Завод-3: назад в СССР

Глава 22

Незаметно время подползло к обеду. Я забрал пропуск и решил воспользоваться обеденным перерывом с пользой — загляну в милицейский отдел и заберу свою награду. Идти дотуда быстрым шагом было порядка десяти минут. Десять туда, столько же обратно, ну и какое-то время займёт само вручение грамоты. Поставлю в комнате в общаге, пусть Валентин завидует, может, будет лишний стимул, чтобы он за голову взялся. Ну а заодно хотелось проведать Курочкину, а то как-то нехорошо с ней получилось.

— Егор! Давно ты не захаживал! — на входе в участок меня встретил дежурный, тот самый весёлый сержант, с которым я уже был знаком. — Как оно?

— Ручьем бьет, — поприветствовал я сержанта.

— Курочкина на выезде, — доложил он. — Ты же к ней?

То, что Курочкиной не было, малость меня расстроило, так хотелось увидеть девчонку, но, видимо, не судьба. Я коротко объяснил дежурному цель своего визита, и тот несколько удивлённо вскинул бровь.

— Ниче се! Поздравляю, чтоб такую грамоту кому давали, это я в первый раз за три года работа слышу. Заходи! Ты только потом покажи грамоту, любопытно поглядеть!

— Замазали!

Пройдя в кабинет начальника, встретил в коридоре товарища капитана. Тот полз по отделу сонной мухой, держа в руках стакан чая, и помешивал его чайной ложкой. Причём делал он это с таким усердием, что грохот удара ложки о стекло стоял на весь коридор. Меня капитан сразу не увидел, потому что шёл с опущенным на грудь подбородком, ну и за малым не въехал в меня на полном ходу.

— Денечка, — поприветствовал его я, наблюдая, как чай выплеснулся на рубашку капитана.

— Ты куда прёшь, — злобно зашипел он, обречено осматривая испачканную рубашку. — Нельзя чуточку аккуратнее быть⁈

— Так это вы правила дорожного движения не соблюдаете, товарищ капитан, — делано озабоченным голосом сказал я.

— Ходят тут всякие, — продолжил бормотать он себе под нос, достав из кармана платок, чтобы попытаться вытереть чай.

Вряд ли у него получится, рубашка была белая, а чай чёрный, крепко заваренный.

— Ну, вы поймали воров-грабителей? — спросил я, не обращая внимания на полные укора взгляды милиционера.

— Тебя Курочкина разве не вызывала? — раздраженно буркнул он.

— Нет, а должна была?

— Должна, не должна… — он смирился с тем, что убрать чай с белой рубашки просто так не выйдет, и вздохнул. — Эх, только постирал и погладил! Хрена ты ко мне прикопался, Егор.

— Пока пятно свежее, замочи в холодной воде с мылом на полчаса. А если ещё уксус с содой добавишь, то будет как новенькая, — посоветовал я капитану.

— Спасибо… блин, надо же было так вляпаться, а?

— На здоровье.

Я не стал слушать причитания, который лились из капитана, как из рога изобилия. Поднялся в кабинет к начальнику, постучал в дверь и, услышав зычное «заходите!», ступил в кабинет.

— Мне начальник сказал, что вы позвонили и просили меня в отдел заглянуть? — сказал я.

— Звонил, было дело, молодец, что пришел! Присаживайся, — он показал мне на стул около своего стола.

Сам полез в шкаф и достал с полки грамоту. Повертел ее в руках с таким видом, как будто видит её в первый раз и, густо покашляв в кулак, заговорил.

— Я сначала хотел этого вашего фотографа позвать, как его там, из головы вылетело, — милиционер защелкал пальцами, пытаясь припомнить имя. — Что-то ещё такое — цветочное. Тюльпанович…

— Лютикович, Вениамин, — догадался я.

— Вот да, тьфу ты — говорю же, что что-то цветочное! у нас же в штате своего фотографа нет, когда снимать что-то надо, постоянно приходится изгаляться. А с этим Лютиковичем, вроде как, договорились, он согласился, а часа два назад звонит и говорит, что у него давление поднялось! — в сердцах пожаловался начальник. — Я же хотел, чтобы все более или менее торжественно произошло, с цветами. Чтобы в газете общезаводской о тебе репортаж сделали. Потом то одно, то другое — завертелся, закрутился, и из головы все вылетело. Даже торжественную речь не подготовил!

Он вздохнул, снова повертел в руках грамоту.

— Да ладно, не получилось, так не получилось. Без торжества будет даже лучше, — приободрил я его.

Милиционер, услышав из моих уст, что для меня торжественная обстановка не имеет особого значения, взбодрился. Мне действительно было лучше по-простому, не любитель я этих празднеств. Дела предпочитаю делать молча и без лишней шумихи.

— Мы девчонкам оставим все эти прибамбасы с цветами, да, Егор? Я же ещё и грамоты подобные отродясь не вручал, повода как-то не было! Но всё когда-то происходит первый раз.

Начальник поднялся, весь подобрался, надел пиджак и даже фуражку. Взял грамоту и с важным видом протянул её мне.

— Ну что, Егор, мною лично было принято решение выделить тебя за помощь нашей советской милиции. Ты действовал самоотверженно и доблестно выполнял свой гражданский долг. Поздравляю тебя от всей души! — выдал он поздравительную речь.

И вручил мне грамоту. Мы обменялись крепкими мужскими рукопожатиями, и я рассмотрел грамоту внимательнее. Она представляла из себя открытку большого формата, снаружи красного цвета. На лицевой части грамоты было изображен Владимир Ленин, в анфас. Внутри слева дублировалась лицевая сторона, того же красного цвета с тем же изображением Ильича. А вот справа было напечатано: ПОЧЁТНАЯ ГРАМОТА. Ниже, уже ручкой были вписаны мои имя, фамилия и отчество, дата вручения и подпись милицейского начальника. И, конечно, печать МВД СССР.

— За содействие советской милиции в борьбе с преступностью, — прочитал я вслух.

Я поблагодарил начальника за оказанную мне честь, а милиционер, с довольным видом погладив усы, сказал:

— Ты, Егор, грамотку-то своему начальнику покажи, и он тебе за неё ещё премию приплатит. По крайней мере, мы так договаривались! Ну а будет время — сходи к вашему фотографу, он сказал, что про тебя статью напишет в заводской газете. Даже интервью у меня по такому случаю взял.

Я попросил бумагу, чтобы упаковать грамоту. Все-таки штука памятная, а я пока её до дома донесу, пока она на заводе в ящике лежит, так вся помнется и испачкается.

По прошлой жизни грамоты для меня были делом привычным. Какие только не получал — и почётные, и юбилейные были, целая россыпь. Так до сих пор где-то в шкафу валяются — в том, который в будущем. Но те грамоты были связаны с трудом и многолетней деятельностью. А вот такую грамоту от МВД СССР я получал впервые. Мелочь, вроде как, а, как ни крути, приятно.

— Вы там, кстати, с Курочкиной разобрались? — спросил милиционер, снимая фуражку и присаживаясь обратно на свое рабочее место.

— Нет, а должны были? — уточнил я, припоминая, что нечто подобное говорил мне и капитан.

— Ну, она должна была тебя на допрос вызвать, ей же дело передали, по ограблению. Там надо кое-что у тебя уточнить, — пояснил начальник.

— Пока со мной не связывались, — заверил я.

— Видимо, повесткой решила вызвать, вот её не поймёшь! То все срочно, из моего кабинета не вылазит, а тут вот как –тебя до сих пор не опросила!

Я про себя подумал, что следовательница, скорее всего, на меня обиделась после вчерашнего. Вот и решила вызвать повесткой, официально. Надо будет при следующей встрече, например, когда на допрос приду, с ней поговорить.

— С делом Климента как там? — я решил воспользоваться возможностью и немножечко расспросить начальника о ходе дела.

— Ну-с, как тебе сказать, Егор, — немного замялся тот, будто я затронул нежелательную тему. — Ты почему спрашиваешь-то? Любопытства ради?

Я помнил, что слышал информацию о том, что в дело Климента пытаются вмешаться извне.

— Да вот до меня слухи разные доходят, решил из первоисточника достоверную информацию узнать, — ответил я. — Будет обидно, если дело развалится, и его отпустят.

Милиционер помолчал, взглянул на меня строгим взглядом из-под своих густых бровей. Но потом всё-таки заговорил.

— Есть некоторые товарищи, которые желают дело заморозить, но мы тоже, так сказать, не пальцем деланные. Так что ты, Егор, можешь спать спокойно. Дело на моем личном контроле. Кстати, раз уж ты пришел, то скажи — ты сейчас ещё шабашки принимаешь?

Я не стал рассказывать, что со вчерашнего дня перешёл на должность мастера производственного участка. Да и со временем у меня сейчас беда, его попросту нет. Считай, сам себе не принадлежу. Но входить в эти подробности сейчас не стоило, хотя бы потому, что от просьб милицейских начальников не отказываются.

— А что нужно?

— Да тут мелочь, но в домашних условиях такого не сделать, — милиционер выдвинул ящик своего стола, достал оттуда деревянную ручку от какой-то мебели и протянул мне.

Я ручку взял, внимательно осмотрел и обнаружил, что нарезанная в ней резьба пришла в негодность.

— У меня, значит, в архиве есть шкафы, — начал пояснять заказчик. — Сам понимаешь, людей там ходит много, и все за ручку туда-сюда дёргают. Оглянуться не успеешь, как кто-нибудь обязательно сломает.

Начальник начал жаловаться на тему «не свое — не жалко», попричитал, повздыхал, а потом конкретизировал свой запрос:

— В общем, мне бы сделать так, чтобы эти ручки вообщене отрывались, даже если умники продолжат их дёргать! Вот что можно сделать?

Я посмотрел на резьбу, пришел к выводу, что нарезать её по новой на этой же ручке бесполезно, о чем сообщил милиционеру.

— Тут только новую ручку сделать, и желательно с другим креплением, — дал я экспертную оценку.

— Ну, я догадывался, что эта уже никуда не годится, — снова вздохнул тот. — Сделать сможешь? Сколько за работу возьмешь? А то я уже устал с этими ручками, сил нет. Ты ж понимаешь, она как сломается, так ящик потом поддевать надо, чтобы открыть! Уже всю мебель мне исцарапали, суют непонятно что, то ключи, то отвертки, эх, — он раздосадованно махнул рукой. — Вот точно сказал, не свое — не жалко.

— Предлагаю сделать ручку из металла, там резьба будет намертво сидеть. Выточим, резьбу нарежем — и будет ещё красивее, чем эта, но не деревянная, а металлическая. По деньгам… — я задумчиво покрутил ручку, прикидывая объем работы. — Давай пять рублей. Водку токарю проставлю, идет?

— Только ручка-то не одна, — заметил начальник. — Я ж говорю, ящиков много, и ручки везде надо менять. 50 штук партия будет, возьмёшься?

Я не зря сразу решил, что отказывать не буду, хотя такое количество ручек сделать было проблематично, особенно сейчас. В моем цеху токари сейчас будут поголовно и по уши заняты выполнением плана. Там не то что не до шабашки будет, там времени от станка отойти нет. Сам я тоже за станок не встану, в ближайшую неделю уж точно. Но решать как-то надо — значит, нужно обратиться в другой цех.

— Возьмусь, — наконец, подтвердил я.

Ручку взял с собой, как образец. Мы тепло попрощались, а выходя из кабинета, я вспомнил, что обещал показать грамоту дежурному. Так и сделал, сержант грамоту оценил и пожелал мне удачи, заодно поинтересовался — передавать ли следовательнице, что я приходил в отдел.

— Я, вроде как, ещё сюда зайду, она меня просто сперва должна вызвать, так что сам справлюсь, но за предложение спасибо!

На завод я вернулся тютелька в тютельку к окончанию обеденного перерыва. Думал поначалу заглянуть к Роме и показать ему милицейскую грамоту, да не срослось.

— Кузнецов! — окликнула меня архивариус. — Ты свою макулатуру когда забирать собираешься?

— Собрали?

— Я что, по-твоему, просто так тебя зову? — закипятилась та. — Конечно, все готово — иди, забирай, а то мне твои техпроцессы проход перегораживают!

Подшивка технологии обычно имела до двадцати страниц и весила совсем немного. Но когда техпроцессов порядка ста штук… в общем, пришлось немного попотеть, пока я отнес всё это добро из архива в комнату мастеров.

— Ого, как много! — удивилась Аня, когда я зашёл в комнату.

— Ну так… — я поместил всю эту внушительную гору на свой стол.

Вавилонская башня из подшивок грозила рухнуть, поэтому пришлось разложить все на несколько стопок. По итогу я благополучно забаррикадировался за своим столом от остального мира и собрался с головой погрузиться в работу.

— Егор, работа — это, конечно, хорошо, но есть не надо забывать, а то сил для работы не будет!

Аня немного скорректировала мои планы, поставив мне на стол, внутрь бумажной крепости, банку с макаронами по-флотски. На крышке лежала вилка — недвусмысленный намёк за то, что девчонка решила меня покормить. У меня действительно вылетело из головы, что я не обедал, поэтому предложение контролёрши оказалось как нельзя кстати.

— Покушай, приятного тебе аппетита, — шепнула девчонка, коснувшись моего плеча.

— Спасибо!

— У меня ещё есть пирожок из столовой, я тебе сейчас чай заварю и его принесу. Очень вкусно, с повидлом, — Аня одарила меня влюблённым взглядом.

Я, естественно, отказываться от неожиданного обеда не стал. Макароны были ещё тёплые и очень вкусные. Вообще всё, что делала Аня, получалось на высшем уровне. Хотя нет-нет, а внутри меня то и дело пожирал червячок сомнения. Женщин — существа очень хитрые и способны на всё, чтобы заполучить себе мужика. Поначалу моя бывшая, помнится, тоже проявляла себя идеально со всех сторон… а потом — завертелось-закрутилось.

— Ну всё, ты теперь должен её взять в жены! — в строку прокомментировал мастер Костя.

— Обязательно, свидетелем пойдёшь? — отшутился я.

— У вас любовь? Она ведь глаз с тебя не сводит!

— Любовь-морковь… — я вздохнул. — Костик, у тебя что, времени много, чтобы такими вещами интересоваться?

— Понял, не лезу, вот бы мне кто-то так на работу обеды носил! — мечтательно протянул мастер.

— Какие твои годы, ты парень молодой, все впереди, — подмигнул я.

Тут Аня принесла мне чай и пирожок с повидлом. Я поймал себя на мысли, что надо обязательно урвать полчаса и заглянуть в столовую. Так, как кормили в заводской столовой, в это время не кормили, пожалуй, даже в ресторане. А то я не первый день работаю, но до сих пор руки не дошли в столовую сходить. Или ноги не дошли… в общем, сходить надо.

— Кушай, мой хороший, — Аня заломила руки на груди, вздохнула и пошла работать дальше.

Я, помня о том, что времени у меня в обрез, совместил полезное и приятное с нужным и зарылся в технологии. Ближайшей задачей было распределить позиции из плана между рабочими на участке. То есть актуализировать план. Мне следовало в кратчайшие сроки выявить, какие детали из списка, скажем так, беспроблемные. Прежде чем утвердить недельный план, я должен был убедиться, что в инструменталке и на складе есть всё необходимое. Начиная от самих заготовок, потому что без них каши не сваришь, и заканчивая приспособлениями и инструментом.

Я открывал каждую технологию, проходил последовательно по операциям, выписывал в блокнот инструменты и приспособления. Для этого начертил на развороте блокнота таблицу, чтобы быстрее ориентироваться в написанном. Разбил таблицу по столбцам, отдельно — заготовка, оснастка и инструмент. Очень скоро стало понятно, что одного разворота не хватает, и я дублировал таблицу на новом развороте. Процесс шёл бойко, и, когда я доел вкуснейший пирожок с повидлом и утрамбовал все это дело чаем, работа была закончена.

Вооружившись блокнотом, я отправился в материалку, чтобы проверить наличие всех заготовок по выписанным позициям.

— Давненько не заходил, — поприветствовал меня кладовщик.

В этот раз он смотрел на меня немного дружелюбнее.

— Никогда не было — и вот снова! — я сразу сел на стул напротив кладовщика и коротко пояснил, что мне нужно.

— Делать тебе, что ли, нехрен? — поинтересовался тот.

По итогу сговорились на том, что инвентаризацией я займусь самостоятельно. Тем лучше, навык работы с подъёмником на оснастке у меня имелся, здесь принцип тот же. Да и сам я справлюсь гораздо быстрее, чем с помощью кладовщика. Тот охотно открыл мне склад и напутствовал:

— Вот тебе картотека, вот подъемник, а там стеллажи. Думаю, что ты разберёшься, парень головастый. Так что ищи — хоть обыщись!

Я нашел в картотеке нужные карточки и пошёл к подъемнику. Последовательно проверил наличие заготовок на складе. Принцип был прост до безобразия — находишь нужную ячейку, в которой должны лежать заготовки, пересчитываешь их число и сверяешь с заявленным в плане.

К сожалению, расхождения начались примерно с пятой карточки.

— Так, у 114-е, — прочитал я вслух. — Ячейка двенадцать, стеллаж второй.

Я подогнал вилочный подъемник к нужной ячейке, вытащил ящик, опустил вниз и сверил количество деталей. У меня по документам было 32 шайбы, а в наличии их оказалось всего 27. Вот тебе и приплыли, первый выявленный случай несоответствия, а сколько их всего будет? Я сразу вычеркнул шайбы из плана на следующую неделю и поставил напротив этой позиции жирный крест. На брак можно было списать всего две шайбы, максимум — три, а вот остальных уже не хватало. Спрашивать, как так получилось, было не у кого. Кладовщик работал с тем, что привезли, а бывший начальник цеха теперь отдыхал на нарах. Поэтому решить вопрос внутри цеха виделось проблематичной задачей. Хотя и вне цеха тоже концов не найдёшь.

Я прошелся по всем позициям, отметил те, где была нехватка, крестиками и так же, как и шайбы, вычеркивал их из недельного плана. Там, где деталей хватало или их было больше положенного (да, такое тоже встречалось), я ставил галочку в первом случае и две галочки во втором.

Закончив, вернулся к кладовщику.

— Ну, ты управился? — спросил он.

— Почти, мне надо ещё кое-что глянуть. Накладные, по которым ты их принимал, покажешь?

— Накладные тебе нахрена? — удивился кладовщик.

— Надо посмотреть, кто за приёмку расписывался, — пояснил я.

— Так я и расписывался, здравствуйте вам! — насторожился он. — Ты чего воду мутишь, Егорка?

— Я воду не мучу, она тут давно уже мутная, — твёрдо отмёл его подначки я. — Кто с их стороны детали привозит? Его подпись у тебя есть?

— Он отродясь не расписывался, он же глухонемой, пока с ним объяснишься, полдня пройдёт, вот я вместо него подпись и ставлю, а что не так?

Я вздохнул. Ясно, понятно. Придётся проводить расследование, куда ведёт ниточка с исчезнувшими деталями. Можно, конечно, напрямую служебку накатать на имя начальника этого глухонемого. Только пока её рассмотрят, пока примут, а вернее, отказ сделают… будет потеряно время. План мне нужно выполнять не через месяц, когда они закончат с отписками, а уже сейчас.

— Все так, к тебе, старый, никаких вопросов нет. Когда глухонемой, говоришь, заготовки привозит?

— По понедельникам, — заверил кладовщик.

— Ты тогда, как он привезёт, мне обязательно скажи, — попросил я.

Возражений не последовало. С оснасткой оказалось чуточку проще — я не зря убил столько времени на складе некоторое время назад, и теперь для сверки было достаточно поднять составленную мной же документацию. Дубликаты хранились у меня на слесарном рабочем месте. И ещё через полчаса я уже знал, на какие позиции не хватает оснастки. В отличие от ситуации с отсутствующими заготовками, здесь в некоторых случаях было возможно обойтись без шаблонов и кондукторов. Да, каждый отдельный случай придётся рассматривать в индивидуальном порядке, но шансы всё-таки есть. Где-то можно при помощи размётки обойтись, где-то иначе схитрить. В общем, буду разбираться, но пока я точно так же вычеркнул позиции, в которых не хватало оснастки на следующую неделю. Список значительно поредел, но финальный аккорд будет внесён после посещения инструменталки. Тогда точно станет понятно, как будет выглядеть недельный план.

— Тук-тук, теть Люб, помощь ваша нужна, — я постучал в перегородку окошка инструментальной кладовой.

— Кого там хрен принёс, — послышался голос кладовщицы.

Мгновение, и недовольное лицо тёти Любы появилось в окошке.

— Тебе чего?

Я пояснил кладовщице свою задачу — мол, нужно пройтись по карточкам, которые и в инструменталке имелись, и сверить наличие инструмента. Ну или зафиксировать его отсутствие.

— Тебе что, заняться больше нечем? — предсказуемо отреагировала тётя Люба. — Давай заходи, проверяй, только потом всё на место клади, а то я проверю. Знаю я все эти ваши проверки, отвернуться не успею, как вы уже себе в карман инструмент понапихаете! А потом ещё хватает наглости ходить ко мне и выпрашивать.

— Ну вот как за руку меня поймаете, так и будете ругать, а пока — попрошу!

Бурчать-то пусть бурчит, если ей так легче, но без поклёпов. Отказать кладовщица не могла, нравилась ей моя затея или нет. Как говорится, нравится или не нравится — спи, моя красавица. Она открыла дверь, пропуская меня внутрь инструментальной кладовой.

Здесь работа предстояла самая сложная. Поэтому я понимал, что проторчу здесь до конца рабочего дня, да и то далеко не факт, что управлюсь. Но вскоре я краем уха услышал, как скрипнула дверь в инструменталку, а потом на моё плечо легла женская рука.

— Может быть, тебе помочь, Егор?