Звезда Судьбы

Глава 9 Битва за Зиккурат

Рассвет начался с пронзительного вопля. Кулл, которому за ночь удалось поспать лишь пару часов, находился на главной площади в тот миг, когда услышал этот крик. Тотчас заспанные наемники, которые несли дозор на стенах, загомонили в удивлении и начали указывать куда-то за реку. Мгновенно насторожившись, атлант бросился к лестнице, что вела на крепостную стену. Внизу пробудившиеся ото сна люди выглядывали в окна и двери домов, торопились на площадь, на ходу натягивая одежду.

— В чем тут дело? Что стряслось?

Крик слышался откуда-то издалека, но он был слишком громким, чтобы так мог вопить обычный человек.

— Проклятье! Что еще задумали эти ублюдки?

Внезапно послышался новый крик, а за ним — и третий. Голос явно принадлежал человеку, но был чудовищным образом усилен. Со стены, где находился Кулл, источник воплей был ясно различим, — сероватое с красным облако, стремительно несущееся по направлению к деревне от зиккурата. Истошные, полные невыразимой муки вопли доносились именно оттуда.

Возможно, их издавала та тень внутри… ибо когда облако приблизилось, — слишком быстро для обычной тучи, — наблюдатели смогли разглядеть в недрах его какую-то судорожно мечущуюся тень, имевшую человеческие очертания…

— Валка и Хотат! — негромко выругался Кулл. — Похоже, у этой мерзости внутри человек.

Он поспешно развернулся, заслышав чьи-то шаги, уже готовый схватиться за меч и дать отпор, но с облегчением расслабился, увидев, что это всего лишь Мантис. Юноша не обратил на атланта внимания и не сводил взора с приближающегося облака.

Когда колдовское творение приблизилось, оказалось, что оно довольно больших размеров, и отбрасывает тень на серые поля и холодные воды реки, на настил моста и дорогу… Внешне облако было похоже на огромный клок морской пены, слишком тяжелый, чтобы удерживаться в воздухе. Несомненно, внутри его был человек, и именно его отчаянные вопли, усиленные каким-то колдовским способом так взбудоражили весь город.

До боли выворачивая шеи, Кулл с Мантисом обернулись вслед облаку, когда то медленно пролетело у них над головами, а затем остановилось и зависло в воздухе прямо над главной городской площадью. К тому времени там уже собралось несколько сотен человек; когда тень облака нависла над ними, они в страхе принялись разбегаться. Теперь уже ясно была различима человеческая фигура внутри облака, размером превосходившего самые большие строения деревни. Это был молодой человек в полном вооружении, доспехах, с коротко подстриженной бородкой. Он отчаянно барахтался в красноватой бурлящей пене, словно добыча охотника на вертеле над огнем.

— Помогите! — выкрикнул он, отчаянно размахивая руками в розоватом тумане.

Затем он издал громкий бессловесный вопль.

От этого звука у Кулла кровь застыла в жилах. Серовато-розовая пена потемнела, наливаясь алым. Зрители внизу взвыли от ужаса, когда на землю потекли тонкие ручейки крови. Затем кровь внезапно хлынула во все стороны, разбрызгиваясь на землю, на кирпичные стены, на деревянные двери и крыши, крытые тростником.

«Помогите!»

Кулл до боли стиснул рукоять меча, ненавидя себя за беспомощность.

— Дай мне крылья! — прошептал он в отчаянии, обращаясь то ли к богам, то ли к демонам.

— Дай мне крылья и позволь отомстить…

Внезапно облако рассеялось под легчайшим напором ветра, словно облачко благовонного дыма. Несчастная жертва застонала в последний раз и рухнула вниз головой прямо на землю. Было слышно, как хрустнули его кости…

Кулл ринулся вниз по ступеням, расталкивая наемников и жителей селения, и вскоре оказался перед трупом, который лежал на земле бесформенной грудой плоти, от которой в стороны расползались ручейки крови, скапливаясь в небольших лужицах. Все уставились на атланта. Подняв глаза, тот обнаружил поодаль Сойан-Тана, — а рядом с ним Сорана, который весь дрожал от слабости и беспомощной ярости, опираясь на высокий посох.

Соран со слезами на глазах посмотрел на атланта.

— Это был один из нас, — с печалью промолвил он.

Наемники ворчали и перешептывались, глядя на труп несчастного. Обведя их взором, Кулл прочел в их душах первые проявления страха, — ужаса перед нечистой смертью, перед гибельным колдовством.

Но Мантис, оказавшийся рядом с атлантом, невозмутимо подал голос:

— Они не понимают… не осознают, что предупреждения, подобные сегодняшнему, не способны запугать нас, но лишь придают нам решимости.

Кулл взглянул на далекие небеса, и волчья усмешка скривила его губы.

— Тогда надо заставить этих ублюдков понять, — яростно воскликнул он. — Все эти богами проклятые жрецы, что прячутся в зиккурате, скоро поймут, кто мы такие, с кем они связались. Клянусь рогами Хотат, мы порубим их на куски и отправим в преисподнюю их гнилые душонки!

Он помолчал, чтобы отдышаться, поражаясь гневу, охватившему его. Неужто безумие действует и на него самого? Но даже если и так, нелепость, бессмысленность и жестокость, — и беспощадное презрение, которое явили жрецы храма, убив таким образом этого несчастного воина, — ранили его в самое сердце, подобно отравленному кинжалу. — Мы заставим этих ублюдков понять, — повторил он вновь и двинулся прочь.

Мантис проводил взглядом атланта, затем переглянулся с Сойан-Таном.

— Звезда, — пробормотал старый маг. — Даже теперь она пожирает нас… Во имя всех богов, я надеюсь, что та ненависть, которую та вызывает своим воздействием, вскоре обернется против нее самой!

Кулл ехал во главе первого отряда, когда войско, наконец, двинулось через поля, залитые утренним серым туманом. Некоторое время все четыре отряда ехали вместе, но теперь они уже понемногу начали рассредоточиваться. У каждого было собственное задание, и каждый из них вели сильные, достойные командиры. Они не станут пытаться скрыть свои намерения: два отряда должны были атаковать основание цитадели, а два других — верхние уровни со склона горы; но сейчас они просто ехали вперед, и каждый шаг неумолимо приближал их к битве, к колдовству, крови и смерти…

— Убивайте, — таков был последний приказ Кулла. — Всех и все, что вы увидите… Если вы не можете это опознать — убейте его. Я хочу, чтобы вы залили кровью этот проклятый богами зиккурат и прикончили всех до единого колдунов и жрецов.

Сойан-Тан, впервые за все время севший в седло, ехал рядом с Мантисом, у Кулла за спиной.

За ними, на некотором расстоянии от магов в темных одеяниях, скакали наемники шеренгами по двадцать человек, — это были немногословные закаленные воины, пылавшие ненавистью, жаждой крови и богатой добычи. Недобрая магия этого места подействовала уже и на них, лишь усиливая природную ярость.

«Убивайте! Убивайте всех и все, что встретится вам на пути… Убивайте!»

Уже в дороге Сойан-Тан с Мантисом принялись читать какие-то странные заклинания и совершать загадочные пассы руками. Кулл сперва ничего не заметил, покуда их монотонное бормотание не привлекло внимания атланта. Он развернулся в седле; поскрипывание кожи, лязг доспехов далеко разнеслись в прохладном утреннем безмолвии. Атлант вопросительно покосился на Мантиса.

Тот смотрел на Кулла, — точнее, сквозь него, словно не сознавая присутствия друга рядом с собой, — и продолжил свое монотонное бормотание и непонятные жесты.

Внезапно Кулл ощутил, как перед ним поднимается ветер.

Ветер становился все сильнее, приобретая ураганную силу. Он дул уже словно со всех сторон разом, но не касался атланта; он словно гнал перед собой длинную стену пыли, мертвой травы, каких-то ошметков и мусора, — перед Куллом и его войском. Это было нечто вроде ширмы, щита, призванного скрыть их приближение от наблюдателей в зиккурате. Пыль и сухая трава не задели ни одного из тысяч наемников; но прежде чем отряд Кулла разошелся с тремя остальными, пылевая стена изогнулась полукругом, окружила каждый отряд по отдельности и вновь двинулась вперед. Сквозь пыль, затрудняющую обзор, атлант видел перед собой массивные стены и ярусы зиккурата. Теперь они уже подобрались совсем близко, — миновали линию укреплений и траншей, возведенную войсками Теринаса. Стук копыт лошадей гулко отдавался на протоптанных дорожках; сейчас даже свист колдовского ветра был приятнее уху, чем эта мертвенная тишина.

Они подъехали ближе, и Кулл уже вознамерился обернуться и попросить Сойан-Тана с Мантисом убрать пылевой щит, чтобы наемники могли собрать лестницы и прочие инструменты, а также оружие, разбросанное по полю там, где его бросили солдаты Теринаса, — стены зиккурата казались теперь еще массивнее и угрожающе нависали над головой; показался и старый проход, проделанный во внешней стене цитадели, — как внезапно земля затряслась у них под ногами.

Кулл подумал сперва, что это виноват ветер или просто движение лошади.

Но нет, земля и впрямь содрогнулась.

И тут же откуда-то слева донесся истошный крик. Лошади в панике заржали. Сквозь пелену пыли атлант с трудом разглядел какие-то тени. Там люди взлетали прямо в воздух, лошади вставали на дыбы и испуганно пятились, — а сама земля стеной вставала перед ними.

— Валка и Хотат! — рывком выхватив меч из ножен, атлант приготовился к бою. Темная тень нависла над ним.

— Уйми ветер! — выкрикнул Сойан-Тан Мантису, вскидывая руки.

Пыль понемногу улеглась. Когда же, наконец, защитный покров исчез, Кулл и его наемники увидели, как перед входом и по бокам зиккурата огромной дугой выстроились… гиганты.

Земляные великаны — мощные, созданные из глины чудовища, размером превосходящие человека в несколько раз, — на глазах у них возникали прямо из почвы, отращивая грубые подобия голов и конечностей, оставляя позади себя в земле глубокие котловины и неумолимым шагом устремляясь прямо на воинов, стремясь растоптать их или раздавить мощными дланями.

— Сойан-Тан! Мантис! — закричал Кулл, в то время как до ушей его доносились все новые панические вопли перепуганных солдат. — Все назад! Слушайте меня! Держите построение! Назад! Он сам едва не вылетел из седла, когда земля внезапно содрогнулась прямо под ним. Отчаянно пытаясь удержать поводья и успокоить лошадь, Кулл увидел, как прямо перед ним земля вновь встала стеной, отбрасывая на людей черную тень. Вместе с этой стеной в воздух взметнулось не меньше трех десятков наемников на лошадях, которые затем рухнули на своих товарищей. Отовсюду послышались крики боли, лязг доспехов, треск ломающихся костей. Развернув коня, Кулл поискал взглядом двоих магов.

— Сделайте же что-нибудь! — выкрикнул он. Сойан-Тан с Мантисом спешились. Под изумленным взглядом атланта они невозмутимо собирали небольшие пригоршни земли и давили их в ладонях, словно им никакого дела не было до чудовищ, резвившихся вокруг. Затем Мантис, пока Сойан-Тан рассыпал на землю какой-то порошок, взял из колчана стрелу, снял с седла лук и нагнулся ближе к своему наставнику.

Вопли, рев, шум взрывающейся земли сделались оглушительными. Кулл вновь едва не вылетел из седла; его лошадь отчаянно пыталась удержаться на ногах. Всадник спешился, чувствуя себя увереннее на своих двоих. Вокруг теснились люди и животные, которые окончательно утратили рассудок и власть над собой. Насколько мог видеть Кулл, воины не только утратили построение, но и неспособны были слышать голос командиров. Лишь отряд, который шел восточнее всех, оказался не затронут этим новым колдовством, и теперь эти наемники пытались навести порядок и помочь своим товарищам. Но земля вновь и вновь вздымалась гигантскими волнами, всякий раз погребая по нескольку дюжин человек и вселяя панику в души тех, кому чудом удалось спастись. Мечи, клинки и палицы были совершенно бесполезны. Земляные чудовища уже топорщились сталью, подобно уродливым гигантским ежам, но все удары смертных противников не наносили им ни малейшего ущерба.

Кулл устремил взор на зиккурат. В высоком окне на третьем уровне он заметил несколько фигур, возможно, с полдюжины жрецов в синих одеяниях, столпившихся вокруг высокого худого мужчины в черном балахоне.

— Тха-Бнар?

Несмотря на то, что земля по-прежнему ходила ходуном и отовсюду слышались крики, столь громкие, что способны были, казалось, оглушить самих богов, Кулл подбежал к лучнику, стоявшему рядом и прорычал, перекрывая общий шум:

— Целься в тех ублюдков в проеме… В того, что посередине!

Что-то пробурчав в знак согласия, наемник взял лук наизготовку, положил стрелу на тетиву, натянул ее, затаил дыхание на долю мгновения, выжидая, пока земля под ногами слегка успокоится, прицелился и выстрелил. Стрела устремилась вперед, но на подлете к цели на глазах у атланта порыв ветра отбросил ее в сторону.

Ветер стремительно набирал силу, и через несколько мгновений Кулл, Мантис, Сойан-Тан и их войско насквозь промокли под ливнем необычайной силы, — именно этого и добивались оба мага: земляные великаны Тха-Бнара под таким напором воды не смогли сохранить свою форму и медленно обрушились, превратившись в кучи глины и грязи. Все, что осталось от них — это обломки клинков и древка стрел, торчащие из бесформенных холмиков земли.

Наемники торжествующе загомонили. Кулл, откинув назад влажные волосы, с облегчением улыбнулся Сойан-Тану и юному волшебнику.

— Вперед! — закричал он, когда стихли раскаты грома и вопли солдат. — Пора захватить этот проклятый храм!

Мантис поспешил за ним, а чуть поодаль последовал и Сойан-Тан. Через раскисшую от дождя равнину, атлант повел свое войско прямо ко входу в зиккурат.

— Сюда! — велел он своим людям. — Все за мной!

Едва лишь первые из атакующих ворвались в проход, там появились какие-то тени, и Кулл выхватил меч, чтобы оказать врагу достойный отпор.

Мертвецы — трупы солдат — охраняли вход в зиккурат. Все те наемники и воины Теринаса, которые были смертельно ранены или нашли свою смерть в стенах цитадели Тха-Бнара во время последнего натиска, теперь ждали их здесь, вернувшись к жизни с помощью черного колдовства. Именно они составили вторую линию защиты храма против Кулла и его воинов.

— Рубите их на куски! — выкрикнул атлант, чтобы его слышали все. — Рубите их на куски, иначе они не остановятся!

Ему на подмогу бросились наемники, и Кулл устремился к первому из оживших мертвецов, ожидавшему в тени стен зиккурата.

Ему уже доводилось сражаться с такими и прежде, — здесь, в пирамиде, и на болотах ведьмы Илиссы. Эти омерзительные создания с их неловкими движениями и запахом смерти внушали атланту отвращение. Их глаза были пусты, и противника они находили с помощью колдовского чутья. Но Куллу они не внушали страха, ибо он знал, что эти создания являют из себя, и теперь думал лишь о том, как разделаться с ними окончательно и вырвать из-под власти злой воли Тха-Бнара.

Первого из нападавших атлант с легкостью обезглавил, сознавая, что лишь обездвиживает мертвую плоть, а не убивает ее, ибо убить мертвеца невозможно. Ожившие трупы больше не имели ничего общего с той душой, которой давали пристанище при жизни, — это Кулл понял много лет назад на собственном тяжком опыте. Но атлант прекрасно сознавал, что многие наемники не будут столь отважны и беспощадны и сперва не осмелятся рубить тела тех, кто при жизни был их боевыми товарищами… Миг колебания мог погубить их всех.

— Рубите их на части! — выкрикнул он наемникам, что толпились у него за спиной. — Это не люди! Колдуны украли их души! Рубите их! Если они убьют вас, то вы станете такими же, как они!

Это устрашающее предупреждение подействовало, и наемники безжалостно перешли в атаку, но мертвецы все прибывали и прибывали, — их были десятки и сотни, — и Кулл начал понимать отчаяние Теринаса, который оставил стольких своих людей в стенах храма и не добился никакого успеха. Он резал, рубил и колол мертвецов, пронзал клинком вздувшиеся животы, отрубал ухмыляющиеся головы, крошил черепа с пустыми желтыми глазами, пялящимися в пустоту. Один за другим обездвиживал этих посланцев смерти, ощущая все большее отвращение и отчаяние по мере того, как враги накатывали волна за волной.

— Их становится меньше! — выкрикнул он, наконец. — Бее в атаку! Мы должны проникнуть внутрь! Мантис… Сойан-Тан… Сделайте же хоть что-нибудь!

Колдуны тоже оказались пойманы в водоворот движущихся трупов и сверкающих клинков.

Мантис также обнажил меч и уже разделался с несколькими нападавшими, но Сойан-Тан держался чуть поодаль, а затем вновь выступил вперед, когда Кулл со своим отрядом постепенно начал пробиваться в первые залы зиккурата. Однако, по мере того, как они прокладывали себе путь внутрь, они вскоре лишились всякого освещения, ибо факелы, что использовали люди Теринаса, давным-давно погасли. Кулл ощутил приступ паники.

— Факелы! — крикнул он своим наемникам. — Принесите сюда свет… Пока мы не начали убивать друг друга в темноте!

Тут же его приказ был исполнен, и при свете факелов атлант обнаружил, что они уничтожили почти всех оживших мертвецов. Тяжело дыша, Кулл покрепче ухватил меч и двинулся дальше. Вот последний из оживших трупов приблизился к нему. Атлант яростно атаковал; отсеченная голова покатилась по полу, и тело рухнуло наземь.

— Сюда! — донесся звучный голос одного из солдат, и в этот миг ослепительный свет наполнил помещение.

Последовали другие частые вспышки, и вот уже множество факелов зажглись над головами у наемников.

Теперь Кулл понял, что этот небольшой зал, где они сейчас находились, был ему хорошо знаком. Вместе с Мантисом они проходили здесь множество раз, когда были наемниками в войске Теринаса. Прежде здесь было что-то вроде комнаты отдыха для солдат; здесь пахло потом и вином, слышались шутки, ругань и грубый смех бойцов. Теперь столы были перевернуты, скамьи разбиты вдребезги, и повсюду валялись трупы…

Вздохнув поглубже, несмотря на висящее в воздухе зловоние, Кулл протянул руку, и кто-то тотчас вручил ему факел, после чего атлант безмолвно двинулся вперед, через проход, что вел дальше по коридору, в недра первого яруса храма. За спиной атланта шагал Мантис, еще несколько самых отважных наемников и Сойан-Тан. Остальная часть отряда следовала чуть поодаль за своими вождями, стараясь справиться с одолевавшим их страхом.

Факел бросал золотистые отблески на пол и на стены, ясно указывая путь. Эта дорога была хорошо знакома Куллу; вместе с боевыми товарищами он сражался здесь, пядь за пядью отвоевывая пространство у порождений мрака. Теперь путь был свободен, и они шагали вперед без всяких помех. Но именно это и казалось атланту подозрительным.

За поворотом коридора, где он некогда сражался с первым из оживших мертвецов и уничтожил колдуна, Кулл поднял факел повыше и замедлил шаг, — он заглянул за угол и застыл с мечом в руке, готовый ко всему.

Путь был свободен.

— Проклятье! — пробормотал атлант себе под нос. — Держись поближе, Мантис. Мне все это не по душе.

С этими словами он двинулся по боковому

проходу, очень медленно и осторожно, а по пятам за ним, встревоженно оглядываясь по сторонам, последовали и остальные бойцы отряда. Царила мертвая тишина. В свете факела виднелись лишь голые стены коридора и стальная дверь, которая сейчас оказалась открытой.

— Это какая-то ловушка, — пробурчал Кулл. — Держитесь начеку и откройте глаза пошире… Колдуны явно задумали что-то недоброе.

Они миновали железную дверь и двинулись дальше по коридору, ступая очень медленно, прислушиваясь, наблюдая…

Еще один коридор, — а затем, где-то далеко впереди, мелькнула тень.

— Осторожно, — прошептал Мантис.

Несмотря на его предупреждение, Кулл ускорил шаг, ибо ему не терпелось, наконец, вступить в бой с противником, которого можно было увидеть. Он поднял факел повыше, готовясь обнаружить перед собой новых мертвецов или демонов, или…

Нет… лишь одинокая фигура в длинном одеянии.

Он был далеко от них, в конце узкого коридора, такого длинного, что уходил, должно быть, в самое сердце зиккурата, и даже в недра горы. Жрец прятался в тени, а за ним царил сплошной мрак. Но он не произнес ни звука, не шевельнулся… не двинулся вперед и не отступил. Кулл бегом устремился к нему. Мантис успел лишь выкрикнуть вслед:

— Будь осторожен!

— Безумцы! — донесся внезапный вопль, многократно отразившийся от стен.

Теперь Кулл и его воины смогли как следует разглядеть незнакомца: это был рослый худощавый мужчина в синем одеянии, который загораживал своим телом выход из коридора, который вел в обширное открытое пространство у него за спиной.

Метнув на противников яростный взгляд, колдун раскинул руки, ладонями упираясь в стены по обе стороны прохода.

— Безумцы! Безумцы! Вы сами решили свою судьбу!

С этими словами он напряг распростертые руки, вжимая пальцы в камень стен. Наемники принялись негромко ругаться и встревожено ворчать, когда внезапно заскрежетали камни, со всех сторон полетела пыль и скалы содрогнулись.

— Проклятье! — выругался Кулл. — Он хочет обрушить…

Откуда-то сверху полетели мелкие камешки. Послышался громкий треск, а затем ужасающий грохот и скрежет тяжелых камней.

Проход словно выгибался, и стены раздавались под натиском одинокого колдурт, обладавшего нечеловеческой силой. Трещины над головой у рраемников расширялись и огромные обломки скалы полетели на головы наемников, столпившихся в проходе.

— Безумцы! Безумцы! Теперь вы все умрете! — выкрикнул колдун. Глаза его вспыхнули желтым светом, и он с еще большей силой налег на стены.

Послышался немыслимый грохот. Покосившись назад, Кулл увидел, как огромная каменная плита, оторвавшись от потолка, рухнула прямо на головы солдат.

— Будь ты проклят! — зарычал он, устремляясь к колдуну.

— Кулл! — завопил Мантис. — Мы можем…

Но атлант понимал, что времени нет. Мантисс не успеет призвать на помощь свои способности, а Сойан-Тан — протолкаться через толпу наемников и прийти ему на помощь. Кулл оказался один на один с колдуном, вооруженный лишь мечом и факелом.

— Безумцы! Безумцы!

— Умри, змеиное отродье! — выкрикнул атлант и изо всех сил швырнул вперед пылающий факел.

Колдун что-то завопил на неведомом языке, убрал руки от стен и торопливо принялся совершать какие-то пассы. Факел ударился прямо в него и взорвался волной столь ослепительного света, что атланту на миг пришлось зажмуриться. Когда сияние угасло, он вновь открыл глаза, ожидая увидеть на месте колдуна лишь горстку пепла.

Но тот по-прежнему стоял на месте, окруженный ореолом мерцающего огня, — словно пламя факела превратилось в щит, окруживший жреца. Но, по крайней мере, больше он не пытался обрушить на них своды храма.

— Будь проклят! — проревел Кулл, задыхаясь. — Будь проклят вовеки!

Он нагнулся, выхватил нож из-за голенища сапога, вскинул руку для броска…

И вдруг кто-то с силой ухватил его за запястье. С яростным рыком атлант обернулся рывком, — и уставился в глаза Мантиса.

— Это бесполезно, — заявил тот негромким голосом. — Лучше дай его мне.

Озадаченный, Кулл кивнул. Мантис взял у него нож, затем неспешно направился по коридору прямо к колдуну.

Жрец наблюдал за ним с презрительной усмешкой, как видно, считая юного воина, что приближался к нему, сущим безумцем.

Мантис застыл в нескольких пядях от сверкающего кокона, окутывавшего фигуру колдуна. Ощущая его жар на своей коже, юноша уставился магу прямо в глаза и, держа кинжал Кулла на вытянутой руке, нацелил острие прямо в лоб врагу.

Улыбка стерлась с лица колдуна; похоже, ему необходимо было сосредоточиться. Затем огненный щит сделался еще ярче и вспыхнул, едва не касаясь доспехов Мантиса.

Юноша не шелохнулся. Он по-прежнему смотрел на жреца… И самодовольная ухмылка окончательно сошла у того с лица.

— Ты назвал нас безумцами, — прошептал ему Мантис, — но безумец здесь — это ты. Взгляни мне в глаза. Я сын Темного Одрата, и я несу тебе его проклятье тысячи смертей.

Жрец раскрыл рот, чтобы закричать, но в тот же миг Мантис разжал пальцы. Кинжал устремился вперед и по самую рукоять вонзился в лоб мага, пронзив и огненный кокон, и лобную кость.

Маг рухнул на землю и сияние, окружавшее его, тут же исчезло. Несколько мгновений он бился в судорогах на каменных плитах, а затем обмяк, и синеватое сияние изошло от мертвого тела.

С ничего не выражающим лицом Мантис отвернулся и обнаружил, что Сойан-Тан, наконец, протолкался через толпу наемников и стоит теперь рядом с Куллом.

— Теперь мы можем идти дальше, — заявил он. — Следуйте за мной…

Как теперь обнаружил атлант, коридор вывел их в огромный белый зал, — чудовищно огромный и освещенный слепящим странным светом, исходившим от неведомого источника. Высоко над головой, если смотреть из центра этого просторного белого помещения, можно было увидеть каменные мосты. Они выгибались дугой, пересекались уровень за уровнем, — двадцать или тридцать мостов, соединявших каждый ярус зиккурата и тянувшихся в недосягаемую высоту к удаленным черным проходам, ведущим в загадочные области внутри горы.

Мантис указал куда-то вверх.

— Вот там… — Кулл понял, что юноша говорит о самом высоком из мостов. — Там путь на верхний ярус храма. Наверняка, звезда спрятана где-то там.

Кулл направился было к краю бесконечного белого зала, — но Мантис удержал его.

— Нет, здесь все не так, как кажется. — Он сам пошел вперед, лишь на миг обернувшись к Куллу, Сойан-Тану и сопровождавшим их наемникам, а затем простер руку вперед. Кулак его с силой ударился в некую незримую преграду, — и мгновенно белоснежный мерцающий пол исчез.

Кулл взревел от изумления. Наемники застыли, и по их рядам прокатилась волна недоуменных возгласов и ругательств. Силой магии Мантис уничтожил иллюзию, и теперь они видели перед собой не бесконечную белую равнину, но колодец, — огромный зияющий провал, протянувшийся перед ними, чьи дальние края терялись во мраке за клубящимся туманом и поднимающимися столбами дыма.

Узкие алые языки пламени лизали стены пропасти, дно которой невозможно было разглядеть.

Кулл подошел взглянуть поближе. Мантис протянул руку, предупреждая друга об опасности; и верно, атлант вскоре ощутил настоятельное желание пройти еще немного дальше… несмотря на то, что зрительная иллюзия рассеялась, колдовство все равно осталось достаточно сильным и могло погубить неосторожного гостя, заставив его самому прыгнуть в огненную бездну.

— Там глубоко, — предупредил его Мантис. — Возможно, у этого провала вообще нет дна. Он уходит в бесконечность за гранью времени и пространства. Это дыра между мирами, созданная волей Тха-Бнара и энергией звезды. Если человек вдохнет испарения, исходящие оттуда, то может лишиться рассудка. Нам следует поскорее убраться отсюда!

Кулл нахмурил брови.

— Тогда как же нам попасть… туда? — острием клинка он указал на основание первого из черных каменных мостов.

— Да, разумеется, — кивнул Мантис и ткнул пальцем куда-то вдаль. — Лестница.

Кулл взглянул в ту сторону и обнаружил каменную лестницу, высеченную прямо в толще скал, что изгибалась и вела куда-то вверх, прямо к мосту, выгибающемуся высоко над бездонным провалом.

Атлант обернулся к наемникам.

— Вперед! К лестнице! — выкрикнул он. — Выше голову! Поднимаемся! И убивайте всех, кто встретится вам на пути!