Обратный отсчет: Равнина

Часть 6 21–24 дни месяца Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Сфен Огня — долина Элид

21 день Кислоты, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Сфен Огня — долина Элид

«А? Что?» — Гедимин вскинулся, растерянно мигая, приподнялся на локте и шумно выдохнул. «Заснул. Тихо… Сколько сейчас?»

Он покосился на часы. Экран в темноте вспыхнул неожиданно ярко. Фонарь давно погас; вокруг было черно.

«Час утра…» — сармат протяжно зевнул и сел, поджав под себя ноги. Луч фонаря осветил бугристый камень насыпи, сдвинутые в сторону модельки подземных отсеков и лежащий рядом с ними сфалт. Вдалеке зиял круглый колодец, с двух сторон от него торчали ребристые крышки малых шахт. Вокруг было тихо, только среди холмов перекликались какие-то зверьки, да шуршали шевелящиеся листья.

«Текк’ты ушли…» — Гедимин помотал головой, пытаясь стряхнуть дремоту. «Вон, крышка недоделанная. Канавки наметили, а глубину не добрали. Проверить внутреннюю полость…»

Он потянулся к запястью. На соседнем холме шевельнулся какой-то лист — шорох стал чуть громче, и было в нём что-то странное. «Как будто шаги…» — подумалось Гедимину, и он выпрямился, направляя на дальний склон луч сигма-сканера. «Кто в такую темень…»

Воздух вокруг сармата взорвался с оглушительным грохотом. Уши пронзила раскалённая игла — по ощущениям, перепонки встретились где-то в центре черепа и там врезались друг в друга. Сармат рухнул на колени, хватаясь за наушники. Вокруг было черно, мелькали красные вспышки… и что-то длинное, тонкое скользнуло вдоль туловища и стянулось петлёй на поясе. Сверху легла вторая петля. Гедимин дёрнулся, сквозь боль в ушах и грохот в черепе пытаясь сориентироваться, выпрямить руки… Ещё две петли синхронно обхватили его локти, стянули их, прижав предплечья к плечам, и дёрнули в стороны. Сармат рванулся в попытке освободиться, порвать странно клейкие, намертво прилипшие ремни, но второй взрыв ударил по ушам, и он снова рухнул, сжимаясь в комок и подвывая от боли. Что-то дёрнуло его в сторону, заставляя опрокинуться на спину. Кто-то наступил на его броню, перешагнул, другие вцепились в руки сармата, и тот рванулся изо всех сил. Одна из петель, стянувших локти, лопнула, Гедимина мотнуло вбок, и опора из-под ног куда-то пропала. Он, неуклюже подставив освобождённую руку, перекатился через спину и растянулся на дне долины, глядя сквозь красный туман в небо. Горящие и гудящие от боли уши уловили пронзительный писк, в дымке замелькали мелкие длинные тени, сильный подземный толчок подбросил сармата кверху — а потом прямо над ним взорвался бело-жёлтый плазменный шар. На фоне застывшей на долю мгновения вспышки Гедимин увидел, как человекоподобные существа подтягиваются на верёвках, с насыпи перемахивая на ближайший холм, и как следом на тросах летит что-то длинное в радиостойком корпусе.

Ремонтник взвыл, но сам не услышал своего голоса. Перевернувшись набок, он почти вскочил, но в небе снова громыхнуло, уши взорвались болью, и Гедимин скорчился на земле. «Сфалт,» — пульсировало в мозгу. «Утащили сфалт… Saat has— sulesh!»

…Болеть перестало быстро — ещё до того, как Вепуат закончил водить вокруг головы сармата сигма-сканером. Гул в ушах притих; уже можно было расслышать сердитый голос Айзека и приглушённое верещание аборигенов. Они столпились у выхода, в приоткрытой шлюзовой камере; похоже, она была открыта и наружу, и Гедимин недовольно щурился и жалел, что не может прямо сейчас влезть в скафандр.

— Уши целы, — доложил Вепуат, выключая сканер, и тронул холодной перчаткой локоть сармата. — Ты руку ушиб и колено. Сегодня медикам покажемся — может, я что пропустил…

— Гудит, — поморщился Гедимин, прижимая к уху ладонь. Казалось, что-то раздувает слуховые каналы изнутри, упирается в кости черепа, и от этого пухнет вся голова. «Вот же дрянь. И так мозги не работали, теперь ещё и это…»

— Погудит и перестанет, — отмахнулся Вепуат. — Главное, не трогай. Сам встанешь?

После каждого движения головой приходилось останавливаться и судорожно сглатывать — уши закладывало начисто. Гедимин, досадливо щурясь, влезал в скафандр. Со стены за ним наблюдал «трилобит», даже не прикрытый защитным полем, — Вепуат, похоже, совсем плюнул на технику безопасности.

— Сфалт, — выдохнул Гедимин, когда пластины брони сомкнулись, и гул в ушах стал чуть менее раздражающим. — Мартышки уволокли мой сфалт. Вернутся с плазменным оружием…

Вепуат вздрогнул.

— Паршиво… — признал он, оглянувшись на приоткрытый шлюз. Айзек выпроводил аборигенов и вернулся, и теперь стоял у выхода, угрюмо щурясь и потирая респиратор.

— Ну что? — спросил он, увидев, что Гедимин поднялся на ноги.

— Ерунда, к вечеру пройдёт, — ответил Вепуат. — Накрыло глушилкой, упал на камень… Что там с ранеными нхельви? Наша помощь нужна?

Айзек качнул головой.

— Как рассветёт, их отвезут в посёлок. Есть переломы, а кто-то, возможно, оглохнет на одно ухо. Повезло, что их не добивали — видимо, сочли мёртвыми…

Гедимин с присвистом выдохнул в респиратор, потянулся к пустому плечу, вспомнил про украденный сфалт и шёпотом помянул спаривание «макак».

— Стражей никто не видел? — раздался из-за стола резкий голос Гварзы. — Очень вовремя они исчезают, когда доходит до драки. Не находишь?

Айзек тяжело вздохнул.

— Надо бы нам самим позаботиться о своей безопасности. Мы тут сильно разболтались. Гедимин спал в долине — один, без охраны! Ты что, забыл, что мы не у себя в гетто⁈

Гедимин недовольно сощурился.

— Вчера всё было спокойно. И Текк’ты… — пробормотал он и замолчал на полуслове — собственный голос, пройдя сквозь кости черепа, неприятно давил на уши. «Попал в глупейшую ловушку,» — досада жгла его изнутри хуже омикрон-излучения. «Потерял сфалт. Самого чуть не уволокли. Знал же, что кочевники рядом… Ещё неизвестно, что они успели сделать. В долине крышки, шахты… Если там понаставили каких-нибудь мин…»

— Я в долину, — угрюмо сказал он, не дослушав речь Айзека. — Надо проверить. Текк’ты вернутся, напорются на мины.

— Лежи! — Айзек с неожиданной силой толкнул его ладонью в грудь. — Проверяльщик, ядро Сатурна! Тебя чуть не убили — до тебя это-то дошло⁈

— Нет, разумеется, — процедил Гварза, складывая руки на груди. — До него никогда не доходит. Всё место занято ядерной физикой… Айзек, пойдём. Надо усилить барьеры. Кочевники могут вернуться.

«С моим сфалтом…» — Гедимин стиснул зубы, тяжело опускаясь на матрас. «У них гранаты, шумовое оружие… Только плазмореза им и не хватало. Кто, интересно, отогнал их? Был подземный толчок, взрывы…»

— Ты стрелял в долине? — спросил он, разглядывая полукольцо небольших щербин на предплечье. Обрывки аркана, которым ему обвило руку, лежали теперь на столе, в поддоне, прикрытом защитным полем. Тросы, намотавшиеся на вторую руку и пояс, исчезли, оставив только следы на обшивке. Судя по царапинам и щербинам, сила натяжения была немалой — а для ручных приспособлений, не прикреплённых ни к каким механизмам, так просто огромной.

— Нет, мы не успели, — с сожалением ответил Вепуат. — Это Гварза — он один был в шатре, нхельви его разбудили… Как к тебе смогли подобраться? Гварза говорит, они тебя практически скрутили. И ты никому не свернул шею?

Гедимин в очередной раз досадливо сощурился — как ни крути, выглядел он в этой истории полным идиотом.

— Спал я, — буркнул он, прижал гудящий наушник ладонью и перебрался за стол. Вепуат недовольно хмыкнул, но промолчал. Гедимин придвинул к себе поддон с единственным «трофеем» и уставился на него. Это был обрывок плоского, довольно жёсткого щупальца с несимметричными присосками на одной стороне и покровом из закрывающих друг друга чешуй на другой. В кольцах присосок просматривались твёрдые острые конусы, полые внутри. Гедимин тронул один из них когтем и поморщился. «Повезло, что был в броне. Эти штуки — для фиксации, впрыска или откачки? Надо просканировать…»

Ему показалось, что гул в ушах стал громче, но, повернув голову, он увидел открывающийся шлюз. Первым в отсек влетел нхельви — на удивление, всего один. Он добежал до Гедимина и сел у его ноги, глядя на входящих. Вместе с Айзеком и мрачным Гварзой пришёл Руниен — тоже угрюмый и встревоженный, насколько можно было понять по его лицу.

— Кочевники выбрали хорошее время, — говорил он, обернувшись к сарматам. — Слишком светло для Калига и Навкета — и слишком темно для наших и ваших глаз. Хорошо, что Дим-мин не получил опасных ран…

— Моё оружие пропало, — вмешался Гедимин, поднимаясь из-за стола. — Надо найти, куда его унесли. С этой штукой можно разгромить не один посёлок.

Айзек раздражённо вздохнул.

— Подожди, Гедимин. И — почему ты не лежишь? Хочешь, чтобы тебя пристегнули к матрасу?

Руниен слегка склонил голову; на секунду на его щеках проступили желваки, будто он крепко сжал зубы.

— Слушай лекарей, чтобы раны быстрее зажили, — сказал он, покосившись на Гедимина. — Беспокойства тебе сейчас вредны. Что-то ещё пропало в вашем лагере? Или, может, враги оставили что-то, отходя?

Гедимин сердито сощурился в потолок. Айзек, Руниен и Гварза прошли мимо него, за ними закрылась «дверь» дальнего отсека, и больше сармат ничего не мог расслышать. «Оставили…» — он снова приподнялся на локте, морщась от гула в ушах. «Вот это меня и тревожит. Гребучие глушилки! Чем меня так приложило, вообще? Газовой гранатой?»

— Лежи! — Вепуат легонько толкнул его в плечо. — Руниен прав. Если ты в таком виде куда-то полезешь, проку не будет точно. Сфалт надо искать здоровым, с полными силами. И не одному.

«Как бы он сам не нашёлся,» — мрачно думал Гедимин, разглядывая потолок. «В штурмовом отряде кочевников. Запомнили, что может сфалт, надо же… Может, за ним прицельно и шли.»

— Вепуат, — он снова приподнялся с матраса и нашёл разведчика взглядом. — Возьми кого-нибудь в помощь. Скогнов или стаю нхельви… И сходи в долину. Там всё надо хорошо проверить. У этих дикарей подозрительно много взрывчатки. Наткнёмся на какие-нибудь сагатские мины…

Вепуат, быстро оглянувшись на дверь, присел рядом с Гедимином на край матраса.

— Схожу, — прошептал он. — Сам давно об этом думаю. Там были не Сагаты. Это Джагулы. И они ни разу не дикие.

Гедимин ошалело мигнул, глядя вслед разведчику — тот, быстро поднявшись, подобрал со стола оба дрона и протянул руку к «насесту» Сокола. «Вот уже и Вепуат разбирается в местных племенах. Один я сижу, как идиот. И без сфалта…»

— «Трилобит» тебе зачем? — спросил он. Странное существо, повинуясь жесту сармата, уже перебралось на его плечо и повисло там, прикрывая хвостом его спину.

— Пусть висит, — пожал плечами Вепуат. — Может, что учует. Они вообще сообразительные…

Он деловито проверил оба дрона — двигатели, сканеры, камеры фиксации…

— Смотри там внимательно, — напомнил Гедимин; ему было не по себе. — Всё незнакомое, чего там раньше не было, — сразу под подозрение. И уши закрой…

Вепуат поднял руку к наушнику.

— Не бойся, — он тронул приклад плазмомёта. — Давно хотел пострелять по кочевникам. Может, доведётся.

…По отсеку в угрюмом молчании прошли Руниен и Айзек, потом Айзек вернулся обратно, и снова стало тихо. Гедимин, прислушиваясь к затухающему гулу в ушах, поднялся с матраса. «Куча работы, а делать я ничего не могу,» — он, досадливо щурясь, перебрался за стол. «Надо потихоньку включать мозги. Вот тут щупальце лежит. Джагульская верёвка. Посмотрим, как она работает…»

Он осторожно взял обрывок аркана за длинный хвост, приподнял над столом, — «верёвка» повисла, чуть загибаясь внутрь, как будто со стороны присосок сохранились какие-то напряжённые тяжи. Гедимин слегка встряхнул его — щупальце дёрнулось, сворачиваясь в спираль. Шипы заскрипели о чешуи. Ещё пару раз оно сократилось в неподвижной руке сармата — и медленно, понемногу расслабляясь, опять обвисло.

«Любопытный механизм…» — Гедимин, оглядевшись, придвинул к себе пустой штатив и махнул обрывком аркана. Едва «верёвка» зацепила предмет, она свернулась в тугую спираль, сдёргивая его со стола. Теперь штатив, обвитый щупальцем и облепленный присосками, висел над столешницей. Гедимин подёргал его свободной рукой — «верёвка» свернулась ещё туже.

«Явно не искусственно изготовленная штука,» — сармат, подвесив щупальце на крюк, ждал, когда оно окончательно расслабится и отпустит штатив; витки спирали понемногу обвисали, но захват ещё был крепким. «Какую-то местную фауну пристроили к делу. Возможно, присоски не по всей длине. Есть какая-то безопасная рукоять. Может, из палки или кости. Что-то вроде хлыста.»

Шлюзовая камера открылась. Вепуат вошёл, на ходу стряхнул Сокола с плеча, припечатал к стене защитным полем и остановился у стола Гедимина.

— Смотри сюда. Только осторожно. И наушники прикрой, — велел он, медленно разжимая ладонь. Там лежали красно-жёлтые многогранники примерно с ноготь размером. Жёлтые полосы шли по рёбрам, жёлтые крапины покрывали каждую из десяти граней. На одном из углов было утолщение с остатками какой-то ткани, из него торчал обломанный шпенёк.

— Вот этими штуками тебя пришибло, — Вепуат направил коготь на многогранник, но притрагиваться к нему не стал. — Образец местной флоры. Интересно, как их запускают. Ни в коем случае нельзя давить на грани. Сразу будет…

Он покосился на наушники Гедимина, убедился, что все заглушки на месте, и двумя пальцами резко надавил на многогранник. От грохота ощутимо дрогнула столешница. Переборка резко отъехала в сторону. Гварза и Айзек выглянули в отсек с генераторами защитного поля наготове.

— Ну что ещё⁈ — Айзек оглядел лабораторию и растерянно посмотрел на Гедимина. — Что взорвал?

Сармат осторожно, легчайшими движениями подобрал со стола многогранник и показал командиру.

— Шумовые гранаты Джагулов. Вепуат нашёл. Как я и говорил — понаставили мин.

Айзек выдохнул.

— Никто не подорвался?

— Исследователи, яд-дро Сатурна… — Гварза прижал ладонь к наушнику. — Вепуат, иди и взорви эту дрянь подальше от лаборатории! Зачем было тащить её сюда⁈ У Кета и так полно взрывчатки!

Гедимин сердито сощурился и прикрыл «мины» ладонью. «Пока не просканирую — не отдам. Любопытная на Равнине флора. И фауна тоже ничего.»

— Там, вокруг шахт, было десятка полтора таких штучек, — сказал Вепуат, пропустив слова Гварзы мимо ушей. — Просто валялись… Видно, их не успели расставить, как надо. Покидали, как придётся… И вот это ещё кинули.

Он выложил на стол очередной «зрячий камень». Гварза вполголоса выругался.

— А мои каменные фигурки? — заволновался Гедимин. — Их нашёл? Полусферы и сферы с патрубками…

Вепуат помахал тяжёлым пакетом.

— Не знаю, сколько их было, но все странные каменные штуки я сгрёб сюда. Джагулы особо ничего не оставили. Я даже соседний холм проверил. Уходили, похоже, каким-то разломом…

Он многозначительно посмотрел на Гедимина. Тот угрюмо кивнул. «Разлом. Чтобы их не успели догнать. На лагерь нападать уже не осмеливаются. Только прибежать, украсть, напортить и удрать. Дикари-диверсанты, мать моя пробирка…»

…Фигурки уцелели. Видимо, кочевники их не заметили или не сочли интересными, — они так и валялись там, где Гедимин их оставил перед сном. Сармат придирчиво осмотрел патрубки и едва заметно ухмыльнулся. «Испытания прошли успешно. Пока пусть полежат здесь. Текк’ты закончат шахту — дам им новый образец.»

— Ничего не понимаю, — донеслось из-за стола Вепуата. — А если вскры… Has— su!

Гедимин досадливо поморщился. Наушники он не открывал с той секунды, как увидел притащенные «глушилки» — и, как выяснилось, не зря. От грохота Сокол свернулся в клубок и рухнул со стены, заставив Вепуата ещё раз выругаться. Разведчик встряхнул головой и отодвинулся от стола.

— Очень чувствительные мембраны, — пожаловался он, потирая наушник. — Не притронешься. А чем они грохочут — всё равно непонятно. Попробовать давить на одну и ту же мембрану, пока не выдаст отказ?..

— Только не здесь, — донёсся из-за приоткрытой переборки приглушённый голос Айзека. — С такими экспериментами идите наружу. Там уже светлеет, у Гедимина есть свой стол с шатром, — там и громыхайте.

Сарматы переглянулись.

— Работаешь — не нравится, не работаешь — не нравится… — Вепуат, выразительно пожав плечами, прикрыл стол защитным полем. — Ладно, залезу под колпак.

— Давление замерь, — посоветовал Гедимин, выбираясь из-за стола. «Вроде легче. Почти не гудит… Схожу за камнем и доделаю водохранилища. И обшивку надо проработать…»

Снаружи слегка посветлело — Гедимин уже мог, не приглядываясь, отличать траву под ногами от гравия, на котором она росла. Над полевыми кухнями курился дымок, что-то шипело и клокотало, и аборигены, устроившись на краю волокуши, быстро что-то кромсали и кидали в корзины. Едва сармат сделал десяток шагов, со всех сторон сбежались нхельви — не очень много, всего пятнадцать особей. «Остальные, видимо, ушли в посёлок,» — Гедимин вспомнил о пострадавших зверьках, и в груди неприятно кольнуло. «Они-то никак не могут противостоять кочевникам. Даже будь у них оружие — как стрелять с такими лапами⁈»

Возня с «бетонным» валуном много времени не заняла. Подломав и отбив от блока последнюю заготовку, Гедимин обошёл неровный ряд камней и остановился на краю обрыва. В долине было тихо; крышки малых шахт стояли на своих местах, недоделанная крышка главной шахты лежала на боку под обрывом. На дне долины, поверх гладкой плиты, остались лежать насыпавшиеся с крутых склонов камешки.

«Материк и гравий…» — Гедимин несколько секунд водил лучом сканера по насыпи и камню вокруг неё, потом медленно двинулся вниз по склону. «На дне никаких следов точно нет. Надо поискать на том холме. Они там много топтались, спускались на верёвках, — должно было что-то остаться. Если пройти по следу…»

Вокруг было тихо — даже нхельви незаметно отстали. Соседний холм нависал над долиной крутым склоном; Гедимин думал пройти вдоль него и поискать удобную тропу, но сканер показал чуть поодаль от насыпи много рябящих пятен, и сармат не рискнул в них лезть. Слоистая порода поддавалась не без труда, но всё же Гедимин поднялся на склону на когтях и, стряхнув вниз кубометр гравия, выполз на край плато. Луч фонаря высветил пёстрые камешки, поблескивающие капли металла, пучки лиловой и красной травы, дерево-валун, зарывшееся в гравий по верхние устьица… Сармат сделал ещё шаг и остановился, увидев множество бесформенных вмятин.

«Вот здесь они были,» — опустившись на землю, он тронул пальцем длинные ямки и задумчиво сощурился. Здесь кто-то стоял, упираясь пятками и сильно заваливаясь назад. Потом он резко вскочил — вон там, поодаль, остался заглублённый след… и ещё один, и вон та борозда — кто-то припал на три конечности, прежде чем вскочить и броситься наутёк. Глубокие ямки ещё не засыпало; тут были и другие следы, но мельче, незаметнее — видимо, от осторожных шагов.

«Они убегали…» — Гедимин посветил на дальние вмятины, ещё немного прошёл вдоль следа. Самые глубокие ямки были у обрыва — там, где кочевники втаскивали сородичей с насыпи на холм, изо всех сил упираясь ногами в ненадёжный грунт. Дальше они бежали длинными прыжками, и их ступни глубоко врезались в гравий, — углубления можно было проследить на десяток метров. Гедимин шёл вдоль цепочки следов, приглядываясь к каждой неровности — чем дальше он уходил, тем меньше и невнятнее становились следы.

«Всё,» — сармат остановился, поводил вокруг лучом фонаря — везде лежал нетронутый гравий, и шевелились непримятые огнелюбки. «Здесь обрывается. Ладно, берём сканер…»

По видимому следу он шёл, не сканируя поверхность, — и так было понятно, что кочевники убегали безопасной «тропой». Здесь, у обрыва следа, гравий рябил от разломов — на маленьком пятачке Гедимин насчитал три пятна и «хвост» четвёртого, длинного, уходящего в сторону.

«Так я и думал,» — подобрав горсть камешков, сармат кинул один из них в невидимое пятно и кивнул, когда обломок исчез. «Срезали путь через разломы… А мне теперь что делать?»

Он огляделся по сторонам. Вокруг было тихо, сумерки медленно отступали. Никто пока его не хватился.

«Надо искать дальше,» — решил Гедимин, глядя на экран сканера. «Если бы они резко развернулись, были бы глубокие следы. Они бежали по прямой. Значит — вот сюда.»

Он погасил сканер, высвободил «жало» лучевого резака и шагнул на неприметный пятачок гравия, широко расставляя пальцы. «След надо найти. Сфалт — вернуть.»

Пейзаж изменился мгновенно. Сармат стоял на каменистой равнине, плавными воронками спускающейся вправо и влево. Откуда-то снизу сочился багровый свет. Сверху нависало складчатое небо — такое же, как над долиной Элид, в тех же полосах и пятнах.

«Что-то вроде глины…» — Гедимин ковырнул когтем чёрную поверхность. Она была покрыта мельчайшими трещинами, похожими на чешуйки. «Да нет. Пепел. Спрессованный пепел…»

Он сделал пару шагов по гребню между двумя провалами или кратерами, — вдалеке виднелись поднимающиеся края, значит, странные ямы были невелики и имели округлую форму. «Почва» громко хрустела под ногами. Оглянувшись, Гедимин увидел неглубокие, но чёткие следы… и ещё несколько цепочек небольших, далеко отстоящих друг от друга вмятин. Какие-то существа пробежали здесь; они не ступали на пятку, делали широкие шаги и держались плотной группой, не отходя друг от друга более чем на пару метров. Цепочки следов спускались в кратер.

«Ага, здесь, чуть ниже — первая площадка. Дно кратера — глубже. И здесь они, похоже, повернули наверх,» — на экране сканера неглубокие следы были видны плохо, но спускаться Гедимину не хотелось. «Или они пошли по наклонной стене, или… поднялись на гребень во-он там. Сейчас их тут нет. Срезали угол и нырнули в другой разлом. Идти за ними?»

Гедимин оглянулся на короткую цепочку своих следов. Далёкий раскатистый грохот заставил его поёжиться. В направлении его взгляда что-то на горизонте полыхнуло — сперва жёлтым, потом — багровым, вздуваясь бесформенным подсвеченным шаром. «Дым,» — сармат дотянулся до респиратора, прикрывая фильтры. «Тут, похоже, очень сейсмоактивная местность. Не хватало ещё попасть под пирокластику…»

Разлом, через который сармат прошёл сюда, никуда не делся — так и белел пятном ряби в начале цепочки следов. Гедимин, оглядевшись по сторонам, порылся в карманах, достал полосатую вешку и вбил в спрессованный пепел. Хрусткий грунт поддался легко — штырь вошёл до половины, обозначив дорогу обратно. «Не увижу сам — сканер найдёт,» — сармат покосился на запястье. «Час-другой она продержится. Пройду вдоль кратера, поищу второй разлом…»

Цепочки торопливых следов спускались на округлую «галерею» и шли дальше по ней, в шести метрах под валом, по которому ступал Гедимин. «Галерея», с одного края широкая и покрытая уже знакомым сармату слоем пепла, постепенно сужалась и обретала странный блеск. Потом сквозь неё проступили заострённые красно-жёлтые камни, и «галерея» оборвалась. Дальше путь Джагулов — если они действительно там прошли — лежал по узким проходам между острых удлинённых обломков. Эти камни покрывали всё дно кратера, и все они, как заметил Гедимин, наклонялись к нему — не к валу, как было бы, если бы они накренились от взрыва, а к самой нижней точке. Озадаченно хмыкнув, сармат перебрался через гребень и на когтях соскользнул на десять метров вниз. Камни держались прочно — кое-где Гедимин шёл по ним, и они не выламывались из склона.

«Дальше ничего не видно,» — сармат посветил себе под ноги — след пропал на твёрдой стеклянистой поверхности. «Где-то я их упустил. Не заметил разлома?»

Что-то мелькнуло на краю поля зрения. Гедимин резко обернулся, но увидел только световой блик на гладком камне. Что-то шевельнулось справа, сармат, не оборачиваясь, взялся за сканер — и тут же забыл о приборе. Со дна кратера донёсся оглушительный треск, будто лопался метровый куб рилкара. Земля качнулась. Затрещало ещё раз — в этот раз два куба разлетелись в мелкие осколки. Гедимин вжался спиной в камни, вцепился в генератор защитного поля. Со дна катера поднимался широкий столб жёлто-белого огня.

Что это не огонь, сармат понял в следующую же секунду, когда смотрел на взлетающие в небо длинные пятна из-под защитного купола. Со дна кратера вверх поднимались змееподобные существа со множеством несимметричных выростов-крыльев. «Крылья» мелко трепетали, на лету становясь из жёлтых алыми, и раскалённые добела тела покрывались «холодными» рыжеватыми пятнами. В тридцати метрах от точки вылета существа, остывшие уже до красноты, разлетались во все стороны. Гедимин, ошалело мигая, машинально подсчитывал плотность «потока» и численность огненной стаи. Не успел иссякнуть первый «выброс», как дно кратера снова затрещало, и очередной «гейзер» ударил в небо. В этот раз существ было меньше, и летели они не таким плотным «потоком» — да и сами они, как заметил Гедимин, были короче, и у них недоставало одного-двух крыльев.

«Местная фауна, мать её пробирка…» — сармат, забыв о растворившемся защитном поле, глядел в небо, пока последние «змеи», трепеща крыльями, разлетались из кратера. Ещё десять секунд он ждал, но четвёртого трескучего раската не услышал. Блики на красно-жёлтых камнях погасли.

«Вся колония вылетела,» — Гедимин проводил взглядом последнее существо и медленно, цепляясь за камни, полез в кратер. Он остановился по пути подобрать красно-жёлтый обломок и сунул его в пакет к каменным фигуркам — булыжник был слишком большим для «карманов» скафандра. Внизу ещё что-то потрескивало — так, еле слышно, будто кто-то сыпал на землю мелкие стеклянные осколки.

Острые камни, наклонённые внутрь кратера, вскоре сменились поваленными, с оплавленными и сглаженными углами. Вес сармата эта порода держала легко — она вообще показалась ему довольно прочной, плотной, чем-то похожей на базальты Земли. Добравшись до относительно ровной площадки, он наклонился за керном, но под руку легли прозрачные стеклянные осколки.

Это было не стекло и даже не стеклянистый фрил, как подумал сначала ошарашенный Гедимин, — скорее, кристаллическая порода, много прозрачных кристаллов, собранных вместе. Таких осколков тут были тысячи — некоторые разметало по дну кратера, другие лежали друг на друге толстым слоем, скреплённые какой-то чёрной нитчатой массой. Она стремительно разрушалась — Гедимин не успел притронуться к ней, как нити пылью вытекли из-под пальцев. «Стекло» оказалось прочнее.

Сармат шагнул на стеклянный «помост», огляделся по сторонам. «Вот что трещало. Тысячи „стеклянных“ яиц или коконов.» Откуда-то из-за края кратера донёсся знакомый треск, и Гедимин криво ухмыльнулся. «Видимо, день массового вылупления. Какое-то животное формирует такие кристаллы у себя внутри. Собрать побольше для изучения…»

Он сгрёб пару горстей, обернул защитным полем, засунул всё в тот же пакет, уже изрядно отяжелевший. Приглядевшись к обломкам скорлупы, подобрал цельное яйцо — здесь были и такие, даже не начавшие вскрываться. Под прозрачной скорлупой лежало что-то тёмно-бордовое. «Это — Вепуату на вскрытие… А вот, кажется, живой.»

Одно из невскрывшихся яиц подпрыгивало на месте и вспыхивало изнутри. Гедимин склонился над ним. Существо под скорлупой раскалилось уже добела, но оболочка отчего-то не лопалась. «Ага. Тут „стекло“ в полтора раза толще. Какая-то аномалия…» — сармат осторожно ощупал скорлупу и пару раз щёлкнул по ней когтем. Несмотря на жар внутри, она оставалась холодной — как и те осколки, которые он минутой ранее сгребал в пакет.

«Так, структуру я понял. Осторожно, не задеть…» — он прижал дёргающийся кокон ладонью и, зажав в кулаке подвернувшийся камень, ударил по скорлупе. На втором ударе она раскололась по всей длине, и на руку сармату брызнула чёрная жижа. Когда он отдёрнул пальцы, на них висели засыхающие нити. Огненная «змея» проскочила в трещину и взвилась вертикально вверх, трепеща всеми несимметричными крыльями. «А летать оно не должно бы,» — мелькнуло в голове сармата, провожающего «змею» взглядом. «Особенно — вертикально вверх.»

Больше светящихся яиц в кратере не было. Подобрав ещё одно погасшее, Гедимин выпрямился, развернулся к пологому склону — и встретился взглядом с существом, покрытым ярко-жёлтым мехом. Оно смотрело на сармата, вздыбив огненно-рыжую гриву, потом коротко рявкнуло, обнажив короткие иззубренные клыки. Гедимин поднял пустые ладони и изобразил дружелюбную улыбку. Получилось, видимо, плохо — существо оскалилось и резко вскинуло руки, пальцы сармата обдало сильным жаром. Он мигнул, глядя, как щитки на ладони размягчаются и подёргиваются испариной, машинально попытался оценить температуру… В следующую долю секунды на его плечах кто-то висел, двое вцепились в руки, третий кинулся на грудь и вспорол когтями чёрную обшивку. Его оскаленная пасть, дышащая жаром, мелькнула у самого респиратора. Броня сармата заскрежетала — кто-то, висящий на загривке, пытался, кажется, её прогрызть.

«Hasu!» — беззвучно выдохнул Гедимин, вскидывая руки. Двое, не удержавшись, полетели кубарем, третьего он сдёрнул за гриву. На лету тот полоснул по предплечью, содрав верхний слой обшивки. Первый, скалясь, медленно отступал. Теперь Гедимин видел, что поверх его шерсти и вдоль рыжей гривы колышутся языки пламени — существо горело, не сгорая, и от его жара плавились чёрные щитки.

« Has— su! А я-то без сфалта…» — запоздало пришло сармату в голову. Он покосился на красно-жёлтые скалы. Там что-то шевелилось, мелькали светящиеся силуэты, — странных существ было много, те четверо, которых он раскидал, были только передовым отрядом. Сармат включил лучевой резак, махнул рукой, очерчивая круг. Существо, замахнувшееся было на него, с шипением шарахнулось в сторону, и Гедимин опрометью бросился вверх по склону, отталкиваясь от скальных выступов. Скафандр загудел, сармат пригнулся — кто-то бросил ему в спину пару камней, один просвистел прямо над шлемом. «Оружия у них нет,» — щёлкнуло в мозгу, и Гедимин резко сменил траекторию. Брошенные камни врезались в красную скалу. Сармат перемахнул на площадку над острыми камнями и резко развернулся, выставив перед собой генератор защитного поля. Нематериальный, но плотный шар врезался в ближайшую группу жёлтых существ, вдоль скал повисла белесая плёнка-преграда, — и Гедимин, больше не оглядываясь, в несколько тяжёлых прыжков перебрался на гребень и кинулся по своим следам к разлому. «Вешка!» — пульсировало в мозгу. «Если только не стащили…»

Чужаки, кем бы они ни были, то ли не заметили вешку, то ли приняли её за пёстрый камень. Она стояла там же, где и раньше — в конце узкой цепочки следов четырёхпалой ступни. Гедимин на бегу выдернул её из грунта, швырнул за спину шар защитного поля и, сгруппировавшись, влетел в разлом. В следующее мгновение он уже катился по хрустящему гравию, над головой что-то свистело и выло, за спиной ревело пламя. Потом раздался взрыв, и сармат, уткнувшись в гравий, беззвучно выдохнул в респиратор. «Плазма. Свои…»

Сверху на него легло, прижимая к земле, защитное поле. В него тут же ткнулись мордочками нхельви — десятка три обступили сармата с разных сторон. Свист и вой стихли, зато зашуршал гравий — кто-то быстро подошёл к Гедимину и встал над ним.

— Живой? — услышал он резкий голос Айзека и вяло помахал ладонью — поле мешало сесть. Айзек шумно выдохнул.

— Проклятие богов на все отродья Нерга! — раздался над головой звенящий от ярости голос Руниена. — Сильно он ранен? Послать за волокушей?

Кто-то громко щёлкнул языком, и нхельви, обступившие было защитное поле, бросились врассыпную. Купол растаял. Гедимин сел, посмотрел на золотые перчатки, покрытые редкими чёрными полосами, на изодранную обшивку предплечий… В голове гудело.

— Встанешь? — сунулся к нему Вепуат.

— Heta! — одёрнул его Гварза. — Он горячий. У кого есть термометр?

— Да всего-то двести сорок, — отмахнулся Вепуат, глядя, как Гедимин медленно поднимается. Тот боли не чувствовал, но резко вставать опасался — на рёбра неприятно давило, голова кружилась.

— Я дойду, — вяло шевельнул он ладонью. — Я правда горячий. Верхний слой расплавился. Те, жёлтые… они шли за мной?

Под ногой что-то зашуршало. Гедимин нагнулся, подобрал пакет с камнями. Они не рассыпались на бегу — видимо, крепления у пояса разошлись только после кувырка, образцы добрались до базы в целости.

— Говорил же я — так и до войны дойдёт, — услышал он негромкий, но очень сердитый голос Гварзы. — Куда его вообще понесло⁈ Влез в Сфен Огня, разозлил всё племя Сэта…

— Я никого не трогал, — Гедимин угрюмо сощурился, оглядываясь на разлом. На его месте сейчас зиял дымящийся кратер от взрыва плазмы. Если кто и сунулся за сарматом в Сфен Земли, от него осталась в лучшем случае пара молекул.

— Сэта не нужно злить, — тяжело вздохнул Руниен, подходя к сарматам; он опирался на посох, и казалось, что он подволакивает ногу. — Их злоба всегда с ними. Повезло, что Дим-мин выдержал их огонь. Теперь они будут знать, кто такие Равные Куэннам.

Вепуат оглянулся на кратер и невесело хмыкнул.

— Они не придут сюда выяснять, что так бумкнуло? Существа, похоже, не из приятных…

Руниена передёрнуло.

— Сэта? Д-да, они неприятные. Надо будет выставить караул…

Гедимин посмотрел на свои пустые, а теперь ещё и ободранные руки и досадливо сощурился. «Проку от его караулов… Да и от меня не больше. Сфалт не нашёл, след потерял…Откуда вылезли эти… Сэта? Решили, что я съедобен?»

Нхельви уже перебрались на соседний склон и беспокойно клекотали на обрыве; Гедимину казалось, что они наблюдают за ним. Поднявшись на плато, он оглянулся на притихшую долину. «Уже почти рассвет, а Текк’ты где-то ползают. Надоело работать?»

Айзек, развернувшись к Гедимину, смерил его недобрым взглядом.

— Вепуат, отведи его в машину. Посмотришь, есть ли ожоги. С этим скафандром можно что-то сделать?

Вепуат заглянул Гедимину за спину и коротко свистнул.

— Половина слоя под замену. Пластами сходил. Его, похоже, хотели зажарить живьём.

Руниен еле слышно что-то пробормотал и оглянулся на дальнее плато.

— Сэта делают так, да. Никакие доспехи не выдержат их огня.

«Ну да, без охлаждения — никакие,» — Гедимин вспомнил горящие когти и гривы и недовольно сощурился. «Разумные пирофоры. Только этого нам тут не хватало!»

— Значит, вот в таком виде Гедимин пойдёт в Ураниум, — Айзек тяжело вздохнул, сжал пальцы в кулак, посмотрел на сармата и вздохнул ещё раз. — И верно, подумаешь, что он нарочно. Вот зачем было лезть в одиночку в Сфен Огня⁈

Гедимин с трудом удержался от сердитого фырканья.

— Ни одному, ни вдвоём не надо приближаться к Сэта, — подал голос Руниен. — Даже нергоны не ходят там, где они живут. Как Дим-мин туда забрёл? Ошибся тропой?

— Я шёл по следу Джагулов, — отозвался Гедимин. — Они спустились в кратер с красными камнями. Там грунт оплавленный, следов не видно. Я хотел вернуться, а тут вылезли эти… Я не сделал им ничего плохого.

Айзек сердито фыркнул.

— Надо полагать! А вот они тебе — сделали. Атомщик! Зачем ты вообще побежал за Джагулами в одиночку и без оружия⁈

Гедимин ничего не ответил. Уже ясно было, что спокойно обсудить с Руниеном природу и повадки Сэта и огненных летунов ему не дадут — Айзек и Гварза со стражем отошли в сторону и понизили голос, а Вепуат настойчиво тянул Гедимина за руку к лаборатории. Тот, пожав плечами, двинулся за ним. «Ну ладно. Пока Текк’ты не вернутся, мне снаружи делать нечего. Осмотрю образцы, колёса доделаю… Надо бы поискать деревяшку для оси. Из рэссены ковать — без толку, они же повторить не сумеют…»

… — Всё цело. Ну, кроме скафандра, — повеселевший Вепуат легонько ткнул Гедимина в плечо, разрешая подняться. — Но броню тебе хорошо ободрали… Много их было?

Гедимин с облегчённым вздохом нырнул в скафандр — чем больше он узнавал о мире Равнины, тем меньше хотел ходить по нему голышом.

— Сначала четверо. А потом… не знаю, — он пожал плечами. — Десятка два, может, больше.

Вепуат хмыкнул.

— Да уж, наверное, от четверых ты не бежал бы. Руниен аж побелел, как понял, куда тебя унесло… Они, как я понял, чужаков вообще не выносят.

Гедимин снова шевельнул плечом.

— Похоже на то. Хотя — Джагулы как-то прошли…

«Или не прошли,» — закончил он про себя, чувствуя в груди неприятный холод и судорожно вспоминая, не видел ли он среди камней кучек пепла. «Кто их разберёт… Зачем-то они сунулись в этот грёбаный кратер. Знали, что пройдут? Надеялись проскочить?..»

— Руниен их сильно боится, — сказал Вепуат. — Скогны вообще с нами не пошли… Ну, и тебя, как видишь, не очень хорошо встретили.

Гедимин вяло кивнул.

— Может, у них такие традиции. Или…

«Или я всё-таки что-то сделал не так,» — наконец оформилась мысль, которая не давала ему покоя последние пятнадцать минут. «Может, они сами собирают скорлупу в кратерах. Или у них были планы на то, неразбитое, яйцо. Неловко как-то вышло…» — он досадливо сощурился. Сейчас, вспоминая недавнюю стычку, он и впрямь чувствовал себя неловко. «Влез на чужую территорию, взял чужое, избил хозяев… Нехорошо. Они-то мой сфалт не воровали…»

— Я тебе принёс кое-что, — вслух сказал он, вытряхивая камни из пакета. — Яйцо летучей пирофоры с крыльями. Любопытный зверёк. И совсем не агрессивный.

— Ну-ну, — Вепуат с сомнением посмотрел на выложенный перед ним округлый «кристалл». — Из чего внешний слой? Кварц?

Гедимин пожал плечами.

— Ещё не смотрел. Довольно прочная штука… Ты бери целые яйца, а я поработаю с осколками.

Обе пирофоры не подавали признаков жизни — видимо, погибли задолго до вылупления. Вепуат показал одну из них Соколу — тот втянул хоботок. «Несъедобно,» — заключил Гедимин, раскладывая по контейнерам собранные образцы. «Как и все мои камешки. Хм, а мои заготовки не потрескались. Выдержали.»

— А тектон выдержал, — сказал он вслух. — Хотя я на него падал, перекатывался. Прочная всё-таки штука.

— Тектон? — Вепуат мигнул.

— Текк’товский бетон, — пояснил Гедимин. — Пора было его как-то назвать.

— А. Только ты Айзека предупреди, — пробормотал Вепуат, утыкаясь в микросканер. Гедимин озадаченно хмыкнул. «Айзек тут при чём?..»

…«Плавление — полторы тысячи по Кельвину…» — Гедимин сделал в журнале очередную пометку и вылил расплав из тигля. Бело-жёлтое «стекло», вытекшее в полупрозрачную форму пластины, подёрнулось красноватыми разводами. «Довольно легкоплавкая штука, по местным меркам. Прочность… радиостойкость… Так, проверить на прочность отливку. Возможны другие эффекты…»

— А эта штука должна хорошо так гореть, — донеслось из-за стола Вепуата. Гедимин вопросительно хмыкнул — за «стеклом» он пока горючести не замечал.

— Вот этот наполнитель… белок яйца или что-то вроде, — Вепуат щёлкнул когтем по невскрывшейся скорлупе. — Та штука, что сидит внутри, в определённый момент сильно разогревается. А эта жижа вспыхивает и выделяет вагон газа. От него скорлупа и лопается. А внутри должна оставаться негорючая фракция. Замечал?

— А, есть такое, — Гедимин вспомнил рассыпающиеся нити. — Значит, там ещё и газ… Эти яйца лопаются все разом, как по сигналу. Интересно, отчего такое…

«Прозрачность для омикрона… прозрачность для сигмы… условная прозрачность для гамма-излучения… хм, а это интересно. Условная непроницаемость для бета-частиц…»

Таблица показателей понемногу заполнялась. Гедимин ждал, когда остынет отливка, и присматривался к жёлто-красному камню. При ударе когтем он звенел — почти как «самородная» капля рэссены.

…Жёлтая смесь медленно остывала в тигле. «Жёлтый» гзеш выглядел и вёл себя как обычно — если не считать ровного белого свечения над ним. Из-за цвета смеси оно казалось Гедимину желтоватым.

Сармат бросил взгляд на термодатчики, довольно хмыкнул и, подобрав со стола недавно вырезанные деревянные плашки, подошёл к литейной станции. Расплав потёк в квадратную опоку — сейчас форма отливки не имела значения, важно было какое-то время сохранять вещество полужидким.

«Светится,» — думал Гедимин, глядя, как наполняется опока. Цера, добавленная в расплав, выдержала нагрев и не потеряла свойств, пока её перемешивали с составляющими гзеша. Желобок стока светился по всей длине — вещества в тигле распределились равномерно. «Сто миллилитров светящегося гзеша. Можно сделать перчатки для работы в темноте…»

Он взял одну из деревянных плашек. Эти маленькие штуки — только-только удержать в руках — были наскоро наколоты из остатков прокалённой древесины; Гедимин обработал их минимально — только снял стружку с предполагаемых рукояток и просверлил небольшие отверстия.

Плашка погрузилась в вязкую светящуюся смесь. Гедимин провернул её в жиже и вынул. Жёлтая светящаяся нить потянулась за ней. Верхняя часть плашки светилась неярким белым светом. Гзеш налип тонким слоем, порывался стечь, но сармат перевернул плашку и снова погрузил её в жидкость. На пятом слое Гедимин решил, что свечение стало достаточно ярким, и пристроил деревяшку остывать на ближайший штатив. Гзеш ещё был достаточно жидким, можно было обойтись без подогрева; сармат взял вторую заготовку и окунул её в опоку.

… — А неплохо светится, — Вепуат заглянул в затемнённый угол, где досушивались новые «фонарики». — Не так, чтобы совсем тускло. Это плохая цера?

Гедимин пожал плечами.

— Цера как цера. Облучил её немного перед смешиванием. Надо будет ещё добавить, как затвердеет…

Он поднялся из-за стола. Гул в ушах окончательно затих, но при движении ещё чувствовалась неприятная слабость. «Через полчаса Айзек уедет…» — сармат покосился на остывающую литейную станцию. Остатки гзеша светящейся лепёшкой лежали в закрытом поддоне; Гедимин думал, что из такого вещества можно сделать сигнальные указатели — и они будут ярко гореть при утечках омикрон-активности. «Хоть какая-то замена датчикам,» — сармат невесело ухмыльнулся. «Обложить такими индикаторами коридоры и обходить их каждые десять минут. Смотреть, засветятся или нет…»

Он уже протянул руку к крышке шлюза, как перед его носом растянулось защитное поле. Оно прикрыло внутренний люк, рычаги и полстены вместе с ними. Гедимин изумлённо мигнул и развернулся к Вепуату.

— Чего?

— Приказ, — разведчик махнул в сторону внутреннего отсека и странно нахохлился — Гедимин так и не понял, как это у него получалось. — Мне за тобой велено смотреть. Чтобы ты никуда больше не бегал. Сиди тут и работай.

Гедимин снова мигнул, оглянулся на защитное поле, — оно никуда не делось, наоборот, заметно уплотнилось. «Мать моя пробирка…» — он криво ухмыльнулся. «Стоило один раз неудачно выйти из лагеря…»

— Я никуда не побегу, — вслух сказал он. — Только проверю, не вернулись ли Текк’ты.

— Вернутся — тебя позовут, — отозвался Вепуат, поднимаясь из-за стола. — Сиди тут, слышишь? Я тебя никуда не пущу.

Гедимин хмыкнул.

— Так и будешь за мной следить? Даже с Соколом гулять не пойдёшь?

— Сокол потерпит, — буркнул Вепуат, сердито щурясь. — Он зверь тихий…

«Трилобит» вскинул спинные щитки, с треском уложил их обратно и выгнул хоботок. Все его выросты-«крылья» затрепетали от гулкого рёва, трясущиеся щитки застучали друг о друга.

— Ядро Сатурна! — Вепуат хлопнул по столу, изумлённо глядя на ревущего «трилобита»; существо на пару секунд заткнулось, потом хоботок задрался снова. — Надо было назвать его Слоном!

— Иди гуляй, — ухмыльнулся Гедимин. — Всё равно Айзек скоро уедет. Новую работу не начнёшь.

Вепуат покосился на него и нехотя кивнул.

— Пойдём вместе, — сказал он, хмуро глядя на Гедимина. — Чтоб не отходил никуда!

…Едва Гедимин спустился по трапу, ему под ноги бросились верещащие нхельви. От их взволнованного писка в ушах снова загудело, и сармат судорожно сглотнул.

— Текк’ты? — спросил он, указывая в сторону долины. Нхельви с пронзительным писком обогнули его по кругу и помчались к дальнему обрыву. Гедимин и Вепуат, переглянувшись, ускорили шаг.

У обрыва, опираясь на посох, стоял Руниен. Вокруг него клубилась стая нхельви. Из долины, положив голову на край плато, выглядывал сорокаметровый змей. «Всего один?» — погрустнел было Гедимин, но тут со дна долины донёсся гул, перемежаемый стеклянным звоном, и над краем плато поднялись ещё пять голов. Сармат радостно хмыкнул и почти перешёл на бег. «Вернулись! Хорошо, что Вепуат убрал дрянь с площадки…»

— Ах-ха! — выдохнул Руниен, отступая в сторону — ему, похоже, показалось, что бегущий сармат врежется прямо в него. Гедимин остановился, приподнял руку в приветственном жесте и шагнул к обрыву. Над краем плато запоздало поднялась седьмая голова — этот Текк’т был больше всех, и края его огромных чешуй были покрыты выступающим волнистым орнаментом, а короткие шипы росли не только на челюсти, но и на «скулах», и даже над глазами.

— Дим-мин, — Руниен, опомнившись, изобразил приветственный жест и указал посохом на ряд змеиных голов. Серебристые глаза Текк’тов следили, не отрываясь, за Гедимином. Крупный «новичок» приоткрыл пасть, и его высунутый язык дрожал, щупая воздух.

— Чего не позвал? — с укоризной спросил Гедимин, повернувшись к Руниену. — Давно они тут? Готовы работать?

— Мы говорили о нападении Джагулов, — отозвался страж. — Текк’ты будут теперь оставлять караульного у твоих ям. Я сказал им про трескучки, и как Вепу-а собирал их… и как ты ходил в логово Сэта.

Гедимин смущённо сощурился.

— Спроси, кто будет копать дальше шахту, — пробормотал он, разглядывая гравий под ногами. — И ещё надо крышку доделать… Ты предупредил их, что моё оружие у Джагулов? Если кочевники явятся с ним, караульному мало не будет…

Руниен склонил голову.

— Оружия у нергонов всегда было в избытке. Текк’ты знают.

Три существа, выслушав короткие указания, нырнули в землю, следом, чуть отстав, спустилось четвёртое. Ещё два обвились вокруг недоделанной крышки. Самый крупный Текк’т склонился над камнями, лежащими у обрыва, и задумчиво ощупывал их языком. Гедимин озадаченно хмыкнул.

— А он что делает? Если не хочет работать, мог бы не приползать. Вон, в Сфене Огня червяки вкусные…

Вепуат ткнул его кулаком в бок.

— Тише ты! Сейчас не хочет — потом надумает. А ты так всех распугаешь.

Гедимин виновато опустил взгляд. «И правда. Пусть глазеет. Он никому не мешает. Может, он и есть караульный?»

Он двинулся было к обрывистой тропе, но Вепуат крепко вцепился в его локоть, а под ногами внезапно оказался посох Руниена.

— Слишком опасно в степи в эти дни, — бесстрастно проговорил страж, «отодвигая» сармата от обрыва. — Не спускайся с холма. Текк’ты хорошо тебя слышат — говори с ними отсюда.

Гедимин досадливо сощурился. «Только-только работа наладилась…»

— Правильно, — услышал он резкий голос Гварзы — тот выбрался с опустевшей площадки, где недавно стоял бронеход, и вышел к обрыву. — И ещё бы стальной трос для фиксации. Этот сармат не понимает слов. Только физические меры.

Гедимин сердито фыркнул.

— А ты понимаешь, что тут бродят кочевники со сфалтом? Мы вчетвером могли бы…

— Убиться о лагерь Джагулов, — закончил за него Гварза и брезгливо поморщился. — Айзек говорит — это последствия контузии. А по мне — ты всегда не ладил с головой. Присмотри за ним, Вепуат, — нам тут ещё станцию строить!

Гедимин смотрел Гварзе вслед, угрюмо щурясь. В груди пульсировало что-то очень холодное и с шипами, и дышать из-за этого было трудно. «Текк’ты,» — с трудом вернулся он к реальности. «Опыты с тектоном. Как раз есть свободное существо — может, оно согласится…»

— Руниен, не уходи, — попросил он, стараясь не скрежетать ни горлом, ни зубами. — Спроси у Текк’та, который свободен, — он умеет месить камень?

…Гедимин думал, что прокалённые стволы за сутки растащат — тем более, бригада столяров из Синви собиралась делать мебель для Вепуата — но гора неошкуренных деревяшек на окраине лагеря за день стала ещё выше. Сармат, особо не всматриваясь, выбрал небольшой ствол, расколол начетверо и понёс четвертину к обрыву. Там возился, вымешивая очередной «блок» тектона, огромный змей. В подступающих сумерках его панцирь, казалось, светился изнутри.

«Доделаем образцы — и отпущу его,» — думал Гедимин, прикидывая на ощупь, как лучше расколоть вогнутую деревяшку на тонкие, но относительно прямые чурки. За прошедшие часы камней вдоль обрыва стало больше, но новые «валуны» были куда мельче и едва поднимались над спороносами огнелюбок. По внешнему виду небольшие каменные блоки были похожи друг на друга, только некоторые отличались цветом, — в той партии, в которой к камню примешивали золотую глину, «кирпичи» получались желтоватые и блестящие. В самом белом блоке была одна четырёхсотая золотой глины, в самом маленьком и отчётливо-жёлтом — одна двадцатая. Гедимин никак её не обрабатывал, просто растолок высушенный минерал и перетёр в мельчайшую пыль. Теперь он смотрел на новенькие образцы с робкой надеждой. «Проверить облучателем. Если эта смесь хоть как-то сдерживает омикрон-кванты…»

Текк’т, увидев, что сармат вернулся, легонько тронул очередной блок нижней челюстью и приподнял голову, пристально глядя на Гедимина. Тот положил обломок дерева на ближайший валун, подошёл вплотную и опустился на гравий рядом с новым образцом. Это был совсем маленький «кирпич», длиной с сарматский локоть; его разделяла надвое глубокая перетяжка. Гедимин посмотрел на экран сканера и еле слышно хмыкнул. «Всё правильно. Фольга даже не помялась. Тонкая работа. Особенно для существа длиной в полсотни метров.»

Внутри камня, параллельно его торцу, лежала пластина из обожжённой золотой глины; по другую сторону от перетяжки, так же параллельно торцам, Текк’т замуровал листок мифриловой фольги. Гедимин помнил, как сам укладывал её между двумя плоскими булыжниками и порывался придержать их края, пока змей разминает слои камня. Сармат думал, что от фольги после замешивания останется горстка молекул, но нет — ровный, даже не надорванный, листок лежал внутри камня, будто всегда там был.

Со дна долины донёсся гулкий рёв, а за ним — треск и звон бьющегося стекла. Гедимин, уже привыкший к подобным звукам, только досадливо сощурился и, оставив булыжник, подошёл к обрыву. Из глубокой шахты двое Текк’тов вытаскивали гроздь камней. Ещё один перекладывал уже вытащенные на верх насыпи и разравнивал их там, небрежно прилепляя валун к валуну. Ещё двое вынырнули прямо из скалы и нависли над шахтой. На её краю лежала до упора сдвинутая по каменным «рельсам» крышка. Один из Текк’тов вскинул голову, посмотрел на Гедимина, что-то коротко прогудел и толкнул крышку носом. Массивный кусок камня со скрежетом проехал по направляющим и остановился, запечатав шахту. «Смена закончена,» — Гедимин поднял руку в прощальном жесте, глядя, как Текк’ты отползают к полевым кухням. Там уже наполняли варевом «кормительные» мешки.

— Ну, и ты иди… то есть, ползи, — сказал сармат гигантскому змею, нависшему над ним, и махнул в сторону полевой кухни. — Завтра уже доделаем. Вашим сегодня совсем не работается.

За спиной раздался укоризненный вздох. Руниен подошёл к обрыву, приподнял посох, глядя на Текк’та, и издал горлом протяжный гудящий звук. Змей нырнул на дно долины, и вскоре Гедимин увидел, как он поднимает голову над другим краем плато. Первый Текк’т, добравшийся до кухни, уже взял в пасть пропитанный жиром мешок и разминал его челюстями; Скогны, ухватившиеся за тросы, едва держались на ногах от тряски и качки. Гедимин еле слышно хмыкнул — «Технология кормления… Надо было до этого ещё додуматься!»

— Текк’ты вернутся сегодня ночью, — сказал Руниен, глядя на «ободранную» долину. — Будут работать ещё долго.

Он подошёл к жёлтому валуну и тронул его посохом.

— Таких камней я много видел в Ахгете. Видно, ахгетские башни тоже лепили Текк’ты.

Гедимин пожал плечами.

— Они делают хороший материал. Плотный, прочный, без трещин и каверн. И хорошо понимают объёмные схемы… Можно как-то закрепить договором их работу? Количество рабочих, длительность смен, выработку? Хоть бы какой-то план, чтобы было, на что опираться…

Руниен посмотрел на него с явным сочувствием и качнул посохом.

— Это Текк’ты. Они помогают вам, пока помогают. Ничто не привяжет их ни к месту, ни к вам.

Гедимин шепотом помянул уран и торий. «Вот это хуже всего. Не кочевники… даже не идиотские законы физики. Вот это отсутствие планирования.»

— Нас тут не будет, когда они вернутся, — сказал он вслух. — Сможешь дать указания лепщику? Работа несложная, а он вроде понятливый…

Руниен щёлкнул языком и спрятал руки (и часть посоха) в длинных рукавах накидки.

— Я не возьмусь передавать твои слова, Дим-мин.

Сармат мигнул.

— Там ничего слож… — начал было он, но осёкся, увидев, как Руниен плотно заматывается в накидку и как будто превращается в нахохленную птицу. «Совсем как Вепуат,» — мелькнуло в голове. «Вот как они так делают?»

— Я не возьмусь, — повторил Руниен, и Гедимину в его голосе почудился страх. Выдернув посох из гравия, страж побрёл к полевой кухне. Сармат, озадаченно пожав плечами, подобрал кусок дерева и повернулся к лаборатории. «Ну ладно. Пойду делать арматуру. Может, когда вернёмся, Текк’ты ещё будут тут. Доделаю арматуру и вернусь за камнями…»

24 января 15 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Не, Гедимин. Ни на атом ты не привыкаешь к переходам, — вздохнул Вепуат, наблюдая за попытками Гедимина стоять, не шатаясь, и держать глаза открытыми. Получалось только что-то одно, и то если он не пытался выровнять заодно голову.

Омерзительно бодрая болтовня где-то за штабелями ящиков на секунду притихла, затем из-за контейнера, поправляя на ходу шляпу, выглянул Кенен Маккензи. От его широкой улыбки Гедимина снова замутило, и он наклонил голову и зажмурился. «В ядерный могильник такие порталы!»

— Ну и как там наш… — голос Маккензи резко переменился. — Ну тески! Ну нельзя было отдать нергонам кого-то менее нужного⁈

Гварза с присвистом выдохнул в респиратор. Гедимин не удержался от кривой ухмылки.

— Меня, что ли? — сухо отозвался Айзек. — Кенен, ты знал, что будет, когда его к нам отправлял? Не мог не знать — вы с ним долго работали.

Кенен развёл руками и изобразил виноватую улыбку.

— Было бы из чего выбирать, Айс. Было бы из чего… Ну что, Джед? Ты в состоянии вылезти из скафандра? В таком виде тебя выпускать нельзя. Кен, сделай одолжение, забрось его драный панцирь к Скегги! Пока эти двое стоят у медчасти, ты как раз обернёшься. Эй, парни, займёте для Кена очередь?

— Угу, — отозвался Вепуат, обменявшись с Гварзой недружелюбными взглядами. Гедимин вяло шевельнул рукой. Внутренности снова сжались в комок, во рту появилась горечь. «В ядерный могильник такие декомпрессии…»

… — Ага. Скафандр в ре-мон-те… — проговорил, будто под запись, филк-медик. Вепуат давно успел сдать кровь, «застегнуть» скафандр и отойти к двери, а филк всё разглядывал Гедимина и едва заметно щурился.

— Ну что? — не выдержал сармат. Филк задумчиво похмыкал.

— Что-то с тобой странное, ликвидатор. Головой нигде не бился? На мой палец посмотри… А, нет, фокусируется. Непонятно…

— Ты на мутацию проверяй, — буркнул Вепуат. — Эа-клетки есть? Нет? Ну и хватит глазеть, мы на смену опаздываем.

Филк нехорошо ухмыльнулся.

— Может, тебя в карантин, ликвидатор? До выяснения? Что-то с тобой всё-таки не так…

…Вепуат, едва за ним закрылась дверь медчасти, шумно выдохнул и вполголоса помянул спаривание «макак».

— Вроде филки разные, а липнут одинаково. Опять к тебе прицепились!

— Это из-за перехода, — Гедимин досадливо поморщился. — Мне нехорошо, и медики это видят.

— Ничего, дойдём до штаба — там отлежишься, — Вепуат подставил ему плечо. Гедимин поёжился от налетевшего ветра и неожиданного холода чужой брони. «Здесь ещё зима,» — он посмотрел на хрустящую под ногами наледь. «Холодно. Отвык ходить без скафандра.»

…Открывать глаза не хотелось. Таймер на запястье протяжно пискнул, ему в ответ запищал будильник Вепуата. Разведчик зашевелился, поднимаясь с матраса, и громко зевнул.

— Вот ведь странно. Что спал, что не спал — всё равно голова отбитая, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь. Гедимин согласно хмыкнул и перевернулся набок. Спал он в уличном респираторе, но странные, забытые запахи всё равно обжигали носоглотку, и лёгкие как будто съёживались. Он снова сделал глубокий вдох и досадливо поморщился. «Привык к трём окислителям. Грёбаная свихнувшаяся планета…»

— … о внесении ксенофауны в список одомашненных видов, — донеслось из-за приоткрытой двери. — И требуют отчёта о возможном использовании. Какое использование, жёваный крот⁈

Гедимин невольно ухмыльнулся.

— Дронщик, — криво улыбнулся Вепуат, прислушиваясь к голосам. — Любопытно. Говорит там со Скегги об отчётах. С каких пор дронщики отчитываются⁈

Гедимин дёрнул плечом. У воды из фляги, как и у воздуха на складе, был какой-то странный, плохоуловимый вкус — и сармату он не нравился.

— Может, сейчас все отчитываются, — лениво предположил он. — Вернёмся — и будем каждый день строчить отчёты.

— Уйду в шахтёры, — угрюмо отозвался Вепуат. — Ну что, проснулся? Выходим? Скафандр твой ещё не забыть…

Скегги, Иджес, Сарда и ещё трое ликвидаторов, чьи имена Гедимин не смог припомнить, склонились над столом и разглядывали какую-то голограмму. На шум в дверях склада повернул голову только Иджес — и тот, встретив взгляд Гедимина, едва заметно вздрогнул и снова уткнулся в картинку.

— А ведь нас тут уже месяц нет, — прошептал Вепуат, останавливаясь у стапеля. — Странное ощущение. Будто ты и здесь, а будто ещё там…

Гедимин молча всунул руки в рукава брони и откинулся назад, позволяя пластинам на груди сомкнуться. Кто-то за шесть часов напылил заново слой нейтронностойкого фрила, и скафандр опять стал матово-чёрным, без золотистых полос. Гедимин покосился на «карманы» — щитки над ними остались нетронутыми. «Никто не заглядывал. Видимо, неинтересно,» — он оглянулся в последний раз на Иджеса, не замечающего ничего, кроме голограммы на столе, и двинулся к выходу. «В этот раз даже не подошёл. Когда вернусь через два года, будет обходить меня по километровой дуге.»

… — Не лезь в реактор! — услышал Гедимин недовольное шипение в наушнике, и его крепко ткнули кулаком в бок. Нехотя отведя взгляд от далёких «мачт» энергостанции, сармат уставился на закрытые ворота. Двое ликвидаторов маячили у офиса, дожидаясь глайдера.

— Опять переход, — пробормотал Гедимин и невольно поёжился. «Расплавят мне мозги эти порталы. А что с Айзеком, и думать не хочется.»

…Посреди полупустого ангара стоял огромный бронеход — здесь он выглядел на удивление большим, это на Равнине его можно было в упор не заметить. У машины в нетерпении мерил пол шагами Кенен Маккензи. Айзек сидел на подножке, откинувшись на закрытый люк кабины, и задумчиво щурился в потолок. Рядом стоял филк в красно-рыжем комбинезоне «Налвэна».

— Эй, парни! — шире прежнего улыбнулся Маккензи, увидев сарматов. — Принимайте пополнение.

Он кивнул на смущённого филка.

— Это Тарки…

— Таркасан, — буркнул Айзек, оторвавшись от изучения потолка.

— Да-да, конечно, — кивнул Маккензи. — Таркасан. Так сказать, первый оператор «Элидгена»…

— Чего? — не выдержал Гварза. Гедимин прикрыл рот — он тоже собирался спросить именно это. Маккензи, не смутившись, выдал очередную ухмылку.

— Ну, должна же ваша станция как-то называться. «Элидген» — нормальное название… Так вот, Таркасан поедет с вами. Вам там явно не хватает рук и мозгов, а Тарки — парень толковый. Будет помогать Джеду…

— Чего⁈ — в этот раз не выдержал Гедимин. Филк под его взглядом зябко поёжился и оглянулся на Айзека, словно искал защиты.

— Ну, так ты у нас разрываешься между пробирками и стройкой, — невозмутимо отозвался Маккензи. — Что-то из этого мог бы сдать лаборанту. Одной головой всего не выдумаешь!

Гедимин ошалело мигнул. «Дурацкая шутка!»

— А нормальных сарматов там не оста…

Под рёбра ему заехали сразу с двух сторон, только броня загудела. Гварза и Вепуат выразительно посмотрели ему в глаза и синхронно поморщились, будто все восемь часов репетировали.

— Скафандр его висел в штабе, — сказал Вепуат, угрюмо щурясь. — Иджес, видно, туда плюнул. Всегда знал, что он заразный!

Маккензи протяжно вздохнул и покровительственно потрепал Таркасана по плечу. Тот поморщился, но стерпел.

— Да-а, Джед. А когда-то ты был таким ксенофилом… Я ведь ещё помню, как…

— Заткнись, — Гедимин угрюмо сощурился. — Ладно, филк так филк. Почему без спецодежды?

Таркасан снова оглянулся на Айзека, открыл было рот, но Маккензи, снова натянув на лицо широкую улыбку, заговорил первым.

— А это уже твоя задача, Джед — одеть его по равнинной моде. Ты же чертил какой-то скафандрик как раз подходящего веса? Ну, вот и опробуешь на практике.

На запястье ошеломлённого Гедимина вспыхнул тревожный светодиод — дозиметр уловил волны сигма-излучения из-под ангара. Маккензи бросил взгляд на торчащий из его кармана прибор и, убрав ухмылку, замахал руками.

— Парни, парни, шевелитесь! Поболтаете на месте, вам там ещё неделю сидеть! Тарки, лезь в кабину. Кен, покажешь ему, что и как?

Гварза молча кивнул и отодвинул крышку люка, резким жестом указывая филку на дальний угол кабины.

— Джед, не спи! — Маккензи толкнул сармата в бронированное плечо. Айзек и Вепуат уже поднимались по трапу. Гедимин вошёл в шлюзовую камеру последним, как раз перед тем, как втянулся трап, и захлопнулся последний люк.

— Так держать, парни! — донеслось из-за быстро задвигающейся крышки. — Копайте глубже!

21 день Кислоты, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

Бронеход, разворачиваясь, качнулся с борта на борт — и наконец остановился. Гедимин сидел, низко опустив голову и упираясь руками в колени. Его мутило.

— Ну что, выбираемся? — в полной тишине спросил бодрый, как обычно, Айзек. Гедимин сглотнул тягучую слюну. «Лечь бы. До сих пор череп дребезжит.»

— Ты иди, — ответил Вепуат, тоже старающийся лишний раз не шевелиться. — Я тут покараулю. Видишь, его опять качает…

— Старые раны… — пробормотал Айзек, наклонившись над Гедимином. Тот приподнял голову, попытался ухмыльнуться.

— Арматура… Надо бы в камень закатать. Сходи к Текк’там…

— Сиди! — Айзек надавил ему на плечо. Это было излишним — сармат и так никуда не шёл.

— Вепуат, — донёсся сквозь гул в ушах деловитый голос Айзека. — Полночи уже прошло, так что можете и не дёргаться. Как только атомщик сможет выйти из шлюза, тащи его спать. С арматурой утром разберётесь.

«Текк’ты уползут…» — Гедимин досадливо сощурился и опустил голову ещё ниже. «Да уже уползли. Пойти облучить образцы? А чем? Облучателя-то нет…»

Загудел, отодвигаясь, люк. Сармат думал, что это Айзек открыл его и сейчас выйдет, но Айзек остался на месте, а кто-то, наоборот, вошёл. Это существо весило меньше, но шумело куда больше, как будто его ступни цеплялись за всё подряд.

— Да-а, непривычная местность, — раздался удивлённый голос филка. — Хотя в темноте очень плохо видно. Кенен сказал, чтобы я устраивался на ночь в лаборатории. Где можно положить матрас?

Гедимин, забыв о тошноте, растерянно вскинул голову, открыл глаза — и со сдавленным шипением снова сложился пополам. Горькая жижа потекла по подбородку — сплюнуть её было некуда.

— Ой! А что с ним? — раздался над его головой любопытный голос филка.

— Адаптация, — мрачно ответил Айзек. — Радует, что у тебя её нет. Пойдём, покажу тебе, где устроиться. Вепуат, твой питомец потерпит в шатре до утра?

— Да что ему… — отозвался разведчик, пытаясь приподнять голову Гедимина. — Прихвати там два матраса. Ляжем здесь. Видно уже — он никуда не дойдёт.

Гедимин хотел сердито фыркнуть, но смог только крепче зажмуриться и качнуть головой. «Даже филк переехал безо всякой адаптации. Вон, скачет по отсекам. Вепуат в порядке, Айзек… Со мной-то что не так⁈»

22 день Мрака, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

— Ну что они там, далеко прорылись?

Вепуат сидел за столом, кормил с руки Сокола; поддон перед ним был доверху завален разрезанными надвое тушками какой-то летучей фауны. Гедимин недовольно сощурился — ему сейчас не очень хотелось болтать.

— Половина есть, — коротко ответил он, переставляя на середину стола закрытый контейнер. Из-под крышки сочился ярко-жёлтый свет.

«И правда, покрасилось,» — думал Гедимин, вынимая из контейнера светящиеся плашки. Теперь было хорошо видно, что они излучают не белый свет, а именно жёлтый — ярко-жёлтый, как ксенофторид, входящий в их состав.

— Ух ты! И до сих пор не потускнели? — с любопытством спросил Вепуат, разворачиваясь к Гедимину вместе с поддоном и голодным Соколом. «Трилобит» мог бы дотянуться хоботком до горки еды, но держал его полусвёрнутым. Разведчик совал куски куда-то под него, в щитки брюшного панциря.

— Тусклые. Надо бы ярче, — Гедимин повертел в руках плашки, пристраивая их в области с разной освещённостью. — Был бы нормальный облучатель…

Он достал из контейнера продолговатый «кокон» защитного поля. Внутри был твэл — всё, что осталось от миниреактора. Под его излучением плашки пролежали всю ночь. Их свет определённо стал ярче; осталось проверить их на заражение.

Переборка наполовину отодвинулась, и Гедимин еле успел прикрыть образцы защитным полем, как в отсек выбрался Таркасан. Он по-прежнему был в лёгком, ни от чего не защищающем комбинезоне и даже снял шлем и отстегнул респиратор. Обойдя литейную станцию, он уставился на Вепуата и удивлённо хмыкнул.

— Домашняя фауна?

Он протянул руку к «трилобиту», но тут же её отдёрнул — Сокол вздыбил спинные пластины и с треском опустил их обратно. Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Тоже филков не любит?»

— Осторожнее, — Вепуат поморщился. — И зря ты вышел голышом. Тут у нас всякое быва… Эй, ты куда?

— Айзек отправил меня наружу, — донеслось из открывшегося шлюза. — Я далеко не пойду.

— Чего⁈ — Гедимин изумлённо мигнул и в два прыжка добрался до шлюза. Выдернуть филка из камеры было несложно, сложнее было ничего ему не оторвать… ну, по крайней мере, комбинезон затрещал, но выдержал.

— Куда полез⁈ Дозиметр видел⁈ — сармат сунул озадаченному Таркасану в нос экран прибора. — Сдохнешь!

Филк подался назад, потирая помятое плечо.

— Айзек сказал…

— Не мог он такого сказать, — Гедимин мрачно сощурился на сдвинутую переборку. Из-за неё доносился шум — кто-то пробирался по узкому проходу с лёгким, но неудобным грузом.

— Все в сборе? — весело хмыкнул Айзек, протискиваясь в проём. В руках он держал что-то крупное, длинное, по форме напоминающее тело человека или филка. Через полминуты Гедимин озадаченно мигал, глядя на большую куклу из белесого фрила. Она и вправду изображала филка; у неё даже лицо было — с грубыми, но правдоподобными чертами, только что без раскраски.

— Это ещё что? — первым опомнился Вепуат.

— Манекен, — Айзек усмехнулся. — Подарочек от Маккензи. Гедимин, не кривись, тебе с ним работать. С тебя скафандр для Таркасана, забыл?

Гедимин мигнул.

— Чем скорее сделаешь, тем лучше, — продолжал Айзек, не обращая внимания на его оторопь. — Он у нас будет первым подопытным. Будет приспосабливаться к условиям Равнины — жить в шатре, носить местное, ну и так далее… Таркасан! Ты уже вернулся или ещё не выходил?

— Он вытащил меня из шлюза, — филк кивнул на Гедимина. — Вы тут сами, что ли, не договорились, кому что надо?

Теперь мигнул Айзек.

— Вытащил из шлюза?..

— Там радиация, — Гедимин мрачно сощурился на Айзека. «Значит, филк не перепутал. Это они тут… экспериментируют. Им что, крыс для опытов мало?»

— Я в курсе, — отозвался Айзек. — Таркасан, выйди минут на пять. Зайдешь — проверим тебя. А Гедимин пока займётся твоим снаряжением. Скафандр, шлем, сапоги… Ну, всё как обычно. Для примерки тебе манекен… Только одно насчёт гзеша. Как выяснилось, плотно к коже его лучше не держать. Подолгу, во всяком случае.

Таркасан, едва услышав «выйди», шмыгнул к рычагам и через пару секунд уже протискивался в приоткрывшийся люк. Гедимин, проводив его растерянным взглядом, сам опомнился только на последних фразах.

— Да? Ест кожу? — настороженно сощурился он. «Вот знал, что там какой-то подвох! Не может простейший эластомер…»

— Есть не ест, но… — Айзек выразительно поморщился. — Как посветлеет, приедет портняжный цех из Алвена. Взялись шить нижнюю одежду. Понятно, к чему я?

Он сунул Гедимину под респиратор развёрнутую голограмму — очередные инструменты примитивной ковки. Сармат ошалело мигнул.

— Что это?

Айзек хмыкнул.

— Ножницы, всего-то.

— А где шарнир?..

…Таркасан вернулся в отсек ровно через пять минут — живой и без ожогов на заметных местах. Гедимин настороженно щурился на него из-за стола, пока он, вроде бы не пошатываясь, проходил по лаборатории. Сокол следил за ним, вздыбив спинные пластины, — филк ему определённо не нравился.

— Ну что, сделаешь им бесшарнирные ножницы? — спросил Вепуат, почёсывая Сокола под ротовым отверстием. Гедимин поморщился.

— Думаю вот, лить металл или ковать…

Он покосился на манекен. «Значит, скафандр поверх какого-то броннского тряпья… Надо будет оставить место под воздушный слой. Будет немного мешком, как шахтёрские комбинезоны… Мать моя колба, чем только ни приходится заниматься!»

…Обломки очередной рудной лепёшки медленно плавились. Гедимин сверился с термодатчиками и отошёл от литейной станции. Опоки были готовы; в этот раз отливки были чуть более сложной формы, даже при том, что сармат убрал все орнаменты. «Это, похоже, упор для крайнего когтя. Он направляет верхнее лезвие…» — Гедимин со свистящим вздохом поднял кожух, спрятав опоку и от чужих, и от собственных глаз. «Ну с каких метеороидов они без шарнира⁈»

— А всё остальное у них, небось, из костей, — заметил из-за стола Вепуат, вместо работы снова глазеющий на Гедимина. — Иглы всякие, шилья…

— Ну, хоть с иголками не возиться, — отозвался Гедимин, расправляя на столе смятый чертёж скафандра. «Сюда зелёный гзеш, здесь красные пластины с фольгой, а тут и жёлтого хватит — всё равно вторым слоем… Так. А вот об этом я не подумал.»

— Респиратор, — вслух сказал он, досадливо щурясь. — И глазной щиток. Без них можно и не возиться. Вся защита насмарку.

— А что со щитком? — удивился Вепуат. — Вон, для Калига ты сделал — он его даже носит.

Гедимин невесело хмыкнул. «И правда, носит. Но здесь-то задача другая…»

— Нужен прозрачный, — пояснил он, разглядывая перечёркнутую часть шлема. — И радиозащитный, иначе сетчатка выгорит. А ипроновый рилкар тут не сваришь.

Он покосился на задвинутую переборку. Таркасан так и не показался наружу — и Гедимину, едва он об этом вспомнил, захотелось пойти и проверить, жив ли он вообще. «Айзек, мать его колба… Не его идея — такие эксперименты. Явно не его. Опять „Торий“ на связи…»

— Ты же притащил стекло, — Вепуат удивился ещё сильнее. — Очень даже прозрачное. И ипрон у тебя ещё не кончился.

Гедимин хотел на него фыркнуть, но осёкся — внезапно предложение показалось не таким уж бредовым. «А верно. Оно прозрачное. А насчёт ипрона — я же не пробовал. С ипроном главное — соблюсти пропорции. А к чему его добавлять — не так уж важно.»

— Респиратор мне тоже из стекла делать? — всё-таки фыркнул он — так, по инерции. Вепуат широким жестом указал на контейнеры за спиной — склад отработанных образцов, растущий с каждым днём.

— Мало ли тут волокна? Выбери, какое понравится. Когда-то через тряпки дышали, и ничего.

— И дохли на ровном месте, — буркнул Гедимин, вспомнив, как отравился плавиковой кислотой. «Главное, чтобы филки в этих тряпках в реактор не лезли. А фонящая аэрозоль на волокне, может, застрянет… Ладно, доделываю что есть — и загружаю печь. Эту массу ещё варить двое суток…»

…Остужать тигель Гедимин не стал — только слил металл в опоки, прогнал горячий воздух для очистки и загрузил новую шихту — осколки скорлупы из Сфена Огня. Для неё температура плавления рэссены была как раз впору — это «стекло» при полутысяче градусов даже не нагревалось.

«Слишком большая плотность. А с ипроновой пылью — ещё и возрастёт,» — Гедимин окончательно перечеркнул схему сплошного лицевого щитка и выделил цветом щитки-наглазники. «Только так. И утяжелитель на затылок, чтоб не перекашивало.»

— Что ты там говорил про волокна? — он развернулся к столу Вепуата. Разведчик, роющийся в базах ДНК, только пожал плечами.

— Всё в коробках. Бери, что хочешь.

У закрытого люка замигали светодиоды, негромко прогудела и тут же замолчала сирена. Гедимин, переглянувшись с Вепуатом, двинулся к шлюзу. «Может, Текк’ты вернулись?»

Двое нхельви с порога сунулись было в отсек, но их остановил резкий визг и металлический скрежет, и они юркнули обратно в шлюзовую камеру. В лабораторию, на ходу опуская вздыбленные шипы, вошёл Корген.

— Дим-мин и Вепу-а, — существо тронуло когтистой лапой лоб, скользнуло взглядом по Соколу, и его шипы снова приподнялись. «Трилобит» в ответ громыхнул щитками панциря.

— Не надо пугать его, — сказал Вепуат, перевешивая Сокола на стену и прикрывая защитным полем. — Ты по делу?

Корген перевёл взгляд на литейную станцию, слегка приподнял шипы, увидев манекен, тронул когтем листок бумаги на столе Гедимина.

— Всё больше и больше работы… Что это? Шлем?

— Так, ерунда, — отозвался Гедимин, доставая из коробки каменные модели. — Хорошо, что ты пришёл. Я тебя ждал. Ты надолго?

— На день, как обычно, — Корген взял одну из моделей, приподнял на широкой ладони. — Тяжёлый камень. Твоя работа?

— Это модель внутренней полости, — пояснил Гедимин. — Нору такой формы нужно будет вырыть под большой шахтой. Сможешь разметить её края?

Корген зазвенел шипами и перевернул фигуру другой стороной.

— Сложная форма. Придётся ставить много меток… Все эти каменные штуки — такие полости?

Гедимин кивнул.

— Я сделал объёмные модели для понятности. Сами полости будут в тридцать раз больше.

Шипы Коргена громко лязгнули.

— Огромная работа для Текк’тов… Обрадую их, как увижу. И много работы для меня. Сегодня я всё не успею. Какая нора тебе нужнее всего? С какой начинать?

Гедимин протянул ему одну из моделей, отмеченную самым жирным жёлтым крестом.

— Она прямо под шахтами, соединяет их все. Вот здесь отмечены места соединений. От них вниз и считай. Не слишком сложно?

Корген задумчиво позвенел шипами. Гедимину в очередной раз захотелось отломить образец для изучения, и он на всякий случай убрал руки за спину. «В непонятные механизмы лучше не лезть…»

Литейная станция мигнула светодиодом. Гедимин покосился на термодатчики, подобрал со штатива пробирку с золотистым порошком и двинулся к тиглю.

— Пока прикинь, откуда размечать. Я сейчас.

…Снаружи медленно светало. Под ногами шуршали молодые огнелюбки и сдвигаемый ими гравий. Нхельви уже проснулись и сновали повсюду, из-за шатров доносились плеск и шмяканье — полевые кухни начали работать ещё до рассвета. Гедимин оглянулся на палатку, из которой сочился зеленоватый свет, — фонарь-церит ничем не прикрыли, и он так и горел в уличной «лаборатории». Там сейчас устроились Скогны-столяры — доделывали, кажется, мебель для Вепуата…

— Вчера тут были кочевники, — Гедимин угрюмо сощурился на тёмную долину. Никаких сторожевых постов у обрыва, разумеется, не было, за шахтами внизу никто не следил. Сармат не слишком удивился бы, увидев там лагерь нергонов. «Никого и ничего. Даже странно,» — он провёл по дну лучом сканера в поисках «гремучек» и «зрячих камней» и невесело хмыкнул. «Я бы на месте нергонов уже всё обложил минами. Да тут все шахты можно было подорвать за ночь…»

— Про кочевников слышал, — отозвался Корген. — Говорили, что ты, безоружный, пошёл по следу…

Гедимин поморщился.

— Моё оружие у Джагулов. У меня ничего нет. Если они вернутся, ныряй в скалу. Мою броню тяжело повредить, а тебе рисковать нельзя.

Корген зазвенел шипами.

— Я видел много нергонов, — он показал Гедимину посох. — Твой совет хорош, но оставь его себе.

Гедимин сердито сощурился.

— У них теперь моё оружие, — напомнил он. — Это похуже ваших слабых гранат. Палкой не отмашешься.

Корген оглянулся на него через плечо, встряхнулся, звеня всеми иглами, и протянул руку.

— Давай сюда вешки. Опять болтаем, а работа стоит.

…Только сканер и видел, как внутри каменного пласта одна за другой проступают металлические капли. Не все вешки становились, как надо, и Гедимин помечал «неправильные» красными точками. Корген переставил бы их, если бы до него удалось докричаться через восемьдесят метров камня. Гедимин даже и не пытался — он терпеливо ждал, пока страж «всплывёт» за новыми вешками. Сармат их уже нарезал — они лежали аккуратной горкой на ближайшем валуне.

Последняя точка (в этот раз — правильная, совпадающая с зелёным значком на схеме Гедимина) встала на место, и смутный силуэт под землёй развернулся к поверхности. Корген «плыл» в камне, одной рукой держа посох и будто раздвигая им камень перед собой. Гедимин вспомнил, что эти палки обычно не проваливались в землю, даже если их в неё втыкали, — видимо, странные свойства стража каким-то образом распространялись и на предметы в его руках.

— Ну что? — Корген по плечи высунулся из гравия в паре метров от сармата. Тот, проследив весь его путь внутри скалы, даже не вздрогнул — только опустился на землю рядом с ним и показал ему схему.

— Отклоняешься, — он недовольно сощурился, тронув когтем шесть красных отметок. — Всё время забираешь вправо, к шахте. Не сосредоточиться?

Корген издал протяжное шипение.

— Это всё из-за наклона плиты. Всё время сбиваюсь. Сдвинуть всё левее?

Он высунул из скалы лапу с зажатым в ней пустым мешочком.

— Давай вешки. Чтоб два раза не нырять…

— Тяжело погружаться? — Гедимин насыпал в мешок столько металла, сколько влезло. — Я думал, в скале плыть сложнее.

— Тяжело ходить туда-сюда, — отозвался Корген. — Плыть просто. Покажи ещё раз свой рисунок…

Ещё несколько секунд он разглядывал схему, а потом беззвучно нырнул в гравий. Последней исчезла рука с мешочком. Гедимин покачал головой и взялся за сканер. «Занесло же нас в какой-то бредовый сон…»

… — Гедими-ин! — донёсся из-за шатров протяжный вопль Вепуата. Потом показался и сам разведчик; сармат успел обернуться и теперь удивлённо на него смотрел.

— Там пришли Бронны-портные, — сказал Вепуат; на его вскинутой над головой руке сидел, расправив яркие «крылья», Сокол. Не успел разведчик договорить, как существо протяжно затрубило в хоботок. Гедимин мигнул.

— Разговорился, — хмыкнул Вепуат, сбрасывая животное с ладони на плечо. — В общем, они пришли. Посмотреть хочешь?

Гедимин покосился на сканер. «Запас вешек есть, замечаний нет. Если не вернусь до всплытия, Корген сам тут загрузится. А вообще — он, наверное, устал. Не спросил, как ему удобно работать. Текк’ты, вон, делают перерывы…»

— Ага, иду, — кивнул он, оглядываясь на шахты. Все крышки лежали на своих местах, никто не сдвигал их, и гула, сопровождающего передвижения Текк’тов, пока было не слышно.

…Броннов было двое, из инструментов они принесли только мерный шнурок и заострённую кость для быстрых пометок на куске коры. Кость была прочной, как металлический штырь — кора крошилась, а острие даже не надламывалось.

Манекен так и стоял в стороне, Бронны косились на него с недоумением и опаской, но не притрагивались, прыгая с мерным шнуром вокруг Таркасана. Филк терпеливо ждал, расставив руки. Шнур был короток даже для измерения филка, но Бронн-замерщик ловко его перехватывал. Несколько секунд аборигены верещали друг на друга, а на них верещал Айзек, потом значок на коре был с силой перечёркнут и раскрошен, а рядом с ним поставили другой. Гедимин озадаченно смотрел на Броннов и думал, чем же его беспокоит шнур с узелками. Что-то с ним было не так, и уже под конец, когда абориген, крикнув напарнику последнее число, спрыгнул со стола, Гедимин понял, в чём дело, и удивлённо мигнул.

— Пока всё, — сказал Айзек Таркасану. — Можешь выйти наружу. Ты уже был в шатрах?

Гедимин, тут же забыв о дурацком шнурке, развернулся к филку и смерил его пристальным взглядом. «Он шестой час здесь бегает. Безо всякой защиты. Обычно омикрон-ожоги быстро проявляются…»

— Тебе нормально? — спросил он у Таркасана, вместе с ним выбираясь из шлюзовой камеры. — Ничего не болит?

Филк удивлённо хмыкнул.

— Непривычно бегать по камням. Пальцы сводит. Цепляешься, а не за что… Вы все, наверное, уже привыкли?

Гедимин кивнул, отводя взгляд. Ему было не по себе. «Он ведь знает про излучение. Даже если Айзек ничего не сказал, я-то его предупредил. Он на этот опыт сам согласился? Или заставили так, что не откажешься?»

— Гедими-ин! — донёсся издалека призывный вопль Вепуата, и сармат, кивнув на прощание Таркасану, ускорил шаг. «Не лезь в чужие опыты. Со своими разобраться бы…»

— Корген забрал все вешки, — сообщил Вепуат, пристроившийся на валуне у обрыва с неровным куском металла в руках; Сокол, свисая с его спины, что-то вынюхивал в подрастающих огнелюбках. — Я хотел накрошить новых, но пласт никак не режется.

— И не будет, — Гедимин отобрал у него обломок рэссеновой «лепёшки» и потыкал когтями в свежие насечки. — Ты режешь по каплям, а надо — по стыкам. Где шов, а не монолит. Вот…

Отделённые от пласта «капли» упали ему в ладонь. Вепуат хмыкнул.

— Где ты там видишь эти стыки?.. Ну да ладно. Я хотел заменить тебя здесь, у шахт. Я посижу, а ты иди в лабораторию. Там у тебя в тигле что-то дозрело…

Гедимин мигнул.

— А твоя работа?

Вепуат пожал плечами.

— Да нет её. Без новых образцов делать нечего.

— Ты же не знаешь, на что тут смотреть, — спохватился Гедимин и взялся за передатчик. — Держи схему. Смотри, чтобы Корген не сбивался с разметки. Ему из скалы очень плохо видно.

Вепуат снова хмыкнул.

— Он и говорил, чтобы ты проверил, что куда поставлено… А, вроде всё правильно. Тут какая точность?

— Никакая, — буркнул Гедимин. — В пределах дециметра… Вот эту вешку надо будет переставить. Он там ещё не устал?

Вепуат пожал плечами.

— Досадно, что он такой тут один. Чтобы и в скалу нырял, и чертежи понимал. А так послали бы стаю пирофор и за день всё разметили…

Гедимин едва заметно усмехнулся, представив себе пирофор-разметчиков.

— Следи за точностью, — напомнил он, разворачиваясь к стоянке бронехода. «В тигле у меня ипроновое стекло. Пора его слить, и пусть остывает. И проверить массу в печи…»

…Контейнеров с образцами у Вепуата было много — Гедимин уже через пять минут сбился со счёта и загромоздил ими весь стол. То, что сармату было нужно, сканер показывал где-то в середине высокого штабеля; если бы Гедимин не отвлекался, заглядывая в каждую коробку, поиски шли бы быстрее.

«Волокно,» — сармат заглянул в плотно закупоренную ёмкость в одной из ячеек очередного контейнера. Внутри, и правда, был плотный комок тонких лиловых волосков. Другой образец нашёлся на три контейнера глубже; в этот раз волокна были рыжевато-жёлтыми, а рядом, в отдельной ячейке, лежал образец ткани из такого материала. «Рыхлое плетение,» — Гедимин тронул ёмкость когтем. «Нити неровные, и никаких следов прокраски. Так себе ткань… Может, из такой нашему филку что-то сошьют.»

Сармат забрал ещё три ёмкости — все волокна были разного цвета, толщины и происхождения, и Гедимин надеялся отобрать хоть что-то подходящее. «Надо проверить, что из этого электризуется. Возможно… Hasu! Тут же всё работает не так. И электричество тоже. Не жидкой молнией же пропитывать это волокно…»

…Гедимин щёлкнул переключателем. Взвесь, поднятая потоком воздуха со дна прозрачной трубки, снова оседала, но сармат следил не за ней. Он покосился на сканер, еле слышно хмыкнул и осторожно, стараясь не сжимать, вынул из установки прокладку из тонкого синего волокна. Она маслянисто блестела с одной стороны; другая была тёмно-серой от налипшей пыли.

«Девяносто процентов держит… По крайней мере, ирренциевую пыль уловит,» — думал Гедимин, разглядывая отработанный фильтр. «Надо ещё проверить на испарениях минералов. Где там образцы?..»

— Геди… А, ты здесь, — шумно выдохнул Айзек, остановившись у его стола. — Сильно занят?

— Тестирую фильтры, — отозвался сармат, не сводя глаз с пропылённого волокна. «Тут может быть одна проблема. Сама пропитка…»

Он резким движением сдёрнул респиратор, освобождая рот и нос, растянул пласт волокна между пальцев и поднёс к лицу. Айзек запоздало взвыл и вцепился в его руку. Гедимин дёрнулся всем телом — от «жидкой молнии», пропитывающей волокно, до его ноздрей долетели считанные молекулы, но лицо сразу онемело, а стены поплыли.

— Hasu! — он едва не прижал к лицу мокрую перчатку — опомнился уже в последнюю секунду. «Вот сейчас бы огрёб…» — он задвинул респиратор на место, промигался, пошевелил ноздрями. Онемение было неприятным, но быстро сходило — всё-таки «удар тока» был несильным.

— Псих, — выдохнул Айзек, нависая над столом. — Что это за дрянь?

— Жидкая молния, — Гедимин бросил отработанный фильтр в кювету и прикрыл защитным полем. Ветошь, которой он вытер перчатки, была засунута в отдельный контейнер — только сармат пока не знал, как будет её утилизировать.

— А в нос её зачем? — не оставал Айзек. Гедимин пожал плечами.

— Хороша для воздушных фильтров. Только разбавить, чтобы без травм… А тебе чего? Искал меня?

Айзек хмыкнул.

— Портные закончили работу. Что там с их ножницами? Есть что показать?..

…Бронны вели себя очень тихо — бесшумно вошли, встали поодаль от литейной станции, молча разглядывали остывающие отливки и шевелили ушами. За аборигенами смотрел Гварза — даже ответил на какой-то вопрос, заданный вполголоса. Гедимин несколько секунд подозрительно за ними следил, а потом отвлёкся на Таркасана.

Филк стоял посреди комнаты и с сомнением смотрел на горку рыжевато-жёлтого тряпья, выложенную на стол. Вепуат отодвинул подальше штативы и осторожно щупал ткань за краешек. Гедимин пытался пересчитать предметы на глаз, но получилось только после сканирования — мягкая нетягучая тряпка ложилась и сминалась совсем не так, как плотный упругий скирлин.

— Мне это носить? — переспросил Таркасан, недоверчиво щурясь на странную одежду. — Прямо на голое тело?

— Шилось для тебя, — отозвался Айзек, успевший уже слегка помрачнеть. — На нас не налезет. Примеряй, пока Бронны здесь. Будет время поправить. Хотя бы носки. Бронны их раньше не шили и сейчас не хотели. Еле уговорил.

Гедимин мигнул, быстро глянул на ступни Броннов, — под сандалиями из кожаных ремешков действительно ничего не было. «Интересно. А если похолодает? Хотя — в минус сто что в носках, что без носков…»

— Эм-м… Мне что, прямо здесь раздеваться? — филк тронул застёжку комбинезона и снова покосился на горку одежды. Из неё свисали какие-то верёвочки с узелками.

Айзек раздражённо вздохнул.

— Давай уже быстрее.

Гедимин отвернулся к контейнеру с разноцветным волокном — Вепуат разрешил ему забрать два десятка образцов и перемешать их — и делил его на комочки-фильтры, пока шелест скирлина за спиной не сменился шорохом грубой ткани. Шуршало долго; сармата тянуло обернуться, но он возился с волокном, пока не услышал вдобавок к шороху и сопению недовольное фырканье.

— А оно и должно вот так сползать?

— Верёвки подвяжи, — отозвался Айзек. — Или Броннов позвать, чтоб тебе помогли?

Бронны, услышав знакомые звуки, навострили уши и наконец отошли от литейной станции. Гедимин вслед за ними повернулся к Таркасану и едва успел прикусить щёку, чтобы не захрюкать в респиратор.

Видимо, для нижней, скрытой одежды Бронны использовали любое подвернувшееся волокно, не разбирая его по цветам, лишь бы скручивалось в нити. «Комбинезон» Таркасана весь состоял из разноцветных пятен — Гедимин насчитал десяток оттенков только на рубахе. Никаких украшений на одежду не повесили — она сама себе была украшением, с кучей расцветок, свисающими складками и плотной обмёткой по всем краям. Рубаха выглядела ещё сносно — очень свободно, с широковатыми рукавами, странных цветов… но её ещё можно было принять за верх комбинезона. Штаны, такие же широкие и пёстрые, сверху подвязывались шнурком с двумя узлами и выглядели уже совершенно по-«мартышечьи» — хоть вези их Кенену Маккензи. Но страннее всего были носки. Бронны учли все пальцы, сшили для каждого свой «футляр» — и это выглядело как грубые самодельные рукавицы-краги, стянутые поверху шнурками и зачем-то надетые на ноги.

Таркасан сделал пару осторожных шажков на месте и недовольно поморщился.

— А ему положено вот так болтаться? Мешки с дырками какие-то…

— Если оно не будет болтаться, ты в него не влезешь, — отозвался Айзек. — Эти ткани неэластичны.

— Уран и торий… — пробормотал филк, разводя в стороны руки, и с опаской ощупал шнурок на поясе. — А верёвки — это обязательно? Других застёжек тут нет? Можно же с комбинезона срезать…

— Нельзя, — коротко ответил Айзек. Гедимин смотрел на филка с сочувствием и даже смеяться расхотел — вместо этого задумчиво сощурился. «А вообще, кое-что можно сделать…»

— Влезай в комбинезон, — поторопил Таркасана Айзек; Бронны уже теребили его, нетерпеливо попискивая, и Гедимин понимал их, хоть и не знал языка. Филк, стараясь не шагать слишком широко, подобрал комбинезон и кое-как в него влез, для начала защемив застёжкой складку белья. Ткань неожиданно выдержала, — Гедимин, ещё не разобравшийся в свойствах такого материала, ожидал увидеть здоровенную дыру.

— Ну? — Айзек нетерпеливо глядел на Таркасана. Тот прошёлся вдоль столов, задумчиво щурясь и трогая то рукав, то пояс, то колено.

— Какое-то оно там всё… в складках, — поморщился он. — Много его там. Надо привыкнуть.

— Привыкай, — сказал Айзек, поворачиваясь к Броннам, и заговорил на их языке. Существа мигом воспряли и даже как будто подросли на пять-шесть сантиметров. Таркасан снова прошёлся по лаборатории и остановился, приподняв ногу и ощупывая голень.

— Вроде туго завязал. Куда оно ползёт⁈

— Особенности примитивных конструкций, — пробормотал Гедимин, глядя на филка с сочувствием. — Работают не пойми как… Можно вблизи посмотреть?

— Эй, вы там чего? — встрепенулся Айзек, только-только отпустивший мастеров-Броннов. Таркасан расстегнул штанину над стыком носков и подштанников, и Гедимин сел рядом, разглядывая свободно свисающую ткань и кое-как собранные на шнур кромки. Филк попытался привязать шнурок от штанины к шнурку от носка, пошевелил ногой и еле слышно фыркнул.

— Ползает, как хочет. У нас голени какие-то скользкие, или что?

Гедимин поддел кромку и задумчиво сощурился.

— Есть идея. Сейчас сделаю замеры, а завтра, может, что получится.

Айзек подошёл ближе, навис над сарматами, пригляделся и хмыкнул.

— Атомщик, и тебе шнурки не нравятся?

— Можно сделать удобнее, — отозвался Гедимин, записывая, что намерил. Ему снова вспомнился мерный шнур Броннов. «А я понял, что с ним не так. Расстояние между узлами. Я видел шнуры Скогнов. Там интервалы совсем другие. На четверть больше. Кому-то шнур достался бракованный?..»

…В отсеке снова было пусто и тихо. Гедимин покосился на задвинутую наглухо переборку и придвинул кювету с «промасленным» фильтром. Лицо уже отошло от онемения, но края ноздрей ещё казались подмёрзшими.

«Фильтрует хорошо, но бьётся током. Изменить конструкцию респиратора, отодвинуть от лица. Жидкость разбавить…» — сармат огляделся по сторонам, пошарил взглядом по батареям пробирок, еле слышно хмыкнул и полез в дальний ящик — за выделенной когда-то «белой водой», электропроводящим компонентом воды из Сфена Молнии. «Начнём с этого. Сначала проверить напряжение в трубке, потом… потом проверить на себе.»

…«А тут у нас десять миллиампер…»

Гедимин уже привычным жестом вынул из установки пропылившийся фильтр, положил новый. «Молния», разбавленная впятеро, стала чуть менее маслянистой, но мелкую взвесь ещё вбирала.

«Пусть работает,» — сармат прикрыл кюветы с опасным содержимым и отодвинул подальше. «Пока идёт прогон, доведу до ума броннские ножницы. Отливка тонкая, быстро остыла…»

…Рыхлое волокно накрутилось на длинную нить. Гедимин окунул его в кювету, стараясь не замочить концы. «Достаточно,» — он аккуратно выжал лишнюю «воду». «Теперь продеть это в трубку…»

В кювете была «пылеуловительная» смесь, разбавленная вдвое — десятая часть «жидкой молнии», девять десятых «белой воды», ещё менее маслянистая, более текучая, где-то две сотни миллиампер на кювету… ну, и на рыхлую «верёвку» из волокон налипло тридцать или сорок. «Приборы покажут,» — Гедимин, стараясь не дышать, протаскивал нитку через узкую трубочку из жёлтого гзеша. «Ага, есть. Сворачиваем и замеряем…»

Переборка отодвинулась.

— Геди… А, у тебя всё готово, — облегчённо вздохнул Айзек, подбирая со стола синеватые отливки с причудливыми выступами. — Даже заточил… и никаких шарниров не прибавилось… Вот и хорошо.

— А почему они без шарниров-то? — спросил Гедимин ему вслед, но ответа не дождался.

… «Как „выходи“? Что, уже вечер?» — озадаченный сармат спустился по трапу и отошёл к шатрам. У приоткрытой кабины на пару секунд остановились Айзек и оробевший Таркасан, потом филка затолкали в люк, сармат, помахав на прощание, залез следом, и бронеход пополз вниз по сыпучему склону. Перед ним, показывая дорогу, шёл Корген с посохом наперевес, следом бежали два десятка нхельви. Ещё больше зверьков осталось на холме и теперь сновало вокруг сарматов. Гедимин устало щурился и думал, что неплохо бы прилечь.

Несколько образцов он вынес в «лабораторный» шатёр, — свёрнутую спиралью трубку с электрическим волокном внутри, обломки тектона, фрагмент деревянной арматуры… Там же светились выставленные на стол «фонари» из деревяшек, обмазанных церой. Надо было бы замерить светимость… и выяснить, сколько миллиампер в жидком виде влезают в бесшовную трубку, и облучить тектон, проверив экранирующие свойства… Гедимин на секунду зажмурился и с трудом подавил зевок. «Кажется, мозг перегрелся. Нужен отдых.»

— Видел? Для Таркасана поставили новый шатёр, — сообщил Вепуат, придерживая Сокола за хоботок. Существо недовольно щёлкало пластинами и порывалось затрубить.

— А, — Гедимин повернулся к очередному сооружению из костей и шкур. Оно стояло на невысоком каменном основании — в шатёр без «фундамента» не пролезал даже филк.

— У тебя ещё волокно есть? — спросил Гедимин, снова погружаясь в мысли об экспериментах. — И где ты его брал? Я, похоже, понял, как сделать магниты из местного сырья…

Вепуат хмыкнул.

— Я всё выбросил. Вернётся страж — спроси у него. Бронны откуда-то сырьё берут…

«Вернётся через пару часов. А пока можно подремать…» — Гедимин развернулся к шатру, но остановился, услышав на окраине лагеря низкочастотный гул и стеклянный звон.

— Текк’ты!

— Да они там давно копают, — отозвался Вепуат, от неожиданности выпустив из рук Сокола. Существо вскинуло хоботок и затрубило, и откуда-то издалека долетел приглушённый, но очень похожий звук. «Не эхо,» — сразу понял Гедимин. «Кто-то ему откликнулся.»

— Давно копают? — вскинулся он, забыв обо всех летучих и орущих тварях. — Чего молчал⁈

Вепуат удивлённо хмыкнул.

— Ты работал, не отвлекать же. Корген разметил первую пещеру, потом явились Текк’ты и порыли немного. Сейчас у них второй заход. По пять часов где-то они работают, потом им надоедает. А ты бы лучше отдохнул — глаза уже мутные.

Гедимин, сердито фыркнув, быстро пошёл к обрыву. Вслед ему нёсся трубный звук — Сокол всё никак не мог успокоиться, «учуяв» кого-то из соплеменников за холмами.

Едва сармат вышел на обрыв, снизу с гулом поднялся гигантский змей — он лежал в долине, в задумчивости сворачивая в трубку плоский камень, а теперь вскинул голову и придвинулся к Гедимину, будто его и ждал. Крышка большой шахты была отодвинута, внутри что-то грохотало — видимо, «грузчик» поднимался с глубины со связкой камней. Гедимин, приподняв руку в приветственном жесте, направил на долину луч сканера. На объёмной карте проступил углубившийся на семь метров колодец, а под ним — разбросанные точки металлических вешек. «М-да… Хорошо они поработали с Вепуатом. Первый энергоблок размечен. Когда с шахтой закончат, будет чем заняться…»

Он повернулся к Текк’ту, молча ожидающему у края обрыва, и хлопнул ладонью по ближайшему валуну.

— Раздели его и расплющи обе части. Я скоро вернусь.

…Блок получился кривой — в последний момент, когда Текк’т выравнивал поверхности, на окраине застучал костяной барабан, и существо рухнуло в долину. Гедимин видел, как оно поднимает голову над полевой кухней. Другие Текк’ты уже были там, — Скогны, похоже, заметили, что одного не хватает, и «позвали» его. Гедимин остался над полуметровой каменной плитой. Поверхность у неё была волнистая, из торцов выглядывала деревянная арматура. Можно было увидеть, как уплотнённый минерал обволок её с двух сторон и намертво запечатал, — даже сармат, пристально наблюдавший за работой Текк’та, теперь не мог определить, где верхний фрагмент плиты, а где нижний. Они срослись, заодно поглотив арматуру.

«Хороший образец. Только его надо бы разделить на…» — сармат, забывшись, потянулся за плазморезом. Пальцы наткнулись на пустое плечо, и Гедимин сердито сощурился. «Ладно, проверим, как есть. Итак, механическая прочность…»

… — А ярко светит, — заметил Вепуат, проходя мимо шатра-лаборатории. Свет, сочащийся из-под полога, был изжелта-зелёным — два оттенка свечения смешивались, и пока что зелёный перевешивал.

— Терпимо, — сдержанно признал Гедимин, заглядывая в пустой шатёр. Светильники горели на нетронутом столе, почему-то не покрывшемся пылью и семенами огнелюбок, — похоже, Бронны присматривали и за этой частью лаборатории. Гедимин постоял немного — его тянуло присесть на примитивную табуретку и перебрать для начала чертежи. Он тронул столешницу и еле слышно хмыкнул. «Пыль стереть нетрудно. А вот химикаты въедаются. Нужно другое покрытие. Надо подумать.»

— Выходит, «хорошая» цера заряжается от фонового ЭМИА-излучения, — услышал он бормотание Вепуата. — А «плохой» такого заряда не хватает. А если есть мощный излучатель…

Гедимин машинально потянулся к отсутствующему сфалту, резко опустил руку и сердито сощурился. «Для опытов с церой одного твэла достаточно. А вот проверять экранирующие свойства… В корпусе реактора будет не один твэл. Гораздо больше. Где взять новый излучатель?»

— Идём спать, — буркнул он. — Посмотрим, как будет светиться завтра.

23 день Льда, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

На окраине было тихо — аборигены, пригасив фонари, забрались на волокуши и, похоже, уснули. Гедимин сидел у большой бочки, ждал, пока в скафандр наберётся вода, и разглядывал небо. Сегодня оно было очень светлым, почти белым, в синеватых разломах и серых пятнах. Внизу, на холмах Сфена Земли, темнота оставалась такой же плотной, как вчера, — небесное освещение ни на что не влияло.

Зашуршали камешки; из-за шатра выбрался, неуверенно оглядываясь, низкорослый сармат. «Зря он ходит без фонаря,» — лениво подумал Гедимин, трогая переключатель на запястье. Увидев свет, Таркасан нервно дёрнулся, но потом облегчённо вздохнул и быстро пошёл к бочкам.

— Думал уже идти на ощупь, — криво ухмыльнулся он, подойдя к Гедимину. — Тут какая-то отборная темень — нигде на Земле такой не найдёшь.

— Зря ходишь без фонаря, — отозвался Гедимин, прикрывая вентиль; вода уже протекла под комбинезоном, приятно охлаждая кожу, теперь включился подогрев, и под бронёй запахло мылом. — Попроси у Айзека, пусть выдаст.

Таркасан неопределённо хмыкнул, доставая из кармана раскладное ведро.

— Айзек просил земные вещи по холму не таскать. Что-то тут с ними бывает… — он постучал по «крану» бочки и, поёжившись, просунул в него палец. Из-под отодвинутых грибов потекла вода. Таркасан отстегнул шлем, откинул на спину и, секунду помедлив, подставил под струю ладони. Гедимин наблюдал, как он размазывает воду по лицу и выплёскивает за шиворот. В свете фонаря было хорошо видно, что кожа у филка чистая, без ожоговых рубцов. Гедимин покосился на дозиметр и едва заметно качнул головой. «Тут один сармат уже живёт. И тоже не облучается. А фон — вот он. Странные дела…»

— Хочешь местный фонарь? — спросил он. — Можешь взять в шатре. Из стола торчат деревяшки с жёлтым верхом — бери любую.

Таркасан опасливо покосился на него и покачал головой.

— Не. С меня пока что хватит местных вещей. Мне ещё переодеваться…

Гедимин мигнул. «А верно. Мы бельё меняем. У Айзека там стирка… а эти дикарские тряпки — их так же стирают?»

— Оденешься в нормальное? — спросил он. Таркасан хмыкнул.

— Хотелось бы! Не, снова в местное. Вторая смена. А эту, говорят, надо стирать. Она ещё сохнет как-то по-особому…

Снова захрустел гравий — из-за шатров, потирая на ходу лицевой щиток и приглушённо зевая, выбрался Вепуат. На его плече копошился Сокол, выпуская по очереди «крылья» и выгибаясь в разные стороны — видимо, тоже потягивался спросонья.

— И ещё мне вести машину, — прошептал Таркасан, оглянувшись на Вепуата. — Одному, без Айзека. А дорогу я не запомнил.

Подхватив ведро, он быстро зашагал к лаборатории. Вепуат тихо фыркнул ему вслед и шумно опустился на камни рядом с Гедимином.

— Рано встали. Через час — отъезд.

Гедимин поднялся на ноги. После купания, даже такого неудобного, всегда становилось легче — вот и теперь в голове прояснилось.

— Пойду кнопки ковать, — сказал он, щурясь на небесные огни. — Из рэссены. Лучше бы из ипрона, но пока и так сойдёт.

…Ипроновая фольга ложилась на ровные пласты полуостывшего красного гзеша. Гедимин накрывал её новыми листами эластомера, прижимал, раскатывал ручным валком, потом уложил под пресс. Более широкие полотнища зелёного гзеша уже почти остыли и немного поблескивали на свету — сармат насыпал в смесь немало мифриловой пыли. Миниатюрные кнопки из синего металла лежали на обрывке ветоши в открытой кювете — Гедимин ждал, пока пройдёт первичное окисление, и защитная плёнка покроет металл со всех сторон. Сам он сидел за столом, шлифовал линзу для шлема и задумчиво щурился.

Вепуат в очередной раз шумно вылез из-за стола и покосился на часы.

— Может, наружу?

— С нами не уедет, — отозвался Гедимин, разглядывая линзу на просвет. «Вроде ничего, но очень толстая. А тоньше не сделаешь — прочность не та. Стекляшка — не рилкар…»

— Как вернётся, будешь шить? — хмыкнул Вепуат, отходя к манекену и разглядывая его, будто впервые. — На станции этой будет двести сарматов. Текстильной промышленности тут не предвидится. Выходит, все скафандры делать будем вручную. Двести штук плюс резерв…

Гедимин сердито фыркнул — эта мысль ему и так не нравилась, а отвлекаться ради неё от полезных расчётов…

— И бельё, — продолжал Вепуат, усаживаясь на свободный стол. — Это ещё интереснее. У Таркасана два комплекта, оба сшиты Броннами. Броннам нужно будет для каждого сармата по два комплекта сшить. Нет, ну с носками они освоятся… и работают вообще быстро…

— Заткнись, — буркнул Гедимин, сравнивая линзы между собой и сверяя размеры сигма-сканером. — Не хватало, чтобы это поручили нам.

Вепуат весело хмыкнул.

— Ну, ты уже эксперт по местным технологиям. Ткацкий станок построишь…

Гедимин со вздохом завернул последнюю линзу в ветошь и захлопнул ящик стола. Фиксаторы встали враспорку — теперь никакая встряска не заставила бы ящики открыться.

— Идём, — буркнул он, затягивая на манекене найтовочные тросы — этой штуке тоже ни к чему было прыгать и перекатываться на неровностях рельефа. Не принайтованными оставались только два деревянных колеса — их Гедимин и прихватил с собой, выбираясь из лаборатории. В шатре лежала жердь, более-менее подходящая для оси; оставалось приделать всю конструкцию к волокуше.

…В «ободранной» долине было тихо. Текк’ты, уползая на отдых, задвинули за собой крышку шахты. Где они отдыхали, Гедимин не знал, но под холмом их, похоже, не было.

— Три четверти, считай, готово, — заметил Вепуат, сверяясь со сканером; его дроны повисли над закупоренной шахтой и «изучали» окрестности. — Если и дальше так пойдёт, послезавтра закончат.

Гедимин поморщился. «Если пойдёт. Если они не исчезнут на полгода. Hasu! Нашли же подрядчиков станцию строить…»

— Работы им хватит, — сказал он вслух. — Первый блок уже размечен. Корген вернётся — разметим второй.

— Угу… — Вепуат рассеянно кивнул. — Ты замечал — у них выгрузка замедлилась? Раньше камни так и вылетали, а теперь — когда-а соберётся «грузчик», пока-а он поднимется…

Гедимин пожал плечами.

— Шестьдесят метров — не шесть.

— Им, похоже, трудно, когда высота больше их длины, — продолжал Вепуат. — Надо бы им это расстояние разделить пополам. Одного посадить внизу, второго над ним, и пусть передают груз друг другу, пока нижний копает. Так им будет удобнее.

Гедимин мигнул.

— Вернутся — скажу им, — пообещал он, на секунду задумавшись над словами Вепуата. — Значит, минимум трое… А мне нужен будет четвёртый.

— Снова опыты с камнями? — повернулся к нему Вепуат. Дроны, покинув долину, кружили над ним, собираясь опуститься на плечи; Сокол заметил их и вздыбил пластины, заслонив собой всю спину сармата. Дроны кружили, не снижаясь, — видимо, расценивали такое препятствие на пути как опасное.

— Надо кое-что построить, — ответил Гедимин, глядя на слепленную из валунов насыпь. «А из этих завалов пора делать тектон. Ничего сложного пока не лепить, просто уплотнить камень. А для оборудования… хм, двойной плотности явно не хватит. Минимум тройная.»

— Барак для сарматов? — Вепуат заинтересованно хмыкнул. — Уже придумал душевую и пищеблок? Надо бы его поставить над водяной линзой — тут они есть, только глубоко…

Гедимин дёрнул плечом.

— Не до бараков. Нужны песок и гравий на забутовку. Тысячи кубометров. С гравием-то проблем не будет…

Он обвёл оценивающим взглядом ближайшее плато, потом посмотрел себе под ноги. «Положить Текк’та на холм, и пусть сгребает всё подряд в низину. Там — здоровенный каменный поддон. Рэссену выкинуть, остальное — на забутовку. А вот для песка… Дробилку надо строить. И всё упирается в прочность… Или взять Текк’та помельче?»

— Так что строить будешь? — Вепуат щёлкнул по его наплечнику. — Камнедробилку? Зачем? Думаешь, Текк’ты так не справятся?

Гедимин недовольно сощурился.

— Раздробить они раздробят. Надо же потом собрать. И сохранить, пока не пригодится.

— А может, тут есть разлом куда-то, где песок прямо под ногами, — сказал Вепуат, поддев пальцем камешек и отправив его на дно долины. — В какой-нибудь Сфен Воды. Вода хорошо дробит камень, никакие Текк’ты не нужны.

Гедимин поморщился.

— Глупый разговор, — он резко развернулся к лабораторному шатру. — Пойду лучше работать. И ты иди.

…Вепуат притащил с собой табуретку. Гедимин видел, как он сидит, облокотившись, и ёрзает, сильнее наваливаясь на стол, будто случайно уселся на гвоздь. «Хочет перебраться на столешницу,» — криво ухмыльнулся сармат, не отрываясь от чертежа. «На мой стол не пущу. Притащит свой — тогда ладно.»

— Забавная штука, — Вепуат, увидев, что Гедимин отодвигает листок, тоже всмотрелся в готовую схему. — Лампочка, но деревянная. Разобьётся — не погаснет?

— Что ей будет… — пробормотал сармат, внося дополнения к соседней схеме. «Светоносное покрытие с одной стороны. Края под фиксаторами — без пропитки…»

— А эти, плоские, зачем? — Вепуат тронул когтем второй чертёж. — На стену вешать?

— В стену, в потолок, под ноги… — сармат полез в карман в поисках осколка «стекла», ничего не нашёл и досадливо сощурился. «Проще думать, когда предмет под рукой… Ладно, скоро Таркасан вернётся. Возьму стекляшку и доделаю чертежи.»

Снаружи донёсся пронзительный писк. Под опущенным пологом шатра протиснулся первый нхельви. За ним пролез второй, и оба, переглянувшись, метнулись к Гедимину. Сармат и мигнуть не успел, как один зверёк взобрался к нему на колени и поставил лапки на плечо. Второй так высоко не полез — остался на «полу», опираясь лапами на ногу сармата. В шатёр уже набилось три десятка нхельви, и они прибывали, и все верещали, пищали и стрекотали. Гедимин, ошалело мигнув, стряхнул с себя зверьков и поднялся на ноги.

— Что там у вас?

Полог откинулся — его поддели светящейся палкой с кольцом-навершием. Страж с порога рявкнул на нхельви, и они метнулись к выходу. Гедимин снова мигнул — понятнее не стало.

— Отррываю тебя от дела, Дим-мин, — Ауна слегка опустила торчащие уши. — Выйди. Одну вещь нашли в низине. Тебе будет интерресно.

…«Вещь» лежала под деревом-валуном, в тени ярко-красных листьев, — длинный белый свёрток, неестественно яркий в тусклом утреннем свете. Гедимин остановился в пяти шагах от него, несколько секунд вглядывался в очертания под белыми листьями обёртки — и молча бросился вперёд. Далеко уйти ему не дали — кто-то кинулся на спину, дёрнул назад, и сармат рухнул на гравий.

Сидел он недолго — тот, кто перехватил его так удачно, еле успел отскочить, когда Гедимин, выпрямившись, развернулся к нему.

— Heta! — крикнул ему в лицо Айзек и подался назад. Из-под ног вылетел, стрекоча, испуганный нхельви. Гедимин остановился, озадаченно мотнул головой, оглянулся через плечо.

— Сфалт!

— Ага, твой сфалт, — Айзек, недобро щурясь, ухватил сармата за плечо и дёрнул к себе. — Стой!

— Его так и нашли, — сказал Вепуат, глядя на экран передатчика. Над сфалтом висели, не снижаясь, оба его дрона. С плеча разведчика свисал, трепеща хоботком, Сокол — его тоже что-то заинтересовало, не то оружие, не то белая обёртка…

— Стой, кому сказано! — рявкнул на шевельнувшегося Гедимина Айзек. — А если мины⁈

Сармат мигнул, шумно выдохнул и отодвинулся на полметра, глядя на свёрток изменившимся, опасливым взглядом. «Верно. Его принесли сюда. Кто? Кроме Джагулов, некому. Просто так вернули? Должен быть какой-то подвох…»

— Что-нибудь видно? — спросил он, через плечо Вепуата заглядывая в его передатчик. На экране не было ничего, что сармат принял бы за механизм, — только три слоя белых листьев и сам сфалт.

— В сопло загляни, — еле слышно посоветовал он. Вепуат тронул клавиши, заставляя дрон снизиться.

— Вроде чисто. А ты как, видишь что-нибудь?

Гедимин задумчиво сощурился. «Чутьё» подсказывало, что механизм перед ним всего один, и отлично ему знакомый, и ничего постороннего, кроме обычных листьев, там нет. Выждав пару секунд, он двинулся к сфалту — и врезался грудью в защитное поле.

— Нет там ничего. И Вепуат не видит, — недовольно сощурился он. — Чисто.

Айзек сердито фыркнул.

— А ты хоть знаешь, что искать? Как оно может выглядеть?

— Гремучек точно нет, — поспешно мотнул головой Вепуат. — Никаких растений, камней и животных. Только эти листья. Это же просто листья, так?

Айзек и Гварза переглянулись.

— Хорошо рассмотрел листья? — спросил Кенен у Вепуата. — На них есть какие-нибудь значки? Нарисованные, процарапанные, — что угодно?

Вепуат качнул головой.

— Да нет, ничего. Просто листья. И эта гедиминова штука внутри. Может, в неё что засунули…

Гедимин сердито фыркнул. «И долго мы будем так стоять⁈»

— Пусть все отойдут, — сказал он, поворачиваясь к Айзеку. — И нхельви тоже. Я пойду проверять.

Айзек недовольно сощурился.

— Думаешь, ты — самый ненужный сармат в экспедиции?

— Думаю, что хватит тут маячить, — буркнул Гедимин, оглядываясь на холм. — Лагерь-то под присмотром? А то, может, нас выманили специально…

Айзек быстро переглянулся с Гварзой, открыл рот, но Гедимин не стал его слушать — шагнул вперёд и вскинул над головой «арктус». Ещё секунда — и защитный купол закрыл его от сарматов.

«Оставить продух на всякий случай…» — Гедимин взрезал поле над головой и выгнул его края кверху. Защитное поле было непрочным, полупрозрачным, — «арктус» без привычной подпитки реактора еле-еле «теплился». Гедимин выждал ещё секунду и двинулся к белому свёртку.

Листья он содрал, не приглядываясь, — это были обычные растительные остатки, такими же аборигены оборачивали ценные образцы. Пару секунд он сидел рядом со сфалтом, осторожно поглаживая корпус; потом рывком поднял его и привычным движением сдвинул пластины и взялся за переключатель. Табло вспыхнуло зеленью, и Гедимин услышал гул системы охлаждения и воздухозабора. «Работает,» — он медленно улыбнулся, прижимая реактор к груди; сердце билось так сильно, что трудно было дышать. Он сдвинул ещё пластину, и на пальцы «выплеснулось» фантомное тепло.

«Работает,» — сармат вскинул сфалт над головой, направляя сопло в небо. Сгусток плазмы ушёл вертикально вверх и взорвался в двух сотнях метров над долиной. От грохота заложило уши, но Гедимин услышал, как громыхнуло ещё дважды — три багровых облака повисли над ним, клубясь и меняя цвет. Третий залп был из «кинетики» — сармат увидел белую, быстро краснеющую черту от земли до неба; громыхнуло секунд через пять — снаряд, разогнанный до космической скорости, всё-таки во что-то врезался.

«Салют, мать моя колба…» — Гедимин с кривой ухмылкой прижал к себе сфалт и пошёл к защитному полю. Купол вскрыли снаружи, сармат даже притронуться к нему не успел — так и вышел с нелепой улыбкой, крепко прижимая реактор к груди, и уже на ходу сообразил, что надо бы перевесить оружие за спину.

…Сфалт лежал на столе в шатре-лаборатории. Гедимин задумчиво перебирал твэлы и контейнеры для облучения образцов. Сюда, в реакторную капсулу, никто не проникал — да и не мог бы, при всей стойкости аборигенов к омикрон-излучению. Можно было не проверять, но Айзек настоял; он и сейчас маячил у стола, терпеливо дожидаясь, пока Гедимин всё изучит.

— Ну что? — спросил нависший над столом Гварза, едва реакторная капсула закрылась, а защитное поле пропало. — Повреждения? Следы вмешательства?

Гедимин качнул головой.

— Целый. Ни царапины. Но… — он угрюмо сузил глаза. — Кто-то его трогал. Была попытка запуска. Может, и не одна.

— Только попытка? — быстро спросил Айзек. — Неудачная?

Гедимин брезгливо поморщился. Хотя сфалт был цел и невредим, и чужих следов на корпусе вроде бы не осталось, сармату очень хотелось промыть обшивку всеми подручными дезинфектантами. «Грёбаные дикари! Ваше счастье, что…» — он стиснул зубы и медленно разжал кулаки.

— Кто-то убирал пластину с переключателя, — мрачно сказал он. — Потом задвинул, но не так, как обычно. Видно, что в спешке. Результат не понравился. И тут, в показателях…

Гедимин тронул табло.

— Видна сигма-вспышка. Очень сильная. И «хвост» предыдущей. Как будто было две попытки… что-то с ним сделать. Тут память маленькая, затирается…

Он досадливо сощурился и прикрыл табло ладонью. Гладить сфалт при всех сарматах было неудобно, хоть рука и сама тянулась.

— Только «сигма»? Без «омикрона»? — Гварза быстро переглянулся с Айзеком. Оба выглядели озадаченными.

— Что это могло быть?

Гедимин дёрнул плечом.

— Понятия не имею. Грёбаные дикари!

Айзек еле слышно хмыкнул.

— Дикари-дикари, а переключатель нашли… — его ладонь легла на плечо Гедимина, и тот вздрогнул от неожиданности. — Спокойно, атомщик. Всё уже позади.

— Ага, как же, — Гварза угрюмо сощурился и отступил назад, складывая руки на груди. — Нергоны разобрались в нашем оружии. Почти применили его. Не знаю, что у них пошло не так…

— Но это заставило их вернуть сфалт, — закончил за него Айзек. — Безо всяких требований и даже без попытки поставить ловушку… Ауна!

Страж, молча выжидающий у «двери», шевельнул ушами.

— Таркасан в пути, и мне неспокойно, — Айзек, тронув на прощание Гедимина за плечо, двинулся к выходу. — Скажи нхельви, чтобы…

Последний зверёк с громким стрёкотом выскочил из шатра, и в «лаборатории» стало пусто. Гедимин едва заметно ухмыльнулся и погладил сфалт по прикладу.

— Интересно, скольким кочевникам поотрывало руки, — зашевелился притихший было Вепуат. — Чем-то эта штука их всерьёз напугала. Я в твоё отсутствие иногда трогал твой плазморез. Думал его опробовать, но всё не складывалось. Похоже, мне сильно повезло.

Гедимин смерил его угрюмым взглядом и молча показал кулак. Вепуат виновато хмыкнул и отодвинулся. Сокол, свесившись с его плеча, обнюхивал стол и уже тянулся к ближайшему штативу. Гедимин отодвинул пробирки и тяжело поднялся на ноги.

— Не таскай сюда эту тварь. Не нравится мне её хобот…

…Едва открылись шлюзы, Гедимин, отодвинув плечом Вепуата, направился к поддонам с пластами гзеша. Минуты три он тряс их, растягивал за края и наматывал на руку, потом, удовлетворённо хмыкнув, сбросил «ткань» в общий поддон и повернулся к пристёгнутому к стене манекену. «Сармат» не пострадал от перевозки, как раньше не страдали вроде бы хрупкие пробирки, — похоже, тряска в портале сильнее всего отзывалась на живых существах. Гедимин покосился на соседний отсек — Таркасан из кабины, видимо, прошёл сразу туда, ремонтник его не видел. «Раз доехал, значит, живой. Не Руниен же за штурвалом сидел…» — сармат приложил пласт зелёного гзеша к спине манекена и задумчиво сощурился. «Надо будет потом ему показать. Не помню, видел он эти 'тряпки» или нет.

Из-за стола Вепуата донеслось недовольное хмыканье.

— Гедимин! Это ты забрал мои образцы той стеклянной скорлупы? Вскрытые яйца? Ты же вроде сказал — это мне!

Гедимин растерянно мигнул.

— Я брал только волокно, — он машинально оглянулся на контейнер, где с вечера оставил скорлупу «стеклянных» яиц. Крышка была закрыта не так, как вчера. Секунду спустя Гедимин грохнул опустевшим контейнером о стол и помянул спаривание «макак».

— И тебя обчистили? — вскинулся Вепуат, оставив в покое коробки с образцами. — Кочевники всё-таки пролез…

Гедимин сердито фыркнул.

— Какие кочевники⁈ — он недобро сощурился на задвинутую переборку. — Опять Гварзе некогда спросить разрешения. Вот же драная мартышка…

— Эй-эй! — Вепуат поспешно вынырнул из-за стола и встал между Гедимином и выходом в соседний отсек. — Не надо, а? Тут у тебя ещё работа… и Таркасан голый ходит…

«Да, работа…» — сармат оглянулся на стол, заваленный полотнищами гзеша, и медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы. «Доделать…»

— Ага, давай, — закивал, облегчённо вздохнув, Вепуат, увидев, что Гедимин отходит к столу и перебирает куски гзеша. — Помощь нужна?

…Сармат отступил на пару шагов от манекена и задумчиво сощурился. Лёгкий — всего-то двенадцать килограммов — скафандр был «собран» и даже застёгнут. Гедимин вставил в респиратор кассету, закрыл его и направил на манекен луч сканера.

— С ипроном не переборщил? — спросил, заглядывая через плечо, Вепуат. Он не отходил от Гедимина все полтора часа — пока кроили, «сшивали» сварным швом куски, собирали жёсткий шлем и вставляли кнопки.

— Сойдёт, — Гедимин тронул лежащий внахлёст «воротник». «Тут кромка будет жестковата. Шлем всё-таки массивный… для филка, по крайней мере. Для нормального сармата было бы в самый раз, а этот…» — он вспомнил, как на лунной базе вдевал филков в тяжёлую броню, и невесело ухмыльнулся.

— Яркая штука, — заметил Вепуат. — Но я думал, они будут жёлтыми. А тут — зелень и красное… Может, ещё аппликацию приварить поверх?

Гедимин, вынырнув из воспоминаний, сердито фыркнул.

— Ты ещё бусы повесь!

Он с силой провёл бронированной ладонью по «спине» манекена, оценивая сопротивление материала, довольно хмыкнул и отошёл к столу. Там остались узкие полосы «мягкого» жёлтого гзеша и немного обрезков на переплавку. Красной «ткани» среди них не было — расход драгоценной ипроновой фольги сармат рассчитал довольно точно.

«Трилобит» громко зашуршал, переползая по стене, и завозился, шумно гремя спинными щитками. Вепуат оглянулся на него, покосился на часы и еле слышно хмыкнул.

— Пунктуальный, мать его колба… Ремонтник, тебе помощь больше не нужна?

— Иди, — отозвался Гедимин, разглядывая полосы гзеша и задумчиво щурясь. «Как это приспособить, я знаю. Но мерить надо сразу по телу. Таркасан вроде здесь, не выходил?»

Собрав полосы в кулак, он двинулся к закрытому отсеку. За спиной загудел люк шлюзовой камеры, и треск жёстких щитков сменился трубным рёвом. Гедимин досадливо поморщился. «Много шума от этой твари. Видимо, освоилась. Как их кочевники, интересно, терпят? Хоть наушники закрывай…»

На пороге его встретил знакомый писк. Айзек стоял над ящиком с крысами, держал одну особь в руке и запихивал что-то ей в пасть. Выпустив крысу обратно в контейнер, он выхватил из вскрытого лабиринта другую, свободной рукой помахал Гедимину и продолжил работу. В углу гудела заэкранированная горелка; там стоял Гварза, прикрыв глаза тёмным щитком, и следил за неприметными табло. В другом углу с кровезаборником на руке сидел Таркасан и угрюмо щурился на проколотое запястье. Перчатка его комбинезона была отстёгнута и висела отдельно, рукав он закатал. Гедимин разглядел среди складок скирлина грубую пятнистую ткань нижней рубахи и невольно поморщился. «Экспериментаторы, мать их пробирка… Ну, хоть кожа от этого добра не слезает, и то ладно.»

— Где твоя вчерашняя одежда? — он показал Таркасану разжатый кулак с полосами эластомера. — Добавлю кое-чего. Может, будет удобнее.

— А вон, в сушилке, — дёрнул плечом филк, настороженно глядя на сармата. — Что там? Фрил? Говорят, тут нельзя…

— Гзеш. Местное вещество, — отозвался Гедимин, вынимая из сушилки носки. «Что-то они посветлели… Ничего не понимаю в местных тканях. Что у них с горючестью?»

Поверху, по щиколотке, внутри каждого носка был прошит «канал» для завязок — и это сильно упрощало задачу. Гедимин сел на пол, обернул полосой гзеша ногу филка.

— Так сойдёт?.. Не, лучше сними сапог, так непонятно.

Гул раскалённого воздуха смолк. Гедимин покосился на притихшую установку. Гварза отходил от неё, убирая с лица затемнённый щиток. Выглядел он непривычно довольным.

— Не рилкар, но годится, — сдержанно признал он, обращаясь к Айзеку. — Термоизоляция на уровне. Вкупе с тугоплавкостью… Посмотрим, что будет после переплавки.

Гедимин, насторожившись, отложил полосу эластомера и медленно развернулся к установке. Гварза как раз выгружал из неё неведомый материал — и ремонтник, прислушавшись, уловил знакомый звон, почти стеклянный, но чуть-чуть отличающийся.

— Гедимин, литейка свободна? — спросил, не отрываясь от ящика с крысами, Айзек. Сармат уже поднялся на ноги и, рассеянно кивнув, медленно двинулся к Гварзе.

— Образцы мои. Верни, где взял, — негромко сказал он, чувствуя, как глаза сходятся в тёмные щели, а кулаки сжимаются. Гварза уже отодвинул переборку, но на пороге обернулся.

— Работать иди, — бросил он, скользнув по Гедимину брезгливым взглядом, и хотел что-то добавить, но уже не успел.

Образцы рассыпались по полу. Гедимин бил в респиратор, наверняка, но всё же просчитался — Гварза, пошатнувшись, устоял на ногах, второй удар прошёл вскользь по шлему, а от третьего загудел уже шлем Гедимина. Сармат, не уклоняясь, шагнул вперёд, беря Кенена в захват. Броня затрещала, и почему-то загудел затылок — кто-то заехал по шлему сзади. Гварза дёргался, выворачиваясь из смертельной хватки, бил сармата по неосторожно подставленным ступням, — Гедимин щурился и молча сжимал его всё крепче. Перед глазами плыл красный туман.

Над головой взвыла аварийная сирена, и сармат, разжав руки, схватился за «арктус» и резко развернулся. «Где? Что?» На долю секунды он встретился взглядом с разъярённым Айзеком, а затем защитный купол поднялся вокруг, заставив Гедимина замереть на месте.

— Тарки, живо за Вепуатом! — услышал сармат, взрезав защитное поле. Айзек склонился над Гварзой, пытаясь поднять его. Кенен был жив, сдержанно шипел сквозь зубы, кое-как сел, но вставать не хотел. Одной рукой он держался за респиратор, другой обхватил рёбра. Гедимин молча оскалил зубы. Сейчас ярость отступила — он, глядя на разбросанные по полу осколки, и сам уже не очень понимал, из-за чего так взвился. Наклонившись за куском «стекла», он неосторожно перенёс вес на пальцы одной ноги — и досадливо сощурился: боль была неожиданно сильной. «Всё-таки сломал,» — Гедимин шагнул, неловко поджимая ноющие пальцы, и развернулся к двери боком. «Как я неосторожно…»

Он услышал гул открывающегося шлюза, знакомый хитиновый треск и завывания, приглушённую ругань и быстрые шаги. «Вепуат?» — Гедимин снова сощурился и отвернулся от двери. «А его зачем сдёрнули?»

Айзек, перетащивший Гварзу на расстеленный матрас, возился с его скафандром. Сармат никак ему не помогал — лежал неподвижно, держась за респиратор, только руку с рёбер убрал. Гедимин двинулся было к нему, но остановился — пальцы снова прижгло резкой болью, а в ушах зазвенело от вопля Айзека.

— Стой!.. Вепуат, забери его и проверь ноги, — не оглядываясь, крикнул Айзек. Разведчик застыл на пороге, растерянно глядя на сарматов. Таркасан, прошмыгнув под его рукой, забрался в самый дальний угол и замер там.

— Голову ему проверь, — донеслось из-под шлема Гварзы. Говорил сармат глухо, неразборчиво, но слышно было, как он с трудом сдерживает ярость.

— Выс-слать ко всем метеороидам…

Айзек зашипел на него, и Кенен замолчал. С него собирались снять шлем, но под респиратором что-то заклинило, и крепления не поддавались. Гедимин, забывшись, двинулся было к нему, но Вепуат уже вцепился в его локоть и с силой дёрнул к двери.

— Следи, чтоб он там и сидел! — крикнул, не оглядываясь, Айзек. — Не отходи, ясно?

Гедимин досадливо сощурился.

— Я не просил воровать реагенты, — угрюмо пробормотал он, щурясь от боли в пальцах. Кулак, на удивление, не пострадал, а вот костяшки на ступнях, отдавленные Гварзой… «Явно там что-то сломалось,» — думал Гедимин, пытаясь вывернуть пальцы так, чтобы они болели чуть поменьше. «Хорошо, хоть не руки…»

… — Ну и на кой ты к нему полез⁈ — в третий уже раз спросил Вепуат, заталкивая ступню Гедимина в сапог скафандра. После анестетиков, с надетыми фиксаторами она сильно увеличилась в объёме, а из-за потери чувствительности сармату казалось, что её раздуло вчетверо. Он попытался шевельнуть пальцами и виновато сощурился, услышав окрик Вепуата.

— Час покоя! — разведчик толкнул его в грудь, принуждая лечь. — Валик тебе под ноги. Отёк спадёт — попробуешь встать. Болеть будет долго — очень противное место.

Гедимин с досадой смотрел на потрескавшиеся щитки сапога. Верхний слой обшивки лопнул, нижний смялся — его предстояло выправлять. Из соседнего отсека не доносилось ни звука — с тех пор, как Гедимина утащил Вепуат, ни Гварза, ни Айзек к ним не заглядывали.

«Час покоя…» — сармат нехотя опустил голову на матрас и прикрыл глаза. «Таркасан так и ходит неодетым. Позвать, что ли, чтобы скафандр примерил? Резинки я потом вставлю…»

Минут через сорок переборка с тихим шорохом отъехала в сторону. Нахохленный Вепуат смерил вошедшего Айзека мрачным взглядом. Гедимин зашевелился, привстал на локте, чтобы лучше их видеть, и невольно хмыкнул — на плече Вепуата сидел Сокол, и два недовольных взъерошенных существа были до странного схожи.

— Текк’ты в долине, — сказал Айзек, остановившись над Гедимином; на сармата он не смотрел — взгляд был направлен на Вепуата, а может, на его питомца. — Пойду следить. Справишься один?

Гедимин зашевелился, пытаясь сесть, с досадой похлопал по «карманам». «Камнедробилку надо… А, модель не сделал, с бумаги не поймут…»

— Не уверен, — Вепуат покосился на Гедимина и надавил ему на плечо. — Лежи!.. Что там Гварза?

— В Ураниум надо, — Айзек досадливо поморщился. — Лицо рассечено. Рёбра срастутся, а вот это…

— М-да, я такое не сошью, — покачал головой Вепуат. — Ну так чего тянешь? Езжай.

— Текк’ты… — Айзек покосился на Гедимина и покачал головой. — Разметка разметкой, но надо следить.

Гедимин стряхнул с плеча руку Вепуата, перевалился на колени и рывком поднялся, стараясь опираться только на пятки. Пальцы ныли, но терпимо; онемение понемногу сменялось подкожным зудом — регенерация шла своим чередом, и лучше было отключить ощущения и не мешать. Айзек шагнул назад, вскидывая руку с генератором защитного поля. Гедимин досадливо сощурился.

— За Текк’тами прослежу, — буркнул он, подходя к столу. — Я всегда это делал, забыл?

— Ты проследишь… — Айзек тяжело вздохнул. Генератор он так и не опустил — держал наготове, словно Гедимин в любой момент мог на него кинуться. Ремонтник болезненно поморщился. «Чего он? Я же его не тронул…»

— Ну, я буду рядом, — Вепуат решительно шагнул к Гедимину и сложил руки на груди. Наплечники громыхнули о броню, и тут же раздался костяной треск — Сокол щёлкнул спинными щитками.

— С Текк’тами он драться не будет, — мрачно пообещал Вепуат.

…Из-под обрыва выглядывали три головы, и Гедимин досадливо хмыкнул — «Сегодня — только шахта…» Завидев сарматов, Текк’ты загудели — негромко и вроде бы дружелюбно. Гедимин, замедлив шаг, поднял руку в приветственном жесте.

— Рраны не трревожат? — спросила, шевельнув ушами в ответ, Ауна. Она стояла у обрыва, вокруг сидели, задрав мордочки, десятка три нхельви. Гедимин посмотрел на них с вялым удивлением. «Вот им бы сюда не ходить. Опасно. Кочевники уже были, есть раненые…»

— Сегодня — только трое? — он заглянул в долину, будто надеялся увидеть там ещё пару Текк’тов. На дне, разумеется, никого не было.

— Рраз на рраз не прриходится, — отозвалась без особого волнения Ауна. — Тррое — больше, чем никого.

Гедимин мрачно кивнул.

— Скажи им копать шахту, — попросил он и покосился на ближайший валун; стоять на рыхлом гравии было очень неудобно, тянуло сесть, но сармат опасался, что тогда Текк’ты вообще его не увидят. — Они уже глубоко ушли. Скажи — пусть один копает, а двое разделятся по высоте — половину высоты поднимает один, а дальше — другой.

Вепуат покосился на Гедимина и еле слышно хмыкнул. После недолгого гула и лязга трое Текк’тов нырнули в скалу. Сармат посмотрел на шестиметровый пласт из примятых валунов и едва заметно поморщился — «Вот тебе и заготовка тектона…»

— Да садись уже, — прошептал Вепуат, легонько толкнув его в плечо. — Не перед кем красоваться.

«Трилобит», до сих пор сидевший спокойно, вскинул хоботок и затрубил. Вепуат поморщился.

— Сдёрнули нас с тренировки из-за твоих дел…

— Иди тренируйся, — отозвался Гедимин, устраиваясь на камне и примеряясь, как отхватить от него кусок. — Далеко не отходи — мало ли…

…Вепуата хватило ненадолго — уже через полчаса он пропал за шатрами, и Гедимин только слышал его отрывистые команды. «Интересно, как Сокол понимает наш язык? Учили-то его Джагулы…» — лениво думал он, обтачивая каменную заготовку и высверливая внутреннюю полость. Тектон был твёрдым, плотным, но резать его было легко — ничего внезапно не отваливалось и не трескалось, не вскрывались пропущенные каверны…

«Поставить на фундамент, снизу — пескосборники,» — сармат поднял готовую модель на ладони и придирчиво её осмотрел. «Проблема в фильтрации на выходе. Придётся, похоже, делать вручную. Текк’ты такую мелочь не вылепят…»

Он поднялся с камня, заглянул в долину и задумчиво сощурился. Ему представлялись бесконечные ангары с ребристыми крышами — сотни складов для песка, отобранного щебня, готовых тектоновых плит… «И барак ещё,» — вспомнил он, услышав в очередной раз возглас Вепуата. «И ещё литейный цех. И сборщиков арматуры куда-то надо пристроить… А, да, арматура. Совсем забыл. Со вчерашнего дня мокнет.»

До шатра Гедимин добирался долго — за время сидения на камне повреждённые ступни как будто окостенели и никак не хотели правильно изгибаться. Полдороги сармат хромал и сердито щурился, потом освоился, но настроение лучше не стало. «Идиотская драка. И реагенты всё равно забрали. На кой, интересно, Гварзе реагенты?..»

…В поддонах почти не осталось воды — не то испарилась, не то кого-то из нхельви одолела жажда. Гедимин вынул мокрые плиты и придирчиво их осмотрел. Та, что лежала в воде «глухой» стороной, не изменилась никак. Сармат проверил даже сканером, — плотная однородная масса тектона не пропустила жидкость внутрь. Плита, засунутая в воду торцом с оголённой арматурой, внешне тоже не изменилась, но, приглядевшись, Гедимин недовольно сощурился — древесина заметно набухла, даже с того края, что с водой не соприкасался. Микроскопические капилляры даже в мёртвом дереве исправно гнали жидкость. Сармат взвесил плиты на ладонях — набранная, втянутая из поддона масса была заметна даже без точных приборов. Несколько минут Гедимин сканировал камень вдоль арматурной сетки. На минерал давило изнутри — не так сильно, чтобы он сразу лопнул, но сармат практически видел, как несколько сотен циклов высыхания-размокания раздробят тектон в крошку.

«Понятно,» — он досуха вытер плиты, готовя их для дальнейших опытов. «Следить, чтобы торцы были закрыты. Никакой влаги… Ладно, теперь проверим реакцию на нагрев. Жаль, охладитель в фургоне остался…»

…Раскалённые плиты медленно остывали. Гедимин присел было за стол понаблюдать за ними, но спохватился, что за земляными работами в долине никто не следит. «Заберу с собой,» — он обернул плиты защитным полем и взял под мышку. «На ветру остынут быстрее. А опыты с резким нагревом лучше ставить на улице. Только аборигенов отогнать подальше…»

Текк’ты копали, — они, похоже, вообще не заметили, что Гедимин куда-то отлучался. Облегчённо вздохнув, сармат поставил плиты вертикально, слегка заглубив их торцы в гравий, и полез в настройки плазмомёта. Для подобных опытов он был очень удобен — нужно только было всё рассчитать, чтобы вместо раскалённого облака не получить прожигающий поток.

После первого выстрела плиты окутались красноватым дымом и медленно завалились на гравий. Гедимин осмотрел их и взялся за сканер. Тектон проводил тепло неважно; даже и сейчас плита прогрелась не насквозь, а где-то на две трети. Сармат настроил увеличение, чтобы не упустить ни доли микрона, — его интересовал не нагрев, а вызванное им расширение… или сжатие, или скручивание в спираль, — смотря что выкинет бредовая планета. Через пару минут Гедимин облегчённо вздохнул — в этот раз у планеты не было настроения бредить. Тектон расширялся по мере нагрева вместе с арматурой; процесс шёл практически равномерно — сильно равномернее, чем было бы в паре «камень-металл».

«Это верно для сухой древесины,» — поправил себя Гедимин, склоняясь со сканером над «подмоченной» плитой и недовольно щурясь на струйки пара на верхнем её торце. Нижний тоже дымился — внезапный нагрев вскипятил воду в набухших деревяшках. Сармат, не обращая внимания на жар, тронул плиту пальцем и поморщился. То, что он почуял сквозь слой тектона, мгновенно подтвердил сканер, — пар ударил изнутри по желобкам в камне, проделывая в них первые трещины. Пока что они были микроскопическими — тектон не порвало на части, но прочным он уже не был.

«Понятно,» — Гедимин мысленно пометил «беречь арматуру от влаги» и снова наклонился к плитам. Он думал выставить их вертикально и ещё раз нагреть, но то, что он «нащупал» внутри повреждённого образца, заставило его изменить планы.

«Механическая нагрузка,» — сармат разровнял поверхность и уложил плиты рядом. «Средняя нагрузка, — с высокой и так всё понятно.»

Он ступил на плиту, перенося на ступню весь свой вес. Гравий захрустел. Гедимин напряжённо вслушивался в хруст, отсчитывая секунды, потом убрал ногу и шагнул на другую плиту.

Он всё-таки опустился на землю, — повреждённые пальцы дрогнули, заныли, но удержать равновесие сармат не смог. Плита раскололась надвое. Из надлома торчали дымящиеся щепки, присыпанные желтоватой пылью — раскрошенным тектоном. Гедимин кое-как поднялся, со вздохом подобрал испорченный образец, огляделся по сторонам в поисках утилизатора и, ничего не найдя, бросил обломки рядом с валуном. «Может, ещё пригодятся.»

Он сел на валун и услышал шорох, а оглянувшись, увидел группу нхельви. Существа окружили выкинутый обломок и обнюхивали его, вздрагивая и отступая назад от жара и струек пара. Гедимин досадливо сощурился. «Опасные отходы. Надо было прикопать…»

— Идите отсюда, — он резко махнул рукой. Нхельви припали к земле, но секунду спустя снова потянулись к горячему камню. Гедимин, дотянувшись, выбросил его в долину. Нхельви несколько секунд переглядывались, обнюхивая гравий, потом куда-то засобирались. Сармат положил рядом с собой уцелевшую плиту и снова взялся за сканер. «Неплохой материал. Но надо ещё проверить. На охлаждение, на коррозионную стойкость…»

…В этот раз он отследил, как Текк’ты по сигналу своего таймера оставляют работу и, не выглядывая на поверхность, плавно «уплывают» прямо в толще камня куда-то вбок. Они извивались не вверх-вниз, как черви-пирофоры, а вправо и влево, и за каждым десятком извивов следовал резкий рывок по прямой — как будто Текк’т скользил по какой-то гладкой поверхности. «Разгон и скольжение,» — Гедимин перекинул на передатчик все уловленные сигналы в сигма-диапазоне, разделил их по секундам и выключил прибор. «Надо будет во всём этом хорошо порыться. Когда-нибудь, когда станцию достроим. Или когда после провала унесём отсюда ноги.»

Где-то слева раздался трубный рёв. Через пару секунд тишины эхо принесло ответ. Ещё через секунду Гедимин понял, что дело не в эхе. На вопли Сокола откликался кто-то из-за холмов, и голосов было несколько. «Трилобит» снова затрубил — и замолчал, дожидаясь ответа.

Он позвал кого-то ещё трижды, и каждый раз ему отвечали — Гедимин даже успел пересчитать голоса и машинально прикинуть расстояние и направление. Вепуат стоял у обрыва, глядя на холмы; Сокол свисал с его плеча и настойчиво трубил. Его крылья были наполовину выпущены, щитки панциря приподняты, замолкал он каждый раз, шумно выпуская из внутренних полостей воздух, — Гедимин не очень разобрался в его повадках, но, похоже, существо сейчас сильно волновалось.

— Смотришь? — спросил он, останавливаясь рядом с Вепуатом. Сокол, оборвав «песню» на полузвуке, вскинул щитки и резко развернулся к Гедимину, раздуваясь вчетверо. Сармат впервые разглядел, чем эта тварь цепляется за опоры, — все эти крючья вздыбились и потянулись к нему. Он молча показал «трилобиту» кулак.

— Эй! — Вепуат оглянулся, недовольно щурясь, и подался в сторону. — Не надо так неожиданно подходить. Сокол нервничает.

Гедимин хмыкнул.

— Кого он там зовёт?

— Сородичей, — пожал плечами Вепуат. — Похоже, Джагулы кочуют не так уж далеко. Или это Сагаты?..

— Он не наведёт никого на лагерь? — Гедимин неприязненно покосился на Сокола. Тот молчал и настороженно за ним следил.

— Я хочу, чтобы он показал нам дорогу к стойбищам, — тихо сказал Вепуат, подставляя руку под головной сегмент «трилобита». Существо ткнулось в его пальцы и снова приподнялось, расправляя хоботок. Гедимин едва заметно ухмыльнулся.

— Думаешь о рейде? — он понизил голос, хотя никого, понимающего земные языки, вокруг не было. Вепуат ответил короткой ухмылкой.

— О переговорах, — прошептал он. — Тут, похоже, всё очень долго запутывалось. Кайшу, Бронны и Скогны, стражи… Нерг со своими союзниками… И у нас явная нехватка данных. Мы слышали только одну сторону, понимаешь?

— Вторая пыталась нас убить, — сдержанно напомнил Гедимин, но то, что шевельнулось в его груди, было скорее тёплым, чем холодным. «Да, переговоры не помешали бы. Хотя бы услышать внятные претензии…» — он оглянулся на холм, где остался незаметный разлом — «окно» в Сфен Огня. «И насобирать образцов. Я бы кое-куда вернулся…»

— Похоже, всё-таки не убить, — качнул головой Вепуат. — Мне кажется — изучить. Вот и сфалт тебе вернули… после изучения.

Он криво ухмыльнулся и быстро оглянулся через плечо.

— Переговоры… — медленно проговорил Гедимин. — Без языка — без толку. Надо добраться до той куэннской штуки…

Вепуат кивнул.

— Ты со мной? — еле слышно спросил он. Гедимин молча протянул ему руку, и разведчик крепко её сжал. Сокол вскинул хоботок, и над холмами снова прокатился призывный рёв.

…Гедимин с порога услышал гул литейной станции. Айзек стоял рядом, следил за датчиками. «Дверь» в соседний отсек была закрыта наглухо. Айзек, услышав шаги, поднял мрачный взгляд на сарматов. Гедимину стало немного не по себе, но он всё же подошёл проверить, что плавится в тигле. Айзек настороженно следил за ним, но тут Сокол решил громыхнуть щитками, и сармат, вздрогнув, повернулся к нему.

— Вепуат, ты там чем занят?

Разведчик сидел на полу, сматывал запачканную помётом клеёнку и настилал новую — с таким видом, будто всегда этим занимался.

— Прибираюсь, — буркнул он, помахав грязной клеёнкой. Айзек поморщился.

— Выноси своего зверька наружу. Тут всё-таки не зоопарк.

— А снаружи прибираться не надо? — Вепуат раздражённо дёрнул плечом и продолжил возиться с подстилками.

«Стекло из Сфена Огня,» — невесело хмыкнул Гедимин, проверив содержимое тигля. «Всё-таки пошло в работу. Гварза сам не вышел, Айзека послал…»

— Можно было и спросить, — пробормотал он еле слышно. Айзек тяжело вздохнул.

— Предупреждать надо. Мы понятия не имели, что там у тебя за планы. Ты собирался с этим веществом что-то делать? Что?

Гедимин поморщился.

— Теперь уже ничего, — буркнул он, возвращаясь за стол и рассеянно перебирая листки чертежей. «Что я хотел сделать? А, плита… в кислоту её. Где там эти колбы…»

На несколько минут стало тихо, только звякало стекло, да гудела литейная станция. Гедимин пристраивал поддон с плитой, приготовленной к поливу химикатами, под вытяжку и обматывал защитным полем. Потом Айзек подошёл к его столу.

— Откуда это вещество? — спросил он. — Интересный материал. Кенен думает, он нам сильно пригодится. Надо бы собрать побольше…

Гедимин поднял угрюмый взгляд от плиты.

— Сфен Огня, — коротко ответил он, подливая в поддон ксенокислоту. По лицу Айзека пробежала волна, и он разочарованно вздохнул.

— Понятно… Очень досадно. Хотя — надо поговорить с Кайшу… — он встряхнулся, и его взгляд прояснился. — Сарматы, у кого есть просьбы к Кайшу? После декомпрессии мы в очередной раз идём к ней. Если что-то нужно…

Гедимин сердито фыркнул.

— У твоей Кайшу в голове дыра? Уже сто раз говорили, что нам нужно. До сих пор — ни нормальной охраны, ни реагентов. О чём ещё её просить⁈

— Угу, — донеслось из-за стола Вепуата. Айзек укоризненно хмыкнул.

— Тебе что, не дали ипрона или кейека? Или жидкой молнии? Даже вечный лёд здесь… Ты с ним, кстати, уже поработал? Какие результаты?

«Вечный лёд?» — Гедимин растерянно мигнул. «Совсем забыл. Даже не вскрывал ту бочку. Вот чем надо было заняться, а не дурацкими драками…»

— А мне нужен мешок куджаглы, — задумчиво проговорил Вепуат, выглядывая из-за стола. — Интересная штука. Говорят, взрывается…

Айзек повернулся к нему с облегчённым вздохом.

— А, это несложно. Сходи к Броннам. У них много куджаглы, наберёшь себе на опыты. А что-то более… труднодобываемое?

Гедимин, отложив на время поиски бочонка с «вечным льдом», задумчиво сощурился.

— Она обещала рабочих, — сказал он, быстро перебирая исчирканные листки; нужный подвернулся не сразу. — Есть занятие для Скогнов. Или для Броннов, — у кого лучшие плотники?

Айзек мигнул.

— Плотники тебе на кой… А-а, вспомнил. Арматура? Ты всё-таки решил…

Гедимин кивнул на отмокающую в кислоте плиту.

— Годный материал. Но нужно будет много. Работа как раз для аборигенов. У них опыта больше.

Айзек, выхватив у него листок, быстро пробежал взглядом по расчётам и на секунду задумался.

— Это всё надо где-то хранить. В посёлках нет таких больших складов.

— Текк’ты построят, — отозвался Гедимин. — Сделаю им модель. Надо будет беречь от влаги…

— Погоди, — Айзек задумчиво сощурился на листок. — Этот материал ещё нужно заготовить. Шесть десятков крупных стволов…

— Для прокалки можно постро… — заикнулся было Гедимин, но Айзек вскинул руку и резко мотнул головой.

— Через десять дней — день Металла. Огромная вероятность сильного нергета. Вот тебе и условия для прокалки. К этому времени нужно будет… уверен, что шестидесяти стволов хватит?

— Я тут указал, какие размеры. Мелочь собирать незачем, — Гедимин потыкал когтем в схему. — Таких или крупнее — хватит.

— Надо будет подготовить их, — сказал Айзек. — Собрать, удалить лишнее, разложить по ровной поверхности… Надеюсь, Кайшу успеет организовать бригады. В местных посёлках столько рабочих не наберёшь.

Гедимин удивлённо хмыкнул.

— Здесь ничего сложного. Я сам бы мог…

— Не надо, — Айзек выразительно посмотрел ему в глаза. — Не надо бегать по долинам и искать приключений. Тебя уже два раза пытались уволочь. В третий у них получится. Значит, заготовка древесины… М-да, надо предупредить заранее…

Он скрылся за переборкой. Гедимин и Вепуат озадаченно переглянулись.

— Вот видишь, дело движется, — прошептал разведчик, едва заметно усмехнувшись. — Шахту уже копают, теперь наделают арматуры. Бетон свой замесишь…

Гедимин тяжело качнул головой и придвинул к себе закупоренный бочонок. «Движется у них дело…» — думал он, угрюмо щурясь. «Если бы для атомной станции хватало норы, камня и деревяшек…»

Бочонок был щедро обмазан золотой глиной с выдавленными на ней значками. Гедимин осмотрел их, пытаясь запомнить, — возможно, это были символы-предостережения. Он сбил слой глины по краям туго забитой пробки, вытянул её — из бочонка потянуло жаром. Сармат, удивлённо хмыкнув, отодвинул первый слой волокна, заглянул внутрь и увидел знакомое красноватое свечение. Внутри бочонка был мешок — два слоя простёганной белесой ткани, а между ними — раскалённые светящиеся комки. «Кейек,» — Гедимин переложил мешок с гремящим содержимым в жаропрочный поддон. «Что-то вроде асбестовой ткани. Внутрь зашиты осколки кейека. Такой подогреватель… для чего?»

Прорезь в мешке была туго зашнурована, узлы затянули так, что Гедимин поддевал их когтями и уже думал, что проще разрезать. Аборигены явно пытались закрыть «контейнер» герметично, и сармат, подумав, что им было чего опасаться, прикрыл поддон защитным полем.

Из развязанного мешка высыпалась пригоршня белых осколков. Они были бесформенными, все — разного размера, с мелкими синеватыми вкраплениями. Гедимин не успел ещё к ним притронуться, как его пальцы обожгло холодом сквозь перчатку, а поддон покрылся инеем.

— Уран и торий… — прошептал он, глядя, как клубится над горкой кристаллов сгущающийся конденсат. Это были не испарения самого вещества, как сармат сначала подумал, — осколки не уменьшались ни на молекулу. Гедимин подобрал белую песчинку — она прижгла пальцы, как будто он потрогал поверхность Фебы.

«Минус пятьдесят на поверхности,» — измерил он и немного успокоился. «Это для одного кристалла. А всё вместе…»

На поверхности осколков заблестела жидкость. Гедимин испугался, что они всё-таки тают, схватился за анализатор — и потрясённо выдохнул. На кристаллах конденсировался, сжижаясь, атмосферный газ.

— Эй! — Вепуат навис над защитным куполом. — Что это за дрянь? Соколу плохо!

Гедимин, изумлённо мигнув, повернулся к стене. «Трилобит» ещё висел на ней, но втянул все выступы, плотно сжал пластины и свернулся в тугой клубок. Сармат высунул наружу руку, покосился на термометр и с присвистом выдохнул в респиратор — в отсеке похолодало до плюс трёх по Цельсию.

— Мать моя пробирка… — он сгрёб все осколки, кроме одного, размером с песчинку, в «огненный» мешок и засунул в бочонок. Оставшийся образец был положен в кювету и обёрнут защитным полем в три слоя. Когда Гедимин закончил герметизацию, за его плечом облегчённо вздохнул Вепуат — Сокол развернулся и пошевелил хвостом. «Плюс семнадцать» — бесстрастно зафиксировали термодатчики.

— Мать моя пробирка… — Гедимин ткнулся лбом в ладони. «А вот это как объяснить? Эта штука неограниченно поглощает теплоту…»

Кто-то робко поскрёбся в переборку. Потом она отодвинулась на пару сантиметров. В проём выглянул Таркасан.

— Вы сильно заняты? — спросил он, опасливо щурясь на Гедимина. Сармат с трудом сфокусировал на нём взгляд — голова кружилась.

— Заходи, — в памяти всплыло что-то про недоделанное снаряжение, резинки для носков… Таркасан протиснулся в полуоткрытую «дверь» и остановился поодаль от стола.

— А тут прохладно, — он поёжился. Гедимин кивнул и снова посмотрел на кювету. Внутри, под миниатюрным куполом, было минус сорок — странное вещество вытянуло теплоту из воздуха и понемногу охлаждало материал кюветы. Гедимин замерил температуру стола под ней, но процесс пока так далеко не зашёл.

— Уже нормально, — Вепуат посмотрел на недовольного взъерошенного Сокола и плотнее прикрыл его защитным полем. — Ты за скафандром? Садись, Гедимин сейчас опыт доделает…

…Таркасан осторожно переступил с ноги на ногу, медленно поднял руки и повёл плечами. Потом повернулась голова.

— Шлем не давит? — спросил Гедимин, обеспокоенно глядя на подопытного. Свободного места под скафандром осталось даже слишком много — кое-где он свисал мешком, как скогнийские подштанники.

— Привыкну, — донеслось из-под шлема. Таркасан снова повернул голову, посмотрел на Гедимина сквозь круглые линзы, тронул респиратор. Голос его из-за волокнистых вставок внутри маски звучал приглушённо. Гедимин досадливо сощурился. «Что-то не рассчитал. Звук сильно искажается. Надо думать дальше…»

— Дышать не тяжело? — спросил он. — Нос, губы не онемели?

Под шлемом удивлённо хмыкнули.

— Нормально. Только запах… На мартышечью еду похоже.

— Запах? — Гедимин прижал к маске «щупы» анализатора. Пропитка фильтровала пыль, но сама что-то добавляла в воздух внутри скафандра, — органическую примесь, микроскопическую, но, как выяснилось, ощутимую.

— Вот здесь — не знаю, — он, помрачнев, жестом велел снять шлем и долго разглядывал лицо филка, но ничего существенного не находил. — Эта штука может быть вредной. Но без фильтрации ты тут надышишься странного.

Таркасан, пожав плечами, снова натянул шлем.

— Может быть, может и не быть. Запах нормальный. Не противный. Если что пойдёт не так, я Айзеку скажу… Теперь можно идти?

Гедимин достал из кармана один из «фонарей» с пропиткой из церы. Он светился довольно ярко, даже здесь, в хорошо освещённом отсеке, — «заряд», приданный облучателем, ещё не выгорел.

— Пока положи вот сюда, — он всунул светильник в одну из петель у пояса. — На рукаве под него есть крепления. Единственное — они со временем тускнеют. Подойдёшь, я его перезаряжу.

— Ага, спасибо, — пробормотал Таркасан, с тоской оглядываясь на дверь. Едва Гедимин ему кивнул, он быстро, почти бегом, пересёк отсек и скрылся за переборкой. Сармат озадаченно хмыкнул.

— М-да-а, — протянул Вепуат. — Филк теперь по уши в мутагенах… А он, выходит, видел, как ты лупил Гварзу?

Гедимин угрюмо сощурился. «Теперь ещё и он меня боится. А я ведь его не трогал… Ладно, его дело.»

Он проверил термодатчики рядом с «ледышкой» и еле слышно хмыкнул.

— Минус тридцать пять. Всё-таки греется.

— А может, выдыхается от отсутствия облучения, — сказал Вепуат, подходя к столу. — Заметил? Тут много чего теряет свойства, когда попадает за наши экраны. У нас тут как будто кусок Земли. Везде Равнина, а тут Земля.

— Ничего не теряет, — буркнул Гедимин. — Кейек горячий, гзеш пластичный…

Он оборвал фразу на полуслове и потянулся к дальним контейнерам. «Горячий? Проверим…»

— Hasu! — выдохнул он тридцать секунд спустя.

— Угу, — отозвался Вепуат. — Выдыхается. Что-то обыкновенное — держится, а вот такие штуки, из ряда вон…

Гедимин сдвинул все бочонки на край стола.

— Вынесу наружу, — буркнул он, мысленно назвав себя идиотом. «Вот так и останешься без образцов…»

В лабораторном шатре он ненадолго задержался, наскоро вырезая кювету из подвернувшейся деревяшки. «Оставлю для контроля,» — он осторожно положил на дно ёмкости одну ледяную песчинку и накрыл защитным полем. Воздух под куполом быстро остыл до минус сорока пяти. Гедимин хотел оставить термодатчики, но вспомнил о свойствах Равнины и передумал.

«Вот ведь бредовая планета…» — он оглянулся на лабораторный стол из прокалённого дерева, на шар-светильник и торчащие из штатива деревянные фонари. «Как бы не пришлось все опыты переделывать.»

… — Минус сорок, — сказал Гедимин, убирая термодатчики. Вепуат, остановившийся у порога, вопросительно хмыкнул.

— В лаборатории — уже минус десять, — пояснил Гедимин. — Всё-таки выдыхается. И здесь, снаружи, тоже. Только гораздо медленнее.

«Интересно, что ему нужно для подзарядки,» — задумался он. «Положить в кучу таких же — или…» — сармат оглянулся на висящий за плечом сфалт. «Завтра попробую облучить оба образца. А на сегодня хватит странностей.»

— А мне вот интересно, — Вепуат выглянул наружу, но тут же шагнул в шатёр и опустил полог. — У Броннов и правда куча куджаглы. А кого они ей кормят?

— Текк’тов, — отозвался Гедимин, пытаясь додумать мысль про объединение кейека и вечного льда в поршневом механизме. Вепуат резко качнул головой.

— У них всегда была куча этой… этих грибов. Ещё до всяких Текк’тов. Помнишь, Гор разозлился, когда узнал об этих запасах?

Гедимин пожал плечами.

— Тогда они увезли грибы, сейчас привезли, — ну и что?

— А то, что не сейчас, — Вепуат недобро сузил глаза. — А ещё тогда. Как только Гор отвернулся… Он же не перекапывает каждый день все повозки. Для кого эти «мирные» держат ядовитые грибы?

Гедимин снова пожал плечами.

— Дроны что-нибудь видели?

— Дроны… — Вепуат поморщился. — Я вот думаю поставить куда-нибудь сканер. Пока дроны на декомпрессии, он посмотрит на лагерь Броннов. Может, что и заметит.

— Поставь в шатре, — предложил Гедимин. — В моей лаборатории. Направь на лагерь. Всё будет видно. На ночь его там оставь… ну, и на время переезда тоже.

— Не мутирует? — засомневался Вепуат.

— Я его буду забирать под броню, — пообещал Гедимин. — Пока твои дроны в небе. Успеет вернуться в нормальное состояние.

Он следил за Вепуатом, снимающим с дрона сигма-сканер и пристраивающим его в ящике стола, и думал, что планета с каждым днём становится бредовее. «Утром не забыть забрать. А то взаправду мутирует.»

24 день Пустоты, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

До рассвета было ещё очень далеко — сегодня Гедимин встал рано, через несколько минут после условной полуночи. Аборигены ещё спали, на холме было тихо, только в низинах что-то шуршало и попискивало. Гедимин сидел, прислонившись к бочке, ждал, пока прогреется набранная в скафандр вода, и разглядывал серебристые и зеленоватые трещины на серо-чёрном небе. Кто-то раскидал по небу кругляшки, изображающие луны; свет настоящего неба пронизывал их насквозь.

На окраине лагеря что-то зашуршало, из-за шатра показалось пятно ярко-жёлтого света. Оно пошарило по земле, зацепило ногу Гедимина и, вздрогнув, отпрыгнуло назад. Сармат озадаченно хмыкнул и зажёг наручный фонарь.

— Ну что, со светом удобнее?

— Угу, — отозвался Таркасан, выбираясь из темноты. Гедимин следил, как он ступает на землю, как расправляются сложенные пальцы в новых красных сапогах; судя по движениям, филк освоился с новым скафандром и уже не чувствовал себя стеснённым.

— Ничего не заболело? — спросил Гедимин. Из-под новой униформы было видно ещё меньше филка, чем раньше; глаза вроде бы остались на месте и не выпятились на стебельках — вот и всё, что сармат-наблюдатель мог сказать.

Таркасан сдержанно фыркнул.

— Айзек спросил, Кенен спросил, теперь ты ещё. Осталось встретить Вепуата. Нет, не заболело. И щупальца не отросли.

…Под откинутый полог немедленно влезли два зверька. Гедимин, досадливо фыркнув, выставил перед остальными защитное поле. Вепуат, пристроившийся было за столом, спрыгнул и попытался схватить нхельви за шкирку. Существа шарахнулись от него, на долю секунды замерли у выхода — и юркнули в открытый Гедимином проём. Сармат запечатал «дверь» защитным полем и тяжело качнул головой.

— А куда от них тут денешься, — пробормотал Вепуат, вынимая из тряпок сканер. Он проработал полночи, пока в небе не было дронов, а сарматы спали; сейчас разведчик выпустил дроны, и замаскированный сканер можно было выключить.

— Здесь восемь часов, — Вепуат, подсоединив прибор к передатчику, смотрел на рябящий экран. — Я буду быстро листать, а ты смотри в оба. Ну, вот их лагерь…

Сканер сквозь маскировочные тряпки и каменный фундамент отлично видел все полевые кухни, штабеля бочонков и корзин, лёжки плоских зверей… Гедимин смотрел, как на мелькающих картинках аборигены возятся под навесами, замачивают какое-то зерно, вытряхивают подстилки…

— О, Калиг пришёл, — Вепуат замедлил промотку. — В маске. Его угощают… Всё, ушёл.

Абориген собрал пустые блюда (у них у всех, как заметил Гедимин, были маленькие ножки, обычно по три, иногда больше) и спустился с повозки. Сармат с недоумением следил, как он раскладывает посуду перед жующими животными.

— Ядро Сатурна! — Вепуат брезгливо фыркнул. — Ты смотри, они тарелки лижут!

На экране Бронн собирал вылизанную посуду. За прошедшие полчаса на ней не осталось ничего, кроме звериной слюны.

— Ну, помыть ещё можно… — пробормотал Гедимин, с невольной гримасой глядя, как абориген пристраивает перевёрнутое блюдо над жаровней и ворошит кейек, поддавая жару.

— Вот как у них просто, — прошептал Вепуат, брезгливо морщась. — Дал зверям вылизать, прокалил — и всё, чисто. Хорошо, мы у них ничего не едим!

— А стражи едят… — на приостановленных кадрах к полевой кухне вышел Навкет, и ему принесли какое-то угощение. Он ушёл, и Бронн с опустевшей посудиной в руках медленно сполз с волокуши и поставил её рядом со звериной лёжкой. На повозке уже тушили огни, и все закапывались в подстилки. Бронн, уже без посудины, ткнулся в один угол, в другой, потом сгрёб часть шкур на свободный пятачок и зарылся в них.

— М-да, гигиена на уровне… — пробормотал Вепуат, проматывая запись. Часа три ничего не происходило, потом аборигены снова завозились, пошли копаться в корзинах, ворошить кейек, вытряхивать подстилки… Последнюю посудину отобрали у зверей, прокалили над жаровней и тут же слили в неё жидкость, настоянную на каком-то зерне. Гедимин увидел, как Бронн жуёт ягоды и листья и сплёвывает пожёванное в воду.

— Вот так насмотришься всякой гадости… — Вепуат, поморщившись, ускорил воспроизведение. Бронны, оставив троих присматривать за кухней, куда-то ушли, через полчаса вернулись, остановились у повозки. Вылезший наружу сородич сбрызнул их какой-то жидкостью, помахал в воздухе осколком кейека, зажатым меж палочек. Гедимин наблюдал за странными действиями с недоумением. Когда махание закончилось, Бронны снова полезли по корзинам, кто-то начал чистить «овощи»…

— Ничего интересного, — подвёл итоги Вепуат, выключая передатчик. — Что в записях с дронов, что здесь. Я такого много пересмотрел.

Гедимин пожал плечами.

— Никаких чужаков. И грибы никто не ел. Всё-таки они для Текк’тов.

— Может, и так, — не стал спорить Вепуат. — Но слежку я не брошу. Вечером, когда дроны увезут, положи сканер снова сюда…

Гедимин, кивнув, убрал прибор под ипроновые щитки. Броня вроде бы защищала от равнинных мутаций — как самого носителя, так и его оборудование, и была надежда, что сканер тоже уцелеет.

«Сегодня никого не поймали,» — думал сармат по пути в лабораторию. «Но, может, он не каждый день сюда ходит. Будем собирать данные. Неделю, может, две, — кто-то да попадётся. Кто-то сливает информацию нергонам. Если не аборигены, то стражи.»

… — Стекло забрали, — доложил Вепуат, заглянув в открытые, остывающие опоки литейной станции. Гедимин, ничего не ответив, прошёл к столу, опустил на него массивный груз и накрыл защитным полем. Сегодня по плану была работа с радиостойким тектоном — облучение под интенсивным омикрон-пучком и высокотемпературные испытания. Образцов собралось несколько, в основном — смесь тектона и золотой глины в разных пропорциях.

«Ни на что не отвлекайся,» — напомнил себе сармат, выставляя на стенд первую каменную плитку. Излучателем сегодня был сфалт — полный поток работающего реактора. Гедимин убрал все внутренние конструкции, отключил генераторы защитного поля, — ярко-зелёный луч толщиной в руку выходил из сопла, упираясь в облучаемый образец, и казался плотным, как стальная балка. Защитное поле рябило и шло волнами, периодически выгорая начисто. Гедимин закрывал сопло ладонью, ждал, пока генератор восстановит все экраны, и снова убирал руку. До проверки показаний дошло только через два часа, когда последняя пластина была снята со стенда. Она была чуть тёплой на ощупь — Гедимин тщательно ощупал и простучал участок, куда упирался луч, и нашёл, что камень слегка нагрелся, но прочности не потерял. Образцы лежали под экраном, «остывая», пока сармат просматривал показания дозиметра; он потом проверил их отдельно — и только тогда, три часа спустя, шумно выдохнул и убрал защитный купол.

— Уф, — облегчённо вздохнул Вепуат. Он сидел на своём столе, Сокол свисал с его плеча, и оба следили за Гедимином с опаской.

— Чего? — с недоумением спросил тот, выкладывая перед собой полузаполненную таблицу радиостойкости.

— Ты бы видел, как тут полыхало, пока ты там копался, — отозвался Вепуат, слезая со стола. — Я уж думал, стенку прожжёшь.

Гедимин сдержанно хмыкнул.

— Она ипроновая. Обычный омикрон-луч, ничего особенного…

«Значит, керамику можно не мучать,» — думал он, заполняя таблицу. «Тектон в смеси с сухой золотой глиной, в пропорции двадцать к одному… и лист кеззия или ипрона для верности. И корпус реактора у нас есть. Только проверить под долговременным облучением…»

Он вырезал из самого тёмного по цвету образца керн и пристроил рядом с реакторными стержнями.

— А ледышка совсем нагрелась, — нарушил молчание Вепуат. Он перебрался к столу Гедимина и сейчас держал в руке заэкранированную кювету. Сармат, недовольно фыркнув, отобрал её, заглянул внутрь, — белая песчинка была на месте.

— Плюс двадцать, и ни на градус ниже, — Вепуат показал Гедимину анализатор. — Как во всём отсеке. Выдохлась.

Гедимин вынул осколок из кюветы, подержал на ладони, — холод, ещё вчера обжигавший до костей, уже не ощущался. То же говорили и показания термометра.

— Проверю в шатре, — он встал из-за стола — и чуть не сел на пол. Весь бронеход плавно приподнялся на полметра, немного качнулся вперёд и снова лёг на «брюхо». Вепуат вслух помянул спаривание «макак».

Когда Гедимин выбрался из лаборатории, снаружи метались, вереща, нхельви, а с окраины лагеря доносились гневные вопли Скогнов. Сармат оглянулся на бронеход, убедился, что гусеницы на месте, и быстро пошёл к обрыву.

У спуска стоял гигантский «богомол» и, подняв посох над долиной, что-то гудел на языке Текк’тов. Сами змеи лежали внизу, заполнив всё пространство от шахты до насыпи свёрнутыми в кольца телами. Когда Гедимин, пройдя сквозь толпу притихших Скогнов, остановился у обрыва, из низины поднялось шесть сверкающих голов.

— Они напугали вас? — Гор повернулся к сармату, укоризненно щёлкая жвалами. Он был сильно взволнован и еле справлялся с речью — сквозь щелчки и скрежет Гедимину с трудом удалось разобрать его слова.

— Никто не был ранен?

— Все целы, — отозвался Гедимин, ещё раз пересчитывая Текк’тов и окидывая взглядом массив спрессованных обломков. Сердце забилось чаще, в груди потеплело. «Теперь работа пойдёт…»

— Они все готовы работать? — уточнил он. Гор повёл лапами-лезвиями.

— Для этого и явились. Я хотел позвать тебя, но они не стали ждать. Глупая, опасная выходка…

Он громко щёлкнул жвалами. Гедимин отмахнулся.

— Пусть четверо лезут в шахту. Двое копают, двое на подъёме. И пусть постараются сегодня дойти до нижней метки, — он направил луч сканера на глубину в восемьдесят метров, к последним меткам, намертво вмурованным в камень. — И если останется время и силы, пусть дальше идут по разметке. А двое нужны будут мне наверху.

Текк’ты, быстро переглянувшись и немного позвенев бронёй, нырнули в скалу. Наверху остались двое. Они были невелики, по местным меркам, — всего-то три десятка метров в длину…

Гедимин подобрал небольшой желтоватый камешек и поднял на ладони.

— Вот здесь лежит много накиданных валунов из такого вот минерала, — он поднёс обломок ближе к поднявшимся над обрывом мордам. Один из Текк’тов задел его руку языком. Камешек удалось не выронить, хотя ощущения были, как от удара палкой.

— Запомнили? Нужен будет только такой камень, — Гедимин украдкой прижал ладонь к ушибленному запястью. — Тут его много. Весь этот запас, сложенный здесь, разделите между собой поровну… Гор, они смогут разделить по объёму? Или лучше разметить?

— Поделят, — отозвался страж и снова загудел, изредка издавая металлический лязг. Гедимин снова задумался, какие органы позволяют огромному насекомому выговаривать такие звуки — и чем оно вообще говорит, если на то пошло.

Текк’ты, дослушав, обогнули насыпь с двух сторон и склонились над ней, быстрыми движениями головы будто расчерчивая камень на сегменты. Гедимин не понимал, что они делают, но секунд через десять поверхность насыпи начала подниматься волной.

— Помощь ещё нужна? — спросил Гор, оглядываясь на сармата. — Очень странная работа — деление камня.

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Это только подготовка. Скажи им ещё… — он взглянул на валуны вдоль обрыва. — Когда разделят, пусть начинают месить этот камень. Одну его половину надо умять вдвое, а другую — втрое.

Со дна долины донёсся гул.

— Они спрашивают, сколько камня тебе намять, — перевёл Гор.

— Всё, что сложено в эту насыпь, — ответил Гедимин. — Сегодня пусть сделают, сколько смогут. Но работа будет закончена, когда весь этот камень перемесят.

«А потом ещё очень много тонн,» — договорил он про себя, глядя на жёлтую насыпь. Волна уже рассекла её надвое, и сквозь разлом проступили более ранние, пёстрые слои. «Надо будет прикинуть выработку. Объём огромен, но и существа не мелкие…»

— Зачем тебе столько мятого камня? — спросил Гор, глядя, как Текк’ты отделяют от массива по ошмётку высотой в рост Гедимина, выкатывают в долину и раскатывают по плите-подложке, чтобы снова собрать в ком.

— Строить, — коротко ответил сармат.

— Из камня сразу можно строить, — сказал Гор, тронув посохом ближайший валун. — Зачем столько лишней работы?

Гедимин пару секунд смотрел на него, подбирая понятные слова, и только резко качнул головой.

— Так прочнее.

…Первые «измятые» валуны откатились к обрыву. Гедимин крикнул, не надеясь, что его услышат, но Текк’ты, уткнувшиеся было в каменный массив, вскинули головы.

— Шар — неудобно, — недовольно сощурился он. — Надо их расплющить!

Он показал ладонями, как катает что-то круглое, а потом сминает в лепёшку. Текк’т резко опустил голову, расплющивая ближайший «смятый» валун, и оглянулся на сармата. Тот быстро закивал, указывая на второй камень. Его раздавить было чуть сложнее, даже для Текк’та, но через пару секунд у обрыва лежали аккуратные каменные лепёшки, а существа вывернули из массива ещё по ошмётку и катали их по плите из стороны в сторону.

Сканер показывал внутри лепёшек причудливый узор из нарушенных и собранных в складки слоёв. «Двойной» тектон ещё сохранял остатки какой-то структуры, «тройной» был однородным — даже окаменевшие споры распределились в нём равномерно. Гедимин засёк время — получалось, что первые два шара Текк’ты скатали за двенадцать минут. «Тридцать кубов сырья за один заход…» — он задумчиво сощурился. «Быстро, но повозиться им придётся…»

…Световой гейзер над Равниной уже угасал, а на земле проступали тени, когда к обрыву вылетел дрон-разведчик, а за ним вышел и Вепуат. Гедимин, покосившись на него, вопросительно хмыкнул. Он был занят — вырезал из камня строительный модуль, один из тех, из которых составляли ураниумские бараки. Огромный жилой блок энергостанции далеко отстоял от шахты, — Гедимин начинал застройку с него, оставив промышленные корпуса напоследок. «С жилым блоком мне хоть что-то ясно,» — думал он, с кривой ухмылкой откалывая каменные чешуйки. «На стенку фонарь, на пол матрас. А без дверей как-нибудь проживут.»

— Копают? — Вепуат покосился на сканер. — Быстро они… А я пришёл тебя заменить. Иди ставь опыты. За копкой я прослежу.

Гедимин удивлённо хмыкнул, повертел почти законченную модель в руках и поднялся с камня. «В лаборатории доделаю. Полежит там, пока не пригодится.»

— Смотри за теми, кто месит тектон, — велел он. — Если перестанут работать, засеки время — потом мне скажешь. Хочу узнать их выработку.

— Да они ещё только разогнались, — отозвался Вепуат, заглядывая с обрыва в долину. Из-под его ног выскочил слишком любопытный нхельви, чуть не сорвавшийся вниз. Текк’ты гоняли по дну долины два каменных шара, и камень под их мордами шёл волнами и временами вскипал изнутри и норовил разбрызгаться.

…От экранированной кюветы ощутимо тянуло прохладой, и столешница, где она стояла, как будто похолодела. Гедимин взялся за анализатор и через пару минут замеров еле слышно хмыкнул — песчинка вытянула теплоту из кюветы и взялась за её окрестности. «Минус двадцать внутри,» — сармат измерил напоследок температуру самого «льда». «Будь такой охладитель у нас на „Полярной Звезде“, нам и градирни бы не понадобились.»

Он осторожно просунул «щупы» анализатора в бочонок с «вечным льдом» и вынул их наружу покрытыми сжиженным газом — вещество не нагрелось ни на градус, хотя лежало в кожухе из раскалённых осколков кейека. «Мать моя пробирка…» — Гедимин безнадёжно покачал головой. Попытки как-то обосновать весь этот бред каждый раз заканчивались одинаково — неприятным гулом внутри черепа и бесформенным клубком из мыслей. «Но охладитель будет хороший. Только прикинуть, для какого объёма…»

Несколько секунд он стоял у шатра в раздумьи, потом снял с плеча плазморез и пошёл кромсать на куски металлические «лепёшки». Сейчас ему нужна была рэссена — и лист для чертежей.

… — А Гедимин чего-то всё куёт, — прошептал Айзек, пересекая отсек. Сармат даже не заметил, когда он вошёл… да и когда выходил — тоже. В этот раз Гедимин не стал плавить рэссену, ограничился размягчением и теперь пытался ковкой придать ей нужную форму. Приспособиться к новому материалу было непросто, но ничего запредельно странного он не выкидывал, — обычный металл, тугоплавкий, ковкий, чуть легче привычных сталей, тяжелее, чем металлофрилы…

— Гедимин? Не к добру, — Гварза, остановившись посреди отсека, шагнул к прикрытому куполом столу. Ремонтник досадливо сощурился и уткнулся взглядом в согнутый металлический лист. «Аккуратно проварить края…»

— Что это? — резко спросил Гварза, нависая над столом.

— Трубы, — коротко ответил Гедимин, не отрывая взгляда от «жала» лучевого резака. Оно медленно скользило по сомкнутым краям, оставляя за собой багровый светящийся рубец. Сармат почти не соврал — перед ним действительно были кованые трубки, и к ним ещё предстояло приделать вентили и прорезать лючки.

— Трубы? — подозрительно переспросил Гварза, по-прежнему вися над Гедимином и пытаясь что-то высмотреть в чертеже под его локтем. — С чего…

— Кенен, отстань от него, — вмешался недовольный Айзек. Гедимин краем глаза увидел, как он тянет Гварзу за локоть к соседнему отсеку — так же, как самого ремонтника то и дело таскал Вепуат.

— Отстань, — повторил Айзек. — Если кто-то и разберётся во всём этом…

Голоса затихли за плотно задвинутой переборкой. Гедимин криво ухмыльнулся и снова зажёг лучевой резак. «Здесь поставить нижний блокиратор. Тут будет верхний клапан…»

…Осколки кейека по отдельности горели тускло и медленно меняли окраску с жёлтой на тёмно-красную. Гедимин добавил ещё один фрагмент — свечение порыжело.

«Четыреста восемьдесят по Кельвину. Мало, но сойдёт,» — он закрыл лючок и отодвинулся от установки. «Ter, du, un… Sata!»

Засвистел открывшийся клапан, и сармат услышал глухой стук, шипение и снова стук — поршень, отброшенный потоком раскалённого воздуха, ударился о верхний блокиратор, горячий газ вышел, поршень упал обратно.

«Ага. Работает,» — под редкие стуки и прерывистое шипение Гедимин тронул нижнюю часть трубки и недовольно сощурился. «Работает, но греется. Рэссена… Изолятор надо было проложить. Тот же тектон, что ли…»

Поршень снова поднялся, но уже не дошёл до блокиратора. Стравливаемый воздух зашипел, но заметно тише. «Вот то-то и оно,» — Гедимин, угрюмо щурясь, осторожно «подсветил» термоэлемент омикрон-лучом. Из установки донёсся стук, клапаны зашипели с удвоенной силой. «А поршень надо обернуть красным гзешем. Пока все блокираторы не посбивал.»

Он открыл лючок, когтем поддел красные камешки и выгреб их в кювету. Поршень поднялся ещё пару раз — и лёг на нижний блокиратор. Гедимин вскрыл установку, придирчиво осмотрел внутренние стенки. «Греется. Сильно. Попробуем добавить охладитель.»

Он придвинул к себе вторую, пока отложенную, часть установки. Закрепить её на штативе не успел — шлюзовая камера приоткрылась, и по отсеку пронёсся трубный рёв. Следом за орущим Соколом в лабораторию заглянул Вепуат.

— Гедимин, выйди, а? — попросил он, зажимая хоботок «трилобита» в кулаке. Существо захлопало щитками и снова затрубило, но уже приглушённо.

— Пусть орёт, — буркнул сармат, поднимаясь из-за стола. — Что там? Что-то с Текк’тами?

«Всё равно собирался идти за ледышкой,» — думал он, вслед за Вепуатом выходя на обрыв. На краю уже стоял Гор и переговаривался с Текк’тами на их низкочастотном языке.

«Ясно. Все болтают, и никто не копает,» — угрюмо сощурился Гедимин, увидев на экране сканера пустую незаконченную шахту, а на дне долины — клубок из пяти гигантских змей. Где-то среди бронированных петель просматривались расплющенные каменные шары.

— Дим-мин, — Гор притронулся ко лбу крючковатой клешнёй и снова повернулся к Текк’там. — Тут речь о новой работе, которую ты дал. Те, кто месил камень, говорят, что сильно устали. Эта работа требует больших сил и очень большой тщательности.

Гедимин молча сузил глаза. «Да уж наверное. Чем бы они это ни делали, им явно тяжело. Вон, последние куски уже неоднородные, плохо промешенные…»

— Они уходят? — спросил он. «Прошло три часа. Сто десять кубов двойного тектона, девяносто — тройного… Неплохая выработка, в общем-то.»

— Они хотят подменить тех, кто таскает камни в шахте, — ответил Гор. — Те подменят их на замеске. Но навряд ли им надолго хватит сил.

— Пусть работают, сколько могут, — сказал Гедимин, оставив пока при себе всё, что думал о местных рабочих и их организованности. — Я не знал, насколько эта работа сложна для них. Только предупреди, что верхние плиты из обоих штабелей надо переделать. И лучше пусть делают немного плит, но хороших, чем кучу рыхлых и непрочных.

Гор шевельнул лапами-лезвиями.

— Все так думают, Дим-мин.

Сармат смотрел с обрыва, как три сверкающих хвоста втягиваются в землю, а двое Текк’тов, оставшихся на поверхности, стаскивают верхние плиты с неровных штабелей и начинают промеску. «Двести кубов за день — это уже очень неплохо. Я думал, без механизации мы и десятую часть не сделаем. Не спеши, теск. Ты в диких краях, и тебе и так очень везёт…»

Через полчаса Гедимин вернулся к шатру. Он собирался взять «ледышку» из бочонка и быстро уйти, но остановился у промороженной кюветы. Область аномально низкой температуры расширилась ещё на ладонь — «ледышка» продолжала вытягивать теплоту из всего, что подвернётся. «Минус восемнадцать,» — сверился с термодатчиками Гедимин. «К утру, похоже, нагреется до нуля.»

Новую песчинку «льда» он сунул в контейнер для образцов. Стенки немедленно покрылись инеем, и ёмкость морозила пальцы, пока сармат нёс её в лабораторию. «Эта штука по свойствам похожа на кейек,» — думал он. «Что-то там про обмен квантами… и, возможно, про критическую массу. Странно, что защитное поле над этими камешками не бликует. Или я не туда смотрю?»

…«Ледышка» легла на дно модуля охлаждения. «Включилась» она немедленно — не успел Гедимин закрыть лючок, как температура внутри понизилась до минус тридцати. Гедимин ждал, пока она достигнет нижней возможной отметки, и следил за инеем, покрывающим модуль. Две части установки были соединены, оставалось открыть клапаны и запустить ток воздуха.

Через пару минут температура в модуле перестала понижаться. Тот его бок, что был ближе к раскалённому цилиндру с кейеком внутри, уже оттаял; тот, что был дальше, оставался белым. В этот раз «сил» песчинки хватило только на минус сорок по Цельсию — остальное, как видно, ушло на охлаждение рэссеновой трубки. «Воздух для таких штуковин желательно осушать,» — отметил про себя Гедимин, разглядывая иней внутри цилиндра. «Ну, с этим проблем не будет…»

Внутренние клапаны открылись, и установка дёрнулась, едва не слетев со штатива, и загудела и затряслась. Поршень, обтянутый эластомером, больше не громыхал, но колотился о блокираторы так, что они едва выдерживали. Под гул установки Гедимин еле успевал считать такты. Минимальное замедление он заметил на десятой минуте — «ледышка» уже не справлялась с охлаждением, температура начала повышаться, а давление — выравниваться. Когда на двадцатой минуте поршень, не дойдя до верхнего клапана, лёг на блокиратор, и гул утих, Гедимин облегчённо вздохнул и закрыл клапаны. «Планета бредовая, но закон сохранения энергии — на месте. Уже легче.»

С едва заметной ухмылкой он разглядывал установку — очень примитивную, нелепую и крайне несовершенную. «Ничего, доработаем. Кажется, я начинаю понимать, с какой стороны заходить. Значит, осушение воздуха… и какая-то термоизоляция. Побочный теплообмен надо бы урезать…»

Снаружи было тихо — только слышно было, как Текк’ты катают вдоль обрыва камни, да у полевых кухонь аборигены набивали мешки готовой пищей. С крыши бронехода на Гедимина глазел десяток нхельви, ещё пятеро разбежались из-под ног, но далеко отходить не стали. Сармат покосился на них и тут же забыл о зверьках. Ему и так было о чём подумать.

«Может, я чего не знаю… Кейек и вечный лёд хорошо работают в паре. Но нигде здесь я не видел таких механизмов. А ведь это много чего дало бы — от паровых молотов до паромобилей… А, sa hasu! Какие мобили⁈ К волокуше паровоз не прицепишь…»

Недобро сузив глаза, он быстрым шагом направился к лабораторному шатру. «А вот к колёсной повозке — уже можно. Начнём с колёс.»

Уже снаружи он ещё раз придирчиво осмотрел собранную колёсную пару и её крепления. «Примитивные технологии…» — сармат угрюмо сощурился — «чутьё» никак не давало однозначного ответа, выдержит приспособление предполагаемую нагрузку или нет. «Чую, наработаюсь я тут с ними. Никак не привыкнуть…»

Когда он с колёсной парой под мышкой добрался до полевых кухонь, Бронны как раз вытряхивали в почти полный мешок последние остатки приготовленной пищи. Один из них, собрав грязную посуду, спустился с волокуши туда, где лежали тягловые животные. Другой, спрыгнув на землю, помогал затягивать горловину мешка. «Готовка закончена,» — Гедимин довольно хмыкнул. «Вовремя я пришёл. Не придётся стаскивать наземь печи, полные котлы…»

Он рывком приподнял край волокуши и поставил под неё колёсную пару. Непрокалённое дерево, узкие доски, скреплённые шпоном, поддавалось легко — ещё десяток секунд, и все штыри были вбиты. Задняя часть волокуши заметно приподнялась. Гедимин слегка потянул её на себя и довольно ухмыльнулся. «Будет работать. Сейчас опробуем, потом доделаю переднюю пару. Хотя — тут по форме больше подходит одно колесо. Будет трёхколёсная повозка.»

Он снова дёрнул волокушу на себя (она двигалась легко, мешали в основном расставленные вокруг корзины, которые сармат не подумал убрать) — и тут в его локоть с громким треском врезался черпак. В следующую секунду у Гедимина зазвенело в ушах от пронзительных воплей со всех сторон. Абориген с черпаком, вскочивший на волокушу, снова замахнулся. В этот раз Гедимин уклонился, подавшись назад, и выпустил бортик повозки. Бронны взвыли.

— Вы чего? — с недоумением спросил сармат, оглядываясь по сторонам. Его окружали Бронны и Скогны. Кто-то стоял с пустыми руками, но крепко сжал кулаки, выставив оттопыренный коготь, как боёк клевца, кто-то быстро подобрал камень, другие вооружились какими-то черпаками и плошками — и все, с пронзительными воплями надвигаясь на Гедимина, оттесняли его от волокуши.

«Не нравится мне это…» — сармат шагнул назад, на всякий случай выставив перед собой генератор защитного поля. «Чего они взбесились? Что я сделал?»

Аборигены, оттеснив его от волокуши, остановились. Нападать они не спешили, но орали так, что у сармата заболели уши. Двое, побросав камни, влезли под повозку, один встал наверху. Он пытался поддеть и выдрать штыри-крепления — и так старался, что доски трещали. «Дно выломает, а гвозди останутся,» — мелькнуло у Гедимина в голове. «Прочно вбивал… Да что на них нашло⁈»

— Что здесь? Почему шум? — услышал он щёлкающий голос Гора. Страж шагнул к сармату, вскидывая над головой посох. Аборигены не притихли — наоборот, завопили громче прежнего. Тот, кто выдирал гвозди, уже выломал пару щепок; двое помощников облепили какой-то грязью втулки и вырыли под колёсами ямки — теперь повозка не могла бы сдвинуться с места, даже если бы Гедимин отогнал аборигенов и толкнул её вниз по склону. Гор заверещал на местном наречии; его жвалы взволнованно щёлкали, посох раскачивался в вытянутой лапе. Бронны внезапно замолчали, и на холме стало очень тихо — только у Гедимина ещё звенело в ушах, да хрустело под когтями и ножом Бронна дно повозки. «Ведь доломает же,» — сармат недовольно сощурился. «Вот дикари, saat hasesh…»

— Дим-мин, что случилось здесь? — Гор старался говорить медленно, чтобы все щелчки жвалами попадали в промежутки между словами; он был крайне взволнован и не щёлкать не мог. — Для чего ты приделал это к волокуше мирных жителей? Они говорят, что ничем тебя не обидели. Зачем ты хочешь разрушить их кухню?

Бронн, выдирающий гвозди, оставил наконец своё занятие и издал короткий визг. Гор щёлкнул жвалами. Гедимин смотрел на них, ошалело мигая. «Разрушить⁈»

— Это обычные колёса, — буркнул он, сердито щурясь на дикарей. — На них ездят повозки, и это удобно. Отгони их, и я покажу, как это де…

Посох Гора с громовым раскатом вошёл на полметра в гравий. Гедимин встряхнул головой — от внезапного грохота заложило и без того пострадавшие уши. «Они тут что, все рехнулись?»

— Это вещь из твоего мира, Дим-мин, — заговорил Гор неожиданно мягко, даже вкрадчиво, отчего сармату сразу стало не по себе. — Как те, на которых движется ваша машина. В вашем мире они безопасны. Даже, возможно, полезны. Здесь это — оружие.

Гедимин мигнул. «Что за бред⁈»

— Оружие? — переспросил он, нервно ощупав сопло сфалта. — Как колесо может быть оружием⁈

Гор резким щелчком подозвал к себе одного из охранников-Скогнов — они тоже сбежались сюда, остановились поодаль и глазели, не вмешиваясь. Тот, кого позвали, подошёл, опасливо покосился на Гедимина и поднял взгляд на стража. Тот молча указал на узорчатый чехол, прикреплённый к его поясу. Гедимин такие видел на сканограммах — там внутри обычно были штыри с насаженными на них миниатюрными колёсиками. Гор достал одно, поднял, придерживая крючковатой клешнёй, и протянул сармату.

— Смотри.

Гедимин взял колёсико, озадаченно хмыкнул, повертел его в пальцах — и услышал свистящий вздох ближайшего Скогна. Гор вырвал странный предмет из его рук и, крепко зажав в клешне, протянул воину. Отливка упала обратно в «патронташ». Гор сказал короткое слово, и абориген снял с плеча самострел, огляделся по сторонам — и развернулся лицом к дальним холмам, туда, где не было никого из его сородичей.

— Смотри, — повторил Гор.

Круглая отливка легла в жёлоб. Стрелок не торопился. Он как будто нарочито медленно снимал стопор и натягивал тугой ремешок, прежде чем стряхнуть «снаряд» на точку пуска. Гедимин машинально отметил, что пусковой механизм несимметричен — одновременные удары с двух сторон должны были придавать «стреле» крутящий момент. «И что?» — он с недоумением следил за неторопливым стрелком. «Снаряд может быть любой формы, если он наберёт достаточную ско…»

С тихим щелчком колесо отправилось в полёт. Гедимин успел ещё заметить, как оно вращается в воздухе. Секунду спустя над долиной громыхнуло, и ошалело мигающий сармат увидел, как «снаряд» превращается в облако рыжеватого дыма.

— Sa hasu! — Гедимин схватился было за патронташ Скогна, но, опомнившись, выпрямился и включил сканер. Тот не показал ничего нового — всё те же круглые отливки в тесном футляре, лёгкий непрочный металл без каких-либо включений. «Что это было? Окисление при нагреве? Это вещество не может…»

— Это металл такой, да? — спросил он, угрюмо щурясь на стража. Тот вскинул лапы-лезвия и проскрипел что-то на местном языке. Один из притихших Броннов после недолгих поисков в поясных мешочках протянул стрелку кругляшок, вырезанный из коры. Формой он напоминал отливки в «патронташе», но сделан был ещё более небрежно — резчик даже не убрал неровности материала, только придал кусочку коры круглую форму и проделал дырку по центру.

Скогн изобразил брезгливую гримасу, прижал уши и с явной неохотой положил кусок коры в жёлоб. Гедимин заметил, что он взводит арбалет немного по-другому. «Рассчитывает силу удара в точке пуска,» — мелькнуло в мозгу. «Для такого снаряда она должна быть…»

«Снаряд» взвился в воздух. Он успел пролететь на три метра больше, чем первый, прежде чем взорвался облаком того же рыжеватого дыма. Гедимин встряхнул головой.

— Это такая ко… — начал было он, но тут уже стрелок с громким фырканьем и шипением сквозь острые зубы подобрал что-то с земли и подбросил на ладони. Это был камешек — обычный окатыш жёлтого минерала, того, из которого на окраине лагеря лепили «бетон». Скогн положил его в желобок и поднял арбалет выше. Аборигены зажали уши, и Гедимин, уже не рассуждая, тронул наушник, перекрывая приток звуков. Его барабанным перепонкам и так сегодня досталось.

Камешек взорвался на сороковом метре полёта, — Гедимин только вяло удивился, что арбалет Скогна зашвырнул «снаряд» на такое расстояние. Облако рыжего дыма распухло, заслонив дальний холм. Этот взрыв был сильнее на порядок — сармату даже вспомнились опыты Линкена с нитроглицерином. Он ещё ошалело мигал, когда Скогн развернулся к нему и несколько раз открыл пасть. Он что-то говорил, вот только сармат, если бы и слышал, ничего бы не понял.

— И что это? — спросил Гедимин, открывая наушники. — Что их взрывает? Они не должны так де…

Гор сложил лапы на кольце-навершии посоха. Он уже не щёлкал жвалами — видимо, успокоился.

— Вращение, — проговорил он, глядя на Гедимина ничего не выражающими глазами. — Не делай вращающихся штук, Дим-мин. Здесь они взрываются.

«Мать моя колба…» — сармат растерянно покачал головой. Внутри черепа что-то отчётливо потрескивало. «Много тут всякого бреда, но это…»

— Почему? — спросил он. — Это же чушь какая-то…

Гор легко вытянул посох из гравия и щёлкнул жвалами на столпившихся зевак. Они, кажется, и с места не сошли с тех пор, как стрелок взялся за арбалет.

— Много потоков, — Гор пропустил воздух сквозь крючковатую клешню. — Наматываются. Очень опасно. Хорошее оружие, но — только оружие.

Бронны, возящиеся с гвоздями, согласно заверещали. Гедимин мигнул. «Потоки? Наматываются? Избирательно на вращающиеся предметы?.. Мать моя колба, во что мы ввязались⁈»

— Эти колёса… и камни тоже… — медленно заговорил он, пытаясь собрать разлетевшиеся мысли. — Они не сразу взорвались, когда стали вращаться.

Гор повёл лапами-лезвиями.

— Чем прочнее круглая вещь, тем больше потоков успеет собрать. И тем больше разрушит в конце пути. Эти твои… колёса, — он покосился на прикопанную в гравий повозку. — Они, наверное, гору сровняют с землёй. Убери их от кухни. Такому оружию место в Сердце Пламени, в оружейной палате.

Гедимин потерянно смотрел на повозку. В голове было пусто и гулко, глаза отчего-то щипало, хотя ни в какие едкие химикаты сармат вроде бы не влезал. «Куда нас занесло, и на кой мы сюда влезли…» — он с тяжёлым вздохом опустился рядом с повозкой. Через несколько секунд облепленные грязью колёса лежали на земле отдельно от оси. Сармат выдернул металлические детали и побрёл к шатрам, сжимая их в кулаке. За спиной снова загалдели аборигены, но Гедимин не обернулся.

— Эй! — услышал он удивлённый голос Вепуата. Сармат вышел ему навстречу, растерянно оглядываясь.

— Что тут гремело? — спросил он, придерживая одной рукой поднятый хоботок Сокола. — Я думал, кочевники напали, но нхельви не волновались — и я не стал. А Сокол как вопил, так и вопит. Какие-то твои опыты?

Гедимин болезненно поморщился.

— Это Скогны…

Вепуат заглянул ему в глаза и растерянно хмыкнул.

— Ремонтник, тебя что, контузило? Ты совсем странный сейчас. Ты меня видишь?

Гедимин стряхнул его руку с наплечника и сердито сощурился.

— Знаешь, что тут все вращающиеся предметы взрываются?

Вепуат ошалело мигнул.

— Не-а… — он смерил Гедимина опасливым взглядом и слегка подался назад. — Правда?

Ремонтник мрачно кивнул.

— Н-ну надо же… — протянул Вепуат, медленно разжимая пальцы на хоботке. «Трилобит», едва хватка ослабла, взревел во всю глотку. Вепуат вздрогнул и шёпотом помянул спаривание «макак».

…Один из чертежей попал под край броневой пластины, и его разорвало надвое. Гедимин видел обрывки, торчащие из-под локтя, но руку не убирал — так и сидел, тяжело навалившись грудью на край стола, и смотрел в одну точку. Перед глазами плыли вращающиеся центрифуги, турбины и валы прокатных станов. «Хорошо мы тут разовьём промышленность, мать моя пробирка. По самое некуда…»

— Может, Айзека позвать? — робко предложил Вепуат после безуспешной попытки вытащить из-под Гедимина чертежи.

— И что он сделает? — мрачно отозвался ремонтник. — Отменит стройку?

— Ну, не всё же так плохо, — без особой уверенности пробормотал Вепуат. — Ну, не ездят колёса. Местные же как-то обходятся…

Гедимин сердито фыркнул.

Лязгнула отодвинутая переборка, и сармат услышал быстрые шаги и нервный смешок Айзека.

— Это же надо было… — начал Кенен Гварза, но тут же замолчал.

— Я должен был сообразить, — шумно вздохнул Айзек, осторожно тронув Гедимина за плечо. — Его так зацепили эти несчастные волокуши. Только о них и говорил. Надо было сообразить, что он решит…

Гварза еле слышно что-то пробормотал, но осёкся, едва Гедимин поднял на него тяжёлый взгляд.

— Ты знал? — он повернулся к Айзеку. Тот виновато сощурился.

— У тебя в чертежах не было турбин, я и думал…

Гедимин гневно фыркнул.

— Потому что их тут крутить нечем! А теперь… — не договорив, он уронил подбородок на подставленные ладони и снова уставился в одну точку. «Давненько мне не было так тошно…»

— Тоже мне, инженер, — услышал он над головой тихий голос Гварзы.

— Убью, — еле слышно пообещал Вепуат. Затем лязгнули скафандры — Айзек вклинился между двумя сарматами.

— Идём отсюда. Чем быстрее он успокоится, тем лучше.

На несколько секунд — Гедимин не считал — стало тихо. Потом кто-то робко тронул его наплечник.

— Опять не сказал, а собирался, — пробормотал Вепуат. — Там Текк’ты всё домесили. Вроде как больше не могут.

…От насыпи на дне долины осталось немного — пара десятков жёлтых валунов поверх тёмно-серого слоя осадочной породы. Вдоль холмов выстроились узкие штабеля каменных лепёшек. Гедимин провёл по ним лучом сканера и слегка шевельнул уголком рта — сил не было даже на одобрительное хмыканье. «Хорошо постарались. Размесили равномерно. Теперь дать ему отлежаться…»

Луч сканера упал на дно шахты, аккуратно прикрытой каменной крышкой. Текк’ты уже покинули долину — Гедимин слышал, как они на краю плато жуют и выплёвывают кормительные мешки. Он присмотрелся к меткам, и угол его рта снова дрогнул.

— Скоро пройдут последние метры, — заметил Вепуат, заглядывая через его плечо в экран. — Может, даже сегодня. Вернутся ночью и докопают. Когда там Корген обещал прийти? Надо же доделать разметку…

— Завтра, — буркнул Гедимин, глядя на почти готовую шахту. Грудь сдавило невидимым обручем. «Докопают. И шахту, и полости. Может, даже вылепят перекрытия. Если раньше не расползутся. И что мне потом с этим делать⁈»