Завод-3: назад в СССР

Глава 18

— Кира так и не дала о себе знать? — взволнованно спросил главред.

— Нет, мне она не звонила, — ответил я.

— Я ей звоню, она не берет трубку!

— Она дома? — уточнил я.

— Соседи говорят, что у неё горит свет, но она никому не открывает! — пояснил тогда главный редактор.

Интересно, вон как Лютикович переживал за Киру, даже успел связаться с её соседями. Хотя сейчас в этом никто не увидит ничего сложного, спросить у соседей — это нормально. Да и в справочниках были указаны не только телефоны, но и адреса.

Что касается Киры, мне было нечего сказать. Возможно, девчонка просто-напросто пребывала не в настроении. Может, она не хотела никого видеть и ни с кем общаться. Имеет человек право? Имеет. Вот только главный редактор был уж очень взволнован, как будто знал больше, чем я, но не говорил мне всё.

— Может, она уже уехала — и просто забыла выключить свет? — предположил я.

Журналист меня как будто не услышал.

— Егор, может, сходишь к ней, а? — выпалил он.

— А сам?

Последовала пауза, а затем и объяснения.

— У меня давление скакнуло, скорую только вызывал, увы, не получится! Надо обязательно сходить и проверить, не произошло ли чего дурного!

— Откуда у тебя такие мысли? — прямо спросил я. — Я чего-то не знаю?

— Что ты, что ты! — запротестовал Лютикович. — Просто у меня на душе неспокойно, мало ли чего могло произойти!

Я задумался, как отвечать — прямо сейчас я отлично проводил время в компании друзей и не то чтобы горел желанием заниматься чем-то другим. Мне совсем не хотелось срываться… но по-хорошему надо было проведать Киру и удостовериться, что с девчонкой всё в порядке.

— Ладно, схожу, — согласился я.

— Егор, только обязательно мне потом позвони, как сходишь. Можно сразу от неё, но в любом случае я не буду ложиться, пока не дождусь твоего звонка.

— Позвоню, — согласился я и повесил трубку.

— Ну шо там такого стряслось? — заинтересовалась вахтёрша, естественно, подслушивавшая весь наш разговор с главным редактором.

— Да, — отмахнулся я и на ходу сочинил легенду. — У одного знакомого давление поднялось из-за того, что жена к тёще пошла и до сих пор не вернулась. Просит слезно сходить до тещи и посмотреть, всё ли в порядке.

— Кошмар какой, — запричитала тетя Клава. — Ну ты сходи, если друзья просят о помощи, то нужно обязательно помогать.

— В общагу-то потом пустите? — подмигнул я вахтёрше.

— Конечно, тут же особый случай! — пообещала тётя Клава. — Только ты же мне потом расскажи, чем это все закончится!

Я пообещал в ответ, что обязательно все расскажу, чтобы у вахтёршы были новые истории для обсуждения по телефону. В семидесятые года женщины, в отсутствии мыльных опер, подчас придумывали во время телефонных разговоров такие сюжеты, что отдыхала бы и «Санта-барбара». А история про мужа, который не дождался жены, якобы ушедшей к маме, определённо давала целый клубок сюжетных линий.

Я вернулся в свою комнату, где меня дожидалась Аня.

— Ну что там? Что звонил, что хотел? — она с порога засыпала меня вопросами, но одернула сама себя. — Хотя — неважно, Егор! Нам с тобой есть чем сейчас заняться!

Контролёрша подалась вперёд, чтобы снова раствориться в моих объятиях. Я же её немножечко придержал, положив руку на плечо.

— Ань, нет, всё-таки важно, — сказал я. — Мне надо ненадолго отлучиться.

— А что случилось?

— Мне звонил наш главный редактор, Вениамин.

— Так поздно? — искренне удивилась Аня. — А что он хотел?

Я в двух словах рассказал конролерше содержание нашего разговора с Вениамином. Девчонка внимательно выслушала, её лицо сделалось озадаченным.

— Узнаю главного редактора. Вот любит Вениамин из ничего бурю поднять. Переживает, что Кира забыла о снимках, и без них в Москве у неё ничего не получится, — сделала она свой вывод.

— Вот и я про то, — подтвердил я её вывод, хотя отнюдь не был уверен, что дело именно в той причине, которую назвала Аня.

— Так и что? Ты же пойдёшь, да? Когда Вениамин просит, нужно делать! Он всё делает для нас, и нам тоже надо ему помогать по мере возможности, — твёрдо сказала она.

— Пойду, конечно, — сразу согласился я. — Ещё не хватало, чтобы его по-настоящему кондрашка схватила. Здоровье в этом возрасте — дело такое, надо относиться к нему с особой внимательностью.

Хотя мне сразу показалось, что дело было отнюдь не в повышенном давлении, вполне возможно, что никакого приступа у Вениамина даже и не было. Дело было в чем-то другом, в чем именно — не столь важно, но, конечно, любопытно.

— Да, Вениамин очень за всех переживает, он творческий человек с тонкой душевной организацией! Хочешь, я с тобой пойду?

— Думаю, не надо, Ань, я долго там задерживаться не буду. Одна нога здесь, другая там.

Не то чтобы мне не хотелось прогуляться в компании с контролершей, но всё-таки с Кирой меня связывало нечто чуть большее, чем просто дружба. Собственно, с Аней тоже, и мне не хотелось, чтобы возникали какие-то щепетильные моменты, а возникнуть они могли.

— Сделаем так, — сказал я, заметив, что Аня расстроилась от моего решения, хотя я старалась не подавать виду. — Я пока схожу посмотрю, всё ли в порядке у Шевченко, а ты пойдешь к нам домой и приготовишь ужин, а то я так толком и ничего не поел.

— К нам? — спросила она с придыханием.

Я натянуто улыбнулся, только сейчас поняв, что оговорился. Но слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

— А ещё, не хотел говорить, но мне очень нравятся прогулки в одиночестве по ночному городу, — добавил я. — Очень помогают найти вдохновение.

— Какой ты талантливый, — вздохнула девчонка, а на её щеках растекся румянец.

Вот есть у женщин свои эрогенные зоны, у Ани я её личную точно нашел. Её до души пробирало всё, что связано с творчеством и особенно со стихами.

К дому Киры я пришел за пять минут, правда, пришлось чуть поплутать по дворам. Благо на выручку пришла клумба возле её подъезда, которую я запомнил с прошлого раза. В окне ее квартиры действительно горел свет. Я пару минут постоял возле подъезда, сунув в руки в карманы и ожидая, что и сама Кира появится в окне. Тогда я бы не стал подниматься к ней, девчонка она взрослая, сама в состоянии решить, кого она хочет видеть, кого нет. Но в окне так никто и не появился. Зато к концу моего стояния в позе каменного истукана свет в окне квартиры погас.

Я поднялся на этаж. Подойдя к двери, прежде чем стучать, я прислушался, есть ли какие-то звуки в квартире. И стоило мне прижать ухо к дверному полотну, как оттуда послышался шум. Определённо, кто-то ввозился в квартире, скорее всего, Кира ещё только собирала вещи для поездки в Москву.

Дома-таки, что и требовалось доказать. Я отошел от двери. Беспокоить человека, если у того нет желания ни с кем общаться, совсем не хотелось. Пойду-ка я, наверное, отсюда, чтобы не ставить ни себя, ни Киру в неловкое положение. Ну а Вениамину скажу, что ничего критичного не произошло, а если он хочет узнать, почему девчонка не отвечает, то это уже без меня. Я действительно собрался разворачиваться и уходить, когда вдруг услышал из квартиры хохот, а затем шипение мужского голоса.

Вот это уже интереснее будет. Я вернулся к двери и трижды в неё постучал. Шум за дверью тотчас прекратился, кто-то явно не хотел быть обнаруженным. Я постучал снова, уже настойчивее.

Открывать мне не собирались. Я покусал губу, осматривая хлипкий замок в деревянной двери. Решение пришло сразу же — будь что будет, но я хорошенько приложился плечом в дверное полотно. Потом уже буду разбираться, правильно или неправильно я сделал, а пока интуиция толкнула меня к решительному шагу. К собственной чуйке я прислушивался всегда, что называется — плохого не посоветует.

Дверь легко подалась, распахнулась — и мгновение спустя я уже стоял в коридоре квартиры Киры, пытаясь переварить увиденное. А там всё стояло вверх дном. Шкафы открыты, вещи из них выкинуты на пол, перегородки, где обычно устраивали тайники, были напрочь сломаны. В спальне тоже царил бардак, как будто прошел Мамай. Ну или какие-то ублюдки решили в отсутствии хозяйки её обокрасть.

Я быстро прошелся по квартире, по идее, воришки должны были успеть сделать ноги. Уйти им можно было бы через окно, но оконные створки везде были закрыты, а я отчётливо слышал мужской голос. Значит, этот урод — или уроды — где-то здесь…

— А-а-а! — из-за спины раздался истошный вопль, и вор, как черт из табакерки, вынырнул из кладовой.

В руках он держал фомку, которой попытался меня огреть по хребту. Наверное, если бы не звуковое сопровождение, у него бы это отлично получилось. Ну а так я успел сгруппироваться, резко отшагнул назад, и удар фомки пришелся в шкаф за моей спиной. Бил он со всей дури, поэтому пробил ДСП, и его орудие застряло в шкафу. Вытащить его оттуда я ему не дал — схватил подонка за шиворот и приложил головой о стену. Но работал он не один — не успел первый воришка упасть, как ему на помощь подскочил второй, держа в руках молоток для отбивных. Я отступил, пятясь, и, дождавшись, когда он замахнется молоточком, выдал ему правый прямой в бороду. Воришку хорошенько встряхнуло, и он, выронив молоток, упал на задницу, в полёте размахивая руками, как курица, пытающаяся взлететь.

М-да, тут целая группа лиц вырисовывается. Интересно, а третий сообщник у них есть — или работают вдвоём? Правый прямой у меня получился плотный, но его всё-таки не хватило, чтобы вырубить вора наглухо. Мужик он был здоровый и, по всей видимости, никогда прежде не пропускал ударов в бороду. Чем больше таких ударов пропускают, тем более восприимчивой становится челюсть к нокаутам — а этот был, что называется, свеженьким. Оказавшись на карачках, вор из такого положения попытался кинуться мне в ноги, обхватить лодыжки и повалить. Пришлось повозиться, я блокировал проход, взяв бычью шею на удушающий. Первый ублюдок тем временем пришел в себя, но на выручку к своему дружку не торопился. Поднялся и, пошатываясь, двинулся к окну. Потому что проход в двери был перегорожен мной и вторым вором.

— А ну стоять, бояться! — рявкнул я, наконец, закрывая захват «гильотину».

Вор, естественно, не остановился, и всё так же пошатываясь, на нетвердых ногах подошел к окну и принялся его открывать.

— Стоять, кому говорю!

Кабанчик же, попав в мои ласковые объятия, вовсе перестал брыкаться и уснул. Я, отпустив его, вскочил на ноги. Попытался догнать его сообщника, но не тут-то было! Пока я возился с кабанчиком, второй бедолага вскочил на подоконник и был таков. Я подбежал, выглянул в окно и увидел, как этот урод, спрыгнув на клумбу, поднялся и бросился наутек.

Вот козёл, везучий, даже ничего себе не сломал после прыжка с третьего этажа. Я проводил взглядом бегунка, понимая, что ловить его бессмысленно. Шустрый малый, аж пятки сверкают. Что ж, зато у меня в распоряжении остался его сообщник. Он-то теперь точно никуда не уйдёт.

Придушил я его довольно сильно, мужик до сих пор не пришел себя. Ничего, минут пять — и очухается. В этот момент зазвонил телефон на столе Киры. Я подошел к нему, снял трубку и услышал перепуганный голос Вениамина:

— Кира, это ты, Кира⁈ — возбуждённо заорал главный редактор, когда понял, что трубку, наконец, взяли.

— Киры здесь нет, — вздохнул я.

— Егор⁈ — удивился Вениамин. — А как ты туда попал, если её нет дома?

— Это долгая история, — ответил я, видя, что вор приходит в себя. — Вениамин, давай-ка ты пока позовёшь милицию, мне некогда разговаривать. Киры здесь нет, но кто-то её пытался ограбить. Вызывай наряд на адрес, я тут нежданного гостя задержал.

Я положил трубку, хотя главный редактор и начал спрашивать, что там стряслось. Вор, придя в сознание, закашлялся и попытался сесть, но тот же увидел меня и с перепугу начал отползать к стене.

— Мне вот интересно, мужик, ты уже понял, что твоя затея хреновая?

— Понял. Все понял, прости… — запел он, то и дело сбиваясь на густой кашель, видно, я ему трахею придавил, теперь так быстро не очухается.

— Мужик я-то прощу, проблем нет, ну давай-ка ты мне сначала расскажешь, какого хрена ты вообще сюда полез? — строго сказал я, демонстративно хрустнув костяшками пальцев.

Надеюсь, что Вениамин услышал мою просьбу и уже позвонил в милицию. Я же решил дождаться приезда милицейского наряда с пользой для дела. Хотелось услышать, зачем воры полезли в квартиру к Кире и кто их это дело навёл. Более чем уверен, что такие дела не делаются без наводки.

Взяв за шкирку вора, я усадил его на диван и встал напротив, скрестив на груди руки. Тот, отбросив в сторону идею сопротивляться, теперь напоминал нашкодившего пацана, которого поймали за грязным делом.

— Я ни в чем не виноват, — пытался убедить меня он дрожащим голосом.

— Виноват или не виноват, это уже следствие разберётся, а ты для себя решай — будешь ли ты мне рассказывать, как докатился до жизни такой? — строго сказал я.

После недвусмысленно намекнул, что вопрос нам с ним можно решить по-разному. Например, если товарищ кабанчик окажется разговорчивым, то я не буду подавать заявление о нападении на меня с кухонным молоточком. Предложил и другой вариант, на случай, если он окажется непонятливым. Тогда заявление от меня обязательно будет — и увеличит ему срок пребывания в местах не столь отдалённых.

— Как поступим? — спросил я, рассматривая перекошенную рожу вора.

Он отрывисто закивал.

— Все расскажу! Как есть расскажу!

— Ну давай, рассказывай, — оскалился я. — Рад, что мы поняли друг друга.

— В общем, — он набрал полную грудь воздуха и затараторил. — Дело было так, мы с Мишкой…

— Погоди, не тарахти, Мишка — это кто? — перебил я.

— Ну, мой корешок, с которым мы сюда полезли, — пояснил незадачливый кабанчик.

— Продолжай.

— В общем, мы как-то выпивали крепко с Михой в «наливайке» и там познакомились с одним мужиком. Он нам сказал, что есть интересная хата, которую можно обнести! Мол, у девчонки, которая тут живёт, есть деньги, а самой девчонки дома нет…

— Ясно всё, кто навёл? — снова перебил я.

— Клянусь, не знаю! — кабанчик выпучил глаза.

— Слушай, у тебя уже и так преступление в составе группы лиц, а если ты сдашь наводчика, то срок тебе скостят, но смотри сам.

— Мишка, Мишка его знает! — выпалил вор.

Все понятно, наверняка он был второй скрипкой в этом оркестре. Я думал, что договориться с воришкой будет сложнее, а этот кабанчик — прямо находка для сотрудников милиции.

— Ладно, мужик, я не буду писать на тебя заявление за нападение, будем считать, что ничего не было, — заверил я.

— Ага, спасибо большое!

— Спасибо в карман не положишь и на хлеб не намажешь. Давай-ка ты мне скажи, где твой дружок Мишка живёт. На том и сочтёмся.

— Скажу, все скажу, — согласился вор.

Я нашел у Киры блокнот и ручку. Память — штука хорошая, но не всегда на неё стоит полагаться. А пока мы разбирались с ним, в дверь квартиры постучали. Дверь вообще-то сломана, но, видимо, милиция решила соблюсти рамки приличия и без приглашения не заходить.

— Милиция!

Я сунул листок с адресом себе в карман и пошёл открывать милиционерам. В советскую милицию я верил, но и провести свое собственное расследование был не прочь.

— Иду, иду! — крикнул я милиционерам, которые постучали во второй раз, куда более настойчиво.