Зов долга

Глава двадцать первая

— Это мог быть просто несчастный случай, — произнесла Кастин, хотя в голос ее вплеталась слабая нотка сомнения. — Вы сами говорили, что они совершенно истощены, и СПО никогда не были самыми лучшими солдатами в Галактике, если уж на то пошло.

Броклау кивнул и передал мне чашку с танной, которую я принял, благодаря свои аугметические пальцы, которые позволили мне держать ее достаточно крепко, чтобы пить не проливая. Этим утром мне наконец стало муторно от всех уколов и дурного обращения наших медиков — несмотря на очевидно привлекательные моменты моего недомогания, такие как возможность валяться на койке в то время, когда полк сражается с последними из вторгшихся тиранидов без моего участия, — и мне все-таки удалось подняться на ноги, стараясь не обращать внимания на волны тошноты, которые продолжали одолевать меня каждый раз, когда я слишком резко поворачивал голову. Мою врожденную паранойю терзала мысль, что тираниды могут наступать на наш гарнизон, пока я валяюсь в лазарете, ни о чем не подозревая и страдая лишь от того, что было не хуже обычного жестокого похмелья. Подозрение это разрослось до такой степени, что ничто уже не могло успокоить моего предчувствия надвигающейся беды, кроме короткого путешествия на командный пункт, где я мог лично проверить тактическую обстановку.

— Я бы не советовал, — сказал мне тогда хирург, держа перед моим лицом пальцы, которых было слишком много, и расплывчатых. — Сотрясение — непростая штука. — Он кивнул на пару аугметических пальцев на моей руке. — Мозг вы не замените так же легко, как вот их.

— Постараюсь не забывать о такой возможности, — коротко отозвался я и улыбнулся, чтобы сгладить невольную резкость ответа. — По крайней мере, пока мозги мои остаются в сохранности.

— Ну что же, если вы так решительно настроены… — сказал хирург, пожимая плечами.

Я, честно говоря, ожидал, что споров будет больше; лишь позже на меня снизошло озарение: благодаря моей незаслуженной репутации он должен был принимать как должное, что мне до зуда хочется попасть на передовую так быстро, как только возможно, и что я должен быть не в настроении принимать «нет» в качестве ответа. Либо это, либо он не мог упустить представившуюся наконец-то возможность избавиться от угрозы уже своему здоровью, каковую представлял собой Юрген, самочинно разбивший бивуак в коридоре возле моей палаты. Через секунду или две после того, как мой нос отметил присутствие моего помощника, явившегося с чистой одеждой и моим верным оружием, я уже скинул ноги с койки и начал ощущать все большее удовлетворение от собственного решения.

Но после того как мы покинули госпиталь, я начал сомневаться в мудрости оного, когда первый заряд холодного ветра, весьма умеренного по стандартам Хоарфелла, заставил меня покачнуться, едва только внешние двери закрылись за нашими спинами. Юрген протянул мне руку для опоры, которую, с простительным колебанием, я принял — поразмыслив, что по меньшей мере нахожусь от него выше по ветру, да и для боевого духа полка, не говоря уже о моем статусе Героя Империума, будет совсем не полезно, если я хлопнусь на задницу прямо перед окнами госпитального здания, развлекая скучающую там солдатню.

— Теперь уже не очень далеко, — заверил меня Юрген и отвел к уютно обустроенной представительской машине, которую он где-то раздобыл, заранее предположив — и очень верно, — что я не в состоянии (и настроении, если уж на то пошло) болтаться в кузове очередной «Саламандры».

Я устроился на мягком сиденье и невольно вспомнил о памятном путешествии в лимузине Киша, хотя, конечно же, данная машина ни в какое сравнение не шла с почившим персональным транспортом арбитра.

Когда Юрген выруливал от края тротуара, я понял, что в мельчайших деталях вспоминаю ту поездку как первую попытку покушения на меня. По крайней мере в тот раз мотивы моих неудавшихся убийц были вполне прозрачны. В действительности именно Киш был той целью, которую они преследовали, а я оказался просто жертвой неудачного стечения обстоятельств и путаницы.

Другие попытки отнять мою жизнь, конечно же, были совершенно иными, с очевидным намерением убить именно меня, в чем не оставалось и тени сомнения, но, как ни старался, я все еще не мог представить себе причины, почему техножрец-отступник мог бы сговориться с культистами Хаоса.

Или, если уж на то пошло, почему кто-то из них дает себе труд устранить меня, не представляющего для них никакой существенной угрозы. Ну что ж, по крайней мере, никто из них не предпринял второй попытки.

И тут ладони мои начали зудеть. Солдаты СПО с ракетной установкой, конечно же, могли просто переволноваться в боевой обстановке или просто слажать, но они все равно были на волосок от того, чтобы убить меня, и таким способом, в котором никто не заподозрил бы преднамеренности, если, конечно, не обладал разумом столь же параноидальным, как мой.

Я озвучил свои подозрения, едва оказался наедине с Кастин и Броклау, теми двумя людьми в полку, которые были настолько по-дружески близки мне, насколько это было вообще возможно, учитывая занимаемые нами должности; только им двоим я был склонен доверять.

Офицеры молча выслушали мои предположения и, как только мой монолог закончился и я откинулся на стуле, всем видом показывая, что я ожидаю их реакции, реакция последовала.

— Если вы правы, — сказал майор, возвращаясь на свое место и наполняя чашку танной, — то вам придется потратить Хорус знает сколько времени, чтобы доказать это. Если они действительно хотели убить вас там, на поле боя, то почему бы просто не прихлопнуть вас крак-гранатой — и дело с концом?

Кастин согласно кивнула.

— Они могли легко уничтожить вашу «Саламандру», — указала она. — Фраг-боеголовки практически бесполезны против бронированной техники. Это была просто редкостная неудача, что ваши гусеницы вот так заклинило.

— В обычном случае мне пришлось бы согласиться, — сказал я, с благодарностью отпивая благоуханного напитка, — но нужно учесть открытое пассажирское отделение, в котором я находился около болтера на турели. Если бы они ударили чуть ближе, меня бы убило шрапнелью так же легко, как и тиранидов.

— И не забывайте к тому же, что большая часть четвертого отряда могла наблюдать происходящее, — добавил в мою пользу Броклау, видимо осененный свежей мыслью. — Если это действительно было еще одно покушение, то, возьмись они стрелять крак-ракетой по тиранидам, нашим солдатам это должно было показаться совершенно неестественным.

— В то время как фраг-ракета была именно тем, что все участники боя могли ожидать в тех обстоятельствах. Если бы меня разорвало на кусочки, никто ничего не заподозрил бы. — Я с сожалением пожал плечами. — Будем смотреть правде в глаза: вряд ли мне суждено стать первым комиссаром, погибшим от руки своих же союзников.

— Это так, — признала полковник, кинув многозначительный взгляд на Броклау. Было бы не совсем справедливо сказать, что от рук их соратников и сослуживцев погибло столько же моих коллег, сколько и от действий врага, но гораздо больше, чем это всеми признается, что, учитывая специфику моей работы, вряд ли удивительно. Между прочим, именно по этой причине я пытаюсь заставить молодых птенцов-кадетов, за которых ныне в ответе, осознать, что для них же самих будет гораздо лучше опираться на тактичность и здравый смысл более, чем на букву Устава (по крайней мере, так они дольше протянут). — Но зачем бы им желать вашей смерти? Вы же не расстреливали никого из их друзей, не правда ли?

— Понятия не имею, — признал я. Затем вздохнул, уже сожалея о том порыве, что выдернул меня из постели. Голова моя снова начинала легонько пульсировать, как будто я выпил амасека на три бокала больше, чем было надо, и без утешения в виде весело проведенного времени, которое обычно поддерживало меня в похмелье. — Но зачем бы и культу Хаоса заодно с техножрецом-отступником, о которых я до сих пор и слыхом не слыхивал, пытаться меня застрелить?

— Понятия не имею, — осторожно произнесла Кастин. — Но я могу предположить, что на этот вопрос скорее могли бы ответить другие ваши знакомые.

— Полагаю, вы правы, — отозвался я, заранее понимая, что рассчитывать на какую-либо информацию от Эмберли, которой она сама не намерена поделиться, наивно. — Не знаю. Возможно, я слишком сильно на это реагирую.

— Сложно не реагировать, когда какой-то гретчелюб почти отстреливает тебе голову, а затем пытается скормить тиранидам, — тактично заметил Броклау. Я только пожал плечами. — Вот если бы это был кто-то из наших, вы могли бы их взять в оборот и порасспросить обо всем.

— Мог бы, — сказал я, и при этих словах у меня начала зарождаться определенная идея. Возможно, виной тому была головная боль, но в тот момент мысль показалась мне весьма неплохой. — Да и сейчас могу. Комиссариат предоставляет мне широкие полномочия при расследовании, когда есть подозрение на то, что подорвана безопасность Имперских вооруженных сил. Можем ли мы быть совершенно уверены в том, что Гаварронские СПО не подверглись инвазии генокрадов?

— Канониса, кажется, была вполне уверена, — напомнила мне Кастин.

— Именно так, — кивнул я и сразу же пожалел о подобном неосторожном жесте. — Это значит, что Киш не проводил с ними обычных проверок. Но если эти тролли были гибридами, они не могли напасть на Сестер, не разрушив своего прикрытия, а вот шанс убрать имперского комиссара был слишком хорош, чтобы его упустить.

— Особенно если учесть, что пикты рисуют вас так, будто вы являетесь единоличным спасителем всей планеты, — произнес Броклау. Затем добавил: — В каком-то извращенном смысле их логику даже можно понять.

— Почту это за комплимент, — откликнулся я и, пошатываясь, встал на ноги, опираясь на стол Кастин и делая вид, что не заметил взгляда, которым обменялись мои собеседники. Я улыбнулся Кастин. — Если вы не возражаете, я бы хотел получить связь с лордом-генералом, как только это будет удобно.

Несколько наших взводов были в данный момент задействованы в текущих схватках с тиранидами, которые нападали с неба за то время, пока я наслаждался своим вынужденным отдыхом, так что наша сеть была довольно сильно перегружена. Как бы мне ни хотелось как можно скорее последовать за своим умозаключением, с этим приходилось подождать до того момента, пока нападения не будут отражены.

— Это не сложно. — Полковник поглядела на меня в некотором замешательстве. — Но могу я спросить зачем?

Я мрачно улыбнулся:

— Если я прав, то гаварронцы должны быть моментально отозваны со всех фронтов, пока не будет закончено полноценное расследование.

— Ясно. — Броклау поглядел на меня сардонически. — Которое, конечно же, будете проводить вы сами.

— Кому же еще можно его доверить? — Вопрос был риторический.

Еще несколько минут мирно поболтав и попив танны в кабинете Кастин, я почувствовал себя почти вернувшимся к своему обычному состоянию и потому решил поинтересоваться на пункте связи, как продвигается наша война. На тот момент, конечно, я совершенно не намеревался по-настоящему принимать участие в каких-либо еще сражениях, потому как, если повидать их столько, сколько довелось мне, роль зрителя приобретает изрядную привлекательность. По давней привычке я сунул бусину вокса в ухо, еще когда одевался, подобно тому как на автопилоте застегнул оружейную портупею, и потому теперь продолжал вполуха прислушиваться к потоку сообщений, даже когда беседовал с Кастин и Броклау, так что у меня уже сложилось некое общее представление о ситуации. Но возможность взглянуть на нее в гололитическом изображении сделала все гораздо более ясным, как я, впрочем, и ожидал. Все то время, что я вынужденно провалялся на койке, тираниды, похоже, накидали спор по всему Хоарфеллу (в других местах, конечно, тоже, но это уже были не мои трудности) и, естественно повинуясь генетически закодированным императивам, свойственным их племени, роем двинулись к Дариену, привлеченные биомассой города. Кастин, конечно же, предугадала это и расположила своих солдат так, чтобы они имели возможность наносить врагу урон по ходу его наступления, разбивая меньшие рои, пока они не успели набрать численность, и в целом доставляя хитиновым уродам столько неприятностей, сколько только могли придумать наши солдаты. И если верить изображению на гололите, то выдумкой Император их не обидел. Большую часть мелких выводков полностью истребили прежде, чем они получили возможность соединиться со своими собратьями, и лишь относительно немногие смогли прийти на подмогу тем, что упали непосредственно в городе.

— Мы по большей части сумели удержать их вне улиц, — сказала Кастин, указывая на наши оборонительные порядки в пригороде Дариена. — Те, что сумели проникнуть в районы городской застройки, направляются прямиком к космопорту, стараясь соединиться с тамошней группировкой. — Ухмылка промелькнула на ее лице. — А это означает, что мы можем устроить им засаду и уничтожить без особого труда.

— Таким образом, единственной нашей проблемой являются вот эти, в космопорте, — сказал я, отмечая с некоторым облегчением, что те страхи, что подняли меня с больничной койки, оказались в целом необоснованны. Пока что, по крайней мере, ни один из выводков, которые мы обнаружили, не собирался атаковать наш гарнизон.

Броклау кивнул.

— Вы не знаете даже половины проблемы. У нас там около тысячи беженцев, запертых в здании терминала, — сказал он. — Эвакуированы с нижележащих плато.

— Большинство из них находятся там уже несколько дней безвылазно, — добавила Кастин, — в ожидании генетического контроля, который выявит среди них возможных гибридов, но юстикары были в последнее время слишком заняты, чтобы заняться этим.

— Могу себе представить, — сухо произнес я.

Широкие, открытые пространства посадочного поля были будто на заказ сделаны для сил вторжения, конечно же, а наши средства противовоздушной обороны смогли сбить лишь малую часть падающих спор. Если бы Флот не связывал собой основную массу флота-улья, мы бы имели куда больше проблем. В очередной раз, впрочем, Кастин предугадала именно такое развитие событий, вспоминая уроки, столь болезненно выученные на полях Корании, и потому развернула наши силы так, чтобы эффективно сдерживать неприятеля.

— Если быть честной, — сказал Кастин, — то беженцы становятся почти такой же проблемой, как тираниды. Им слышны звуки сражений, и все они на грани паники. СПО стараются не дать им сорваться, но достаточно будет, чтобы один идиот заистерил, и нам вдобавок к жукам придется разбираться с восстанием.

— Не больно это хорошо, — произнес я, мгновенно осознавая проблему. Последнее, чего хотелось бы осажденным защитникам города, так это толпа пораженных ужасом гражданских, бегающих по округе, перекрывающих линии огня и пробуждающих у тиранидов неистовый аппетит. Стоит тварям сообразить, что они находятся на расстоянии плевка от хорошей, плотной закуски, как они бросятся напролом, таким образом увеличивая нагрузку на наши позиции. — Вы собираетесь усилить оборону в этом районе просто на всякий случай?

Броклау подтвердил:

— Мы выдвигаем туда дополнительный взвод, как только их «Химеры» будут дозаправлены и восстановят боезапас. — Кажется, ему в голову внезапно пришла какая-то мысль, и, содрогнувшись от дурного предчувствия, я осознал, что именно Броклау собирается предложить. — Вы могли бы отправиться с ними, если пожелаете.

— Этого должно быть достаточно, чтобы успокоить гражданских, — согласилась Кастин. — Половина из них, кажется, полагает вас величайшим воином после Махариуса.

Я поглядел на них обоих, проклиная тот порыв, что вытащил меня из милой уютной больничной койки без всякой на то причины и который, кажется, вот-вот готов был снова кинуть меня прямо под ноги беде. Конечно же, всегда оставалась возможность пожаловаться на усталость после боя и слабость, но насколько пострадало бы мое реноме несгибаемого героя и пошатнулась та верность, которую оно обеспечивало в полку?

В этом вся и сложность с репутацией: однажды заработав, ее необходимо поддерживать. Кастин и Броклау, несомненно, были в плену того же самого заблуждения, что давешний хирург, и заключалось оно в том, что я покинул лечебный блок оттого, что пылал желанием вернуться в бой, несмотря на раны, и если бы я разрушил эту иллюзию, то тем самым подорвал бы доверие, которое они ко мне питали. А если бы это произошло, мой авторитет командира, до того момента не подвергавшийся никакому сомнению, тоже начал бы разрушаться. Так что мне оставалось лишь изобразить на лице легкую улыбку, как будто высказанная идея мне понравилась.

— Ну что же, — произнес я, изображая именно такую степень сомнения, как было нужно, чтобы заставить их думать, будто мне действительно не терпится поскорее оказаться на передовой, — убаюкивать нервных гражданских — это не совсем то, что я планировал на сегодняшнее утро.

Это было весьма правдиво. Пришлось даже чуть пошатнуться, как раз достаточно, чтобы напомнить о том, что я в гораздо худшем состоянии, чем хочу выглядеть, — за что вознаграждением мне был еще один быстрый обмен обеспокоенными взглядами.

— Но мне не помешал бы глоток свежего воздуха, да и, полагаю, на линии фронта я бы только путался под ногами. — На мгновение я испугался, что переиграл и сейчас меня любезно пригласят на передовую, но Кастин и Броклау согласно закивали.

— Со всем должным уважением, Кайафас, — произнесла Кастин, давая понять, что говорит со мной скорее как с другом, чем просто с соратником, — вы выглядите так, будто вас только что пожевал и выплюнул орк. И правда не советовала бы вам сегодня наведываться в места боевых действий.

— Ну что же, — произнес я, позволив своему нежеланию ввязываться даже в относительно безопасную миссию отразиться на лице, чтобы собеседники пребывали в уверенности, будто только что отговорили меня от очередного раунда стрельбы по тиранидам, — я полагаю, что вы правы и мне стоит принести хоть немного пользы этим гражданским.

В целом, как я тогда полагал, все могло обернуться гораздо хуже. Конечно, мне предстоит оказаться ближе к сражению, чем хотелось, но если верить тактическому экрану, то перспективы столкнуться с тиранидами в ближнем бою не было, и я не считал беженцев серьезной проблемой. На тот момент я оставался в блаженном неведении о том, насколько необоснованны были эти рассуждения.