Звезда Мафусаила

Глава двадцать первая. Конец Бастарда

В результате всей этой пропагандистской работы, проводимой экипажем «Молниеносного» и его капитаном, Аламут вскоре стал напоминать растревоженный улей. Споры между сторонниками вторжения на Рапиферу и их противниками заканчивались порой тем, что и та и другая сторона выезжала в Чайна-Таун, где дискуссия завершалась грандиозной потасовкой. Разговоры на эту тему происходили даже в Совете Братства, хотя Феликс пока что никаких официальных предложений не высказывал. Однако, по меньшей мере пять членов Совета, его сторонники, знали, что такие предложения поступят, как только капитан Молния получит в свое распоряжение заказанный им где-то тяжелый крейсер.

И вот этот день настал. С тяжелым грохотом, потрясшим весь космодром, крейсер совершил посадку и все, кто находился на космодроме, могли ясно рассмотреть красующуюся на его борту огромную эмблему — разветвленную золотистую молнию. Вскоре по откинувшемуся пандусу на посадочную полосу спустились Феликс и его офицеры.

— Вот дождались! — торжественно сказал Ставр Бегемот, стоявший в толпе зевак. — Теперь капитан Молния может смело называть себя адмиралом, ведь под его флагом уже четыре звездолета, больше, чем у кого-либо на Террапине! Значит, штурм Рапиферы не за горами!

За его спиной послышались одобрительные возгласы.

Действительно, вторая часть плана Яворского и его друзей оказалась выполненной. Теперь следовало вопрос о вторжении на Рапиферу вынести на решение Совета Братства, что Феликс не замедлил сделать.

Однако на Совете, где он выступил с развернутым предложением совершить рейд во владения Бастарда, голоса разделились. Шесть его членов из числа капитанов тяжелых и линейных крейсеров, и сам Глава Совета выступили против. Напрасно Нильс Лингардт пытался убедить коллег поддержать Яворского, его просто не стали слушать. У сторонников Феликса не осталось ничего другого, как признать свое поражение.

Когда решение Совета было ему объявлено, он, сохраняя бесстрастное выражение лица, сказал:

— В таком случае я требую вынесения этого вопроса на Общий Совет Братства! Как командующий четырех кораблей я имею на это право.

— Да, — после короткого молчания ответил Глава Совета, — вы имеете право требовать созыва Общего Совета. Но представляете ли вы себе все возможные последствия этого шага?

— Да! — смело ответил Феликс.

— И все же я должен их напомнить, — продолжал Глава Совета, — если Братство вас не поддержит, вы изгоняетесь из его членов, а все ваши звездолеты переходят к Братству! После этого в течение трех суток вы обязаны покинуть Террапин, иначе безопасность вашу никто гарантировать не сможет.

— Но, если Общий Совет Братства меня поддержит, — спокойно напомнил Яворский положения пиратского устава, — то с момента вынесения такого решения я становлюсь Верховным Главнокомандующим на период этой операции и абсолютно все флибустьеры, включая членов Совета, обязаны мне беспрекословно повиноваться под страхом немедленной смерти! Поверьте мне, Кодекс джентльменов удачи, я знаю хорошо!

— Гм! — поджал тонкие губы Глава Совета. — В таком случае у нас не остается другого выхода, как созвать Общий Совет Братства. И да поможет вам Бог!

Риск в обращении непосредственно к Общему Совета Братства, конечно был, но офицеры — контрразведчики не просто вели беседы в пиратской среде, а одновременно и зондировали общественное мнение. По их уверениям, не менее восьмидесяти процентов членов Братства поддержат предложение о рейде на Рапиферу.

— Многие пираты, — говорил Феликсу старший контрразведчиков, — уже давно не выходили в открытый Космос, превратились в огородников и пастухов, поэтому их привлекает даже не столько добыча, сколько возможность снова почувствовать себя флибустьером! В поддержке этих людей можете не сомневаться.

Яворский доверял соцопросам, но на всякий случай заблаговременно проинструктировал Копылова, что нужно сделать, поэтому у Германа с его приятелем Бегемотом уже было наготове человек триста отчаянных забияк-бретеров, которые должны были во время проведения Совета, по возможности незаметно, выводить из строя несогласных. Так как членов Братства на Террапине насчитывалось около десяти тысяч, собрание предполагалось провести на одном из стадионов, который всех их мог вместить.

— Смотри там со своим Бегемотом действуйте аккуратно, — напутствовал Феликс Копылова, — не забывай, драки в Аламуте запрещены!

— Не боись, командир! Мы с ним вообще сядем в первом ряду, чтобы быть на глазах у всех, — посмеивался Феликс, — ребята сделают все и без нас.

— Денег не жалей, — напоследок сказал Феликс, — нам они все равно не нужны, поэтому пусть Бегемот лучше подкупит особо несогласных, чем бьет им морду. А лучше всего, кто несогласный пусть дома остаются, нечего им тут делать.

У самого Феликса также в запасе мелось несколько аргументов, о которых он не стал говорить членам Совета, намереваясь высказать их всем членам Братства.

В день, когда был назначен Общий Совет, на стадион в Аламуте стали стягиваться пираты. Примерно за полкилометра, под видом соцопроса, их останавливали люди Бегемота и выясняли, как кто намерен голосовать. У тех, кто колебался и еще точно не решил, соглашаться с рейдом или нет, внезапно в кармане оказывалась толстая пачка соларов и он с энтузиазмом продолжал свой путь, переполненный внезапным желанием отдать свой голос за предложение капитана Молнии.

Тому, кто твердо намеревался голосовать против, люди Бегемота прямо заявляли, что впредь в Чайна-Тауне ему появляться не стоит, если хочет сохранить в целости свои ребра и зубы. На многих эти веские аргументы действовали весьма убедительно, даже лучше, чем солары. Были и такие, которые, получив пачку денег, махали рукой на Совет и возвращались домой. Словом, работа проводилась по всем направлениям и особой дискуссии на Совете Братства не предвиделось.

Но вот в назначенное время Общий Совет Братства начал свою работу. Глава Совета коротко сообщил о том, что Совет созван по требованию капитана корвета «Молниеносный» и у того есть предложение всемм джентльменам удачи.

Яворский вкратце напомнил пиратам об их былом величии, о боях и походах, о рейдах на далекие планеты и той добыче, которую они доставляли на Террапин.

— А что теперь? — задал он риторический вопрос, воздев руки к небу. — Джентльмены удачи пасут быков, ловят рыбу и выращивают помидоры! Увы да! — Это горькая действительность! Тяжкой стала участь флибустьеров и во всем этом виновен только один человек — князь Злобин-Альтаирский!

Толпа на трибунах взревела.

— Это он, — продолжал Феликс звенящим голосом, — пять лет назад попросил укрытия, которое ему предоставил Совет Братства, исходя из правил чести и кодекса джентльмена удачи! Но достоин ли Бастард такого отношения? Разве зная, в какие беды он вверг Братство, не было у него времени подыскать себе другое место? Было! Но ему там удобно, он заграбастал себе нашу планету и живет на ней, как полноправный властелин, а мы здесь вынуждены влачить жалкое существование! И за аренду Рапиферы он Братству за пять лет не заплатил и ломаного гроша!

Пираты снова заревели, поддерживая оратора.

— Вот я и предлагаю восстановить историческую справедливость и изгнать его с нашей территории, пусть убирается, куда хочет! Долой Бастарда!

— Долой! Все на Бастарда! Пусть убирается! — , ревела толпа.

Но, когда Феликс дальше в своей речи заявил о том, что вместе с Братством против Рапиферы выступит и Империя, у многих это вызвало недоумение.

— Имперский флот может повернуть против нас, — раздались голоса даже тех, кто намерен был поддержать капитана «Молниеносного», — где гарантии нашей безопасности?

— Гарантии у меня есть! — не замедлил с ответом Яворский. — Три заместителя Командующего Военно-Космическими силами Империи в званиях полных адмиралов готовы прибыть на борт моего тяжелого крейсера в качестве заложников!

Толпа разразилась ликующими криками, многие повскакивали с мест, крича: «Ура!».

— И это еще не все, — продолжал капитан «Молниеносного». — Империи нужен только Бастард. Не только вся Рапифера, но и половина его Звездного Флота переходит Братству!

При этих словах даже члены Совета, вскочив со своих мест, разразившись восторженными криками. Это был аргумент, так аргумент! Заполучить в свое распоряжение половину зведолетов князя Альтаирского было пределом мечтаний любого члена Братства.

— Ну, и конечно, блокада Алголя отменяется, — завершил свою речь Феликс, — а звездолеты Братства могут беспрепятственно совершать посадку во всех космопортах Империи, кроме Терры и Земли! Там для посадки понадобится специальное разрешение, как кстати, и для большинства других звездолетов самой Империи.

Раздавшийся гром аплодисментов, криков и возгласов: — Веди нас, адмирал Молния! Мы все, как один, пойдем за тобой! На Раписферу! На Бастарда! — сделали ненужным голосование. Пираты хлынули на поле стадиона, подхватили новоиспеченного адмирала на руки и ликующая толпа понесла его в космопорт к его флагманскому кораблю.

— Хитрец! — восхищенно сказал Глава Совета, оставшись со своими коллегами на поле стадиона, — Ведь выложи он все эти аргументы нам, мы бы, пожалуй, согласились с этим рейдом, но сохранив при этом за собой общее командование. А он обвел нас вокруг пальца, получив диктаторские полномочия! Молодец! Хотел бы я иметь такого сына!

Он с одобрением покрутил головой и неторопливо направился вместе с остальными членами Совета в свою резиденцию.

Ровно неделю спустя весь космический флот Братства стартовал с Террапины и направился к Раписфере. Князь Злобин — Альтаирский узнав о появлении пиратских звездолетов, тщетно пытался связаться с Советом, никто из его членов не выходил на связь. Вместо этого на экране его головизора появилось молодое лицо с решительными чертами и медальным профилем. Шапка черных, как вороново крыло, волос украшала его голову, а размах соболиных бровей красиво очерчивал большие янтарного цвета глаза.

— Я Верховный Главнокомандующий Братства адмирал Молния, — спокойно сказал незнакомец, — предлагаю Вам, князь сдаться. В таком случае вам будет сохранена жизнь.

— Вы, юноша, — криво усмехнулся Бастард, — плохо представляете себе силу и мощь моего Звездного Флота. Возможно, вы и сумеете его одолеть, но от звездолетов Братства останутся одни воспоминания.

В это время на экране головизора к ним присоединилось еще одно лицо, лицо человека лет сорока с широкими скулами, светлыми пронзительными глазами и каре пышных белокурых волос на голове. Мундир Военно-Космических сил Империи обтягивал его широкие плечи, на которых красовались погоны Адмирала Флота.

— Адмирал Боханевич! — негромко воскликнул Бастард, откидываясь в кресле. Смертельная бледность покрыла его лицо.

— Да, это я, — спокойно ответил тот, — и, как командующий Звездным Флотом Империи, предлагаю вам сдаться. И не надейтесь, князь, на чудо, его не произойдет. Империя и Братство сейчас союзники.

— Но вы еще не захватили меня в плен, адмирал! — природная гордость постепенно стала возвращаться к князю. — Поэтому рано диктовать мне условия! У меня полсотни звездолетов, с которыми даже Империи так просто не справиться. Давайте сядем за стол переговоров, я готов выслушать ваши требования, возможно, мы и придем к консенсусу. Я, пожалуй, готов отказаться от своих претензий на имперский трон при определенных…

— Поздно нам вести переговоры, князь, — резко прервал его Боханевич, — я солдат, а не дипломат и привык решать все проблемы вооруженной рукой! Прислушайтесь! Вы слышите шум в коридоре?

В это время дверь в кабинет Бастарда с грохотом вылетела от могучего удара и на пороге появились две фигуры, одна огромная, другая поменьше, в которых Яворский узнал Арбенина и Копылова. За их спинами толпились десантники Военно-Космических Сил Империи с плазменными винтовками в руках.

— Князь Злобин-Альтаирский, вы арестованы по обвинению в государственной измене! — будничным тоном произнес Арбенин, сделав несколько шагов по направлению к Бастарду.