Запомни будущее (Сборник)

1

КОНСУЛ ЗЕМЛИ Гуденоу бросил Ванингу пачку микрофильмов и сказал:

– Вы просто спятили. Вы не найдете здесь того, кто вам нужен. Только чертовы идиоты прилетают на Венеру – не спрашивайте меня, почему здесь я, – а вы безумец, если думаете, что найдете на этой планете скрывающегося беглеца.

Джерри Ванинг, государственный следователь Земли, беспокойно шевельнулся всем коренастым телом. У него болела голова. Она болела с самой посадки, когда корабль пролетел сквозь гороховый суп, который на Венере почему-то назывался атмосферой. Он с усилием сосредоточил взгляд на микропроекторе, который Гуденоу передал ему, и щелкнул рычажком. На экранчике проектора появилось лицо. Он вздохнул и заменил пленку-паспорт в проекторе. Раньше он никогда не видел этого человека.

– Обычная проверка, – терпеливо сказал он. – Мне дали наводку, что Каллахан прилетел сюда, и мы не можем позволить себе рисковать.

Консул вытер потное, мускулистое лицо, мысленно проклиная венерианские кондиционеры.

– А кто такой этот Каллахан? – спросил он. – Я кое-что слышал, но мы мало получаем новостей с Земли.

– Политический беженец, – сказал Ванинг, занимаясь проектором. – Потенциально, один из самых опасных людей в системе. Каллахан начинал с карьеры дипломата, но для него это занятие было недостаточно острым.

Консул завозился с сигарой.

– Не могли бы вы рассказать мне побольше?

– Ну… В руки Каллахана попал в секретный договор, который должен быть уничтожен. Если он покажет его кое-где, то может начать революцию, особенно на Каллисто. Я думаю, что он скрывается, выжидая, пока не утихнет волнение – и тогда он спокойненько полетит на Каллисто.

– Понятно, – поджал губы Гуденоу. – Но вы не найдете его здесь.

Ванинг указал большим пальцем на окно.

– Джунгли…

– Нет, черт побери! – решительно заявил консул. – Здесь Венера, а не Земля, мистер Ванинг. У нас около двухсот поселений, разбросанных но всей планете. Остальное болото и горы. Когда пропадает человек, мы ожидаем несколько дней, а затем выписываем свидетельство о смерти. Потому что, если землянин покидает поселение, можно считать его пропавшим.

– И что из этого следует?

– То, что Каллахана здесь нет. Сюда никто не прилетает, – с горечью сказал Гуденоу.

– Но здесь же есть поселенцы, – заметил Ванинг.

– Сплошные идиоты. Они выращивают различные травы и плесень. Если бы не они, Венера через несколько лет стала бы необитаемой, не считая местных жителей. Северная лихорадка… Кстати, вы бы следили за собой. Если почувствуете себя плохо, обратитесь к врачу. Нe то, чтобы это помогло. Но врач будет держать вас взаперти до тех пор, пока не пройдет приступ лихорадки.

Ванинг поднял взгляд.

– Я слышал об этом. Просто…

– Никто ничего не знает, – безнадежно пожал плечами Гуденоу. – Какой-то вирус. Предположительно, фильтрующийся вирус. Ученые работают над этим с тех пор, как начали заселять Венеру. Этот вирус поражает и туземцев. Кто-то умирает, а кто-то нет. На туземцев он действует так же, как и на землян. Вы чувствуете, что у вас разламывается голова, а потом неожиданно встаете и уходите на север. В болота. А оттуда никто никогда не возвращается. Таков конец.

– Веселенькая перспектива!

– Разумеется. Вы когда-нибудь слышали о леммингах? Это такие маленькие зверьки, которые совершали массовые паломничества огромными стаями, миллионами особей. Они шли на запад, пока не добирались до океана, а затем продолжали идти дальше. И тонули. Никто так и не узнал причин этого.

– А что находится на севере?

– Наверное, сплошное болото. Откуда мне знать? У нас здесь нет возможности вести разведку. Летать в здешней атмосфере невозможно, а экспедиции – те, которые вернулись, – говорят, что там нет ничего, кроме обычного венерианского ада. Мне бы хотелось…

– ОГО! – ВНЕЗАПНО воскликнул Ванинг, вглядываясь в экран проектора. – Подождите, Гуденоу. Мне кажется…

– Каллахан? Нет, это невозможно!

– Он загримировался, но… К счастью, это трехмерная запись. Давайте послушаем его голос.

Ванин прикоснулся к кнопке на проекторе, и раздался низкий, музыкальный голос:

– Меня зовут Джером Бентли, Нью-Йорк, Земля. Я импортер и прилетел на Венеру, чтобы изучить возможность постоянных закупок трав…

– Да, – почти беззвучно сказал Ванинг. – Это он. Джером Бентли – чушь собачья! Это Дон Каллахан! Он так загримировался, что родная мать его не узнала бы – лучший грим, который я видел. Но я чуть ли не до слепоты изучал записи с ним. И я не могу ошибиться, увидев и услышав Каллахана.

Гуденоу заморгал.

– Да будь я проклят! Я раз десять видел этого человека, и могу поклясться… Что ж, если вы уверены…

– Я уверен, – сказал Ванинг, отдавая консулу остальные записи. – Оставайтесь здесь, ладно? Ну, а я пойду в «Звездный дворец»…

– Я пойду вместе с вами, – предложил консул, поднимая свое громоздкое тело из-за блестящего стола.

Вместе они вышли в мутный венерианский день, который постепенно превращался в синие сумерки.

Венера не вращалась, но была подвержена либрации. Здесь не было таких понятий, как восход и закат. Но было регулярное утолщение вечного облачного покрова, летящего над головами, который превращал день в ночь. Несмотря на постоянные безумные ветра, облака были такими плотными, что на поверхности планеты никогда не было видно солнца.

Только рваные летящие седые тучи над головами и теплый, влажный ветер, порывами овевающий потную кожу. И запах серы, доносящийся из джунглей, – а кроме него, запахи застоявшейся воды, гнили и бледных, казавшихся больными растений.

Пограничный городок, подумал Ванинг, осматриваясь. Должно быть, Чикаго выглядел так же в старые времена, когда улицы были еще немощеными, а единственной причиной существования города являлся бизнес. Но Венера-Пристань никогда не превратится во второй Чикаго. Несколько тысяч душ, работавших здесь в страшной нищете, вечно боялись Северной лихорадки, означающей смерть…

Грязные улицы, деревянные тротуары которых уже прогнили, металлические здания, в большинстве своем двухэтажные, длинные, низкие гидропонные навесы, и тупая, жаркая апатия, висевшая над всем – такова была Венера-Пристань. Несколько туземцев, шаркавших башмаками, больше похожими на снегоступы, выглядели жирными и мокрыми, словно сделанными из воска, который уже потек.

«Звездный дворец» оказался пластиковым зданием на шестах, окраска которого облезла из-за жары и сырости. Гуденоу кивнул клерку.

– А где Лестер?

– Северная лихорадка, – ответил тот, теребя свою нижнюю губу. – Сегодня утром… Мы не успели его остановить.

– О, черт, – безнадежно сказал консул, поворачиваясь к Ванингу. – Так оно и есть. Как только лихорадка поражает вас, вы словно сходите с ума. Делаете все, что вам угодно. Убегаете и направляйтесь на север. Лестер был хорошим парнем. Он собирался вернуться на Землю к следующему Рождеству.

Ванинг пристально поглядел на клерка.

– Здесь остановился человек по имени Джером Бентли.

– Он где-то в городе. Не знаю, где именно.

– Ладно, – сказал консул. – Если он вернется, позвоните в мой офис. Только не говорите ему, что мы его искали.

– Хорошо, – пробормотал клерк и снова уставился в потолок.

Ванинг и Гуденоу вышли на улицу.

– И ГДЕ ТЕПЕРЬ его искать? – спросил Ванинг.

– Будем просто шарить по городу. Эй! – окликнул консул рикшу, коляску, которую тащил туземец, обычное транспортное средство в Венере-Пристань. – Садитесь, Ванинг.

Следователь послушно сел. Головная боль все усиливалась.

Они так и не смогли найти Каллахана. Несколько человек сказали, что видели его утром. Кто-то видел его на окраине поселения.

– Он направлялся в джунгли? – быстро спросил Гуденоу.

– Он… Да. Он выглядел… Очень плохо.

Консул вздохнул.

– Интересно. Идемте, Ванинг.

– Отлично. Вы что же, думаете…

– Весьма вероятно, что лихорадка, – проворчал Гуденоу. – Она настигает быстро, особенно туземцев. Если ваш друг Каллахан поймал Северную лихорадку, он пошел в сторону болот и забыл остановиться. Можете отметить это дело как закрытое.

– Нет, пока у меня на руках не будет этого договора, – прорычал Ванинг.

Гуденоу с сомнением покачал головой.

Здания стояли все реже, а потом резко оборвались на краю бледного леса. Из влажной черной почвы торчала широколистная поросль джунглей. Рикша остановился, туземец что-то забормотал на своем языке.

– Конечно, – сказал Гуденоу, бросая ему монету. – Жди нас здесь. Зан т 'кшан.

Плотная фигура консула начала исчезать в полупрозрачных сумерках джунглей. Ванинг следовал за ним по пятам.

Здесь были следы – много следов. Детектив игнорировал их, двигаясь по прямой от Венеры-Пристань. Тут и там висели светящиеся существа, походящие на рыбу-луну, они собирали капающий с растений сок. Следов постепенно становилось все меньше, и вскоре осталась лишь одна дорожка.

– Мужчина. Довольно тяжелый. Носит земные ботинки, а не сандалии, как у большинства наших. Возможно, это Каллахан.

Ванинг кивнул.

– И он не возвращался по этому же пути.

– Да, не возвращался, – коротко кивнул Гуденоу. – След ведет только в одну сторону.

– Ладно, тогда я пойду за ним.

– Это самоубийство. Но, полагаю, мне можно не говорить вам об этом?

– Можно и не говорить.

– Хорошо, сейчас мы вернемся в город, и я найду вам снаряжение. Запас продуктов и мачете. Может быть, я даже найду людей, готовых пойти с вами.

– Нет, – сказал Ванинг. – Я не хочу терять время. Я пойду прямо сейчас.

Он шагнул было вперед, но Гуденоу схватил его за руку.

– Подождите, – сказал консул каким-то изменившимся голосом.

Он пристально поглядел Ванингу в лицо, поморщился и беззвучно присвистнул.

– Вы поймали ее, – сказал он. – Что же я раньше-то не заметил?

– Что поймал?

– Северную лихорадку! Теперь послушайте меня…

В голове Ванинга внезапно взорвалась огненная вспышка белой боли, которая тут же исчезла, оставив его разум холодным и… иным. Это очень походило на холодную лихорадку. Ванинг обнаружил, что мысли его несутся с необычайной ясностью до определенного момента… И все они устремлены на север. Разумеется, он должен идти на север. Именно такое побуждение преследовало его весь день. А он боролся с этим желанием. Но теперь понял, что бороться не надо, а следует повиноваться.

Он заморгал, глядя на тяжелое, встревоженное лицо Гуденоу.

– Со мной все в порядке. Никакой лихорадки у меня нет. Я хочу найти Каллахана, только и всего.

– Черта с два все в порядке, – мрачно ответил консул. – Я знаю эти симптомы. Вы вернетесь со мной, и будете оставаться в поселении, пока не поправитесь.

– Нет.

Гуденоу сделал движение, словно хотел завести руки Ванинга за спину. Детектив развернулся и нанес короткий удар ему в челюсть. Удар был очень силен. Консул отлетел назад и ударился головой о белесое дерево.

Потом сполз по стволу на землю и лежал неподвижно.

Ванинг даже не посмотрел на неподвижное тело. Он развернулся и пошел по тропе Каллахана. Он не глядел на следы. Казалось, его направлял какой-то инстинкт.

На север… На север!

Голова больше не болела. Мозг был странно прохладным, онемел и его покалывали, почти что приятно, иголочки. Его тянуло словно магнитом. Все глубже и глубже в джунгли…

Далеко позади он услышал крик Гуденоу, но не обратил на него внимания. Консул не мог его остановить. Хотя мог попробовать. Какое-то время Ванинг шагал все вперед и вперед, пока венерианские джунгли не поглотили его бесследно. Затем он минут десять пробежал легкой рысцой, потом сбавил шаг. Ему бы хотелось немножко отдохнуть, но он не мог остановиться. Только не сейчас…

На джунгли опустился туман. Серебристый туман, укутавший вуалью странный, призрачный лес. Затем туман унесло, когда поднялся порывистый ветер. Он скрутился полупрозрачными жгутами и скрылся в облаках. Ванинг даже не поднял взгляд. Он ни разу не повернул головы. Он шел на север… Только на север… Потом оказался в мягком, вонючем болоте, которое временами поднималось ему до талии…

Разумный человек обогнул бы болото. Вздрагивая, Ванинг упорно лез вперед, и поплыл, когда больше нельзя было идти. Где-то слева он услышал бормочущий кашель двигателя «болотного кота», но саму машину не увидел. Его поле зрения было ограничено узким пространством прямо перед собой.

Затем он почувствовал боль. Мягкая, но цепкая венерианская крапива разрывала его одежду и кожу. Пиявки впивались в ноги, пока не отпадали, насытившись. Ванинг продолжал идти вперед. Он шел как робот… Как автомат.

Бледный лес стоял молча, наблюдая за его безумным походом. Лианы частенько устраивали ему запутанные ловушки, и Ванингу приходилось бороться с ними несколько минут, прежде чем прорываться дальше. К счастью, эти лианы имели маленькую прочность на растяжение, но Ванинг вскоре измучился, у него болели все конечности. Высоко наверху облака сгустились и потемнели, наступило то, что на покрытой вечным туманом Венере считалось ночью. Но деревья тут же начали фосфоресцирующе светиться. Странная, находящаяся за гранью воображения была эта сцена, когда окровавленный, шатающийся человек шел по прямой все дальше и дальше на север… На север. Только на север. Он шел, пока переутомленные мышцы не отказались дальше повиноваться, и тогда Ванинг рухнул на влажную землю и погрузился в бессознательное состояние без снов.

Сколько проспал, Ванинг не знал, но когда проснулся, то сразу же пошел дальше. Ничего не изменилось. Только джунгли стали еще плотнее, а холодный свет сверху тусклее. Здесь только свет казался холодным. Воздух же был липким и удушливым.

Ванинг шел все дальше и дальше в ад.

Дни и ночи слились в фантастическую картину непрерывной пытки. Какая-то часть его разума оставалась нормальной и глядела на все это, но ничем не могла помочь. Шли дни и ночи. Еды не было. Была только вода, и, когда Ванинг плескался в мелких болотных омутах, он наклонял голову и пил эту грязную жижу. Временами под ногами у него хрустели зеленые кости человеческих скелетов. Это были остатки тех людей, которые шли здесь перед ним…

Наконец, изможденное существо, которое было когда-то человеком, подошло к горной гряде, поднимавшейся из болота на севере. Гряда простиралась направо и налево, насколько хватало глаз, и казалась непроходимой. Но в ней все же были v-образные проходы, и Ванинг направился к одному из них. Страшное побуждение, засевшее в нем, не позволяло ему остановиться.

В ту ночь в небе за горами зажглись серные малиновые свечи. Этого Ванинг не видел. Он спал.

Утром он пошел дальше, шатаясь и направляясь по крутому проходу к перевалу. Здесь были голые скалы, с промоинами, проделанными тысячелетиями капающей из облаков воды. Ванинг не смог бы подняться на эти скалы, даже если бы у него еще оставались силы. Вместо этого он шел но сужающейся долине…

Долина закончилась глухой стеной из выветрившейся скалы. Ванинг подошел к барьеру. Вернуться он не мог. Северная лихорадка безжалостно заставляла его идти вперед. Ему придется подняться на эту скалистую стену или умереть. Другого выхода не было.

Ванинг полез на скалу, упал, поднялся, снова полез и снова упал. Но, в конце концов, он все же приноровился и медленно, точно муравей, пополз по стене, прижимаясь к камню всем телом, поднимаясь по этой стене, возвышавшейся до несущихся серых облаков…

И на каком-то этапе подъема он внезапно провалился сквозь камень!

Он прошел сквозь камень так, словно его не было вообще! Мгновенно вокруг него сомкнулась непроницаемая чернота. А под ногами был только твердый камень.

Разум его был слишком затуманен, чтобы удивляться. Он только знал, что путь на север открыт. Он крался сквозь тьму, оставляя за собой кровавый след…

Затем земля исчезла из-под ног, он полетел вниз и упал в кучу какой-то растительности.

Не успел еще шок от падения пройти, как живой мертвец снова зашевелился и пополз вперед, пока дорогу не заблокировала перпендикулярная стена. Рыдание вырвалось из пересохшего горла, и он принялся царапать барьер кровоточащими пальцами со сломанными ногтями.

Вправо и влево, на расстоянии вытянутой руки, были другие стены. Он оказался в яме. Та часть сознания, которая осталась не подверженной чуждому влиянию, подумала: Нужно обойти кругом. Здесь может быть какой-то выход!

Но Ванинг не мог повернуть. Он мог двигаться лишь в одном направлении. На север. Он слепо уставился на стену, и глядел на нее до тех пор, пока не потерял сознание…

Дважды он приходил в себя, каждый раз чувствуя себя все слабее, и снова дважды засыпал. Лихорадка, минуя пик, быстро шла на убыль.

Наконец, Ванинг проснулся и сразу же понял, что находится в здравом рассудке. Он больше не испытывал неутолимого желания идти на север. Некоторое время он лежал в темноте, понимая, что вновь овладел своим телом.

Но в нем оставалось очень мало жизни. Язык почернел и распух, заполнив весь рот. Он выглядел пугалом, почти голый, с выпирающими под кожей костями.

Он даже с трудом дышал. Так что смерть не заставит себя долго ждать…