Звезда Мафусаила

Глава пятая. Бастард

— Знаешь, — неожиданно сказал канцлер, — я этот день помню, как сейчас, хотя прошло двадцать семь лет. Тогда я еще был молод, но уже являлся помощником имперского канцлера, моего предшественника, упокой Господь его душу. Император зачем-то вызвал его к себе, а он взял меня с собой, так на всякий случай, может справка какая понадобится. Дело в том, что я обладал феноменальной памятью и быстрее любого электронного мозга мог сослаться на те или иные данные статистики. А наш покойный Император очень осторожно относился ко всяким техническим средствам и любил, чтобы подчиненные держали самые важные сведения у себя в голове. Во избежание утечки секретной информации. Ему нравилось, что я могу почти мгновенно ответить на любой его вопрос. Иногда он специально проверял мою память ради чистого интереса и я никогда не ошибался. В таких случаях он восхищенно хлопал меня по плечу и от души радовался.

— Я же говорю, — заметил Ланской, — перестраховщик.

— Он был политик! — веско произнес князь. — Но, впрочем, я отклонился от темы. Мы, с канцлером, по привычке направились в кабинет императора, но по пути встретили министра двора. Он сказал, что Император сейчас в покоях Императрицы. Оказалось, у нее начались роды. О том, что она беременна, я знал, но мне почему-то казалось, что рожать она должна позже. Министр двора шел туда и мы направились за ним. Естественно, к роженице мы не пошли, а остановились в приемной Императрицы, ожидая появления Императора, который находился при супруге. Как сказал министр двора, медики не стали ее никуда перевозить, чтобы не тревожить, а все необходимое оборудование установили прямо в спальне. Роды принимала группа лучших имперских специалистов. Кроме меня, канцлера и министра двора в приемной никого не было. Прошло какое-то время, дверь спальни открылась и вышел Император, держа на руках сверток с младенцем. Он был счастлив, радостно улыбался. За ним вышел кто-то из врачей и несколько медсестер. Император попросил министра двора показать им комнату, куда нести новорожденного. Все вышли, остались лишь мы втроем. Император еще не успел нам ничего сказать, как вдруг дверь спальни вновь открылась и появившийся в дверном проеме врач взволнованным голосом попросил его зайти. Мы с канцлером переглянулись, у обоих мелькнула мысль, не случилось ли что с императрицей.

— Неужели роды вызвали какое-то осложнение? — с беспокойством произнес вслух мой начальник.

Я промолчал, но про себя подумал, что это вполне возможно. Молодая императрица крепким здоровьем не отличалась. Хрупкая, невысокого роста она была худенькой, изящной, с узкими мальчишескими бедрами и производила впечатление не взрослой женщины, а девочки-подростка.

Прошло еще несколько минут. Вдруг дверь спальни вновь отворилась, из нее вышел один император. Он держал в руках точно такой же сверток, как и в первый раз, но выглядел скорее не радостным, а растерянным.

— На свет появились близнецы, — сказал он, обращаясь к канцлеру, — какое несчастье!

Признаться, в тот момент я его не понял. Какое может быть несчастье в том, что императрица родила двойню? Но в этот момент я заметил, что и канцлер внезапно нахмурился и спросил:

— Что же прикажете делать, ваше величество?

Император протянул ему сверток с младенцем и отрывисто сказал:

— Сейчас я вам открою потайной ход, который отсюда ведет прямо в дворцовый сад. Оттуда отправляйтесь к себе и примите меры, чтобы найти новорожденному кормилицу и другую прислугу. Снимите ему где-то неподалеку от дворца дом или коттедж. И ради Бога, все надо сохранить в полной тайне. Никто, кроме нас троих не должен знать, что Императрица родила двойню! Никто!

— Я никогда не мог понять этого поступка покойного Императора, — заметил Ланской. — Зачем все это было нужно? В конце концов, не в семнадцатом веке живем. Неужели отдать собственного сына, принца крови, наследника престола на воспитание чужим людям было единственным выходом? Нет, что не говори, а Валгус Одиннадцатый был великий перестраховщик.

— Признаться и я так вначале думал, — согласился Лобанов. — Но Император обладал острым умом и был дальновидным политиком. А политики и монархи зачастую интересы своего государства вынуждены ставить выше личных чувств и переживаний. Во дворце в то время находился его сводный брат князь Злобин — Альтаирский, губернатор сектора Альтаира, сейчас более известный, как Бастард, а также его супруга, Гризельда Собесская, ведущая свой род, как она утверждала, от одного из польских королей. Оба они были известны своими честолюбивыми устремлениями, тем более, что Гризельда родилась и воспитывалась на одной из планет Соединенного Королевства и, выйдя замуж за незаконнорожденного принца, постоянно мечтала об императорской короне. Если бы им стало известно о рождении близнецов, имеющих равное право на трон, кто мог поручиться, что они со временем не затеют интригу, не посеют вражду между братьями вплоть до развязывания гражданской войны, а там под шумок сам Бастард и оденет на себя императорскую корону. Собственно, последующие действия Злобина-Альтаирского и подтвердили опасения Валгуса Одиннадцатого. К счастью, подняв мятеж после смерти Императора и попытавшись отобрать трон у Яромира Первого, он не знал, что у того есть брат-близнец. А, если и знал, то не имел понятия, где тот находится.

— Скорее всего, знал. Все же утечка информации имела место, — напомнил Ланской. — По имеющимся сведениям Бастард уже давно, едва ли не последние двадцать лет, пытается выйти на Любомира.

— Я даже предполагаю, собственно, почти уверен в том, как эта информация могла оказаться в его распоряжении, — канцлер побарабанил пальцами по гладкой поверхности стола. — Император в тот день лично отобрал подписку у врачей, которые принимали роды, и в их молчании можно было не сомневаться. Мой предшественник, канцлер Империи, отошел в мир иной, когда близнецам исполнилось пять лет, но я уверен, что он эту тайну тоже никому не выдал и унес с собой в могилу. Император назначил канцлером меня, и я стал непосредственно заниматься Любомиром и сохранением в тайне его происхождения. Клянусь, я никогда о ней и словом не обмолвился. Но вот, за личного врача императрицы, который также присутствовал при родах, поручиться не могу. Не потому, что он был болтун или предатель, нет. Просто двадцать лет назад он внезапно исчез. О его судьбе ничего не известно до сих пор.

— Ты думаешь, что его похитил Бастард? — с сомнением в голосе спросил министр.

— Все могло быть, — ответил канцлер. — Твоего предшественника мы в эту тайну императорской фамилии не посвящали, поэтому использовать все возможности службы безопасности тогда не могли. Конечно, врача искали, но найти не сумели, он как в воду канул.

— А не могла ли утечка информации произойти от самой Императрицы? — предположил Ланской. — Женщины, они, знаешь ли, любят посплетничать.

— Насколько мне известно, Император убедил ее, что она находилась под воздействием наркотиков после родов и ей рождение второго близнеца просто привиделось. Во всяком случае, мне так об этом рассказывал мой предшественник. Но материнское сердце не обманешь. С кем-то из фрейлин она могла поделиться своими подозрениями и переживаниями. А те в свою очередь могли не сдержать язык за зубами. Но даже, если такой слух и прошел, то это были не более, чем бабские сплетни. А вот показания врача Императрицы — дело совсем другое. Это уже важный свидетель. Я не удивлюсь, если он и сейчас еще содержится где-нибудь у Бастарда под домашним арестом. Так на всякий случай.

— Но мне вот одно не ясно, — заметил министр, — императрица с начала беременности находилась под постоянным наблюдением врачей. Неужели врачи не знали, что она ожидает двойню?

— Дело в том, — ответил канцлер, — что Император терпеть не мог всякие технические устройства и категорически запретил проводить какие-либо исследования над женой, связанные с любым видом излучения, опасаясь повредить плод. Но мне кажется, он еще и не хотел, чтобы заранее было известно, кто родится. Опасался интриг со стороны сводного брата. Все же Злобин — Альтаирский в свое время обладал огромным могуществом, если даже попытался во время коронации отобрать трон у своего племянника пять лет назад.

— Я хорошо помню те события, — вздохнул министр. — Он настолько тайно подготовил этот заговор, что мы не имели о нем ни малейшей информации. Позже выяснилось, что альтаирские органы безопасности тоже были в него вовлечены и снабжали Центр дезой. Конечно, во время коронации служба безопасности была приведена в повышенную готовность, но появление альтаирского флота над Террой явилось для нас полной неожиданностью. Должен признать, служба безопасности тогда оказалась не на высоте.

— Да, уж. Вот потому твой предшественник и потерял тогда свой портфель. Да и нас всех спасло только то, что Бастард не учел два обстоятельства, которые сломали все его планы. Он был твердо уверен, что на военно-космической базе над Террой, как обычно в то время было заведено, нет боевых звездолетов. Но Император, по твоему выражению, великий перестраховщик, буквально за неделю до того, как отойти в мир иной, перебросил туда 1-ю эскадру Чернавина. А непосредственно в день коронации Адмирал Флота Боханевич, еще один перестраховщик, приказал командующему 5-й эскадрой приступить к боевому патрулированию участка Космоса над Гелиополем. Эти две имперские эскадры, оснащенные сверхсовременными боевыми звездолетами, в считанные минуты разнесли флот Бастарда вдребезги, едва он появился из гиперпространства. Ему самому тогда с частью звездолетов удалось скрыться и, где он сейчас, никому не известно.

— Есть кое-какая информация, — неуверенно произнес Ланской. — Якобы база его находится на одной из планет Глаза Медузы или звезды Дьявола. Это бета Персея.

— Гм, — хмыкнул канцлер, — это ведь сектор Космоса, где нет планет Империи.

— И не только Империи. Вся система Алголя ничья, никому не принадлежит. Кроме пиратов, разумеется. Но зато их там великое множество. Вот не так давно в наши руки попал один из членов Братства. Он оказался довольно разговорчивым парнем, да и как тут не будешь разговорчивым, когда ему вкололи «сыворотку правды». Вот он и рассказал, что среди «джентльменов удачи» ходят слухи, будто на четвертой планете в системе Алголя обосновался какой-то бывший имперский сановник. У него при себе эскадра боевых звездолетов, есть и сухопутные подразделения. Поэтому пираты обходят эту планету стороной. Но Бастард это или кто иной, он не знал.

— Похоже, что это действительно может быть Бастард, — согласился князь. — Больше вроде некому. Остальные видные сановники Империи все на месте. Но раз у тебя появилась такая информация, какие по ней приняты меры?

— Прямое внедрение в пиратскую среду пока невозможно. К Бастарду, если это конечно, он, в гости на чашку чая не заглянешь. Силовая операция против него тоже сейчас исключена, ведь пираты вторжение имперского флота в систему Алголя воспримут, как военную акцию, направленную против них. Пока мы будем сражаться с пиратами, Бастард опять ускользнет. Нет, предпринять мы сейчас ничего не можем, будем ждать результата операции в кольцах Сатурна.

— Как-то медленно работает твоя служба безопасности, — поморщился канцлер, — пять лет разыскиваете Бастарда, а толку нет.

— Знаешь, Аристарх, — слегка обиделся министр, — Космос-это Космос, расстояния там дай боже какие. А опытных профессионалов у меня на все не хватает. И средств мне отпускают не так уж много.

— Конечно, — хмыкнул канцлер, — всего лишь два процента от всего бюджета Империи.

— Да, всего лишь два, — запальчиво ответил Ланской, — а реально требуется, как минимум десять! Да и далеко не самой главной задачей службы безопасности были поиски Злобина. Ты не хуже меня знаешь, что основные проблемы у нас с Соединенным Королевством. Эти проклятые англо-янки никак не угомонятся и сколачивают протии в Империи коалицию галактических содружеств. Между прочим, довольно успешно.

— Да, мне это известно, — равнодушно ответил канцлер, — пусть сколачивают. А вот, когда сколотят, мы всем, кто войдет в эту коалицию, прекратим поставки терранита. Мы и сейчас продаем его Соединенному Королевству в сильно ослабленном виде и ограниченных количествах, да еще и по баснословным ценам, а вот, когда поставки прекратятся вовсе, посмотрим, насколько далеко они смогут передвигаться в Космосе. Но с учетом этих обстоятельств и болезни Императора проблема Бастарда становится главной. Если он действительно сидит тихо, как мышь, где-то на Алголе — это еще полбеды. Но, если он связан с Соединенным Королевством и лишь до поры затаился, ожидая своего часа, это совсем другое дело.

Ланской промолчал, пожав плечами. Ответа он не знал, а гадать не имел привычки.

— Короче говоря, присутствие Любомира здесь крайне необходимо, — продолжал канцлер. — Немедленно свяжись с Боханевичем, возьми у него самый быстроходный звездолет и возвращай экипаж «Стремительного» с Обливиона назад.

— Хорошо, — согласился министр, — только у командующего Военно-Космическими Силами я просить ничего не буду. Чай, сами с усами. Мои звездолеты в гиперпространстве передвигаются быстрее, чем его. Через два месяца будет тебе Любомир. Кстати, он действительно точная копия Императора. Когда я его допрашивал, то непроизвольно ловил себя на мысли, что мне хочется вытянуться «во фрунт».

Он рассмеялся добродушным смехом, а затем сказал:

— Уверен, подмену никто не обнаружит. Только сейчас надо ограничить доступ к Императору посторонних. Болезнь, может отразиться на его внешности, поэтому, чем меньше людей будет с ним общаться, тем лучше: ты, я, министр двора ну, может, еще пара членов Имперского Совета. И никаких журналистов, а также этих ребят с Галактовидения. В случае крайней необходимости используй двойников.

— Да, это важно, — нахмурился канцлер, — я как-то это обстоятельство упустил из виду. Правда, пока болезнь на внешности Императора не отразилась, но в дальнейшем, действительно, придется ограничить доступ к нему приближенных.

— Раз мы все согласовали, то я, пожалуй, пойду, — сказал Ланской, вставая из кресла. — У меня еще много неотложных дел.

— Ты, Вася, держи меня в курсе, по ситуации с Бастардом и Любомиром, — дружески произнес канцлер, также поднимаясь из-за стола.

Они пожали друг другу руки, и Ланской покинул кабинет.

Оставшись один, канцлер задумчиво прошелся по кабинету. Мысли его, растревоженные разговором с Ланским, устремились в прошлое…

…Империи скоро предстояло отметить трехсотлетие своего существования. Так уж сложилось, что, выйдя в глубокий Космос и расселившись по разным звездным мирам, человечество за долгие годы и столетия создало новую государственность, но за основу ее взяло не только существовавшие прежде на Земле формы государственного устройства, но и объединение людей по этническому принципу. Так в Империю постепенно вошли этнические миры, населенные в основном русскими, белорусами, представителями других восточных славян и Кавказа. В Соединенное Королевство большей частью вошли англосаксы и американцы. Альянс Независимых Миров был создан китайцами, индусами и некоторыми арабскими народами, а в Звездную Федерацию вошли выходцы из Западной Европы. Звездные миры около трех столетий назад объединились в Империю совершенно добровольно, сохранив свои органы власти и управления по типу средневекового Магдебургского права. Каждой планетой управлял магистрат во главе со своим президентом. Магистрат принимал законы, назначал судей, осуществлял сбор налогов и перечисление их в имперскую казну. На каждой планете была своя милиция, обеспечивавшая порядок. Некоторое количество звездных миров входило в состав провинции Империи, во главе которой стоял губернатор в ранге князя, назначаемый Императором, как правило, из числа родственников или фаворитов. Губернатор контролировал сбор налогов и обеспечивал защиту провинции от внешнего посягательства. Для этого в его оперативное подчинение выделялась эскадра Военно-Космических сил, а также несколько батальонов космической пехоты. Внешняя угроза планетам исходила от пиратов, которые обычно ограничивались грабежом транспортных звездолетов. Но время от времени в Братстве появлялся лидер, которому удавалось объединить все пиратские кланы и тогда они совершали набег на какую-нибудь из планет. Предупреждение и отражение таких набегов, как раз и входило в обязанности губернаторов. Так продолжалось на протяжении столетий и, казалось, такой порядок сохранится навсегда. Но в последние годы появились проблемы, которые сохранение порядка в империи поставили под угрозу…

«За триста лет подгнило что-то в Датском государстве», — подумал канцлер, усаживаясь в кресло. Все проблемы начались при императоре Валгусе IХ, который предоставил губернаторам имперских провинций слишком большие полномочия. Едва ли не все они получили право создавать местные силы обороны, иметь свой Звездный Флот и сухопутные соединения. С одной стороны это было необходимо в связи с усилением Соединенного Королевства, создававшего реальную угрозу на границах Империи, но приводило к децентрализации власти и массовым злоупотреблениям властью. Это, естественно, вызывало недовольство населения планет в провинциях. Новый Император Валгус Х вообще передоверил управление Империей своим советникам, а сам увлекся амурными похождениями. Поначалу на это смотрели сквозь пальцы, мол, любовные приключения Императора никому не мешают, но когда его фаворитка княгиня Бельская забеременела и родила сына, наиболее дальновидные политики забеспокоились. Император же так увлекся своей пассией, что, как гооврили, по ее настоянию собственноручно начертал документ об усыновлении незаконнорожденного младенца и назначении его своим наследником, если у него не будет других детей. Тогда уж Имперский Совет забил тревогу. Документ, так неосторожно составленный Императором, попытались изъять, но не смогли его обнаружить. Самого Валгуса Х срочно женили и вскоре у него родился сын. Казалось, опасность восшествия на трон бастарда отпала и все вздохнули с облегчением. Но, видимо, любовные похождения Императора в ранней юности не прошли даром для его здоровья, так как, не дожив до сорока пяти лет, он умер. Его сын Валгус ХI, став Императором в неполных двадцать лет правил мудро. Он сумел укротить губернаторов провинций, серьезно урезав их права, что нашло поддержку широких народных масс, навел относительный порядок в управлении Империей. Своего дядю, Злобина-Альтаирского, козней которого опасался всю жизнь, он держал под постоянным контролем. Но здоровье Императора оказалось еще хуже, чем у его отца и он тоже рано умер, пережив свою горячо любимую супругу всего на год. Имперский Тайный Совет долго совещался, но все же пришел к выводу о необходимости смены имени следующего Императора и его сын взошел на трон под своим собственным именем Яромир I. «Но и это не помогло, — с горечью подумал канцлер, — здоровье нового Императора оказалось ничуть не лучше, чем у его отца и деда. А внешняя угроза, исходящая от Соединенного Королевства и внутренняя от Бастарда настоятельно требуют твердой руки у руля государства».