Дар. Золото. Часть 4

Глава 4

1

Ранним утром двор потихоньку набиравшей респектабельности корчмы «Три Карася» напомнил бы стороннему наблюдателю тренировочную площадку, на которой скакала с мечами и прочими предметами далеко не первой необходимости небольшая группа из пяти человек. Четверых взрослых и одного мальчишки.

И если утреннее появление на тренировке Алабара Машку повеселило, но не удивило, то когда, протирая глаза и откровенно зевая, во дворе показался сонный лекарь, раздалось дружное и протяжное «гы-ы».

— Не иначе кто-то сильно потоптался по самолюбию нашего эскулапа, если он решил вспомнить хотя бы элементарные бойцовские навыки, — прокомментировал Машка появление лекаря. — Ты чего в такую рань выполз, естествоиспытатель?

— Надо, — Саня не стал утруждать себя развернутым объяснением. Зато Дарэк от объяснения не отказался: оборотень последние дни возвращался за полночь, и в курсе последних событий не был.

— Вчера лэр Ланарий приходил. Прямо в трапезную. Саня его послал. При всех. Из-за тетушки Бьянки. Ланарий потом выскочил, а гости пообещали, что в городе ему теперь не жить. Ланарию, то есть.

Машка сунул скакалку Ирби и помахал ему ладонью вверх-вниз. Пацаненок скривился, но перечить отцу не посмел, взял веревочку и отошел подальше. Ровно настолько, чтобы слышать всё, о чём будут говорить взрослые.

— Это хорошо, что обедающие были свидетелями, — повернулся к лекарю Машка, — очень хорошо. Теперь надо будет афишку развесить. Так, мол, и так, молодой, перспективный, ведет прием пациентов на дому. С утра до обеда. Скажем, в первый, третий и пятый дни седмицы. Ты, как эскулап, готов?

— Я-то готов, но ты бы лучше вон тем умником занялся, — Саня ткнул пальцем в дракона, — а то ему от безделья работать захотелось.

Теперь все уставились на Алабара, но парень остался невозмутим.

— Мной заниматься не нужно. Я работаю уже. В храме.

На какую реакцию дракон рассчитывал неясно, но впечатление он произвел. Даже Дарек захлопал глазами, а Машка и вовсе скривился, как от зубной боли.

— Знаете, я не удивлюсь, если он через неделю заявит, что подписал контракт на службу в ограниченном контингенте охраны каторжных работ. Вот как-то совсем не удивлюсь.

— А сколько там платят в день?

Оборотень застонал.

— О, нет! Лучше пусть будет храм. Ты как туда попал, перепон…лошный? Тоже несло, несло и принесло?

— Встретился с настоятелем Парфеем. Случайно.

— … ну, разумеется…

— … возле газетной тумбы…

— … где ж еще-то…

— … я читал объявления…

— Ага... Чернец увидел здорового лба, явно неместного, грамотного, по виду обедневшего, да еще и не бельмеса в городе не знающего. И если такое вот чудо будет у всех на виду храмовый двор подметать, это ж какая популярность храму! Какой почет!

— Маш, ты вроде не змей, а сколько в тебе яда, — нахмурился дракон. — Я не подметаю двор у всех на виду. Меня вообще мало кто видит. Да, убираю в подвале хлам, но это тоже работа. И мне вчера даже заплатили.

— Много?

— На конфеты хватило.

— А-а! Так вот зачем тебе монеты. Молодец, сам на девок зарабатываешь. Ладно, ладно, я помню, на девушку. На одну. Но к любому делу надо подходить с умом. Понимать, что от тебя хотят на самом деле, и сколько это в действительности стоит. А то на дармовщину любителей много, только свистни.

— Я бы с тобой посоветовался, но тебя там не было. Ты у нас очень занят. Чем только?

Неожиданно Машка запнулся, недовольно засопел, но вопрос задан, и уйти от ответа ему явно не дадут. Вон как заинтересованно глазами блымкают. А пусть! Князь он или не князь, в конце концов? Может позволить себе не докладываться никому о своих делах. Меньше знают, крепче спят и всё такое.

— А не ваше дело.

— Еще как наше! — Саня явно проснулся окончательно и насмешливо добавил. — Вдруг ты решил вспомнить былое, а мы не в курсе. Может, помочь надо.

— Обойдусь, — не растерялся кошак и тут же потребовал у дракона. — Вот что, свободный гражданин Дагон. Ты, конечно парень хоть куда, но даже если в молитвенном доме поют одухотворенные песни, это не значит, что те, кто их поют сами с крылышками. Будь внимательней, уши не развешивай, когда тебе околодуховную муть втюхивать будут. И вообще, понаблюдай, что там, да как. С кем общаются духовнички, чем зарабатывают на жизнь, с кем связаны, что в подвалах, и куда ходят монахи в свободное от религии время. Проведи, так сказать, разведку в тылу вероятного противника.

— Тебе зачем?

— Жизнеописание святого великомученика Парфея писать буду. Многотомник начну. Называется «Жизнь замечательных людей».

— А почему великомученика?

— А потому, что общаться с тобой могут только ангельски терпеливые люди.

Продолжать махать мечами и прочими частями тела уже не было настроения ни у кого, и все пятеро направились со двора.

Дарек немного отстал и подошел к дракону почти вплотную.

— Ты сказал, что тебя настоятель Парфей позвал? — спросил тихонько, осторожно. — Не знаю, нужно тебе это или нет… В городе все его любят, каждое слово с проповедей пересказывают. Детей на благословение приносят… Но отец говорил, не богине настоятель служит. Мне он ничего не объяснял. Хотя, наверно, просто не успел.

Алабар улыбнулся трактирщику.

— Не хочу обижать память твоего отца, но магии в настоятеле я не почувствовал. Парфей обычный человек. Да, он много знает, много умеет. Так ведь это хорошо?

— Ты можешь чувствовать магию? — поразился трактирщик, — …нет, я не об этом… ну, как сказать-то…

Дарек беспомощно заморгал, и Алабар его успокоил:

— Не переживай, я там всего на неделю-другую, потом вернется из села его служка, и я поищу себе дело где-нибудь в другом месте. Может в кузню или к кожевенникам подамся.

Дарек с сомнением поджал губы, но продолжать разговор не стал - в голове уже возник образ будущего завтрака, и мысли развернулись в более приятном направлении: к кастрюлькам, поварешкам и мисочкам. А также к приготовленной с вечера перловой крупе, вымоченной в черничном сиропе. Но стоило всем пятерым зайти в обеденный зал, как мечты трактирщика грубо прервали.

В новенькую входную дверь замолотили чем-то тяжелым.

Дарек подпрыгнул. В возмущении. И попытался рвануть к выходу, заготовив про себя множество нелесных эпитетов в адрес барабанщика. Но Машка схватил его за плечо.

— Не спеши, — оборотень оглянулся к Ирби и коротко приказал. — Наверх.

Мальчишка опрометью рванул по лестнице, а бывший князь Машал Рас, сунул оружейную перевязь Сане и спокойно направился к двери. Но, ни лекаря, ни дракона, его спокойствие не обмануло - слишком мягко оборотень ступал по каменным плиткам пола - и оба шагнули в разные стороны. Дракон оказался за высокой трактирной стойкой, лекарь за мощным опорным столбом в центре. Один Дарек растерянно хлопал глазами, но, сообразив, что эти двое не просто так затаились, шустро заскочил на кухню, справедливо полагая, что там гораздо больше привычных ему острых предметов.

Удары сыпались все сильнее и чаще, и было предельно ясно, что долбившему дверь не интересно, что утро раннее, и что в доме могут еще спать. И не только в этом доме: в соседних тоже, может статься, жители видят не последний сон.

Поднявшись по каменным ступенькам, оборотень щелкнул замком и мгновенно отскочил в сторону. Дверь, распахнулась, взвизгнула в петлях и грохнулась о стену.

— Именем Короля!!

2

Произнесший эти слова на Машку даже не посмотрел. С оголенным мечом наперевес, он резво спустился в зал, а за ним в открывшийся проход ввалились двое с третьим на руках. Лицо, шея, форменный китель третьего были в крови, голова бессильно откинута, глаза открыты и, по всей видимости, уже разглядывают небесную дорогу. Рядом с ним, положив ему на грудь ладонь, шагала молодая женщина. В мужской одежде, добротных сапогах, с небольшим вещмешком за плечами.

Тем временем, оравший от королевского имени и самый старший из всех вошедших, бесцеремонно расшвырял стулья в стороны, с противным скрежетом подтянул друг к другу два стола и махнул бойцам рукой:

— Сюда! — повернулся ко входу, отыскивая взглядом того, кто открыл дверь. — Ты хозяин этой дыры? Сюда иди!

Машка подходил не спеша. Очень не спеша. И пока он шел, раненый был уложен на стол, а женщина, скинув заплечную сумку и достав нож, быстро и привычно срезала с него одежду.

— Стой рядом, — скомандовал воин Машке. — Дира, тебе что-то нужно?

Она отрицательно мотнула головой, продолжая ковыряться с окровавленным тряпьем.

— Вы кто такие? — голос у Машки был очень ровным.

Воин удивленно вскинул брови, но ответить не успел. С улицы послышалась отборная ругань, возня, и уже другая пара бойцов волоком втащила в трактир еще одно тело. Чуть ли не пинками, молодчики скинули его со ступеней, бросив как мешок у стены. Окровавленный мешок.

— Пришлось поработать кулаками, лэр, — один из бойцов пнул упавшего, — как бес в него вселился! Укусил, паскуда. Ну, я ему зубы и сосчитал.

— Они ему больше не понадобятся, — зло пообещал старший, стремительно подскакивая и хватая упавшего за ворот, — ты меня слышишь, ублюдок? Я тебе не только зубы, я тебе и челюсть выбью! Ты у меня в выгребной яме подыхать будешь, пока не скажешь, кто тебе игрушку дал! И выпустил. Я тоже выпущу! Кишки этой крысе выпущу! И жрать заставлю. Слышишь, гнида?!

Он с силой тряхнул безвольно повисшего в его руке парня, но по изувеченному лицу было понятно - тот уже ничего не слышит. Человек был без сознания. Старший брезгливо отпихнул от себя перепачканного кровью и поднялся. И наткнулся взглядом на Саню.

— Эй! Вам тут что, театр? А ну пошел! Развелось всякой швали. Катись отсюда, сказал! Тут и одного холопа за глаза хватит. А ты, да ты, недомерок с хвостом, быстро подорвался и принес сюда чистых тряпок! И какого-нибудь пойла покрепче! Дира, они тебе не мешают?

Она мотнула головой. Светлые волосы женщины были собраны на затылке и замотаны легкой тканью, высокий лоб нахмурен, у сжатых губ резкие морщинки, карие глаза не отрываются от лица раненого. То, что она лекарь, было понятно сразу, но она оказалась еще и магом. Как и у Сани, когда в лечении он использовал магические потоки, ее ладони словно погрузились в зеленоватый свет, и двигались вдоль лежавшего на столе тела. Грудная клетка, шея, лицо немолодого мужчины выглядели так, словно по ним со всего маху врезали доской с вершковыми гвоздями, а потом еще и дернули с оттягом. Кожа была порвана в клочья. Но под тонкими светившимися пальцами кровоточащие раны медленно затягивались, покрываясь коричневой корочкой, а на лбу женщины уже блестели крупные капельки пота. Силы на все раны у нее явно не хватало. Один из бойцов сообразил подставить стул, она села и устало опустила руки на колени.

— Сейчас кровотечение закрою, осколки закапсулируются, и пойдем, — сказала она старшему, — вырезать их придется в конторе. По-другому не донесем.

Он ругнулся, а Машка отыскал глазами Дарека, чья макушка настороженно выглядывала из кухни, и, на немой вопрос трактирщика, чуть заметно кивнул.

— Не донесете, — вдруг сказал Саня, и мечник заметно дернулся - он уже забыл о двух парнях, стоявших рядом. И повернулся к ним с угрозой. Но лекарь его демонстративное недовольство проигнорировал. — Один из осколков цепляет восходящую аорту. Сдвинете, а сдвинете по любому, и он не жилец.

— Знахарь что ли?

— Как вы поняли?

Два вопроса прозвучали одновременно, но Саня не стал отвечать ни на один.

Лекарка тоже промолчала, зато старший взорвался:

— Ты какого стоишь, если знахарь?! Помогай!!

Но Саня отреагировал странно. Он почему-то завел руки за спину.

— Здесь уже есть лекарь. Я просто подсказал.

Приказала женщина:

— Как представитель власти я обязываю вас мне помочь. Надеюсь, вам не нужно перечислять пункты лекарской присяги?

Саня помедлил. Но, спустя пару мгновений все-таки негромко попросил:

— Алабар, сходи наверх, пожалуйста. У меня там кожаная сумка с набором. Сразу как зайдешь. Слева.

Дракон шагнул из своего укрытия, заставив пришлых рефлекторно схватиться за оружие, а крикливого старшего и вовсе поперхнуться.

— …я ж не видел его… — пробормотал он себе под нос, провожая взглядом поднимавшегося по лестнице Алабара, — …где стоял?..

Бойцы были настолько ошеломлены появлением высокого парня невесть откуда, что на выскочившего из кухни с кучей тряпья и небольшой бутылкой Дарека нервно ощетинились мечами. И тут же успокоились, стоило трактирщику попятиться. Но старший все-же закрутился на месте, запоздало пытаясь разглядеть темные углы, чем вызвал сдержанную усмешку оборотня.

А Саня уже никого, кроме раненого, не видел. Как и Дира, протянув засветившиеся ладони к его искалеченным ребрам, он начал лечение.

3

Через час, бледные от напряжения лекари заметно повеселели, и стало ясно, что их подопечного Черная Хозяйка сегодня не дождется.

Оттерев кровь с пальцев чистой тряпкой, Саня вытащил из подсумка иглы.

— Вы собираетесь его шить? — удивилась лекарка, — соединим края потоками и дело с концом. Зачем с нитками возиться. Да и чище гораздо.

Теперь удивился Саня.

— А второй? Если этого магией как кашей кормить, на другого сил не хватит. Здесь внутренние разрывы потоками соединили, а внешние можно просто зашить.

— Второй?

От интонации, с которой был задан вопрос, Саня выпрямился.

— Да, а что вас удивляет? У него колотая рана, сотрясение, переломы носа и челюсти. И по мелочи еще.

Но женщина смотрела не то насмешливо, не то настороженно.

— Тратить на конченого энергию? Его не сегодня-завтра вздернут, — и будто невзначай поинтересовалась. — А вы, кстати, как определили ранения? Вы же к нему не подходили?

Машка быстро глянул на лекаря и, отвлекая внимание лекарки на себя, подчеркнуто равнодушно спросил:

— Этот висельник провинился в чем-то таком, что ему даже каторга не светит?

Сане было не интересно, что и кому «светит», он бросил на стол мешочек с иглами, и направился к лежавшему у стены. И был остановлен одним из бойцов.

— Не велено, — встал перед ним рослый малый.

— Пусть идет, Кай! Вылечит, узнаем, кто этому гаденышу помог, — разрешил старшина, и, дохнув вчерашним перегаром, вплотную подступил к Машке. — А провинился он в том, смерд, что упокоил за одну ночь десять человек. В одиночку. Десяток вессальских граждан. Теперь понятно, почему не грозит?

— За что же он их так? — Машка чужую неотесанность «не заметил».

— Не твое собачье дело!

— Умелый парень, судя по всему, если десяток домов за ночь обошел, и в каждом кого-то упокоил, — оборотень цедил слова лениво, роняя.

— Какой десяток домов? Ты что мелешь?

— Вы только что сами сказали, убито десять уважаемых вессальских граждан…

— Какая разница, уважаемые они или нет?! Даже если по этим десятерым лет пятнадцать перекладина плакала. Они вессальские граждане!

— Так я и говорю, — голос Машки оставался ровным и безразличным. — Обычно, вессальские граждане по ночам спят в своих домах. Как мы, например, спим себе дома, а тут вы. Вламываетесь ни свет, ни заря, швыряетесь королевским именем направо-налево. Тащите сюда преступников…

— Запомни, щегол! — старший зарычал, — Я командир оперативного отряда Тайной Стажи! Я здесь каждой подвальной крысе могу приказывать, и эта крыса будет мои приказания выполнять! Ясно?!

— Дарек, — позвал Саня, держа подмышки будущего висельника, — помоги мне. Столы сдвинь и, давай, поднимем его.

Трактирщик торопливо громыхнул столами, резво подскочил к лекарю, взялся за окровавленные лохмотья и… тихонечко повалился рядышком.

— Чего это он? — удивился рослый боец. — Сомлел?

— Нет! Поспать решил! — психанул Саня, — Конечно сомлел! Это вы тут все деревянные! Вам юшку пустить как здрасте, а он пацан совсем! Вот ведь! Помогите мне!

Боец неуверенно замялся, и Саня повернулся к лекарке.

— Ларесса! Давайте вдвоем!

Но ларесса предпочла его не услышать. Ее ладони плавно скользили над лежавшим стражником, медленно стягивая кожу на многочисленных ранах.

Саня сжал кулаки, намереваясь высказаться громко и по существу. Но неожиданно, вызвав приступ хватания за оружие у стоящих бойцов, подошел Алабар. Легко поднял изувеченного и осторожно уложил на столы. И принялся Ключом срезать одежду с человека, не обращая внимания на сетования клинка о совершенно противоположном своем назначении.

— Я помогу, — ответил он на невысказанный Санин вопрос, — делай, что задумал.

4

Хоть отдельные жаждущие лица и подходили к запертой двери трактира «Три карася», заведение было закрыто, и они недовольно заглядывали в окна. Потому Машке, на его просьбу, сквозь зубы разрешили отойти от «ларессы Диры» и повесить снаружи табличку «Выходной». Четверо бойцов «оперативного отряда Тайной Стражи» расположились кто где и дремали. Старший, стоило Дареку прийти в себя, потребовал у него бесплатный завтрак «на всех», и, схватив принесенную ранее бутыль, умостился в кресле возле холодного камина. Парень не стал спорить, тем более что Машка пошел на кухню вместе с ним, и они вдвоем загремели кастрюлями. И только «ларесса Дира», глотнув какой-то настойки, нарочито небрежно пододвинула стул и уселась наблюдать за действиями Сани. Ее внимание не обошло и Алабара, молча и толково выполнявшего все просьбы работавшего лекаря, и чем дольше она смотрела на этих двоих, тем пристальней становился ее взгляд.

А Саня нервничал. У него не получалось. Он давно почистил и кое-как срастил воспаленный канал длинной колотой раны, нанесенной самое малое два дня назад. Нанесенной точно, умело, почти незаметно, с расчетом, что человек умрет от внутреннего кровотечения. Это удивило. Зачем? Не понимал он и почему не срастаются косточки разбитого носа, но упрямо старался их сложить, выровнять положение сосудов, срастить хрящи… Не получалось. Даже применяя магию, ничего не получалось. Хотя, и Алабар оказался отменным помощником, и организм лежавшего на столе человека явно был молодым и крепким.

— Не получается? — скупо улыбнулась лекарка.

Саня вздрогнул. Окровавленный зажим «съехал», Алабар еле успел подхватить инструмент, и лекарю нестерпимо захотелось выругаться, послав эту дамочку по очень далекому адресу. Но… внезапно он понял. Он всё понял. Отшагнул назад, с остервенением бросив клемму в деревянный таз, стоявший под столом, схватил тряпку, вытирая руки, а заодно и мокрое от пота лицо, и тихо свирепея, ответил:

— Благодарю за урок, ларесса. Надеюсь, у вас получилось всё.

— Куда же вы? — Дира продолжала холодно улыбаться, — Он ведь еще жив. Боритесь! До конца! Вы ведь врач.

То, что лекаря заливало тихое бешенство, она видела, но сидела, спокойно закинув ногу на ногу.

— Дай клинок, — обернулся Саня к дракону.

Алабар молча вложил Ключ в протянутую ладонь, и в следующее мгновение с бывшим претендентом на скорую виселицу было кончено: кинжал торчал меж ключиц, потемнев до черноты. Но Дире было не до странного оружия, меняющего цвет. Она вскочила.

— Вы нарушили закон! — с торжествующей злостью бросила она вдруг покачнувшемуся Сане. А он схватился за горло, серея на глазах. — Подобное действие по отношению к государственному преступнику, само приравнивается к государственному преступлению! Даже как лекарь, вы не имели никакого права…

От Сани зримо полыхнуло изумрудным свечением. Он резко выдохнул и раскрыл перед ее лицом правую ладонь. Четко проступившие светящиеся линии равностороннего треугольника будто плавили кожу.

— Имел.

Дира попятилась.

— Приберите здесь, ларесса, — Саня тяжело дышал и с трудом произносил слова, — будем считать, что я не понял, зачем вы два дня назад воткнули в этого бедолагу отравленный стиллет. Не мне судить, каким бывает милосердие.

Женщина бросила затравленный взгляд в сторону спавших бойцов, а Саня, поддерживаемый драконом, уже шел прочь.

Как всегда вовремя оказавшийся рядом Машка проводил глазами шатающегося лекаря, взял женщину под руку, и попросил подчеркнуто деликатно:

— Все ваши спят, уважаемая. Но не стоит будить уставших людей, вы ведь справитесь сами? Не в первый раз, как я понимаю, да? Мы вам, разумеется, поможем и даже накормим завтраком, а уж потом вы всё обстоятельно расскажете вон тому слегка перебравшему многоуважаемому господину стражнику. Очень обстоятельно. А главное, правильно. Как его зовут, кстати? А то я запамятовал. Я, знаете-ли, тружусь газетчиком в наших «Сурьевских Вестях» по направлению городской хроники. Уверен, о нелегкой работе и суровых буднях нашей доблестной Тайной Стражи выйдет очень занятный материалец, не находите? Ах, да. Я также уверен, вы сможете назвать имя этого… мн… государственного преступника, так, для информации, без разглашения. У него случайно родственников в городе нет? Не знаете?

5

Завтрак, плавно перешедший в обед, протекал в молчании.

Утреннее происшествие, закончившееся чуть-ли не генеральной уборкой трактирного зала, не добавило жизнерадостности никому, а трехступенчатый мат старшего «оперативного отряда» при виде посиневшего трупа и испуганного агента-лекаря Диры заставил даже дракона свирепо развернуться в сторону матерившегося и потянуться к поясу за Ключом. Машка не дал случиться справедливой расправе, подскочил к нахлебавшемуся дармового вина старшему еще с одной бутылкой, и проводил его на выход. Что говорил ему оборотень за дверью известно только Болтливой Хозяйке, но, вернувшись, он бесцеремонно распинал спавших бойцов и заставил всех убраться восвояси, прихватив с собой траурный груз.

Детей покормили сразу. Как только отзвенел колокольчик вслед хлопнувшей двери.

Мелкого барса тут же отправили к Марте, чтобы не путался под ногами. Михась и Кара, с утра нарезавшие круги вокруг трактира, получили пару заработанных серебрух и выходной и умчались домой. А четверо взрослых принимали пищу в тягостном безмолвии, благо торопиться сегодня было уже некуда.

Гнетущее молчание за столом настораживало не только Дарека. Алабар тоже удивленно поглядывал на оборотня и лекаря, но оба избегали лезть с вопросами к хмурому Сане и к излишне спокойному Машке.

Наконец, оборотень кашлянул в кулак и откинулся на спинку стула.

— Надеюсь, уважаемый лэр Александр Крисс, вы не сочтете за дерзость, если я задам вам пару вопросов?

Саня раздраженно швырнул вилку на стол.

— А может, ты перестанешь паясничать?

Вид у лекаря был, что называется «краше в гроб кладут». Бледный, с заострившимися чертами лица, с темными кругами под глазами. Как после болезни, долгой и весьма продолжительной.

— Перестану. Но хотелось бы все-таки пару вопросов…

Саня молча раздул ноздри.

— Я, конечно, понимаю, что вы у нас специалист каких поискать, но «Знаком Равновесия» абы кого в Вессалии не жалуют. Потому терзает меня смутное сомнение, а стоит ли мне сидеть рядом с вами, лэр Крисс? У вас, как оказалось, столько неожиданных сюрпризов!

Саня молчал.

— Скажу честно, терзает меня не только сомнение, но и желание забрать у вас записи, и как можно быстрее покинуть сей уютный дом в неизвестном вам направлении. А лучше… м-н… скажем так, решить ваш вопрос кардинально и навсегда.

— А до этого дня тебя всё устраивало?!! — взорвался Саня. — Я со счета сбился, сколько раз ты пытался решить «мой вопрос» кардинально и навсегда! Ты на свои-то «сюрпризы» давно смотрел?! Особенно на корону на надвратном щите!

Машка зыркнул в сторону Дарека, но Саню несло:

— Ты отлично знаешь, что я был лекарем в Тайной Страже! Да, у меня есть "печать Палача"! Да, я имею право убивать пациентов! И убивал! А что прикажешь делать, если после допросов у них даже души не остается?! Смотреть, как они пузыри пускают и под себя гадят? Или оконную решетку грызут? Ты так любишь копаться в чужом прошлом, а может, вспомнишь, чем ты сам занимался, лэр…

— Стой!!!

Саня замер.

Дарек сидел как на иголках, испуганно переводил взгляд то на оборотня, то на лекаря, то складывал руки на коленях, то порывался встать и уйти, а Алабар, видя, что никто не ест, нехотя отодвинул тарелку.

— Мне рассказывали… — оборотень снова нарушил звенящее молчание, — что лекаря не спрашивают, когда этот знак … внедряют. Правда что ли?

Саня отвернулся.

— И когда вы его… используете, это очень больно.

— Тебе-то что? — Саня поднялся из-за стола, кивком поблагодарил Дарека за обед, взял свою посуду и пошел на кухню.

— Что такое Знак Равновесия? — Алабар немедленно уставился на Машку, и оборотень нехотя пробурчал:

— Врач иногда бессилен. Иногда смерть милосерднее, — он дернул щекой. — В таких случаях лекарю дается право на убийство. По законам Вессалии тот, у кого есть… в народе её называют «печать Палача»... очень редкий знак, чуть ли не легенда…

Машка как-то странно замолчал, задумавшись.

— Так что там с законами? — напомнил дракон.

— А? А… неподсуден. Лекарь предъявляет печать и все довольны. А чтобы у него не было соблазна отправлять на Небеса каждого второго, лекарь каждый раз чувствует то же, что и… ну понятно, в общем.

— Круто.

Машка покосился на дракона.

— Понабрался слов…

— У тебя и понабрался.

— Ничего крутого, кстати. Поговаривают, что они чувствуют боль, даже если человек просто рядом умирает. Поэтому в боевых действиях они не участвуют и в странноприимных домах не работают. Только об этом мало кто знает, а они сами, «печать» не светят, — Машка покосился на дракона, — в смысле, не рассказывают каждому встречному.

— Почему?

— Как это почему? Их боятся. Убьет и ничего ему не будет. Это с одной стороны. А с другой - такому лекарю можно не платить. Он все равно будет лечить, потому что не захочет подыхать вместе с больным. Ну, образно выражаясь. Так что Саньке не позавидуешь.

— Тогда зачем ты к нему цепляешься? — удивился Алабар, но оборотень лишь засопел. Зато у дракона вопросы только начались.

— А кто принимает решение, кому этот знак поставить? И как вообще это происходит? И по каким критериями выбирают лекаря? Может…

— …ёпрст!! — внезапно вспылил Машка, — я что, по-твоему, обязан все знать?!

Он подхватил тарелку и тоже отправился на кухню. За Саней.