Гладиатор

Глава 11. День второй

Уснуть я долго не мог.

Все думал, как прошел первый день там, в том маленьком домике, что отвели нам под жилье. Мне и моему классу. Мне было интересно узнать, чем там занимается Джим, и хотелось послушать его рассказ, как он жарил свою школьную любовь всю ночь. Хотелось снова увидеть сиськи Эбби и фигуристую Кармен…

Но также я понимал, что высока вероятность, что вот прямо сейчас именно ее и отшлифовывает Бруно, сдавшийся под ее чарами и сногсшибательной красотой, тем более что он давненько по ней сохнет…

Я понимаю, что показывал себя, скажем так, не с лучшей стороны… и теперь мне было стыдно.

Заснул я, представляя Эбби, а не Марию. Кармен же теперь мне не представлялась без той злобной физиономии, какую она явила мне вчера вечером. А вот Эбби…

Я помог себе рукой, хотя и чувствовал, что делать это было больно. Закончив, я удовлетворенный поплелся спать.

После этого, наконец, смог уснуть.

— Подъё-о-о-ом! — заорал Мастер мне в ухо, и, кажется, у меня лопнула барабанная перепонка. По крайней мере, кровь из уха пошла точно, а еще было дико больно. Когда я сказал ему об этом, он запихал мне туда своей зеленой мази и дал запить зеленой жижей.

Не буду повторять, из чего ее делают… вы итак уже в курсе.

Короче, началось все примерно так же, как и вчера.

Подтягивания, отжимания, бег от собак с бревном на спине. Сегодня все получилось, кажется, даже хуже, чем вчера, но вот к боли я, походу, начал привыкать.

Прыжки над ямой закончились тем, что мастер случайно зарядил мне камнем в голову, и я потерял сознание. А судя по тому, что очнулся я в кровати на окровавленных простынях… после потери сознания упал я именно в яму.

И сидел надо мной уже не тот веселый старичок-знахарь, а самый настоящий маг-лекарь… вернее, магесса-лекарша. Она водила надо мной руками и… Господи Иисусе, как же она была красива!

— Он чуть было не умер, — говорит она, я зачарован ее голосом. Прекрасная красноволосая девушка казалась самым настоящим ангелом.

— Кто же знал, что он потеряет сознание от легкого удара по голове маленьким камешком? — Мастер пожимает плечами.

— Камешек проломил ему череп, — говорит магесса, и я вопросительно смотрю на изверга. Тот снова пожимает плечами, будто говоря, что понятия не имеет, как так получилось.

— Он готов тренироваться?

— Подлатаю еще его старые раны, раз уж пришла.

— Да не надо, ему и так нормально! Главное, что кровь перестала из всех дыр хлестать! Особенно из сраки — весь ковер мне замарал своими каловыми массами! Надо же было ему упасть в яму с кольями… все никак руки не доходят ее закопать.

Я сглатываю, глядя, как улыбается магесса.

***

Когда она уходит, на мне нет ни царапины. Даже вчерашние раны и ожоги зажили.

— Вы ради меня пригласили лекаря?

— Не бери в голову, лоботряс, — затягивается Мастер, — она просто живет через дорогу, и оказалась не занята. Да и вообще я про тебя рассказал между прочим, пока ходил к ней за той жидкостью, что смывает кровь с ковров. А то красные пятна на белых коврах вовсе не смотрятся, знаешь ли.

Он причмокивает губами и снова затягивается.

— А нельзя было вчера позвать ее? А не пичкать этой мерзкой жижей?

— Без боли и страдания, — Мастер поворачивается к окну, — нет ощущения ценности достигнутого.

Интересно… он сам понял, что за херню сморозил?

***

Дальнейшие тренировки, вплоть до самого обеда, были весьма щадящими. Не знаю, почему, но Мастер практически не издевался, и я даже нигде не умудрился получить травму. Больше всего мне понравилось драться с ним на мечах… вернее, это у меня был меч. Настоящий. Тот, который мой. А он дрался палкой.

И весьма неплохо меня ею побил.

И опять же — слегонца.

— Что-то Вы как-то… щадите меня что ли, — говорю я, сидя на лестнице его крыльца.

Мастер сидит рядом и курит трубку.

— Просто разминаю твои мышцы. Истинная тренировка будет после обеда.

И он задумчиво, как-то даже по-философски, извергает из себя дым.

***

На обед пришла Алиме.

И принесла с собой кастрюльку с интересным блюдом, которое она сама называла «голубцы» — фарш, завернутый в листы капусты… прикольная штука!

Плотно набив свое брюхо, я развалился на стуле, но тут же выпрямился после того, как на меня зыркнул Мастер. Очень… красноречиво зыркнул.

— Что ж, — говорит он, вытирая губы полотенцем, — пора в путь-дорогу.

— Куда? — я слегка удивлен. — Я думал, мне предстоит какая-то тренировка.

— Именно, — и Мастер прикуривает свою трубку, по которой, очевидно, чертовски соскучился за время обеда. — Было вкусно, Алиме. Как всегда.

И она мило улыбается.

— Да, Алиме, было офигеть как вкусно! — я даже оттопыриваю большой палец, будто это придает моим словам больше искренности. В ответ она улыбнулась еще шире, тупит глазки и даже, кажется, слегка краснеет.

— Идем, лоботряс. Тебя ждет настоящее испытание!

***

Пока мы шли, на нас то и дело смотрели прохожие. Добрая их половина почтительно кланялась моему Мастеру, некоторые даже здоровались. Но никто не оставался равнодушным. Просто ни один из прохожих не прошел мимо. Здесь, в этом районе, моего Мастера знали практически все.

Несложно догадаться, что еще они знали о его отказе браться учить других.

— Вы же говорили, что больше не берете учеников, — заявил здоровяк у входа на Малую Арену. Это место было неким подобием Колизея, но гораздо меньшего размера и не вмещало столько народу, естественно.

— Верно, — отвечает Мастер. — Не беру.

— А он? — спрашивает здоровяк, тыкая мне в лицо своим толстым пальцем, напоминающим сардельку.

Мастер демонстративно затянулся из своей трубки и выдохнул весь дым в лицо здоровяку. Тот не повел и бровью.

— Из каждого правила есть исключения, которые подчеркивают важность правила, — я снова не понял, о чем говорит Мастер. Просто тупая бессмыслица. Но здоровяк отошел в сторону, будто понимая глубокий смысл услышанной фразы и соглашаясь с ней.

Когда мы вышли на Арену, там как раз проходил бой между двумя гладиаторами, но он тут же прекратился. Все уставились на нас.

Публика медленно принялась вставать, удивленно вытаращив глаза.

— Чего это они? — спрашиваю я шепотом Алиме.

— Мастер не покидал свой дом уже больше пяти лет, — шепчет она в ответ, и у меня отвисает челюсть. — Цени это.

И теперь куча народа, уставившаяся на нас, приобрела совершенно иной смысл. Теперь я понимаю, отчего все вокруг так удивлены.

— Я договаривался о бое, — спокойно говорит Мастер, вытряхивая из своей трубки содержимое прямо на землю. — Вы приготовили его?

Оба гладиатора тут же свалили. Здоровяк побежал куда-то к другому выходу. Туда же направились еще трое здоровяков. Затем еще двое.

— Будет весело, — говорит Мастер, забивая трубку по новой. — Давненько я не смотрел на подобное.

— Будь осторожен, — я чувствую прикосновение массивной ладони Алиме. — Я на тебя поставила — не подведи меня!

— А я поставил против тебя, — поджигая трубку говорит Мастер, — так что дучше меня не подведи.

И на Арену выводят его — огромного, в метра три с половиной ростом, начинающегося как лев, но с головой белого орла, огромным клювом и громадными крыльями… грифона.

Я чуть было не опорожнил свой мочевой пузырь, глядя на то, как шестеро здоровяков пытаются удержать его цепями. Мастер толкает меня вперед, но я пячусь назад.

— Яйца вырву, — спокойно говорит он, и я понимаю, что угроза не пустая.

— Я не смогу с ним драться! Вы прикалываетесь?!

— Сможешь, — спокойно говорит Мастер и блаженно затягивается. — С Арены уйдет лишь один из вас. Я купил этого грифона, и либо буду тренировать дальше тебя, либо займусь грифоновыми боями. В зависимости от того, кто останется дышать после боя.

Он сверкнул своим единственным глазом, и Алиме передала ему меч. Красивый и блестящий. В золотых ножнах, с драгоценным камнем в эфесе.

— Если убьешь грифона, оставишь его себе, — произносит Мастер и протягивает мне клинок. — Бейся им или продай. Мне все равно. Но… если помрешь… я заберу меч назад, не обессудь.

Я сглатываю, извлекая меч из ножен.

Он просто потрясающ. На его лезвии — изумительной работы гравировка в виде дракона. И рукоять тоже выполнена в том же стиле. Его гарда — словно раскинутые перепончатые крылья.

— У меня есть шанс? — спрашиваю я, глядя на Мастера.

Тот пожимает плечами.

— Есть, Маркус, — обещает Алиме, и Мастер смотрит на нее с неким скепсисом.

— Кажется, нет, — предполагаю я, и Мастер улыбается. Как-то издевательски.

— Шанс — это лишь слово, — говорит он, — порожденное неуверенностью слабых и верой в себя тех, кто чего-то да стоит. Но вот ты… чего-нибудь стоишь?

И я поворачиваюсь.

Извлекаю меч из ножен, возвращаю их Алиме. Делаю глубокий вдох и шагаю к монстру, все еще скованному цепями.

— Он точно труп, — слышу голос Мастера. — Зря ты на него поставила.

— Нет, — твердо говорю я, стиснув зубы, — не зря.

И делаю шаг вперед.

***

Когда здоровяки отпускают цепи, моя вера в себя куда-то мигом улетучивается, и я хватаюсь за меч обеими руками.

Здоровяки сломя голову бегут к трибунам, а грифон издает громкий рев. Смотрит на меня, встает на все четыре львиные лапы и отбрасывает песок назад задними, словно готовясь взять разгон.

— Мамочки, — пищу я, ощущая, как трясутся ноги.

— Ты что, лоботряс, думал, что они его весь бой держать будут?!

И тут грифон взмывает в воздух. Сначала вверх, а теперь несется на меня.

Черт…

Как он вообще понимает, что именно я его цель?!

— Он что, надеется, что грифон упадет и разобьется? — снова слышу голос Мастера.

— Не мешайте мне сосре…

Я едва успеваю отскочить в сторону, когда грифон пикирует на меня, пытаясь цапнуть клювом. А когда я встаю, птичка уже вовсю мчится уже по земле. Я вижу, как он отрывается и прыгает. Ухожу в сторону и бью мечом. Слышу, как что-то хрустит…

…и раздается громкий рев. Поднимаюсь с земли, оборачиваюсь. Задняя лапа чудовища в крови.

— Я ранил его, — шепчу я.

— А если можно ранить, то можно и убить, — снова голос Мастера.

Крепко сжимая меч, я несусь на грифона, издавая громкий крик.

Птичка обращает на меня внимание и оценивающе смотрит.

Я понимаю, что удар не пройдет, но решаю все же завершить начатое.

Вот только совершенно не ожидаю резкого прыжка, с которым грифон набрасывается на меня. Пытаюсь уйти в сторону, но его лапа вспахивает мое плечо, и я слышу, как с чавкающим звуком и жутким хрустом рвутся связки.

Лежа на земле, вижу, как выглядывает головка плечевого сустава, и меня начинает тошнить. Правая рука не двигается и адски болит. Меч — где-то под ногами грифона, который словно готовится к очередному прыжку.

Тяжело дыша, я сжимаю свои яйца в кулак (в переносном смысле), и встаю.

Правая рука висит, как плеть.

Боль такая, что хочется заплакать, но я смотрю зверю в глаза, стараясь не моргать.

— Я здесь не сдохну, — твердо говорю я, стискивая зубы. — Я не могу сдохнуть, не увидев сиськи Эбигейл Уэбстер. Не могу сдохнуть!

И грифон прыгает.

А я ныряю под него, чтобы схватить меч.

Когда падаю, рука разрывается ужасными вспышками боли, словно в нее стреляют из автомата, в глазах темнеет. Я хватаю меч и разворачиваюсь. Грифон уже мчится на меня, паря над землей. Я выставляю меч вперед, словно некий рог, готовясь встретить врага в лобовом столкновении, упираюсь в землю ногами… и ощущаю удар.

***

В ушах громкий звон.

Дышать не получается. Грудь будто сдавило.

Я чувствую, как по мне разливается что-то горячее, вижу прямо рядом со своей головой клюв и огромный глаз.

Он будто обращен ко мне.

Опускаю взгляд ниже… нижняя челюсть грифона (если это называется челюстью) пронзила мою грудь насквозь, и из места преткновения пульсирующими струями, в такт к ударам сердца, сочится кровь.

Тела я не чувствую, но вижу кое-что еще — я вижу меч. Вернее, его кончик. И выглядывает он из спины моего врага.

«Насквозь пробил?» — спрашиваю я мысленно сам себя и улыбаюсь.

— Вот же черт, — слышу голос Мастера. — Но… технически, он сдохнуть должен, так что меч я могу забрать…

И сознание меня покидает.

***

Меня будят аплодисменты.

Вернее, просто хлопки в ладоши.

Открываю глаза и вижу Эла. Он сидит на моей кровати. Именно кровати! Не на стоге сена! На кровати! С матрацем! Пусть и во все том же сарае…

— Кажется, у нашей девочки отрасли яйца, — говорит Эл и скручивает самокрутку.

— Я и правда дрался с грифоном?

Эл пожал плечами.

— Я бы сказал, что это грифончик… грифиненок… короче, маленький грифон. Не взрослая особь. Но да, технически, ты его уделал!

— Но он же… меня…

— Да, тоже уделал, — Эл пожимает плечами и бросает самокрутку в рот. — Техническая ничья. Но он пошел на стол в виде мяса, а ты валяешься тут.

Я выдыхаю, уставившись в деревянный потолок, сквозь доски которого пробиваются солнечные лучи. Во время дождя тут, походу, мокро…

— С возвращением, Коготь, — говорит Эл, и, когда я перевожу на него взгляд, никого уже в комнате не замечаю.

Оглядываю сарай своего Мастера, осознаю, что сразил монстра, и расплываюсь в улыбке.

— Да! — громко кричу, бью правым кулаком воздух от радости, и тут же вскрикиваю от резкой боли в плече. На этот раз уже не могу сдержать хлынувшие из глаз слезы. Очень уж, сука, больно!