Замок

Глава 21

Я стал усердно крутить в голове песню, которую собирался записать, и залил первую порцию маны в обруч. Это требовалось только для активации, потому что дальше устройство начало выкачивать из тела ману самостоятельно и без моего на то разрешения, чем изрядно напугало. Сложилось впечатление, что ко мне подключили пылесос, вытягивающий ману и медленно создающий внутри какой-то вакуум.

Сконцентрировавшись, понял, что отток был не очень большой, поэтому перестал сопротивляться, хотя судя по ощущениям потребление маны возрастало пропорционально потраченному времени. Кроме этого, возникло необычное чувство, что мне чем-то щекочут мозги. Было не больно, но неприятно.

Я продолжал концентрироваться на песне, и в это время она будто зациклилась в голове, прокручиваясь снова и снова в ускоренном режиме.

Маны музофон съел у меня примерно двести единиц на запись, так что, с точки зрения потребления, машинка оказалась довольно прожорливой.

— Такая длинная песня? — спросила Амалия. — Ты почти полторы минуты записывал её.

— Сейчас сама всё услышишь. — с улыбкой ответил я. — Только дай я запущу.

Возникло приятное нетерпение, как от новой игрушки. Это как дарить племяннику машинку на пульте управления и ждать, когда он распакует её, чтобы самому тоже поиграть.

Я отодвинул девушку чуть в сторону, перекинул бриллиант из зелёного стаканчика в белый и достал пустой накопитель из чёрного.

— Так, а нужно просто положить накопитель, и всё автоматически заиграет? — уточнил у баронессы.

— Да.

Ещё раз поправил положение Амалии, поставив её в двух шагах от стола.

— Слушай, ты чего себя так странно ведёшь? — спросила она.

Ничего отвечать не стал, только улыбнулся и, взяв очередной накопитель из коробки, положил его в чёрный стаканчик, а сам повернулся, чтобы посмотреть на реакцию красавицы.

В этот момент из музофона заиграла песня, которую я выбрал.

Не знаю, почему, но хотелось дать Амалии услышать что-то очень необычное для неё, поэтому выбор пал на Nightwish — NightQuest.

Когда из рупора послышалась электрогитара, Амалия отпрыгнула в сторону и в лёгком шоке уставилась на музофон.

Затем добавились басы и барабаны, отчего девушка ещё раз вздрогнула, а после уставившись взглядом в рупор, замерла, как сурикат, смотрящий на змею.

Когда начала петь вокалистка, зрачки Амалии расширились, и, кажется, она затаила дыхание.

Наблюдал за всем этим с такимвыражением, что думал у меня лицо треснет. Улыбка была, как у Буратино — от уха до уха.

Медленно обошёл Амалию сзади и приобнял за плечи. Она вздрогнула от прикосновения, но продолжила слушать песню, не отрывая взгляда от музофона. Я же имел удовольствие наблюдать, как кожа девушки покрылась мурашками и маленькие волоски на руках встали дыбом.

Вот так, замерев, она и слушала музыкальную композицию, пока та не закончилась.

— Что это сейчас было? — спросила шокированная баронесса, которая, кажется, только что начала дышать.

— Тебе не понравилось?

— Понравилось… ПОНРАВИЛОСЬ? — блин, видимо, я перестарался, потому что взгляд её отдавал оттенками безумия. — Да это было восхитительно! Я никогда подобного не слышала! Что это за музыка? Как будто на ша́баше ведьм устроили вакханалию!

«А такое сравнение точно подходит под определение „восхитительно“?»

Теперь немного в шоке был уже я.

Попытался отстраниться от баронессы, но не тут-то было. Она схватила меня за грудки и, притянув к себе, громко спросила:

— А ты ещё подобные песни знаешь?

— Блин, а я смотрю, ты любишь пожёстче, да?

— Что? Ты о чём? Я тебе говорю, что музыка очень весёлая. Мне понравилось! Я прямо… прямо как-то… я прямо энергией наполнилась!

— Амалия, успокойся. Ты меня пугаешь. — я серьёзно пытался отстраниться от её безумного взгляда.

— Кхм… — выдала баронесса. — Извини, я что-то и впрямь возбудилась. Но ты ведь ещё дашь мне послушать что-то подобное?

— Да, только давай сначала выпьем чайкý, что ли… остынем, поговорим.

— Нет! Сначала ещё одна песня, потом чай. — твёрдо заявила Амалия.

— Ла-адно. Но только что-то поспокойнее, хорошо?

— Нет! Хочу такую же! — топнула ножкой баронесса.

«Вот же блин. Как её зацепило-то. Она сама на себя непохожа стала. Амалия хоть и ребячится иногда, но остаётся взрослой женщиной, а сейчас прямо как восьмилетняя себя ведёт…»

— А тебе, может, ещё чего погрубее? — спросил я глупость, подумывая про Accept и Rammstein.

— Ну… нет, грубее музыку не нужно. А пока… Ты знаешь ещё песни этих певцов? Хочу ещё что-то от них услышать.

— Ага, значит,Nightwish, да? Ладно. — ответил, думая, чтобы ещё такое записать.

Амалия достала бриллиант и убрала его в сторону, выдав мне для записи второй. Когда я спросил почему, она сказала, что хочет сохранить ту песню.

Подумав немного, записал Beauty And The Beast.

На музыку баронесса теперь не вздрагивала, но слушала всё также замерев. Когда из рупора послышался мужской голос, кажется, она чуть нахмурилась, хотя уже через пару мгновений, с появлением голоса вокалистки, выражение лица девушки вернулось к предыдущему восхищённо-напряжённому.

«Значит, ей именно оперный вокал понравился? Занимательно».

После песни, как и договаривались, Амалия приказала принести чай, и мы сели немного пообщаться.

— Слушай, может, зря спрашиваю, но почему вдруг муж решил сделать такой дорогой подарок? Ты ведь говоришь, что он от тебя фактически избавиться пытается.

— Ну, в этом ничего удивительного. — Амалию вопрос о муже не задел совершенно — Если он не будет оказывать мне знаки внимания в виде подарков, то его в обществе могут посчитать скупым. А подарок настолько дорогой, чтобы подчеркнуть статус маркиза, показав этим, что он очень богат.

Немного подумав, девушка добавила:

— Вообще, наше аристократическое сообщество предполагает показывать состоятельность на публике. Причём это повод не столько показать непосредственно богатство, сколько то, что у тебя есть деньги, чтобы в случае необходимости нанять армию. Таким образом, отбивается всякое желание некоторых личностей оттяпать кусочек твоей территории или какого-либо другого имущества.

— А что? Бывают случаи? — спросил я, невольно задумавшись о своём баронстве.

— Ещё как бывают! В последнее время, правда, такого не припомню, но раньше часто случались небольшие войны между дворянами. Даже знакомый тебе граф Лир был раньше виконтом, но посредством трёх военных кампаний отнял два огромных куска территории в графстве своего соседа, — удивила меня Амалия — тем самым заработав нынешний титул. Герцог Стинкри признал его командные способности и даровал титул графа, а графа Жефруа, у которого Лир отвоевал земли, понизили на целых два титула, до барона. Как сказал герцог Стинкри: «За бездарность в отстаивании своего имущества. Если я таких людей буду на войну привлекать, то они и вверенную им армию просрут, и земли королевства вместе с ней».

— Суровый мужик, но он в чём-то прав. — прокомментировал я заявление герцога.

…

Болтали мы ещё полчаса, после чего меня чуть ли не силой заставляли записывать композиции, а после прослушивания, записывать снова.

Хватило меня ещё на пять песен и то только благодаря тому, что в промежутках, пока, собственно, исполнялись сами композиции, а также в процессе чаепития, мана чуть восстанавливалась.

Финальная песня далась особенно тяжело. Хотел было уже отказаться, но под просящим взглядом баронессы, а также обещанием, что на сегодня это последняя, сдался.

После записи композиции я, приглушая приступ тошноты, накатившей от истощения маны, слез с кресла и устало побрёл на кровать Амалии.

Беспардонно бухнувшись на кровать в одежде и сапогах, я ждал, пока эта манипуляторша дослушает Devil & DeepDarkOcean.

«Эх, а ведь были мысли устроить романтический вечер. Включить что-нибудь этакое мелодично-романтичное… А она меня ещё до любовного акта выжала досуха».

После композиции счастливая Амалия прискакала ко мне и стала покрывать поцелуями щёки и шею.

— Знаешь, если ты хочешь сейчас чем-то заниматься, то делай всё сама, потому что ты меня вымотала. — устало простонал в ответ на приставания девушки.

— Хмм? — на лице баронессы появилась загадочная соблазнительная улыбка. — Сама, значит? Ла-адненько…

…

В свою комнату я пришёл полностью истощённым во всех отношениях. Но также и полностью удовлетворённым.

Не обратив внимания на ожидающий меня ужин, побрёл к кровати. Скинув сапоги и рубашку, прямо в штанах завалился на постель. Разместив руку под подушкой и удобно устроившись на животе, начал уже было засыпать, как вдруг почувствовал, что к моей спине прильнула Эрика, и она снова была голой.

— Вы вновь очень устали, Господин. — тихо бормотала девочка — И опять не обращаете на меня никакого внимания.

Она своей тонкой ручкой начала гладить моё плечо.

Я перевернулся на спину и посмотрел на рабыню, вызвав у той очередной испуг.

— Я Вас разбудила? Простите… — потупила взгляд девочка.

Отрицательно покачал головой и погладил Эрику по волосам.

«Ну и что же мне с тобой делать?»

Тут лицо Эрики вдруг приобрело выражение решимости, и она наклонилась ко мне, пытаясь поцеловать. Я отстранился, не дав ей этого сделать, на что лицо девочки вмиг стало печальным, а в уголках глаз появились слёзы.

Указал рабыне пальцем на свой стол, давая понять, что мне нужно.

Эрика кивнула и обнажённой пошла, взяла письменные принадлежности и принесла мне. Всё это время я наблюдал за ней.

«Да, девочка, конечно, красива, но тело ещё не сформировалось, и это видно. Всё-таки она ещё ребёнок».

Эрика села, подогнув ножки под попку и глядя на меня, подала «письменные принадлежности».

— Не торопись жить, у тебя всё ещё впереди. — написал на дощечке.

— Господин, я понимаю, что не так красива, как другие наши девушки, или как Миледи Седер, но всё равно хочу помогать Вам, быть Вам полезнойи… быть с Вами!

— Ты и так мне очень сильно помогаешь. И ты мне нравишься. — написал в ответ — Но, хоть в вашем мире ты и считаешься взрослой, вот только я не отсюда родом. В моём мире ты бы считалась ребёнком.

— Что? Ребёнком? — на это Эрика была удивлена и возмущена одновременно. — Вы больше не в Вашем мире, а в нашем. Поэтому должны жить по здешним правилам. И я не ребёнок!

С последними словами она выпятила свою маленькую грудь, гордо задрав носик.

— Но только не для меня. Давай спать, я устал.

Бросил доску с мелом на пол, а сам погладил девочку по волосам ещё раз. Перед тем как закрыть глаза я посмотрел вниз на штаны.

Может, Эрика ещё и не сформировалась до конца, и её пропорции остаются подростковыми, тем не менее она красива и стройна. А когда красивая юная девушка ходит перед тобой обнажённой, результат очевиден — я возбудился. Штаны начали оттопыриваться.

«Бли-и-ин, ну вот о чём ты думаешь, а, мозг? Теперь на живот перевернуться не получится, придётся так».

— Хе-хе. — довольно хихикнула Эрика, проследив за моим взглядом и, свернувшись клубочком, положила голову мне на плечо.

Закрыв глаза, попытался всё-таки заснуть. Немного поёрзав, поудобнее устраиваясь, девочка засопела. Следом и я провалился в сон.

…

Утром за завтраком подумал об одной странности. Я уже давно ничего определённого не заказывал из еды, но тем не менее ел каждый раз разнообразные и очень вкусные блюда.

Видимо, вопросом меню занималась Эрика.

Как и уборкой, обеспечением меня всем необходимым в виде письменных, бритвенных, банных и прочих принадлежностей. Она даже ухаживала за моим оружием и бронёй: чистила, смазывала маслом клинки и кожаныедоспехи.

Кстати, именно от неё я узнал, что кожануюброню, а также ремешки креплений и прочие вещи, необходимо смазывать специальным водянистым маслом. Особенно это нужно после того, как кожа намокала, в противном случае она при высыхании растрескается, потеряет эластичность и быстро придёт в негодность.

Фактически я уже давно не давал никаких распоряжений, а также ничего не просил, но при этом, всегда имел всё необходимое. Видимо, эти обязанности тоже взяла на себя моя рабыня.

«Хотя, фактически она не моя, а принадлежит этой церкви. Мне её дали в роли временной помощницы. Не хочу, чтобы и дальше она оставалась здесь. Нужно решить вопрос с Арнольдом, чтобы забрать Эрику себе».

Этим и решил заняться.

Солдату, пришедшему за мной, объяснил, что на тренировку приду чуть позже, а сам двинулся на поиски епископа. Дело оказалось простым, он был у себя в комнате. Однако ничего не вышло. Старый эльф заявил, что подобными вопросами занимается распорядитель и отправил меня к Лиру. Хотя перед этим и устроил допрос с пристрастием на тему того, как продвигается перевод, и почему я в последнее время перевожу только по одной-две странички.

Отбрехавшись, ретировался из комнаты Арнольда на поиски Лира.

А вот это оказалась та ещё задачка. Комната графа была пуста. Когда я уточнил у пробегающей мимо служанки, где Лир, она сказала, что тот отправился на кухню. На кухне ответили, что он ушёл проверять продовольственный склад. На складе сказали, что Лир отправился в прачечную. Из прачечной меня отправили на конюшню. Из конюшни — к экономке; от экономки — к Гюставу; от Гюстава — в казармы; из казарм — в палаточный лагерь прибывших солдат; оттуда — опять на кухню…

В общем, бегал по следам этого долбанного неуловимого Зорро я больше часа, в итоге обнаружив его в комнате Амалии, когда они обсуждали бытовые вопросы.

К этому моменту я уже был совершенно не в духе, но обрадовался, что смог, наконец, поймать графа.

Меня попросили подождать, пока они закончат свою беседу.

Остался в комнате баронессы, развалившись за её рабочим столом, что в итоге оказалось забавным.

Амалия ведь знала, что я всё прекрасно слышу, а вот Лир — нет. В тот момент он меня воспринимал не более, чем предмет мебели.

Короче, при обсуждении некоторых вопросов, баронесса напрягалась и говорила уклончиво, вызвав подозрительный взгляд со стороны графа, а также кучу вопросов, всё ли с ней нормально?

Закончили они беседу минут через десять, после чего Амалия подошла ко мне и незаметным пинком отправила со своего рабочего стола к креслу, в котором ранее сидела сама.

С Лиром вопрос насчёт девочки решился удивительно быстро. Эрика оказаласьего рабыней и граф был совершенно не против передать девочку новому хозяину. На мою просьбу выкупить Эрику Лир рассмеялся и сказал, что ничего не нужно и вечером мне принесут документы на собственность.

После ухода Лира получил от Амалии удар кулаком в плечо и выговор за ту подставу, что я ей тут устроил.

Правда, чуть позже баронесса оттаяла и со своей детской непосредственностью начала хвастаться приобретением:

— Смотри! — показала она мне драгоценный камень в руке.

Я обалдел, глядя на бриллиант, которому огранкой придали почти сферическую форму. Диаметр камня был примерно три с половиной сантиметра.

— Ничего себе! — прошептал, глядя на целое состояние, лежащее в нежной женской ручке — Ты где это взяла?

— Граф Лир подарил! — гордо ответила баронесса.

— Ты меня, конечно, извини, но так просто такие подарки не делаются. Что это ты такое сделала, раз он тебе такой бриллиантище подарил?

Амалия разозлилась. Вновь пришлось выслушать тираду о том, что я мерзкий гоблин, у которого одни гадости на уме. Но успокоившись, она продолжила:

— Граф узнал, что мне муж подарил музофон, поэтому решил сделать такой подарок. А предмет такой дорогой, потому что через меня Лирой Лир хочет подмазаться к Герфелду! — а дальше саркастическим тоном продолжила. — Хотя это у него вряд ли получится, учитывая наши с мужем отношения.

— Не расстраивайся. — начал утешать баронессу.

— Да я и не расстраиваюсь. Подарок я приняла, а на такой большой камень получится записать песни четыре или даже пять. А ты, — ткнула в меня пальцем Амалия — за то, что обвинил меня в непотребствах, прямо сейчас запишешь мне эти песни, а потом можешь валить отсюда!

…

В общем, на тренировку я не пошёл вообще.

Настроение и так было испорчено из-за побегушек за Лиром. К тому же у меня полностью истощилась мана из-за пыток Амалии по записи ей пяти треков подряд.

Приди я на тренировку, регенерация съела бы остатки немного восстановившейся маны, а с тошнотиками ходить до полного восстановления совершенно не хотелось. Ведь ещё со вчерашнего вечера свежи были неприятные воспоминания от постоянной тошноты из-за этого музофона.

Я внаглую забрал из комнаты Амалии книги, которые ранее читал, и отправился к себе, где и провёл весь оставшийся день.