Обратный отсчет: Равнина

Часть 41 23–33 дни месяца Воздуха. Равнина, Сфен Воды — Сфен Камня, город Нхейли — Сфен Воды, небесный остров — Сфен Земли, Урдзутту

23 день Воздуха, месяц Воздуха. Равнина

По кривым коридорам гулял сквозняк. Гедимин высунулся наружу. Ещё не рассвело, но ветер уже набирал силу и свистел в наушниках. На шлем Гедимину шмякнулся какой-то летучий червяк и унёсся в темноту, оставив на лицевом щитке маслянистое пятно.

— Едем, — доложил Вепуат, вынырнув из-за поворота; Гедимин закрыл «люк», но откуда-то по-прежнему задувало, и перья на плечах Вепуата расправились и затрепетали. — Будем двигаться, пока ветер позволяет. Я бы уже сейчас залёг, но Джагулы против.

— Им виднее, — Гедимин пожал плечами. — Сиди внизу, пока не сдуло.

Он взялся было за чертежи, но сосредоточиться не получалось. Гедимин невольно прислушивался к шевелениям «палубы» и свисту в продухах. Сааг-туул уже не бежал трусцой — он шёл быстрым шагом, и чем дальше, тем это давалось ему труднее. Сквозняк стихал — существо опускало боковые пластины. «Уменьшает парусность,» — думал Гедимин, поднимаясь на ноги. «Идёт против ветра. А вот сейчас развернулся боком… нет, не вышло. Ветер со всех сторон сразу…»

Вдали что-то громыхнуло. Гедимин высунулся в приоткрытый люк и увидел, как оседает на холме пыль, а на горизонте колышется чёрный столб. Сквозь рёв ветра донёсся треск погремушек, и кто-то отчаянно взвыл. Сааг-туул на секунду застыл на месте, а затем, встряхнувшись, ускорил шаг. Ветер снова дул ему в бок, и Гедимин вынужденно нырнул под пластину брони — воздушный поток прижимал его к «борту», до боли давил на пальцы. «Люк» захлопнулся уже без его участия — пластина сама легла в паз.

— Едем, — донёсся издалека встревоженный голос Вепуата. — Проходим разломы… Ага, вот тут ветер тише. Я сейчас гляну…

— Сиди внизу! — крикнул ему Гедимин и сам налёг на пластину, приоткрывая «люк». В проём тут же швырнуло пучок оторванных щупалец. Гедимин машинально поймал их, когда соскальзывал по «обшивке». Они вяло шевелились, скручиваясь в кольца. Сармат вытряхнул их за борт и вытер пальцы. Вдали снова громыхнуло. В небе, насколько можно было разглядеть сквозь проём, вращались «колёса» циклонов, и вспышки раздирали их изнутри. На сизом фоне, огибая медленно ползущие чёрные силуэты, мелькало что-то белесое. Вой на секунду притих, Гедимин выглянул наружу — и снова скатился в отсек: сааг-туул прижал пластину к боку.

— Все внутрь! — рявкнул кто-то из Джагулов. Гедимин их не видел, но голоса далеко разносились по извилистым коридорам. Где-то впереди загрохотали погремушки. Сааг-туул протяжно заскрипел, замедляя шаг.

— Думаю, прорвёмся, — сказал Вепуат, старательно ухмыляясь, но Гедимин видел, как темнеют его глаза. — Тут относительное затишье. Пойдём, конечно, медленно…

— Пора ложиться, — Гедимин прижал ладонь к внутренней «палубе» и настороженно сощурился. «Зверю явно не по себе. Сил ему, может, хватило бы — но чего-то он боится.»

Что-то ударилось о дальний борт. Животное скрипнуло и неожиданно ускорило шаг. Вепуат высунулся в люк и радостно хмыкнул.

— Сфен Камня! Тут местами узко, но мы пролезем. Слышишь — ветер стихает?

Мимо проносились беспорядочные нагромождения камня. Там было много расщелин и полостей, и ветер в них свистел и выл на разные голоса — но Гедимин, выставив наружу ладонь, почти не ощутил давления.

— Нам сейчас надо держаться Сфенов Камня и Земли, — сказал Вепуат, выныривая из коридора. Куда он успел сбегать, и когда, Гедимин не заметил.

— Чем к ним ближе, тем спокойнее. А вот воздух и вода сейчас… Ah— hasu!

В люк ударила волна. Гедимин и мигнуть не успел, как обоих сарматов окатило с головы до ног. Проём захлопнулся, оставив их по щиколотку в воде. Вепуат, сердито фыркнув, налёг было на нижний край, но тут «палуба» накренилась, и Гедимин ухватил его за руку и толкнул в соседний отсек. Приоткрывшаяся щель захлопнулась, но успела пропустить ещё пару литров воды.

Животное встряхнулось всеми боками. Щели снова открылись, вода вытекла. Сааг-туул сделал ещё шаг и остановился, протяжно скрипя. Гедимин чувствовал, как его бока вздымаются.

— Эй, там! Стоп! Ложись! — заорал сармат, но его на полуслове прервал треск погремушек. Животное с громким скрипом двинулось вперёд. Рёв ветра ударил в наушники, и «палуба» вдруг ушла из-под ног. Сааг-туул рухнул, прижимаясь к невидимой поверхности. Вепуат схватился за сигма-сканер и в голос выругался.

— Сфен Воздуха! Мы залегли в Сфене Воздуха! Нашли же место, яд-дро Сатурна!

«Палуба» качнулась. Животное сдвинулось — ненамного, на пару метров. Оно по-прежнему лежало, но что-то проволокло его по земле. Гедимин вцепился когтями в «палубу», сворачивая вокруг себя и Вепуата кокон защитного поля. «Палуба» качнулась в другую сторону. Животное вздрогнуло, приподнялось — и покатилось, переваливаясь через спину. Кокон с сарматами швырнуло на «обшивку», и Гедимин вцепился крепче. На нём висел Вепуат. Их швырнуло ещё раз, и сармат едва его не придавил. Потом ему стало уже не до того — их кидало и вертело так, что скрежетал ипрон. Ещё удар — и пласт «обшивки» выдернуло из «переборки», и Гедимин вместе с ним покатился по туннелям. Защитное поле растянулось поперёк «коридора», и полёт прекратился.

— Держись! — крикнул Гедимин Вепуату, «сшивая» переборки плёнками и куполами. Они рябили, норовя порваться. Что-то билось в «обшивку» снаружи, и отломленные чешуи сыпались на купол. Сааг-туул ещё раз перекатился через спину и замер. Гедимин попытался встать — и коридор перед глазами залило ослепительным светом. Потом стало темно.

24 день Воды, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Воды — Сфен Камня, город Нхейли

— Гедимин! Прости, пожалуйста. Я вот совсем не хотел…

— Да ничего, — отозвался Гедимин, потирая респиратор. Лицо, от переносицы до подбородка, нестерпимо зудело. Засохшая кровяная корка зуд только усиливала. Сармат ощупал языком зубы и угрюмо сощурился — один из передних всё-таки не удержался в лунке. «Теперь будет чесаться, пока не отрастёт,» — Гедимин снова потёр респиратор, стараясь не повредить наросшую кожу. По ощущениям, с момента травмы прошло часов пять-шесть.

Они сидели на мокром полу в узком коридоре; Гедимин содрал с фонаря помятый кожух и увидел на стенах светлые пятна, а под ногами — отвалившиеся пласты внутренней «обшивки». Судя по следам на «переборках», сарматов проволокло по всему коридору, и не один раз.

— Где мы? — спросил Гедимин, протягивая руку к верхнему краю «переборки». Вепуат, охнув, дёрнул его за локоть.

— Sata! Мы по уши в воде.

На экране сигма-сканера проступили бугристые валуны, потом — сеть чего-то вроде кораллов или переплетённых костей. Вода омывала «борт» сааг-туула, подступая к верхнему краю «переборки».

— Зверь лежит на брюхе, — сказал Вепуат. — Прямо на дне. Жив, но подавлен.

— Мы в реке, — пробормотал Гедимин, глядя на проплывающие мимо ошмётки органики. — Неглубоко. Сверху дождь… Погонщиков не видно? Они целы?

— Пока не… — начал было Вепуат, но замолчал и вцепился в «переборки». «Палуба» зашевелилась, потом снаружи донёсся громкий скрежет и плеск. Гедимин еле удержался на ногах — его швырнуло на подвижную пластину брони. Она чуть отодвинулась, но тут же с треском вошла в пазы.

— Встал и бежит, — выдохнул Вепуат, глядя на сигма-сканер. — Теперь мы над водой. Сильно он торопится…

— И чего-то боится, — пробормотал Гедимин, прижимая ладонь к внутренней «переборке». Животное дрожало мелкой дрожью. «Может, просто подмёрзло. Под панцирь протекла вода. Река довольно холодная.»

— Sata! — вдруг выдохнул Вепуат. — Ты слышал погремушки?

«Палубу» снова тряхнуло — животное на бегу зацепило подводную скалу.

— Нет, — отозвался Гедимин. Плеск воды о «борта» внезапно стих. Сканер показал толщу воздуха, валуны, впечатанные в глину, плотный шевелящийся покров местной флоры и заливающий её дождь. Прямо по флоре бежал широкий мелководный ручей. Внизу снова всплеснуло — сааг-туул наступил в поток. Он уже не мчался, а медленно брёл, то и дело останавливаясь — и Гедимин понял, что его смущает. «Погремушки. Они молчат. Животное никто не направляет… Мать моя пробирка!»

— Где Джагулы? — он, не дождавшись ответа, навалился на пластину. «Люк» открылся без сопротивления. Сармат услышал громкий хруст и чавканье и невольно ухмыльнулся. «Ясно, почему оно встало. Жуёт кусты. И отогнать его, похоже, некому.»

— Гедимин! — Вепуат уже поднялся на хребет зверя и теперь оглядывался по сторонам. Сааг-туул вышел на пологий берег реки. Тут и там торчали остатки разрушенных скал, ушедшие в глину. В расщелинах росли деревья-обелиски и складчатые конусы. Листья и цветочные воронки были втянуты. Дождь прогнал летучую фауну, но в траве шевелилось что-то плоское и бронированное, а из-под морды сааг-туула выкатывались панцирные шарики. Кого-то он успевал слизнуть, быстро высунув язык.

— Проверь груз, — деловито сказал Вепуат. — Я пойду к погонщикам. Вроде живы. Вон там, под наплечниками.

Гедимин, молча кивнув, скатился в «люк». В груди неприятно ныло. «У нас один сааг-туул. Мы вышли на берег одни. Где ещё два?»

…Он заканчивал обход грузовых «отсеков», когда в коридорах послышалось глухое рявканье. Вепуат выбрался в помещение, глянул на защитные поля и довольно хмыкнул.

— Всё цело?

— Кроме двух сааг-туулов, — отозвался Гедимин, глядя на потрёпанных Джагулов. В «отсеке» собрались все четверо. Урджен на ходу привязывал к посоху оторвавшиеся погремушки и снимал с верёвки треснувшие. Шерсть на его морде потемнела от крови, и каменный желвак, повешенный на грудь, побагровел и часто мерцал.

— Ваджег, не дёргай рукой! — прикрикнул на раненого Вепуат; Джагул с фиксатором на локте перестал его ощупывать и недовольно оскалился. — Срастётся не в ту сторону!

— Два зверя пропали, — прорычал Урджен, опираясь на посох. — Если око Пламени их не видит, нам незачем и смотреть.

— Может ваш зверь их почуять? — спросил Вепуат. — Могло быть так, что они вышли из реки раньше?

— Кто мог идти, тот вышел, — угрюмо ощерился Урджен. — Зверь не чует. Почуял бы — не молчал бы.

— Мн-да… — Вепуат растерянно оглянулся на Гедимина. — Ты на сканере там, в реке, никого не видел?

— Видел бы — сказал бы, — отозвался Гедимин, незаметно потирая рёбра. «Две трети груза… и две трети транспорта. S— sa has— sulu…»

— Надо нам отсюда выбираться, — сказал помрачневший Вепуат. — Хотя бы выяснить, где мы. Далеко нас могло уволочь?

— Гадать можно долго, — Урджен налёг на подвижную пластину, выглянул наружу — и, прижав уши, отшатнулся к «стене». «Палуба» дрогнула. Сааг-туул дёрнулся всем телом. Хруст прекратился, зато снаружи донёсся цокот и писк.

— Прочь! Прочь! — услышал Гедимин десятки тонких голосов. «Палубу» снова встряхнуло. Сааг-туул сделал пару шагов и снова остановился. Третий толчок был сильнее.

— Нхельви! — Вепуат ухватился за край «люка». — Эй, Урджен, вы куда? Ваджег, стой!

— Жилые холмы! — Урджен повернулся к нему, недобро скалясь. — Оно нам надо⁈ Уходим!

— Прочь! Прочь! — запищали снаружи.

— Погоди, — Гедимин высунулся из «люка». Внизу, в нескольких метрах от лап сааг-туула, метались мокрые зверьки с полосатыми хвостами. Завидев Гедимина, десяток существ привстал на задних лапах.

— Стойте! — крикнул сармат, показывая пустые ладони. — Мы вам не враги!

— Джагул? — неуверенно пропищали несколько голосов.

— Не Джагул! — отозвался ещё один, останавливаясь и глядя на Гедимина. Сармата пихнул в бок Вепуат — он тоже хотел выбраться наружу.

— Не Джагулы! — донеслось из стаи; почти вся она уже остановилась и уставилась на чужаков. Ещё один нхельви поднялся на задние лапы и уверенно проверещал:

— Сарматы!

Гедимин изумлённо мигнул.

— Вы нас знаете? — выпалил Вепуат. Нхельви, разом подпрыгнув, заверещали, и что-то разобрать удалось через пару секунд. Подземный толчок в этот раз получился слабым — сааг-туул даже не вынул морду из кустов.

— Сарматы! — писк немного притих, и на валун запрыгнул «переговорщик». — Мы знаем. Трясли для вас скалы. Вы живы? Лёд ушёл, вы остались?

Вепуат радостно ухмыльнулся.

— Вижу, что вы тоже, — сказал он, усаживаясь на выступ брони. — Вы — стая Нхейли, да? Мы вышли к вашим холмам?

— Что он верещит? — донеслось из-под панциря. — Знает их речь?

Нхельви, услышав рычание Джагула, вскинулись. Настала тишина.

— Здесь холмы Нхейли, — подтвердил «переговорщик». — Вас мы знаем. Вы не враги. А эти? Кто они?

— Эти с нами, — Вепуат хлопнул ладонью по панцирю сааг-туула. — Мы везём большой груз для дома Пламени. Нас уволокло ураганом, раскидало караван. Город Пламени ведь где-то рядом? Вы знаете дорогу?

— Дом Пламени? — донеслось снизу.

— Караван? — пропищал другой нхельви.

— Город рядом, рядом… — подал было голос третий, но всё утонуло в невнятном писке. Вепуат оглянулся на Гедимина. Тот пожал плечами. «Они должны знать дорогу,» — думал он. «До Элидгена они как-то добирались.»

— Урджен! — Вепуат заглянул в отсек. — Мы сейчас у поселения Нхейли. Знаешь такое? Элидген где-то рядом.

— Нхейли? Знаю, — отозвались из-под брони. — Надолго мы тут? Тут дорогу не сложишь. Очень тряско.

— Много Джагулов! — заверещали снизу. — Идут туда, идут сюда! Хватит ходить! Тут не ваша дорога!

Гедимин мигнул. «Много?»

— Эй! — он огляделся по сторонам, машинально пересчитывая нхельви — их тут собралось десятков шесть. — Вы тут видели других сааг-туулов? Давно?

— Да каждый день, — отозвался сразу десяток. — Туда идут, сюда идут! Ходят и ходят!

— Вчера и сегодня кто-то, кроме нас, приходил? — спросил Гедимин и замер в ожидании ответа. Нхельви переглянулись.

— Вчера был ветер, — ответил «переговорщик». — Сегодня — только вы. Были другие?

— Ещё два сааг-туула шли с нами, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь. — Значит, вы их не видели…

— Это ожидаемо, — Вепуат тронул его за плечо. — Если бы тут кто-то прошёл, мы бы следы увидели. Эй! Стая Нхейли! Мы уходим. Больше вас не потревожим!

Гедимин услышал треск погремушек. Сааг-туул шумно стравил воздух из полостей и дёрнул хвостом. Ещё секунда — и он нехотя вынул морду из кустов и переступил на лапах.

— Два жёлтых камня на пути! — пропищал «переговорщик», вставая столбиком. — Не промахнётесь!

— Как наладится погода, приходите в город Пламени! — Вепуат помахал существам и оглянулся на Гедимина. — Их посёлок, похоже, там, на высоте. Видишь холмы?

Приглядеться Гедимин не успел — снизу снова донёсся громкий писк.

— Новое Пламя! Оно растёт? Оно помнит нас? — спросил нхельви, запрыгнув на двухметровый валун. — Стражи тут были. Молчали. Только фыркали. Что с ними? Пламя отвернулось?

Гедимин пожал плечами.

— Помнит, — буркнул он. — Я это… благословить вас его именем?

Мокрая долина заверещала. Нхельви незаметно подошли с двух сторон — вдоль левого «борта» сааг-туула тоже двигалась полусотенная стая.

— Благословение Пламени? — нхельви шевельнул усами. — На Нхейли? Это надо!

— Нхейли там! Там! — проверещали внизу. Движущаяся стая растянулась по направлению к холмам. Гедимин, беззвучно хмыкнув, снял с плеча сфалт и отодвинул пластину на рукояти.

— Seash zaa ateske! — он зачерпнул ладонью что-то невидимое и выплеснул на дальние холмы. Нхельви зацокотали и бросились врассыпную. Секунда — и долина опустела. Гедимин, захлопнув корпус сфалта, нырнул в отсек. «Защитное поле!» — запоздало сообразил он, когда под ногами хлюпнуло. «Залило же все ходы…»

…Сааг-туул уткнулся в очередной куст. В этот раз ему никто не мешал. Гедимин растянул над его загривком защитное поле и огляделся по сторонам. Дождь стихал, и в небе появились первые пищевые воронки — ещё рыхлые, полупрозрачные, без крупных элементов…

— Тут вода, — донёсся из-за спины угрюмый голос Урджена. — Много. Надо обойти.

— Долго, — проворчал Ваджег; Вепуату так и не удалось «замуровать» его в жилом отсеке — Джагулы помогли ему выбраться на броню и теперь все вместе разглядывали «картографические» камешки.

— Обходи ближе, — сказал третий Джагул. — Большой крюк. Тут вода малая — пройдём.

— Тут кислота, — буркнул Урджен. — Она с водой рядом. Добра не будет. Вот так и так — самое быстрое.

Он поправил сдвинувшийся камень и выпрямился.

— Разобрались? — нетерпеливо спросил Вепуат. — Когда будем на месте?

Джагулы уже подняли шесты с погремушками. Ваджег, недовольно ворча, спускался под броню. Его шест подобрал Урджен.

— Не будет странностей — завтра доедем.

25 день Камня, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Как думаешь, сработает?

Гедимин, вырванный из невесёлых размышлений, растерянно мигнул.

— Что именно?

— Благословение, — ответил Вепуат. — На Нхейли. Мы же там ни внутри не были, ни знаков не нарисовали. И… не помнишь, был потом всплеск ЭСТ-излучения? Я свои показания листал, но мы ж сразу потом в разлом полезли…

Он выразительно пожал плечами. Гедимин едва заметно поморщился. Ему меньше всего хотелось думать о дурацком благословении. «Как далеко может ураган отбросить гружёного сааг-туула? На два Сфена в сторону? На три? Если бы я сразу сообразил очертить окружность и прочесать весь периметр…»

— Вернутся, — Вепуат, посерьёзнев, положил руку ему на плечо. — Если живы — вернутся. Не сбегут же они от своих племён? Четыре погонщика на зверя, — ну куда им податься, кроме Элидгена⁈

— Если живы, — буркнул Гедимин. — А если нет?

…Чем дальше, тем труднее становилось отгонять сааг-туула от цветущих кустов. Уже и Гедимин начал узнавать знакомые места и различать обгрызенные деревья и выеденную мелкую поросль — пасущийся гигант оставил немало следов, за неделю они не стёрлись. Ещё один разлом остался позади — и издалека донёсся раскатистый грохот. «Два взрыва в атмосфере,» — прикинул Гедимин. «Вращающиеся снаряды. Попали, нет? Криков не слышно.»

Едва громыхнуло, погонщики переглянулись и полезли под броню. Зверь тут же зарылся мордой в кусты. Вепуат привстал, но тут же облегчённо вздохнул и сел обратно — погонщики выбирались, неся в руках дудки и трещотки. Последним вышел Урджен, весь увешанный гремящими подвесками, с бубном и колотушкой. Гедимин покосился на Вепуата, глазеющего на погонщиков, и втиснулся в ближайший «люк». Звуки просачивались и туда, но всё-таки внизу было гораздо тише.

Несколько секунд воя и грохота — и Гедимин услышал ответ. Где-то взвыла сотня глоток, забулькали ракушки-сирены, потом кто-то застучал костью по металлической ёмкости. Внутри что-то было — удары получались не очень гулкими. Следом громыхнул электрический разряд, и Вепуат забарабанил кулаком по «крышке люка».

— Гедимин! Вылезай! Посмотри!

Сармат выглянул — и увидел, как над головой медленно снижается гигантский багровый «трилобит». Вокруг него выписывал спирали живой искрящийся планер.

— Киф! — Вепуат замахал руками. «Планер» сложил крылья и нырнул к земле. Под ноги Вепуату упал швартовый конец. Огромный «трилобит» подобрал боковые выросты и шумно стравил воздух, повисая над сарматами. Из-под брюшной пластины выглянул Бронн, и Гедимин невольно хрюкнул — на «выдру» надели шлем и лётные очки.

— Так и есть, — донеслось из-под соседней пластины. Наружу высунулся филк в измазанном комбинезоне.

— Это они. Прохлаждаются, пока мы тут роемся в кишках.

Вепуат возмущённо фыркнул, но «люк» уже захлопнулся.

— Помнится, вас было больше, — сказал Киф, отталкиваясь от панциря сааг-туула и снова взлетая. — Кто-то отстал?

Вепуат тяжело вздохнул.

— Ураган раскидал нас. И их надо искать. Айзек и Гварза на базе? Надо будет нам собраться и вместе подумать.

«Палуба» под ногами Гедимина мягко качнулась. Сармат посмотрел вниз — животное по-прежнему пережёвывало кусты. Погонщики, помрачнев, спустили инструменты в жилой отсек и взялись за шесты с погремушками. Подземный толчок повторился.

— Сильно сегодня трясёт? — спросил Вепуат у кружащего над ним Кифа.

— Так, чепуха, — ответил тот, уворачиваясь от крыла «трилобита». — Еле-еле колыхнулось.

…От холма к холму тянулись жёлтые цепочки в пять-шесть звеньев — филки, разделившись на отряды, быстро несли к лагерю связки чего-то пёстрого. Кто-то уже скатывался вниз по тропе — с пустыми руками и в перемазанной одежде. С нескольких сторон сразу взвыли Джагулы — и тут же замолчали. Сааг-туул издал протяжный скрип и прибавил шагу.

…Зверь, шумно вздохнув, улёгся на гравий. Никуда идти он в ближайшее время не собирался. Гедимин, закрепив на его спине лебёдку, скатился по броне мимо приоткрытых «отсеков» и глаз. Он думал о крышке ближайшей шахты и о механическом подъёмнике. «Подогнать сааг-туула прямо к колодцу. Снимать груз с него и передавать от агрегата к агрегату. Я, наверное, один справлюсь. Тут все очень заняты.»

Со всех сторон шуршал гравий, хрустела и влажно чавкала разделываемая фауна, стучали предметы, бросаемые на землю, булькало варево в котлах, трещали угли. Вдоль обрыва протянулись навесы коптилен. В пасть сааг-туулу уже сбрасывали свежие очистки — кости и потроха. Джагулы из племени Хеллуг по очереди подбегали к нему, чем-нибудь подкармливали, хлопали по панцирю и неслись обратно — к горе неразделанной фауны и неразвешенных шкурок. Ещё выше была гора, над которой сидели угрюмые грязные филки. Они с завистью косились на сторожевые посты на крышах — только там ещё и остался кто-то чистый. Гедимин успел, пока отодвигал крышку шахты, обернуться на лагеря Джелегов и Улгехов, поставленные чуть поодаль. Там работа на время притихла. Некоторые Джагулы уже покинули лагерь и перебрались ближе к Айзеку, Гварзе и Вепуату. Те, встав на свободном пятачке, вполголоса что-то обсуждали. Гедимин хотел пойти за подъёмником, но Айзек повернулся к нему и нетерпеливо махнул рукой — «подойди!»

— Что с грузом? — спросил он, едва Гедимин приблизился. Сармат досадливо сощурился — «а сам не видишь?».

— Минус две трети, — буркнул он. — Хорошо, весь тхелен был на нашем транспорте. Довезли. Надо бы выгрузить. Мне нужна пара филков и кто-нибудь из Старших. А на поиски отправьте дроны…

Он осёкся, не договорив, и помянул про себя спаривание «макак». «Какие дроны⁈ За первым же разломом сигнал пропадёт, и аппарат вместе с ним.»

Айзек качнул головой.

— Увы, невозможно… Значит, ураган… Могут погонщики Джелегов и Улгехов сами найти дорогу?

Вепуат невесело ухмыльнулся.

— Как нападать на Элидген, они всё нашли. И теперь не заблудятся.

Гедимин покосился на Джагулов. Те встали поодаль друг от друга и от сарматов, но смотрели только в их сторону, навострив уши. На последних словах Вепуата они быстро переглянулись.

— Негде тут заблудиться, — добавил Вепуат уже менее уверенно. — Если только они все живы.

Джагул из племени Джелег вскинулся и рявкнул.

— Ветер не убьёт зверя, — мрачно сказал он. — Но дорогу запутать может.

С загривка сааг-туула донёсся звон подвесок, а за ним — короткий вой.

— Джелег! — Урджен поднялся во весь рост, сжимая в кулаке звенящие перья. — Отправь летучих зверей! От жилых холмов вдоль реки, круг за кругом, — ветер поможет в поисках!

При первых его словах Джагулы оскалились, но, когда он закончил, их гривы улеглись, а уши встали торчком. Айзек одобрительно закивал.

— Урджен говорит дело. Сааг-туул — большое животное, сверху его не проглядишь. Тем более — эшку-тэй должны помнить своих зверей.

Урджен снова издал короткий вой.

— Если эшку-тэй этих племён смогут взлететь! — он махнул рукой в сторону лагеря. Гедимин повернулся в том же направлении. «Трилобитов» он разглядел не сразу — они, раздутые, как дирижабли, свисали с костяных стоек, и только на это им сил и хватало. Такая «подставка» для эшку-тэй стояла у каждого джагульского лагеря, а возле стойбища Хеллугов — даже две. У одного из «трилобитов» определённо не хватало пары крыльев, но разглядеть, у кого именно, Гедимин не мог — все выросты были втянуты. «М-да, неплохо их тут кормили,» — подумал он, глядя на раздутые, практически круглые тела. Прямо под перекладиной стояло ведро, полное слизи, потрохов и щупалец; «трилобиты» на него даже не смотрели.

— Пусть Хеллуги тоже вышлют разведчиков, — сказал Айзек, даже не ухмыльнувшись. — Пусть прочешут всю округу Нхейли. Зверей надо найти.

— Кто бы спорил, — отозвался Урджен, поднимая связку перьев к небу. — Джархин! Есть у тебя лётные звери?

…«Трилобиты» всё-таки взлетели. Гедимин возился с подъёмником, но иногда оглядывался на обрыв — и видел, как Джагулы-«операторы дронов» отпускают шлейки, и существа одно за другим повисают в воздухе, шевелят хоботками и уходят за холмы. Кто-то сходу набрал высоту, кто-то летел вдоль самой земли, но всех рано или поздно утягивало в одном направлении. «Разлом, через который мы отсюда выезжали,» — вспомнил Гедимин. «Он именно там. Они что-то учуяли? Столько времени прошло, да ещё металлический дождь, — какой запах мог сохраниться?»

— Уран и торий! — Эгнаций, подойдя к шахте, приветливо ухмыльнулся. Идущий за ним филк посмотрел на Гедимина исподлобья и что-то буркнул себе под нос. Эгнаций покосился на него и ухмыльнулся ещё шире.

— Что не по нутру? Ну, иди на чистку. План-то у тебя небось выполнен?

Филк быстро оглянулся на стоянку «чистильщиков» и спрятался за спиной Эгнация. Среди вёдер с очистками, над горкой сплющенных сероватых кругляшей, стоял кто-то из лаборантов «химцеха» и пересчитывал тушки.

— Тридцать две! — крикнул он, выпрямляясь. — Это всё на сегодня? Это так мы выполняем план⁈

— Вчера было восемьдесят, — отозвался кто-то из филков. У него были вымазаны только руки, а из-за плеча торчал пучок дротиков. «А оружие надо бы почистить,» — мелькнуло в голове Гедимина.

— Ты про вчера не вспоминай, — фыркнул лаборант. — Завтра, может, десятка не наберёшь!

— Ещё не вечер, — буркнул кто-то из чистильщиков, выдавливая в ведро слизь пополам с щупальцами. Ещё одна плоская серая тушка полетела в общую кучу.

— Тридцать три, — посчитал и её лаборант. За холмом громыхнуло. Филки, как по команде, поморщились и оглянулись на маленькую горку добычи. Серых «медуз» там больше не было, — осталась какая-то червеобразная мелочь.

— Осторожней вскрывайте панцирь! — прикрикнул лаборант, приглядываясь к горке. — Видел, как вы их камнями лупите!

— Сам бы их почистил! — огрызнулись филки. Тот, кто прятался за Эгнацием, снова поёжился и оглянулся на подъёмник.

— Мы работаем? Или так и будем стоять?

Гедимин подёргал трос и кивнул на крюк, повисший над краем шахты.

— Становись за рычаги. Эгнаций, мы спустимся вдвоём. Нижний пост — твой. Принимаешь груз и оттаскиваешь от шахты. Два-три центнера, ничего тяжелее там нет.

Эгнаций ухмыльнулся.

— Ну, это чепуха. Только покажи, куда тащить. Я внизу не был.

…Едва сармат спустился под первое перекрытие, наступила тишина. Звуковые волны разбивались о каменные барьеры и гасли. Гедимин дотронулся до стены, ощупал пазы и довольно хмыкнул. «Цистерна будет тут. Тут же мы её и сварим. Если найдём, из чего. Наши цистерны пока что ездят по Равнине.»

— Э-эй! — донеслось с лестничного пролёта — Эгнаций спустился за поворот и заглянул в полуосвещённый коридор. — Там уже дёргают трос. Так куда чего тащить?

Гедимин развернулся, опуская фонарь к полу, и нехотя пошёл к выходу. «Станцию осмотреть я всегда успею. Тем более — устойка ещё не закончилась. А цистерны… в совсем крайнем случае — за полмесяца успеем ещё раз съездить к Шесеку. Он против не будет. А руды на Равнине полно.»

…Поймать Альгота не удалось — главный химик перемещался от лагеря к лагерю так быстро, что Гедимин видел его всего один раз, и то издалека. Оставив бесполезные поиски, он положил металлическую фольгу на самое видное место в лаборатории и вышел. На плато уже зажглись огни. Над коптильнями валил дым, в душевой шумела вода, и кто-то ругался на «проклятых червяков» и «грёбаных медуз».

— А говорил — «проверил, проверил!», — протрещало за душевой. Следом шумно вздохнул гигантский «трилобит».

— Но проверял же… — пропищал чем-то смущённый Бронн. Электрический треск стал громче.

— До последней чешуйки, запомнил? И снаружи, и внутри! Сейчас каждая спора норовит прорасти. Просочится куда-нибудь в жабры…

Гедимин шагнул в тень ангара и едва не налетел на Вепуата. Чёрный силуэт качнулся в сторону, треща перьями. Вепуат смотрел на потрескавшееся небо и еле слышно хмыкал. Гедимина он едва заметил.

— Ну что? — нетерпеливо спросил сармат. — Трилобиты вернулись?

— Часть — и ни с чем, — рассеянно ответил Вепуат, разглядывая небо. — Может, с утра… Всё-таки они его добьют. Я думал — уйдёт, а он, похоже, не может.

— Кто⁇ — Гедимин проследил за его взглядом. Среди небесных разломов покачивались три продолговатых «астероида». Два из них, развернувшись к третьему шипастыми краями, лениво его толкали. Издалека удары казались слабыми, но после каждого от «астероида» что-то отваливалось. Его уже перекосило, острый «нос» задрался кверху, боковые выросты обвисли, от шипов остались обломки. Гедимин ждал, что он рванёт назад или поднырнёт под атакующих — он уже ушёл вниз, а под «астероидами» не было опасных шипов — только хрупкая на вид бахрома. «Даже если это щупальца — назад-то он дёрнуться может?» — думал сармат, наблюдая за ленивыми покачиваниями. «Они ведь не очень скоростные. Отползи, небо-то большое…»

— К чему-то они его прижали, — прошептал Вепуат, словно угадав его мысли. — Будто к стене. Но откуда в небе стены?

«Астероид» снова качнулся. Нос задрался ещё выше. Гедимин прикинул его массу и покосился на защитное поле. В нём, и так прозрачном, на «востоке» зияли огромные проёмы. «Ни кварка оно не выдержит…»

— Если это собьют, куда оно грохнется? — вслух подумал он. Вепуат поёжился.

— Я пробовал подняться, но там всё в разломах. Может, по ним куда-то утащит. Не нам на голову.

— Поле пора уплотнять, — пробормотал Гедимин, глядя на качающиеся «крейсера». — И дырки в нём заделывать. Скажи всем — пусть бегут в лагерь. Оставить лазы для «трилобитов», остальное — закрыть. Если это грохнется — мало не будет.

— Хоть бы он ушёл, всё-таки… — тоскливо сказал Вепуат, включая генератор защитного поля. — Закрывай всё в три сло…

Он внезапно замолчал и развернулся к «востоку» — а секунду спустя уже быстро шёл к лагерю Джагулов. Оттуда доносился громкий сердитый клёкот, перемежаемый щелчками. «Это трилобиты,» — Гедимин ускорил шаг. «Самцы учуяли сородичей.»

Эшку-тэй летели вдоль земли, рывками, будто на последнем издыхании. Джагулы, встревоженно перекликаясь, спустились за ними под холм — и уже оттуда донёсся радостный вой. Вепуат вздрогнул и широко ухмыльнулся.

— Нашли? — крикнул он первому, кто поднялся из-под обрыва. Гедимин подумал, что Джагул его не услышит — выл уже весь лагерь. Даже те, кто спал под навесами, поднялись и выскочили, не успев одеться. Джагул поднял над головой «трилобита» и коротко рявкнул. В его кулаке был зажат обрезок шкуры, перевязанный шнурками. Гедимин различил несколько кривых значков.

— Оба живы! — кто-то из племени Хеллуг, обвешанный «трилобитами», остановился рядом с сарматом. — Уже перешли реку. Дорогу знают. Жди их завтра, Геджер. Может, послезавтра.

Гедимин благодарно кивнул. Холодные обручи на груди наконец-то разжались. «По крайней мере, транспорт цел. Что с грузом — узнаем на месте.»

Защитный купол над лагерем уже заращивал проёмы и вытягивался кверху. Гедимин уплотнил его и поставил под ним ещё один, проложив в нижней части сеть воздуховодов. «Ещё один слой — и хватит. Даже при прямом попадании удар будет смягчён. Надеюсь, наш транспорт эту штуку в небе тоже видит. И знает, куда она валится, и как её обогнуть.»

26 день Земли, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Тяжкий грохот донёсся с «юго-запада». Земля слабо дрогнула. Гедимин, обвитый горячими щупальцами хранителя, приоткрыл было глаз, но волокно улеглось на веко, и сармат провалился в сон. «Далеко,» — прогудело в голове, и он так и не понял, была это его мысль или голос реактора. «Обошлось…»

Проснулся Гедимин от скрежета каменной крышки и громкого топота. Потом кто-то затряс его, пытаясь поднять с матраса.

— Оно упало! Бежим, пока падальщики не сожрали!

Гедимин выпрямился, сдирая с плеча сфалт. Глаза он открыл, уже стоя во весь рост. Вепуат, увернувшись от сопла, еле слышно выругался.

— Я им сожру, — процедил Гедимин. — Где посты? Почему нет тревоги?

Вепуат, вслед за ним выскочив в люк, еле успел ухватить его за плечо. Наверху было тихо. На сарматов смотрела, ошалело мигая, утренняя операторская смена. Сквозь прозрачный купол виднелось пятнистое небо. На нём бок о бок плыли два сцепившихся «астероида», и что-то сновало по их переплетённой бахроме. Третий, убрав боевые шипы, медленно отплывал в сторону. У душевой, натянув швартовые канаты до предела, качался на привязи огромный «трилобит». Его морда была развёрнута к «юго-западу».

— Слышал, ночью грохнуло? — на ходу спросил Вепуат, проводя когтями по стене. Сверху донёсся электрический треск.

— Я-то давно тут, — сказал, свешиваясь со спины «трилобита», светящийся ящер. — А вот ты чего ждёшь — не знаю. Все ночные твари уже там. Чуть рассветёт — слетятся дневные.

— Летим, — выдохнул Вепуат, расправляя крылья. — Тяни его к земле! Гедимин, ты с крыши на спину перелезешь? Ниже мы его не спустим!

Гедимин мигнул.

— Куда вы вообще собрались?

Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Ты что, не понял? Тут грохнулся летучий остров! Представляешь, сколько там было фауны⁈

— Эй, вы двое! — раздался из-за спины сердитый голос Кенена Гварзы. — Куда среди ночи⁈

— Как рассветёт, будет поздно, — отозвался Вепуат, запрыгивая на спину снижающегося «трилобита». Туун-шу, недовольно шипя, повис в паре метров над гребнем крыши. Вепуат свесил Гедимину страховочные щупальца и нетерпеливо махнул рукой — «да лезь уже!».

— Биомассу накрыть куполом, — буркнул Гварза, недобро щурясь. — Пойдёт на субстрат.

— Сам ты субстрат, — прошептал Вепуат Гедимину в наушник и встряхнул швартовый канат. Туун-шу, освободившись от привязи, рассёк воздух хвостом и выпустил крылья, плавно уходя в зияющий проём. Снизу громко фыркнули, но Вепуат не обернулся.

— До нас, считай, не долетело, — сказал он, свесившись с «борта» и направив вниз фонарь. Световое пятно скользило по земле — по плотному ковру шевелящейся флоры. Едва уловив свет, всё живое вскидывалось и распускало отростки. Кое-где в живом покрове зияли дыры.

— Панцирь, — Вепуат махнул рукой на полуметровый обломок, торчащий из травы. С одной его стороны росло что-то вроде длинного мха, другая была чистой. Гедимин не успел рассмотреть слоистый излом — осколок и оставленный им кратер скрылись в темноте.

— Надо взять образец, — сказал сармат, пересчитывая кратеры. Чем дальше улетал туун-шу, тем они попадались чаще. Вепуат отмахнулся.

— Это никуда не денется. Ещё и через год найдём. Максимум — закопают в гравий.

Передатчик на его запястье протяжно пискнул. Вепуат покосился на него и хмыкнул.

— Айзек! Ну вот как он нас достал? Тут рядом стоишь, а связь не работает…

— Что ему надо? — спросил Гедимин, оглядываясь на лагерь. Его огни ещё виднелись на горизонте — разломы пока их не заслонили.

— «В Сфен Кислоты — не лезть!», — прочитал Вепуат с экрана и выразительно пожал плечами. — Вот ведь зрение у сармата…

…Когда земля под лучом фонаря превратилась в изрытое месиво, Вепуат радостно хмыкнул и постучал по «обшивке» туун-шу. Гедимин направил вниз второй луч и осветил края кратера. «Астероид» рухнул где-то неподалёку, крупный ошмёток выбросило и швырнуло на плато — и он, отломив часть обрыва, вместе с камнями свалился под откос. Выбоина в склоне была заметна издалека — от неё протянулись трещины, и гравий над ними просел.

— Да чтоб ему, — с досадой прошептал Вепуат, опуская «телескоп». — Надо ж было упасть именно туда!

Он оттолкнулся и прыгнул вниз, на лету расправляя крылья. Гедимин услышал хруст, чавканье и приглушённый вопль: «Hasu!»

— Цел? — сармат осветил силуэт, по колено увязший в сине-лиловой массе. Какой частью или органом это было до падения, разобрать было невозможно. Панцирь от сильнейшего удара вскрылся по всей длине и вывернулся наизнанку, выкинув внутренности и части скелета. Обломки торчали из месива, и что-то из них ещё трепыхалось, норовя намотаться на ноги. Вепуат с трудом вытащил ступню, сердито фыркнул и оглянулся на Гедимина.

— Спуститься можешь? Я к тебе отправлю Скафа. Ты его не сгоняй, а он замедлит падение!

…Посадка, и правда, вышла мягкой — Гедимин даже не очень глубоко провалился. Живой скафандр, тут же отцепившись от его спины, перелетел на плечи Вепуата и притворился обычной бронёй. Сармат вылез на твёрдый отломок и потыкал ступнёй во что-то ячеистое, проседающее внутрь.

— Лёгкое?

Вепуат, уже копающийся в органике, только дёрнул плечом. Гедимин, высмотрев среди месива длинную и вроде бы прочную кость, перебрался на неё. Это был округлый и, скорее всего, полый кусок скелета, плотно обвитый сосудами. Под ногой сармата тут же хлюпнуло, и он едва не поскользнулся на жиже. Из-под воткнутых в кость когтей потянулся дымок.

— Отпили образец! — попросил Вепуат, не оборачиваясь. Гедимин нехотя шагнул вниз, в жижу, и включил лучевой резак. «Надо бы захватить все слои. Сделать сквозной спил…»

Луч сквозь кость пошёл с неожиданным трудом, надрез заискрил, инструмент задрожал, но руку Гедимин остановить не успел. Плотная поверхность с яркой вспышкой просела, дозиметр взвизгнул и замолчал, из подповерхностной полости выкатились бронированные шарики и, развернувшись, нырнули в органическое месиво. Гедимин посветил внутрь кости — там колыхался волокнистый мох, а в нём копошились местные мокрицы.

— Ядро Сатурна! — выдохнул за плечом сармата Вепуат. В полость упёрся второй луч. «Мокрицы» зашевелились, закапываясь в мох. В следующую секунду разрез прикрыло плотное защитное поле.

— Ага, вот где она идёт… — Вепуат, запрыгнув на гору органики, уже полосовал её когтями и вскоре зарылся по локоть. — Гедимин! Надрежь её вот тут. Я её раскопаю, и мы поднимем.

— На кой она тебе? — пробормотал сармат, глядя на дозиметр. На экране кривая интенсивности взвилась ракетой — и даже сейчас не осела до «безопасного» значения. На защитном поле вдоль надрезанной кромки кости проступила чёткая зелёная полоса. «Омикрон… Это что, была цепная реакция⁈»

— Гедими-ин! — Вепуат, дотянувшись, постучал по его броне. — Ты там уснул, что ли? Тут, внутри, целая экосистема! С флорой и фауной! А когтями она не пилится!

— Отойди, — буркнул Гедимин, включая механический резак. «Ирренций в составе кости,» — сармату было не по себе. «Лишний раз лучше не нарываться. На серьёзный взрыв не хватит, но…»

Вепуат с радостным воплем дёрнул светло-синюю «трубу» на себя, повис на ней всем весом — и сухожилия, удерживающие кость, оборвались, а сармат плюхнулся в органику. Обломок кости накрыл его сверху. Гедимин дёрнул за него, поднимая Вепуата на ноги. Кость тот так и не отпустил, только ошалело мигнул и встряхнулся, сбрасывая с себя крупные органические ошмётки. Скаф на его плечах сердито забил крыльями.

— Держи свою экосистему, — буркнул Гедимин, протянув сармату костяную «трубу». «Дотащит. Всего-то полтонны.»

…Ошмётки «астероида» нещадно «фонили». От разлома к разлому фон слабел, но Гедимин смотрел на показания с места «аварии» и угрюмо щурился. Туун-шу, наглотавшийся радиоактивного мяса, тоже излучал — и сильнее, чем хотелось бы.

— Кости-то зачем было ему пихать⁈

— Так он ест с костями, — отозвался Вепуат. Он на дозиметр не смотрел вообще — сосредоточенно возился с обрезком кости, что-то считывая с защитного поля.

— Заэкранирую по уши, — хмуро пообещал Гедимин. — Не хватало, чтобы кто-то облучился.

— Дело хозяйское, — рассеянно пробормотал Вепуат. Вряд ли он даже слышал, о чём говорит сармат, — его занимал только сканируемый образец. Гедимин поморщился. «Мясо-то сожрут. А вот радиоактивные кости долго будут валяться. А потом поползут фонящие падальщики. Как тут местные до сих пор не вымерли⁈»

…Над холмом светало. Внизу суетились филки. Под куполом сэтского сторожевого поста непрерывно вспыхивал портал — через него протаскивали сушёное мясо, шкуры и кости. «Сэта тоже охотятся,» — думал Гедимин, перебираясь на крышу. Туун-шу, обёрнутый защитным полем, сердито шипел и булькал. Выгнанные из его отсеков Уттунри и Киф недовольно смотрели на сармата. Вепуат с костью наперевес уже куда-то убежал.

— И вот зачем зверя мучать? — спросил Киф, разбрасывая электрические искры. Гедимин ткнул в дозиметр.

— Перестанет фонить — отпущу, — мрачно пообещал он, стараясь не думать о переотложении радионуклидов — из съеденных костей в кости уже самого «трилобита». «Пойду лучше проверю, на кого тут филки охотятся. А то, может, и правда — незачем мучать животное…»

— Но по червям-то мы план выполнили! — донеслось из освещённого круга, где валялись подстилки, и стояли пустые вёдра. Горка добычи к утру исчезла, новой ещё не наловили. Гедимин на ходу заглянул в раскалённые котелки. Кейек, нагревающий их, был вмурован в металлическое дно, и они всегда оставались горячими. Их явно пытались выскоблить, но какие-то остатки прикипели к металлу.

— Ты не на дневной план смотри, — проворчал кто-то, и Гедимин остановился, узнав по голосу главного химика. — Нам этого добра нужно два центнера. Вот и считай.

— А вон там Геджер идёт, — донеслось из притихшего лагеря Джагулов. Кочевники не спеша собирались на охоту. Кто-то выгребал уголь из коптилен, кто-то осматривал гарпуны, кто-то пробовал на прочность починенную сеть. На дне ущелья чем-то хрустел сааг-туул — сейчас пищи для него было много на каждом шагу. Живые астероиды так и висели над холмом, сцепившись боками. Падать, к счастью, не собирались.

У прядильно-ткацкого цеха Кенен Гварза отчитывал двоих филков. Те ёжились и выглядели напуганными. Под шлемами было толком не разглядеть, какие у них носы, но вот странное строение ступней Гедимин опознал сразу. «Мутанты Ассархаддона,» — он беззвучно хмыкнул и огляделся по сторонам. «И вон там ещё. И вон тот. Сколько их уже? Двадцать, тридцать?»

— Кет! — Гварза, на секунду забыв о филках, повернулся к сармату. — Работать не пробовал?

— Я станки проверяю, — буркнул Гедимин, заходя в цех.

С костяного держателя педальной прялки свисало ярко-оранжевое волокно. Филк-прядильщик уверенно утягивал его в нити, наматывая на полупустые веретёна. Гедимин заметил, что качаются они неторопливо, и пряжа натянута вполсилы, но нити выходят довольно тонкие. Сармат оглянулся на механическую прялку — та перерабатывала тёмно-зелёный «асбест». Оператор недавно снял пряжу и теперь следил за станком вполглаза, болтая с ткачом. За перегородкой постукивал ткацкий станок.

— Закрой дверь! — филк, сидящий за второй механической прялкой, оглянулся на оператора и сердито фыркнул. Гедимин обогнул станок — его занимал непривычный жёлтый цвет кудели. Та, которую перерабатывала третья прялка, и вовсе была пёстрой — несколько видов волокна скатали в общий сине-серо-белесый комок.

— Заняться нечем? — оператор прялки недовольно сощурился на Гедимина. Сармат молча переложил веретено на ладонь и выскреб из углубления растительные остатки. Веретено так и раскачивалось, не замедляя движения; Гедимин вернул его на станину и чуть подтолкнул.

— А ведь чистил, — пробормотал смутившийся филк, заглядывая в соседние углубления. — Откуда оно только падает…

— Что за волокно? — спросил Гедимин, останавливаясь у пёстрой кудели. — Опусти плашку — перетягиваешь.

— Третий день двигаю то вверх, то вниз, — буркнул филк, дотрагиваясь до плашки. — Пух какой-то. Семена. Местный одуванчик.

Гедимин покосился на кудель. Семена от пуха кто-то отделил заранее — лишняя органика из неё не торчала.

— Под одуванчики заняли целую прялку? — он недоверчиво покачал головой. Филк, хмыкнув, кивнул на мешок под станиной.

— Вон, полный тюк нагребли.

Гедимин поправил плашку, приподняв её на миллиметр, и довольно ухмыльнулся — теперь натяжение было не чрезмерным, но достаточным.

— И больше не трогай, — предупредил он филка. Тот только хмыкнул.

— Через день другой мешок притащат. И чёрт его знает, с чем. Там, в нижнем цеху, много чего вымачивается.

За соседним станком оператор громко фыркнул.

— «Много чего» ему не нравится! — он щёлкнул пальцем по костяной опоре кожуха. — Минералы прясть не хочешь?

— Твои минералы, ты и пряди, — отозвались сразу трое операторов. Гедимин в последний раз оглянулся на их станки. «Всё работает. Даже странно. Что там следующее на очереди? Ага, композиты. Фольгу привёз. Гзеш, наверное, уже сварили. Надо спросить Альгота. Где он вообще?»

Из дымоотвода горячего цеха валил зеленоватый пар. Гедимин заглянул внутрь и увидел печь с открытой заслонкой и конструкцию из жаровни и наклонного металлического поддона. Кейека, насыпанного в печь, еле-еле хватало на две сотни градусов, и котелок, поставленный на камни, лениво булькал. Филк, отодвинувшись от горячего поддона, вертел в руках полукруглый валок с двумя рукоятками.

— Да он бы, конечно, придумал, — сказал, повернувшись к нему, другой сармат; Альгота, замурованного в термозащиту, Гедимин узнал только по голосу. — Был бы в этом смысл! Наш предел — десять литров в сутки. Это что, объёмы для машинного производства?

Он сунул щуп в котелок и резко опустил свободную руку, шагая в сторону. Под наклонённую ёмкость тут же подставили ковш. Он был мелкий, но широкий, почти расплющенный. Альгот занёс его над наклонным поддоном. Белая с прозеленью жижа потекла по горячему металлу, постепенно застывая. Миллиметровый лист придавили валком — и тут же сдёрнули, перекинув на холодный поддон. Альгот подставил опустевший ковш под край котелка. На пятом листе жижа закончилась. Котёл вытащили, плеснули внутрь кипятка, кинули «резиновую» лепёшку и пригоршню хрустящих обломков. Следом посыпалась зеленоватая «шерсть».

— Сырьё закончилось, — сообщил филк, заглядывая в пустые мешочки. — Одно волокно осталось.

— Да кто бы сомневался, — проворчал главный химик, вытирая руки и оглядываясь на дверь. — Ну, чего… А, это ты. Фольгу получил, спасибо. Хорошая фольга.

Сармат посмотрел на остывающие тонкие листы. «Бельевой гзеш. Тонкий, пористый. Сырья уходит мало. Но всё равно не хватает.»

— Вы композит уже собираете? — спросил он у Альгота. — Я, пока свободен, помог бы.

Филки быстро переглянулись. Химик поморщился.

— Буду иметь в виду. Как дойдём до композитов, сразу тебя позову. Пока, извини, не до них, — он кивнул на остывающие листы. — Тут на бельё не хватает. Видишь? Всё, что за день добыли, тут же и переработали. Без остатка.

Гедимин мигнул.

— Весь сеш? Все эти дни только бельё и делали? Ничего больше?

Альгот махнул рукой.

— И ещё неделю будем делать. Если выполнят план по отлову. Так что ещё дней семь про композиты можешь не вспоминать. Нет сырья.

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин. Перед глазами промелькнули все полимерные детали, которых не хватало энергостанции. «Не знаю, что там за планы — но если работают круглые сутки, а даже на одежду не набрали…»

— А чего ты хотел? — Альгот выгреб из кармана скомканные листки и сунул сармату под нос какие-то расчёты. — Это же всё — фауна. Одна шаровая медуза — двести граммов выварки. А у нас какие объёмы⁈ А какой тут процент этих тварей в стаях? А откуда руки растут у наших охотников?

Оба лаборанта тяжело вздохнули. Гедимин растерянно хмыкнул.

— Но сырьё-то нужно. И если больше добыть его неоткуда… Что говорит Айзек? Местные нам обещали помощь. Помогут? Можно же выкупить сырьё. Чистая рэссена, стекло, кейек, — у нас есть чем меняться…

— Ну да, да, — нехотя кивнул Альгот. — К концу месяца подвезут, что смогут. Но это всё разговоры. Айзек, конечно, не сглупил — чертежи им отдадут, когда сырьё будет у нас. Но если они по куску чертежа сообразят, как доделать, — получим мы щупальце от медузы.

— Да ну. Скогны — честные, — без особой уверенности пробормотал один из лаборантов. Гедимин, уловив в потоке информации слово «чертёж», удивлённо мигнул.

— Какой чертёж отдал Айзек? Вы что, купили гзеш за технологию?

Альгот поморщился.

— Ну да, я тоже думаю, что он переплатил. Всё политика… Что-то из твоих штук ушло местным. Прялка, что ли.

Передатчик на запястье Гедимина мигнул светодиодом. Сармат покосился на экран — сообщение пришло от Вепуата. «Есть время? Я в столярке.»

— Зови, если что, — сказал он Альготу. За спиной приглушённо фыркнули двое лаборантов.

…Вепуат сидел над обрубком кости, пристально глядя на сигма-сканер. Защитное поле осталось только на торцах образца, всё остальное свободно «светило» на ближайшую стенку и склад сырья. Гедимин поднял над сарматом экранирующий купол и сердито фыркнул.

— Чего фонишь? Мало тут излучения⁈

— Ага, — пробормотал Вепуат, не сводя глаз с экрана. — Нет, ты это видел? Даже и ухом никто не повёл. А ведь воздух снаружи не поступает. Времени, правда, мало прошло. Интересно, если оставить так до утра…

— Образец экранируй, — буркнул Гедимин, постучав по золотистому наплечнику. — Чего звал-то?

Вепуат вздрогнул и растерянно замигал.

— Я что, не показал? Смотри сюда!

Он потыкал в экран, настраивая увеличение. Картинка стала более понятной, но что в ней интересного, Гедимин по-прежнему не видел. На экране внутри полой кости шевелился волокнистый мох, медленно ползали живые лепёшки, что-то грызли «жуки» разных размеров. От стенки к стенке метнулся крошечный летучий «трилобит», цапнул лепёшку и нырнул в едва заметное отверстие. Из другой норки высунулись усы, пощупали воздух и скрылись.

— И вся эта дрянь — в костях? — Гедимин невольно поёжился. — Понятно, почему этому животному не леталось. Как оно туда влезло? Это ж не бактерии…

— Воздуховодные канальцы, — рассеянно пробормотал Вепуат. — Прямой выход в лёгкие. Это понятно. Тут другое. Видел летуна? Они ведь часто дышат. Если нечем, сразу отрубятся. Видел, как они там скачут?

— И что? — Гедимин досадливо сощурился. «У нас кости с лёгкими не стыкуются. Но такой зверинец в альвеолах — тоже мало не будет. Интересно, Ассархаддон это учёл? Доработал филков так, чтобы в них ничего не прорастало?»

— А то, — буркнул Вепуат. — Воздух туда уже час как не поступает. Как думаешь, такого объёма надолго хватило бы?

Гедимин мигнул.

— Точно не поступает? — он покосился на бугристую, покрытую желобками кость. — Или ты какую-то дырку пропустил?

— Исключено, — качнул головой Вепуат. — Это я сразу проверил. Всё герметично. А дыхательных газов там — завались. Думаю, к утру ещё и давление повысится. Если кто-то там перерабатывает субстрат, а не только выдыхаемую смесь…

Гедимин пожал плечами. «Что он вообще прицепился к этому обломку? Ну, выделяют там растения чуть-чуть кислорода…»

— Оставлю до утра, — решил Вепуат и наконец обернул кость защитным полем. — Замкнутая экосистема в таком объёме… Надо сказать Айзеку. Может, я что-то не учёл.

Он прополз мимо Гедимина, бормоча что-то себе под нос, и едва не выпрямился прямо под низким потолком. Сармат проводил его озадаченным взглядом. «Экосистема… Сдохнут все его паразиты к утру. Проверил бы он свою летучую тварь — вдруг и в ней уже завелись…»

…В разделке мелкой фауны ничего сложного не было — панцири вскрывались от нажатия когтем, жидкости вытекали куда надо, а чистые поверхности Гедимин прикрыл защитным полем. Филки, перемазанные органикой, первое время фыркали и перешёптывались. Потом охотники вывалили перед ними вторую гору добычи, и всем стало не до Гедимина. «Странное, конечно, занятие,» — думал он, вскрывая пятидесятого червяка. «Но других пока нет. Надеюсь, пропавший транспорт всё-таки дойдёт до холма. Повезло, что астероид упал не на них.»

Над холмами полыхнуло. Грохота не было — только шипение и затихающие частые щелчки. Филк, роющийся в добыче в поисках крупных тушек, ненадолго задержался, глядя на горизонт. Другой еле слышно хмыкнул.

— Хорошо охотятся Сэта — у них добыча сразу жареная…

Кто-то издал ленивый смешок.

— А Джагулы вот такое не берут, — проворчал филк, отряхиваясь от мелкой фауны. — Бросают, где упало. И правильно делают!

Он вытащил из-под груды «червяков» и «пузырей» что-то кожистое, плоское, с длинным шипастым хвостом и шмякнул на гравий. Другие филки переглянулись.

— А вот Айзек говорил, что Джагулы всё берут. Ничего не оставляют, — пробормотал один из них. Другой фыркнул.

— Да как же! Они бахают, подбирают что покрупнее и уходят. Это мы возимся с каждым червяком. Айзек сам-то их на охоте видел⁈

— Вот именно, — проворчал третий, разглядывая продырявленную «медузу»-хансешу. Её сбили, загарпунив, и она, не сплющенная воздушной волной от взрыва, осталась раздутой, хоть и частично вывернулась наизнанку.

— Они бахают, сколько хотят. А нам, видишь ли, нельзя. Надо беречь биоразнообразие… мать его пробирка!

Филк, разделывающий длиннохвостого «ската», обернулся и насмешливо хмыкнул.

— Что, не сладил с гарпуном? Ничего, завтра снова попробуешь! Айзек не отстанет, пока мы не научимся.

Третий филк передёрнул плечами.

— Ну есть же взрывчатка, — зачем возиться с дикарскими орудиями? Зачем такие сложности⁈

…Филки один за другим доставали фонари. Гедимин оглянулся на холмы — уже, и правда, заметно стемнело. Он подобрал последнюю горсть «червяков», отбросил «пузырь» и мелкого «трилобита» — ими занимались другие — и принялся за чистку. Он почти закончил работу, когда земля едва заметно дрогнула, а совсем рядом раздался тревожный вой. «Джагулы?» — Гедимин отряхнулся от ошмётков хитина и вытер руки. Кто-то снова взвыл. Гедимин услышал треск жёстких перьев и растерянный возглас.

— Держи его! Джархин, ты можешь прочитать, о чём там? Хотя нет, погоди. Айзек! А-айзек!

— Что? — Айзек вышел из барака. Гедимин поднялся с земли. В свете фонарей у торца здания был хорошо виден Вепуат, взъерошенная тварь на его плечах и расступающиеся Джагулы. Наконец рядом с сарматом остался только один. На его руке, на многослойном кожаном наруче, сидел надувшийся «трилобит» и сердито щёлкал спинными щитками.

— Это не наш, — Вепуат кивнул на животное. — Джархин говорит — тут метки племени Ур-Дзуул.

— Ур-Дзуул? — переспросил Айзек, мельком взглянув на сигма-сканер, и развернулся к Джагулу. — В это время они кочуют где-то рядом?

— Нет, — ответили сразу трое Джагулов. — В Сфене Земли плохая охота.

— Читай уже! — кто-то из кочевников нетерпеливо дёрнул за свисающие ремешки. Джархин держал в свободной руке полосу кожи, увешанную цветными шнурками. К некоторым были привязаны мелкие позвонки. «Странные украшения,» — Гедимину отчего-то вспомнились костяные бусы, на которые он насмотрелся в месяце Пустоты. Эти позвонки были очень похожи на вынутые из низки бусины.

— «Ур-Дзуул говорят — от Кьюссов помощи не будет. В Джере тоже мор. Знали бы, что делать — не закрывали бы ворота. Мы, Ур-Дзуул, не знаем, кого звать. Идите в Урдзутту, говорите с богами…», — Джархин, дочитав до конца, прижал уши и недобро ощерился. — Помощь от Кьюссов! Нашли, кому верить…

— Мор? — Айзек, отобрав у него письмо, быстро пробежал его глазами. Помрачневший Вепуат ухватил Джархина за руку.

— Ну-ка, стой! Эта штука может быть заразной!

Джархин, опрысканный какой-то жидкостью, растерянно рявкнул и затряс руками. «Трилобит» — капли попали ему под пластины — захлопал всеми щитками, недовольно отряхиваясь. Вепуат схватил его за мокрую шлейку и уставился на сигма-сканер.

— «В Джере тоже мор…», — вслух повторил Айзек, угрюмо щурясь. — Не нравится мне это «тоже»… Джелег! Улгех! Стойте там и говорите быстро! Что слышали про мор? Про мор в Джере и Урдзутту?

Джагулы, незаметно обступившие сарматов со всех сторон, нестройно взвыли.

— Урдзутту — не город, — мрачно сказал кто-то из Джелегов — Гедимин узнавал их только по тёмно-бурому меху. — Это место богов. Если зовут туда — дело плохо.

— Не было болезни, когда мы уходили, — прорычал вожак племени Улгех, подходя ближе. Айзек с сердитым возгласом поднял перед ним защитное поле.

— Стой! Этот зверь прилетел из заражённого лагеря. Кто его трогал? Только Джархин? Джархин, тебе придётся…

— Подожди, вождь Ардзаг, — Урджен, незаметно обогнувший барьер, смотрел на Джархина и «трилобита» на его руке сквозь связку перьев. — Я не вижу беды. И сон был хороший — песни и вкусная еда. Арра-ау!

Он повернулся к соплеменникам. Из толпы чёрных Джагулов уже выбирался кто-то в пернатой накидке.

— Хорошие сны, — скрипучим голосом подтвердил он, шумно принюхиваясь к Джархину и его «трилобиту». — Хороший запах. Зверь устал, но он чистый.

— У Дзуулов беда, — Урджен под ошалелым взглядом двух сарматов уже пробовал письмо на вкус. — И большая. Но нас не затронет. Никого из трёх племён. Говоришь, болеют и Кьюссы? Ну, пусть покажут, как боги их слышат!

Он запрокинул голову и издал насмешливый вой. Джагулы подхватили. Гедимин, не услышавший ничего смешного, угрюмо сузил глаза. «На Равнине ещё и эпидемия? Человеческие болезни нас не цепляли. А вот распространяется ли это на местные…»

— Урджен! — Вепуат, наконец придя в себя, хлопнул ладонью по лицевому щитку. — Ты что тянешь в рот⁈ Ты хоть знаешь, что там за болезнь? Она вообще лечится?

— Лечилась бы — не побежали бы к Кьюссам, — ответил вместо Урджена кто-то из «жёлтых» Джагулов. — Умели бы лечить Кьюссы — не закрыли бы ворота. Ты не тревожься, Урху. Сновидцы не лгут. Один мог бы, но не двое сразу.

Вепуат сердито фыркнул. Айзек, придержав его за плечо, махнул свободной рукой.

— Хеллуг! Джелег! Улгех! И вы, Урджен и Джархин, отдельно! Станет плохо, или тревожно, или неспокойно, — сразу ко мне! Зверь Ур-Дзуулов пусть ночует поодаль от других. Утром отпустите его и послание отдайте.

— А я бы отправил в карантин, — еле слышно пробормотал Вепуат, глядя вслед расходящимся Джагулам. Айзек пожал плечами.

— Боюсь, уже бесполезно. Только наблюдать — и ограничить контакты. Есть сведения о местных патогенах? Что могло настолько всех напугать?

Вепуат фыркнул.

— С местной-то медициной? Да что угодно, лишь бы заразное. Нет, ну ты видел⁈ Инфицированность определять на вкус… — он передёрнул плечами и оглянулся на потемневшие холмы. — А вот интересно — далеко отсюда до Урдзутту?

Из-под навесов над коптильнями донеслось радостное верещание. Через пару секунд наружу выскочил Бронн. Переговорщик от Скогнов отстал от него на секунду, но пищать начал первым.

— На Джагулов лёг мор? И на Кьюссов тоже? Что говорили про Джеру? Мор в Джере⁈ Боги Равнины с нами! — Скогн широко ухмыльнулся и взмахнул когтистыми руками. Лицо Айзека окаменело.

— В Джере мор, — ровным голосом подтвердил он. — По-видимому, болеют и Джагулы. Жди вестей из Синви. Жаль будет, если затронет и вас.

Скогн возмущённо взвизгнул.

— Вождь Айсиек! Когда такое было⁈

Огненный купол над сторожевым постом Сэта ярко вспыхнул. Из-под него — вслед за встревоженным Вепуатом — выбрался командир отряда.

— Было такое послание? — его жёлтая грива заметно покраснела. — Разговор и о Кьюссах? Аса’ан давно не говорит с Кьюссами. И они в дни ветра избегают его. Огонь не подвержен заразе. Если нас попросят о помощи — идти нам в Джеру?

Айзек мигнул.

— Идти, — ответил он, чуть помедлив. — Но быть осторожными. Предупреди все города — пусть избегают Кьюссов и Джагулов… если те сами не попросят о помощи.

Сэта неприятно ухмыльнулся.

— К огню редко ходят за лечением. Будь и ты осторожен, Равный Куэннам.

Он ушёл под купол. Свечение потускнело, но тут же вспыхнуло снова. Под холмом что-то громко заскрежетало, захрустел гравий. Издалека донёсся протяжный вой сигнальных дудок и костяной треск. Вепуат вздрогнул всем телом и схватил Гедимина за руку. Тот и мигнуть не успел, как его уже вытащили на край обрыва. За спиной выл на разные голоса потревоженный лагерь Джагулов. Потом загрохотали бубны и барабаны. Когда они замолкали, Гедимин снова слышал отдалённый вой — и источник звука постепенно приближался.

— Идут! — выдохнул Вепуат, вскидывая фонарь. Световое пятно скользнуло по дну ущелья, зацепив бронированную морду. К холму медленно, оглядываясь на каждый куст, подходил сааг-туул.

…Двум зверям еле хватило места между строениями. Гедимин к ним смог подойти далеко не сразу — их со всех сторон облепили Джагулы. Усталые звери ни на что не обращали внимания. «Не ранены,» — думал Гедимин, глядя на экран сигма-сканера. «Небольшое повреждение брони — тут, на лапе, и на спине. Грузовые отсеки… так, все защитные купола на месте. Если удар извне их не разрушил, значит, груз не зацепило.»

— Гедимин! — Вепуат, уже забравшийся на загривок сааг-туула, помахал двумя руками. — Ты разгружать их будешь? Сегодня или завтра? Давай сегодня! Освободим место, и Джагулы вернутся в свои отсеки.

— Я за механизмами, а ты ищи филка на подъёмник, — отозвался Гедимин, налегая на массивную крышку шахты. В груди потеплело. «По крайней мере, груз найден и доставлен. И животные тоже целы. Металлические детали готовы, дело за полимерами…»

27 день Лучей, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Пост принял, — Ансур, командир операторской смены, пожал Гедимину руку.

— Сегодня твэлы разогрелись, — Гедимин кивнул на ярко светящийся монитор. — Ещё безопасно. Станет неспокойно — сбрось управляющие, вреда не будет.

— Посмотрим, — кивнул Ансур, хотел было опуститься в кресло, но задержался. — Не знаешь, чего карлики такие довольные?

Гедимин пожал плечами.

— У Джагулов эпидемия.

Ансур хмыкнул.

— Есть чему порадоваться… Стой! У наших — тоже?

— Пока нет, — буркнул Гедимин, вспоминая, как Джагулы вчера облизывали письмо из заражённого стойбища. — Без защиты к ним не лезь!

— Да сдались они мне… — отмахнулся Ансур, разворачиваясь к монитору. — Хорошо, хоть из лагеря ушли. А то шагнуть было некуда…

…Плато, покинутое кочевниками, казалось пустым. Все три «передвижных лагеря» перебрались под холм. Гедимин с обрыва видел, как из-под приподнятых броневых пластин каждого зверя тянется дым — коптильни перенесли под панцирь, и они продолжали работу. Животные спокойно дремали — дымоотводы расположили так, чтобы не цеплять дыхальца и не тревожить их запахом гари.

— Какие стрельбы⁈ — раздался у дверей душевой возмущённый вопль. Следом кто-то недовольно забормотал. Летучий «трилобит», пришвартованный у ангара, приоткрыл глаза, увидел Гедимина, дёрнул хвостом и снова замер.

— Тренировки будут, — Кенен Гварза, выйдя из душевой, обернулся и повысил голос, — пока не начнёте попадать, куда надо! Хоть на свету, хоть наощупь!

Гедимин шагнул за угол. Гварза, сердито фыркнув, прошёл мимо. Вслед ему из душевой что-то пробормотали, но Гедимин слов не разобрал.

— Вам ли жаловаться на меткость? — из норы под душевой выглянул электрический ящер. — Если правда, что вы раньше не охотились — так до вас кому угодно далеко! Но я спрошу — где же вы тогда брали одежду?

Гедимин вздохнул.

— Долго рассказывать. Не видел Вепуата?

— Урху? — переспросил ящер. — Она с Арцаком в доме-повозке. Подняла его, ещё ветер не сменился. Волнуется.

Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Из-за чего — не сказали? — он вспомнил вчерашнее письмо, и ему стало не по себе. — Ничего там не было про эпиде… про мор?

— Даже и про Джагулов не было, — отозвался ящер, уползая в нору. Гедимин развернулся к бронеходу. «Вепуат поднял Айзека ещё ночью, до смены суток…» — он посмотрел на задраенный люк и шагнул на трап. «Кажется, это важно.»

На столе Вепуата лежал обрубок синеватой кости. Оба сармата сидели поодаль, что-то разглядывая на экране сигма-сканера.

— Почкование, — услышал Гедимин громкий шёпот Вепуата. — Похоже, мелкие колонии спор не образуют. Или это — дело сезонное. Но почкуются они непрерывно. Был бы субстрат.

— А воду поглощает вот этот мох… — задумчиво сказал Айзек, глядя на экран. — И непохоже, что он привычен к засухе.

Вепуат громко фыркнул.

— Они все очень нежные. Любят влагу и тепло. И без таких вот укрытий давно бы вымерли. Если сделать подогреваемые кассеты с субстратом…

— Вопрос ещё и в субстрате, — Айзек качнул головой. — Согласится ли оно питаться камнями? Что-то ведь заставило его заселиться именно в кость.

— Удобное укрытие, — Вепуат пожал плечами. — Внутри кости уж точно металлом не польёт. И до минус ста не промёрзнешь. Мне кажется, они не из привередливых.

— Не симбионты ли они с этим мхом… — пробормотал Айзек, приглядываясь к изображению. — И насколько это необходимо…

Вепуат снова пожал плечами.

— По-моему — случайные соседи. Как и всё остальное, что туда залезло. Надо проверять, Айзек. Болтать-то можно долго.

Айзек кивнул и поднялся из-за стола.

— Бери образцы. Двадцать — мне, с остальными работай сам. А сейчас — позови Кифа и Уттунри. Пусть посмотрят. Вдруг опознают.

Вепуат метнулся к двери, едва не налетев на Гедимина. Тот озадаченно посмотрел ему вслед.

— Зачем пришёл? — спросил Айзек. — Что-то с реактором? С Джагулами?

— Я их не проверял, — буркнул Гедимин. — Зачем прибежал Вепуат? Кто-то заболел?

Айзек едва заметно ухмыльнулся.

— Всем не по себе… Нет, пока никто. Вепуат нашёл интересные образцы. Возможно, аналог кислородного генератора.

Гедимин мигнул.

— Аналог?..

…Разглядеть эти организмы без помощи Айзека Гедимин смог бы, но найти в них что-то особенное — уже вряд ли. Миниатюрные лепёшки, слепленные из множества продолговатых пузырьков с устьицами, глубоко въелись в кость. Из прогрызенных углублений сочилась вода, по капле стекая в соседние полости — к моховым зарослям. Устьица открывались и закрывались попеременно, выбрасывая наружу дыхательный газ. Пузырьковых колоний было много, некоторые разрослись до пяти сантиметров в поперечнике. По размеру можно было отследить, как они постепенно продвигались вдоль кости, въедаясь в субстрат. Гедимин покосился на свою руку и едва заметно поёжился.

— А мы проверим, — сказал Айзек, будто прочитав его мысли. — Пара добровольцев, контролируемое заражение… Не думаю, что в нас этой штуке удобно будет жить. Если она даже эшку-тэй и сааг-туулов не заражает…

За приоткрытым люком что-то затрещало. Вепуат ввалился в отсек, подталкивая перед собой Бронна. Следом, сложив перепонки, юркнул электрический ящер.

— Покажу одну вещь. Кто видел — сразу говорите, — предупредил он, разворачивая обрубок кости торцом к пришельцам. Защитное поле стало прозрачным. Луч фонаря осветил шевелящийся мох и спины «мокриц».

— Вон те тёмно-зелёные лепёшки. Что это?

Тик-Кифахси, привстав на средних лапах, заглянул внутрь кости и издал короткий трескучий звук.

— Это? Обычный влажник. Не знаю, на кой он вам. Но в дни Жизни держите Тикса от него подальше. Потом убьётесь ему полости промывать.

Он шагнул в сторону и брезгливо отряхнул лапы и утёр морду. Сарматы переглянулись.

— Значит, заражённого влажником можно вылечить? — спросил Вепуат. Ящер встряхнулся, разбрасывая трескучие разряды.

— Вылечить, как же! Каждый месяц промывка, и авось не сдохнет. Влажник из полостей огнём не выжжешь. Въедается намертво. Что, всё? Я пошёл.

Он снова отряхнул лапы и шмыгнул за дверь. Бронн оглянулся на него и опять уставился на обитателей кости.

— Что за влажник, я не знаю. Но сад у тебя чудной, — сказал он Вепуату, смущённо ухмыляясь сквозь пальцы. — Чуть похолодает — вымерзнет. Ты бы лучше дерево изнутри выдолбил и туда это всё посадил.

— Дело говоришь, — согласился Вепуат. — Иди пока. Я подойду, как посветлеет. Сейчас — другие дела.

Через пару секунд в отсеке остались только сарматы. Вепуат оглянулся на Айзека и развёл руками.

— Хотя бы название самим не выдумывать. Ты какие опыты будешь ставить?

Гедимин незаметно выбрался из отсека и закрыл за собой шлюз. «Кислородный генератор. Из потенциально заразной флоры. Чем только биологи ни занимаются…»

С обрыва донёсся протяжный вой.

— Вождь Ваардзаг! Я — Джелег. Дай мне говорить!

— Улгех хотят говорить тоже, — отозвался другой Джагул. Оба стояли на загривках своих зверей, улёгшихся под обрывом. Сверху на них настороженно смотрел Кенен Гварза.

— Говорите, но по очереди. Ты, Джелег, первый, — разрешил он. Гедимин чуть сощурился, но любопытство оказалось сильнее — он незаметно подошёл почти вплотную.

— Джелег уже месяц под рукой Пламени, — Джагул угрюмо оскалился. — Вы с Геджером видите — мы держим слово. Мы — племя Пламени. Когда оно отметит нас своим знаком?

— И мы, Улгех, склонились перед жрецами Пламени, — проворчал второй. — Наш зверь теперь ваш. Дай нам свой знак, вождь Ваардзаг. Свой знак и свой цвет. Мы держим слово не хуже Хеллугов.

Гедимин оглянулся на «восточный» обрыв. «Хеллуги вроде никуда не уехали. Но почему-то молчат. В другой день давно бы высказались. Не дожидаясь упоминания. А тут… Спят, что ли, перед охотой?»

— Что там, Кенен? Проблемы? — спросил, подойдя к обрыву, Айзек. — Джелег! Улгех! О чём спор?

Оба Джагула недовольно оскалились.

— Уже месяц, как мы под твоей рукой. До сих пор наши звери не отмечены, — прорычал «чёрный». — Мы подвели тебя? Хоть раз нарушили слово? Скажи уже, чтобы Джелег слышали!

Айзек негромко хмыкнул.

— Ты говоришь об отметке Пламени? Такой же, как у племени Хеллуг? Что ж, это можно. Отметь своего зверя по образцу Хеллуг. Пусть все видят, что Джелег и Улгех — племена священного Пламени.

Из-под обрыва донёсся радостный вой. Гедимин, стараясь не шуметь, попятился к бронеходу. «Куда там Вепуат закинул трафареты?.. А, без них обойдутся. Они всё время рисуют на своих зверях. Знают, что и как там расчертить.»

— Хеллуг получили оружие, когда за нас сразились, — услышал он, уже отходя от машины. — А вы заберёте только ножи.

«Вот же у Айзека память на традиции…» — вяло удивился Гедимин, сворачивая к горячему цеху. «Так, червяков чистить ещё рано. Пойду проверю, как дела у Альгота. Может, поддон погнулся, или котёл распаялся.»

За приоткрытой дверью барака кто-то сердито фыркнул.

— Я же записывался в охотники!

— Охотник из тебя, как из Гедимина шпион, — отозвался другой — судя по голосу, кто-то из Старших сарматов. — Вперёд, за стебельками! Резак не забудь.

Филк, отправляемый за стебельками, фыркнул ещё громче.

— Спасибо, что не каменный!

— Да пожалуйста, — отозвался нарядчик-Старший. — И ты держи резак. А тебе — ещё рогатка. А ты куда? Ты собираешь семена. Тут резак не нужен.

Гедимин, покачав головой, тихо закрыл за собой дверь. «Стебельки, семена, медузы, червяки… Чего мне в литейнях не сиделось⁈ Скорее бы Альгот занялся полимерами. Композиты собирать — и то приятнее!»

…Вепуат, пробегая мимо груды дохлой фауны, что-то зачерпнул из неё на ходу и умчался. Гедимин только и успел мигнуть ему вслед. Тут же перед носом шмякнулась стопка расплющенных кожистых медуз, и её присыпало хитиновой мелюзгой. Гедимин сгрёб верхний слой и принялся вскрывать панцири. Гравий под грудой добычи уже сцементировался от жидкой органики. «Интересно, что ни один падальщик до сих пор не приполз,» — подумал Гедимин, покосившись на тёмный липкий пласт. «Это место вонять должно на всю округу.»

— Зря ты так кидаешь, — один из филков-чистильщиков покосился на другого, бросившего тушку на гравий. — Там Би-плазму не лили. Сейчас из-под камней как вылезет клешня…

Филк без единого слова переложил тушку на уже испачканный гравий. Гедимин беззвучно хмыкнул. «Вот оно что. Би-плазма. Её запаха даже падальщики не переносят. Знать бы ещё, что в ней может неприятно пахнуть. Би-плазма как Би-плазма…»

На руку упал красный отсвет. Филк, сидящий рядом, растерянно хмыкнул и повернулся на «восток». Над сторожевым постом Сэта поднялся столб красного огня. Со всех сторон заклекотали «гражданские сирены». Гедимин выронил червяка и выпрямился во весь рост.

— Ага, тебя нам и надо, — из-за огненной стены выглянул Айзек. Напуганным он не выглядел.

Гедимин, вопросительно хмыкнув, обогнул красную стену. По ту её сторону, по колено в портале, стоял кто-то из сэтских вождей. С ним пришли двое в кованых панцирях; ещё двое, одетые попроще, с трудом удерживали длинные тюки.

— Аса’ан приветствует могущественное Пламя, — вождь наклонил голову. — И вновь благодарит за все его дары. Аса’ан удивлён недоверием — но ты, мастер Хеттийиррн, в своём праве. Пусть эти приношения смягчат тебя. Это малая часть — доказательство нашей честности.

Двое Сэта поставили перед ошалело мигающим Гедимином свои тюки. За распущенными ремешками блеснули плоские кожистые тушки — множество выпотрошенных «медуз».

— Мы не сомневаемся в вашей честности, — сказал Айзек, предостерегающе взглянув на Гедимина. — И благодарны за приношения. Да не остынет огонь Аса’ана!

— Угу, — успел буркнуть Гедимин, прежде чем Сэта исчезли в портале. Красное пламя, не успев погаснуть, разгорелось с новой силой — кто-то ещё хотел выйти на связь.

… — Да не остынет огонь Хафси!

Последнюю фразу Гедимин успел повторить за Айзеком, свободной рукой вдавливая в гравий очередной длинный тюк — ёмкости с кривым дном никак не хотели стоять ровно. Айзек хмыкнул.

— Ты их не прикапывай. Сколько тут? Три сотни шкурок… ну, и сушёная лимфа, — он тронул скрученные тёмные полосы. — Её сразу к Альготу. А шкурки неси к котлам.

… — А? — главный химик растерянно взглянул на высушенное сырьё. — Хм… А сеш? Сеш они прислали?

— Варится, — отозвался Гедимин, складывая сушёные полосы на поддон. — Там триста шкурок.

Альгот широко ухмыльнулся.

— Ну наконец-то! — он повернулся к лаборантам. Те отчего-то помрачнели. Альгот ухмыльнулся ещё шире.

— Отвыкли от работы? Сегодня вечер у нас будет плотно занят. Сходи, предупреди Магнарда. Сырьё ему будет, пусть шьёт. Чем скорее мы со всем этим разделаемся… — он оглянулся на Гедимина и махнул рукой. — Ты пока иди. Завтрашнее сырьё уже пойдёт тебе. Могу с утра уступить свою кастрюлю. Ты же начнёшь… со специфических составов?

— Да какие там… — пробормотал Гедимин, с трудом выныривая из размышлений о присадках для гзеша. «Сначала — жгуты для системы управления. И катушки. Все реакторные катушки. А потом — уплотнители. Центнеры уплотнителей. Если у Сэта и у Скогнов охота будет удачной, нам даже хватит сырья. Недёшево мы продали педальную прялку. Надеюсь, из неё-то оружие никто не сделает?»

…По пальцам потянуло сквозняком. Филки зашевелились, оглядываясь на «запад». Гедимин успел увидеть, как туун-шу, растопырив крылья, плавно снижается; потом обзор заслонила передвижная лаборатория.

— Ну вот, — филк, разделывающий крупную тушу, тяжело вздохнул. — Ещё тонна работы.

Через пару минут из-за лаборатории показался Вепуат. На плечах он держал длинные костяные шесты. С каждого их конца свисал десяток туш, и хвосты волочились по камням. Вепуат сбросил груз перед чистильщиками, шумно выдохнул и повернулся к подбежавшему ящеру. Сармат, даже нагруженный, сильно обогнал рептилию — Тик-Кифахси только-только с ним поравнялся.

— Значит, из-за диких сородичей он бы так не тревожился?

— Я не сказал — дикие, не дикие, — по шипам ящера пробежала трескучая искра. — Я сказал — очень низко летят. Туун-шу так близко к земле не спускаются. Не любят.

Вепуат озадаченно хмыкнул.

— Гедимин! Ты как думаешь…

Из-под обрыва донёсся пронзительный вой сигнальных труб и грохот ломаемых скал. Тут же на крыше прядильного цеха забулькала сирена.

— Sata! — крикнул Айзек, выходя из ангара. — Гедимин, Вепуат, оба сюда! Пока не стрелять!

Из-за притихших холмов под ритмичный свист и бульканье медленно выплывала эскадрилья туун-шу. Тёмные панцири «трилобитов» были разрисованы яркими зигзагами. Из спинных люков высовывались шесты с пучками цветных лент. Над соседним плато эскадрилья замедлила полёт. Два «крейсера» замерли, третий, развернувшись бортом к Сарматскому холму, облетел их по кругу и встал впереди. Шесты поднялись выше. Кто-то невидимый замахал ими, привлекая внимание. Вепуат взглянул на сигма-сканер и ошалело мигнул.

— Кьюссы!

Айзек толкнул Гедимина в бок, заставив его уронить сфалт обратно в наспинные крепления.

— Погоди! Вепуат, оружие?

— На виду ничего нет, — отозвался разведчик. — Но внутри что-то фонит.

Свечение сбоку от сарматов стало ярче и краснее.

— Кьюссы показывают, что пришли с миром, — прошелестел командир Сэта. — Но будь осторожен, вождь Айсек.

— Смотрите за округой, — тихо сказал ему Айзек. — Чтобы сбоку никто не подобрался.

Он шагнул вперёд, приподнимая руку в приветственном жесте. Защитное поле перед ним расступилось, образуя узкую арку.

— Кто вторгается в город Пламени?

Кажется, он применил динамики — Гедимин даже вздрогнул от неожиданной громкости. Под панцирями эскадрильи что-то зашуршало. Щелчки стихли. Из-под «крышки люка» появилась пустая светло-серая ладонь с короткими загнутыми когтями и множеством колец.

— Никакого вторжения, о жрец Пламени, — донеслось из-под брони. — Лишь почтительный разговор. Я, Акхайен из Джеры, прошу принять нас как мирных посланцев.

Вепуат еле слышно фыркнул.

— Оч-чень интересно…

— Что ж, Элидген не нападает первым, — пожал плечами Айзек. — Я, Айзек Норд, тебя слушаю.

Когтистые пальцы вцепились в край «люка». Из-под брони высунулась голова в странной костяной шапке. По краям ажурного обруча торчали направленные кверху зубы, как будто Кьюсс надел вместо шлема чьи-то челюсти. Из-под шапки свисали пёстрые пучки длинной шерсти. Кьюсс огляделся и выбрался целиком. Цацек на его одежде было много — все чёткой геометрической формы, в основном из металла и камня.

— Смотри! — прошептал Вепуат, толкнув Гедимина в бок. — Красная бляха!

Сармат пригляделся и изумлённо мигнул. На груди Кьюсса тускло блестел медальон из тёмно-красного стекла. Это определённо было стекло, а не отшлифованный спил кристалла — и сквозь него слегка просвечивала серебристая вышивка.

«Стекло. Тёмно-красное. Что за пигмент?» — промелькнуло в мозгу Гедимина. Вепуат снова толкнул его в бок и громко шикнул — Кьюсс наконец перестал рассматривать сарматов и что-то за их спиной и заговорил.

— Мы в Джере наслышаны о вашем миролюбии, — он слегка наклонил голову. — Так же и мы избегаем вражды и кровопролитий. Однако мы слышали о несчастных, всё-таки навлёкших на себя вашу ярость. Джагулы! Кочевники всегда глухи к мудрым речам. Та нелепая война… Только Джагулы могли додуматься — напасть на божественное Пламя! Наши посланцы пытались удержать их от святотатства. Они не преуспели, и теперь Джера просит за это прощения. Да умерит священное Пламя свой гнев!

Он сложил руки в странном жесте и наклонил голову ещё ниже. Вепуат сдавленно хрюкнул.

— Нет, ну ты слышал? — прошептал он, мелко дрожа плечами. Гедимин, угрюмо щурясь, покосился на невозмутимого Айзека. «Стало быть, удерживали от святотатства… Интересно, на всей Равнине хоть кто-то этому поверил бы?»

— Вот для чего Джера прислала своих воинов, — ровным голосом проговорил Айзек. — Прощение? Что-то я не вижу привезённых тобой даров. А ведь я когда ещё предупреждал — без подношений Кьюссам дорога в город Пламени заказана!

Гедимин попытался повторить про себя последнюю фразу, но запутался на второй трети. Уши Кьюсса под костяной короной дрогнули, прижимаясь к голове.

— Джера поднесла Пламени крылатого зверя туун-шу, — отозвался он. — Даже двух. И жизнь боевого мага впридачу. Он был не из худших — вполне достойная жертва. Но речь не об этом, о жрец Пламени. Мы не просим пустить нас в твой город. Мы просим только о милосердии — и не для себя.

Гедимин покосился на Вепуата и отодвинулся — тот снова потянулся толкнуть его в бок, но не достал. Айзек еле слышно хмыкнул.

— Говори, — сказал он, прервав затянувшееся молчание.

— Благодарю, — Кьюсс наклонил голову. — Кочевники навлекли на себя гнев священного Пламени. Кто-то из них был сожжён огнём. Тех же, кто выжил, сейчас выжигает чёрный огонь болезни. Мор накрыл племена от края до края. Каждое из них сейчас взывает к богам. Мы, жрецы, видим в этом вашу руку. Вы, несомненно, в своём праве убить каждого Джагула. Они дики и свирепы, нам, мирным народам, трудно с ними. Джера лишь говорит — может быть, божественное Пламя смягчится? Отведёт болезнь хотя бы от племён, не приближавшихся к его городу? Они готовы обходить его стороной, пока Равнина не свернётся, как свиток. Я привёз подношения от их племён — хорошую церу, угодную Пламени, вечный лёд и рална-камень.

Он вытащил из «люка» шест, украшенный лентами. На другом конце длинной кости висели обтянутые кожей трубки. Одна из них была до половины покрыта инеем.

— Положи подношения наземь, — сказал Айзек, быстро оглянувшись на Гедимина и тронув запястье. Сармат покосился на сигма-сканер. «А он не врёт. Там действительно цера, ледяные камни и те странные силикатные бактерии. Ничего другого я не вижу.»

— Значит, Джагулы просят спасти их от мора? — голос Айзека остался ровным. — Нечасто такое бывает. Как же страшна та болезнь, что они забыли о гордости?

Кьюсс сложил руки в странном жесте.

— Её имя — мор горькой воды. Она убивает, измучив. Делает каждое питьё и пищу горькими — а затем выжимает кровь из утробы, пока внутренности не вытекут вместе с ней. Нас призвали говорить с богами в Урдзутту. Мы видели множество больных и мёртвых. Стражи ворот Ук-кута не успевают раздирать их тела. Боги молчат, и знаки указывают на вас. Джера просит о снисхождении. Даже свирепые дикари не заслужили таких мучений.

Он прикрыл морду растопыренными пальцами. Вепуат еле слышно выругался.

— Гемор…

— Цыц, — донеслось из-под шлема Айзека. — Скажи, Акхайен из Джеры, много ли больных в вашем городе?

Пальцы посланника едва заметно дрогнули.

— Гнев Пламени не коснулся Джеры, — отозвался он, не отнимая рук от лица. — Ведь для этого не было причин. Но Джера не могла остаться глухой к мольбам кочевников. Всё-таки много лет мы пытались умиротворить их…

— Как благородно с вашей стороны, — сказал Айзек, и Гедимин прикусил язык, чтобы не рассмеяться. — В Элидгене тоже нет больных. И среди наших Джагулов их нет. С чего вы связали мор горькой воды с нами?

— Таковы знаки, — отозвался Джагул, наконец убрав от лица руки. — Перья, камни и сны говорят об одном. Что в Джере, что в Урдзутту. От огня, заключённого в чёрный тростник, зеленеет и стынет вода. Джера ничего для себя не просит. Но если бы божественное Пламя снизошло к Джагулам…

Он низко наклонился, почти свернувшись в клубок. Гедимин и Вепуат переглянулись.

— Пламя не касалось вашей воды, — холодно сказал Айзек. — Но мор, затронувший все племена… Скажи, они все перед этим кочевали вместе? Пили из одной реки?

— В дни Воздуха Джагулы не кочуют вместе, — угрюмо ответил Кьюсс; Гедимину показалось, что в его глазах мелькнуло удивление. — Если сбиться толпой, охота не будет удачной. Мор накрыл их там, где они были. Сразу, как подул новый ветер. Я — только посланник доброй воли. Вожди и сновидцы Джагулов рассказали бы тебе больше. Я не смею указывать, моя просьба — только о милосердии.

Он снова склонился перед Айзеком. Сарматы переглянулись. Гедимин покосился на «запад», — реакторного купола было не видно за огненным постом и зданием ткацкого цеха. «Разбросанные по всей Равнине кочевники заразились одновременно… Реактор герметичен. Даже водоносные полости под плато ещё не „светятся“. Тем более — реки. Даже если что-то может протечь сквозь скалу за сотни километров… Да тут даже фон не сильно повысился бы! Это Равнина, она вся светится…»

— Пламя обдумает твои слова, — сказал Айзек, прервав затянувшееся молчание. — Не в наших обычаях убивать невиновных. Возвращайся в Урдзутту.

Кьюсс выпрямился.

— Пламя и его жрецы милосердны, — ровным голосом сказал он. — Летучие звери Джеры будут ждать. Без них трудно будет вам найти короткий путь в Урдзутту.

Сарматы переглянулись. «Даже так? Их там всерьёз прижало…» — Гедимин покосился на сигма-сканер, выискивая подозрительные детали. Прибор ничего странного не показывал.

— Жди на дальних холмах, — отозвался Айзек. — Чтобы твоим зверям не пострадать, когда идёт охота.

— Звери лягут на холм со стеной из деревьев, — Кьюсс указал шестом куда-то вдаль. — И отзовутся, едва запоёт раковина со множеством ртов. Могущество Пламени да преумножится!

Он нырнул в «люк». Эскадрилья туун-шу, медленно развернувшись, поплыла к дальнему холму. Айзек закрыл проём в защитном поле и оглянулся на сарматов.

— А за камешками надо бы сходить, — пробормотал Вепуат, глядя в землю. Его глаза потемнели. Айзек качнул головой.

— Охотники подберут. Вепуат, ты биолог. Джагулы могли чем-то заразиться от нас?

Вепуат фыркнул.

— Тогда сначала накрыло бы Хеллугов. А потом — Джелегов с Улгехами. У них была куча раненых, иммунитет ни к чёрту, — и ни одного больного. Думаешь, я ещё вчера не проверил? Ни у кого внутренности не растворяются.

— Атомщик, — Айзек повернулся к Гедимину. — Твои реакторы теряли герметичность? Могла быть утечка… всё равно, чего?

Сармат качнул головой.

— Если что-то из нашего так опасно… — он оглянулся на сааг-туула, медленно бредущего вдоль холма. — Кого-то на другом краю Равнины зацепило, а живущих прямо тут — нет? Бред какой-то.

— Мн-да… — Айзек, потерев респиратор, повернулся к огненному посту. — Сэта что-нибудь слышали о болезни горькой воды? Вызывает горечь во рту и внутренние кровотечения. Часто тут такое бывает?

— Никто из Сэта о таком не слышал, — отозвался командир. — Есть болезни, от которых течёт кровь. Но горькая вода…

— Пойду спрошу у Броннов, — сказал Вепуат. — Айзек! Нам, похоже, придётся ехать в Урдзутту.

…Ещё одна проверка реакторного бункера, как Гедимин и ожидал, ничего не дала. Протекать там было нечему. Сармат проверил и водоносную линзу под душевой — и снова убедился, что «асбест» там не плавает, а фон — не выше, чем повсюду на плато. Теперь он сидел у горки добычи, снимая панцири с червяков, и угрюмо щурился. «Чушь. Даже если бы мы все реакторы повзрывали — всю Равнину не накрыло бы. А если всё-таки биологическое заражение? Почему тогда не задело местных Джагулов? Даже те, кого Вепуат лечил, кто ел нашу пищу, — даже они здоровы…»

Он на секунду задумался — что-то шевельнулось в глубине памяти, что-то, связанное как раз с пищей сарматов. «Они ведь что-то несли про вкус воды. Если бы я ещё помнил, что…»

— Кет! — хмурый Гварза выглянул из лаборатории. — Хватит дурью маяться. Иди сюда.

…В отсеке было тесно. Кроме четверых сарматов в тяжёлой броне, там собрались трое Джагульских вожаков, электрический ящер и по паре Броннов и Скогнов.

— Вам туда ехать уж точно не надо, — говорил Айзек, обращаясь к Джагулам. — Урджен, твои рассуждения я слышал. Не надо.

Урджен сердито ощерился.

— А я не уверен, что туда надо нам, — отозвался угрюмый Гварза. — И что всё это не ловушка. Откуда мы знаем, что вообще есть эпидемия? Из слов Кьюсса да из странного письма?

— Письмо от Ур-Дзуулов. Я держал его в руках, — прорычал Урджен.

— Даже если эпидемия есть… — Айзек, не договорив, тяжело вздохнул. — А, что проку. Вепуат уже готов к старту.

Вепуат возмущённо фыркнул.

— Если там что-то серьёзное, мы должны знать. Если болезнь мутирует и доберётся до нас, хотя бы разберёмся заранее, как лечить. За что вообще хвататься. Опыты лучше ставить на чужаках. Что, не так?

— Если это ловушка — ты как собираешься отбиваться? — спросил Гварза. — Я бы ещё понял, услышав такое от Кета, у него хотя бы…

— Я с Вепуатом, — буркнул Гедимин. — Поедем вдвоём. Вепуат, ты ещё своих «трилобитов» возьми. Будем держать с Айзеком связь. Только их дезинфицировать как-то надо…

Айзек мигнул.

— Значит, два ключевых специалиста… — не договорив, он махнул рукой. — Кенен! Вот обязательно было его провоцировать⁈

Гварза издал невесёлый смешок.

— Я-то здесь при чём⁈

— Мы выберемся, — сказал Вепуат. — А будет тяжело — позовём Сэта. Их и дезинфицировать не надо.

— Зверь Хеллуг будет ждать вас у стойбища, — проворчал Урджен. — Мы не уйдём, пока вы не вернётесь.

Вепуат досадливо поморщился.

— Урджен! Не надо вашего зверя. Занимайтесь охотой. Мы полетим на туун-шу. Я, Гедимин и… Уттунри, ты с нами?

— К Джагулам? — Бронн поёжился и прижал уши.

— Вот его туда точно не надо, — сказал Гварза. — Лишняя проблема — и уязвимость. Быть может, Тик-Кифахси…

По шипам ящера пробежала искра. Вряд ли он понял что-то, кроме собственного имени, но сразу насторожился.

— Не надо, — буркнул Вепуат. — Сами справимся. Тикс уже ко мне привык.

— Оружие проверите перед вылетом, — Гварза обвёл сарматов тяжёлым взглядом. — Скафандры не снимать! С чужаками общаться сквозь защитное поле! Дозиметрия, сканирование и дезинфекция!

— По одному никуда не ходить, — сказал Айзек, поднимаясь из-за стола. — Гедимин! Пока Вепуат работает, тебе придётся следить за округой. Малейшее подозрение — сразу под купол. Беспричинной стрельбы лучше бы избежать, но…

Он поморщился.

— Оружие держи наготове. За местными в одиночку никуда не ходить! Вепуат, это и тебя касается.

— Слышал уже, — буркнул сармат. — Ты бы лучше кювет нам дал. И дезинфектанта побольше. Когда вылетаем? С утра?

Гварза тяжело вздохнул.

— На что только ни пойдёшь, лишь бы не работать… Своих вещей чужакам в руки не давать! Особенно — Кьюссам.

— И ещё насчёт Кьюссов… — Айзек потянулся было в ящик за кюветами, но остановил руку и повернулся к сарматам. — Для себя они помощи не просили. И пока не попросят официально и не признают, что их там не случайно зацепило — помогать не лезьте. Умиротворяют они… Миротворцы, яд-дро Юпитера…

— Хоть один дурак мог бы ему поверить? — еле слышно пробормотал Гедимин. Айзек криво ухмыльнулся.

— Мы мало знаем о местных традициях. Возможно, раньше такое глупое враньё срабатывало. В любом случае — будь осторожен. Что там у Кьюссов на уме, и предупреждены ли Джагулы, что вы прилетели с миром, — одним местным богам известно.

…Цера, высыпанная в чёрную колбу, светилась всё ещё ярко, даже сквозь тёмные стенки.

— Хорошая, — ухмыльнулся Вепуат. — В этом Кьюссы не обманули.

Гедимин едва заметно поморщился.

— Уверен, что нам надо лететь?

Вепуат молча кивнул.

28 день Огня, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Воды, небесный остров

— Ага! Быстро они распушились, — ухмыльнулся Вепуат. Он устроился на полу рядом с батареями кассет; сквозь прозрачные перегородки просвечивали кюветы, цветные камешки внутри них и тёмно-зелёные пятна, расползшиеся по камням. Вепуат выводил на экран вчерашние снимки, сравнивал с новыми и довольно хмыкал. Гедимин, заглядывающий через плечо, в микробиологию не вникал, но даже ему было заметно, как зелёные комки, ещё недавно плотные и почти сферические, расплющились и расползлись по субстрату. Ил, глину и органическую подложку они освоили за одну ночь — от края до края кюветы пульсировала дышащая сетка. Отдельные пузырьки уже начали почковаться. В кюветах с рыхлым или пористым субстратом тоже было много зелени — она расползлась, укоренившись в порах. На плотных минералах колонии чуть расширились и пустили тонкие нити. Комки, уложенные на металл и стекло, остались плотными и круглыми и даже уменьшились.

— Ага, с субстратом понятно, — Вепуат прикрыл батарею непрозрачной заслонкой и передвинулся к соседней. — Посмотрим, как они любят нагрев.

Гедимин покосился на термодатчики. «Плюс пятьдесят? По местным меркам это и нагревом-то не считается. Было бы плюс пятьсот… Не, оборудование Айзека на такое не рассчитано.»

— Ты тут надолго? — спросил он, выждав пару секунд. Вепуат недовольно поморщился.

— Насколько надо. Ты иди, сдавай дела. Я тебя найду.

«Было бы что сдавать…» — Гедимин уже в который раз проверил запасы троса, анкеров и крючьев. Ему было неспокойно. «В крайнем случае, что-то можно сковать из подручного материала. Рэссена тут выпадает повсюду, с рудой проблем не будет. Что ещё может пригодиться? Сырой кровяной камень? У нас-то есть — но у Джагулов, наверное, есть свои, настроенные. И если они не сработали…»

…Альгот пробежал взглядом расчерченный листок, заглянул на его оборот и кивнул.

— Ага, ясно. Это весь запас сырья? — он покачал на ладони плотно закрытую колбу. Гедимин поморщился, но кивнул.

— Если только тебе не попадались такие плёнки, — он показал экран сигма-сканера. Тяж, реагирующий на излучение, был заснят крупным планом и сохранён вместе со сканом внутренней структуры и крупными изображениями молекул-«крючков» в разных состояниях.

— Не видел, — Альгот покачал головой. — А я всё любопытное отдаю на микросканирование. Возможно, это прикреплённая форма и в массовых вылетах не участвует.

«Прикреплённая…» — Гедимин вспомнил останки рухнувшего «астероида» и запоздало выругал себя. «Вот что надо было искать, а не в костях ковыряться!» Потом он вспомнил, что сделал немало сканов, и такое ценное сырьё не проглядел бы. Это его немного успокоило.

— Если попадутся — ты узнаешь первым, — заверил помрачневшего сармата Альгот, подойдя к двери. За воротами цеха уже переругивались филки — выясняли, кто будет разделывать мелкую фауну, и кто вчера некачественно обработал две шкуры. Со шкурами разобрались быстро; тоскливые вопли про «потрошение червяков» Гедимин слушал ещё секунд пятнадцать, пока на спорящих не прикрикнул кто-то из Старших сарматов. Голос был незнакомый, — явно не Айзек или Гварза и даже не Эгнаций.

— Альгот, — вполголоса спросил Гедимин, — а зачем тебе червяки-то?

— Дубильная смесь, — коротко ответил химик. — Скорняки её не опознали? До сих пор? Ну вот и ладно. Здесь шкуры натирают смесью внутренних органов. Представляю наших спецов за такой работой!

Он сдержанно хмыкнул и ушёл в ангар. Гедимин обогнул стоянку чистильщиков и под их сердитое шипение направился к «посадочной площадке». Там трещали щитки и разряды — живой дирижабль готовили к отлёту. В нескольких метрах от него на холмике гравия расстелили белую шкуру. На ней лежали цветные камешки, ракушки и семена. Рядом сидел Вепуат и внимательно смотрел, как Джагул перекладывает по шкуре «фишки». Ещё двое вооружённых кочевников стояли неподалёку. Вид у всех троих был угрюмый.

— Ага, всё ясно, — Вепуат заснял «фишки» в последний раз и выключил сигма-сканер. — Запомнил. Если что, не заблужусь.

Джагул коротко рыкнул и сгрёб камни в мешок.

— Возьми. Отнесёт далеко в сторону — проложишь свою дорогу. Все случаи не предскажешь.

— Не надо, Урджен, — Вепуат отвёл его руку. — Всё равно я не умею ими пользоваться. Лучше скажи — что там, по-твоему, могло случиться? Со всеми племенами сразу?

Джагулы переглянулись и глухо зарычали.

— Кто-то разозлил богов, — мрачно сказал Урджен. — Вернее всего — открывающих ворота. И разозлил сильно. Вовремя мы ушли под руку Пламени. Вы, Равные Куэннам, умеете ладить с богами.

Гедимин беззвучно хмыкнул. «Ну что, Вепуат? Полезная информация?»

— Разозлил богов… — задумчиво протянул Вепуат. — Досадный случай… Значит, никаких снов об эпидемии у тебя не было? А о недовольных богах?

Урджен оскалился.

— Мы их не злили — с чего им нам сниться⁈ Не наша беда. Идёшь в Урдзутту. Это место ясных снов. Если племенам не сказали, мне скажут столько же. Слушай сам.

— Жертвы, — прорычал другой Джагул — и только теперь Гедимин заметил, что мех у него чёрный, не протравленный пигментами, а у другого — грязно-желтоватый. — Смотри на жертвенники. Если над ними падальщики — боги злы.

— Это и так все знают, — огрызнулся Урджен. — Урху! Возьми с собой воинов Хеллуг. Одной тебе будет трудно.

— Как-нибудь справлюсь, — Вепуат с кривой ухмылкой поднялся на ноги. — И Гедимин поможет. Гедимин! Вот, возьми себе копию карты. Заучи её на всякий случай. Урджен нашим приборам не доверяет.

— Я этого не говорил, — проворчал Джагул. Он уже выпрямился и теперь, собрав в ладонь десяток подвесок с перьями, смотрел сквозь них на сарматов. Через пару секунд он выронил подвески и, резко развернувшись, пошёл к тропе. Вепуат оглянулся на Гедимина и пожал плечами.

— Ничего определённого он не чует. Лететь не отговаривал… ну, только просил следить за Кьюссами во все глаза.

— Дельный совет, — буркнул Гедимин, покосившись на сигма-сканер. «Вот этим я в дороге и займусь.»

…На «восточной» окраине выла раковина со множеством устьев — кто-то из филков усердно дул в неё. Гедимин подтянулся на выступах панциря, стараясь не наступать на крылья, и забрался «трилобиту» на спину. Тот качнулся, выравнивая раздутое туловище. Вепуат, обходя открытые спинные «люки», проверял запасы — бурдюки с водой и связки полусырой дичи в пузырях защитного поля.

— Может, его ещё покормить? — спросил он, наклонившись с «борта». Тик-Кифахси, устроившийся на крыше душевой, пропустил по шипам трескучий разряд.

— Он у тебя скоро лопнет. Пока не стемнеет, куска не давай! Он ведь привыкнет разевать пасть по двести раз на дню…

Вепуат просунул руку в «люк» и поправил криво вставший криобластер. Синеватое свечение внутри пузыря стало ярче.

— Боюсь, не поморозить бы спинные мышцы… — пробормотал он, закрывая «люк». Остались ещё два, ближе к голове. С их краёв свисали тросы с присосками.

— Гедимин, ты садись, — Вепуат кивнул на приоткрытый «люк». — Ноги свесишь внутрь, там — опора. Не, ты справа. А тут — я. Видишь — управляющие тросы?

Он занёс ладонь над костяной скобой, с которой свисали тонкие верёвки. Он уже сел и обернул пояс страховочным щупальцем. Существо на его плечах зашевелилось, поднимая крылья. Гедимин нехотя опустился на броню, заглянул внутрь «люка». Пальцы ног нащупали что-то жёсткое с выемками. Сармат оперся на эту поверхность — животное никак не отреагировало, но сам он чувствовал, что опора не слишком-то надёжна.

— Что, так и полетим нараспашку? — он кивнул на приподнятые пластины. Туун-шу попытался опустить их, но только положил сарматам на колени. Гедимин шевельнулся — «фиксатор» прижал его надёжно, чтобы вывалиться из-под него, пришлось бы постараться.

— Ну не влезаем мы внутрь, — Вепуат развёл руками. — Ничего. Киф говорит — день он так выдержит. А ночью дадим ему отдых.

…Трое туун-шу висели над долиной, выстроившись клином. Пальба и швыряние гарпунами в ущелье временно прекратились. Все — и филки, и Джагулы — следили за чужаками, и Гедимин видел, что оружие они держат наготове.

— Что ж, Вепуат и Гедимин проверят, что происходит в Урдзутту, — холодно сказал Айзек, выйдя к обрыву. — Я надеюсь, Акхайен из Джеры, нам всем не придётся об этом жалеть.

— Милосердие Пламени поистине божественно, — отозвался Акхайен; Гедимин покосился на сигма-сканер и убедился, что листок с готовыми фразами ни у кого в рукаве не запрятан — а сам он и с листка бы такое не прочёл. — Отправимся же без промедлений. Завтрашний рассвет мы встретим в Урдзутту. Тот, кто отведёт от Джагулов горьководную смерть, будет одарен более чем щедро…

Он нырнул в «люк». Раскрашенный туун-шу вильнул хвостом, и вся эскадрилья вслед за ним развернулась к холму боком. Вепуат, в последний раз махнув Айзеку рукой, дёрнул за тросики. Туун-шу встал на четвёртый угол растянутого ромба, будто всегда так и делал. «Надрессировался,» — Гедимин покосился на Вепуата и одобрительно хмыкнул. Тот тронул «систему управления» ещё раз и убрал руку. Сарматский холм уже остался позади, и эскадрилья постепенно набирала высоту. Сверху, среди багровых складок, то вспыхивали, то гасли раскалённые дожелта разломы. Ещё пара секунд — и по пальцам Гедимина потянуло тёплым ветром.

— Ух ты… — Вепуат наклонился над головой туун-шу и тут же качнулся обратно. — Мы так высоко не поднимались.

Гедимин посмотрел вниз и увидел красноватую дымку, подсвечиваемую жёлтыми вспышками. Там, где она редела, можно было различить кривые прямоугольники плато и ленты ущелий с крошечными тёмными точками на дне. «Высоко,» — сармат покосился на анализатор. «А воздух тут ещё плотнее. Как будто атмосферу притягивает не книзу, а кверху.»

Свет потускнел. Гедимин поднял голову, — прямо над эскадрильей повис гигантский моллюск. Выступы его раковины были не меньше наземных холмов. С них свисали длинные пряди каких-то вьющихся растений. Такие же тянулись от раковины кверху, и в них тоже что-то сновало. Какое-то животное отделилось от «астероида», проплыло над эскадрильей, уже за краем раковины на мгновение накрыв Гедимина своей тенью. Оно было крупнее туун-шу, и по его бокам сармат разглядел крючковатые захваты.

— Урджен сказал — следи за дорогой, — прошептал Вепуат, глядя на сигма-сканер. — А как? Отсюда ни молекулы не видно.

Гедимин посмотрел вниз. Эскадрилья набрала ещё полкилометра высоты, и дымка над Равниной сомкнулась окончательно. Туун-шу плыли в красном тумане сквозь жёлтые вспышки. Что и как они в этом месиве различают, Гедимин не знал.

Что-то тёмное с клёкотом проплыло мимо. Туун-шу забулькал в ответ. Чужак резко развернулся кверху и пропал в тумане.

— Куда-то летим, — прошептал Вепуат, опустив бесполезный сигма-сканер. — Если нас тут бросят, я дорогу найду. А вот куда ведут — местные боги его знают.

По пальцам потянуло жаром. Туун-шу поджал крылья и подался вбок. Эскадрилья, не теряя построения, огибала широкий полыхающий разлом в небе. Жаром било оттуда, и порывы ветра чётко совпадали с яркими вспышками. Гедимин направил вверх сканирующий луч. Очередная вспышка заставила туун-шу втянуть крылья и хлестнуть хвостом воздух, набирая скорость. Вепуат ударил Гедимина по локтю и вцепился в его запястье, разворачивая прибор книзу.

— Ты в себе⁈ А если оно среагирует⁈

— «Оно» — это что? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь, но сканирование прекратил. Следующая вспышка была слабее, как будто сигма-луч действительно на что-то влиял — подогревал какую-то реакцию. Сармат пролистал недавние сканы — на них были раскалённые воздушные потоки, закрученные в причудливую спираль, множество полос и пятен ряби и белесое облако, повторяющее форму разлома.

…Воздух остывал. Наверху вспыхивало всё реже, и жёлтое свечение сменилось оранжевым, а потом и красным. Гедимин посмотрел на небо — «трещины» на нём стали чаще, но мельче. Большая их часть уже не светилась. Складчатые тучи стали тёмно-бордовыми и постепенно окрашивались в густо-фиолетовый.

— Дело к ночи, — Вепуат уже не понижал голос. Он посветил в дымку фонарём. Луч скользнул по спинам фланговых «трилобитов» и наткнулся на качающийся хвост передового. В темноте что-то заверещало, и сармат выключил фонарь.

— Интересно, как они различают дорогу? И где мы?

Передовой «трилобит» заклекотал, разворачиваясь влево, и вся эскадрилья начала набирать высоту. Гедимин ухватился за ближайшие шипы. Он уже видел светящиеся пятна, разбросанные по неразличимой поверхности. Их загораживала частая хаотичная сетка, но всё же можно было различить — они выстраиваются в длинный треугольник остриём вниз.

— Держись! — крикнул Вепуат. Передние туун-шу один за другим уходили куда-то вверх, на лету разворачиваясь вниз спиной. Гедимин всадил когти в панцирь. Под пальцами зашкворчало, потом заскрежетало. Ещё секунда — и сармата перевернуло головой вниз и встряхнуло. Туун-шу лёг брюхом на невидимую поверхность, поворочался, со скрежетом загоняя куда-то крючья, и замер. Гедимин ошалело мигнул. Он свисал головой в темноту — и при этом отчётливо чувствовал, что гравитация прижимает его к спине зверя. Его тянуло кверху — как и свисающий кончик страховочного троса. Он свисал вверх, к панцирю туун-шу. Гедимин встряхнул его, и страховка оторвалась. Но сармат не упал — он спокойно сидел на панцире, а через полсекунды уже и стоял.

— Hasulu! Да тут гравитация посильнее той, что внизу…

— Мн-да-а… — протянул Вепуат, вытаскивая ноги из люка. «Трилобит» на его плечах освоился быстрее — он сложил крылья и затих. Вепуат сделал пару неуверенных шагов, посмотрел вниз, в темноту, и пожал плечами.

— Ну ладно. Надо бы покормить зверя. Там, внизу… вверху… там стоять-то можно?

Внизу — или вверху? — что-то уже шуршало. Кьюссы, обмотав запястья светящимися ремнями, выбрались из «кораблей». За ними с шорохом тащились длинные мешки. Гедимин видел, как «пилот» ставит тюк наискось, упирая одним концом в морду туун-шу, и быстро отскакивает. Пасть открылась и тут же захлопнулась. Тюка на «земле» уже не было.

Кьюсс подтянулся на краю панциря и забрался в «люк». Свечение на «земле» погасло. Остались только пятна-указатели — треугольник, хорошо заросший чем-то вьющимся. Этого растения тут было много — оно покрывало поверхность метровым ковром. Из-под него высовывалась какая-то другая флора — или, возможно, фауна. Луч фонаря кого-то потревожил — из-под панциря вылезли яркие щупальца, схватили что-то невидимое и нырнули обратно. Теперь их владельца было не отличить от каменного выступа.

— Мы уселись на летучую тварь? — Гедимин вспомнил гигантов, проплывающих над головой, и невольно поёжился. — И куда она нас утащит за ночь?

— Никто никуда не летит, — отмахнулся Вепуат, внимательно глядя на сигма-сканер. — Сам, что ли, не чувствуешь? Оно висит на месте. И оно… оно мёртвое. Лет так несколько сотен.

Расширенный сканирующий поток всё равно не накрыл весь «остров» — он растянулся на полкилометра, и его узкие отростки-мысы уходили за края экрана. Во все стороны топорщились обросшие лианами шары-«полуострова»; сканер видел внутри них фрагменты расколотого панциря и деформированные кости. «Остров» был когда-то живым организмом, покрытым крупными щитками брони; сейчас её части, как и куски скелета, растащило на десятки метров, а пространство между ними заняла рыхлая растительная масса. Отмёршие стебли превратились в перегной, перемешанный с остатками панцирной фауны. Корни растений изъели панцирь и оставили от многих его фрагментов только крошево, но наросший слой почвы не позволял им рассыпаться. На «боках» мёртвого гиганта дремали, прицепившись, летучие «трилобиты» и «моллюски». Некоторые из них были вдвое, а то и втрое крупнее, чем туун-шу.

— Ты посмотри, — прошептал Вепуат, настраивая увеличение. — Все эти штуки ведь ни разу нергета не видели. Их бы выжгло первым подъёмом температуры. Тут даже почва образуется.

«Мы что, поднялись выше… того слоя, где конденсируется испарившийся металл?» — Гедимин «посветил» сканером в темноту над головой, но луч упёрся в стены белесой ряби. «Или тут какой-то пространственный карман, защищённый от катаклизмов? Эта флора… ну ладно — нергет. А как она переживает похолодания? Кислотные дожди?»

Кто-то из сонных гигантов на ближайшем «полуострове» пошевелил боковыми захватами. Гедимин настороженно сощурился на его челюсти. На них были крупные крючья, направленные кверху, затуплённые, но очень прочные. «Для поддевания панцирей? Не исключено…»

— Дежурим по очереди, — хмуро сказал он. — Тут много хищников. Ложись, подниму через четыре часа.

— Защитное поле, — пробормотал Вепуат, скрывая зевок, и поднял руку с «арктусом». Спящего «трилобита» накрыл купол. Сармат снова зевнул и улёгся на панцирь, обматываясь страховочными щупальцами. Гедимин сел рядом. Поле не пропускало сканирующий луч — теперь оставалось только смотреть вниз, под лапы туун-шу. Что-то с щупальцами незаметно подползло к ним и скользило по конечности от сустава к суставу. Так и не найдя уязвимых мест, оно отцепилось и свалилось в заросли.

Гедимин, стараясь не шуметь, спрыгнул в траву — и немедленно в ней запутался. Она вилась мелкими и очень цепкими колечками, скатываясь в плотные клубки. Вокруг лап туун-шу, если верить сканеру, уже собрались восемь панцирных организмов. Гедимин выловил их, выкинул из-под купола и, свернув его в почти замкнутую сферу, с трудом выпутался из травы и залез на панцирь. Животное даже не шелохнулось. Вепуат спал. В траве шуршали медленно ползающие организмы, и иногда хрустел чей-то панцирь.

«Странное место,» — думал Гедимин, глядя в темноту. Ощущения говорили, что вектор гравитации направлен «вниз», от головы к ногам — но где-то «над» (или «под»?) головой, как сармат точно помнил, была земля. «Интересно всё-таки, что создаёт тут гравитацию. Сам остров для этого мал… и что держит его, да ещё на одном месте? Он ведь не по орбите движется. Он просто тут висит. И его не затрагивают атмосферные явле… Стой. Откуда флора берёт воду? И с чего нарастает почва? Должен быть какой-то приток субстрата…»

Ответить было некому. Кьюссы спали в своих «кораблях» — и, похоже, хищники их не беспокоили. «Может быть, они уже сто лет тут ночуют,» — думал Гедимин. «Вон, даже сигнальные огни оставили. Зря не расспросил их, когда мы сели на остров. Как бы сформулировать вопрос про гравитацию?..»

29 день Молнии, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту

Где-то под боком потрескивала проводка. В развалинах, по которым Гедимин бродил, это было меньшей из проблем — но сон тускнел, развалины таяли, а треск становился только чаще и громче. Потом поверхность под спящим сарматом встряхнулась и зашипела — где-то внизу сработал компрессор. Проводка продолжала трещать. «Придётся чинить,» — Гедимин нехотя открыл глаза и приподнялся на локте. Взгляд уткнулся в склон, поросший чем-то вьющимся. Внизу был пластинчатый панцирь гигантского «трилобита». Рядом, на том же панцире, сидел Вепуат и смотрел на экран сигма-сканера.

— Проснулся? Да мог бы ещё полежать. Кьюссы только-только зашевелились.

«Кьюссы? А, да… мы же летим…» — Гедимин провёл ладонью по шлему и потянулся за флягой. Поверхность под ним снова шевельнулась — туун-шу встряхнул хвостом. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Ну вот, нагадил на свой же причал…

Где-то в зарослях послышалось потрескивание панцирей, шум падения и свист нагнетаемого воздуха — ещё несколько «трилобитов» поблизости сбросили помёт. Рядом всё ещё трещало, и треск определённо был электрическим. Гедимин посмотрел на склон — стебли вьющихся растений встали дыбом и вытянули отростки. На них блестела роса. Лиловая дымка над головой слабо светилась и потрескивала. Изредка её освещали синевато-белые вспышки.

Рядом кто-то выплеснул на землю порцию жидкости. Хлопнула крышка люка. Вепуат снова хмыкнул.

— И помои вылили сюда же. Вот откуда на острове удобрения…

Снова послышался плеск. «Кьюссы всё-таки проснулись,» — Гедимин сверился с часами. На острове было уже светло; в Элидгене сейчас только-только начало бы светать. «А на какой долготе место, куда мы летим, я не спросил. Долетим — увидим.»

— Чем это он занят? — пробормотал Вепуат, глядя на экран. Там Кьюсс, держа в руке заиндевевшую кованую пластину, поливал её из конусовидной чашки. Вода стекала в другую чашку, воткнутую в «палубу». Среди изгибов орнамента на пластине виднелся мелкий «фонящий» осколок, прикрытый инеем. «Вечный лёд,» — определил Гедимин, следя, как угловатый орнамент переходит в плавные завитки. «А с другого конца вставлен кейек. Ну да, как мне и объясняли.»

Кьюсс вынул из выемки в «палубе» наполненную чашку. Другой, сидящий рядом, воткнул туда опустевшую. Полив пластины продолжился.

— Странное занятие, — пробормотал Вепуат. Гедимин пожал плечами.

— Вещь надо помыть. А воды в обрез.

Вепуат сдержанно хмыкнул.

— Моют не так. Смотри, он её даже не трёт. Просто льёт и льёт воду. Это уже четвёртый заход… О, пошли на пятый.

Гедимин выразительно пожал плечами («Нашёл же он, на что уставиться! Их вещь, моют, как хотят…») и отвернулся. Вепуат громко хрюкнул.

— Смотри!

Гедимин нехотя взглянул на экран. Там Кьюсс пил воду из подозрительно знакомой конусовидной чашки. Сделав пару глотков, он поморщился и передал ёмкость другому.

— Это та самая вода, — прошептал Вепуат, растерянно ухмыляясь. — Я же говорил — это не мытьё. Какой-то ритуал. На вкус он повлиять не должен был. Разве что остудил бы воду. Чего они все морщатся? Что-то с дёснами?

«Ритуалы…» — Гедимин угрюмо сощурился и отодвинулся. На ближайшем «полуострове» крылатый хищник ударил хвостом, отделился от субстрата и уплыл в искрящуюся дымку. Гедимин пару секунд ещё видел его силуэт, светящийся по краям.

— Едят… — Вепуат никак не мог оставить соседний «корабль» в покое. — Что-то у них и с едой не то. Морщатся. Настроить бы увеличение… Мелкая рябь! Ни кварка не разглядишь в этой каше.

«Морщатся…» — повторил про себя Гедимин. В груди шевельнулось что-то холодное и тяжёлое.

— Что там было про горькую воду? — пробормотал он. Вепуат сузил глаза и кивнул.

— Надеюсь, эта зараза сарматов не берёт… — он ещё пару секунд глядел на экран, потом с тяжёлым вздохом выключил сканер. — Айзек сказал — не лезть, пока не просят. Помнишь?

— А я вообще молчал, — буркнул Гедимин, собирая в пучок разбросанные страховочные тросы. — Ты своих тварей кормить собираешься?

Он остался на спине туун-шу и следил, глядя на сканер, как Кьюссы выбираются наружу и обходят зверей, внимательно осматривая каждую пластину их панцирей. Иногда они отцепляли прилипшую фауну (или флору?) и бросали в заросли. Гедимина интересовала не столько фауна, сколько Кьюссы. «Непохожи на умирающих,» — думал он, следя за их движениями. «Видно, болезнь ещё не развилась. Интересно, туун-шу могут быть носителями?»

Кто-то из Кьюссов залез зверю на спину и зажал в кулаке широкую кость с закреплёнными на ней тонкими планками. Гедимин услышал знакомые звуки — не то гулкие щелчки, не то бульканье.

— Э-эй! — отозвался Вепуат, помахав рукой в ответ. — Уже светло! Взлетаем?

— Радостно слышать, что вы готовы к отлёту, — отозвался Кьюсс, убирая кость с планками в сумку. — Урдзутту уже рядом. Взлетайте за нами!

Три огромных «трилобита» сорвались с опоры и рухнули в дымку, на лету переворачиваясь кверху брюхом. Гедимин вцепился когтями в панцирь. В наушниках засвистело, внутренности неприятно шевельнулись, сармат зажмурился — и открыл глаза, когда небесный остров уже таял в тумане. Вектор гравитации снова был направлен вниз. Вокруг трещало — туун-шу потревожил наэлектризованный туман и собрал на себя слабые, но громкие разряды. Он уходил вниз, прорываясь сквозь «тучу». Далеко впереди пестрели хвосты Кьюсской эскадрильи. Она под треск разрядов быстро снижалась. Ещё несколько секунд — и дымка поредела, и трескучее облако осталось над головой. Внизу блестела гигантская, разлившаяся до горизонта река.

— Смотри, дельта! — Вепуат склонился над «бортом». Увидеть, на что он показывает, Гедимин не успел. Эскадрилья нырнула в разлом. Доля секунды — и внизу поплыли заросшие кустарником холмы, и заблестели небольшие, неестественно круглые озёра. Одно из них, самое дальнее, внезапно громко булькнуло, просело внутрь — и над ним взлетел многометровый гейзер. Кипящие брызги разнесло по берегам. Над озерцом поднялся пар. Цветные растения, подступившие к самому берегу, зашевелили щупальцами.

Тут когда-то было плато — но сейчас оно выглядело так, словно его взяли за края и долго трясли. От плоской возвышенности остались хаотично разбросанные холмики, еле выглядывающие из зарослей. Через разрушенное плато наискось протянулась широкая ложбина. Цепочка горячих озёр лежала на её дне. Дальние бурлили и источали пар, те, что поближе, казались спокойными — только вода в них была не синей, а багровой.

— Смотри! — Вепуат снова навис над «бортом». Внизу темнели узкие пищевые воронки. Ближайшая из них упиралась тонким нижним концом в ступенчатую платформу, залитую чем-то ярко-оранжевым. Сперва Гедимин принял её за холмик, но тут же увидел грубую безрастворную кладку — кто-то стащил плоские камни в кучу, собрал из них пару нижних ступеней и взгромоздил сверху жёлтую плиту, кое-как отёсанную до квадратной формы. Оранжевая жижа, прежде чем загустеть, стекла по пробитым в плите желобам, частью застыв в прорезанных наверху углублениях. Они складывались в смутно знакомый орнамент.

Таких платформ тут было много — Гедимин, присмотревшись, насчитал семь. Теперь, когда эскадрилья снизилась, стали видны нитки жёлтых мощёных троп, соединяющих «постройки». Кто-то следил за ними, как и за самими платформами, — почти все они были расчищены от растительности. Один из 'чистильщиков как раз навис над тропой, сдирая шевелящийся травяной ковёр. Он медленно брёл вдоль дороги, волоча за собой массивный хвост. На его бронированном лбу чернел незнакомый Гедимину символ.

Это был не единственный сааг-туул на плато — по обе стороны озёрной цепочки шевелилось множество бронированных зверей. Сверху они казались мелкими, а их седоки — едва заметными точками. Поодаль от них Гедимин увидел шатры и навесы — а потом и самих кочевников. Три, четыре, самое большее — пять точек шевелились у платформ, выцеливая что-то в пищевых воронках. Кто-то купался в «прохладных» озёрах. Над теми, где купаться было уже опасно, выстроились целые группы с длинными шестами. Гедимин подумал было, что это удилища, но Джагул вытянул из озера плотно завязанный дымящийся мешок и поспешил к ближайшему навесу.

— Еду варят, — вполголоса пояснил Вепуат. — Удобно. То-то нигде котлов не видно…

Гедимин вспомнил, как готовили пищу Джагулы, выселенные на Сарматский холм. Здесь котлов, и верно, не было — но из-под навеса мелькнула костяная решётка над жаровней, увешанная тушками, и чья-то рука с острой костью, тыкающая в них.

Земля приближалась. «Люки» на спине передового «трилобита» открылись, и Гедимин услышал громкие булькающие щелчки. Джагулы внизу вздрогнули. Кто-то застучал костью по камню. Секунду спустя взвыли дудки. Эскадрилья, заложив вираж, опускалась на лысый гребень меж двумя платформами. На них почему-то не было рыжей жижи, и падальщики над ними не кружили.

Чем меньше оставалось до земли, тем сильнее Гедимину что-то давило на череп. Сейчас, на снижении, он чувствовал, как два тупых конуса упёрлись ему в виски. Он покосился налево, направо, — ничего, кроме грубо построенных платформ, там не было. Кожу жгло — несильно, но неприятно, будто кто-то водил по телу пучком горячей проволоки. «Двумя пучками,» — поправил себя Гедимин. «Что это мо… Hasu!»

На корпусе дозиметра горел тревожный светодиод. Стрелка-указатель металась, выписывая круги. «Фонило» со всех сторон. График интенсивности сигма-излучения взлетел к верхнему краю экрана и вытянулся вдоль него зубчатой кривой. Гедимин вскинул было руку к виску — прикрыть мозг от выжигающих лучей — но «трилобит» дёрнулся всем телом, замедляя снижение, и сармат схватился за его шипы. До земли оставались считанные метры. Снижение прекратилось. Эскадрилья, из клина перестроившись в полукольцо, повисла над камнями. К ней, недобро скалясь и вздыбив гривы, медленно стягивались Джагулы. Гедимин огляделся, — до ближайшего сааг-туула было полсотни метров, и ещё несколько развернулись к прилетевшим, и «бойницы» по их «бортам» подозрительно блеснули.

— Чужаки в Урдзутту?

— Давно ли мы тут чужаки? — немедленно отозвался Акхайен. Он высунулся из «люка» по пояс, старательно показывая Джагулам пустые ладони. Кочевники с ответными жестами не спешили. «Не очень-то ему тут рады,» — Гедимин шевельнул лопаткой, спуская приклад сфалта ближе к руке. «Не пришлось бы лететь обратно!»

— Кьюссы вернулись, — Джагул недобро ухмыльнулся. — Не сидится за стенами Джеры?

— Джера только и думает о вашей беде, — Кьюсс оскалился в ответ. — И помогает, чем может. Я привёл двоих из народа Пламени. Знаешь ли, чего это стоило?

Гедимин и Вепуат переглянулись. Обоим было не по себе.

— Тебе, Кьюсс? Короткого времени болтовни, — отозвался другой кочевник. — Арр-ау! Слова Кьюссов — пыль на ветру. Знаешь об этом, одетый в перья?

Перья Вепуата уже стояли дыбом. Он криво ухмыльнулся.

— Кьюсс говорит, у вас тут ходит зараза. Врёт?

Джагулы быстро переглянулись. Один из них шумно сглотнул. Гедимин увидел тёмные потёки на его нижней челюсти. Он и стоял как-то неуверенно — широко расставив локти и наклонив голову…

— Я уговорил народ Пламени помочь вам, — снова вклинился Акхайен. — Принять ваши дары, прилететь сюда. Кто ещё так старался для жёлтых и чёрных племён⁈

Джагул, не обращая на него внимания, пристально смотрел на сарматов.

— Вы пришли изгнать болезнь?

— Постараемся, — буркнул Вепуат. — Её бы для начала изучить. Не за так, ясное дело. Цена будет немалая.

Джагул оскалился в широкой ухмылке.

— Твои слова — не пыль. Назови цену.

Вепуат выпрямился во весь рост, и Гедимин поднялся вслед за ним, держа наготове «арктус».

— Мы — я, Урху, и Геджер — пока не знаем, что это за болезнь. Надо искать причину, а потом — лечение. За поиск будет одна цена, за лечение — другая.

Он ненадолго замолчал. Из толпы донеслось сдавленное рычание.

— Платить за слова? Лучше вам двоим, чем Кьюссам, — отозвался вожак. — Говори, Урху, племена тебя слышат.

Кьюсс отчётливо скрипнул зубами.

— Вот и хорошо, — сказал Вепуат. — Надо, чтоб слышали все. Мне нужна клятва каждого племени. Дайте слово не нападать, не вредить, не подговаривать других на вред — ни мне, ни Геджеру, никому из сарматов и всему городу Пламени!

Он вскинул перед грудью сжатый кулак.

— Мы с Геджером видели все племена, пришедшие в Урдзутту. Пусть вождь каждого из них принесёт клятву! Или же никакого добра не будет.

Повисла тишина — только слышно было, как бурлят горячие озёра, и под дальним навесом кто-то стонет и хрипло кашляет.

— Подговаривать других… — медленно проговорил чёрный Джагул, глядя на ближайшего жёлтого. Тот вздыбил гриву, и оба перевели взгляд на Кьюсса. Он оскалился и пригнул голову.

— Ты много знаешь о Кьюссах, — Джагул невесело ухмыльнулся. — А о горькой воде? Знаешь, где искать лечение?

Вепуат качнул головой.

— Пока нет. Но буду искать, — твёрдо пообещал он. — И мы обещаем — первыми на вас мы не нападём.

Ещё секунду Джагулы молча переглядывались.

— Да будет так, — чёрный вожак сцепил когтистые пальцы и обхватил себя за шею. — Ур-Зиджалор не тронут народ Пламени и его город.

Едва он опустил руки, другой Джагул-вожак повторил его жест.

— Ур-Дзуул не тронут народ Пламени…

Гедимин начал считать про себя, но сбился. Он не запомнил, сколько сааг-туулов видел с высоты, и тем более не разобрался в знаках племён. «Согган?» — знакомое слово на секунду привлекло его внимание. «Это бывшие Ур-Согганы или родственное племя?»

— Все сказали, — вожак — кажется, из племени Ур-Зиджалор — угрюмо ощерился. — Спускайся. Пей воду. Бей дичь. Ищи лечение. Что тебе нужно? Шатёр, одеяла, кувшины?

— Пища для моего зверя, — ответил Вепуат. — Ну, и шатёр не помешает. И широкий плоский камень. Скажи ещё больным — я приду на них смотреть.

— Камень?.. — Джагулы переглянулись. — Ур-Зиджалор дадут шатёр. Вот место с камнями. Встанешь тут?

Не успел Вепуат посмотреть на «место с камнями», как Кьюсс привстал над «люком», недовольно скалясь.

— Вы ни о чём не забыли, о вожди? Я привёл сюда Урху и Геджера. Где ваша благодарность?

— Спустись к нам, Кьюсс из Джеры, — отозвался кочевник, и остальные недобро ухмыльнулись. — И получишь своё сполна.

«Люк» тут же захлопнулся. Под щелчки и бульканье эскадрилья из трёх «трилобитов» поднялась на десяток метров и потянулась к дальнему холму. Джагул коротко рявкнул.

— Не был у ворот Джеры?

— Сейчас не до Джеры, — Вепуат спрыгнул на траву и нетерпеливо махнул Гедимину — «слезай!». — Мы привяжем зверя и пойдём с вами. Кто может хорошо рассказать, что с вами было? С последнего дня Пустоты и до нашего прилёта.

…Джагул, увешанный костяными бусами, медленно подходил к платформе. Его лицо закрывала маска из черепа со странным количеством и расположением глазниц. Выбеленная нижняя челюсть с каменными чёрными зубами свешивалась на грудь. Он опустил в углубление на нижней ступени тяжёлый сосуд с двумя ручками, снял крышку и протяжно завыл, прижимая ладони к черепу. Гедимину снова надавило на висок. Над открытым сосудом мелькнул первый летучий падальщик, ещё секунда — и над платформой начала выстраиваться пищевая воронка. Джагул приподнял маску-череп, глянул на сарматов исподлобья. На его губах темнела кровь.

— Зелёная вода, — прохрипел он и судорожно сглотнул. — Очень холодная.

Вожак Ур-Зиджалоров проводил его мрачным взглядом. В его груди что-то рокотало.

— Видишь? Боги не принимают жертв, — он махнул когтистой рукой в сторону кружащих падальщиков. В воронке уже мелькали крупные особи, но ни один охотник на неё даже не смотрел. Никого из Джагулов вокруг не было.

— Значит, ничего подобного раньше не случалось? — кажется, уже в третий раз спросил Вепуат. — Ни в одном из племён? И до… до того урагана — не было тоже?

— Я сказал, — вожак недовольно оскалился. — Я не Кьюсс и в словах не путаюсь. Новый ветер сделал воду горькой. А в день Лучей первые начали плеваться кровью. Сначала — восемь. Все — сильные воины. Какая болезнь убивает воинов и не трогает детей и стариков⁈ Мы говорили с богами. Видишь? Они отвернулись. Открывающий ворота разгневан. Чем? Ты скажешь?

Он развернулся к Гедимину. Тот ошалело мигнул. «Я-то при чём⁈»

— Вот как… — пробормотал Вепуат, задумчиво глядя на платформу. Сосуд в углублении дрожал и подпрыгивал — внутри копошились падальщики, вычищая стенки.

— А сейчас дети болеют? — спросил Вепуат. Джагул хрипло рявкнул.

— Ещё не все воины умерли. Может, потом она добьёт уцелевших. Боги не хотят, чтобы на Равнине жили Джагулы. И их не останется.

Вепуат задумчиво покачал головой.

— Покажи мне, куда вы относите трупы.

…Таких могильников на плато было несколько — Гедимин быстро научился опознавать их по торчащим из земли скрещенным костяным шестам. Они отмечали вход на огороженную камнями площадку. Её расчистили в стороне ото всех стойбищ, на дальнем склоне возвышенности, откуда ложбина с озёрами даже не просматривалась. Траву содрали, оголив материковую скалу; теперь её присыпало слоем битых костей. Поверх них лежали, свернувшись клубком, ещё не обглоданные тела. Почему-то падальщики не обращали на них внимания. Их уложили тесно, затолкав в тень холма. Она была небольшой, и не все там поместились.

— Вот оно как, — пробормотал Вепуат и едва заметно поёжился. — Спасибо, Дангех. Иди пока к своим. Тебе сюда… лучше не заходить.

Джагул глухо рявкнул и оглянулся на сородичей. Они незаметно присоединились к нему по дороге к могильнику, — Гедимин видел какое-то шевеление на периферии, но далеко не сразу обратил на него внимание.

— Делай, что умеешь, — буркнул Дангех и, не оборачиваясь, пошёл прочь от холма. Гедимин замедлил шаг на пороге могильника. Ему было не по себе, несмотря на все слои скафандра и защитное поле поверх них.

— Сканируем, — коротко скомандовал Вепуат. Он уже встал в стороне от свалки трупов и развернул «щупы» анализатора.

— Стой вон там. Начни с этого края. Бери макроскан от макушки до копчика.

— Я ж не медик, — пробормотал Гедимин, глядя на ближайшую окровавленную пасть. На морде Джагула застыла гримаса боли. Шерсть от носа до подбородка слиплась тёмно-бурой коркой. Все украшения, почему-то не снятые с тела, были переломаны. Хвост набедренной повязки пропитался кровью. «Но ран нет,» — щёлкнуло в мозгу. «Вся кровь — изнутри. Из естественных отверстий.»

— Мне нужны сканы для сверки, — отозвался Вепуат; смотрел он только на экран. — Делай. Потом разберёмся.

…Гедимин не хотел вникать, но, дойдя до третьего трупа, уже начал приглядываться, а к пятому — легко различал одни и те же признаки распада. Джагулы умерли недавно, до них даже падальщики ещё не добрались, — но всё содержимое брюшной полости превратилось в ком разложившихся ошмётков. Гедимин, поборов дрожь, пригляделся к грудной клетке — лёгкие и сердце были целы, но остатки пищевода еле-еле удалось различить. Язык распух, ротовая полость покрылась язвами.

— Мн-да, — еле слышно пробормотал Вепуат. — Такое скрыть было бы затруднительно. Интересно, с какой скоростью… Гедимин, ты готов?

Сармат молча протянул ему анализатор и приоткрыл проём в защитном поле. Прибор на руке Вепуата пискнул, получив информацию. Сармат пригляделся, угрюмо щурясь, и потыкал в экран. Теперь запищал передатчик Гедимина — пришёл новый файл.

— Мне-то зачем? — спросил ремонтник. На экране был один из трупов. Вепуат обвёл красным рот и кишечник.

— Всё, что в круге, — под микросканирование, — сказал он, снова разворачивая «щупы» к свалке тел. — Всё-всё. Не спеши. Надо выяснить, кто это сделал.

Гедимина передёрнуло. «Хорошо, что мы руками это не трогаем,» — подумал он. «Но дезинфекцию всё равно проведу. Защита защитой, а мало ли что.»

… — У-ух! — Вепуат, выключив анализатор, с хрустом потянулся. — Руки затекли. Гедимин, давай уже, что есть. Для сверки мне хватит.

— А этих сканировать будем? — сармат, угрюмо щурясь, кивнул на два новых трупа. Их притащили на костяных санках час назад и с видимым трудом уложили на камни. Похоронная команда сама еле держалась на ногах. Один Джагул, выходя, закашлялся и с трудом сглотнул.

— Я уже посмотрел. Там ничего нового, — отозвался Вепуат. — Сейчас помоемся и пойдём к тем, кто ещё жив. Ты не устал?

Гедимин отмахнулся. Он про себя прикидывал, не пора ли идти за бурдюками с дезинфектантом. После могильника припрятанные под бронёй ёмкости казались слишком маленькими.

— Или ротовая, или брюшная полость, — вслух думал Вепуат, пока Гедимин его опрыскивал. — Скорее, всё-таки брюшная. Если бы выделить из этого месива желудок и печень…

Гедимина передёрнуло.

— Сгнило там всё, — буркнул он, опрыскивая сигма-сканер по третьему разу. «Схожу я всё-таки за бурдюком!»

— Н-ничего подобного, — мотнул головой Вепуат. — Бактерии ещё толком не разгулялись. Что-то подрастворилось естественным путём. Но далеко не всё.

Гедимин поспешно отвернулся и добавил дезинфектанта себе на руки.

Непонятные ритмичные звуки донимали его уже полчаса — вдалеке кто-то ударял костью по деревяшке, и та вместо короткого стука отзывалась протяжным звоном. «Резонирует,» — определил Гедимин. «В каком-то небольшом объёме. Что у них там? И долго ещё оно будет так дребезжать?»

Вепуат, обогнув могильный холм, остановился, прислушался и хмыкнул.

— Смотри!

У дальней жертвенной платформы, в стороне от стойбищ, устроился Кьюсс. Перед ним, прямо на одной из ступеней, стояла костяная рамка, стянутая короткими ремешками. По ней Кьюсс и стучал — по плашкам, закреплённым наверху, над чьими-то черепами. Они и были резонаторами, а сама рамка отзывалась шелестом и постукиванием — с опор свисали гирлянды бус.

— Ишь ты, какой агрегат, — пробормотал Вепуат, поднимая сигма-сканер. — Это тебе не дудка из ракушки…

Кьюсс постукивал по плашкам, и заунывный ритм разносился по плато. Гедимин покосился на ближайшее стойбище — сааг-туул пасся, ни на что не реагируя, из-под его панциря тут и там тянулся дымок, кто-то вывесил наружу стираные повязки. Часовые на загривке оглядывались по сторонам, но «музыкант» их, похоже, не интересовал.

— Что он вообще делает? — тихо спросил Гедимин, вслед за Вепуатом огибая «музыкальную» платформу по широкой дуге. Сармат пожал плечами.

— Может, играет что-то ритуальное. Жертвует богам музыку.

«Так себе жертва,» — Гедимин потёр наушник. «Хотя — что я знаю о местных богах…»

Кьюсс был не один — не успели сарматы обогнуть платформу, как с неба плавно спустился раскрашенный «трилобит».

— Да склонятся к вам уши богов! — пилот, выглядывающий из «люка», старательно улыбнулся, прикрывая острые зубы. — Нужна ли помощь?

Вепуат приостановился.

— Не боишься летать так низко? Вам тут были не слишком-то рады.

Кьюсс повёл когтистой лапой. Когти у него были сточены до удобной длины — и тут же их заострили, сведя в узкие лезвия.

— Кочевники бывают вспыльчивы и не всегда справедливы. Но они не могут запретить говорить с богами. Жаль, что боги к нам не прислушиваются. Может, вы преуспели больше?

Гедимин не сразу понял смысл вопроса, но Вепуат уже резко качнул головой.

— Пока нет, Акхайен. Лети себе. Неровен час, заразишься!

«Трилобит», ударив хвостом, подлетел на два десятка метров. Вепуат, не оглядываясь, зашагал к навесу.

…Здесь из гравия и расщелин в камнях торчали острые обломки костей, изрисованные зелёными полосами. Гедимин мельком удивился, что на фоне растительности они смотрятся так ярко, присмотрелся к местной флоре и беззвучно хмыкнул — ни одного зелёного растения вокруг не было. Вепуат, приветственно помахав Джагулам, уже прошёл за символическую ограду. Над его спиной надулся пузырь защитного поля — вырост прозрачного «скафандра». Внутри пузыря сидел, топорща перья, очень недовольный Скаф.

Навесов было много; чёрные и жёлтые Джагулы лежали под ними вперемешку. Сюда приносили тех, кто встать уже не мог; большая часть даже и не шевелилась, только изредка моргала. Их недавно перетащили из одного «помещения» в соседнее, и теперь санитарная команда застилала «пол» чистыми листьями. Груду испачканных свалили на костяные салазки и куда-то поволокли. На ограде кое-где висели пустые тканые мешки, блестящие от жира. Из гравия между пустым и занятым «помещениями» торчали сосуды-конусы, большие и маленькие. До одного из них дотянулся кто-то из больных и сейчас пытался пить — скорее пытался, чем пил, то и дело давясь водой и своей же кровью. «Санитар» хотел помочь ему сесть. Джагул оскалился, дёрнул головой — и мучительно закашлялся. На листья закапала кровь.

— Стой тут, — тихо сказал Вепуат, придержав Гедимина за локоть. — Им и без нас худо. Крупный скан от макушки до паха, потом возьмёшь микро. Рот и живот, как и в прошлый раз. А я займусь ходячими.

«Здоровыми?» — едва не вырвалось у Гедимина, но он вовремя прикусил язык. Половина «санитаров» постоянно морщилась и шумно сглатывала. «Похоже, заражены уже все. И как бы они могли уберечься⁈»

…Дезинфектант закончился. Гедимин выругал себя за то, что так и не сходил за бурдюком, — теперь и тройная обработка ему казалась недостаточной. Вепуат устало жмурился.

— Тени исчезли, — пробормотал Гедимин, огибая пригорок. Ритмичное дребезжание наконец затихло — Кьюссы тоже устали.

— Ага, — отозвался Вепуат, оглядываясь на дальние навесы — те, куда сарматы ещё не заходили. — Хватит на сегодня. Простая часть закончена. Ты спи, если устал. А я займусь работой.

— Простая⁈ — Гедимин мигнул. Вепуат устало ухмыльнулся. Оттуда, куда сарматы вышли, уже хорошо просматривались «причалы» туун-шу. Над одним дремал одинокий «трилобит», над другим ворочались, втягивая крылья, ещё трое. Между причалами стоял костяной купол, обтянутый шкурами. По их швам свисали шнурки, и блестели бусины.

— Собрать сканы — это даже не полдела. Так, процентов пять. А вот дальше идёт анализ… — Вепуат тяжело вздохнул и ускорил шаг. — Ничего так шатёр нам поставили. Жаль, проём низковат.

В «двери», и правда, впору было вползать на четвереньках. Даже Джагул не прошёл бы там, не наклонившись. Гедимин, заглянув внутрь, увидел на крюках черепа с горящими глазами. Сама кость тоже светилась — поверхность натёрли церой, во все отверстия вставили кристаллы-цериты.

— Почётно, — хмыкнул Вепуат, устраиваясь под «светильниками». Гедимин поморщился.

Он прикрыл висок ипроновыми щитками — давить на череп перестало, но всё равно сармату было не по себе. Он высунулся наружу и выставил над шатром защитное поле. Теперь из звуков осталось только громкое чавканье ближайшего сааг-туула да отдалённое бульканье кипящей воды. «Гейзер притих,» — отметил про себя сармат. «Раз в день он извергается, что ли?»

— Что ты делаешь? — спросил он, заглянув в чужой экран. Там с двух сторон тянулись бесконечные столбцы букв и цифр. Их сочетания не складывались ни во что знакомое.

— Сверяю, — отозвался Вепуат. — Флору больных и флору здоровых. Проблема в том, что по племенам-то она отличается… Вот это, например, кто?

Он ткнул пальцем в одно из сочетаний.

— Без образцов не разберёшься…

— Дай мне что-нибудь для сверки, — попросил Гедимин. — Так быстрее пойдёт.

Вепуат с сомнением покосился на него, но, помедлив, кивнул.

— Выделяй всё, чего не нашёл, ага? Что есть что, я потом разберусь. Вот тебе десяток сканов. Это больные. А это образец.

— Где ты его взял? — спросил Гедимин. — Тут, в Урдзутту, — они тут, похоже, все заражённые. Только некоторых пока не проняло.

— Образец — из нашего лагеря, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Средняя сводка по каждому племени. То, что мы ищем, — его там быть не должно. Сейчас соберём все отличия. А потом сверим их — и что-то там должно быть общее. Хорошо, если что-то одно. А вот если пара сотен…

Гедимин перевёл взгляд на экран. «Вот это сочетание есть в двух столбцах. И это… Был бы Иджес — написал бы программу для сверки. Делается, небось, в два шага…»

30 день Жизни, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту

— Яд-дро Сатурна!

Гедимин, растерянно мигнув, приподнялся на локте. Рядом сидел Вепуат, направив сигма-сканер на стенку шатра, и сердито шипел в респиратор.

— Этого нам ещё не хватало…

— Что там? — вскинулся Гедимин, нашаривая зарытый в одеяла плазморез. Вокруг было тихо, только вдалеке чавкали гигантские звери, и где-то, всплывая, лопались пузыри.

— Спокойно! — Вепуат досадливо сощурился. — Лучше сканер возьми. Видишь?

Ничего опасного на экране не было — только в «трюме» живого дирижабля сидели его пилоты. Один Кьюсс поливал водой заиндевевшую пластину со вставленными в неё камешками, другие тихо ждали.

— Ну, ритуал, — пробормотал Гедимин, машинально считая, сколько раз на пластину вылили одну и ту же воду. — Сейчас пить будут. И что?

— Плюнь на ритуал, — Вепуат сердито сощурился. — Тот, кто с левого краю, сидит согнувшись, — видишь? Наведи на рот!

Силуэт на экране задрожал крупной дрожью и судорожно сглотнул. Мех вдоль челюстей пропитался чем-то вязким.

— «Горькая вода»… — прошептал Гедимин. Вепуат мрачно кивнул.

— Всё-таки пошли симптомы. Хороший образец для сверки. Теперь-то я уговорю их на исследование…

Он выключил сканер и потянулся за флягой.

— Опять сканируем и сверяем? — Гедимин неприязненно покосился на анализатор. В глазах до сих пор рябило от непонятных сочетаний символов. Программы для сверки определённо не хватало.

— А что остаётся? — Вепуат невесело ухмыльнулся. — Ну, можешь поговорить с богами. Мы же кое с кем знакомы. Укшу и Ук-Хемман, например. В прошлый раз мы с ними поговорили, и вышло неплохо.

Гедимин сердито фыркнул.

— Там был какой-то бред. Но тут-то — нормальная микробиология!

— Надеюсь, — еле слышно пробормотал Вепуат.

Когда сарматы вышли из шатра, стойбища уже ожили. К навесу тащили костяные санки. Другие тянули от навеса к холмам. Над жертвенниками поднимались пищевые воронки; над ближайшей кто-то натянул сети и кидал всё, что попадалось, в мешок. Кочевники без признаков болезни выкапывали что-то из гравия. Тем же был занят и Кьюсс. Другой складывал накопанное в мешок на длинном шесте.

— Да позволят вам боги смотреть их глазами! — он старательно улыбнулся. — И вы пришли за сладкими клубнями?

Вепуат поморщился.

— Акхайен, у тебя на борту больной. Вам точно не нужна помощь?

Кьюссы переглянулись.

— Что за сон вы видели? — отозвался Акхайен. — Никто из нас не болен.

Вепуат сунул ему под нос голограмму. Кьюсс отодвинулся, озадаченно наклонил голову набок и дёрнул ухом.

— Красивые сияния, но о чём они — понять не могу.

— Это око Пламени, — мрачно сказал Вепуат. — Видит сквозь камни и стены. Если один из вас истекает кровью…

— Пусть это око посмотрит на всех нас, — перебил его Акхайен. — Пусть оно найдёт больного. Мы ведь не Равные Куэннам, наши взоры не так остры…

Гедимин уловил в его почтительном голосе насмешку. Вепуат, нахмурившись, повернулся к «дирижаблям».

— Вы оба в порядке, значит… Has— sulu!

Гедимин взглянул на экран и недоумённо пожал плечами. Один пилот скоблил палубу, другие набивали размоченным мясом мешок, ещё один следил за кованым листом над жаровней — там что-то лопалось и источало пар. Никто не кашлял, и крови вокруг рта ни у кого не было.

— Ну, хорошо, что никто из вас не заболел, — пробормотал Вепуат, жестом подзывая к себе Гедимина. — Пойдём поищем Дангеха. Спросим, как дела у его племени.

Кто-то насмешливо рявкнул. Гедимин услышал недовольное шипение, оглянулся на Кьюссов — оба уже сидели на спине туун-шу, один, отступая, выронил клубни.

— Кьюсс! До чего дотянулся — пихай в мешок! — Джагул, увешанный цацками, широко ухмыльнулся. — Кто клялся, что его пища в небе?

Кьюсс сердито оскалился.

— Пища для богов должна быть наивкуснейшей, — отозвался он. — И если мы взяли пару клубней для подношений…

Джагул насмешливо рявкнул. Вооружённые бойцы за его спиной поддержали его громким воем.

— У Кьюссов боги в утробе! Могли бы — и их бы сожрали. Урху! Много Кьюссов у твоего шатра. Хочешь, перенесём его?

«А ведь это не вчерашний Джагул… не Дангех,» — Гедимину отчего-то стало не по себе. «У Дангеха шрам на лбу, а у этого — на переносице. Такой здоровенный я бы не проглядел.»

— Не беспокой своё племя, — Вепуат невесело ухмыльнулся. — Кьюссы нам не мешают. Что нового за ночь? Где Дангех?

Джагулы угрюмо переглянулись.

— Горькая вода отняла у него силы, — ответил помрачневший вожак. — Троих из племени сегодня вынесли на ветер. И одного — в тень. Говори, что тебе нужно?

Вепуат покачал головой.

— Сегодня мы делаем то же, что вчера. Ничего нового не нужно. Хотя… постой. И ты, и твои воины пусть стоят так. Око Пламени посмотрит на вас.

Он включил сканер и направил «щупы» на горло Джагула. Тот нервно оскалился.

— Тепло. К чему это? Что оно видит? Мою смерть?

Вепуат поспешно опустил «щупы» к его животу.

— Оно ищет болезнь. Её источник. Ну вот, с тобой всё…

— Что оно нашло? — нетерпеливо спросил Джагул. Вепуат качнул головой, пристально глядя на экран. «Щупы» уже развернулись к другому кочевнику, и тот оскалился и вздыбил гриву. «Что он говорил про тепло?» — спохватился Гедимин. «Они же не должны чувствовать сигма-луч…»

— Так сразу не скажешь, — пробормотал Вепуат, задумчиво глядя на сканер. — Нужно сначала всё перебрать. Куча всего в вас живёт, но вам не вредит. Но есть мелкая тварь, которая жрёт сосуды и выпускает кровь. И надо её отделить от тысяч и тысяч других, безвредных…

Вожак ощерился и громко рявкнул. Вепуат, оторванный от мыслей, растерянно мигнул.

— Не то ищешь, — бросил Джагул, жестом подзывая к себе воинов. — Это не болезнь жизни. Это пришло из Ук-кута. Разве не видно⁈

Гедимин приподнял было руку с «арктусом», но Джагулы резко развернулись и скрылись за деревьями. Пару секунд сармат выждал, настороженно оглядываясь по сторонам. Все о нём как будто забыли.

— Хотел бы я знать, что он имел в виду… — пробормотал Вепуат, выключая сканер. — Болезнь жизни… Пойдём в могильник. Кажется, нам отчаянно не хватает данных.

Над вчерашним могильником клубилась пищевая воронка. Вместо тел, аккуратно сложенных под холмик, по всей площадке разлетелись кости с остатками мяса и растёрзанная ткань. Кто-то даже размозжил черепа, и их обглодали почти дочиста. Вепуат, едва заметно вздрогнув, повернулся к другому холму. Рядом с ним торчали из гравия скрещенные кости.

…Все трупы не поместились в тень маленького холма. На двух телах из двенадцати Гедимин увидел глубокие раны — кто-то перерезал им горло, почти отделив голову от тела. Крови было много.

— Добили, — прошептал Вепуат, едва взглянув на сканер. — Видно, мучались. Внутри — месиво.

Издалека донёсся дребезжащий звук — кто-то опять застучал по плашкам костяного инструмента. Гедимин поморщился. «Кьюссы… А ведь они тоже больны. И эта дрянь развивается стремительно. Чем они задавили симптомы? Не холодной же водой. Воду тут все пьют. Не помогает.»

…Гедимин вслед за Вепуатом выключил сканер. Больные под навесом даже не смотрели в их сторону. Кто-то пытался утолить жажду, кто-то дремал. Санитарная команда, собрав мешки и шесты, ушла на горячее озеро — пищу для больных варили прямо в нём. Те, кто остался, грызли ужаренную до сухости рыбу и перешёптывались, глядя на сарматов. Никто из них не морщился и не плевался кровью.

— Видно, что самок оно не трогает, не видно, почему, — пробормотал Вепуат, доставая из кармана складные контейнеры. — Надо же, ещё не мутировали.

— Ты куда? — запоздало насторожился Гедимин. Вепуат уже склонился над больным и протягивал ему контейнер, вполголоса что-то рассказывая. Джагул скривился и харкнул в ёмкость. Вепуат с довольной ухмылкой захлопнул её и повернулся к другому. Гедимин поморщился. «Хорошо, что я не биолог…»

…Среди одеял на полу шатра что-то блеснуло. Гедимин наклонился и поднял камешек со знакомым неподвижным бликом. Вепуат фыркнул.

— Это уже неуважение какое-то, — пробормотал он, закапывая «зрячий камень» в гравий и накрывая сверху всем, что подвернулось под руку. — Ага, и второй тут же. Ну что они, нас за идиотов держат?

Прикопав вторую «видеокамеру», Вепуат устроился сверху и включил анализатор.

— Гедимин, давай сюда свои сканы. Можешь подремать. Сегодня я сам посмотрю. Что-то мы упускаем, но что?..

…Над ухом кто-то громко хмыкнул и зашуршал контейнерами. Потом Гедимин услышал приглушённую ругань. Открывать глаза не хотелось, но кто-то крепко вцепился в его ладонь и принялся её трясти.

— Гедимин! Смотри сюда! Так и знал — что-то мы упустили!

— Нашёл возбудителя? — Гедимин рывком поднялся на одеялах. Тут же перед его носом оказался голографический экран. На него вытащили три десятка микросканов, покрытых чёрными точками. Вепуат, шипя в респиратор, настраивал увеличение, пока изображение не «поплыло».

— Ну? Теперь видишь?

Гедимин видел только клиновидные чёрные пятна с торчащими из них отростками. Каждое из них покрывала едва заметная плёнка со множеством дыр. Не все они совпадали с отростками, да и сам покров, казалось, был не от этих объектов — они натянули его на себя, расширив узкие места, но широкие так и не ужались по их форме. Рядом были другие объекты, вполне сканируемые, — Гедимин даже опознал в некоторых из них живые клетки.

— Чёрные штуки? Что это?

— Вот чтоб я знал, — Вепуат поморщился. — Оболочка-то — остатки каких-то местных форм жизни. А что внутри, и какого метеорита оно не сканируется…

Он покосился на стопку грязных контейнеров.

— Есть у всех больных, чуть-чуть — у свежих трупов. В мёртвом теле, видимо, не выживает. И снаружи организма — тоже, — он щёлкнул по крышке контейнера. — Надо было сразу заняться образцами! Придётся брать новые. Вот, сожги всё это. А я скоро вернусь.

— Один пойдёшь? — Гедимин недовольно сощурился. — Зря.

— Незачем тебе на это смотреть, — проворчал Вепуат, нахохлив перья, и прополз под пологом. Гедимин обернул грязные контейнеры защитным полем и поднял сфалт. «Как сгорит, проверю на чёрные штуки. Кто его знает, насколько они термостойкие…»

… — Tzaat has— sukemesh! — прошипели над ухомю Гедимин приоткрыл один глаз. Посреди шатра висел шар защитного поля, и Вепуат заталкивал в него испачканные кюветы. Места внутри шара уже почти не осталось.

— Посуда кончилась? — спросил Гедимин, поднимаясь на ноги. Вепуат досадливо дёрнул плечом.

— Ещё нет. А вот терпение — да. И хоть бы молекула пользы!

Фрил и стекло внутри шара зажглись жёлтым светом и вздулись, разбрызгиваясь по стенкам. Расширяющемуся газу некуда было выйти. Защитное поле рябило, но держалось.

— Совсем ничего? — спросил Гедимин, глядя, как плазма внутри шара медленно остывает.

— Ни одного образца, — буркнул Вепуат. — Всё пересмотрел. Как в воздухе растворяются.

— Может, им холодно? — предположил Гедимин. — Или они анаэробные?

Вепуат махнул рукой.

— Думаешь, я не проверял? Температура, герметичность… Без толку. Тают прямо на глазах. Две минуты — и только пустые оболочки. Что-то ну очень специализированное…

Он покосился на сигма-сканер. Поперёк экрана растянулся чёрный клиновидный объект. Это был самый чёткий микроскан — Гедимин видел каждый выступ и каждую прореху на оболочке.

— Дохнут вне носителя. А от чего ещё дохнут — кто же их знает, — пробормотал Вепуат и передёрнул плечами. — Ну да ладно. Пойду умоюсь.

Он высунулся из шатра и тут же удивлённо хмыкнул и вполз обратно, водя по сторонам сканирующим лучом.

— Кьюссы удрали на другой край плато. И, кстати, симптомы уже у двоих. Гедимин! Ты встанешь пораньше — можешь за ними посмотреть? Вот этот и этот. До пробуждения и после. Я, как проснусь, тебя сменю. Что-то Кьюссы всё-таки знают…

31 день Металла, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту

Волны набегали на узкий мыс. Камень уже истрескался, но почему-то держался. Над ним стоял густой пар. Слева его омывала вода, справа подступала пузырящаяся лава. «Не испаряется,» — думал Гедимин, глядя на волны. «Даже не булькает. Почему? Какая там температура? Надо замерить.»

Он шевельнул рукой, не услышал знакомого щелчка, посмотрел на запястье и ошалело мигнул. Скафандра на нём не было — только ипроновые щитки местами вросли в кожу.

Он снова мигнул — и открыл глаза уже в шатре. Мыс, разделяющий среды, исчез. Посреди шатра сидел Вепуат, уложив на колено включённый сигма-сканер, и смотрел, задрав голову, в дымовое окно.

— Далеко оно достаёт… — услышал Гедимин тихий шёпот. Он заглянул в окно вслед за Вепуатом и увидел серое складчатое небо. По желтоватым складкам растекался холодный зелёный свет. Гедимин покосился на часы и еле слышно хмыкнул. «Полтретьего. А энергию сбросили ещё в первом часу. Знал бы расстояние по прямой — посчитал бы скорость распространения.»

Вепуат наклонился над сканером и хлопнул себя по колену.

— Tza! Так и знал, что рябит оно неспроста. Смотри!

На экране Кьюсс с окровавленной мордой запрокидывал голову, вливая в себя воду. Питьё давалось ему нелегко — другой то и дело хватал его за морду и сжимал челюсти, гладя по горлу. Пару глотков спустя от него отстали, и он свернулся в клубок, тяжело дыша. Постепенно его дыхание выравнивалось. Минуту спустя он поднялся, посмотрел на запачканную кровью руку, дёрнул вибриссами и подошёл к умывальнику. Грязная вода потекла в ведро. Через пару секунд Кьюсс, отмывшийся от крови, расчёсывал мокрую шерсть и скалился на сородичей. Они что-то ели — и, кажется, оставили ему слишком маленькую порцию.

— Лечение… — прошептал Гедимин, сузив глаза. — Всё-таки есть препарат… Что это? Что было в воде?

Вепуат криво ухмыльнулся.

— Мы же оба видели. Смывы с «вечного льда». Вот интересно, они на всех так действуют?

Пока Гедимин ошалело мигал, от его пояса отцепили криобластер и раскрутили на составляющие. Вепуат порылся в карманах и, досадливо хмыкая, отсчитал две пробирки.

— Посуды не напасёшься… — он сунул пробирку в кувшин. — Гедимин, держи ледышку!

Гедимин, угрюмо щурясь, зажал холодный камешек меж когтей и поставил под ним пробирку.

— Один… — Вепуат выплеснул воду из ёмкости в ёмкость, замочив по дороге осколок, и поменял пробирки местами. — Два…

— Восемь раз, вроде бы, — пробормотал Гедимин, стараясь не думать о смысле происходящего.

— Одиннадцать, — качнул головой Вепуат. — Я считал. Думаю, это важно.

…Жидкость в пробирке слегка «фонила» — так, на грани чувствительности радиометра; если бы не четыре слоя защитного поля, отсекающие внешнее излучение, прибор бы вообще ничего не обнаружил. Вепуат заглянул в неё и шумно вздохнул.

— Ну что, идём? По крайней мере, не навредит. Джагулы — всё-таки не Сэта.

…Больной кочевник на краю настила при виде чужаков заворочался и с трудом сел. Встать уже не получилось. Гедимин взглянул на шрам посреди лба и едва заметно поёжился. «Дангех. Позавчера ещё бодро бегал.»

— Зачем пришли? — прохрипел Джагул. Слюна вместе с кровью потекла по нижней челюсти. Сглотнуть он уже не мог, да и языком ворочал еле-еле.

— Помочь, — отозвался Вепуат. — Сейчас залью в тебя кое-что. Задержи дыхание.

Джагул дёрнул головой, хрипло закашлялся, но вся вода уже утекла в его ноздрю — и, похоже, просочилась в горло. Он судорожно сглотнул, снова захрипел, и Гедимин ухватил его за плечи — кочевника повело вбок.

— Пусть ляжет! — Вепуат шагнул назад, глядя на сигма-сканер. — Процесс пошёл!

— Какой ещё процесс? — Гедимин подался в сторону. Все, кто ещё мог открыть глаза, смотрели на сарматов. Дангех зажмурился и шумно дышал. Потом он сглотнул и поморщился — и, так и не открывая глаз, потянулся за кувшином.

— Сиди! — запоздало крикнул Вепуат. Джагул, пошатываясь, поднялся на ноги, плюнул себе в ладонь и, рассмотрев плевок, глухо рявкнул.

— Кровь замерла. Что ты сделал?

Гедимин оглянулся на шорох и увидел, что стоит в плотном кольце Джагулов. Когда они успели сбежаться к «больнице», он так и не понял. Вепуат с кривой ухмылкой поднял над головой осколок «вечного льда».

— Очень простое дело. Не вылечит, но умереть не даст. Берите воду и весь «вечный лёд», сколько найдёте. Пусть вода омоет его одиннадцать раз — не больше и не меньше. Раздайте всем по два-три глотка. И так делайте каждый день. Это задержит развитие болезни. А я поищу настоящее лекарство.

Вокруг взвыли. Дангех, оскалившись, громко рявкнул и шагнул вперёд. Толпа расступилась. Он, уже не шатаясь, сделал пару шагов и обернулся, высоко подняв когтистую руку.

— Ур-Зиджалор тебя слышали. Кто не слышал, тем скажут. Арру-ур! Делайте, как он сказал! И пусть Хингаану принесут жертвы!

«Называть богов по имени?» — запоздало удивился Гедимин, почувствовав, как камешек в ладони налился холодом. Джагулы уже разбегались по плато. Отовсюду был слышен вой, грохот поднимающихся броневых пластин, плеск воды и бульканье бурдюков. Мимо сарматов пробежал водонос с костяным коромыслом. Бурдюки мотались во все стороны, едва не слетая с шеста.

— У-ух… — Вепуат попятился к шатру. — Ну, хорошо, что они не медлят. Хотя я бы проверил ещё на десятке больных…

— Сейчас без тебя проверят, — отозвался Гедимин, разглядывая камешек. — Ну? И как это работает? Как что бы то ни было могло так быстро подействовать?

Вепуат пожал плечами.

— Главное, что действует. Выгадаем время.

Гедимин покосился на дальний холм. Над ним повисла эскадрилья туун-шу. Пилоты, высунувшись из люков, смотрели на стойбище. Вепуат взглянул на них и еле слышно фыркнул.

— Интересно, предъявят за кражу патента?

— В ядерный могильник все патенты, — отозвался Гедимин. — Дали бы Джагулам лекарство — были бы им подарки и почести.

Вепуат тяжело вздохнул. Он снова смотрел на сигма-сканер.

— До лекарства ещё далеко. Возбудитель-то никуда не девается. Часть его за день выведется… ну, может быть… но, судя по Кьюссам, вылезать он не спешит. Завтра всё начнётся заново. Как же, всё-таки, эту дрянь выцепить и размножить?

Он оглянулся на ближайший могильник.

— Разве что так… Гедимин, тут нужна вторая пара рук. Пока всем не до нас, пойдём вскрывать трупы.

…Очередной разлагающийся комок, плотно обёрнутый защитным полем, лёг в подогреваемый контейнер. Поле Гедимин сделал непрозрачным. Оборачивать пришлось ещё до извлечения, прямо в брюшной полости мёртвого Джагула. Вепуат шипел в респиратор и периодически толкал под руку.

— Если они и сейчас подохнут…

— Температуру выверил? — спросил Гедимин, сдирая с себя защитное поле. Вепуат нетерпеливо закивал.

— Градус в градус, как у живого Джагула. Воздуха нет, пищи — хоть заешься. А ведь подохнут же…

Он из защитной оболочки вылезать не стал — пошёл к шатру прямо в ней. Гедимин думал, что спать, похоже, придётся снаружи — только гниющих кишок под боком ему и не хватало!

— Может, труп целиком притащить? — вслух подумал он. Вепуат хмыкнул.

— Прикидывал уже. Заметят.

Он оглянулся на ближайший «госпиталь». Кто-то из Джагулов уже поднялся на ноги и теперь, шатаясь, пытался уйти. Кто-то вытирался от крови.

— И у могильника лабораторию устроить — тоже заметят. Как же мне размножить эту тварь? Хоть бы маленькую колонию…

Гедимина передёрнуло.

— Без этого никак?

Вепуат хмыкнул.

— Без исследований возбудителя? Ну, на Земле — никак. Тут ещё можно поговорить с богами. Вот и сходил бы, пообщался с командирами Ук-кута.

Гедимин раздосадованно фыркнул.

— Глупая шутка.

Вепуат выразительно пожал плечами.

— В Элидгене тебе запрещали. А ты всё равно среди ночи вылезал общаться. А тут — официальное место для переговоров. Иди да говори. Так тебя не заставишь. Что, в Элидгене общаться удобнее?

— Да не общался я… — начал было Гедимин, но осёкся. — Какое это общение?

— Обычное, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Ты сказал, тебе ответили. И тут такое же. Вот ты бы и…

Гедимин его уже не слушал. «Сказал…» — он смотрел перед собой, угрюмо щурясь. В груди зашевелилось что-то очень холодное. «Верно. Кое-что я сказал. И как раз о кочевниках. Но не могло же это…»

32 день Мысли, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту

За опущенным пологом что-то протяжно взвыло, заверещали дудки, зазвенел металл. Гедимин вскинулся, ошалело мигая, но Вепуат опустил руку ему на плечо и резко качнул головой.

— Всё спокойно, ремонтник. Там, снаружи, куча Джагулов. Несут подношения к одному из алтарей. Хм… новый какой-то алтарь. Заросший по самое некуда. Даже расчищать не стали, так повтыкали чашки.

Вой за стенкой стал громче. Гедимин распознал десяток разных голосов, потом сбился со счёта.

— Да постой ты хоть секунду… — пробормотал Вепуат, тыкая в сигма-сканер. — А ты куда?.. Ага, теперь видно…

Он развернулся к другой стенке и снова уставился на экран.

— Ага! — он широко ухмыльнулся. — Ритуал ритуалом, а о деле не забыли. Тут моют камешки… а тут уже раздают препарат. Это они правильно. Тут медлить нельзя. Хм-м… кажется, я понял, для кого они там поют. Бог Льда…

Гедимин досадливо поморщился.

— Лучше бы для тебя пели. Боги-то не разбежались помогать им…

Вепуат похлопал его по плечу.

— Я их пение лучше отсюда послушаю.

Он убрал «щупы» сигма-сканера и развернул голографический экран. Гедимин мельком глянул на него и отвернулся — там были ряды микросканов со знакомыми угловатыми чёрными пятнами.

— Временная деактивация, вот как, — услышал Гедимин тихое бормотание. — А пока возбудитель неактивен, кровяной камень успевает сработать. Но эти штуки живы, просто парализованы. Чем же их разрушить? Если смывы с ледышек парализуют, возможно, сам минерал…

— Ты их добить хочешь? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. Он прислушивался к звону, плеску и шороху за «стеной». Джагулы вбили в гравий вокруг алтаря длинные кости с коваными подвесками, и ветер трепал их. Ближайшее племя собралось под боком у сааг-туула и ждало раздачи лекарства. Кто-то из вожаков держал над кувшином кость с заиндевевшим мешочком, привязанным к ней. Другой лил сверху воду. Третий, перебирая бусины-чётки, отсчитывал количество «поливов». «Из чего угодно сделают ритуал,» — Гедимин ухмыльнулся. Сканирующий луч уже скользил дальше — к опустевшим больничным навесам (землю под ними застелили чистыми листьями, но рядом не было даже санитаров), к могильнику, над которым повисла пищевая воронка… Под луч попали ловчие сети и десяток Джагулов с гарпунами. Гедимин снова ухмыльнулся.

— Сработало. Непонятно, правда, как.

Вепуат досадливо поморщился.

— Что сработало — сам вижу. Непонятно, что дальше-то делать. Прямо сейчас не помрут, хорошо. Раны затянутся. Но возбудитель-то никуда не делся. Заморозка его не убивает.

Гедимин пожал плечами.

— Может, сам понемногу сдохнет?

— Дождёшься, — пробормотал Вепуат. — Есть, конечно, вероятность, что он выпадет в споры. Или выведется постепенно со сменой эпителия. Надо бы проследить за ним хотя бы неделю…

Снаружи раздался костяной треск. Полог откинулся, пропустив толстую искривлённую кость. В её верхнюю раздвоенную часть крепко вцепилась рука «чёрного» Джагула. Вепуат, замолчав, повернулся к чужаку.

— Ты кто? С чем пришёл?

— Хадзаг. Сновидец Ур-Зиджалор, — отозвался кочевник, заходя в шатёр. — Ночью боги говорили.

Он передвигался с трудом, сильно хромая на одну ногу. Несмотря на тепло, его деформированная ступня была обёрнута тонкой выделанной кожей. С одиночного «сапога» свисали бусины, а с чьего-то черепа, надетого вместо шлема, — низки чешуи, перьев и мелких костей. При каждом движении всё это шуршало, и Гедимин только удивился, как Джагул ни за что не цепляется.

— Садись, Хадзаг, — Вепуат кивнул на расстеленные одеяла; Гедимин увидел, как он сразу насторожился. — Что снилось?

Джагул недобро оскалился. «А крови во рту нет,» — машинально отметил сармат. «И язык не распухший.»

— Плохой сон. Зелёная вода, — проворчал Хадзаг. — Холоднее, чем сам лёд. Она говорит — новый ветер откроет для нас ворота. Тени уже ждут. Видел их за камнями. Не уходят. Ждут.

Он замолчал. Гедимин мигнул. «Ворота? Какие ещё… Да чтоб вас всех!»

— Ворота? — переспросил помрачневший Вепуат. — Ты говоришь… говоришь про смерть? Из-за болезни горькой воды? Но ведь снадобье остановило кровь…

Джагул тронул горло согнутым пальцем.

— Знаю. Благодарен. Иначе не пришёл бы. Холодная вода говорит — ворота откроются. Сразу, как подует новый ветер. Твоё снадобье их не запечатает.

Полог откинулся. На пороге стоял «жёлтый» Джагул в накидке из перьев. Увидев его, Хадзаг ощерился и подался назад, перехватывая поудобнее палку. Чужак оскалился и зарычал в ответ.

— Я пришёл не к тебе, Ур-Зиджалор!

— И я не тебя ждал, Ур-Дзууг, — отозвался хромой сновидец. — К чему бы боги свели нас?

— Я пришёл не драться, — прорычал Ур-Дзууг, поворачиваясь к сарматам. — Дадут мне войти?

— Я тебе не мешал, — отозвался Вепуат. — Сиди спокойно, Хадзаг. А ты входи и говори. Ты — сновидец Ур-Дзуугов?

— Зелёная вода, — буркнул «жёлтый» Джагул, опускаясь на одеяла. Он постоянно косился на Хадзага, а тот так и щерился, прижимая уши и не выпуская из рук палку.

— Холодная или горячая? — уточнил Вепуат, как ни в чём не бывало. Джагул вздрогнул и коротко рявкнул.

— Боги говорили со всеми? — он пристально посмотрел на Хадзага. Тот на долю секунды прикрыл глаза. Ур-Дзууг встряхнул ушами и резко развернулся к сарматам.

— Значит, ты уже слышал. Новый ветер принесёт смерть. За воротами уже ждут. Ты помог, остановил кровь. Мы благодарны. Но ты не изменишь волю богов. Те, кто открывает ворота, уже решили.

Вепуат стиснул зубы.

— Новый ветер… Когда он будет?

Гедимин покосился на календарь. «Ветер? Видимо, в день Воздуха… Так. Перед ураганом обычно бывает много всякой другой дряни. А у Джагулов наверняка есть синоптики…»

— Один хороший день, четыре плохих, — «жёлтый» показал когтистые пальцы на разных руках. — И день нового ветра. Мало времени. Что ты скажешь, жрец? Что тебе сказали боги?

Вепуат угрюмо сощурился.

— Значит, у нас последние сутки. Что ж, спасибо вам обоим. Если… Так. Подождите.

Джагулы, зашевелившиеся было на подстилках, настороженно подняли уши. Вепуат торопливо искал что-то в памяти передатчика.

— Ведь понял же, что где-то слышал. А где… Ага! Так и есть, — он криво ухмыльнулся. — Хорошо, что записал. Память у меня так себе. А у вас, сновидцев, наверняка хорошая. Скажи, Хадзаг, что тебе снилось в самую последнюю ночь Пустоты?

Джагул вздрогнул и прижал уши.

— Очень плохой сон, — нехотя ответил он. — Пил из холодной реки, и она светилась.

— И вода в ней очень горькая, — пробормотал Ур-Дзууг, нервно скалясь. — Холодная зелёная вода…

— Она не говорила с вами? — спросил Вепуат, глядя то на экран, то на пришельцев. — Ничего про… допустим, еду? Или пламя?

— Нет, — буркнул Хадзаг, переглядываясь с Ур-Дзуугом. Тот дёрнул вибриссами.

— Нет, ни слова. Что ты знаешь, пернатый жрец? Что тебе сказали?

Вепуат резко поднялся на ноги.

— Не уходите. Надо подумать. Гедимин!

Он провёл пальцем вдоль височного щитка. Гедимин выпрямился, опустил экранирующие пластины до упора и вопросительно хмыкнул.

— Времени очень мало, — пробормотал Вепуат, постукивая когтем по запястью. — Ты ведь помнишь первый день Воздуха? Джагулы тогда к тебе пришли. Ты мне ещё передал их слова. А я записал, чтобы не забыть. Помнишь, что им приснилось?

Гедимин мигнул.

— Что-то про горькую во… Sa hasu!

— Именно, — Вепуат мрачно кивнул. — «Кто узнает вкус вашей пищи до того, как подует новый ветер… для того никакая вода не будет горькой.» Холодная зелёная вода, помнишь? Ты ещё подозревал, что это про Ук-кут…

Гедимин снова мигнул. «Я? Точно? Вот же у кого-то память…»

— И чем это нам поможет? — спросил он, угрюмо щурясь. — Тот сон не соврал — наших Джагулов не зацепило. Новый сон, видимо, тоже не врёт. Но ведь про лечение там ни слова!

— А вот как раз про него там и сказано, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Я тебе это даже прочитал! Ясная же подсказка! Ну⁈

Гедимин поморщился. Загадки он не любил и в более спокойное время — и сейчас ему точно было не до них.

— Наши Джагулы наелись Би-плазмы, — буркнул он. — Но этим-то есть её уже поздно…

— С чего ты взял? — Вепуат достал из-под перьев флягу. — Новый ветер ещё не подул.

Он дёрнул височную пластину кверху и сел перед Джагулами. Гедимин услышал короткий рык и рявкание. Кочевники переглянулись, поднимая вибриссы. Вепуат нашарил в кармане костяные осколки и обмакнул в Би-плазму. Хадзаг настороженно посмотрел на шевелящуюся каплю перед его носом и, прикрыв ноздри ладонью, слизнул. Тут же он зажал себе пасть двумя руками. Проглотить ему удалось далеко не сразу. Следом за челюсти схватился Ур-Дзууг.

— Ты в себе⁈ — запоздало вскинулся Гедимин. — Помрут же оба…

— Не с чего, — коротко ответил Вепуат, глядя на сигма-сканер. Джагулы, кривясь, грызли какие-то корешки. Вепуат поставил перед ними кувшин с чистой водой.

— Ну и на кой их мучать? — Гедимин поморщился. Дёргаться было уже незачем, можно было сесть — и вспомнить, что Джагулы-союзники Би-плазмой давились, но никто не отравился.

— Лучше плеваться, чем помирать, — отозвался Вепуат, не сводя глаз с анализатора. Хадзаг отхлебнул из кувшина — и, замерев на секунду, заглянул внутрь. Потом отхлебнул ещё раз — и, что-то рявкнув, потянулся за корешком. «А он не кривится,» — внезапно понял Гедимин. «Ни от воды, ни от этой… этого мутагена…»

— Ра-бо-та-ет, — прошептал Вепуат, недоверчиво ухмыляясь.

— Что? Где? — Гедимин, отодвинув височную пластину, склонился над анализатором. На экране шевелилось какое-то месиво, и среди него — шипастые чёрные пятна. Одно из них внезапно сжалось и исчезло, оставив едва различимую пустую оболочку.

— Вода не горькая, — медленно проговорил Ур-Дзууг, вытирая усы — и вдруг одним прыжком вылетел из шатра. Из-за полога донёсся протяжный вой, переходящий в хохот. Хадзаг сердито оскалился.

— Что ты сделал, жрец? Эта слизь… Я думал — её вкус забил горечь. Но вода и впрямь не горькая. И другие вещи тоже.

— Тебе скоро станет легче, — Вепуат опустил сигма-сканер и наконец улыбнулся. — Не знаю, что там думают боги, но… Созови-ка вождей. Пусть придут все. От каждого племени.

…Из шатра пришлось выйти — он был большим, но полторы сотни Джагулов туда не влезли бы. Вепуат поднялся на холмик. Гедимину там места не хватило, и он остался внизу, держа наготове генератор защитного поля. Особенно ему не нравились двое «шаманов» под боком. Площадку вокруг холмика они расчистили, но сами остались рядом с сарматами. Гедимин настороженно косился то на них, то на толпу вокруг.

— Новое снадобье, — Вепуат поднял перед собой контейнер с Би-плазмой. — Плохо и на запах, и на вкус…

Хадзаг, вставший справа от Гедимина, ощерился и сердито рявкнул.

— Тут нет детей! Только воины и вожди. Кто боится невкусной пищи, тот заслужил открытые ворота!

Ближайший вожак зарычал в ответ.

— Что там за вещь? Она лечит? Чего ты ждёшь⁈

Вепуат, хмыкнув, протянул ему костяную щепку.

— Не дыши!

«Надо бы им давать облучённую Би-плазму,» — запоздало подумал Гедимин, глядя, как Джагул держится за нос и горло одновременно. Ещё секунда — и кочевник затряс головой и сдёрнул с пояса фляжку. Пил он долго — и с каждым глотком его уши и вибриссы поднимались всё выше.

… — Наши звери несут четыре сотни воинов, — Дангех, заев наконец Би-плазму, включился в разговор. — И каждый пьёт горечь.

— А у нас их сто двадцать, — буркнул другой вожак. — Тех, кто выжил. Хватит твоего снадобья? Или оно только для Ур-Зиджалор?

Дангех сердито оскалился. Вепуат потыкал в передатчик и повернулся к Гедимину.

— По грамму на каждого… Девять кило Би-плазмы. Думал, будет больше.

— Думаешь, данные достоверные? — Гедимин покосился на кочевников. — Вот такие круглые цифры? Врут они, но вот в какую сторону…

Вепуат пожал плечами.

— Ну, давай удвоим дозу. Восемнадцать кило. Или двадцать взять?.. А, восемнадцати хватит.

Он повернулся к Джагулам.

— Снадобье — в городе Пламени. Ехать туда уже некогда. Пусть все отойдут в укрытия! Тут будет костёр, ворота для Сэта.

Джагулы быстро переглянулись.

— Что тебе нужно? Сухие листья? Жир? — спросил Дангех. Другие — те, кому не досталось Би-плазмы — уже расходились, и со всех сторон слышались вопли и треск гравия.

— Пусть принесут горшок жира, — сказал Вепуат, оглядываясь по сторонам. Сааг-туулы, только что спокойно жевавшие кустарник, залегли и захлопнули все «люки». Кто-то ещё не успел, и их «экипажи» втаскивали в «отсеки» недосушённые тряпки, бурдюки с водой и распяленные шкуры.

— У нас полно горючей смеси, — сказал Гедимин, сдирая с плоского камня остатки лишайника. — На кой тебе их горшок⁈

— Альготу отдам, — ответил Вепуат. Он спокойно ждал и только почёсывал урчащего «трилобита». Тот растопырил перья и замер.

— А бог льда-то жертву принял, — внезапно ухмыльнулся Вепуат. Он смотрел на дальний алтарь, уставленный чашками-конусами. К ним никто не прикасался — даже мелкие падальщики не сновали вокруг.

— Ты следи за подопытными, — буркнул Гедимин. — Может, им уже хуже.

Вепуат хмыкнул.

— Надо будет поучить тебя строить реакторы. Открывай портал! Нам эти девять тысяч доз ещё раздавать…

Огонь зажёгся сразу же — и в ту же секунду поднялся высоким тёмно-красным столбом.

— Кьюссы! «Нет» — это «нет»! Кто не понимает слов — поймёт язык огня!

Гедимин вскинул «арктус», заворачивая огненный гейзер в высокий кокон.

— Тихо! — Вепуат сердито громыхнул перьями. — С какой стороны мы похожи на Кьюссов⁈

— Хшшшшш! — гейзер рухнул, расплескавшись по площадке. — Массстер Хетпу⁈

— Ага. Привет, — буркнул Вепуат, разрушая защитное поле. — Не откроешь ли ворота в Элидген? Дело очень срочное.

Языки огня заколыхались.

— Мастер Хетпу⁈ — донеслось из костра, и Гедимин ухмыльнулся, узнав голос Кут’тайри. Вепуат облегчённо вздохнул.

— И тебе привет, Кут’тайри. Айзек там далеко? Скажи — очень срочно. Нужна Би-плазма, облучённая, восемнадцать килограмм. Он поймёт.

— Пифласс… — жрец запнулся и исчез в огне. Гедимин покачал головой.

— Надо на листке написать. Он это в жизни не выговорит.

— Вепуат? Гедимин? Что там у вас? — из огня проступил чёрный силуэт. — Вас пора вытаскивать?

Вепуат мотнул головой.

— Перекинешь нам канистру Би-плазмы? Двадцати литров хватит.

Айзек хмыкнул.

— Выживет она? Вот на Би-плазме мы не проверяли…

— Я выжил — и она выживет, — отмахнулся Вепуат. — А этот горшок отдай Альготу. Какой-то жир. Вдруг полезный?

…Канистра из металлофрила опустилась на землю и замерла. Гедимин настороженно смотрел на неё — обычный земной предмет здесь казался неуместным и вызывал подозрения. «Спокойно,» — сказал себе сармат, поднимая канистру. «Щупальца отрастить не успеет. Сожрут раньше.»

— Гедимин! — чёрный силуэт снова заслонил костёр. — Вепуат где? Убежал? Тогда слушай ты. Завтра — сильный кислотный ливень. А с него начинаются плохие дни. Закончатся тридцать девятого. Вернуться уже не успеваете, так что — найдите себе укрытие. Хоть под камень забейтесь. На Джагулов не рассчитывайте, они — сами за себя.

Костёр погас. Площадку заволокло чёрным дымом. Гедимин оглянулся на ближайшее стойбище — там уже хлопали «крышки люков», и кто-то призывно выл. Рядом с залёгшим зверем стоял с канистрой в руках Вепуат.

— Разолью по горшкам, — выдохнул он, когда Гедимин к нему подошёл. — А дальше — сами.

…Канистра куда-то исчезла. Может, она отрастила крылья, а может, Джагулы разобрали её на амулеты, — Гедимин выяснять не стал. Его занимало другое.

— Тут же и укрыться негде, — он сердито сощурился на сигма-сканер. — Даже озёра слишком мелкие. И фауны там нет. И соседние Сфены — один другого «лучше»…

Вепуат лениво отмахнулся. Он лежал на одеялах и задумчиво ухмылялся. Анализатор на его запястье то и дело мигал, сохраняя новый скан.

— Кьюссы спокойны, — пробормотал он, посмотрев на экран. — До утра по-любому ничего не начнётся. Где небесный остров, я помню. Вряд ли там так уж опасно… Всё-таки сработало. Надо же! Спрошу завтра у Хадзага, что ему снилось…

33 день Кислоты, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту

«На кой мне было надо такое широкое полотно⁈» — думал Гедимин, угрюмо щурясь на свисающие нити. Он уже заправил в станок столько основы, что сбился со счёта, но плашка всё не кончалась и не кончалась. Гедимин подцепил очередную нить — и станина под рукой затрещала. Свет мигнул, из белого становясь неприятно розовым. Сармат вскинулся и захлопал рукой по одеялам. Никакого станка не было — как и крыши над головой. От шатра остались костяные дуги, и кочевники уже выдёргивали их из земли и быстро, почти бегом, тащили к ближайшей тёмной громаде. В её боку зияли светящиеся проёмы. Присмотреться к ней Гедимин не успел — над головой полыхнула долгая зелёная вспышка.

— Вставай! — крикнул Вепуат, повернувшись к нему, и ударил пальцем по височной пластине. Сармат дёрнул её кверху, выпрямился, закинул сфалт на плечо и развернулся к бывшей «двери». В проёме среди растаскиваемых дуг стоял хромой Джагул и сердито скалился.

— Не ушли? Чего ждали⁈ Жгучей воды⁈ Место готово. Идём!

— Куда? — спросил Гедимин, шагнув на голый гравий — кто-то успел сгрести и уволочь все одеяла и подстилки. Последний опорный шест выдернули из камней. Тёмную долину осветила долгая жёлтая вспышка. Ветер бросил в лицевой щиток горсть сухой органики.

— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат, глядя в небо. Оно всё пошло волнами и закрутилось в спирали. По центру каждой из них мерцало яркое световое пятно. Вспышки рассекали спиральные тучи ветвистыми разломами.

— Идём! — рявкнул Хадзаг, оглядываясь на длинный тёмный холм. Проёмы в панцире сааг-туула уже закрылись, осталась единственная светящаяся щель.

— Где Кьюссы? — спросил Вепуат, вцепляясь в шлейки на груди. Крылатый «трилобит» отлепился от его брони и взлетел на плечи и теперь бился там, шипя и треща всеми перьями.

— Кьюссы? Давно улетели! — Хадзаг повернулся к «живой крепости» и завыл. Кто-то ответил ему. Гигантский зверь заворочался, пытаясь зарыться в гравий. Хадзаг шагнул к нему, нетерпеливо махнул посохом.

— Чего ждёте⁈ Яд летит по ветру!

— Гедимин, иди с Хадзагом, — Вепуат толкнул сармата в плечо и развернулся к «причалу». — Туун-шу там. Нельзя его бросить. Я останусь.

Туун-шу, раздув бока, бил хвостом по воздуху, и натянутые тросы едва его удерживали. Притихший было чёрный «трилобит», увидев его, снова рванулся в небо. Хадзаг завыл.

— Отпусти зверей, пусть летят! — он ударил палкой по тросу. — С хорошим ветром вернутся!

Он вскинулся, глухо рявкнул в сверкающее небо и захромал к последнему открытому «люку». Гедимин оглянулся на Вепуата.

— Выставить купол?

— Они не зря рвутся в небо, — отозвался тот, медленно разжимая пальцы. — Что-то чуют… Гедимин, помоги!

Помощь не понадобилась — бьющийся зверь расшатал все анкера. Один рывок — и они вылетели из камня. Туун-шу, волоча их за собой, с рёвом и свистом взлетел вертикально вверх. Чёрный «трилобит» вскочил на его панцирь и вцепился в головные шипы. Вепуат махнул зверям на прощание и, цапнув Гедимина за локоть, побежал к открытому «люку». Что-то трещало и ломалось под ногами — за ночь вся флора высохла до хруста. В последней вспышке Гедимин успел увидеть лишённые листьев деревья-столбы над платформой-алтарём. Затем «люк» захлопнулся, и сармат остался в тесном кривом туннеле. «Палуба», в которую он вцепился когтями, встряхнулась и шумно вздохнула. Вдалеке приглушённо загромыхало.

Из «туннеля» Гедимин выполз боком, едва не ободрав обшивку. Вепуат — а вместе с ним двое Джагулов — уже стояли в широком пустом отсеке. На «палубе» лежал длинный пласт грубого волокна, прибитый к «переборке» кривыми костями. Джагул, оглянувшись на Гедимина, двинулся вправо, в ещё более узкий и кривой «туннель», и свернул за «переборку». Оттуда тянуло теплом.

— Ур-Зиджалор помнят, кто им помог, — проворчал Хадзаг, поворачиваясь к сарматам. Он стоял посреди узкого отсека, застеленного шкурами поверх «древесного» войлока. На «переборках» переплетались светящиеся линии — орнамент, нанесённый церой. В ничем не застеленном углу, в углублении, стояло ведро из кожи. Со стены свисали разноразмерные ёмкости и мешочки.

— Вода. Еда. Постель, — Хадзаг указал когтистым пальцем на разные предметы в отсеке. — Сделали, как могли. Едкий ветер вас не достанет. Когда стихнет, вы услышите. Спите. Сегодня, завтра, ещё четыре дня. Пока всё не успокоится.

Вепуат благодарно кивнул.

— Хорошее укрытие. Больным, я вижу, лучше?

— Ур-Зиджалор помнят. Награду ты получишь, — буркнул второй Джагул, до сих пор молчавший. — Теперь — лежи. Так легче дышать.

Он пропустил Хадзага в коридор и сам шагнул назад, опустив за собой полог. «Дверь» в отсек была толще обычного — к обрезкам шкур, сшитым вместе и растянутым поперёк проёма, приделали широкие полосы войлока. Вепуат прижал их к «палубе», и шорохи снаружи практически стихли.

— Ничего так нора, — Вепуат сел у длинной «стены», вытянув ноги вдоль неё. Гедимин сделал шаг — и врезался плечом в выступ. В десяти сантиметрах от другого его плеча с «переборки» свисал кувшин. Сармат, морщась, опустился на застеленную «палубу».

— Отсек на входе был пошире.

— В том-то и дело, что он на входе, — отозвался Вепуат, прижимаясь к «стене» между выступами. — А герметичность тут так себе. Нам-то, в скафандрах, нет дела до кислот. А вот местным…

Гедимин тоже попробовал устроиться на полу, но плечо упёрлось в очередной выступ. «Отсек» был расположен в глубине «жилого массива», на максимальном расстоянии от ядовитой забортной атмосферы, — на этом его достоинства и заканчивались. Сармат, повозившись, улёгся набок и подсунул руку под голову. «Герметичность,» — вяло шевельнулось в мозгу. «Люки закрыты. Значит, дышать тут особо нечем.» Он дотянулся до респиратора и закрыл клапаны. Скафандр зашипел — внутрь пошёл воздух из баллонов. Разницы Гедимин не заметил.

— Мн-да, — пробормотал Вепуат, глядя на экран сигма-сканера. — Надеюсь, Тикс добрался до того острова.

— Как ты его потом будешь искать? — спросил Гедимин. Вепуат пожал плечами.

— Не прилетит сам — пошлём эшку-тэй на поиски. Не отсюда, так из Элидгена. Киф говорит — приручённые туун-шу надолго не улетают. В одиночку им не выжить.

Гедимин открыл было рот, но увидел, как глаза Вепуата сузились и потемнели, и промолчал.

— Ага-а… — протянул разведчик, пристально глядя на экран. — Наконец-то вы не дёргаетесь, и всё видно. Самку пропустим… А, вот и оно.

На экране снова зашевелилось что-то многочисленное и непонятное. Вепуат вытащил в соседний столбец старые сканы и радостно хмыкнул.

— Работает! Не знаю, как, но — смотри сам, — он развернул перед Гедимином голограмму. Сармат мигнул. Из того, что на ней копошилось, он опознал только угловатые чёрные объекты — и слева их было гораздо меньше, чем справа.

— Видел? — Вепуат торжествующе ухмыльнулся. — Только день прошёл, а четверть уже передохла. И-и… ага, видел? Би-плазма ещё действует! Если так и дальше пойдёт, к вечеру останется половина.

Гедимин следил за ближайшей «бактерией» — чёрным сгустком в явно чужой оболочке. Он не сразу понял, что сама она не движется — её толкали «соседи», обычные микроорганизмы. Её шипы медленно укорачивались, пока не остался только шарик. Пара секунд — и чёрный сгусток исчез, оставив сдувшуюся пустую оболочку.

— Странное что-то, — пробормотал сармат. — Би-плазма может съесть бактерию. Но не облучённая же — и не грамм на весь кишечник…

— Если бы вытащить эту бактерию и поставить опыт в контролируемых условиях… — Вепуат тоскливо вздохнул и снова уставился на экран. — С утра тут, похоже, раздавали ледяную воду. Это они правильно. Слабее возбудитель — меньше проблем.

Гедимин перевернулся на спину и включил сигма-сканер. Он настраивать увеличение не стал — «выглянул» наружу, убедился, что округу заливает кислотой, и вся поверхность шипит и плюётся паром, и развернул луч к жилым «отсекам». Джагулы, как и сарматы, устроились в тесных ячейках ближе к телу сааг-туула. Кто-то уже дремал, кто-то лениво пережёвывал пищу. Гедимин хотел было выключить сканер, но остановился на жующем Джагуле. Тот сплюнул кашицу в поставленный у самой пасти сосуд, взял из корзины на стене пару корешков, счистил какое-то пятнышко и принялся жевать. Иногда он останавливался и пускал слюну в тот же сосуд — что-то мешало кочевнику её сглотнуть.

— Смотри, — сказал Гедимин Вепуату, повернув к нему экран. — Что это он? Опять плохо стало?

Луч, сместившись, «осветил» ещё троих Джагулов. Они сидели — точнее, полулежали — у корзин с корешками и неторопливо жевали и сплёвывали. Гедимин вдруг понял, что они не морщатся — на вкус растения не были гадкими.

— Крови нет, — мгновенно определил Вепуат. — Ротовая полость в норме. Готовят что-то, похоже. Такая вот обработка естественными ферментами. Помнишь, наши карлики так зерно грызли?

Гедимин поморщился и отвёл луч от кочевников.

— Неудивительно, что у них эпидемия.

Вепуат весело хмыкнул.

— Это самки. У них заразы не было. А вообще — любопытно… Корзины-то большие. Готовят на всё племя?

Гедимин развернулся лицом к «переборке» и убрал картинку с экрана. «Когда-нибудь мы вернёмся на базу,» — думал он. «Ещё пара недель — и все корпуса отстоятся. Проверю усадку — и будем монтировать трубы. Надеюсь, сварщики там тренируются. И не придётся всё делать самому…»

…Время в отсутствие внешних раздражителей тянулось медленно. Гедимин успел дважды заснуть и проснуться. На третьей попытке провалиться в сон Вепуат встряхнул его за плечо. Потом зашевелилась «палуба», и по пальцам потянуло сквозняком.

— Всё! — Вепуат добрался до полога и поднял его, и Гедимин услышал приближающееся верещание дудок. Кто-то быстро шёл по коридорам и дул в костяную трубку. Она взвизгивала и замолкала.

— Эй! — крикнул кому-то Вепуат, заглянув за поворот.

— Эррх? — отозвался дудочник, перестав верещать. «Палуба» закачалась — огромный зверь встряхивался. Потом Гедимин услышал гул и шипение — вдалеке приоткрывались массивные «крышки люков». Сармат покосился на сканер — воздух, ворвавшийся в «отсек», был сырым и принёс несколько подозрительных молекул, но уже годился для дыхания.

«Уже вечер?» — удивился Гедимин, мимо выступов и хрупких предметов пробираясь к выходу. Визг дудки донёсся откуда-то из-за поворота. Потом в «отсек» заглянула удивлённая самка.

— Выход открыли, — сказала она, указывая вдоль коридора. — Кому надо — за водой. Там уже пошли.

— Надолго открыли? — деловито спросил Вепуат. — Нам пока набирать некуда.

Самка заглянула в пустое ведро и дёрнула ухом.

— Идите быстро. Уже темнеет. Ночью, если надо, выпустят. Но лучше не лазить. Завтра… — она поёжилась. — Завтра не рассветёт.

Гедимин покосился на календарь. «Так и есть — день Мрака. Придут падальщики…» — ему вдруг стало не по себе, и он пристально посмотрел на самку, выискивая признаки болезни. «Джагулы сейчас ослаблены. Могут Икси посчитать их смертельно больными? Надеюсь, они знают, как защититься…»

Теперь, когда полог был поднят, от тишины не осталось и следа. Снаружи шуршали, хрустели, чавкали, несли куда-то булькающие вёдра, а в обратную сторону — полные бурдюки. Кто-то стучал костью о кость и дул в раковину. Вепуат выглянул наружу, перекинулся с кем-то парой слов и вернулся в «отсек».

— Пойдём разомнёмся. И искупаться надо бы. Сколько тут сидим, а в озеро не влезли.

…Уже темнело, но вокруг «живых холмов» мигали фонари. Гедимин сначала подумал, что их повесили на броню, чтобы на обратном пути никто не потерял свой «люк». После сидения в тесном «отсеке» вообще думалось плохо. Сармат глубоко вдохнул, потянулся, повисая на краю броневой пластины, и снова оглянулся на долину. Фонари мигали не просто так — их постоянно кто-то загораживал. Джагулы носили их с места на место, приглядываясь к чему-то на земле, и ворошили гравий костяными мотыгами. В тусклом свете сверкнула золотистая броня — Вепуат остановился под «склоном» и нетерпеливо помахал Гедимину.

— Тут корни копают. Что, и тебе надо? Идём, а то всё озеро займут!

— Урр-ху! — раздалось с двух сторон одновременно. Кто-то протянул Вепуату корень. Сармат отмахнулся и ускорил шаг, огибая освещённые площадки. Когда он проходил мимо, раскопки прекращались. Гедимин видел, как Джагулы ухмыляются, прикрывая клыки ладонью. Кровью никто не плевался и уши не прижимал.

Из котловины доносился громкий плеск. Кто-то рычал и фыркал. По берегам поставили фонари. Гедимин заглянул в озеро. Вдоль берегов, на мелководье, не было свободного места — и в этой котловине, и в следующей, более горячей. Вепуат обогнул ещё одну и остановился там, куда свет фонарей не доставал. В темноте что-то булькало и тихо шипело.

— Плюс восемьдесят, — сармат ухмыльнулся. — Зато никто не лезет.

Он похлопал себя по запястьям и карманам и соскользнул в воду. Погрузился неглубоко — всего по плечи: внизу был ещё один уступ, терраса вдоль скалы. Гедимин, хмыкнув, съехал следом. Медленно булькающая вода была чуть плотнее, чем он привык. «Рассол,» — подумал сармат, открывая клапаны и чувствуя, как жжение сменяется приятным теплом. Кто-то посветил в котловину и удивлённо рявкнул.

— Мыльный раствор, — хмыкнул Вепуат, пропуская воду сквозь пальцы. Она, и правда, была чуть белесой.

— Дождь прошёл, соль с камней посмывало. А куда ей было течь, как не сюда? — вслух рассуждал Вепуат, наливая жидкость в пробирки.

Гедимин посмотрел на сигма-сканер. Сарматы стояли на верхнем подводном уступе; в пяти метрах под ними был ещё один, обросший кольчатыми трубками. Гедимин насчитал ещё три таких «ступени» на разных глубинах, но так и не нащупал дно.

— Эррх… Вас оттуда вытащить? — спросил кто-то сверху. — Скалы тут крутые.

— Вылезем, — отмахнулся Вепуат. — Что, уже ночь?

…Кожу ещё немного щипало. Гедимин смочил её холодной водой. Было бы интересно посмотреть, как она из багровой становится серой, но вскрывать скафандр не хотелось.

— А мешочки без нас кто-то проверил, — хмыкнул Вепуат, посмотрев на «стену». — И в них порылся.

— Да хоть бы вовсе забрал, — отозвался Гедимин, устраиваясь на шкурах. После купания мозги совсем размякли, и в голову лезла всякая чушь. «А вот интересно,» — думал он, проваливаясь в дремоту. «Икси ведь будут купаться, как придут. А в каком озере? Что у них с термостойкостью?»