Знаки

Глава 5

Господин главный хирург императорского госпиталя расположился за широким дубовым столом в своем кабинете. Напротив в кресле для посетителей сидел молодой лекарь. Яша был в недоумении. Он не понимал, что происходит. Доктор Иремеев отводил взгляд, барабанил пальцами по столу и вообще имел вид человека, находившегося в затруднительном положении. И это его поведение смущало мажика. Уж после сегодняшней-то операции он рассчитывал на совершенно иную реакцию. Наконец доктор собрался с духом. Сцепил пальцы домиком, положил на них подбородок, пустив свою бородку меж ладоней и задумчиво сказал.

– Заварили вы кашу молодой человек.

– А что случилось Андрей Осипыч?

– А случилось всякое. Вы молодой человек поймите главное, я на вашей стороне, – доктор позвонил в колокольчик и велел лакею подать им чаю, – как врач приносивший клятву, да и как человек. Но помимо меня есть еще и чиновники. С их точки зрения ситуация выглядит странно. Госпиталь опустел как бы не на половину. Персонал бьет баклуши. А жалование им платить надо.

Доктор замолчал и просочившийся в кабинет слуга ловко сервировал чай на столе. Хозяин кабинета дождался пока тот не исчезнет и продолжил.

– С этой бедой я возможно и справился бы. Перевел бы вас в интенсивную терапию, или в инфекционку. Но вы Яков сами подложили себе огромную свинью.

– Доктор убейте, но я ничего не понимаю, – Коэн так недоуменно хлопал глазами, что опытный эскулап не выдержал и засмеялся.

– Скажи Яша, ничего что я перешел на ты? – Дождался ответного кивка и продолжил, – вот зачем тебе понадобилось лечить проститутку?

– Так… Это… – Юноша запунцовел. – Дядька Трофим сказал…

– У меня нет ни малейших претензий по поводу посещения тобой проститутки. Более того, я даже одобряю. Чем устраивать промискуитет на рабочем месте, ты не пожалел личных средств. Это все чудесно и прекрасно. Лечил ты ее зачем?

– Ну я уходил утром. Глаша спала. А я подумал, что укатал ее… И плеснул силы…

– Плеснул он. – Доктор ворчал, но глаза его смеялись, – богатырь блин. Микула Селянинович местечкового разлива. Как направо махну, сразу улочка, как нелево махну переулочек. – Андрей Осипыч внезапно покраснел и заорал, – а ты в курсе, что у нее девственная плева образовалась?!

– Что? Кто? – Яша уже ничего не понимал.

– Ты же сдавал теорию… Курсант Коэн! Что есть "гимен"?

– А? "Гимен"? Стойте, вы говорите, что у нее восстановился… Но это же не болезнь, чему там выздоравливать?

– А вот твоя сила посчитала иначе.

– Ну логично в общем. Изначально то он есть… – Молодой лекарь задумался. Потом встрепенулся, – я только не понимаю в чем проблема?

– Правда не понимает, – сообщил главный хирург в пространство. Потом перевел взгляд на своего молодого коллегу, – скажи Яша, в каком обществе мы живем?

– Многонациональном?

– Вот же теленок, прости господи. Патриархальном Яша, патриархальном! И эта самая "плева" играет тут не последнюю роль. Практически единственная разница между гулящей девкой и девой, блюдущей себя до свадьбы. Понял нет? А теперь что? Гуляй девка с кем хочешь, а потом мажик, за долю малую вернет все как было. Тебя теперь либо девки на лоскуты порвут, либо обманутые мужья в землю вколотят. Чего молчишь?

– И что мне теперь делать? – Юноша смотрел затравленно.

– Что делать? Главный вопрос. На фронт поедешь. Дадим тебе лекаря третьего ранга. Я бы и целителя дал, да не в моей это власти. Не боишься?

– Ну боязно немного…

– Это нормально. И еще, сила в тебе Яша огромная. И чуется мне, что лекарство, лишь малая ее часть. Так что будь осторожен… сынок.

В часть прибыли еще засветло. На шлагбауме проверили документы и показали куда ехать. Тихон тронул лошадку и через несколько минут Яша уже осматривал свое хозяйство. Больница оказалась составлена из нескольких больших матерчатых палаток. Имелся и закуток для врача со столом и шкафом. Сгрузив свой мешок с вещами молодой лекарь вздохнул с облегчением. Хотел было завалится в продавленную койку, но решил сначала осмотреться. Тихон уже умотал куда-то. С денщиком конечно повезло. Ну как повезло. Его привел дядька Трофим. Отрекомендовал опытным воякой, своим другом. Яша не возражал, в Тихоне чувствовалась какая-то деревенская основательность. Поговорил, осмотрел. Тот жаловался на легкую хромоту, последствия старого ранения. Ну это нынешнему мажику было раз плюнуть. Полыхнула серебрянная вспышка и вот уже Тихон недоверчиво мнет свое колено. Потом попытался упасть в ноги, засмущал Яшу совсем.

Яков услышал голоса и пошел на них. В дальней палатке обнаружилась палата на пять коек. Две были заняты больными. Хлопотала молоденькая сестра милосердия, ей помогал пожилой санитар. Увидев лекаря представились. Сестричка отзывалась на имя Танечка, санитара звали Фрол. Яша тоже назвался и спросил, что с больными. Оказалось, что у одного сломана нога, второй же мается дизентерией. Сестричка как раз готовила промывание желудка. Новый доктор остановил ее и присел к больному на край кровати. Поводил рукой, склонил голову словно прислушиваясь и вдруг выдал череду серебрянных вспышек из под ладони. Солдатик даже стонать забыл. Несколько секунд прислушивался к происходящему внутри своего организма, потом сорвался и убежал в сортир, как был в подштанниках. Вернулся с широкой улыбкой во все лицо.

– Не болит, совсем не болит! – Солдатик заскакал, запросился на выписку. Но сестричка убедила его остаться на ночь. А уж там, ежели все будет нормально… На том и порешили. Со сломанной ногой справились еще быстрее. Хромоногий не мог поверить своему счастью. То хватался за конечность, то пытался целовать Яше руки. Насилу успокоили. Потом вернулся Тихон с довольствием, перезнакомился со всеми. Сели пить чай с баранками. Фрол просто наслаждался покоем. Зато Танечка все приставала к Яше.

– Ну почему, почему вы не хотите меня учить! Я тоже хочу быть мажичкой… – Девчонка даже зажмурилась, представляя себе что-то.

– Потому что я не знаю как учить этому. – Яша прихлебывал чай из стакана.

– Все вы такие мажики, – девушка надулась, – сами небось с детства учитесь, а других вам учить невместно. Вдруг они сильнее вас будут.

– Я Танечка сирота. Один с двенадцати лет. Никто меня не учил, а занят я был тем, что добывал себе хлеб насущный. А научить вас я ничему не могу, потому что не знаю, как учить человека, который не верит в Бога.

– Неправда. Я верю в бога. И в церковь хожу… Иногда.

– Вот видите. А я молюсь ежедневно. Если есть возможность, то и по нескольку раз в день. Именно это и дает мне силы.

– Так вы тот самый мажик, который гулящей девке невинность вернул?

– Тот самый, – разговор был Яше неприятен и он отвечал сухо, – а вы почему интересуетесь? Нужна помощь с этим делом? Так вы не стесняйтесь.

Девушка застыла медленно наливаясь краской. Потом вскочила, пискнула "дурак" и вылетела вон. Яков вздохнул с облегчением. Допил свой стакан и поднялся, махнув рукой, мол продолжайте, своим служивым. И двинулся к себе в закуток.

Теперь можно было заняться собой. Достал талит, накинул его и затянул вечернюю молитву. "Арвит" сегодня шел на удивление легко."…Эль хай векаям тамид йимлох алэну леолам ваэд. Барух Ата А-донай амаарив аравим..." "Благословен ты Господь наводящий вечер".

– Почему он так со мной Тихон? Что ему стоит научить меня?

– Ты уж дочка извини старика, но только глупости ты говоришь.

– Почему глупости. Я правда не понимаю.

– Он молится каждый день и не по разу. А начал в детстве, как только смог молитвенник в руках удержать. А ты в четыре года что делала? В куклы играла? А он даже потеряв мать и дом, все равно не бросил молиться. И бог ему ответил. Ему, а не тебе. Ты считаешь это несправедливым?

– Так у него же другой бог…

– Глупая ты девочка. Сама не знаешь, так батюшку бы спросила. Ты же ходишь в церковь… иногда.

– Да о чем, о чем спрашивать-то?

– Бог он один. А вот молиться можно по разному. Яше его книжки помогают, да ремешки чудные. А ты хоть вся ими обмотайся, не поможет это тебе. Не веришь ты. А значит и силы тебе не видать. Так-то.