Зов Первого Всадника

Решение короля

Они были обречены.

Трое Всадников никогда больше не вернутся в Сакор, а остальные получили ранения разной степени тяжести. Хуже всех пришлось Дейл. Они даже не смогли взять ее с собой в столицу. Девушку оставили в Вудхэвене, где ей обеспечат надлежащий уход, не подвергая риску, связанному с перевозкой.

Олтон также решил задержаться дома. Требовалось обсудить текущие дела с лордом Д'Йером, его отцом. Затем он планировал вернуться к Стене и продолжить исследование необычных свойств башни Хаэтен Таундрил и всей постройки в целом — он рассчитывал еще многому научиться. Раны на его ногах уже затянулись, хуже обстояло дело с душевными ранами. Разговаривать с Кариган он не пожелал, не хотел даже смотреть в ее сторону. Похоже, их разделила пропасть, пострашнее, чем разлом в Стене, но ни Ларен, ни сама Кариган не могли найти объяснения такому поведению.

И вот теперь — после всех испытаний и потерь, после тех жертв, которые они принесли своему королю и Сакоридии, — этот самый король собирался все погубить. Ларен с горечью понимала, что государство стоит на пороге распада — и все из-за того, что Захарий отталкивает от себя лорда-губернатора, которого, напротив, всеми средствами следовало привлечь на свою сторону.

Вокруг длинного стола в Зале заседаний Совета расселись многочисленные представители знати со своими помощниками. Здесь присутствовали все лорды-губернаторы, за исключением лорда Д'Йера. Что касается лорда Д'Айвари, то, хотя формально он не считался арестованным, практически постоянно находился под бдительным наблюдением королевских стражников.

По зову короля приехали правители провинций Адолинд, Мирвелл, Пенберн и Вейман. Также здесь можно было увидеть лордов Л'Петри, Олдбери и королевского кузена Леонара Хилландера, который исполнял функции доверенного управляющего в родной провинции Захария. Лорда Д'Йера представлял его собственный управляющий Олдеон Майз. Все восточные лорды сгруппировались на одной стороне стола — будто желая подчеркнуть свою политическую обособленность, соответствующую обособленности географической.

Вся эта компания традиционно отличалась гордостью и независимостью — качествами, которые помогали им выжить в суровых условиях высокогорного побережья и которые, по их мнению, ставили приморцев выше других.

Замкнувшись в своей изоляции, эти аристократы не желали считаться ни с чьим мнением, и лишь крепкая рука лорда Кутре заставляла их сохранять верность короне. Опасные поодиночке, вместе они составляли группу, которая могла решить судьбу королевской власти в стране.

Эрей, Бэрдли, Кутре.

Все трое молча наблюдали за королем. Старый Кутре — уже согбенный, с морщинистым от постоянного пребывания на морском солнце лицом и густыми седыми бровями, был главным среди восточных лордов. Все остальные чутко следили за недовольным выражением его лица.

Ларен было известно об ультиматуме лорда Кутре. Либо король соглашается на брак с его дочерью, леди Эсторой, либо теряет поддержку восточных провинций. Хотя перспектива жениться на Эсторе являлась осмысленной и даже выгодной во всех отношениях, сам факт принуждения приводил Захария в ярость, и он отказывался давать окончательный ответ лорду Кутре.

Поэтому они были обречены.

Правда, Ларен не исключала, что остальные аристократы поддержат короля, и это давало им какой-то шанс. Но, увы, всего только шанс. Сакорийские лорды-губернаторы всегда отличались непостоянством и эгоизмом.

Захарий, очевидно, рассчитывал, что возмутительное поведение лорда Д'Айвари оттолкнет от него прочих лордов. Но сколь бы ни были ужасны деяния губернатора, неизвестно еще, осудят его вчерашние друзья или же встанут на его сторону. Как вариант, они могут спровоцировать короля на какое-то непопулярное решение, а сами при этом умоют руки.

Нет, совершенно непозволительная роскошь — ссориться с лордом Кутре в такое смутное время. О чем только думает Захарий?

Впрочем, Ларен подозревала, что знает подоплеку такого поведения. Скорее всего, в его сердце живет другая женщина, и это обстоятельство мешает королю принять разумное решение, столь необходимое для страны. А ведь Захарий с малых лет знал, что когда-то ему придется жениться — не по любви, а из соображений политической целесообразности.

Ларен даже догадывалась, кто именно пленил ее подопечного, и это расстраивало ее больше всего.

Стоя на обычном месте за спиной Захария, капитан беспокойно пошевелилась. Она бросила взгляд на Сперрена и Колина, сидевших по обе стороны от короля. На лицах у них она увидела ту же тревогу и озабоченность, которые жили в ее душе.

— Я пригласил вас на сегодняшнюю встречу, чтобы обсудить поведение лорда-губернатора Хедрика Д'Айвари, — начал заседание Захарий. — Вы уже, наверняка, знаете о допущенных им нарушениях закона и обвинениях, которые я выдвинул против него в связи с этим. Он использовал данную ему власть против своего собственного народа, то есть подданных Сакоридии.

— Эти приграничные бродяги не являются нашими «подданными», — возразил лорд Олдбери. — Они отказываются соблюдать законы и нарушают наш суверенитет!

Ни один мускул не дрогнул на лице Захария.

— Тем не менее, они проживают на территории Сакоридии и, следовательно, могут рассчитывать на мою защиту, — он на мгновение умолк, ожидая дальнейших возражений, но, как ни странно, их не последовало. — Думаю, будет правильно рассказать вам о тех злодеяниях, которые совершил лично лорд Д'Айвари или его люди. А дальше — принимайте решение, которое подскажет вам ваша совесть.

Он бросил многозначительный взгляд на Д'Айвари.

— Я очень рассчитываю на беспристрастный суд, на который не должны влиять ваши личные амбиции и устремления. Вопрос слишком важен, чтобы делать его разменной монетой в политических играх.

Лорд Кутре помрачнел еще больше.

— Представлять дело на рассмотрение буду не я, — заявил Захарий, и брови Ларен удивленно поползли вверх. Что еще он задумал?

— Боюсь, — продолжал король, — мне не хватит слов, чтобы описать страдания, выпавшие на долю беженцев в провинции Д'Айвари. Посему я решил пригласить сюда некоторых свидетелей. Пусть они сами расскажут вам обо всем.

Судя по всему, такой поворот дела оказался сюрпризом и для Сперрена с Колином. Когда это Захарий умудрился все организовать? И каким образом? Почему не информировал своих ближайших помощников?

По знаку короля один за другим в Зале заседаний стали появляться очевидцы событий. Первым вошел Рысь и под присягой рассказал обо всем, что видел. Его сменил капитан сакорийского народного ополчения. Он сообщил о братских могилах, в которых обнаружены тела несчастных беженцев. Двое подчиненных капитана оказались участниками карательных отрядов.

— Это правда, — признался один из них. — Лорд Д'Айвари заплатил нам, чтобы мы изображали сакорийские войска. Рассчитывал бросить тень на короля.

Даже некоторые подданные Д'Айвари явились свидетельствовать против него.

— Конечно же, меня не радуют бродяги на моих землях, — заявил немногословный фермер, — но они не заслужили той участи, которую уготовил им наш господин.

Свидетели следовали один за другим, а лорд Д'Айвари становился все бледнее и бледнее. Другие губернаторы внимательно выслушивали очевидцев, задавали им вопросы.

Затем стали появляться сами беженцы. Они рассказывали, как страдали от набегов громитов и были вынуждены бежать в соседнюю провинцию. Прежняя леди-губернатор, говорили они, непременно помогла бы им… да только нынче все изменилось.

Многие со слезами на глазах вспоминали своих родных — умерших или пропавших без вести, пересказывали страшные сцены изнасилования. Одна женщина потеряла дочерей-двойняшек: их утащили наемники для собственных утех. А девочкам было всего по восемь лет!

Захарий никак не комментировал эти рассказы. Сохраняя бесстрастное выражение на лице, он внимательно наблюдал за губернаторами. Лорд Кутре сидел чернее тучи. Он сам являлся отцом трех дочерей, младшей из которых тоже недавно исполнилось восемь. Встав из-за стола, он подошел утешить рыдающую мать.

Даже Ларен, которой доводилось слышать о зверствах в провинции Д'Айвари, была потрясена этими личными свидетельствами потерпевших. Теперь она понимала, почему Захарий не спешил покупать поддержку лорда Кутре ценой собственной свободы. Данное дело не могло являться предметом торга, его требовалось рассмотреть особо — так, чтобы донести до сердца каждого из сидящих здесь провинциальных лордов.

Захарий снова удивил и ее, и всех остальных. Он оказался не менее мудрым и блестящим правителем, чем в свое время его бабушка, королева Айзен. Капитан Мэпстоун еще раз укорила себя: она явно недооценила своего воспитанника.

Убийственные показания свидетелей произвели тяжкое впечатление на присутствующих. Когда последний человек покинул Зал заседаний, воцарилась гробовая тишина.

Наконец Захарий поинтересовался:

— Ваше мнение, господа?

Но никто не захотел высказаться. Напрасно Д'Айвари искал признаки поддержки на лицах бывших товарищей.

— Эти люди… они лгут! — в отчаянии выкрикнул он.

— Все? — тихо спросил лорд Адолинд. — Королевские солдаты, наемники, ваши собственные фермеры?

— Вы обманули доверие сакорийских подданных, — жестко сказала леди Бэрдли. — И тем самым поставили под удар всех нас.

Хедрик Д'Айвари изменился в лице.

— Но я не творил всех этих ужасов! Я…

— Просто позволили им совершиться — при условии, что вы говорите правду, и они творились не по вашему прямому приказанию, — в голосе лорда Пенберн слышалось явственное отвращение. — Ваше попустительство равносильно участию.

— Непростительное злоупотребление властью и доверием людей, — вынесла свой вердикт леди Бэрдли.

— Н-но… — дрожащим голосом промямлил Д'Айвари. — Я могу все исправить. Я помогу этим людям.

— Боюсь, вы опоздали, — покачал головой лорд Адолинд.

Как слышала Ларен, сам он с большим сочувствием относился к трудностям, с которыми сталкивались приграничные жители, и помогал им, как мог. Она видела, с каким вниманием слушал этот достойный губернатор свидетельства беженцев.

— Я хотел бы знать, есть ли здесь такие, кто сомневается? Или мы можем считать вину лорда Д'Айвари доказанной? — поинтересовался король.

На лице лорда Олдбери отразилась борьба, но он промолчал.

— Очень хорошо, — подвел итог Захарий.

— Пожалуйста, — взмолился подсудимый, — проявите милосердие. У меня ведь семья!

— Однако сей факт не помешал вам творить беззакония над беженцами, — возразил лорд Кутре.

Мертвенно-бледный Д'Айвари умолк и уставился на столешницу.

Король поднялся со скрещенными на груди руками.

— Обычно определение меры наказания является моей личной прерогативой, — сказал он. — Но сегодня мне хотелось бы уступить это право другим.

По его приказанию ввели одного из пострадавших. Ларен узнала в нем мужчину, который явился на прием короля с Рысью и впервые поведал о зверствах в провинции Д'Айвари.

— Перед вами Дарган Аткинс, — объявил король, — серьезно пострадавший от действий лорда Д'Айвари. Я попросил его посовещаться с товарищами по несчастью и определить наказание их обидчику.

Из-за стола раздалось судорожное всхлипывание — Хедрик Д'Айвари потерял контроль над собой, но это ни у кого не вызвало сочувствия. Несомненно, изначально он полагал, что худшее наказание, которое его ждет, это тюремное заключение в достаточно комфортных условиях (все-таки потомственный лорд!). Теперь же выяснилось, что ему предстоит встретиться лицом к лицу с враждебностью людей, которым он причинил столько горя.

Ларен мысленно аплодировала Захарию. Вряд ли кто-нибудь из лордов посмеет оспорить право этих людей на правосудие. Вместе с тем таким образом король снимал со своих плеч бремя вынесения приговора, которое позже могли бы поставить ему в вину.

— Итак, ваше решение? — Король повернулся к Аткинсу.

— После долгого нелегкого обсуждения мы постановили: Д'Айвари должен лишиться всех титулов и чинов, а также всех своих земель и богатств. И мы хотели бы, чтобы его выслали из страны.

У подсудимого вырвался вздох облегчения: пронесло! Смертная казнь ему не грозит, а изгнание само по себе не так уж и страшно.

— Вы определили место для изгнания? — спросил Захарий.

Аткинс обернулся и пристально посмотрел на Д'Айвари.

— Да, Ваше Величество. Мы хотели бы, чтоб его отправили на северную границу — с одной сменой одежды и однодневным запасом пищи. А мы проследим, чтобы он не улизнул куда-нибудь на юг.

— Решено.

Солдаты вывели Д'Айвари из Зала заседаний под его душераздирающие рыдания, и Ларен порадовалась, что нелегкое разбирательство наконец-то закончилось. Захарий прекрасно со всем справился. Она бы даже сказала — лучшим образом. Лорды-губернаторы тоже выглядели довольными таким исходом.

«Вот пример того, как отказ от власти служит ее укреплению», — подумала Ларен. Но на этом встреча не заканчивалась.

— Рассмотрим теперь другие вопросы? — предложил король.

И они перешли к детальному обсуждению плана возрождения магии. В ходе разговора Захарий ознакомил присутствующих с информацией, которую получила Кариган во время вылазки к Стене.

Ларен хорошо помнила первую беседу короля с девушкой после той поездки. Хотя Кариган выглядела еще слабой и утомленной, но настаивала, чтобы они встретились за пределами лечебного флигеля. Видимо, опека доктора Дестариона изрядно ей надоела. Король предложил для беседы свой солнечный и уютный кабинет, и девушка с радостью согласилась. Отвергнув помощь верного Бена, она мужественно проделала весь путь по замковым коридорам. Естественно, Захария и Ларен поразил рассказ о переброске Морнхэвена в будущее — это выглядело волшебной сказкой! А когда Кариган призналась, что точно не знает, насколько далеко они отодвинули проблему, они тут же принялись обдумывать план дальнейших действий. Во всяком случае, Захарий с Ларен занялись этим. Рассказчица же, сломленная усталостью, просто заснула в своем кресле. Капитан хотела было послать за Беном, но король махнул рукой — пусть себе спит. Он даже позаботился накинуть плед на колени девушки. Затем — с легким похрапыванием Кариган в качестве фона — они приступили к стратегическому совету.

Сейчас, обсуждая с лордами-губернаторами вопрос, как противостоять влиянию Блэквейла, Захарий избегал говорить об использования магии Зелеными Всадниками, которые вообще старались не распространяться на данную тему. Если люди прознают про их особые способности, это сильно осложнит задачу сбора информации, а возможно, и создаст угрозу для самих Всадников. Сакорийцы традиционно не доверяли магии.

Посему, стараясь не заострять внимания на том, что произошло у Стены, король заговорил с губернаторами о предстоящей борьбе со злом.

Они совещались немало времени, но, к сожалению, так и не смогли выработать единого плана действий. Тем не менее Захарий завершил заседание на позитивной ноте — церемонией утверждения Хендри Пенберна в качестве нового губернатора провинции. Пышный ритуал призван был сгладить неприятные воспоминания, оставшиеся после суда над лордом Д'Айвари.

В конце концов, король отпустил всех присутствующих, попросив, однако, задержаться лорда Кутре.

— Благодарю вас за объективную позицию в вопросе с Д'Айвари, — сказал он. — Рад, что вы не связали свое решение с нашими личными проблемами.

Старый лорд снова помрачнел.

— Я бы сказал, что вина этого человека говорит сама за себя, — промолвил Кутре. — Он получил по заслугам. Так что не считайте себя обязанным мне.

— Я и не собирался. — Захарий говорил холодно, но вежливо. — Я рад, милорд, что вы честны со мной. По крайней мере, я всегда буду знать, чего от вас ждать.

— Вы так уверены?

— Абсолютно.

Что за игру затеял Захарий, недоумевала Ларен. Бессмысленно и небезопасно сердить лорда Кутре.

Тем временем король достал из-под мантии свернутые в трубочку документы.

— Здесь у меня предварительно одобренный брачный контракт. Конечно, потребуются еще некоторые доработки.

Кутре не мог прийти в себя от изумления. То же самое можно было сказать о Ларен, Сперрене и Колине. Даже стоявшие поблизости Клинки выглядели ошеломленными.

Переводя взгляд с Захария на документы и обратно, старый лорд, казалось, не верил собственным глазам, а заодно и ушам.

— Так вы согласны?

— Предварительно, — подчеркнул король, кладя документы на стол. — Мне необходимо еще побеседовать с леди Эсторой.

— О, конечно же, она согласна! Мы все…

Захарий негромко прихлопнул ладонью по столу, и лорд Кутре сразу же умолк.

— Мне известно ваше мнение на сей счет, лорд Кутре: вы считаете, что знаете, чего хочет ваша дочь. Но я желал бы убедиться в этом сам.

— Она с радостью согласится, — заморгал старик. — Я нимало в этом не сомневаюсь.

— Посмотрим, — заключил Захарий. После чего объявил всем присутствующим:

— Прошу вас воздержаться от обсуждения где бы то ни было данного вопроса до окончательного утверждения контракта.

Кутре со своим помощником отбыли в крайне возбужденном и радостном настроении. Чего доброго, с улыбкой подумала Ларен, старый лорд от радости пройдется колесом по коридору.

Но ее улыбка угасла при взгляде на короля. Захарий выглядел необычайно мрачным. Похоже, предстоящая помолвка совсем его не радовала.

— Полагаю, — тихо сказал он, — впереди нас ждут темные и трудные времена. В таких обстоятельствах я считаю своим долгом сделать все для укрепления королевской власти. Чтобы дать своему народу ощущение стабильности, я не остановлюсь ни перед чем. Даже перед женитьбой.