Зелёный змей Урала [СИ]

Глава 33. Вновь нашествие из Европы

Посетив Переславль– Залесский и направив большой обоз с людьми, инструментами и продовольствием в Тулу, чтобы начать вскрытие рудного тела и строительство нескольких плотин, мы повернули домой. Эти бесконечные праздники и чествования порядком достали. С Витсерком на зимовку в Данию ушла эскадра из двух фрегатов, шести корветов и двух десантных кораблей, на которых находилась батарея из шести минометов и двух 75 мм пушек-гаубиц с ротой охраны. Две крепости франков были обречены: они стояли близко к берегу. Но «нашла коса на камень»! Совершенно не вовремя умер Людовик II Немецкий, что серьезно отвлекло Карла Лысого от Дании. Он попытался захватить Баварию и провозгласить себя единым королем Франкской империи, но неожиданно потерпел поражение от Людовика III Младшего в битве под Андернахом, это неподалеку от Кобленца. Это значительно укрепило позиции восточно-франкских королей, трех сыновей Людовика Немецкого. Карломан стал королем Италии, а его младший брат Карл III Толстый стал «Императором Запада». Однако Каролингов продолжали преследовать «странные смерти». Умер Карл Лысый, затем двое из трех его сыновей. Одна смерть следовала за другой. Как вы понимаете, это все происходило потому, что умный Карл Лысый поставил себя выше церкви, и наказал сыновьям никогда не допускать к власти церковников. Витсерк воспользовался «беспорядками» у соседей, выдвинулся из Ютландии на юг, собрав Великую Языческую Армию, хотя мы договаривались только о взятии под контроль Южного Шлезвига, поэтому мои корабли весной ушли обратно, оставив при Витсерке два взвода гвардейцев, составивших его личную охрану. Король был уже не молод, но рвался в бой как простой воин, вместо того, чтобы руководить схваткой. Два «академика», приданные ему, проводили эту операцию. К сожалению, с дисциплиной в языческой армии был полный провал, поэтому в «истории» этот период освещается как «норманнское нашествие», и говорится только о грабежах и разрушениях. Кстати, это соответствует, в некотором роде, исторической правде: в первую очередь язычники уничтожали духовенство и разрушали храмы, и «историю» писали они. Взяв стремительным броском Киль и Гамбург, Витсерк не пошел дальше на юг, а повернул на восток, сжигая по дороге мосты и паромные переправы через Эльбу, и вышел к Любице, столице Ободрицкого княжества, но не осадил ее, а выслал послов с подарками. «Зашел прямо с тузов», прихватив на переговоры командиров-гвардейцев и обоих «академиков». Предъявил и договор о дружбе и военном сотрудничестве со мной.

– Князь Крут! Я пришел предложить тебе союз против наших общих врагов: крестоносцев из Франкии. Обо мне ты, наверное, слышал, я – Хвитсерк, сын Лагденброка Железнобокого, «младший» брат государя Рыси Владимира Муромского. Я пленил Папу из Рима и привез его во Владимир. Я – король Дании, Норвегии, Англии и Свеолэнда. Мы не поддерживаем Креста или Христа, и хотим сохранить своих богов, и свой уклад. Чужие боги нам ни к чему.

– Здравствуй, король Хвитсерк! О делах твоих мы наслышаны. С твоим воцарением набеги датских воев на наши земли прекратились. А вот владимирские нам не друзья: дюже много воев мы туда отправили с Юриком, и никто не вернулся. Ни добычи не привезли, ни сами носу не кажут. А что, Владимир старше тебя? Он же вроде молодой совсем, как я слышал.

– Он из другой ветки Меровингов, которая старше нашей, мы его «младшие братья». А так, он – моложе меня. Юрика, как и моих братьев, туда послал Папа из Рима. И шли мы туда с очень сильной дружиной, гораздо более сильной, чем Юрик. Нас разбил под Нарвой князь Лан Рысь, сын Стоума, позже его назвали Владимиром. Разбил только своей гвардией. Теперь такая гвардия есть у меня. Я принес ему свою роту, мы заключили договор с ним, в котором описали наши общие границы. Он – сильнее меня, у него есть «антиллерия», ее византийцы «укрощенным богом войны» называют, но договор и границы он никогда не нарушает. Это – святое! Крепче камня его слово. И товары, которые мы вам продаем, наполовину его. У него в Персии крепость, Новохвалынск, через нее весь товар идет в Византию и ко мне. Он держит торговлю с Китаем.

– Так он – торговец?

– Он – великий князь и государь Славянского союза. Сам торговлей он не занимается. Я вернулся только с его свадьбы. Жена у него – внучка двух византийских императоров. А сам он – пра-консул Империи, второй человек в Византии.

– За что такая честь?

– Он – Царьград взял, пленил Михаила и его мать Феодору, подписал с ними договор, в котором признается равным императору и его братом. А его купцы имеют право беспошлинно торговать в Византии. Весь китайский товар и товар из Владимира пошлинами византийцы не облагают.

– И что ты предлагаешь нам?

– Изгнать франков с наших земель, заставить их признать нас равными и уважать наши границы.

– У франков конных много, и тяжелая пехота, которую наши стрелы не берут.

– На мне броня, крепче и легче франкской, а наши мечи превосходят франкские на голову. А тебе я дам длинные луки. Наум! Покажи князю лук.

Двухметровый, точнее, 2200 миллиметровый красавец был передан князю Круту. Тот попытался его натянуть, но сил у него не хватило.

– Так ты его даже не натянешь, княже! – на славянском сказал Наум.

– Славянин?

– Угр, из Славянского Союза.

– Кажи! – сказал князь и передал лук владельцу. Все вышли из алачючи, красивого шатра, в которых традиционно для славян проходили переговоры. Славяне чужих в жилище не пускали. Наум на глаз прикинул ветерок, нашел глазами дубок в 200 шагах от себя, вложил тяжелую стрелу, зажав между пальцами оперение. И неуловимым движением вверх-вниз-влево растянул тетиву, и произвел подряд три выстрела. Крут не удержался и пошел смотреть на результат, считая шаги до цели. Все три стрелы сидели в дубе глубже, чем на наконечник, и пределах 15-тисантиметрового круга.

– Из пяди не выпустил! Силен! Где такой взял?

– У нас во Владимире делают китайские мастера.

– Кетайцы, говоришь? А скажи-ка, как на духу, говаривали, что князь ваш славян не жалует? Забижает бояр, посадских, уклад ломает, единолично править хочет, без Совета?

– Совет при нем собирается регулярно, так что врут. У нас во Владимире бояр отродясь не было, на пустом месте построились, окромя Змеиного замка там ничегошеньки не было. Теперь град стоит, больше Царьграда.

– Брешешь!

– Брешут только собаки. Вон, Витсерка спроси. Я сам в Царьграде был, меньше он, чем Владимир.

– Я в Царьграде не был, но город очень большой, и растет быстро. – вставил свое слово Хвитсерк.

– Так что с боярами?

– Бояр последние годы у нас много бывало, пока князь тужил о почившей жене. Пять лет подряд ездили, уговаривали его смотрины учинить, но он женился на византийской базилиссе в прошлом году.

– И христился?

– Чего не было, того не было. «Чернецов» на дух не переносит. Да и государем он не сам себя назначил, а так сходы да вече порешили. Оне и Уклад приняли, который он и написал. Сам себя ограничил во власти.

– Имея таку силищу? Что-то тут не так! А народ-то откуда взял?

– Так ушли мы с северов, и зыряне, и пермяки, и коми. Позжее вятичи подтянулись, мордва да векши, все, кто промыслом, добычей, сбором да поделом скуратным занимался, все пришли на княжи земли. Варяги приходить перестали, торгу да рухлядь брать стало некому. Брали только у него, уже шитую. Кто в колхозы подался, а большинство в города, на заводы. Сам князь – славянин, говор у нас славянский. Детей и взрослых учат славянскому, и писать, и считать. Школу князь приказал всем заканчивать. Я, тоже, писать-считать не умел, сейчас Академию заканчиваю. Так по служивой части и пойду. Уже майор. В Царьграде и в Новом Свете побывал, Сицилию брал. Теперь Киль.

– А стрелы метать где научился?

– Так ловчие мы были, охотники, стал быть. С детства с луком. Таких у нас, конечно, не было, а монгольскому хвату уже в гвардии научили.

– А монголы – кто таки?

– Народец такой, у Китая живет, пока их бай Егу жив был, кажный год во Владимир приходили целой ордой. Зараз не ходят, потеснил их кто-то, за Иртыш ушли.

– Грамоту, баешь знаешь?

– Есть такое.

– А послов-то наших примет али зуб имеет из-за Юрика?

– Послов принимают любых, а остальное от послов зависит.

– Хвитсерк, вопрос к тебе: бронью пособишь? – князь перешел сам к обсуждению военных вопросов и снабжения, так что дело было сделано.

А жизнь за Уралом тянулась сама-собой: перезимовали, отсеялись, все в отход пошли, кто куда, но большинство на Турью: заканчивать две плотины да два завода. Стройки закипели, так как пособников стало с избытком. А тут первый дюраль привезли, да проволоку доставили для сварочных аппаратов. Эйлера под рукой у меня не было, считать пришлось самому, но ничего, справился. Расчеты здесь не слишком сложны: F_п = F_a – mg = ρ_{воздуха}Vg – C_газаVg = Vg(ρ_{воздуха} – ρ_газа), где V – объем аппарата (воздушного шара), а ρ_газа – плотность газа, которым наполнен воздушный аппарат. Идеален для этого водород, но он горюч, а в качестве корпуса – армированные пленки из лавсана или полиэтилена, практически невесомые, но нашей задачей было не получение максимальной грузоподъемности, а значительные скорости переброски груза или сообщения, или десанта. Грузоподъемностью пришлось жертвовать. Варить было кому, аргон и гелий имелись. В целях безопасности полетов пришлось применять жесткий корпус переменного объема, то есть, помимо самого металлического баллона аэродинамичной формы, применять заполняемые гелием балластно-подъемные отсеки, выполненные из ткани с гермопокрытием. Снаружи их закрывал легкий корпус, как на подводных лодках. Прочность корпусу придавали катанные титановые балки, как продольные, так и поперечные. Конструкция имела смешанный продольно-поперечный набор. Первый дирижабль строился совсем небольшим: 1050–1350 кубических метров, 300 из которых были переменными. Он строился чисто с исследовательскими целями и на нем будет отрабатываться вся конструкция. Следующим будет аппарат объемом 20.000-23.000 кубов, который и станет серийным. Рассчитан на перевозку 40 человек с вооружением. Мягкие и неуправляемые аэростаты и воздушные шары нами уже применялись почти 7 лет, и успешно. Как в армии, так и на флоте. Первый блин получился комом: корпус держать давление отказался: гелий дырочку найдет! Пришлось еще уменьшить толщину стенок, а изнутри его покрыть армированным пластиком. Сами понимаете, это строительство аппарата заново. Четыре, а затем пять двигателей давали суммарно 575 килограммов тяги. Пятый был маршевый. Он же позволял садиться с использованием аэродинамического качества аппарата, то есть, с пробегом. Тем не менее, после переделки я совершил на нем перелет в Новгород и обратно. И долетел! И туда, и обратно. 10 часов полета туда и 8,5 обратно. Сразу признаюсь: погоду подбирали для этого. В навигационном отношении машина была практически не оборудована. Очень выручил 5-й двигатель, что закончилось еще одной переделкой дирижабля: четыре двигателя стали чисто подъемными и лишились тянущих винтов. На взлете они разворачивались соплами вниз и поднимали машину, немного разгоняли ее, выключались и закрывались обтекаемыми капотами со стороны воздухозаборника. Лоб у дирижабля был большим, и работа этих двигателей на ходу практически не давала прибавки в скорости. Зато резко повышался расход топлива. Толкающий винт оказался вполне эффективным и давал 180–200 километров в час маршевой скорости. Остальные двигатели запускались в случае полета против сильного ветра. В общем, полеты освоили, еще бы дружинников приучить не пытаться подбить «змея Горыныча» на посадке! На небольшие расстояния машина могла брать четырех человек с половинным запасом топлива. Еще несколько раз переделывали корпус подъемного отсека, пытаясь увеличить скорость за счет обтекаемости, пока, наконец не нашли для него идеальную форму толстого крыла. Скорость при этом возросла до 360 км/час с двумя маршевыми двигателями или 280–320 с одним. Большой дирижабль начали изготавливать сразу по схеме «летающее крыло», но для взлета ему требовалось около 500 метров для разбега. В общем, как ни крути, получился самолет, но это из-за малой мощности двигателей, которую мы быстро нарастить не смогли. Обидно, конечно, возить такой огромный «пустой» объем, но деваться некуда. Тут выше головы не прыгнешь. Вакуумных электропечей еще нет, и когда будут – неизвестно. Тем не менее, мы – в воздухе! Создаем ВВС! А в Европе идет страшная зарубка между язычниками и крестоносцами. И «наши» ломят, возвращая исконные славянские земли. Зачастили немецко-франкские послы в Византию, о чем докладывает посол в Царьграде. Была пара столкновений в Южной Италии, в результате которых Неаполь стал принадлежать Сицилии. Наш договор о границах мы подписывали с Михаилом, а его оттуда попер Лысый, который умер, и Италия стала «немецкой», договариваться с которой я отказался. Михаил в гости зовет, явно для организации переговоров с Карлом Толстым, которого теснят со всех сторон. Так что, «воздушный мост» пора строить между «будущим Стамбулом» и Владимиром. Закончили возведение большого ангара, приступили к сборке «большого крыла» и двигателей для него. А зимой ситуация ухудшилась: с Лемноса передали, что Карл Толстый двинулся на Константинополь. Нервы не выдержали ждать, когда Михаил организует нам встречу. Чтобы ускорить переговоры он сам решил прийти в Царьград. За Михаила я не волновался: зимой горы Карлу не перейти, но, на всякий случай перебросил часть войск на Лемнос и в Херсонес. Что-то Каролинги раздухарились! Однако в Дании и Любице у меня четыре батальона с артиллерией, по договору с Витсерком и князем Крутом. Они готовы выдвинуться к Лабе и форсировать ее в любой момент. Карлу III Толстому удалось объединить два королевства в одно перед лицом нашествия с севера. Теперь он мечтает лишить меня плацдарма в Южной Европе и захватить полностью «старушку», до моих владений. Он же объявил «джихад» против язычников, к коим причисляет и меня, хотя я – атеист. И черт с ним! Пехоты у него довольно много, но она необученная, разношерстная и получает копейки. Армия нищих. Пусть подергается и померзнет в горах. Это – полезно, так армия быстрее разбежится по домам. Судя по всему, к династии Каролингов подкрался маленький северный пушистый зверек, так как у Карла Толстого детей нет, а все представители династии перекочевали на два метра ниже поверхности Земли. Не долго музыка играла! Что щаз начнется! Поэтому усиленно форсирую строительство большого дирижабля, хотя занимаюсь, в основном, двигателями для него. Этого, к сожалению, никто пока сделать не может. И тут главное – не переусердствовать. Дирижабль взлетит, вне зависимости от мощности двигателей. Необходимо подобрать режим его работы по температуре на лопатках и качественно отбалансировать его. Главное – надежность и долговечность работы, а не скорость аппарата. В марте он совершил первый полет, в апреле на него установлено вооружение, а через неделю мы приземлились в Херсонесе Таврическом. Чтобы никого не пугать, на дирижабль подали буксир и повели его за собой в составе Черноморской эскадры. В качестве утешительного приза на «Феликсе» в адмиральской каюте в Царьград шли Катя и ее девятимесячный сын Хват. Чисто подразнить бабушку. «Её» каюта, в которой она путешествовала в прошлый раз, превратилась в микробиологическую лабораторию. Катя активно заканчивает работать по диплому и готовится его защищать, причем, на год раньше срока. А ее работу уже приравняли к докторской. У нее явные успехи, в том числе, клинические. Несколько случаев газовой гангрены удалось остановить без ампутаций и пара случаев «родовой горячки» закончилась излечением пациенток. Из Царьграда она пойдет в Сицилию, где официально представит жителям будущего короля. С ней пойдет и Рознег, надо кое-какие делишки оформить, в частности, принадлежность Неаполя и близлежащих островов. Дачку, что ли, на Капри построить? Или прихватизировать чью-либо? Но это – шутка юмора.

Задача у нас более, чем серьезная: разобраться с ханом (царем) Борисом, который в очередной раз предал, предоставив немцам проход через свои владения. А числился союзником Византии. Мне больше импонирует его сынишка, мой тезка – Владимир Рассате, союзник сербов, у которых он провел молодость в плену, расплачиваясь за грехи отца. По слухам, Борис собирает армию, чтобы участвовать в штурме Константинополя. В данный момент болгарское и немецкое войско находится в районе крепости Букелон и захватило ее. Кроме того, атаке подверглись две крепости Серрес и Филиппи в районе Теосалоников. Их осадили, но пока они держатся. К рукам Михаила и его окружения требовалось генераторы присоединить, чтобы зарядить аккумуляторы, настолько часто они крестились, когда увидели, что большое крыло отцепилось от фрегата и подлетело к причалу. Там сбросило гайдроп, который прикрепили к рыму на причале и «присело» на него. Я предложил прокатиться вокруг Царьграда, но все вежливо отказались, сказав: «Чур меня! Изыди, сотона!». Мы начали погрузку, а я тряс стратигов Михаила, чтобы они передали мне последние сведения о противнике. К тому же, чтобы срочно передали в свои войска о необходимости обозначить себя красно-желтыми флагами с двуглавым орлом. Если что: герб «России» вовсе не российский, а Византийский. «Цыпленка табака» придумали там. Я пересел на место пилота, и мы начали подготовку к вылету к Букелону. Игрушки кончились! «Сладкое» погружено, топливо на борту, боекомплект полный! «Никто не смеет угрожать Авалону!» Старт!

Здесь у людей нет привычки смотреть на небо, когда слышат незнакомый звук. Кары с небес здесь ждут только в храмах, и то: напрасно! Небо, особенно ясное и чистое, как сегодня, никогда никому не угрожает. Поэтому наш пролет к Букелону никто не заметил. Мы шли на двух с половиной тысячах метрах, при неизвестной высоте над уровнем моря. Лететь всего 237 километров. Неподалеку от нее старый каменный римский мост через реку Тунца, ведший, некогда, во внутренние районы достаточно беспокойной внешней колонии Рима. Букелон и форт Маточин прикрывали справа и слева проход к стратегическому мосту. В низине ниже крепости располагалось довольно большое село Маточина. Справа от Букелона протекал приток Тунца: Мангара. Все это хорошо знал хан Борис, поэтому он встретился с Карлом Толстым именно здесь, предварительно хитростью взяв крепость, уверив турмарха Василия, что идет выполнить свой союзный долг и защищать до последней капли крови мост через реку. Стратиотов-албанцев у Василия было не более 400 человек в обоих укреплениях крепости, а болгар было более 15–16 тысяч конных. Бой был коротким и кровавым, но успех сопутствовал предателю. Говоря современным языком, Борис еще не предал, он просто набивал сам себе цену. Если бы Карл проигнорировал предложение Бориса, то тот бы не стал защищать мост. Его конные отряды легко бы оторвались от войск Карла и ушли бы в сторону, до тех пор, пока не представилась бы возможность немного пограбить Константинополь. Но Карл, потерявший значительное количество пехоты и конников на переходе через зимние горы, принял послов, и вступил в переговоры с Борисом. Тот сразу вспомнил, что предложение перейти в христианство он получил от папы, а не от патриарха, а византийцы просто воспользовались тяжелым моментом: сын и дочь царя оказались в руках у сербов, которых он хотел привести к присяге. Ольгу передали византийцам, а Владимира держали где-то в горах Сербии. Выхода особо не было, вот и пришлось ехать не в Рим, а в Царьград, где повезло, и он сумел распотрошить много вилл патрикиев-армян. Но деньги имеют свойство быстро заканчиваться… Вот если… Шатер в котором Борис и Карл вели переговоры стоял неподалеку от вершины холма, на которой стояла крепость Букелон. Рядом на сухих буковых ветках вращались на вертелах жирные барашки, в казанах мирно побулькивал отваривающийся рис для пилава. Рекой лилось красное сладкое шипкинское вино из Плиски. Ничто не предвещало беды. Жужжащий звук оба властителя услышали, но не придали ему значения, жужжит и жужжит. Команду «Воздух» никто не подал. Просто не знали, что это такое и что делать? Я же к этому моменту запустил все двигатели, чтобы иметь возможность изменять крен и дифферент у дирижабля. Шестеро пулеметчиков уже сидели в своих креслах и ждали команды. Под крыльями у меня были 96 ракет и 24 25-тикилограммовых бомб свободного падения. Ракеты имели небольшой калибр, но уверенно поражали цели на расстоянии до полутора километров. Часть из них имела светозвуковую боеголовку. Первыми пошли они, так как возле шатра было множество конников, как болгар, так и немецких рыцарей, по большей части спешившихся и ожидавших пира. Так всегда бывает при успехе переговоров. Но, вместо пилава, прилетели 57-миллиметровки. Четыре штуки с разбросом и паузой в одну секунду. Западный склон достаточно крут, поэтому вряд ли этих лошадок можно будет использовать в дальнейшем, иначе, чем на колбасу. АБАЖАЮ болгарскую прессованную! Это – нечто! Бомбу, увы, я сбросил с недолетом, внес поправку и собирался развернуться для второго захода, но успел сделать только четверть оборота влево, когда мои глаза увидели скопление пехоты и конницы в урочище Маточина. Оставив шатер в покое, я увлеченно посылал осколочно-фугасные ракеты в сторону основного войска Карла, и лишь потом отошел в сторону и высадил группу захвата, снизившись до 15–20 метров и убавив ход до минимума. Командир группы имел ракетницу, и дал бы мне знать, как о поимке весомых фигур, так и о необходимости помощи. На развороте «уронил» бомбы на кухню и палатку, но в округе уже никого не было: толпа людей бежала вниз по дороге, а часть из них ломилась через заросли западного склона. Еще один заход на урочище, где было большое количество костров, на которых приготовлялся пир на весь мир. Огонь! Одновременно со мной работали несколько пулеметов, добавляя экзотических ощущений немецким и болгарским воям. А я-то думаю: ну почему «братья-славяне» постоянно воевали на стороне Германии против русских? С древних времен так! В честь болгаро-советской дружбы прошелся и по позициям болгар на обоих берегах реки у моста. Затем увидел долгожданные зеленые ракеты от группы захвата. Идем к ним, останавливаемся и сбрасываем гайдроп. Включились лебедки и дирижабль подтянулся к земле. Группа пытается сунуть к нам в кабину пленных!

– На подвеску и глаза им развязать! – Императора и царя поместили в сетку, мы взлетели, и, после еще одной посадки возле шатра, повернули на Константинополь. Пленить «рукой водителя» похода в те времена значило победить. Войско по любому разбежится. Тем более, что казну Карла бросили без досмотра! Сундучок довольно внушительных размеров был набит мелкими монетами очень плохого качества. Мы прошли над морем и высыпали все в воду. В качестве гайдропа использовали два тела. Если бы трос начал проскальзывать на рыме, то участь Карла и Бориса была бы незавидной. Однако им повезло, в некотором смысле этого слова. Жить они будут, но насколько долго – я не знаю. Мишу-императора они напугали крепко, а он такого не прощает. У себя Карл держал в кошельке датские монеты, которые я делал для Витсерка.