Заряна и заколдованный мельник

Глава 27

После бани Заряна чистенькая и свежая сидела за столом в мельниковой избушке и пила чай. Свои длинные волосы она хорошенько расчесала и ещё влажными заплела в нетугую косу, чтобы не мешались. В широкой мужской рубашке ей было вполне комфортно, вот только рукава оказались очень уж длинными, и их пришлось завернуть несколько раз.

Добрыня на мельницу в этот день не пошёл. Он тоже вымылся в бане и теперь сидел напротив девушки, попивая чай. Волосы его, потемневшие от воды, теперь ещё больше напоминали цветом спелую пшеницу, а новенькая белая рубашка очень шла ему, оттеняя загорелую кожу и делая более яркими синие глаза.

На столе кипел самовар, а рядом на деревянном блюде высилась стопка блинов, щедро смазанных маслом. Парень и девушка принялись за пышные румяные блинчики, окуная их в жирную сметану и запивая травяным чаем.

Пока они закончили банные процедуры, наступил полдень. Сонная дремота разливалась по округе и тонула в ослепительном солнечном свете. Так приятно было сидеть в прохладной избушке, уплетая вкусное угощение и поглядывать в окошко.

Они выпили по две кружки чая, съели блинов без счёта и, сытые и довольные, расположились каждый на своей лавке, незаметно поглядывая друг на друга.

— Наверное, мои батюшка с матушкой также вдвоём пили чай в крохотной избушке, когда были молодыми. Я ведь помню наш старый домик, он был такой же маленький да уютный. Это после построили двухэтажный терем, когда детей прибавилось, — начала было рассказывать Заряна, и замолчала смутившись.

«Ой, что это я сравниваю нас с супружеской парой! Ещё подумает чего лишнего… Решит, что влюбилась», — подумала она и покраснела.

Добрыня же если и подумал что-то такое, то виду не подал.

— А мои родители в этом самом доме жили, а как я появился, ничего не изменилось. Только мать я совсем не помню, а отец всё время на мельнице проводил. В избушке мне чаще одному приходилось оставаться. Колдовство наше, жерновки, всегда обед да ужин готовили, самовар сам кипит, только знай — наливай, а вокруг тишина да скука, — сказал он в ответ.

— Скука? А вот у нас чересчур весело всегда бывало. Детей-то у родителей моих — шестеро. Знаешь, как хотелось временами побыть в одиночестве? Но то тогда, а сейчас вот тосковать я по ним начинаю. Сердце так и просится домой, жаль только, пути обратного мне нет.

— Отчего же? Из-за Ермолая? — ляпнул Добрыня, да тут же прикусил язык.

— Еремея… — поправила девушка, но тут же вскочила с лавки.

Теперь у неё не осталось сомнений — парень слышал всё, что она говорила вчера волку. Заряна взволновано уставилась на него, прижав руки к груди.

— Всё-таки подслушивал! — она метнулась было к выходу, но замерла возле двери.

Девушка вспомнила, что на ней надета лишь мужская рубашка. Широкая и длинная она закрывала большую часть её тела, вот только из-под подола бесстыдно торчали голые ноги, ведь длинной одёжка едва доставала до лодыжек.

Нет, бегать в таком виде по лесу не дело! А переодеться не во что — платье Заряны, вместе с нижней рубашкой, сейчас сушилось на плетне возле дома. Теперь-то одежда девушки была чистой, но мокрой, и надевать её в таком виде той не особо хотелось.

Дочка колдуна заметалась, не зная, что предпринять. С одной стороны, ей было неловко стоять перед красавцем мельником в столь нелепом виде, с другой, выходить из дома без платья или хотя бы поневы тоже не слишком прилично, вдруг кто приедет на мельницу да увидит её?

Добрыня же распахнул синие глаза и как заворожённый уставился на голые лодыжки девушки. Взгляд его скользнул по девичьему телу, отмечая, что просторная рубаха, в отличие от украшенного оборками платья, не скрывает её округлости, а наоборот, подчеркивает. От этого открытия у парня сбилось дыхание. Сам не замечая того, он облизнул пересохшие губы, не в силах отвести взгляда от соблазнительного зрелища.

Заряна заметила его взволнованное состояние и смутилась ещё больше.

— Чего пялишься? Ног что ли не видел? Девкам незамужним, между прочим, позволяется в одной рубашке ходить, чай не я одна такая. Иль ты в деревне не бывал ни разу? — заявила она, уперев руки в бока.

От этого рубашка её натянулась на груди и на бедрах, ещё больше подчеркнув ладную фигурку. Это Добрыня спокойно вынести не мог. Он поднялся с лавки и сделал шаг к рассерженной девице.

— Не подходи! — взвизгнула та, увидев в его глазах нечто незнакомое, непонятное и оттого пугающее.

Парень остановился и отвёл глаза.

— Я тебе помочь согласилась, а что взамен? — с укором сказала она, отступая подальше. — Так-то ты мне благодарен?

Сердце девушки колотилось как бешеное. От горящего взгляда, которым Добрыня прожигал её насквозь, у неё перехватило дыхание. Заряна живо вспомнила всё, что было между ними вчера. Вспомнила его твёрдое горячее тело, к которому он прижимал её, губы, сводящие с ума сладкими, как мед, запретными поцелуями.

Она понимала, что нельзя подпускать его к себе. Такие отношения возможны лишь между мужем и женой, но никак не между случайными знакомыми.

— Прости меня… Кровь кипит, больно хороша… — пробормотал он.

От этих слов Заряну словно кипятком обожгло. Высокий статный красавец тоже привлекал её, вызывая неведомые ранее чувства и желания. Как не старалась она держать себя в руках, делать это становилось всё труднее.

Добрыня обогнул девушку и, стараясь не смотреть в глаза, и вышел на улицу.