Змеиное царство (СИ)

Эрик

— Добро пожаловать в мою скромную пещеру, — произнес я, открывая дверь пентхауса и пропуская Лину вперед. В моем голосе звучала привычная ирония, хотя внутри все еще бурлили непривычные эмоции после нашего разговора с Марко у портала.

— Ого! — воскликнула Лина, остановившись на пороге и окидывая взглядом просторный холл.

Другой реакции я и не ожидал. Четыреста квадратных метров роскоши, панорамные окна от пола до потолка, три спальни, три ванные комнаты, домашний кинотеатр с креслами из натуральной кожи, винный шкаф в потолок, терраса с видом на весь Нокталис. Естественная реакция для человека, привыкшего к более скромным условиям. Но, признаться, мне было приятно видеть это восхищение в глазах каждый раз, когда я приводил сюда кого-то впервые.

— Проходи, не стесняйся, — я жестом пригласил ее внутрь, наблюдая, как она осматривает интерьер в стиле минимализма с дорогими акцентами. — Будь как дома.

— Тогда я разбросаю обувь и одежду по всему полу, — рассмеялась Лина, и звук ее смеха показался мне неожиданно мелодичным в стерильной тишине моей обычно пустой квартиры.

— В таком случае лучше будь как в гостях, — парировал я с улыбкой, чувствуя, как некоторое напряжение последних дней начинает отступать. — Хотя тебе действительно стоит переодеться. После контакта с лисьей магией одежда может сохранять остаточные энергетические следы.

Лина посмотрела на меня, приподняв бровь в жесте, который я начинал узнавать как признак ее скептицизма:

— И что ты предлагаешь?

— Дам тебе свой халат, — предложил я, но тут же заметил, как она поморщилась.

— Лучше футболку, — быстро сказала она, и я понял, что халат показался ей слишком интимным предложением.

— Не вопрос, — согласился я, направляясь к гардеробной. — В ванной есть все необходимое — полотенца, гель для душа. Располагайся.

Пока Лина принимала душ, я прошелся по квартире, почему-то внезапно видя ее глазами постороннего человека. Холодные линии, дорогие материалы, но... пустота. Как будто здесь никто не живет, а только время от времени ночует между сменами в лаборатории.

Когда дверь ванной открылась, я обернулся и почувствовал, как что-то сжалось в груди. Лина вышла с влажными волосами, падающими на плечи мягкими волнами, без своих обычных очков. Моя черная футболка была ей велика и спускалась почти до середины бедер, обнажая стройные ноги. Без строгого макияжа и деловой одежды она выглядела моложе, уязвимее – трогательной слепышкой, которая щурилась, пытаясь сфокусировать взгляд в непривычной обстановке.

Мои инстинкты, которые я так тщательно контролировал в лаборатории, мгновенно проснулись. Хищническая часть моей натуры отметила ее уязвимость, привлекательность, то, как ткань футболки подчеркивала изгибы ее фигуры. Удержаться от более активных действий будет сложно, особенно наедине с ней в моей территории.

Лина начала рассматривать квартиру более внимательно, приближаясь к различным предметам интерьера. Она остановилась возле музыкального центра, встроенного в стену.

— Можно включу? — спросила она, поворачиваясь ко мне с любопытством в глазах.

Я кивнул, и она нажала на кнопку. Из скрытых колонок полилась нежная мелодия — женский голос, поющий что-то чувственное и меланхоличное на языке, который она, вероятно, не понимала.

— Не думала, что ты такое слушаешь, — заметила Лина, слегка наклонив голову. — Звучит очень... интимно.

"Это музыка для секса," — чуть не сказал я, но вовремя прикусил язык. После разговора с Марко я понял, что снова могу ее напугать своей прямолинейностью. Поэтому просто кивнул, не комментируя.

На самом деле эта музыка была частью тщательно подобранной коллекции, которая помогала девушкам расслабиться, когда я приводил их сюда. Мягкие ритмы, успокаивающие мелодии – все для создания нужной атмосферы. Я никогда не скрывал от себя, что использую любые доступные средства для достижения целей.

Но внезапно меня пронзила странная мысль: а ведь если мы действительно станем триадой, больше никаких других девушек не будет. Никаких случайных связей, никаких завоеваний. Триадная связь подразумевала эксклюзивность, полную эмоциональную и физическую отдачу только участникам союза.

Я никогда раньше об этом не думал. Всегда считал, что смогу совместить научный интерес с личной свободой. Но реальность оказалась сложнее.

Проходя мимо зеркала в гостиной, я поймал свое отражение и увидел кое-что новое в собственных глазах. Что-то ужасающее для нага моего склада характера.

Сомнение.

Сомнение в собственных мотивах, в правильности выбранного пути, в том, что я делаю с Линой. Впервые в жизни я не был уверен, что мои действия оправданы целью. И это откровение было более тревожным, чем любые результаты экспериментов.

— Можно посмотреть все комнаты? — спросила Лина, оборачиваясь ко мне с тем любопытством, которое я уже начинал узнавать как одну из ее характерных черт.

Я едва сдержал вздох. Человек – сама идет в капкан. Других девушек приходилось уговаривать даже просто заглянуть в спальню, а она добровольно просит экскурсию по всей квартире, включая самые интимные пространства.

— Конечно, — сказал я напряженно, потому что в голове уже рисовались яркие картины того, что я мог бы сделать с Линой в каждой из этих комнат. Особенно в спальне.

Медная змея на моем запястье беспокойно зашевелилась, улавливая изменения в моем состоянии. Я мысленно приказал себе взять себя в руки.

— Тут кабинет, — я открыл дверь в комнату с массивным дубовым столом и встроенными книжными полками до потолка. — Тут еще одна ванная для гостей. А это... — я замедлил шаг перед последней дверью, — моя спальня.

Кровать в моей комнате была огромной – специально заказанная модель king-size с балдахином из темного дерева. Шелковое постельное белье цвета темного изумруда, мягкое освещение от прикроватных ламп создавали атмосферу роскошной интимности.

— Ничего себе! — воскликнула Лина, входя в комнату и широко раскрыв глаза. — Никогда не спала на такой огромной кровати.

И прежде чем я успел что-то сказать или остановить ее, она без всякого стеснения легла на покрывало, раскинув руки в стороны и засмеявшись от удовольствия. Моя футболка задралась, обнажив край кружевных трусиков, и я почувствовал, как у меня перехватывает дыхание.

Я замер в дверном проеме, сложив руки на груди и просто кивая в ответ на ее восторженные комментарии, потому что чувствовал, как из меня сейчас начнет рваться наружу самец, который хочет завоевать самку любой ценой. Каждый инстинкт кричал о том, чтобы присоединиться к ней на этой кровати, прижать к шелковым простыням, показать, для чего на самом деле предназначено это место.

— Ой! — внезапно воскликнула Лина, поднимаясь и заметив заломы на покрывале, которые остались после ее импровизированного тестирования кровати. — Я помну твое красивое покрывало.

Она наклонилась, чтобы поправить ткань, и ее поза – округлые изгибы, длинные ноги, выглядывающий край трусиков – довершила то, что началось с момента ее появления в моей футболке. Желание завалить ее прямо на это покрывало, медленно стянуть эти кружевные трусики, исследовать каждый сантиметр ее кожи было настолько сильным, что мне пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на дыхании.

Моя змея-компаньон практически впилась в запястье, реагируя на мое состояние, а в висках стучала кровь. Еще мгновение, и я потеряю контроль, который так тщательно поддерживал все это время.

И тут раздался звонок в дверь.

Я мысленно благословил все силы вселенной за это спасительное отвлечение и, стараясь не показать своего облегчения, направился в прихожую. Открыв дверь, я увидел знакомую фигуру с серебристой змеей на плече.

— Дружище! — воскликнул я с энтузиазмом, который удивил даже меня самого, и обнял ошеломленного Марко.

Я незаметно вытер пот со лба, чувствуя, как напряжение последних минут медленно отступает.

— Как же ты вовремя, мой друг, — произнес я, едва сдерживая нервный смех. — Просто невероятно вовремя.

Марко смотрел на меня с некоторым недоумением – такие бурные проявления дружелюбия были не в моем характере. Но сейчас мне было все равно, что он подумает. Главное, что он помешал мне совершить что-то, о чем я мог бы пожалеть, когда страсть остынет.

— Мне дома стало скучно, — произнес Марко, поднимая пакет с попкорном и двухлитровую бутылку колы. — Подумал, что вы не против компании для просмотра фильма.

Иска любопытно выглянула из-под его куртки, словно тоже интересуясь происходящим. Я заметил легкое напряжение в его позе – характерное для Марко состояние, когда он пытался выглядеть непринужденно, но на самом деле преследовал определенную цель.

— Проходи, — я отступил в сторону, пропуская его в квартиру. — Лина как раз...

Но договорить я не успел, потому что в этот момент из спальни вышла сама Лина. Она все еще была в моей черной футболке, которая едва прикрывала ее бедра, волосы окончательно высохли и рассыпались по плечам мягкими волнами.

Марко замер на пороге, и я увидел, как краска медленно заливает его лицо – от шеи до кончиков ушей. Его обычная невозмутимость дала серьезную трещину, а серебристая Иска, почувствовав состояние хозяина, нервно обвилась вокруг его запястья.

— Привет, Марко, — Лина улыбнулась ему, совершенно не осознавая эффекта, который производит на нас обоих. — Я думала, ты ушел в лабораторию.

— Я... да, был там, — Марко явно пытался собраться с мыслями, не отрывая взгляда от ее ног. — Но быстро закончил все дела.

— Потом объясню, — быстро бросил я, видя вопрос в глазах Лины относительно одежды и обстоятельств.

Желая разрядить атмосферу, я предложил:

— Раз уж Марко принес провизию, может, посмотрим что-нибудь в домашнем кинотеатре?

Идея оказалась спасительной. Мы устроились в кожаных креслах – Лина в среднем, я справа, Марко слева. Я включил легкую комедию, что-то безобидное и смешное, что не требовало глубоких размышлений.

Следующие два часа прошли удивительно легко и естественно. Мы смеялись над глупыми шутками, спорили о сюжетных поворотах, делились попкорном. Лина хихикала над особенно абсурдными сценами, закрывая лицо руками, а Марко неожиданно оказался знатоком киношных штампов, комментируя каждое клише.

Я поймал себя на мысли, что не помню, когда в последний раз так просто и беззаботно проводил время. Обычно мои вечера были заполнены работой, научными статьями или стратегическими встречами. А здесь мы втроем просто... существовали. Без без целей, без планов по соблазнению или достижению результатов.

К концу фильма Лина начала клевать носом. Ее голова постепенно склонилась к подлокотнику кресла, дыхание стало ровным и глубоким. Она заснула прямо в своем кресле, подтянув ноги и обхватив их руками.

Марко и я обменялись взглядами поверх ее спящей фигуры. Молча я принес мягкий плед из спальни, и мы осторожно укрыли ее, стараясь не разбудить. Она тихо вздохнула во сне и повернулась на бок, но не проснулась.

— Кухня? — беззвучно артикулировал я.

Марко кивнул, и мы тихо прошли в кухню, оставив дверь приоткрытой, чтобы слышать, если Лина проснется.

Я достал бутылку дорогого шотландского виски и два бокала. Марко устроился на высоком барном стуле, а я остался стоять, опершись о мраморную столешницу.

— Странный день, — начал я, наливая янтарную жидкость в бокалы.

— Очень странный, — согласился Марко, принимая свой бокал. — Я вел себя... не как обычно.

Я сделал глоток виски, чувствуя, как алкоголь обжигает горло, и решился на откровенность:

— Сегодня в спальне я едва сдержался. Когда она легла на мою кровать... — я покачал головой. — Никогда раньше не терял контроль настолько легко.

— А я обнял тебя, когда пришел, — Марко усмехнулся, но без веселья. — Ты представляешь? Я, который избегает лишних прикосновений, вдруг начинаю раздавать объятия. И когда увидел ее в твоей футболке... — он замолчал, вращая бокал в руках.

— Ревность? — спросил я прямо.

— Не знаю, — честно ответил Марко. — Что-то новое. Что-то, чего я никогда раньше не испытывал. И это пугает.

Мы помолчали, каждый погруженный в свои мысли. За окном мерцали огни Нокталиса, а на кухне тикали настенные часы.

— У меня тоже появились сомнения, — признался я наконец. — О целесообразности эксперимента. О том, правильно ли мы поступаем с ней. Раньше я никогда не задавался такими вопросами.

— И я, — Марко поднял на меня глаза. — Сегодня, когда она написала мне, а не тебе... я почувствовал что-то похожее на... защитнический инстинкт? Желание оберегать её. Я даже думал молчать о её сообщении. Это не свойственно нагам.

Мы посмотрели друг на друга, и в этом взгляде было взаимное понимание и одинаковая тревога.

— Это все из-за человека, — произнес я, и Марко кивнул.

— Но как? — Марко поставил бокал на столешницу. — Мы же не проводили с ней никаких ритуалов связывания. Никакой магии.

Внезапно меня осенило. Я взял салфетку и ручку, начав рисовать знакомый символ — треугольник, вписанный в круг, с тремя переплетающимися змеями.

— Триадная связь не всегда требует ритуала, — проговорил я, рисуя. — Иногда она формируется спонтанно, если участники обладают подходящими энергетическими частотами.

Марко наклонился, изучая мой рисунок:

— Ты думаешь, мы уже входим в резонанс?

— Это объясняет многое, — я добавил еще несколько линий к символу. — Почему Лину тянет к нам двоим одновременно. Почему она не может выбрать. А мы... мы начинаем ощущать человеческие эмоции. Сомнения, ревность, защитнические инстинкты.

Марко допил виски и посмотрел на меня с выражением, которого я никогда прежде не видел на его лице:

— Это ужасно, — сказал он тихо.

— Ужасно, — согласился я, и в моем голосе звучала та же растерянность.

Мы стояли на кухне, два могущественных нага, которые всю жизнь полагались на логику и контроль, и впервые чувствовали себя беспомощными перед силами, которые не могли ни понять, ни остановить.

Из гостиной донесся тихий звук — Лина ворочалась во сне, и мы оба мгновенно насторожились, готовые броситься к ней, если она проснется.

Именно в этот момент до нас окончательно дошло: мы уже не принадлежали сами себе.

— Нужно предложить ей отказаться от эксперемента, — Марко высказал вслух мои мысли. — Пока связь ещё не окрепла.

— Не уверен, что мы сможем отказаться, — задумчиво проговорил я, залпом осушая остатки виски.

— Тогда нужно перестать сомневаться и закончить формирование связи, как можно скорее, пока мы ещё остаёмся сами собой, — сказал Марко и он был прав, чертовски прав.