Знаки

Глава 8

Яша смотрел на кучу оружия перед ним на столе. Чего тут только не было. Какие-то револьверы разных форм, пистоли с тромблонами… Вдруг его внимание привлек один из пистолетов. Он взял его и повертел перед лицом.

– Вылитый нос бабушки Сары. Там был такой же шнобель.

– Отличный выбор господин лекарь, – оружейник смотрел с уважением, – Люгер П08, Парабеллум.

– Парабеллум говорите. "Готовься к войне" значит. Действительно, очень похоже на бабушку. Та всегда была готова. А уж ее голоса боялись даже ломовые возчики. Что Сарочка, защитишь внучка?

– Ну вы даете, – штабс-капитан просто скис от смеха, – полное впечатление что она вам отвечает.

– Конечно отвечает. Не только же вам с вашей Анечкой общаться можно.

– Яков Моисеевич, родной. Анечка это же от аннинского оружия. Видите значок на рукояти. Это знак ордена святой Анны. А ваша-то Сарочка каким тут боком?

– Потому что похожа. Да и голос, я больше чем уверен, будет как у бабушки. Она же бывало как начинала лаяться с соседкой, так уши в трубочку сворачивались. А сейчас Игорь Николаевич, дайте мне пообщаться с мастером. Надо же узнать, как Сарочку обиходить, обслужить и угодить.

В госпитале Яша первым делом разобрал и смазал Сарочку. Снарядил магазин толстенькими патронами. Та сыто лязгнула принимая в себя и уютно устроилась в кобуре на поясе. Тут и обед подоспел. Похлебали душистой ухи, потом была каша с маслом, стакан горячего чая. И сытый и довольный лекарь удалился в свой закуток. Здесь он сел, открыл том "Берешит" и задумался глядя в знакомый с детства текст. По всему выходило, что уровень понимания "пшат" он уже освоил. На то он и простой называется. Прямое и недвусмысленное толкование прочитанного. Сейчас же, глядя на страницу своим новым взглядом, Яков видел то, что ускользало от него ранее. Тончайшие, почти невесомые паутинки связей. Соединяющие слова и абзацы. Похоже, что перед ним открывался уровень "ремез", "намек". Это было сродни чуду. Он сам не заметил, как увлекся. Очнулся лишь к вечеру. Вышел на улицу и удивился снова. Паутинки связей никуда не делись. Как и в Книге, они тянулись в разные стороны, соединяя одних людей с другими. Вернее знаки со знаками. И знаки тоже изменились в глазах мажика.

Он присмотрелся к Тихону. Знак "алеф", как и у всех людей. "Адам", человек то есть. Немного размытый, но яркий и ровный. А у Пелагеи Макаровны знак оказался даже более ярким, но при этом состоящим из острых, режущих граней. О-хо-хо вздохнул про себя Яша, а ведь с этим придется теперь разбираться. Это знание почти наверняка окажется жизненно необходимым. А еще эти паутинки расходились от знака по всему телу. Получается, если вон из той забрать чуть-чуть света, то будет что? Похоже Тихон напрудит в сапоги. Яков засмеялся было, но одернул себя, не мальчик все-таки. Лекарь третьего разряду, не хухры-мухры, как говаривала незабвенная бабушка Сара. От философских размышлений отвлек неунывающий штабс-капитан. Явился он не один. Привел высокого горца в черкеске. В отдалении топтался народ, с любопытством глядя на офицеров.

– Вот Яков Моисеевич, прошу любить и жаловать – Игорь Николаевич повел рукой, – князь Ираклий Гогидзе. Наш главный кавалерист. Есть обоснованное подозрение, что его клинок сродни моей Анечке. Вы не согласитесь проверить?

– Конечно. С удовольствием. – Яша смотрел, как горец вынимает из ножен шашку и чувствовал, что его глаза против воли хозяина вылезают из орбит. Клинок был великолепен. Дымчатая сталь, вязь старинного алфавита на лезвии и ярко горящий белым знак. "Хет" просто пылал яростным белым огнем. "Хэрэв", меч. – Скажите князь, ваш клинок имеет имя?

– Мы называем его просто "родовой клинок". – Князь говорил по русски чисто, но с небольшим акцентом.

– Я могу усилить вашу связь. Но вы понимаете последствия? Потеря клинка станет для вас равноценна потере руки. – Яков смотрел испытующе.

– Это ничего не изменит. Если я потеряю меч то умру.

– Что же, в таком случае начнем.

Штабс-капитан смотрел на происходящее с легкой оторопью. Мажик явно вышел на новый уровень силы. Серебристое свечение окутало облаком фигуры лекаря и князя. Сквозь облако невероятного свечения то и дело проскакивали длинные искры. Внезапно облако начало уменьшаться в размерах, втягиваясь в клинок. Народ загудел, но все перекрыл громкий голос мажика.

– Нарекаю тебя Горный Гром!

Князь баюкал в руках свой клинок, неверяще глядя на него. Теперь тот был иссиня черного цвета и вязь старинных букв горела на нем яростным огнем. Горец поднял глаза и просяще посмотрел на штабс-капитана. Тот понял и вышел, становясь напротив. Анечка радостно захохотала покидая ножны. Народ вокруг затаил дыхание. Две фигуры кружились в смертельном танце. И два клинка разговаривали меж собой. Смеялась, словно рассыпая серебряные колокольчики Анечка и серьезным басом гудел в ответ Горный Гром. С черного лезвия слетали время от времени крохотные молнии. Внезапно танец кончился. Две фигуры поклонились друг другу, а потом не сговариваясь повернулись к мажику и поклонились в пояс.

– Кстати, Яков Моисеевич, вы не познакомите нас с вашей Сарочкой.

– С удовольствием Игорь Николаевич, только где?

– Ну это мы сейчас враз организуем. – Штабс-капитан подозвал нескольких солдат и принялся раздавать распоряжения. На дереве, толстенном дубе стоящем неподалеку возникла бумажная мишень. Народ раздался в стороны, образуя пространство для стрельбы. В руке лекаря оказался пистолет. Мажик небрежно указал стволом в сторону мишени и Сарочка пролаяла что-то явно злое и матерное. Солдат принес мишень, глядя выпученными глазами. Середина мишени отсутствовала напрочь.

– Скажите Яков Моисеевич, – горский князь смотрел с искренним интересом, – а кто это Сарочка?

– Это моя бабушка.

– Понимаю, моя тоже была мастерица поорать. – Мужчины весело рассмеялись.

С утра энергичный штабс-капитан потащил Яшу на передовую.

– Еще один кандидат нашелся, – сообщил он заговорщицки подмигивая. – Похоже последний в нашем полку. – Они спустились в глубокий окоп и некоторое время петляли по переходам, пока не оказались в аккуратной стрелковой ячейке. – Вот полюбопытствуйте господин лекарь, только осторожно.

Яша поднялся на небольшую ступеньку и аккуратно выглянул через бруствер. Впереди было поле, перегороженное колючей проволокой. Вдали, на другой стороне толпились солдаты противника. Ему подали бинокль, но понятнее не стало. Какой-то тип в черном плаще, явно что-то орал разевая рот и вздымая в небо толстый меч.

– Это чего они там?

– А это изволите видеть паладин ихний речь толкает. – Немолодой солдатик неуклюже поклонился, – снять бы его, да далеко и от пуль эти паладины заговоренные.

– Вот Яков Моисеевич, познакомьтесь Митрич, стрелок наш первостатейный. – Штабс-капитан представил солдатика, – давай Митрич, похвастайся ружьишком.

– Вот она, Марьюшка моя, – Митрич нежно сжимал в руках винтовку. Сверху на ней была закреплена длинная труба на манер подзорной. Винтовка была необычайно ухожена и даже лоснилась. Само собой имелся и знак. В этот раз привязка прошла быстро и буднично, без вчерашних эффектов. После Яша наклонился к стрелку.

– Митрич, один совет. Пошепчи над пулями. Марьюшка твоя их на смерть посылает, и пусть их век недолог, но и они помочь могут. – Стрелок поклонился в пояс, прижимая к груди винтовку.

Они спокойно обедали у себя в госпитале, когда примчался взъерошенный штабс-капитан. Схватил со стола стакан с квасом и жадно его выпил.

– Да что случилось-то? – Первой не выдержала Пелагея Макаровна.

– Яков Моисеевич сотворил монстра, – трагическим шепотом сообщил офицер, потом не выдержал и захохотал. – Но насчет монстра, истинная правда. После нашего ухода, Митрич (по словам очевидцев), пошептался со своим ружьем, потом с патронами, а после одним выстрелом завалил паладина!

– Они же заговоренные, – Тихон смотрел квадратными глазами, – это же все знают.

– Митрич сказал, отводил глаза. А они с Марьюшкой взяли на этот отвод поправку. Потом наш Вильгельм Тель перещелкал как куропаток похоронную команду. Какого-то разряженного как индюк генерала и лишил германцев обеда.

– А это как?

– Грохнул повара на полевой кухне, а потом и всех желающих пообедать. Эти бедолаги так выли, что и на нашей стороне слышно было. Сейчас углубляют свои траншеи. Иначе Митрич в одиночку войну выиграет.