Зелёная кровь

Хранители

Тео разбудил телефонный звонок.

Он пошарил вокруг, машинально нащупывая трубку, уверенный, что она лежит на прикроватном столике, но столика не было: Тео спал на диване в приюте для бездомных собак, принадлежащем Лиге, телефон лежал на письменном столе шагах в четырех и играл саундтрек к фильму «Тропами леших».

Гарик, тоже разбуженный звонком, соскочил с кресла, где спал клубочком, взял трубку со стола, принес и подал. Тео принял вызов, протирая глаза.

– Еще ночь, Хольвин, – сказал, проглотив зевок. – Что случилось?..

– Уже седьмой час утра, Тео, – сказал Хольвин. – Нынче светает позднее. А случилось вот что. Мэллу видел медведя на охотничьей базе и разговаривал с ним. Медведь сказал, что ему необходимо что-то важное передать людям. Он шаман, этот медведь, это неточное слово, но точнее – долго объяснять.

Тео сел.

– Ага, – сказал он. – Шаман. Медведь. И хотел передать, что наступает Армагеддон или что-то в этом роде. Я правильно понял?

– Тео, – сказал Хольвин, – я знаю, что ты только что проснулся в паршивом расположении духа. Но будь добр, постарайся сосредоточиться. Мне – и, кажется, не только мне – очень нужен этот медведь. Необходим. И мне нужна твоя помощь.

– Я отправляюсь с тобой на охотничью базу?

– Ты отправляешься один на охотничью базу. Или – с Феликсом, если он согласится на совершенно незаконное дело. И делаете, что хотите – угрожаете судом, стреляете из гранатомета, ругаетесь матом – но находите возможность вытащить оттуда медведя.

– Ничего себе…

– Я не могу больше никому это поручить. Я звонил в Лигу, но в Лиге аврал. Почти все наши – в лесу, и мне тоже надо в лес. Там… бес болотный, Тео, я не знаю, как это тебе это объяснить, но мне очень надо в лес. Там что-то происходит. Причем в городское управление Лиги сегодня в три часа ночи звонили наши коллеги из-за океана. У них тоже… тоже все это происходит, понимаешь?

– Что?! Что?!

– Ты видишь Хранителей, Тео?

– Кого?

– Ясно. Я не смогу тебе объяснить. Просто поверь, что это очень важно, и выезжай. Чем быстрее, тем лучше. Ладно?

– Я Бруно позвоню?

– Бруно у меня. В рысюка стреляли, он тяжело ранен, Бруно приехал ночью. Ну все, я ухожу прямо сейчас, Бруно тебя встретит и объяснит дорогу. Я оставлю тебе Рамона, он твой напарник, может, он тебе чем-нибудь поможет… и потом, он хочет остаться.

– Вот как…

– Все, Тео. Выезжай. Непременно вытащи медведя. Непременно. Это очень важно. Желаю удачи.

Тео дал отбой. Гарик оперся ладошками на его колени, сказал радостно:

– Ах, мы так раненько гулять пойдем, да?

Тео потрепал его по взлохмаченной шевелюре.

– Даже не знаю, можно ли тебя взять, дружок.

– Конечно! – Гарик широко ухмыльнулся, подался вперед – в Младшей Ипостаси он вилял бы хвостом. – Ах, Тео, возьми меня, пожалуйста, я же – служебная собака, ах, у меня же есть опыт…

– Ну что с тобой делать… Давай ошейник наденем…

В кабинете еще стоял предутренний мрак, в доме напротив желто горели окна. Тео включил свет, надел куртку и снял со стула поводок с ошейником. Тут в дверь стукнули:

– Вы уже проснулись, Тео? Я слышу, как вы ходите. Вас с Гариком выпустить на двор?

– Войдите, Жасмин, – сказал Тео.

Жасмин вошла. Она была одета в штаны из ткани защитного цвета и спортивную куртку, причесана, весела – и выглядела так, будто проснулась уже давно. Гарик тут же кинулся к ней здороваться.

– Хорошо, что я в приюте заночевал, – сказал Тео. – Может, вы мне поможете? Очень нужна машина, лучше всего – сию минуту. Можно взять здешнюю?

Жасмин улыбнулась.

– Жаль, я думала, мы сегодня пообщаемся с нашими новенькими. Собаки к вам хорошо относятся, вчера было очень приятно поработать вместе… Вы же отстранены от дел, куда так спешно?

– Я опять собираюсь нарушать закон, – лихо сказал Тео. Гарик перекинулся и сидел у его ноги, как ищейка СБ, приподняв уши, насколько возможно. – Это вы должны учесть – мне нужна машина для незаконного вторжения. На охотничью базу. С целью выпускания на волю, в лес, диких зверей, пойманных, вероятно, без лицензии… А может, и с лицензией – но я все равно намерен их выпустить.

У Жасмин расширились зрачки.

– Вот как?! Тогда я еду с вами. Вам могут понадобиться корочки с Бабочкой? Я еду, как представитель Лиги. Пойдемте.

Тео даже возразить не успел.

На улице едва брезжилось и тускло светили еще непогашенные фонари. Жасмин ушла за ключами от автомобиля, из приюта слышалось далекое приветливое тявканье; счастливый Гарик скакал по газону и обнюхивал мокрые деревья и опавшую листву. Тео ждал, рассеянно глядя вокруг – и вдруг ему померещилось что-то странное среди опавших листьев, шевелящееся, смутно белеющее…

Тео подошел поближе и присмотрелся. Зажмурился, помотал головой – и снова присмотрелся, чувствуя, как холодная струйка медленно ползет между лопаток. Подбежал Гарик, понюхал – и умчался, оставив Тео в холодном оцепенении…

По тощему, осыпанному бурой листвой газону шли крохотные существа, мутные, белесые, полупрозрачные, то появляясь, то исчезая. Ростом не выше указательного пальца, что-то вроде человечков с ножками и ручками, с подобием круглой головы с блестящими бусинками глаз, с гримасничающими ротиками без губ, нечеткие, какие-то обобщенные, как неумелый детский рисунок…

Гарик понюхал существо – и влажный собачий нос прошел насквозь, как будто существо было голограммой или клочком тумана. Он явно заметил, увидел – и зрелище не показалось щенку интересным: понюхал, не ощутил запаха и убежал. Но – видел…

Тео оглянулся и вздрогнул. Белесые бесплотные крохи маршировали по асфальту, вдруг появлялись на капотах стоящих автомобилей – и исчезали, войдя в собственное мутное отражение в ветровом стекле, шагали по скамейкам, просачивались из стен и стволов деревьев… Их было так много, что дорога вокруг казалась подернутой колышущимся туманом. Некоторые останавливались, смотрели на Тео и махали ему растопыренными ручонками, как машут дети…

– Странно, да? – сказала за плечом Жасмин, и Тео чуть не подпрыгнул от неожиданности. – Куда это они? Или, может быть, надо спросить – откуда? Никогда не видела их в городе в таком количестве…

– О, небеса… – выдохнул Тео. – И вы видите?!

– Конечно, – Жасмин улыбнулась, крутанула колечко с ключами. – Все Хозяева видят. Поехали.

– Погодите минутку… соображу… а кто они?

– Хранители, – просто сказала Жасмин. – Правда, чудно. Обычно их в городе очень немного, а тут прямо толпой идут… Смотрите, смотрите, какие смешные! И крупненькие. Лесные, наверное. Городские – гораздо меньше и совсем прозрачные, а эти – крепыши такие…

– Ах ты, бес, – пробормотал Тео. – Ехать-то и вправду надо поскорее…

Уже сидя в машине, Тео позвонил Феликсу. Вчерашний день с кинологами приюта, бездомные псы с усталыми и безнадежными глазами, пара скандалов с живодерами из Спецкоманды, срочный вызов домой к какому-то болвану, держащему взаперти нервного пса бойцовой породы, тяжелые роды у истощенной и больной суки – все это спутало в голове Тео и календарь, и графики дежурств СБ. Он был уверен, что Феликс на дежурстве – а оказалось, что свободен и проснулся от звонка.

– Господин капитан! – ответил ненормально радостно для разбуженного в выходной день ни свет, ни заря. – Я с вами! Вот только штаны отыщу сейчас… Сапфирчика взять? А знаете, что? Заезжайте прямо к управлению СБ!

– Спасибо, – только и смог сказать Тео.

– Мир держится на энтузиастах, – улыбнулась Жасмин. – Верно?

– Это в воздухе сегодня что-то странное, – сказал Тео. – Что-то не по себе мне… и Феликсу, должно быть, не по себе…

– Вкусненько пахнет, – возразил Гарик с заднего сиденья. – Хороший воздух. Бензином почти совсем не пахнет.

– Это-то и странно, – заметила Жасмин.

– Пожалуй, – пробормотал Тео и тронул машину с места.

Он вел медленно и видел, как по обочинам дороги шли маленькие хранители. Они тянулись вдоль автострады тонкими полосами тумана, пританцовывая на поребриках, резвились на придорожных газонах, и Тео видел, как трава, сизовато-зеленая от измороси, и яркие листья просвечивали сквозь их призрачные тела. Встречные автомобили, по-утреннему редкие, пролетали мимо, на мгновение обдавая хранителей желтым светом, и Тео невольно задавался вопросом, видят ли шоферы это странное шествие. Жасмин достала свой телефон и несколько раз пыталась дозвониться до кого-то в Лиге, но этот «кто-то», как и Хольвин, видимо, с утра подался в лес.

– Неспокойно, – сказала Жасмин, убирая трубку в карман. – С собаками остались Лоран и Нимезия, но мне все равно как-то неспокойно.

– Жалеете, что со мной поехали? – спросил Тео.

– Нет. Но все равно тревожно.

К управлению СБ подъехали, когда утро уже начало быстро сереть. Ночная темная синева сходила на нет, в серости и белесости предрассветного часа хранители как-то выцвели, их стало не так заметно. У входа в управление курил Феликс в форме ликвидатора, с пристегнутой кобурой; Сапфир бродил вокруг, проверяя свои старые территориальные метки. Они оба отвлеклись и оживились при виде подъезжающего автомобиля. Стоило остановиться и открыть дверцу, как Гарик выскочил поздороваться, а Сапфир тщательно его обнюхал, виляя хвостом.

– Рональд сегодня не может, господин капитан, – сообщил Феликс таким тоном, будто говорил о сверхурочной работе. – Он с кем-то из родственников сегодня договорился, дела домашние… или что-то такое… А я – свободная птица, господин капитан, вы знаете…

– Ты Рональду звонил? – спросил Тео ошарашенно, уступая Феликсу место за рулем.

– Звонил. А что?.. Доброе утречко, госпожа Жасмин! Свежо-то как сегодня…

Жасмин перебралась на заднее сиденье. Собаки перекинулись, чинно уселись по бокам от нее в Старшей Ипостаси, глядя в окна.

– Интересно, – сказал Тео, – ты до конца понимаешь, что мы с тобой совершаем должностное преступление или что-то вроде этого?

Феликс на секунду отвлекся от дороги:

– Мне, господин капитан, может, тоже медведя жалко. Я б этих сволочей, охотников, к бесам… простите, госпожа! Так вот, я б их самих в тире поставил вместо мишеней. Мне, господин капитан, в случае чего, людей не так жалко, как зверье… Потому что люди – они люди и есть, а зверье против человеческой сволочи ничего не может. Даже если с зубами там, или когтями на ружье – это же получается совершенно неравноценно. Нет? Я думаю, там полно мертвяков, на базе этой. Я пушку разрывными зарядил. Очень ведь возможно, что стрельба будет.

Тео кивнул. Возможно, дней десять назад это рассуждение и показалось бы ему довольно диким, но последние события все очень изменили.

Все надолго замолчали. Из города выехали на пригородное шоссе; когда проезжали развязку, окончательно рассвело, нежная белесая голубизна сменила утреннюю серость, и небо располосовали электрические розовые облака, и рассвет был похож на закат, а горизонт с обеих сторон казался бурым и рыжим от виднеющихся вдали лесов. Навстречу пролетела колонна тяжелых междугородних грузовиков-фур, за ними стелился бензиновый чад и шлейф черного дыма.

А хранителей на обочинах шоссе, почему-то, не было видно…

Дом Хольвина Тео увидел впервые. Эта крепость среди леса, удаленная от мегаполиса, насколько возможно, вдруг показалась ему потрясающе привлекательным местом, хотя он и считал себя совершенно урбанизированным горожанином, не мыслящим вне города жизни. Из-за ворот радостно залаяли собаки; створки распахнулись, машину впустили – и пока Феликс придумывал, как ее лучше поставить, Стая в Старшей Ипостаси пристально наблюдала за его маневрами. Среди нескольких псов Тео узнал Рамона. Из-за невысокого забора, отгораживающего сад от двора, выглянул вороной жеребец, а в калитку выбежала Лилия. Взлохмаченная более обыкновенного, с серой тенью вокруг глаз, она показалась Тео встревоженной и усталой.

– Здорово, что вы приехали, – сказала Лилия. – Как-то все совсем нехорошо. Господин капитан, вы зайдите к Бруно, пожалуйста – у него карта с отметками. Господа, чаю хотите?.. Привет, Гарик! Здорово, Сапфир!..

Рамон подошел к Тео и уткнулся лбом ему в грудь.

– Хозяин, я соскучился, – сказал он, и Тео подумал, что до сих пор из всех собак только Гарик называл его Хозяином. – Мой кот умрет, да? Меня не пускают, там пахнет… плохо пахнет. Больно пахнет.

Тео погладил Рамона по голове.

– Не огорчайся раньше времени. Подожди здесь, я посмотрю.

Лилия увела Феликса и Жасмин куда-то вглубь дома, а Тео поднялся наверх – как-то необъяснимым образом догадавшись, где найти Бруно. На лестничной площадке сидела хмурая рысь; при виде Тео она беззвучно зашипела и отошла с дороги. Вероятно, месяцем раньше Тео обходил бы ее с опаской – теперь он с одного взгляда понял очень много разных вещей: что рысь – домашняя, товарищ Хольвина, что рысь – не враг Тео, что у нее весной будут котята, что она имеет отношение к бойцовому коту, которого Тео впервые увидел в Центре Развлечений.

Хотя рысь не перекидывалась и никто не сказал ни слова.

Тео вошел в комнату, где пахло антисептикой и еще чем-то лекарственным, и тут же увидел бойцового кота, лежащего на широкой, укрытой чистым полотном, софе, в виде зверя, клубком, из которого неловко торчала толсто забинтованная задняя лапа. Рядом с софой, на низком столе стояла глубокая эмалированная миска с водой. Кот не шевелился, даже дыхания было не уследить, но Тео ощутил не смерть, а глубокий сон – и поразился собственному, непонятно откуда пришедшему знанию.

– Он это выспит, – сказал Бруно откуда-то сбоку.

Тео оглянулся. Бруно вышел из смежной комнаты, из которой пахло эфиром и где, сквозь открытую дверь виднелся оцинкованный стол и стеклянные дверцы шкафа с какими-то блестящими вещицами. Тео подал ему руку.

– Как это «выспит»?

– Кошки отсыпаются от тяжелых ран, – сказал Бруно. – Пулю я извлек, теперь он будет спать, и спать, и спать. Может, несколько суток проспит, просыпаться будет только, чтобы воды хлебнуть. Сильный кот.

– А что он говорил? – спросил Тео.

– Он Хольвину говорил. О том, что медведь пьет водку и разговаривает с черепом. О том, что скоро будет гроза. И о том, что люди – хранители мира. Довольно странные вещи, в общем, и очень сумбурно. Из которых лично я могу заключить, что эти подонки на охотничьей базе до полусмерти замучили медведя, и что я хотел бы посмотреть этого медведя прежде, чем вы выпустите его в лес. Хорошо?

– Он тяжело болен?

– Еще как. И вообще, гроза в октябре, в наших широтах – это небывалое дело, конечно, но звери ведут себя как-то тревожно. Кота принес лось и ушел в лес, хоть ночью выли волки, так, что тут было слышно. И собаки выли. Я поговорил об этом с Баськой, но она только и смогла сказать, что ей как-то не по себе было и повыть хотелось…

– Понятно, – сказал Тео, скорее по привычке. – Вы побудете с рысью, как я понял?

– Да.

– Ну, а мы сейчас же отправляемся на базу и там, на месте, во всем разберемся. У вас карта?

Бруно кивнул, взял свернутый лист со стола, протянул. Тео взял и вышел, прикрыл за собой дверь и спустился мимо угрюмой рыси, сидящей на подоконнике. Внизу, в гостиной, его встретила Лилия с громадной керамической чашкой.

– Господин капитан, хотите молока? Вы ведь не завтракали, да? Может, вам хлеба с сыром принести?

Тео взял чашку и выпил молоко залпом. Молоко оказалось очень вкусным и очень странным.

– Это козье, – сказала Лилия. – У Хольвина нет коровы. А козы доятся. У них с Хольвином договор.

– Спасибо, – сказал Тео, возвращая чашку. – Ехать надо. Ты скажи Феликсу.

– А они уже около машины. Будете сыр есть?

– Нет, потом. Вернемся, тогда…

Лилия кивнула. Тео вышел во двор. Солнце уже поднялось высоко и сияло ослепительно, как летом. Весь мир вокруг был ярок и ясен: и зеленая трава с морозной проседью, и разноцветные деревья, еще очень пышные, и синие небеса с одной-единственной тонкой полоской облаков над лесом и с белесым призраком полной луны, истаявшим в утреннем свете, как мятная карамелька… Сильный ветер срывал листья, кружил, нес на брусчатку двора, на гладкую глянцевую крышу автомобиля, в которой отражалось острое солнце, и куда-то дальше… Маленькие хранители сидели на заборе, болтали призрачными ножками и смотрели прямо на Тео – а он совершенно не мог понять, что это их так заинтересовало…

– Господин капитан! – закричал Феликс, и тут же заурчал мотор. – Поехали!

Тео пошел к машине. Рамон, Сапфир и Тай в Младшем Облике готовно стояли у задней дверцы, виляя хвостами, остальная Стая расселась поодаль. Гарика в Старшей Ипостаси обнимала за шею Лилия – и он обиженно тявкнул:

– Ах, Хозяин, она меня не пускает!

Тео походя потрепал его по щеке:

– Ты тут поиграй с собаками, ладно? Мы туда – и обратно.

Гарик вздохнул – и вдруг тоненько заскулил, по-щенячьи, с повлажневшими глазами, не находя человеческих слов, жалобно и совершенно безнадежно.

Тео подошел.

– Ну что ты, дурачок, – сказал, поглаживая Гарика по шее под подбородком. – Это же охотничья, бес ее возьми, база, а не город. Там по собакам могут и стрелять начать. Старшие знают, что делать, а ты – еще нет. Ну подожди тут…

Но Гарик сунул голову Тео под мышку, вцепился в куртку у него на плечах и запричитал, поскуливая, срываясь по временам в щенячий визг:

– А если ты больше не придешь?! Ай-яй-яй… Хозяин, я с тобой!

Баська, сидящая рядом и, склонив голову, прислушивающаяся, вдруг тоже заскулила – и скулеж перешел в тоскливый вой. За ней тоненько завыли две юные суки из Стаи, и даже Сапфир скульнул. Жасмин пораженно смотрела на них, открыв дверцу машины, Феликс вышел и остановился.

– А ну-ка, хватит, бойцы! – прикрикнул Тео, отцепляя пальцы Гарика от рукавов. – Вы что панихиду затеяли? В первый раз на операцию, что ли? Гарик, где дисциплина? Останешься с Лилией, это приказ. Остальные – по местам. Тай, ты не поедешь, ты – вожак Стаи, этого еще никто не отменял. Рамон, Сапфир – в машину. Успокоились?

Гарик сел на траву у забора, он больше не скулил, только всхлипывал. Баська и Тай молча увели молодых псов от ворот. Рамон и Сапфир запрыгнули на заднее сиденье, люди заняли свои места. Феликс вывел машину на шоссе. Псы легли мордами на колени Жасмин, она чесала им уши, молчала – и Тео видел в зеркальце заднего вида ее озадаченное лицо. Феликс через три минуты расслабился и закурил, выпуская дым над опущенным стеклом. Тео чувствовал себя так, будто все происходящее видится во сне, одновременно очень приятном и очень нервном; он смотрел на золотые стены леса, пролетающие по сторонам шоссе, поражался, как невероятно прекрасен мир, а что-то внутри болело и тянуло, будто чудесный день, синий, золотой, ясный, может вдруг треснуть, как натянутая на пустоту глянцевая картинка – и окажется, что за ним…

Неизвестно, что за ним.

А на вымытой небесной синеве разлетелись белые облака, размазанные ветром. Тео смотрел на эти облака, они, почему-то, казались ему табуном призрачных лошадей, распластанных в галопе, вытянутых скоростью, тонких, длинношеих – как вороной жеребец, грустно проводивший машину темными трагическими очами…