Звезда Мафусаила

Глава восемнадцатая. Террапин

Террапин, третья планета в тройной системе звезд Алголя была названа так не случайно. Две третьих ее поверхности занимал океан, а единственный континент своей формой напоминал огромную морскую черепаху. Все три Алголя — относительно молодые звезды с массой и светимостью больше солнечной, поэтому для жизни в этой системе были пригодны только Террапин и ее соседка четвертая планета Рапифера, названная так по цвету своей атмосферы и поверхности, напоминающей из Космоса турнепс. На ней было значительно больше суши, покрытой фиолетово-бурой растительностью, горы и несколько океанов. Но обе планеты особого энтузиазма у их первооткрывателей не вызвали, поэтому система Алголя долгое время оставалась бесхозной, пока пираты Космоса не превратили ее в свою базу. Отсюда они совершали набеги на торговые и транспортные звездолеты, но старались избегать столкновений с теми их них, что принадлежали Империи. Объектом нападений становились обычно звездолеты Земной Федерации, которая, хотя и обладала финансовым могуществом, но не располагала мощным Звездным Флотом. Иногда пираты позволяли себя потрепать даже планетные системы Альянса Независимых Миров, не говоря уже о владениях свободных баронов, сохранявших свою автономию от великих галактических содружеств. Однако, по установившейся традиции «джентльмены удачи» избегали каких-либо столкновений с Империей и Соединенным Звездным Королевством, так как и для тех, и для других уничтожить все их Братство не составляло большого труда. Но Империя сквозь пальцы смотрела на проделки пиратов, хотя те обосновались, по сути, в самом ее центре на расстоянии всего 90 световых лет от Терры, а Соединенное Королевство никакого вреда от них не испытывало, поэтому флибустьеры Космоса англосаксов мало интересовали…

Так продолжалось довольно долго и де-факто пиратское Братство всеми признавалось свободной территорией, пока лет пять назад на Рапиферу не прибыл Звездный Флот Бастарда, у которого с Братством существовали давние связи. Проще говоря князь Злобин-Альтаирский покровительствовал пиратам, за что те делились с ним частью добычи. Таким путем он и нажил свое огромное состояние, позволившее ему создать свой Звездный Флот и подкупить многих имперских чиновников, а, в конечном итоге, бросить вызов самому Императору. Памятуя все это Совет Братства не стал возражать, когда князь поселился на Рапифере, которая все равно оставалась необитаемой. Но одно дело дружба с могущественным губернатором Альтаирским, другое дело — с изгоем Бастардом. Очень скоро Совет Братства понял свою ошибку, так как отношения с Империей у пиратов стали резко ухудшаться. Целая эскадра имперских Военно-Космических сил постоянно барражировала вблизи Алголя, не вторгаясь, правда, в систему, но создавая серьезные препятствия пиратам для свободного передвижения в Космосе. Несколько отчаянных капитанов, рискнувших не подчиниться имперским звездолетам, были захвачены в плен, другие потеряли свои корабли и с трудом добрались на Террапин. Естественно, стали сокращаться и доходы Братства, так как из-за блокады удачных набегов становилось все меньше. Звездная Федерация для охраны своих транспортников все чаще стала стала нанимать конвои из боевых звездолетов Империи или Соединенного Королевства, полагая, что лучше заплатить за охрану, чем потерять все. Оставались, правда, независимые баронства, но на их аграрных планетах особо поживиться было нечем.

Так, в целом неутешительно, обстояли дела в Братстве, когда на орбите Террапина появился только что вышедший из гиперпространства корвет с нашими героями.

Через несколько минут в кубе головизора возникло лицо диспетчера космопорта Аламут, единственного крупного города на планете.

— Кто такие? Откуда? — поинтересовался он со скучающим видом.

Яворский, тщательно подбирая, выражения рассказал об обстоятельствах бегства с Обливиона, о захвате корвета и о желании бывших заключенных вступить в Братство.

— Ждите, — отрывисто сказал диспетчер, выслушав Феликса, и лицо его исчезло с головизора.

Наступило томительное ожидание.

— В принципе, мы ведь ни в чем его не обманули, — нарушил затянувшееся молчание Матвей Удальцов. — Сейчас они, по всей видимости, проверяют факт нашего осуждения, так как, о том, что произошло на Обливионе никто не знает.

— Именно поэтому, — напомнил Феликс, — все должны говорить одно и то же. В том числе и о нападении первого звездолета сразу по прибытию на Обливион. Насчет второго случая надо говорить просто, мол, средства ПКО вели бой с нападавшими, а мы, будучи в свободной смене, прятались вблизи космодрома. Увидев, что корвет остался без охраны, вскочили в него, уничтожили экипаж и улетели. Находясь на Обливионе, восемь часов работали в шахте, остальное время проводили отведенном нам помещении. И не забывайте, допрашивать нас будут раздельно и тщательно!

Прошло почти два часа, когда головизор ожил вновь. На нем появилось мрачное лицо уже другого диспетчера, который сказал:

— Разрешение на посадку получено. Салитесь в конце космодрома, там есть еще свободные места. Оставайтесь в корвете, за вами подъедут.

Заходя на посадку, Яворский, Добрынин, Громов и Удальцов внимательно рассматривали космодром. Он был обширный и свободно мог вместить полсотни линейных крейсеров класса «Жана Вальжана». Но сейчас на нем стояло десяток фрегатов, столько же малых крейсеров, шесть корветов и пять линейных крейсеров.

— Обратите внимание, — заметил Добрынин, — все корабли устаревших конструкций, но двигатели большинства из них модернизированы.

— Не хватает только линкора и трех-четырех тяжелых крейсеров для полноценной штатной эскадры, — озабоченно произнес Феликс, — но, похоже, это далеко не весь пиратский флот.

Он оказался хорошим пророком, так как не успели они совершить посадку, как раздался грохот приземляющегося неподалеку тяжелого крейсера.

— Прав был полковник, — пробасил из своего угла Копылов, — если сюда сунется наш Звездный Флот, то ему придется вступить с пиратами в смертельный поединок. И еще неизвестно, кто одержит верх.

Едва двигатели корвета выключились, как к нему подлетел аэрокар, из которого вышло три человека в комбинезонах. Они поднялись по откинутому пандусу в рубку, молча окинули цепкими взглядами экипаж и потребовали доступ к навигационным приборам.

— Зачем вы выходили из гипера у альфы Весов? — спросил один из вошедших, просмотрев кристалл с записью курса корвета.

— Дело в том, что нам нужно было срочно убраться из системы Мафусаила хоть куда-нибудь, — спокойно ответил Яворский, — вот мы и проложили курс к Зубен эль Генуби, система которого, как вам известно, не относится к Империи. А оттуда мы сразу направились сюда.

О том, что там на космоботе были высажены Арбенин и Жанна, он конечно, умолчал. Система альфы Весов или Зубен эль Генуби действительно не входила в состав Империи, но оттуда до резиденции местного губернатора князя Оболенского расстояние составляло меньше двадцати световых лет, а у Арбенина, как известно, с собой имелся портативный Г-фазный передатчик. Так что их с Жанной должны были уже давно подобрать.

— Хорошо, — сказал старший из группы. — Корвет тщательно исследуют наши специалисты, а вы пока отправитесь с нами. За сохранность корабля не переживайте, никто его у вас отбирать не станет.

Потянулись утомительные дни допросов, бесед, перекрестных допросов, снова бесед на различные темы. Арбенин был прав, служба безопасности пиратского Братства работала четко.

Наконец, спустя десять дней, Яворского, как капитана корвета, пригласили на заседание Совета Братства в состав которого входило двенадцать членов, людей различного возраста внешности и национальности. Глава Совета, человек лет пятидесяти на вид с крючковатым носом и пронзительными черными глазами, предложил своим коллегам задавать вопросы, но те особого интереса к вновь прибывшему не проявили. На вопрос Главы о том принять ли команду корвета в состав Братства, возражений не поступило.

— Принято единогласно! — произнес он глуховатым каркающим голосом. — С этого момента капитан и экипаж становятся полноправными членами Братства. Вы совершенно свободны в своих поступках, можете действовать в одиночку или вместе с другими капитанами, нападать на любые звездолеты или планеты, нанимать себе экипаж, иметь в подчинении сколько угодно звездолетов. Ограничение только одно, старайтесь избежать конфликтов с Империей и Соединенным Королевством. Мы этого официально не запрещаем, но это чревато прежде всего для вас самих. Единственно, что вы обязаны делать — это предъявить всю добычу для осмотра и десятую часть ее передавать в Братство. И еще! Любые конфликты, в том числе дуэли, поножовщина, драки на территории космопорта и в самом Аламуте запрещены. Для этого есть Чайна-Таун, там можете развлекаться, как хотите. Впрочем, с кодексом джентльменов удачи вас познакомят отдельно. А теперь возвращайтесь на свой корабль и делайте, что хотите.

Феликс отвесил полупоклон, сдержанно поблагодарил Совет за оказанное доверие и вышел из Дворца Совета.

Весь экипаж уже находился на корвете, который, как обещали пираты, никто и не пытался у них отнять.

— Первая часть нашего плана реализована, — сказал новоиспеченный капитан пиратского судна своим флибустьерам. — Теперь нам остается только ждать. Будем надеяться, что и у Арбенина осечек не должно быть.

Пользуясь предоставленной им свободой, экипаж корвета, который был переименован в «Молниеносный», начал знакомство с Аламутом. Город этот относился к числу крупных, с населением свыше трехсот тысяч человек. Выстроен он был из местного камня, добывавшегося на Террапине и совсем не походил на сверхсовременные города Земли, Терры и других звездных систем. Скорее, его архитектура напоминала стиль конца ХХI века со шпилями высотных зданий, парками и висячими садами. По широким улицам носились аэрокары, но наземного транспорта было не много. Населен Аламут был не только пиратами, но большей частью и людьми различных мирных профессий: инженерами, механиками, техниками, которые обслуживали звездолеты, врачами, педагогами и т. п. По национальному составу здесь был настоящий интернационал, можно было услышать и русскую речь, и сербскую, и французскую и английскую. Был здесь и свой университет, и несколько театров.

На Террапине имелось еще несколько приморских городов поменьше и множество крестьянских хозяйств. Основным продуктом питания была различная рыба, но выращивали также коров, быков, свиней и другую живность.

— Обратите внимание, — заметил Травкин, — здесь чудесный климат, как примерно на Земле на Кубе. Вечное лето и океан. Какие великолепные курорты можно здесь обустроить!

— А ты откуда, это, про Кубу знаешь? — с удивлением спросил его Копылов.

— Откуда? Да я вырос в Гаване!

— Не может быть! Так мы земляки выходит! — не обращая внимание на остальных, они радостно хлопали друг друга по спинам и вспоминали годы своего детства, прошедшего в тех замечательных краях у берегов Карибского моря, где когда-то была родина флибустьеров, иначе говоря, в искаженном переводе «свободных людей».

Спустя несколько дней друзья отважились посетить и Чайна-Таун, злачное место в километрах двадцати от Аламута. Здесь были казино, бары, рестораны, публичные дома, гостиницы, мотели словом все, что и должно быть в таких местах. Содержали их в основном китайцы и тайцы, весь обслуживающий персонал тоже состоял из них, почему этот городок и назывался Чайна-Таун. По улицам его бродили пьяные пираты, в ресторанах и барах также были сплошь одни «джентльмены удачи». Нередко они задевали друг друга, завязывались драки, в которых принимали участие по несколько человек с обеих сторон. Между столиками порхали официантки топлесс и в набедренных повязках, приветливо улыбаясь посетителям, которые так и норовили их облапить. Девушки ловко уворачивались от их рук, подразнивая распаленных самцов ароматом своей юной кожи.

Друзья выбрали заведение поспокойнее, где уселись за столик, заказав по бокалу пива. Посетителей здесь было не много, звучала приглушенная музыка. Внезапно к ним подошел франтовато одетый мужчина лет тридцати, среднего роста, с гибкой стройной фигурой. На голове у него были короткие рыжеватые волосы, а взгляд зеленых глаз с прищуром выдавал нагловатую натуру его обладателя.

— Насколько я понял, — сказал он приятным звучным баритоном, — вы и есть тот экипаж, который недавно принят в Братство? Позвольте представиться — капитан малого крейсера «Дерзкий» Эжен де ля Бурден.

Яворский и его товарищи в свою очередь назвали себя.

— Позвольте я отниму у вас несколько минут, — сказал капитан «Дерзкого», пододвигая к себе стул.

Он, по-хозяйски, уселся за стол и крикнул официантке, чтобы та принесла ему тоже пива.

— Слушаем вас, капитан, — холодно произнес Яворский. — О чем вы желали с нами поговорить?

— Я не отниму у вас много времени, — ответил де ля Бурден, отхлебнув из бокала поданное ему пиво, — дело в том, что у вас есть корвет, но ощущается большой некомплект экипажа. У меня есть люди, но всего один корабль. А одного корабля явно недостаточно для осуществления моего заветного замысла, который может принести всем нам неплохую прибыль.

— Ни слова больше, капитан, — твердо сказал Яворский. — Мы ничего не хотим знать о ваших планах, чтобы вы не имели возможности потом заявить, что мы ими воспользовались. На ваше предложением мы отвечаем отказом.

— Что ж, — ни мало не смутился капитан, — я и не рассчитывал сразу на ваше согласие.

Он, не торопясь, допил пиво, поставил бокал на стол и поднялся, сказав на прощание:

— Если вдруг передумаете, вы знаете, где меня найти. Мой крейсер стоит по соседству с вашим корветом.

Во избежание подобных предложений друзья возвратились к себе на «Молниеносный» и до конца месяца почти все время не покидали его.

Наконец, наступило время приступить к выполнению второго этапа разработанного ими с Арбениным плана.

Поскольку корвет «Молниеносный» официально числился в реестре Братства, проблем с его взлетом не возникло. Диспетчер неразборчиво буркнул что-то типа: «Счастливого пути!» и отключился. Корвет стартовал и, пробив атмосферу, устремился в открытый Космос, в ту его точку, координаты которой были ранее согласованы с Арбениным. Как только через несколько часов они оказались в этом месте, откуда-то появилось транспортное судно с эмблемой Звездной Федерации. Звездолеты состыковались и еще несколько минут спустя друзья оказались в объятиях Арбенина.

— Значит и вы, полковник, свою часть плана тоже выполнили! — сказал Яворский, искренне обрадованный встречей.

— В общем да, — хмуро улыбнулся тот, — только вношу поправку, теперь уже не полковник, а майор!