Алвен уже послали гонцов за припасами.

Гедимин угрюмо сощурился на шевелящуюся массу на дне долины. «У нас тут что, откормочный цех?»

— Пусть выберут одного, кто будет копать, и двоих для подъёма камней, — вслух сказал он. — Эта мелюзга — молодые Текк’ты?

— Им ещё долго расти, — отозвался Гор, поднимая над долиной светящийся посох. Когда страж загудел на языке Текк’тов, держащийся поблизости Таркасан, вздрогнув, отступил на пару шагов. Гедимин смотрел, как гигантские змеи один за другим ныряют в скалу, как последний из них отодвигает крышку шахты и подбирает брошенные верёвки… Остался только один крупный Текк’т — и клубок мелюзги, и невыполненный план по тектонозаготовкам.

— Цыц! — Гедимин щёлкнул пальцем по спинному щитку Сокола, заставив его прервать вопль на полузвуке и втянуть хоботок. — Гор, спроси Текк’та — он будет месить камень? Остальные существа могут перебраться к кухням — там полно незанятых аборигенов. Пускай с ними нхельви поиграют, что ли…

Гор часто защёлкал жвалами, и что-то в его груди захрустело. Сармат настороженно посмотрел на него — такие звуки он слышал впервые.

— Все эти Текк’ты будут месить твой камень, — сказал Гор, обменявшись со змеиным клубком гудящими и лязгающими звуками. — Старший уже был в долине Эл-лид пару дней назад, а теперь вернулся с подмогой.

Гедимин изумлённо мигнул.

— И что, от этой мелюзги будет прок? — вырвалось у него, прежде чем он успел прикусить язык. Таркасан, вскинув на него испуганный взгляд, отступил ещё на шаг от края — как будто он имел хоть какое-то отношение к работам, Гедимину, Текк’там и их взаимоотношениям.

— За ними нужен присмотр, но они ненамного слабее зрелых Текк’тов, — сказал Гор, прислушавшись к гулу со дна долины. — Не волнуйся, Дим-мин. Сегодня работа будет сделана хорошо.

Сармат недоверчиво хмыкнул и включил сканер. На экране проступили очертания расширяющейся полости глубоко под землёй, Текк’ты, вдвоём «отгрызающие» куски от скального пласта, ещё один, спиралью свернувшийся вокруг ствола главной шахты… Бесформенный шевелящийся клубок на поверхности распался — мелкие Текк’ты распределились по свободному месту попарно. Старший поддел головой насыпь поперёк долины, поставил её на торец и, сбив рыхлые слои, выдрал из сердцевины пласт жёлтого камня. Разодрав его на четыре части, он ударом головы направил первый комок минерала дальней паре «детёнышей». Когда ещё два куска отправились к мелким Текк’там, старший взял оставшийся ошмёток и грохнул им о землю. Несколько секунд снизу доносился непрерывный гул, потом загромыхали камни — Текк’ты гоняли их от холма к холму, то расплющивая, то скатывая в комья.

— Они сделают работу, — уверенно повторил Гор, тронув плечо Гедимина хитиновым лезвием. Сокол зашипел на него и заскрежетал когтями по броне в очередной попытке вывернуться.

— Хорошо, если так, — отозвался Гедимин, отодвигаясь от стража. Он смотрел на экран сканера. Камень, и правда, быстро уплотнялся. Две пары Текк’тов делали двойной тектон, ещё одна, по примеру старшего змея, — тройной. Процесс шёл быстро — по расчётам Гедимина, за десять минут они должны были управиться.

«Потом пойдут за новым сырьём,» — сармат посмотрел туда, где в темноте скрывались запасы расплющенных валунов — спрессованный гравий разных сортов. «Надо смотреть за ними. Часа на три у них хватит сил, — всё это время я просижу здесь. А там моя установка, и запустить её некому…»

— Мы с Тарр-ка говорили о светильниках, — снова подал голос Гор, указав на деревянный фонарь Таркасана. — От такой дрянной церы добиться столь яркого света! Верно, ты на полдня зарываешь её в живой металл, чтобы она так горела.

«А, вот как они заряжают светильники,» — подумал Гедимин. «Хорошая у них устойчивость к омикрон-лучам. Все неустойчивые, видимо, вымерли…»

Бесполезные рассуждения внезапно прервала новая мысль, и сармат резко развернулся к стражу.

— У тебя ещё цера есть? Такая же дрянная?

— Чего-чего, а дряни всегда много, — страж сложил лапы-лезвия на груди. — Есть и ещё хуже. Не знаю, для чего её накопали, — лежит в корзинах, занимает место. Тебе, конечно, такого не надо. Её хоть в Пламя суй — вспыхнет и погаснет.

Гедимин впился в него пристальным взглядом. «А ведь датчиков у нас тут не будет,» — мелькнуло в голове. «Ни дозиметров, ни индикаторов, ничего.»

— Привези немного такой, — вслух сказал он. — Самой плохой, какая у тебя есть.

Страж смерил его долгим взглядом и в задумчивости пощёлкал жвалами.

— Ну, раз ты просишь, — нехотя согласился он. — Но эта цера и вправду очень плоха. Даже ты, со своей мощью, ничего с ней сделать не сможешь.

Гедимин пожал плечами.

— Когда повезёшь плохую церу, добавь ещё такой же, какая была в прошлый раз. Та — для опытов, а эта — уже для работы.

Гор опустил лапы-лезвия к груди.

— Радостно слышать, что работа идёт.

…Сокол дремал, примостившись на плече Гедимина. Сармат вполглаза следил за Текк’тами и задумчиво смотрел на незаконченные чертежи. «Опять всё упирается в материалы. Термоизоляция, мать её колба… Можно, конечно, взять кусок деревяшки, он от такой температуры даже не обуглится…»

Сокол громыхнул всеми щитками и, высоко вскинув хоботок, затрубил что было мочи. Гедимин вздрогнул от неожиданности и затряс головой — от рёва в наушник в очередной раз пострадали барабанные перепонки. Когда «трилобит» втянул хоботок, сквозь гул в ушах сармат услышал перестук костей по дереву и деревяшек по огромной кости. К холму Элид приближался караван.

Текк’ты на дне долины зашевелились было, поворачивая головы на звук, но старший загудел на них, и работа продолжилась. Третий час изготовления тектона подходил к концу, и Гедимин смотрел на растущие штабеля заготовок с робкой надеждой. «Даже если они сейчас уползут, план на сегодня, считай, выполнен,» — прикинул он про себя. «Вот бы каждый день так…»

Барабаны застучали громче, им ответила какая-то воющая дудка, на дудку откликнулся Сокол, и Гедимин, запоздало прикрыв ближайший к «трилобиту» наушник, двинулся к источникам шума. «Так шумят — значит, привезли сырьё. Доставщики продуктов не барабанят.»

К пологому склону он выбрался последним — там уже были все, кроме Вепуата, даже филки подошли и остановились чуть в стороне, настороженно глядя на вползающие на холм повозки. На первой паре волокуш ехали Скогны, и цвета их «знамени» показались Гедимину знакомыми. Следом, отстав на десяток метров, поднялись волокуши Броннов. Они привезли костяной барабан и перестали колотить в него, лишь когда последняя из повозок встала на холме в один ряд с полевыми кухнями. Вместе с костяным треском затихли и хрюкающие звуки из-под щитков «трилобита» — Гедимин держал его за хоботок, не давая трубить, но тихо сидеть он всё равно не хотел.

— А, вот ты где, — оглянулся на сармата Айзек. — Принимай сырьё.

«А это всё-таки не плетёные корзины. Эта штука так и растёт,» — мелькнуло в мозгу у Гедимина, когда Бронны стащили на землю первую ёмкость. Их было двое, корзина — в их рост и вчетверо шире, но на гравий она слетела мгновенно и точно, даже не накренившись. Следом, оставив на повозке пару «грузчиков» и погонщика, спустились аборигены в ярких полосатых шапках, сильно похожих на гребни. Их было четверо, и они принесли объёмистые, по Броннским меркам, рюкзаки — видимо, какие-то вещи в сумки у пояса не поместились.

— Мастера-портные приехали из Ушта, — пояснил Хассинельг, незаметно выйдя из-за повозок — в этот раз ему поручили сопровождать караван. — Они приветствуют вас с уважением.

Айзек слегка наклонил голову, притронувшись пальцами ко лбу, и повернулся к волокушам Скогнов. Там тоже спускали корзины — их было две, из того же материала, но меньшего размера. За корзинами спустились и встали у борта четверо Скогнов с рюкзаками и раздутыми поясными сумками. Гедимин мигнул.

— Мастера из Сэви тоже приехали на работу, — пояснил Хассинельг после нескольких реплик и приветственных жестов со стороны Скогнов. — Их цех знает, что Равные Куэннам достойно платят мастерам.

Гедимин снова мигнул. «Две бригады портных? На четырёх-то филков⁈ М-да, похоже, кто-то широко разболтал про инструменты из рэссены. Опять возиться с отливками, мать моя колба…»

— Груз для Дим-мина, — Хассинельг указал свободной рукой на большую корзину, а навершием посоха — на две поменьше. — В Уште очень удивились, что вам нужны очёски, но собрали их много. А из Сэви привезли то, что нужно для варки гзеша.

Один из Скогнов, оставшихся на повозке, зашевелился и сказал что-то, глядя на Гедимина. Тот настороженно сощурился и прикрыл Сокола согнутой рукой. «Что привезли — хорошо. Сырьё нужно. А вот что прицепятся к животному…»

Хассинельг открыл было рот, но вставший рядом с сарматами Гор резко качнул посохом и недовольно щёлкнул жвалами.

— Эти Скогны! Мало уже было попыток обмануть чужеземцев⁈ Мы ведь можем и не пускать сюда жителей Сэви.

— Ты что-то слишком спешишь, — отозвался Хассинельг, тоже чем-то недовольный. — Такие меры из-за одного вопроса…

Айзек громко ударил рукавицей о рукавицу. Металлический звон прокатился над холмом, заставив аборигенов прижать уши. Животное на плече Гедимина попыталось свернуться клубком и наконец перестало елозить и замерло.

— Может, сначала скажете вслух, что вам не понравилось? Я в таком вопросе ничего страшного не вижу.

Гедимин с тоской оглянулся на шатёр Вепуата. «Хорошо ему. Будет понимать, о чём они каждый раз болтают. А то стоишь тут, как идиот…»

Гор щёлкнул жвалами.

— Ваша щедрость известна всей Равнине. Но одно дело — дарить инструменты. А другое — разбрасываться тайнами ремесла. Такие вещи стоят сильно дороже, чем котелок дрянного сеша или пара рубах. Дим-мин, этот наглец из Сэви хотел купить по куску гзеша разных цветов — такого, какой делают в долине Эл-лид. Не давай ему ничего!

Гедимин ошалело замигал, оглянулся на Айзека, — тот кивал ему, как заведённый. «Слушай, что говорят!» — резким жестом сказал Гварза.

— Угу, — буркнул Гедимин и, глядя на Скогна, отрицательно качнул головой. Внутри, под рёбрами, шевельнулось что-то холодное — так, едва заметно, но сармату сразу стало не по себе. «Что у них тут наверчено вокруг технологий? Может, и Скогны не должны были нам говорить, как делать гзеш? Я же просто расспросил их тогда…»

— Моя благодарность жителям Сэви и Ушта, — дежурно ответил Айзек, притронувшись ко лбу. — Гедимин, забирай своё добро. Кириг, помоги ему с корзи…

Сармат молча отодвинул филка от плетёнки, отвязал ремни, заглянул внутрь. Неровные пласты сеша были разделены крупными белыми листьями. Все листья были разной формы, но поверхность закрывали плотно — куски эластомера нигде не склеились.

— Сам донесу, — буркнул Гедимин, прикрепляя ёмкости к броне. «И сразу включу печь. Пора начинать варку. Скоро Айзек прибежит с заказом на инструменты, потом ещё надо запасы ксенофторидов пополнить. Очёски разберу ближе к ночи. А установка… М-да, нескоро вы все дождётесь запуска.»

Его мысли прервал пронзительный вопль. Все аборигены — и на волокушах, и вокруг них, — развернулись к чему-то за штабелем бочонков и заверещали, размахивая подручными предметами. Из-за повозки высунулся длинный хоботок, потом выплыло листовидное бронированное тело на тонких цветных крыльях.

«Сокол удрал⁈» — Гедимин схватился за плечо и услышал сердитое хрюканье. «Трилобит» был на месте — дёргал хвостом, выпускал и втягивал крылья, трещал панцирем и странно клокотал, будто внутри него включился кипятильник. Существо, проплывающее мимо волокуши, приостановилось, выгибаясь дугой, испустило короткий трубный звук и скользнуло дальше. Мимо него, едва не зацепив крыло, пролетел булыжник.

— Нергон! — услышал Гедимин гневный крик Гора, увидел краем глаза белую вспышку — и, уже не рассуждая, швырнул шар защитного поля и кинулся следом. Секунду спустя он стоял спиной к непрозрачному белесому куполу, под которым что-то грохотало гравием, и смотрел в фасетчатые глаза стража-«богомола». В грудь сармату упиралось навершие светящегося посоха.

— Дим-мин, — медленно проговорил «богомол»; его слова едва можно было разобрать из-за частого хитинового треска. — Уйди.

— Отстань от животных, — отозвался Гедимин, досадливо щурясь на оброненные корзины. Одна из них открылась, из неё выпали белые обёртки и куски сушёной слизи.

«А, продухи надо сделать…» — спохватился он и протянул к куполу за спиной генератор защитного поля. Шорох гравия стал громче, теперь слышно было, что пойманный «трилобит» недовольно стучит спинными щитками. Гедимин скосил глаз на светящийся посох — страж отодвинул его на десяток сантиметров, но опускать не спешил — и криво ухмыльнулся.

— Гор, уймись! — услышал он резкий возглас Хассинельга. Второй страж спрыгнул с волокуши. Его посох с костяным треском ударился о посох Гора, отталкивая его в сторону от Гедимина.

— Что тут ещё? Что случилось? — к сармату быстро подошёл Айзек. Гедимин кивнул на купол. Из верхнего продуха уже высунулся хоботок — когда перестали светить в глаза посохом, «трилобит» перестал трещать и начал нюхать. Гедимин покосился на свою броню и мигнул — там, куда недавно упиралось белое навершие, верхние щитки оплыли и покрылись пузырями.

Айзек протяжно вздохнул.

— Ещё один питомец? — он тронул пальцем край продуха, и хоботок развернулся к нему, едва не задев его руку. — Возьмёшь себе?

— Отдам Вепуату, — буркнул Гедимин. — Отгони стражей. Эта тварь боится их, а мне её ещё выманивать.

Айзек хмыкнул.

— Не забудь из неё вытрясти все камни. Кенен, посмотри, она ничего на холме не закопала?

— Нергонский лазутчик… — Гор громко щёлкнул жвалами и очень неохотно шагнул назад. — Зачем они тебе, Дим-мин? Лучше убить.

Сармат молча отвернулся.

Он не запомнил, в какой из корзин была еда для Сокола, но в ближайшем бочонке нашлось что-то вроде разделанной рыбы. Притихший «трилобит» на плече сразу оживился и потянулся к руке. Гедимин сунул ему кусок «рыбы», зачерпнул ещё, сколько поместилось в кулак, и встал над куполом, свободной рукой расширяя продух. Существо тут же высунуло и хоботок, и головной сегмент, и потянулось к сармату всем туловищем. Гедимин поднёс кулак с едой к свободному плечу. Генератор защитного поля был наготове, и он понадобился — секунду спустя второй «трилобит» распластался на его спине, свесив вперёд головной сегмент, и всосал в хоботок весь кулак и запястье, натянувшись чуть не до локтя. Полоса защитного поля «пристегнула» животное к плечу. Руку удалось вытащить не с первой попытки.

— Осторожно, — процедил Кенен Гварза; только теперь Гедимин заметил, что сармат стоит за остатками купола-ловушки и пристально смотрит на «трилобитов». — Так очень легко травмировать.

— Сам лови, — отозвался Гедимин, разворачиваясь к оброненным корзинам. Их уже не было, и даже куски сушёной слизи куда-то пропали. Сармат растерянно мигнул — и увидел за шатрами, недалеко от лаборатории, филка с большой корзиной за плечами.

— Всё отнесли в твой отсек, — успокоил Гедимина Айзек, с едва заметной ухмылкой глядя на его плечи. — Ты-то сам цел? Посох стража — не просто палочка…

— Угу, — сармат царапнул когтем деформированный щиток и сердито сощурился. — У чужака даже камней с собой нет. Настоящих лазутчиков твои стражи не ловят, куда им…

Айзек хотел что-то сказать, но Гедимин уже развернулся к лагерю. «Трилобиты» ворочались и недовольно хрюкали, их хвосты на ходу бились о скафандр, и сармату хотелось как можно быстрее от них избавиться.

Вепуат ждал его снаружи шатра — Гедимин едва в него не врезался, пока отвлёкся на уползающего «чужака», и с трудом успел остановиться в полуметре от сармата. Тот стоял, облокотившись на два дрона, и слегка покачивался, но его глаза горели азартом.

— Второй! — вскрикнул он, шагнув вперёд; Гедимин ухватил его за плечо, и вовремя — круглые дроны выскользнули из-под локтей сармата, и он едва не рухнул Гедимину под ноги. — Пустой, говоришь? Без камней? И на холме ничего не зарыто?

Сармат пожал плечами, едва не уронив и «трилобитов», и Вепуата.

— Гварза не нашёл. Ты чего встал? Иди ложись!

— Иду, — Вепуат с рассеянной ухмылкой шагнул в сторону и начал оседать.

…Гедимин продел последнюю кость в выступ-петлю и подался назад, недовольно щурясь, — эти конструкции, даже собранные своими руками, казались ему очень ненадёжными. «Удержит, нет?» — он с сомнением посмотрел на массивного «трилобита», с немалой силой бьющего по скафандру хвостом. «Здоровые твари. Такая смахнёт и полку, и полшатра…»

Пересаживать силой не пришлось — Сокол, едва ослаб сдерживающий «ремень» защитного поля, перемахнул на решётку и повис, уцепившись за перекладины крючками на брюхе. Его «крылья» приподнялись кверху, в совсем уже нелетучее положение, и часто затрепетали. Под оттопыренными щитками заклокотало и захрюкало. Пока Гедимин неумело возился с ремешками-фиксаторами, Сокол даже не посмотрел на него — и даже не щёлкнул панцирем, когда его пристегнули к полке.

— Вот так, — одобрительно хмыкнул Вепуат, приподнимаясь на локте. Он лежал поодаль от полок — Гедимин перетащил его туда, и с тех пор разведчик старался не шевелиться. Его взгляд наконец сфокусировался — сначала на Соколе, теперь — на втором животном. Оно так и сидело на плече Гедимина, изредка отвечая на звуки сородича ленивыми щелчками и шевелением хоботка.

— Руку сунь ему под голову, — посоветовал Вепуат, пристально следя за чужаком. — Хвост прижми. Теперь вешай… голову держи, держи! Шлейки… вот так, можешь отпускать.

Гедимин отдёрнул руку от трещащего и дёргающегося панциря и шагнул назад. Второй «трилобит» оказался беспокойнее первого, но секунд через десять унялся и он — втянул «крылья», поджал хоботок и повис на решётке.

— Сокол всё-таки приманил сородича, — ухмыльнулся Вепуат, опуская голову на подстилки. — Я уже переживал. Он так горланил…

Гедимин хмыкнул.

— Видимо, приманил, — согласился он, глядя на чужака сквозь сканер. — У этой твари даже камней с собой не было. Плохой лазутчик… Может, это вообще дикое животное? Не приручённое?

— Не-а, — отозвался Вепуат, вяло приподнимаясь на локте; его взгляд снова поплыл. — Насечки на груди. Клеймо, как у Сокола. Форма другая… Ты кормил его? Обоих покормил?

Гедимин едва заметно поморщился, но кивнул. «То Ренгер таскал в штаб ксенофауну, теперь Вепуат за это взялся. Нас сюда не за этим послали!»

— Спасибо, — слабо улыбнулся разведчик и заворочался, глубже зарываясь в подстилки. Гедимин присел рядом с ним, вглядываясь в посветлевшие глаза. Их зрачки то и дело куда-то смещались — каждый в свою сторону.

— Как ты здесь? Лучше? — осторожно спросил Гедимин. Вепуат рассеянно ухмыльнулся.

— Я — хорошо. Только стены иногда плывут. И что-нибудь отключается. То нога, то рука… Ты иди, ремонтник. Я к вечеру встану…

Он прикрыл глаза. Гедимин с подозрением покосился на «трилобитов» — они притихли и даже перестали булькать, только пристально смотрели друг на друга, широко расставив отростки на хоботках. Сармат покачал головой и выбрался из шатра. «Если это самец и самка, можно дать им спариться. Интересно, как они размножаются — яйцами или спорами?»

…Внутренний шлюз открылся, и Гедимин едва успел притормозить на пороге — не то наверняка наступил бы на какого-нибудь аборигена. Отсек был поделен надвое; в одной половине устроились двое филков, утащенное у Вепуата кресло и бригада портных-Броннов, в другой — оставшиеся филки, кресло Гедимина и группка Скогнов. Кресла пришлись кстати — на них удобно было залезать, снимая мерки. Гедимин порадовался про себя, что он в скафандре, и мысленно пообещал протереть всё дезинфектантами — аборигены прошли пешком пол-Метагалактики и ноги после этого, естественно, не вымыли.

За снятием мерок, встав посреди отсека, наблюдал Айзек. Гедимин аккуратно обогнул его и прошёл к своему столу. Установка, завёрнутая в защитное поле, уже была спущена на пол, а на столешницу пристроили корзины с сырьём для гзеша. Гедимин, досадливо щурясь, поворошил его, прикинул на вес и открыл один из ящиков стола. «Ксенофториды… Ещё есть. Зелёного мало…»

— Het— ta! — кто-то щёлкнул когтем по его плечу. Обернувшись, он увидел Айзека.

— Погоди варить, — сказал тот, доставая из-под пластины брони сложенный вшестеро листок. — Посмотри сюда. Мы с Кененом слегка переработали твой чертёж. В твоём скафандре хорошо работать в машзале. Но в машзал полезут си-ильно не все. А для простых дежурных он тяжеловат. Таркасан подтвердит.

Гедимин мигнул. Потом мигнул ещё раз — уже глядя на схему комбинезона, почти целиком состоящего из жёлтого гзеша, предельно облегчённого и минимально экранированного — красный гзеш с ипроновой фольгой прикрывал только голову, шею и область между ключиц.

— Он же прозрачный, — пробормотал сармат. — Даже «гамму» не задержит. А если авария?

Айзек протянул ему второй листок.

— Дежурная смена сидит не у реактора. Если авария — излучение погаснет на экранах корпусов. Если же во вспомогательном корпусе бахнет какой-нибудь облучатель… вот, посмотри расчёты. По прикидкам Кенена, у сармата в таком костюме пятнадцать минут, чтобы удрать за экран и ввести себе флоний.

Гедимин мигнул в третий раз. Он пытался сосредоточиться на цифрах, проверить расчёты, а в груди неприятно ныло, и в мозгу вспыхивала и гасла какая-то тревожащая, но трудноформулируемая мысль.

— В общем, вот тебе чертёж, — Айзек, вынув листок из пальцев Гедимина, аккуратно его расправил и прикрепил на видное место. — С сырьём теперь проблем нет?

Сармат вяло кивнул, глядя мимо него на заполонивших отсек аборигенов. И Скогны, и Бронны заканчивали снимать мерки и теперь просто разглядывали филков, о чём-то переговариваясь. Те в ответ угрюмо щурились. Друг на друга Бронны и Скогны подчёркнуто не смотрели — стояли вполоборота, а то и спиной, слегка прижав уши.

«А мерки никто не записывает,» — мелькнуло в голове Гедимина, разглядывающего мерные шнуры. Их уже смотали; мерщики слезли с кресел последними и тут же заверещали громче всех. «Шнурки у них аккуратные. Вот только… Hasu!»

Гедимин изумлённо мигнул и схватился за сканер. Глазомер его не обманул — отрезки между узлами на одном шнуре чуть ли не на треть отличались от промежутков на другом, и обе шкалы никак не сопоставлялись с двумя, уже известными сармату. «Мать моя колба,» — он ошалело встряхнул головой. «Четыре системы мер⁈»

…Бронны и Скогны выбирались из отсека долго, Айзеку даже пришлось на них прикрикнуть, — видимо, никак не могли поделить между собой шлюзовую камеру. Гедимин, вполглаза следя за термодатчиками, отмерял сырьё — взвешивал пласты сеша, сухую слизь, мерил уровень красного и жёлтого порошка в колбах. На запястье изредка мигал светодиод — Айзек сбросил на передатчик снимки очередных инструментов, но сармат даже не открывал их. «Сделаю закладку на гзеш и пойду за металлом. Всё равно до завтра ничего не сварится. Потом надо будет ипрон раскатать. И ксенофториды… да, пополнить запасы. Рэссеновые опилки нужны, ксенолитий уже есть…»

— Гедимин, — окликнул его Айзек, когда он закупорил последний загрузочный люк и усилил нагрев. — Ты насчёт купальни ещё не думал? Поселенцам надоело мыться в тазу.

Ремонтник сердито фыркнул.

— Все в один не влезли? Дай им второй, — он с тоской посмотрел на заброшенную и так и не запущенную установку. «Гзеш, инструменты, ксенофториды, тектон… Мне что, размножиться делением⁈»

— У тебя были какие-то наработки по подъёму воды из подземных линз, — спокойно продолжал Айзек. — Небольшая душевая кабинка, пусть даже из шкур. Поселенцев это сильно подбодрило бы. И акклиматизацию ускорило. О водоочистке можешь пока не волноваться — тут никто не волнуется, сливают, куда придётся.

— Времени нет, — буркнул Гедимин, разворачивая голограмму — собранные вместе снимки заказанных вещиц. — Занят.

— Пора тебе распределить работу, — покачал головой Айзек. — У тебя пять лаборантов на выбор.

Гедимин едва не грохнул передатчик о столешницу — вовремя придержал на лету запястье и прижал руку к груди.

— Чего⁈

— Того, — Айзек сузил глаза в ответ. — Зачем мы сюда филков привезли⁈ Раздай им рутинные дела и занимайся исследованиями. Какая у тебя сейчас работа?

— Гзеш, рэссена, ксенофториды, — Гедимин загнул три пальца, а через полсекунды сжал руку в кулак. — Текк’ты.

— Ну вот, — Айзек оглянулся на приоткрытый проём соседнего отсека. — Посади кого-нибудь следить за термодатчиками. И за фторогенератором филки спокойно присмотрят. Текк’ты… ну, тут сложнее. Но ведь они не весь день копают?

Гедимин заглянул ему в глаза — определённо, Айзек не шутил.

— Иди со своими филками, — угрюмо сощурился он. — Кому потом за ними переделывать⁈

— Что переделывать? — Айзек не двинулся с места. — Что они, термодатчиков не видели? Или манометра?

Гедимин с тяжёлым вздохом развернулся к печи. «Ага, нагрев есть… процесс пошёл. Теперь главное — не мешать. Выставлю таймеры…»

Когда он убрал руку от таймера, кто-то снова тронул его за плечо.

— Так позвать Бласко, чтобы смотрел за твоей печкой? — спросил Айзек. — Что нужно-то? Не перегревать и не охлаждать?

Гедимин поморщился.

— Хочешь — зови, — буркнул он. — Вот температура. Держать в пределах десяти градусов. Ничего не трогать. Таймер сработает — звать меня. А я пошёл за рэссеной.

— Ну, это и филки могли бы… — начал было Айзек, но Гедимин отмахнулся.

— Целиком не дотащат. А плазморез я им не дам.

…Когда Гедимин вернулся в лабораторию с центнером металлических обрезков, у печи сидел один из филков и, подперев ладонью щёку, смотрел на таймер. Ремонтник беззвучно ухмыльнулся. «Ну, сиди. Надолго хватит.»

Литейная станция в последние недели даже и не остывала до комнатной температуры — от неё постоянно кому-то что-то было надо. Вот и сейчас термодатчики показывали четыреста градусов — но, по крайней мере, тигель был свободен. Гедимин загрузил шихту, запустил нагрев и склонился над опоками, привычно сворачивая защитное поле по форме будущей отливки. Сегодня от сармата хотели пару бесшарнирных ножниц, резец, миниатюрный топор, пробойник и тоненькие свёрла.

— Гедимин, — раздался за плечом смущённый незнакомый голос. — Айзек сказал, тебе нужна помощь.

Сармат придержал руку, дёрнувшуюся дать наглому филку в лоб, доделал форму и медленно развернулся к пришельцу.

— Ты кто?

— Кириг, — ответил филк и смутился ещё сильнее. — Помочь тебе с защитным полем? Это литейные формы у тебя?

Гедимин едва заметно поморщился.

— Смотри за термодатчиками, — буркнул он. — На тысяче двухсот станция сбросит шлак. Металл потечёт после двух с половиной.

Кириг тихонько присвистнул.

— Хороший металл… Это рэссена, да? И что, она правда падает с неба?

Гедимин криво ухмыльнулся. «Им уже что-то рассказали. В кои-то веки Айзек не молчал, как на допросе. Может, филки уже знают побольше меня…»

— Через пять дней увидишь, — отозвался он, поворачиваясь к опокам. «Пока Вепуата нет, установку поставлю на его стол. Освободится место под фторогенератор…»

…Мелочиться Гедимин не стал — притащил сразу бочку и поставил её посреди отсека. Оба филка, делающие вид, что следят за термодатчиками, тут же развернулись и уставились на неё. Гедимин достал вакуумный контейнер, взвесил на ладони, пересчитал пластины ксенолития и аккуратно извлёк одну из-под приподнятой крышки, тут же обернув её защитным полем. «Вроде не окислилось,» — сармат придирчиво осмотрел желтоватую поверхность. «Теперь её измельчить…»

Рэссеновая стружка получалась красивая — тоненькие длинные спирали; они плотно скручивались и напоминали фигурные бусины — хоть сразу нанизывай. Филк, сидевший у печи, окончательно забыл о термодатчиках и потянулся к недопиленному куску рэссены.

— Что ты делаешь? Точишь его?

— Опилки, — Гедимин осторожно ссыпал добытое сырьё в пробирку. — Рэссеновые опилки.

Он двумя пальцами взял филка за запястье, стряхнул его руку со спрессованных металлических капель и продолжил работу. «Помощники, sa has— su…»

…Ксенолитиевая пластина лежала на дне ёмкости, в зеленоватой воде, но «фтор» не выделялся — от вступления в реакцию ксенолитий пока защищало прозрачное поле. Гедимин со вздохом накрыл всю установку непрозрачным кожухом, пристроил сверху перевёрнутую кювету с осколком «вечного льда» («для стабилизации») и, досчитав про себя до трёх, направил на кожух генератор защитного поля. Внутри зашипело — реакция началась.

«Ну, хоть это ненадолго. Через полчаса закончится,» — думал Гедимин, с тоской глядя поверх стола на так и не запущенную поршневую установку. Тросы пришлось отцепить от потолка и смотать. Вокруг уже слонялись трое филков и пытались протереть в защитном куполе глазок. Гедимин недовольно сощурился на печь, на литейную станцию, — вроде бы все процессы протекали нормально, хоть и без контроля даже со стороны филков. «Работнички, мать моя колба…»

Лаборатория плавно качнулась с борта на борт, установка зашипела громче. Гедимин схватился за сканер. О том, что нужно дышать, он вспомнил минуту спустя, когда шипение притихло.

— Гедимин! — из отсека высунулся недовольный Айзек. — Это тебя.

Сармат фыркнул.

— Фтор, — напомнил он, кивнув на прикрытую кожухом установку. Лабораторию снова встряхнуло.

— Иди! — Айзек протиснулся мимо филков к установке и встал над ней. — Мне-то доверишь⁈

«У фтора спрашивай,» — думал Гедимин, спускаясь по трапу. Пока он проходил шлюзы, лабораторию качнуло ещё раз, и сармат с замирающим сердцем прислушивался, не громыхнёт ли в отсеке, но всё было тихо.

У обрыва среди валунов лежал один из мелких Текк’тов. Гор протянул ему свой посох, и существо ощупывало навершие тонким языком. Чуть поодаль за ними наблюдал Таркасан. Увидев Гедимина, он облегчённо вздохнул, а Текк’т со стеклянным звоном свалился с обрыва. Внизу недовольно рявкнули.

— Айсиек говорил, что ты будешь очень занят, — слегка наклонил голову страж. — Мы не хотели отрывать тебя от дел. И я, и Тарр-ка сказали Текк’там делать то, что они делали с утра. Но головы Текк’тов твёрже скал…

Гедимин остановился у обрыва. Внизу не видно было камня — всюду блестели огромные чешуи на переплетающихся телах. Кто-то из Текк’тов положил хвост на крышку главной шахты, кто-то устроился поверх тектоновых заготовок. Гедимина встретили протяжным гулом. Сармат приподнял руку в приветственном жесте.

— Чего им надо-то? — сердито спросил он у стража. — Отказались работать? Почему?

Гор качнул посохом.

— Их собрали здесь Равные Куэннам. Их слова они слушают, наши — нет.

— Ну, вот им сармат, — Гедимин кивнул на Таркасана. — С ним что не так?

Посох снова качнулся. Чёрные глаза «богомола» ничего не выражали.

— Ты отправишь их работать? — спросил Гор. Гедимин качнул головой.

— Подожди. Не нравится мне это… Таркасан, лезь на валун.

Он взял филка за плечо и сам шагнул к обрыву, сердито щурясь на скопление Текк’тов. «Говоришь, мои слова слушают?»

— Скажи им, — медленно начал он. — Раз уж я равен Куэннам… Этот сармат, Таркасан, делает и говорит то, что сказал ему я. Его слова надо слушать, как мои. Пусть они это запомнят и передадут другим рабочим. А теперь — пусть продолжают утренние работы.

Когда гул и звон утихли, трое Текк’тов беззвучно нырнули в скалу. Крышка, сдвинутая чьим-то хвостом, со скрежетом проехалась по направляющим и замерла. Мелкие Текк’ты облепили горку жёлтых валунов на дне долины, и вскоре Гедимин увидел, как сплющивается и расплёскивается размягчённый камень.

— Можно, я слезу? — робко спросил Таркасан, и сармат отдёрнул руку — он так и держал филка за плечо, машинально намотав на пальцы плотную ткань комбинезона. Таркасан спрыгнул с валуна и отошёл подальше, потирая плечо. Гор так и стоял у обрыва, и его фасетчатые глаза по-прежнему ничего не выражали.

— Они запомнили? — спросил Гедимин, кивнув на долину. — Они выполнят приказ Таркасана, когда вернутся?

Страж качнул посохом.

— Они ничего не сказали об этом.

…Установка уже не шипела — ксенолитий растворился, оставив на дне сосуда рыхлый желтовато-серый осадок. Гедимин долго сканировал установку в поисках молекул ксенофтора, прежде чем осторожно впустить внутрь воздух на дожигание. Температура снова подскочила на десяток градусов, но реактор выдержал, — и сармат, высыпав измельчённый цветной порошок в широкие кюветы, наконец облегчённо вздохнул. С измельчением особо возиться не пришлось — реакция разрушила металлы, искрошив их практически в пыль, даже прочная рэссеновая стружка потеряла форму, превратившись в мелкодисперсную малиновую взвесь. Запасы ксенофторидов были пополнены, и Гедимин, убрав защитные поля и пристроив опустевший реактор под вытяжку, на пару минут устроился в кресле, облокотившись на стол Вепуата и рассеянно глядя в стену. На третьей минуте взгляд сместился на тросы, свисающие с собранной, но так и не запущенной установки, и сармат задумчиво сощурился. Ещё через пару минут он выбирался из отсека, прижимая конструкцию к груди. «Экраны лаборатории дают помехи. Нужны испытания в условиях, приближенных к реальным…»

К установке, прикрытой защитным полем, немедленно сбежались нхельви — Гедимин поставил её на открытом участке, чуть поодаль от лабораторного шатра, только разровняв гравий под её опоры. Стая нхельви увязалась и за ним, но сармат не стал на неё отвлекаться.

Таскать плоские камни из долины на холм по одному было неудобно; сармат думал было соединить их в подобие колеса, но вовремя вспомнил о специфике Равнины и просто пробил поодаль от центра каждой лепёшки небольшое отверстие и продел трос. Шесть камней сразу нести было тяжеловато, но Гедимину не хотелось бегать за каждым — он обдумывал конструкцию новой установки, а беготня и уворачивание от лезущих под ноги аборигенов сильно отвлекали. Сгрузив всё у шатра и выдернув трос, Гедимин ненадолго остановился отдышаться и огляделся по сторонам. Вокруг и раньше было много нхельви, но сейчас сюда, похоже, сбежались все зверьки долины Элид. Сармат недовольно сощурился и поднял генератор защитного поля, очерчивая широкий круг. Сплошной купол он ставить не стал — только обвёл место испытаний двухметровой прозрачной стеной. Нхельви попятились, тревожно попискивая.

«Три опоры и пустая стена…» — Гедимин резал на части каменные круги, обдумывая конструкцию на ходу. «Сверху обработать под жёрнов. На него нагрузку… оставить блоки по полцентнера для нагрузки. Можно гравием досыпать. Заглубить опоры…»

Анкер он сделал из рэссенового прутка, загнув его верхнюю, торчащую из камня часть и завязав его узлом на самом себе, — конструкция не лучшая, но для удержания тросов достаточная. С нижней частью пришлось повозиться дольше, рассчитывая силу натяжения и выравнивая ход. Ещё несколько минут сармат пристраивал в сооружённой «башне» поршневую установку; о фундаменте для удобной работы он как-то не подумал, и проверять лючки и клапаны пришлось лёжа, частично зарывшись в гравий. «Надо управление проработать,» — шумно вздохнул он, переходя из лежачего положения в сидячее и открывая пусковой клапан. «Тросики, рычажки… Жаль, Иджеса нет — у него такое хорошо получалось.»

Установка засвистела, втягивая воздух в осушитель; несколько секунд — и открылся внутренний клапан. Первый поршень пошёл вверх. Гедимин выпрямился, шагнул назад, пристально глядя на жёрнов. Пятнадцать секунд — и круглый камень весом в полтора центнера со скрежетом провернулся на девяносто градусов. Ещё пять — и тросы плавно развернули его обратно, снова совмещая метки на его торцах и на стенах «башни». Через десяток тактов Гедимин обнаружил, что считает секунды вслух.

— Ядро Сатурна! — раздался за его спиной голос Вепуата. Гедимин развернулся, готовясь ловить падающее тело, но разведчик уже держался на ногах довольно твёрдо, только слегка опираясь на повисший в воздухе дрон. На его плече пристроился Сокол; его крылья были растопырены до предела и мелко трепетали, как будто он тоже поддерживал Вепуата в вертикальном положении.

— Ничего себе штуковина, — ухмыльнулся разведчик, присаживаясь на гравий и заглядывая внутрь «башни». Сокол резко втянул крылья, и Гедимину почудился облегчённый вздох.

— Тут центнер весу, да? — Вепуат поднял взгляд на плавно проворачивающийся жёрнов.

— Полтора, — Гедимин поднял массивный кусок камня, разломил надвое и пристроил сверху. — Теперь — два.

— А оно может и больше? — Вепуат оглянулся на обломки камня, разложенные вокруг установки. Гедимин только сейчас сообразил, что шатающемуся разведчику надо было как-то преодолеть защитное поле, и навряд ли он аккуратно проделывал калитку. Сармат быстро развернулся к ограде — её уже не было, но все зверьки держались на таком расстоянии, будто она ещё стояла. За стеной полосатых хвостов маячили Скогны-копейщики, две чётко разделённые стайки Броннов и ровная шеренга безоружных Скогнов. «Все, кто в лагере,» — Гедимин обвёл толпу мрачным взглядом. «Не хватает стража. И Текк’тов. Уж и их позвали бы, что ли…»

Он повернулся к установке — дополнительная нагрузка не повлияла на частоту вращения — и, выждав пару секунд, добавил ещё центнер сверху. Такт удлинился на секунду, но тросы пока выдерживали, и агрегат тоже. «Всё упрётся в прочность тросов,» — думал сармат, пытаясь в уме высчитать зависимость выполняемой работы от массы кейека в основании цилиндра. «С энергией проблем, похоже, нет. Всё упирается в предельную прочность…»

— Полтонны? — Вепуат беспокойно зашевелился, и Сокол, уловив его движение, снова выпустил крылья. — Там уже анкер хрустит. Выдержит?

Гедимин взглянул на экран сканера — нырять под установку, пытаясь что-то разглядеть своими глазами, было уже бессмысленно, да и опасно.

— Выдержит, — отозвался он, считая про себя секунды. Установка работала, жёрнов вращался. Рано или поздно анкер, раскрошив непрочный камень, должен был вылететь, но Гедимин не видел признаков скорой аварии. «Работает,» — медленно улыбнулся он. «Хоть что-то здесь работает.»

— Чего встал? — спросил он у Вепуата. — И где второй зверь?

— Сидит, привыкает, — отозвался разведчик, оглядываясь через плечо на аборигенов, и внезапно заверещал, изобразив какой-то странный, несарматский жест. Копейщики, вздрогнув, ответили вразнобой, кто-то шмыгнул в ближайшее укрытие. Вепуат фыркнул и снова что-то проверещал, уже глядя на Гедимина. Тот растерянно мигнул.

— Что?

— Говорю — они там обсуждают, на какой магии это работает, — Вепуат встряхнул головой и смущённо улыбнулся. — То ли камень, то ли вода… Так странно перестраиваться. Как будто мозги работают по-другому. Даже видишь иначе.

Гедимин снова мигнул.

— Это ты про речь? — уточнил он, пропустив мимо ушей порцию дикарского бреда. — Ты сейчас понимаешь, что они все несут?

— Ну да, — Вепуат слегка поморщился и цокнул на слишком шумную группу нхельви. Зверьки прижали уши и подались назад.

— Я слышу всех одновременно, и всё понятно, — Вепуат на секунду плотно прижал ладонь ко лбу. — А вот чтобы говорить, надо сосредоточиться. Настроиться как бы на волну… Я сейчас по-нашему говорю? Что-то меня опять сносит.

— По-нашему, — успокоил его Гедимин. — Наверное, надо привыкнуть… Что там было про магию? Вода? Это они про паровой двигатель⁈

Вепуат покачал головой.

— Я бы не ручался… А что ты не в лаборатории? Гварза выгнал?

Гедимин хмыкнул.

— Там всюду филки без скафандров. Мало ли, трос оборвётся…

Он перевёл взгляд на установку и продолжил считать секунды. «Магия воды… Что они всё-таки имели в виду, эти мелкие мартышки?»

Вепуат неожиданно хрюкнул.

— Это, получается, вечный двигатель? — он кивнул на установку, размеренно крутящую каменный жёрнов. — Кинул кейек, лёд, — и знай себе меняй порванные тросы…

Гедимин резко качнул головой.

— Чего «вечный»⁈ Выдохнется. Нужно будет облучать. И ещё… — он задумчиво сощурился на цилиндры. — Кажется, оно работает не в полную мощность. Что-то я не учёл…

Вепуат ухмыльнулся.

— Учтёшь. Помнишь, как ты говорил, что тут станцию не из чего строить? А теперь у тебя, считай, всё на руках, все механизмы…

Гедимин оглянулся на толпу. Она заметно поредела — Скогны и Бронны разошлись, оставив по одному «дозорному», даже нхельви понемногу разбегались. «Кого бы предупредить, чтоб к установке не лезли?» — задумался он. «Оставлю её на сутки, пусть работает. Потом разберу и проверю…»

— Дим-мин, — раздалось из-за плеча щёлканье жвал. Гор прошёл сквозь поредевшую стаю нхельви и остановился напротив установки, наклонив голову и явно изучая цилиндры и патрубки. Его посох качнулся к земле, и навершие заволокло цветной паутиной. Гедимин настороженно сощурился — ему очень хотелось встать между этой странной штукой и своим механизмом.

— Боги и все их лики, — ровный голос стража почти заглушил громкий скрежет жвал. — Как работает эта вещь⁈

— Кейек, лёд, разница температур, разница давлений, — пожал плечами Гедимин. Рассказать было нетрудно — сложнее было понять, с какого места рассказывать. Кажется, он выбрал неудачно, — посох Гора резко качнулся, и кольцо навершия перечеркнули две яркие линии, красная и серебристая.

— Огонь и Лёд, — медленно проговорил Гор — и Гедимину померещились заглавные буквы в начале каждого слова. — Они тут вместе. Как ты соединил их⁈ Только Куэнны могли…

Он замолчал, и его жвалы снова заскрежетали — так, что сармат испугался за прочность хитина. Линии на его посохе вспыхивали всё ярче, пока всё навершие не окутал ослепительный огонь, сменившийся чёрным облаком.

— Как ты удерживаешь их? Почему эта вещь не разрушается⁈

Гедимин шагнул к установке и закрыл её собой.

— Отойди, — он старался говорить спокойно, но его глаза уже сошлись в узкие чёрные прорези. — Тронешь — убью.

— Heta! — вскрикнул Вепуат, поднимаясь с земли и едва не падая. Гор вскинул посох, Гедимин схватился за сфалт, но вовремя выдохнул — страж всего лишь подставил опору, чтобы Вепуат устоял на ногах.

— У Гедимина всегда всё работает, — мрачно сказал Вепуат, глядя в фасетчатые глаза. — А вот ты отойди. Мало ли, наведёшь помехи. Смотри издалека. Хорошо?

— Про-шу про-ще-ния, Дим-мин, — медленно, чуть ли не по слогам, проговорил страж, отходя от установки. Гедимин облегчённо вздохнул и протянул Вепуату руку. Тот уже выпрямился и держался вертикально без видимых усилий — даже Сокол, почувствовав устойчивую опору, частично втянул крылья.

— Он тебя держит, — нелепо ухмыльнулся Гедимин, кивнув на «трилобита». Вепуат улыбнулся в ответ.

— Да, он такой. Ты… прикрыл бы ты установку. Так, на всякий случай. Местные волнуются.

— Да чтоб им всем, — тяжело вздохнул сармат и включил генератор защитного поля. Ему было неспокойно. «От стража не защитит,» — ему всё время хотелось оглянуться и проверить, где бродит Гор.

— Чего это он? Что ему померещилось? — вполголоса спросил он, неопределённо кивнув на лагерь, когда непрозрачный купол был достроен. Вепуат пожал плечами.

— Скоро от Айзека узнаем. Наверняка пожалуется. На нарушение законов местной физики…

Гедимин фыркнул.

— Сами они нарушение. Обычные поршни в цилиндрах, — чего на них кидаться⁈

— Хочешь, я над установкой дрон повешу? — предложил Вепуат, оглядевшись по сторонам. — Когда чего-то не понимаешь, лучше предостеречься…

Гедимин угрюмо кивнул.

— Я постараюсь далеко не отходить, — он сел на гравий и достал чистый листок. — Надо обдумать…

— Ещё одна штуковина? — Вепуат заглянул через плечо. — Тоже на поршнях?

— Да нет… — Гедимин задумчиво сощурился. — Айзек хочет купальню. Нужно как-то поднять воду из пласта…

— Твои катушки? — Вепуат обрадованно хмыкнул. — На жидкой молнии? Ну вот, видишь — всё пойдёт в дело… Хм. А ведь вода, если я правильно помню, под катушкой имеет свойства верёвки. И не льётся, хоть ты что. В натянутом столбе будут мыться?

— Вот то-то и оно, — пробормотал Гедимин, приделывая к вентилю на чертеже широкую пластину. — Надо встроить отсекатель. Может, даже и на поршнях…

— Отрезать кусок воды? — Вепуат хмыкнул. — Думаешь, получится?

— Смотря чем резать… — Гедимин поставил в сноске значок ипрона и, чуть подумав, добавил кеззиевый сплав. «Нарушение законов физики… Вот ваша Равнина — это нарушение. Видели бы Вольт и Конар, чем я тут занимаюсь…»

— Гедимин!

Сармат вскинулся, едва не уронив листок, но, увидев филка, облегчённо вздохнул.

— Металл расплавился, — доложил Кириг, с опаской глядя на Старших. — Лить в опоки?

— Пойду проверю, — Гедимин тяжело поднялся на ноги. — Будь тут, с Вепуатом.

…Жидкий металл наполнил опоки. Гедимин оставил пустой тигель медленно остывать, проверил датчики на печи (гзеш варился медленно, и быстрее вариться не мог), прихватил корзину очёсков и снова вышел из лаборатории. Ему было не по себе.

— Всё тихо, — успокоил его Вепуат. Он уже натащил из ближайшего шатра подстилок и устроился на них, поджав под себя ноги и разглядывая какие-то снимки на экране передатчика. Над ним выписывал узкие круги один из дронов. Сокол расслабленно свисал с плеча, изредка приподнимая хоботок и обнюхивая окрестности. Никого из аборигенов вокруг не было.

«Странное затишье,» — Гедимин заглянул под бронеход, потом — под полог шатра-лаборатории, но никого из местных не увидел — даже нхельви куда-то делись. «Гор решил, что установка вот-вот взорвётся, и всех разогнал? Ну… разумно. Только с чего он это взял?»

Вепуат заглянул в корзину, которую Гедимин в задумчивости поставил на землю, и еле слышно хмыкнул.

— Работа?.. Ты иди, занимайся делом. Если что, я крикну.

— Осторожнее тут, — предупредил его Гедимин. — Мне неспокойно. Похоже, спать придётся по очереди…

…В одной пригоршне очёсков сармат насчитал полтора десятка цветов и оттенков; анализатор говорил, что это собственный цвет волокна — похоже, сорта волокнистых растений здесь были очень разнообразны. Гедимин думал, раскатывая очёски между ладонями, что в материале для «молниевых катушек» теперь недостатка не будет — вот только доделать фильтры для респираторов… Он сделал пять комплектов, не забыв про сменные для Таркасана, — как раз, по расчётам, подходило время замены. Потом взял ещё пригоршню волокна и принялся скатывать в рыхлый шнур, прикидывая про себя параметры будущего водоподъёмника. Снаружи было тихо, только похрустывал гравий, гудела установка, да Сокол иногда ворочался, гремя спинными щитками. «Местные разбежались. Ждут аварии? С чего, всё-таки, они взяли, что она должна быть?..»

28 день Земли, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

Установка гудела. Гедимин осторожно «протёр» окошко в защитном поле, поглядел на медленно проворачивающийся жёрнов и выемку, проделанную им в каменной опоре, посчитал секунды между поворотами и довольно хмыкнул. Механизм работал, не замедляясь и не ускоряясь; по расчётам сармата, «заряда» в разнотемпературных минералах должно было при такой нагрузке хватить на полгода. «Вечный двигатель,» — вспомнив слова Вепуата, Гедимин невольно ухмыльнулся. «Просто ирренциевый. Всё, что на ирренции, работает долго. Буду считать эти булыжники ядерными термоэлементами.»

Следов вокруг установки не было — никто не трогал ни её, ни защитное поле над ней. Гедимин, подозрительно оглядевшись по сторонам, уплотнил купол и угрюмо сощурился на притихший лагерь аборигенов. Идти туда не хотелось.

У бочки с водой, прикрепив к плечу фонарик, возился с вёдрами Таркасан. За ним тихо наблюдали из-под навеса, но наружу никто не высовывался — Гедимин даже не сразу различил за плетёной загородкой блеск чужих глаз. «Все чего-то ждут,» — сармат, настороженно щурясь, вышел на открытое место.

— Гедимин? — Таркасан с вёдрами в руках развернулся на шорох. — Айзек сказал тебя найти. Фильтры в респираторе…

— Угу, — согласился Гедимин. — Тут, в шатре. Иди, я тебе поменяю, потом пойдёшь к своим.

В шатёр Таркасан заходил с опаской, настороженно глядя на светящийся зелёный шар.

— Цера, — кивнул на светильник Гедимин. — Неопасно. Теперь — не дыши.

Он взял филка за респиратор, выдернул кассеты и вставил новые — чуть медленнее, чем хотелось бы, но за считанные секунды. Таркасан шумно втянул воздух и еле слышно хмыкнул.

— Снова пахнет едой. Дашь несколько кассет про запас? Замена — дело несложное, я бы тебе не докучал.

Гедимин мигнул.

— Пока неясно, как хранить их герметичными, — нехотя признался он. — Высыхают, протекают… Надо подумать.

Он вспомнил о дозревающей массе жёлтого и красного гзеша, сырья для новых скафандров, и о видоизменённом респираторе на чертеже Гварзы. «Маску я сделаю,» — он задумчиво посмотрел на приподнятый полог — Таркасан, уходя, оставил «дверь» приоткрытой. «С глазами проблема. Щитки делать не из чего. Всё прозрачное стекло — в Сфене Огня.»

…Гедимин положил в застеленный ветошью поддон последнюю отливку. Было немного времени — и он сделал несложную гравировку по образцу с фотографий Айзека. Среди заснятых предметов попадались и более обильно украшенные; иногда аборигены даже просверливали насквозь какое-нибудь лезвие, чтобы вставить камешек. Это Гедимин воспроизводить не стал — рука не поднималась портить хорошую, долговечную отливку из-за дикарских обычаев.

«А ведь что-то они имеют в виду, когда делают такую инкрустацию,» — думал сармат, рассеянно глядя на синий металл. «Вот Вепуат привыкнет к новой мутации — пойдём с ним и всех расспросим. Явная глупость, но что-то они ведь имели в виду…»

Стряхнув оцепенение, он выглянул из шлюза, — шар защитного поля никуда не делся, и аборигенов рядом с ним не было. Сармат порылся в ящике стола, сгребая нужные детали, повертел в пальцах плоскую золотистую пластину — раскатанный до миллиметровой толщины ипрон, на Земле стоил бы огромных денег… «Пойду в шатёр. Чертежи у меня, почти всё готово. Может, даже успею проверить, пока все не проснулись…»

…Трубы нужного диаметра не нашлось — Гедимин решил, что сделает её потом, к рабочей модели. Сейчас на столе перед ним лежал собранный вентиль… точнее, отсекатель, — сармат так его назвал, глядя на узкую длинную ипроновую пластину на месте заглушки. Он тронул пальцем рычажок — пластина качнулась, рассекая воздух; рычажок сместился в прежнее положение — пластина качнулась обратно.

«Катушка будет тут, наверху,» — сармат подобрал со стола жёлтую трубку в полпальца толщиной и зажал в тисках. В пробирке с раствором «жидкой молнии» уже полчаса отмокал рыхлый тросик из цветного волокна — Гедимин старался не скатывать его слишком туго, хоть рыхлость и затрудняла протаскивание сквозь трубку. «Не разлить тут лишнего,» — сармат недовольно покосился на маслянистые капли. «Жидкая молния» очень хорошо просачивалась, особенно там, где не надо, — редкий эксперимент с ней обходился без вытирания всех поверхностей…

Он уже запаивал концы трубки и готовился свернуть её в спираль и пристроить под пресс, когда земля под ногами слабо качнулась, а на запястье вспыхнул прикрытый экран дозиметра — кто-то фонящий прополз под холмом, поддев головой сарматский бронеход; заодно досталось и шатрам. Гедимин, слегка сузив глаза, скрутил трубку в спираль. Когда он помещал её под пресс, с окраины донёсся протяжный гул, и тут же его заглушил хрипловатый рёв — кто-то разбудил то ли Сокола, то ли его сородича.

«Текк’ты вернулись. И эта тварь опять орёт,» — привычно поморщился Гедимин, собирая промасленную ветошь. «Сейчас почищу скафандр…»

— Ремонтник! Спишь, что ли? — в шатёр заглянул недовольный Вепуат. «Без Сокола,» — машинально отметил Гедимин. «Может, поэтому животное орёт?»

— Иду, — буркнул он, проводя по перчатке зажатым в пинцет осколком кейека. Над обшивкой то и дело поднимался трескучий дымок — незамеченная «молния» испарялась от резкого нагрева. «С ней в герметичном боксе надо работать,» — угрюмо думал сармат. «Как и с ирренцием. Привык брать в руки всякую гадость…»

— Что-то похолодало, — заметил Вепуат, выбираясь из-под полога и сверяясь с термометром. — Вчера ночью было теплее. Градусов на шесть.

Гедимин пожал плечами. Он пока разницы не чувствовал. Термодатчики определённо что-то фиксировали, приборы вели статистику… сармат в последние дни смотрел только на дозиметр, и то нечасто.

— Переведёшь? — спросил он, вслед за Вепуатом выходя из шатра. — Язык Текк’тов ты тоже понимаешь? И говорить можешь? А как голосовые связки? У них же другой речевой аппарат…

Вепуат выразительно пожал плечами и, остановившись, тихонько постучал по броне. Из полумрака выскользнула длинная тень, прошуршала по его спине и замерла, свесив головной сегмент сармату на грудь.

— Попробую перевести, — сказал он, просунув ладонь «трилобиту» под голову. Существо тихо щёлкнуло спинными щитками.

— Не получится — позовём стража. Он уже здесь — на кухне. Охота же есть из облизанной миски!

Слова о миске напомнили Гедимину о сканере, оставленном в ящике стола — и, наверное, уже облучившемся сверх меры. Он развернулся было к лаборатории, но увидел узкий экран на запястье Вепуата — разведчик сам подобрал прибор и прикрепил к руке.

— Записи проверял? — тихо спросил Гедимин, кивнув на сканер.

— Частично, — ответил Вепуат, быстро оглядевшись по сторонам. — Пока ничего интересного. Всё никак их не засечь. Может, и правда, мне ерунда мерещится…

Над обрывом поднялась массивная голова в сверкающей броне. Жёлтый свет фонарей отражался от щитков панциря и отбрасывал блики на траву и валуны. На полсекунды Гедимин отвлёкся на игру света и проглядел, когда из долины высунулись ещё трое. Первый Текк’т был заметно их крупнее, и его броню покрывали короткие шипы. «Старший,» — Гедимин поднял руку в приветственном жесте и услышал протяжный гул. «Интересно, сколько нужно лет, чтобы вот так вырасти…»

Из-под шлема Вепуата донеслось негромкое гудение на очень низкой частоте — на пределе слышимости. Фраза была короткой; после неё секунд на пять настала тишина, затем Текк’ты встряхнулись, лязгая и звеня бронёй, и загудели в ответ. Гедимин настороженно щурился на Вепуата, пока не увидел на его лице сдержанную ухмылку.

— Zaa atesq! — разведчик легонько ткнул сармата кулаком в грудь. — Всё работает. Странное такое ощущение — будто череп дребезжит. Не знаю, что там с акцентом, но вроде все всё понимают. Ну, что им сказать?

«Четверо,» — Гедимин посмотрел на экран сканера. Полость вокруг главной шахты медленно, но верно расширялась. Штабеля тектоновых заготовок заметно подросли, но непереработанного сырья было ещё много. «Внизу есть место для камней — значит, с подъёмом вынутого можно не спешить. Тогда ускорим изготовление тектона…»

— Один на земляные работы, один — на подъём, — распорядился он. — И двое — на вымеску тектона. Когда тектонщики устанут, пусть поменяются с копателями. Вроде бы эта работа легче.

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Предположим… — он снова повернулся к Текк’там, молча ожидающим его слов, и загудел. Гедимин, прикрыв респиратор ладонью, попытался воспроизвести хотя бы один звук. «Сарматы так не умеют. Не знаю, чем он это делает. У меня таких полостей нет.»

Один из Текк’тов ткнул другого носом, и оба, перемахнув через почти разрушенную насыпь, свились вокруг склада жёлтого камня. Один, самый крупный, нырнул в скалу, другой подобрал валяющиеся под обрывом верёвки и столкнул крышку шахты в сторону. Гедимин облегчённо вздохнул — кажется, всё шло по плану.

— Здорово ты перевёл, — тихо сказал он Вепуату, одобрительно сжав его наплечник.

— Это всё куэннские штуки, — отмахнулся тот, слегка наклонив голову и сузив глаза. — Уже замолчал, а голова всё гудит. Как эхо внутри черепа…

Текк’ты-«месильщики» с грохотом поползли обратно, разметав по дороге остатки насыпи. Они ползли, не распрямляясь, удерживая в витках своих тел несколько тонн заготовок. Что-то выпало по дороге; «месильщик» подмёл обломки хвостом и сгрёб в общую кучу. Ещё секунда — и её смяли в огромный ком рыхлого камня. Он развалился надвое, и каждый Текк’т свернулся над своей половиной.

— Будешь следить? — нарушил молчание Вепуат. — Тогда пойду в зверинец. За установкой твоей смотрит дрон, если что, поднимет тревогу.

Гедимин кивнул и опустился на ближайший валун, доставая из кармана чертежи. «Сначала вода будет поступать в верхний резервуар… здесь — блок фильтрации… проверить реакцию гзеша на долговременное намокание…»

…Когда посветлело настолько, что сармат смог отличить красные огнелюбки от фиолетовых, из-за валуна высунулся первый зверёк. Уши у него были прижаты, хвост опущен, но всё же он выбрался из-за камня и сел неподалёку, внимательно глядя на Гедимина. Сармат задумчиво щурился на намеченное смотровое окошко будущего пищеблока — длинное, от крышки чана до его днища, совмещённое с мерной шкалой. «Через чёрный песок ничего не будет видно. А прозрачных материалов тут… Мать моя колба, опять этот Сфен Огня. Сходить туда, что ли? С мешком куджаглы и пригоршней цацек? Что у местных вообще может быть в цене? Рэссена? Гзеш? Может, они местный спирт гонят — из той же куджаглы… или из тех ягод, что я в зифте видел…»

Он ещё раз восстановил в памяти внешний вид аборигенов Сфена Огня и тяжело качнул головой. «Даже одежду не носят. Дикари…»

Кто-то громко щёлкнул языком, и Гедимин растерянно мигнул и повернулся на звук. К обрыву подошёл Вепуат. С его предплечья свисал «трилобит», скрежеща конечностями по броне, — видимо, висеть так ему было неудобно.

— Не боится, даже общается, — сказал Вепуат, подтягивая «трилобита» на ремешках к плечу — тот почему-то упорно сползал ниже локтя. — Пищу берёт… Решил тренировать его понемногу. Только приучу сидеть, где надо…

Гедимин мигнул, только сейчас сообразив, что животное — не Сокол, а недавно прилетевший чужак.

— А что Сокола не взял? Они не ладят? — сармат вспомнил, как существа щёлкали и булькали друг на друга с соседних полок.

Вепуат постучал пальцем по своему плечу; в его кулаке был зажат какой-то ошмёток ксеноорганики. «Трилобит» заскрежетал лапами, пытаясь подтянуть хвост; что-то не давало ему перелететь прямо на плечо — возможно, ремешки не оставляли места для манёвра.

— Сокол работать не хочет, — вздохнул Вепуат и снова щёлкнул по наплечнику. — Объёлся на три дня вперёд. Гедимин, ты не видел, как его кормили?

Сармат смущённо сощурился — похоже, он где-то нарушил инструкцию.

— У Гварзы он не ел, — буркнул он, разглядывая спинные щитки Чужака. — Я взял для него еду у Броннов. Рыбу какую-то, что ли…

— Ну, хоть не Би-плазму, — пробормотал Вепуат, терпеливо постукивая по броне. «Трилобит» выпустил хоботок, но разведчик вовремя отдёрнул руку и спрятал кусок еды за спину. Чужак поднял головной сегмент и закачался, ища опору для коротких лапок. Гедимин отвёл взгляд и раздражённо сощурился. «Вепуат дурью мается, и я вместе с ним!»

В долине загудело, и сармат быстро поднялся на ноги. Из шахты, грохоча связкой валунов, поднимался Текк’т-«грузчик». Обогнав его, из скалы вынырнул второй змей. Двое «месильщиков», перестав гудеть, зазвенели на них чешуёй, встряхиваясь всем телом, обменялись тычками и нырнули в камень, утащив с собой верёвки. Бывший «грузчик» подтолкнул хвостом горку валунов, перекатил их ближе к штабелям тектоновых заготовок, понюхал их и загудел. Второй Текк’т уже склонился над дальним складом камня, примеряясь, и через пару секунд обернулся вокруг столба каменных лепёшек и, не размыкая кольцо, поволок их через остатки насыпи. Громадные тела за пару дней раскрошили её в щебёнку. Гедимин смотрел, как Текк’т ползёт по битому камню, и недовольно щурился.

— Вепуат, переведёшь им?

— А? — разведчик нехотя оторвался от «трилобита», переползшего наконец на плечо, и озадаченно посмотрел на Гедимина. — Вроде сел, но почему хвостом вперёд⁈ Ремешки запутались… Подержи его, а?

Сармат недовольно сощурился, но всё же взял «трилобита» под головной сегмент и приподнял. Тот завозился, хлопая бронированным хвостом по скафандрам. Вепуат, шипя что-то в респиратор, расправил ремешки.

— Переверни его головой сюда, — велел он, сжимая в кулаке ещё один кусок ксеноорганики. — Ага, вот так. Ну?

Чужак приподнялся, расправляя крылья. Вепуат сунул ему еду под самый хоботок, и он, недовольно громыхнув всеми щитками, улёгся на плечо. Разведчик шумно выдохнул.

— Гедимин, так чего ты хотел?

Сармат повернулся к низине. Текк’ты уже сосредоточенно разминали камень — только жёлтая пена вскипала между витками их тел. «Верёвки от „жидкого“ камня пачкаются, а сами змеи — нет,» — отметил Гедимин про себя. «Или всё стирается о скалы?..»

— Последи за ними, — попросил он, решив не отрывать существ от работы из-за ерунды, им, очевидно, не мешающей. — Пойду собирать отсекатель.

— Хм? — взгляд Вепуата на секунду прояснился. — Только без меня не испытывай.

…Навесы с полевых кухонь были сняты и лежали рядом; аборигены пооткрывали корзины, развязали мешки и сами встали у волокуш, глядя на горизонт и чего-то ожидая. Гедимин недоумённо хмыкнул, пригляделся к шевелящимся листьям в низине — может, караван на подходе? — и только потом покосился на часы и недовольно сощурился. «Две минуты до рассвета! Совсем забыл о времени…»

Он заглянул в ближайшую бочку, наполненную водой на две трети. Её тоже вскрыли, вынув верхнее дно. «Тем лучше,» — Гедимин аккуратно поднял её и понёс к дальнему обрыву. Аборигены молча смотрели вслед. «Тихие они сегодня,» — машинально отметил сармат. «И в шапках. И на шее какие-то намотки. Холодно, что ли?»

— Ага, сюда её! — Вепуат отступил на шаг от выкопанного в гравии углубления — как раз под дно бочки. Гедимин удивлённо мигнул — он ничего копать не просил, да и бочка, в принципе, встала бы ровно без лишних усилий… «Трилобит», выпустив крылья, перемахнул на край ёмкости и опустил к воде хоботок. Гедимин хмыкнул.

— А ты говорил — они так не пьют…

Чужак развернулся, вскидывая хоботок, и обдал сарматов водяными брызгами. Вепуат, укоризненно щёлкнув языком, ухватил животное за ремешки-фиксаторы и закинул на плечо.

— Не пьют. Эта полость — она воду не впитывает, — серьёзно сказал он. — Что-то холодает — не заметил?

Гедимин покосился на термометр и удивлённо мигнул. «Плюс десять? Ну, перед рассветом и должно холодать. Хотя — вчера было гораздо теплее. Даже перед рассветом.»

— Твои звери не замёрзнут? — спросил он, пристраивая к бочке другие части конструкции — пустой бочонок, разомкнутую трубу из полого стебля, контейнер со спиралью внутри, вентиль с отсекающей пластиной… Он не был уверен, куда наматывать защитное поле, и нужно ли оно в этом эксперименте.

— До нуля они потерпят, — отозвался Вепуат. — Потом надо будет в лабораторию их занести. Быстро тут холодает. И ничего вроде не предвещало…

Он покосился на складчатое небо — сегодня оно было рыжевато-бурым с чёрными «трещинами».

— Какой-нибудь местный антициклон?

Гедимин пожал плечами.

— Аборигены сидят спокойно — видимо, опасности нет…

Он посмотрел на горизонт, где уже разгорелся многоцветный световой гейзер, несколько секунд следил за сменой оттенков и повернулся к почти собранной установке.

— Ну что, налить воды?

— Опять мы грунтовые слои встряхнём, — Вепуат посмотрел себе под ноги. — Ты прикрой катушку с боков, а то в лагере все бочки вытекут.

Гедимин смущённо сощурился и взялся за «арктус». «Верно. Защитить с боков. И сверху — тоже не помешает.»

Метровый водяной столб поднялся над бочкой, упираясь в контейнер с катушкой. Он проходил сквозь разомкнутую трубу; если бы она была сомкнута, он остался бы внутри неё, не вылезая наружу, — в этот раз Гедимин хорошо рассчитал «напряжение» и погружаемый объём. Стоя у бочки, он смотрел на неподвижный столб жидкости. Вода не падала обратно в бочку — и не стекала под уклон в подставленный бочонок, как будто и впрямь превратилась в туго натянутый канат. «Вот бредовая планета,» — беззвучно вздохнул сармат, поднося палец к вентилю.

Ипроновая пластина качнулась, разрезая водяной столб, и его верхняя отсечённая часть с плеском обрушилась в бочонок, а нижняя — в бочку, обдав защитное поле и руку Гедимина брызгами. Сармат едва заметно усмехнулся. «Возвращение законов физики, sa hasesh…»

— Обратно тянет, — заметил Вепуат, глядя, как пластина отодвигается, и вода снова вытягивается в зеленоватый канат. Точнее, в два — толстый, из бочки, и тонкий, из бочонка.

— Клапан поставлю на входе, — буркнул Гедимин, отрезая от «каната» ещё один кусок. — С ипроновой фольгой.

«Хотя — можно не тратиться,» — думал он, глядя, как постепенно наполняется бочонок. «Вода же возвращается. Рассчитать правильно уклон, и всё…»

В наушниках раздалось странное хрюканье. Это была не установка — звук издал один из филков, остановившихся невдалеке от бочки.

— Что у них там? Это что, вода?

— Идём отсюда, — толкнул его в плечо другой филк и неловко повёл локтями, будто что-то попало ему под комбинезон. — Там Кет. Нам же говорили — у него всегда…

Третий филк молча ускорил шаг. Ему тоже было неудобно передвигаться; из-под тонкого слоя фрила выпирали какие-то складки.

— Филки в новом белье, — сдержанно хмыкнул Вепуат, проводив их взглядом. — Привыкают. Сказать им, что мы делаем для них купальню?

Гедимин качнул головой.

— Потом узнают.

…Гравий зашуршал под ногами, стекая под уклон. Здесь плато надламывалось, обрываясь на полтора метра вниз; откос получился неровный, кривыми подточенными ступенями. Гедимин прошёл вдоль него и поднялся на пару шагов от края.

— Как можно дальше от основного лагеря, — повторил Вепуат, оглядываясь на шатры. С этого угла хорошо просматривалось всё — от полевых кухонь до бронехода, и только подъём плато закрывал от Гедимина дно «ободранной низины». Впрочем, смотреть там было уже не на что — Текк’ты уползли, закрыв за собой шахту и оставив у обрыва подросшие штабеля заготовок. Норма по тектону сегодня была выполнена — может, поэтому Гедимину было так спокойно.

Сармат отошёл от края ещё на пять метров, посмотрел на экран сканера, — глубоко под ногами лежала водяная линза.

— Не нравится мне этот уклон, — Гедимин проследил взглядом за ручейком мелких камешков, стекающим к обрыву. — Надо найти, где поровнее.

— Вон там, может? — Вепуат махнул рукой туда, где висел в воздухе дрон. Гедимин сделал ещё несколько шагов и задумчиво сощурился.

— Ладно. Сойдёт.

Он потянулся было за вешками, но остановил руку, еле слышно хмыкнул и снял с плеча сфалт. Вепуат попятился, опасливо глядя на него. Гедимин жестом попросил его отойти ещё дальше и направил поток плазмы вертикально вниз. Вверх ударил столб бурого дыма, зашкворчал расплавленный камень. Гедимин покосился на экран сканера, довольно хмыкнул и воткнул яркую вешку в оплавленный, ещё не застывший кратер.

— Теперь точно не потеряем. Завтра дам задание Текк’там. Пробьём скважину и вылепим надстройку.

— Тебе камня хватит? — спросил Вепуат, оглянувшись на «ободранную низину». Гедимин махнул рукой на соседний холм. По нему в трёх метрах от обрыва протянулась горизонтальная трещина — жёлтый камень раскололся на полтора десятка метров вглубь. В расщелине уже успело что-то вырасти, — отломок ждал сильного сотрясения, чтобы упасть в долину.

— Там возьмут. Здание небольшое, хватит.

— Там ещё какие-то деревья, — пригляделся Вепуат.

— Деревья тоже пригодятся, — отозвался Гедимин. — Из древесины можно… Hasu!

Он резко развернулся к полевым кухням. На холм въезжали повозки с бочонками и корзинами. Впереди выступал, подняв над головой посох, кто-то из стражей.

— Ты чего? — спросил Вепуат, догнав Гедимина уже на полпути к волокушам. Сармат сам остановился — отсюда уже было очень хорошо видно, что с караваном почти никто не пришёл.

— Не вовремя они приехали, — хмыкнул Вепуат, глядя, как Скогны и Бронны подтаскивают к обрыву мешки с готовой едой для Текк’тов. Шестеро караванщиков, рассчитывали они на помощь или нет, не слишком смутились и не стали ждать — они уже сталкивали корзины и бочки с волокуш, перебирали пустые и полупустые ёмкости, закидывали их на повозки. Страж стоял рядом, ни к чему не прикасаясь, опирался на посох и рассеянно смотрел вдаль. Через пару секунд из-за шатра появился Айзек, и пришелец, оживившись, шагнул ему навстречу.

— Это Ауна, — сказал, приглядевшись, Вепуат. — Сегодня дежурит она. Только пришла. Значит, всё утро мы сидели без малейшего надзора.

— Проку от их надзора… — пробормотал Гедимин, снова пересчитывая караванщиков. «Кайшу обещала прислать дровосеков. Их до сих пор нет. Через четыре дня пройдёт металлический ливень. Успеют они собраться и сделать работу за четыре дня?.. Надо было мне сразу отправляться на заготовки, а не полагаться на дикарей…»

— Гедими-ин! — окликнул сармата Айзек. Он стоял рядом с Ауной, и вид у обоих был встревоженный.

— Где дровосеки? — спросил Гедимин вместо приветствия, подойдя к стражу. — Времени у них в обрез.

Ауна перевела на него пустой, ничего не выражающий взгляд.

— Рработники скорро будут у вашего холма, — отозвалась она и снова уставилась на кольцо-навершие посоха, окутанное серебристым сиянием. Внутри него то и дело беззвучно вспыхивали синие искры — вроде бы не яркие, но глаза от них резало.

— Погоди с дровосеками, — сказал Айзек, недовольно щурясь. — Лучше скажи, где ты держишь «вечный лёд». Из лаборатории ты его вынес. Дальше?

Гедимин озадаченно хмыкнул.

— В лабораторном шатре, — он кивнул в сторону самой высокой палатки с приподнятым пологом. — Сам выселил меня туда. Тебе сколько нужно?

Айзек резко мотнул головой, но продолжить расспросы не успел — Ауна качнула посохом, едва не задев Гедимина, и заворчала по-собачьи.

— А как он лежит там, Дим-мин? — спросила она. — Так, как тебе его прривезли — в шубе из огненных камешков? Ты не прросыпал его на пол, ничего не завалилось под коврры?

Гедимин недовольно сощурился. «Вот ещё дикари в мою лабораторию не лезли…»

— Иди смотри, — махнул он рукой. — Я знаю технику безопасности. Ничего нигде не валяется.

Из-под волокуши вынырнули четверо нхельви, подбежали к Ауне и встали на задние лапы, передние поставив ей на колени. Страж молча выслушала их стрекотание и резко взмахнула посохом. Гедимин ждал, что зверьки шарахнутся, но они не двинулись с места — наоборот, из незаметных укрытий среди корзин, бочонков и решёток повыскакивало ещё три десятка и замелькало вокруг, прокладывая живую дорогу от кухни до лабораторного шатра. Гедимин оглянулся на Вепуата — тот угрюмо сузил глаза.

— Твоя установка, — коротко сказал он. — Они о ней.

Гедимин не успел и шага сделать, как Ауна была рядом с защитным куполом — а через долю секунды купола уже не было. Сармат ринулся к установке, но на его плечах повис Айзек, и Гедимин едва не рухнул стражу под ноги. Ауна, впрочем, ничего не трогала — отступив на пару шагов, она водила посохом вдоль цилиндров механизма и смотрела на вспыхивающие в кольце искры.

— Дим-мин, — заговорила она через пару секунд — очень спокойно, даже вкрадчиво. — Уберри эту штуку. Никогда не дерржи лёд без огня. Лёд идёт за льдом. Чуешь холодный ветерр?

Вокруг искрящего навершия вспыхнуло серебристое кольцо, и пальцы сармата обожгло холодом, будто он взял в руку осколок «вечного льда». Гедимин ошалело мигнул.

— Что значит — идёт?

На его плечо легла тяжёлая рука.

— Разбирай установку, — приказал Айзек, недобро щурясь ему в лицо. — И так уже выморозил долину. Впредь неэкранированный лёд не использовать. Экранировать ипроном или кейеком. Запомнил?

Гедимин снова мигнул. Айзек смотрел ему прямо в глаза — и определённо не шутил.

— Тут всего несколько граммов льда, он не может поглотить сто… — пробормотал он — и услышал, как скрежещет наплечник под сжимающимися пальцами Айзека. Глаза командира потемнели.

Ауна шумно, с фырканьем, выдохнула.

— С ним всегда так, Айсиек?

Айзек тяжело вздохнул.

— Это ещё ерунда… Вепуат, помоги. Знаешь, как эта штука отключается?

Гедимин резким движением стряхнул его руку и опустился на землю рядом с установкой. «Перекрыть клапаны…»

Жёрнов сделал последний полуоборот и замер. Его слегка перекосило — одна из опор стачивалась немного быстрее, чем соседние. «Всё равно пришлось бы стопорить,» — думал Гедимин, вынимая из цилиндров подложки с «вечным льдом». Красно-чёрный сплав ничуть не остыл — пальцы не обжигало, если сармат не касался осколков или прилегающего к ним миллиметрового слоя. Увидев первую подложку, Ауна шумно фыркнула и выставила перед собой посох. Сияющее кольцо вокруг его навершия расплылось на два метра в ширину.

— Никогда не оставляй лёд без огня! — повторила она. Гедимин чувствовал на себе её пристальный взгляд, пока не сложил все осколки в «экранированный» бочонок. Тогда страж, а вместе с ним и Айзек, облегчённо вздохнул, и они вдвоём пошли к лаборатории, оставив мрачного Гедимина выгружать последние термоэлементы.

— Тебе помочь? — нарушил молчание Вепуат. Гедимин качнул головой.

— Я её разберу, поищу следы износа. Ты иди…

Жёрнов хорошо углубился в каменные опоры — тросы уже слегка провисли, и вращение шло с замедлением. Гедимин разбирал конструкцию, вытирал воду, накопившуюся внутри осушителя, тщательно сканировал цилиндры в поисках следов деформации, — но стойкий металл выдержал и удары поршней, и воздушные потоки, и сильное охлаждение. Гедимин проверял узел за узлом и довольно хмыкал. «Агрегат рабочий. Только довести до ума термоэлементы…»

Он угрюмо сощурился вслед стражу. «Лёд здесь не был отдельно от кейека. Они всё время были рядом, в соседних цилиндрах. С чего она взяла…»

Он осёкся и медленно протянул руку к полуразобранному узлу. «Если вот здесь сделать соединительный патрубок… надо посчитать, но, кажется, это и впрямь ускорит ток воздуха… Надо будет попробовать. Только подальше от аборигенов. Похолодание из-за горстки ледышек, — что за бред⁈»

В лабораторию, к Айзеку, суеверному стражу и наверняка подтянувшемуся к ним Гварзе, возвращаться не хотелось. Гедимин перенёс разобранную установку в лабораторию. «Испытательная башня» встала к столу впритык; сармат подточил верхние края опор, выровняв их, и укоротил тросы. Рэссеновую заготовку пришлось греть в слабом потоке плазмы и ковать на свёрнутом в трубку защитном поле. С охлаждением Гедимин возиться не стал — кинул готовый патрубок в ведро с водой.

«Удобно с металлами. Плавятся, куются, свариваются…» — рассеянно думал сармат, приделывая к конструкции новый элемент. Лучше было думать о преимуществах металла перед древесиной, чем пытаться вникнуть в смысл этой «добавки». Гедимин очень не любил делать глупую работу, и сейчас ему хотелось плюнуть и вернуться в Ураниум.

«Ну вот, соединил. Теперь лёд и огонь вместе,» — криво ухмыльнулся он, насыпая в термоизолирующую «чашку» раскалённые камешки. «Проверим…»

Едва он открыл клапаны, установка содрогнулась — и ещё, и ещё раз. На третьем прыжке на сантиметр над столешницей Гедимин дотянулся до клапана и перекрыл его. Он смотрел на агрегат, и по его лицу медленно расползалась ухмылка. «Вот оно что. А я видел, что работает не в полную мощность. Значит, их надо соединять… Ладно, учтём.»

…Кристаллы «термоэлементов» приходилось отсчитывать поштучно — при возросшем КПД каждый миллиграмм имел значение, а Гедимину вовсе не хотелось расколоть поршни и порвать обечайки. Через полчаса напряжённых подсчётов на обрывке листка, подбора балансиров и ловли прыгающих цилиндров сармат облегчённо вздохнул и отступил от негромко гудящей установки. Жёрнов на «башне» со скрежетом проворачивался, миллиметр за миллиметром стачивая камень. Сканер, вынутый из ящика стола, записывал данные, — это сейчас было важнее, чем поиск невидимых шпионов.

«Надо как-то стандартизировать местные термоэлементы,» — думал Гедимин, следя за взлетающими и опускающимися поршнями и слушая, как стравливается через клапаны воздух. «И уменьшить расход. Измельчённый кейек точно можно подмешать в расплав рэссены. А „вечный лёд“? Если он никак не прореагирует с расплавом, не потеряет свойств — удобнее будет работать с металлическим листом, а не с сыпучим веществом…»

Через несколько минут наблюдений сармат услышал за спиной шорох приподнимаемого полога. В шатёр тихо пробирались нхельви. Их тут было уже полтора десятка, и все они смотрели на установку, навострив уши. Гедимин досадливо хмыкнул. «Опять началось?.. Так, страж говорил — соединить лёд с огнём. Они соединены? Или это не считается?»

— Ауна? — сармат резким жестом указал на приподнятый полог. Зверьки бросились врассыпную. Не успела ещё свисающая шкура опуститься до земли, как её отодвинула в сторону белая палка, очень похожая на позвоночник.

— Зайди, — кивнул Гедимин стражу, отодвигаясь от установки. — Хотел показать.

Увидев агрегат, Ауна хрипло зарычала и вскинула посох. Гедимин готов был уже сдёрнуть с плеча сфалт и треснуть по опасной палке прикладом, но страж неожиданно замер и медленно качнул посохом из стороны в сторону. Навершие вспыхнуло серебром, пожелтело, наискось пробежали синие и красные искры — и по всей длине палки растеклось странное многоцветное свечение. Здесь были все оттенки, знакомые Гедимину, но он видел их словно сквозь матовое стекло, приглушёнными и размытыми. Ауна развернулась к сармату и очертила посохом непонятный извилистый знак.

— Рравный Куэннам!

Нхельви, набившиеся в шатёр, при этих словах прижались к земле и разом вскинули хвосты. Гедимин мигнул.

— Ну так что, теперь моя установка никому не мешает? — сердито спросил он пять секунд спустя, убедившись, что давать объяснения никто не спешит. — Лёд соединён с огнём? Морозов не будет?

Посох качнулся. Многоцветное свечение всё так же перетекало вокруг него, отражаясь в глазах стража.

— Лёд безопасен, — подтвердила Ауна, склонив голову. — Как ты соединил их, и почему эта штука не рразррушается — знают только Куэнны… и рравные им.

Говорила она медленно, торжественно, и Гедимин, вместо того, чтобы успокоиться, насторожился ещё сильнее.

— С чего ей разрушаться⁈ — он сердито сощурился. — Обычная термодинамика… Почему ты сразу не сказала про патрубок? Это же просто было сделать.

— Я не мастерр-Куэнн, — отозвалась Ауна. — Кто посмеет советовать рравному Куэннам⁈

Гедимин мигнул.

— Гор тоже ничего не сказал, — вспомнил он. — А ведь видел установку с самого начала. Можно было обойтись без заморозков… Гор что, не сказал тебе об этой штуке? Он видел, на чём она работает. Должен был сказать, если это… что-то странное или опасное.

Он криво ухмыльнулся, но страж на ухмылку не ответил.

— Горр не в моём отрряде, — голос Ауны похолодел. — А что он сказал Рруниену, я знать не могу. Будь осторрожен в рработе, мастерр Дим-мин. Твоё могущество слишком велико для этой долины.

Она вышла, оставив Гедимина в растерянности и со знакомым гулом внутри черепа. «И тут какие-то дурацкие традиции,» — он безнадёжно покачал головой и сел, глядя на установку и надеясь, что от этого в мозгу прояснится. «У этих стражей даже обмен информацией не налажен. Что уж говорить про других дикарей… Не хотел бы я работать на Равнине. Мы построим и уедем, а кому-то здесь оставаться…»

…Жёлтый гзеш остывал быстрее, вязкая масса уже начинала твердеть, когда Гедимин вылил её на сооружённый из подручных материалов прокатный стан. Застывающий лист медленно проползал между валков, расплющиваясь до заданной толщины. Гедимин настороженно щурился на валки. «Вращающиеся объекты. Пока не взрываются. Из-за экранов лаборатории — или из-за собственной прочности? Если второе…»

Он обрезал горячий лист и развернул валки — теперь каждый из них вращался в другом направлении. «Техника безопасности, мать её колба! Какая ни есть, а соблюдать надо…»

Красного гзеша было меньше, но с ним предстояла долгая кропотливая работа — и Гедимин вылил его при первых признаках застывания. Перед прокатом он снова развернул валки, — влияло это на что-то или нет, сармат не знал, но надеялся, что станок не взорвётся.

— Уже готово? — Айзек, быстрым шагом пересекая лабораторию, остановился у стопки жёлтых листов. — Это на всех?

— На четыре костюма, — ответил Гедимин, глядя на тонкий малиновый лист, закреплённый в поддоне. «Полчаса отлежится, и можно будет класть фольгу. Раскатать её ещё надо…»

— Я их позову, — сказал Айзек, сделав шаг к задвинутой переборке. Гедимин сердито фыркнул.

— Куда⁈ Я даже кроить ещё не начал.

— Уж раскроить по трафарету и филк сможет! — Айзек нырнул за переборку. Гедимин фыркнул ему вслед. «Накроюсь куполом и займусь ипроном. Фольга или напыление? Лучше напыление. Слой в сорок атомов…»

Через пару минут первый филк заглянул под защитный купол. Гедимин резко мотнул головой и передвинул сфалт на видное место. Теперь надоедливые чужаки могли видеть и сияющий реактор, и плазменную камеру, наполненную невесомой ипроновой пеной. Она ещё и близко не остыла, но сармат спешил её собрать — именно сейчас металл, разделённый на атомы, лучше всего подходил для напыления. Реактор он глушить не стал — распылённого в первом цикле ипрона могло и не хватить.

Воздух из-под малого купола пришлось откачать. Гедимин осторожно водил распылителем по дымящемуся красному листу. Слой ипрона был едва-едва заметен — слабый золотистый блеск на тёмной поверхности; атомы металла влипали в эластомер намертво, оставалось только прикрыть их сверху ещё одним нагретым до оплавления листом и снова отправить в прокатный стан. «И ещё один слой,» — Гедимин поднёс сопло распылителя к поверхности. «Хотя бы ипрону тут можно доверять. Стабилен и неизменен.»

— Гедими-ин! — кто-то настойчиво стучал по защитному куполу. Сармат выключил распылитель, но убирать его в ремонтную перчатку не стал — камера и сопло нагрелись до трёхсот градусов, надо было их остудить. «Опять работать не дают,» — он, недовольно щурясь, развернулся к пришельцу, отодвинул уже ненужный купол и вопросительно хмыкнул.

На столе Вепуата лежала горка жёлтых обрезков. Пол был застелен нарезанными фрагментами скафандров. Среди них ползали двое филков, собирая детали в одно целое.

— Has— sulu! — выдохнул Гедимин, резко выпрямляясь. — Айзек, ты в себе⁈

Айзек проворно встал между сарматом и филками и развёл руки в стороны.

— Что не так? У них был твой трафарет. Очень экономичный — отходов почти не осталось. Я им дал схему, и они собирают детали. Могут и соединить их, если…

Гедимин с присвистом выдохнул в респиратор, и Айзек замолчал и резким жестом созвал филков к себе. Они побросали обрезки ткани и шмыгнули за стол Вепуата, ещё пара секунд — и оба недомерка нырнули в соседний отсек.

— Ничего оставить нельзя… — тяжёлый вздох Гедимина отозвался болью под рёбрами. Айзек всё ещё маячил посреди отсека, но под ноги больше не лез. Гедимин подошёл к разбросанным обрезкам, посмотрел на них, поморщился и вернулся за стол.

— До завтра сюда не лазить, — угрюмо сощурился он на Айзека. — Твои мартышки — ты и ставь на них опыты. Мне не мешать!

…Жёлтый камень привычно крошился под резцом. Гедимин сдул пыль и углубил вертикальные складки-металлостоки ещё на пару миллиметров. Внутренние полости миниатюрной модели были уже готовы. Сармат не стал выравнивать углы — за складчатыми стенами всё было округлое, со сглаженными выступами.

— Забавное будет здание, — вполголоса заметил Вепуат, пристроившийся рядом. — Как мианийский корабль. Будто так и росло… А это что?

— Это для светильников, — сармат кивнул на свежие палки, обмотанные светящимся эластомером. — А здесь — термоэлемент.

Он перевернул модельку и углубил боковые прорези. «Вентиляция,» — он просунул руку внутрь и задумчиво сощурился, прикрывая пальцем то одну, то другую щель. «Должно работать. Если нет — поставлю внешний нагнетатель. Благо, мотор для него уже есть…»

Он покосился на «испытательную башню». Она размеренно скрежетала — жёрнов продолжал заглубляться в непрочный камень. «Сутки продержится, а там — сниму показания и подтяну тросы,» — думал сармат, расширяя вентиляционные люки. «Пока что не до неё. Завтра будем строить первое здание…»