Янки. Книга 1

Глава 8

Чернобог-Кощей был зол — он не любил, когда его отвлекали по мелочам. И пусть ты старый бог и у тебя не очень большой эгрегор — даже до сотни миллионов по всем альтернативным мирам не дойдет — но забот и так полон рот. Еще и Карачун тут вертится… Он уже и забыл про ту игру в Клубе Богов — ну подумаешь, два дрессированных таракана сошлись в бою, его и светлых, его, почти как всегда, победил. Ну да, легкое читерство помогло — пользуясь криво написанными формулировками он выставил вместо адепта своего аватара, такого правила не запрещали. А что жмоты Перун со Сварогом не имели своего, обходясь верными, но плохо подготовленными адептами, так это исключительно их интимные проблемы. Да и играли так, по мелочи — ну там храм какой-нибудь или пара завалящих реликвий, зачастую вообще других богов, да короче то, чего не жалко. Но вот одно правило было нарушено — проигравший таракан, точнее его душа, не пошел под каблук Чернобога, а куда-то улизнул, или точнее умыкнули. Из-за такой мелочи, как ускакавший куда-то таракан, устраивать разборки и кидать предъяву светлым? Это вон Карачун пусть трясется, сам ведь просил Кощея вписать этот пункт в правила для предохранения своей бесценной тушки.

— Ну так сам и выясняй! — рявкнул Кощей, придумывая, чем бы тяжелым запулить в аватару. — У меня больше дел нет, чем одного смертного, точнее, его душонку, искать! Ты не забыл, что я вообще-то бог?

Карачун пискнул и исчез с глаз долой. Он знал, что шеф в гневе был страшен, мог наслать да даже не чуму или какой мор на него персонально, а еще хуже — непроходимую и длительную чесотку или геморрой. Тогда точно мало не покажется.

Сам Карачун был просто в ярости. Раз так — сам напишет запрос Сварогу. Все-таки они почти равны, Сварог — полубог, а Карачун в иерархии, если переводить на другой пантеон, занимал место старшего ангела. Быстренько достав пустую скрижаль за подписью Чернобога, он нацарапал на ней «Досудебная претензия» и сам текст.

Ответ не заставил себя долго ждать. Боги откровенно поиздевались над ним, затроллив его от души, затем написали, что нет, души этого смертного в Прави нет, куда делась — не знаем, и вообще, так можно и за клевету попасть, черной благодати лишиться.

Карачун бросил скрижаль в мусорную корзину так, что она рассыпалась на куски, подняв тучу каменной пыли. А вдруг не врут? А ведь боги почти не врут, когда им это выгодно. Только вот и всей правды не говорят. Ладно, если нет ее у них, то тогда где?

Сначала Карачун хотел пойти на поклон к Анубису, но передумал — древний бог мог его послать куда подальше или заставить обратиться к начальству, все-таки не его уровень. Придется обратиться к жнецам, они подрабатывают подобными заказами.

Жнец материализовался в его кабинете внезапно — этими штучками они любили пугать смертных, вот только невидимость была не для Карачуна, он видел их сущность всегда.

— Зачем вызывали? — жнец вольготно развалился в его кресле для посетителей, закинув ногу на ногу.

— Нужна ваша услуга.

— У вас что, своих проводников на тот свет не хватает? — хмыкнул жнец.

— Мне нужна услуга другого рода. Я слышал, вы принимаете сторонние заказы.

— Поклеп! — весело заявил жнец, покачивая ногой. — Мы? Никогда! Да чтобы…

Карачун молча показал ему клочок бумаги.

— Ну так бы сразу и сказали! Кого надо в чистилище или в ад сопроводить?

— Надо сначала найти. Мне нужен один волхв, который неосторожно осмелился бросить мне вызов.

— За такую сумму — найдем.

— По всем альтернативным мирам.

— Да вы издеваетесь? Удвойте количество душ, тогда и поговорим…

— Договорились, — хлопнул рукой по столешнице Карачун. — Находите, выясняете, где он, и даете мне точные координаты. Сопровождать не нужно, я его сам отправлю.

— Хорошо, коллега. Сделаем. — махнул рукой жнец. — Давайте мне слепок его ауры, и он ваш.

— Когда будет готово?

— Ну, — жнец закатил глаза к потолку. — Всего-то десяток тысяч миров… Завтра точно будете знать.

— Согласен, — кивнул Карачун. — Сделка.

И жнец снова исчез так же, как и появился.

Первым делом, как я вернулся домой, исключая неотложные типа поужинать и сделать домашку, я решил опробовать амулет. Поднявшись к себе, я включил зомбоящик погромче — кастовать тишину было лень — и нажал на звездочку на кольце.

В центре моей комнаты возникла ламия.

— Вызывал… Э, а ты где? — недоуменно подняла брови она.

Я упорно молчал. Вот и проверим свой скрыт от демонов и прочих потусторонних. Ламия меня не видела. Она походила по комнате, заглядывая то под кровать, то косясь на шкаф — можно подумать через них не видела, затем встала в центре комнаты, уперев руки в боки.

— Что за шутки, я не поняла! — заявила она тоном сварливой жены.

— Бу! — рявкнул я у нее над ухом. Серая аж подпрыгнула, мгновенно обернулась, и потыкала в меня пальцем.

— Так делать нельзя! Или хочешь, чтобы я от неожиданности кучу кирпичей тебе тут отложила?

— Кирпич вообще-то штабелями кладут, — сказал я.

— А тот, про который я тебе говорю, кучами. Как ты это сделал? Я ведь совсем тебя не вижу!

— Ну есть способы, — ответил я туманно. — Много будешь знать, не дадим состариться.

— Уже дали, — хмыкнула она. — Лишний десяток тысяч лет по барабану. Так как?

— Ты меня что, вообще не видишь, не ощущаешь и не интуичишь?

— Нет. Вообще.

— Значит, работает.

— А, наверное, какой-то артефакт сделал. И бьюсь об заклад, на основе магического резонанса. Ну что же, тебе он очень пригодится, — язвительно заявила серая.

— Что так?

— Да ищут тебя.

— Пожарные и милиция?

— При чем тут это? — ламия была явно не в курсе нашего фольклора. — Карачун тебя ищет.

— Во как! — я удивился. — Что этому утырку надо?

— Твою бессмертную душу утилизировать собрался.

— Что, сам лично?

— Нет, заказал жнецов. Ох, и ждет этих уродов сюрприз!

— Какой?

— С этим амулетом, пусть он и простенький, им тебя не найти. Как и мне. Если бы не привязка по перстню, я бы тоже не нашла.

— То есть можно спокойно жить и радоваться?

— Если бы, — сказала ламия, смотря сквозь меня, ориентируясь по голосу. — Во-первых, Карачун не отвяжется, пока тебя не найдет и не попытается выпотрошить. А учитывая то, что ты сейчас против него — ноль, ну ладно, пусть малая исчезающая величина, дело твое плохо. А во-вторых, демоны тебя тоже невзлюбят, учитывая твою способность делать такие амулеты. Да и ангелы тоже.

— Этим-то я что сделал? — удивился я.

— Ну ты балбес. Эта штука действует и на них тоже. Надеюсь, ты никому не рассказал, как их делать? Вещь штучная, дорогая. И не очень ходовая, но такие любят охотники, — при этих словах ламия поежилась. — Любой из них отвалит двадцатку килобаксов за такой, а то и дороже.

Вот тут я почувствовал желание укусить себя за локти. Гном и здесь меня надул.

— А учитывая то, что ангелы вас употребляют, как и демоны, в качестве сосудов, ты сильно рискуешь. А в-третьих, в этом мире есть достаточно большой перекос. Про Российскую Империю не забыл?

— А что не так с Российской Империей?

— Опять что ли во-первых и вторых перечислять? Ладно, попробую без этого обойтись. Она существует, в отличие от бывшего твоего мира, более того, она здесь гегемон. А кроме того, опять же под графой «отличие», славянская культура и верования здесь не умерли, а, видоизменившись, стали второй по численности официальной религией империи. Улавливаешь?

— Не совсем, — задумчиво сказал я.

— Дурья твоя башка, — постучала с отчетливым звуком острым кулачком ламия себе по лбу. — Где есть религия, значит есть и ересь, черные волхвы и ведьмы, и их эгрегор. Ваш, между прочим, славянский. Так что адептов Чернобога в этом мире в разы, на порядок больше, чем было в вашем, и они не разрознены, а объединены в верви — ну это у вас так ковены называют, да ты в курсе.

— В курсе.

— Ну вот и смотри разблюдовку сил. На одной стороне ты, я и… и все. Твои боги здесь не помогут, от тебя открестились как от спалившегося агента. Ну Локи еще может быть, он же меня нанял, но опять его присутствие опосредованно. А на второй стороне — силы ада во всех религиях, ангельские сущности, черные волхвы, охотники, да сам Кощей-Чернобог на черной апокалиптической кляче. Если бы Локи в свое время поставил меня в известность, я бы никогда за это не взялась, — опять ламию передернуло.

— Ну и что же мне делать? — от рисуемых ламией перспектив было как-то безрадостно.

— Тебе? Выжить. А вот как — это уже тебе решать.

— Ладно, попробую, — я нажал на звездочку, отпуская ламию. Да-а, задача нерядовая. А теперь, пока есть время до сна, хотя хрен я сейчас усну, надо прикинуть, как приделать к амулету еще и Изгнание. Причем не только демонов. Где тут у меня записи по каббале?

Опять заполнять эти воркшиты! Ну и учебники у них, один сплошной дебилизм для недоразвитых. Десять формул и двадцать примеров на весь учебник по физике, из этого курса. Да еще дополнительные вопросы по теме «Титаник»…

«Ответьте на вопросы полными предложениями.

Титаник, Роковое путешествие.

Сколько затопленных отсеков подвергнет корабль опасности? Что было нужно Фредерику Флиту, когда он просматривал горизонт в поисках айсбергов? Какая была самая дешевая цена билета на первое путешествие «Титаника»?Что еще называют третьим классом? Откуда берется лед на аллее айсбергов? Почему Маркони получил Нобелевскую премию 1909 года по физике? Насколько быстро двигался Титаник, направляясь к ледяному полю? Через какое время после столкновения с айсбергом у корабля появился крен правого борта? Достаточно ли на борту спасательных шлюпок?»

*Реальные вопросы из американского теста по физике для 8-го класса*

Ну и каким местом здесь физика? Может, еще приплетем, как фамилия режиссера, снявшего «Титаник», и кто исполняет саундтрек в фильме? Нет? Ладно.

С одной стороны, мне конечно местных школьников жалко. Особенно если стадо одичавших негров из BLM протолкнет свою расовую математику для черных, предел их возможностей — бабки посчитать от наркоты. Как вы думаете, почему в моем бывшем мире они вопили о кризисе в науке и дефиците кадров? Потому что до этого их снабжал кадрами, голодными и чудом выжившими в проклятые 90-е, распавшийся СССР, треть моей группы разъехалась по миру, а теперь кадры кончились. Туда мечтают попасть только бездельники, которых в самих штатах хватает, зачем им еще пришлые безмозглые долбодятлы. Ну а из Российской Империи в мире этом вряд ли есть такой отток желающих пожить в педерастически-расовом раю для извращенцев и прочего говна, где черным надо сапоги целовать.

С другой стороны — за оставшийся до конца учебного года месяц я хорошо поднимусь, став круглым отличником, на этой-то учебной программе? Да и хрен с ним, пусть заметят. И пусть некоторые удивляются, что со мной случилось — объясню пубертатом, поиском смысла жизни и тем, что меня машина сбила.

Тем более, у меня теперь есть отдушины — работа и Холли, а это тоже, знаете ли, стимулирует. Правда, за Холли теперь приходилось бороться. Старшеклассники, не вняв примеру Грега и пытаясь добиться ее внимания, попытались устроить мне темную. Только на этот раз уже серьезно.

Я как раз тогда вышел из душевой после физры, причем здорово задержался, вдоволь плескаясь под пахнущими хлоркой струями. Хоть и не любил я эти общественные места, где можно поймать грибок стоп и прочие болячки, передающиеся неполовым путем, меня уже ждали. Четверо старшеклассников, одиннадцатый класс, в каждом канистра тестостерона и крошечный моск с грецкий орех величиной, обступили меня в раздевалке. Двое перекрыли выход, а двое подступили ко мне. Пикантность ситуации была еще в том, что на мне было только полотенце, повязанное вокруг бедер, видимо этим их смелость, кроме численного превосходства и объяснялась.

— Слышь, ты, отвалил от Снежной Королевы, — один из них навис надо мной, для острастки потрясывая надетым на пальцы кастетом, а второй поправил рукоятку револьвера, засунутого за пояс. Ну что, на этот раз я был настроен жестко. Не дай бог нарваться на витязя-волхва в плохом настроении.

— А то че? — я высморкался под ноги одному из них, как раз до этого вода в нос попала.

— Ах ты, бей его!

Я перешел на ускорение. Куда вам, соплячье… Летевшему на меня я наступил с размаху на лодыжку, а пропустив его кулак мимо своего драгоценного лица, добавил внутренним сгибом локтя по горлу, резко его выпрямив. Второго, уже потянувшегося за револьвером, я ударил стопой по коленной чашечке сбоку, в реальном времени это перелом и гарантированное выведение врага из строя. Ну пора разобраться и с остальными двумя у дверей, а то они тоже решили поучаствовать во всеобщем веселье. Шаг, другой, стойка, и удар раскрытой ладонью в челюсть одному, затем поворот таза, удар второму. Бил несильно, не на поражение, не выпустив всю свою ярость, а то тут были бы трупы.

Время вернулось к своему обычному течению, и я посмотрел на дело рук своих. Первый, особо наглый, теперь хрипевший с выпученными глазами, пытался одновременно держаться за переломанную лодыжку и горло, получалось очень комично. Второй, тот самый, который со стволом, орал от боли, катаясь по полу, держась за переломанную ногу. А с оставшимися двумя не переборщил ли я? Один вон сполз по стенке, закатив глаза, другой упал на четвереньки, тряся головой. Если все выживут, то закон «Не убий» нарушен не будет. Это все-таки школа, а не зона или реальные боевые действия, о чем они и не подозревали. С другой стороны, меня шли жестко мочить, о чем свидетельствовала амуниция в виде кастета и ствола. Хотя, если поискать, тут еще что-нибудь найдется.

Я быстро оделся, и бегом вышел из раздевалки. Оставалось ждать последствий, сухим выйти из воды не удастся, благодаря нашему шерифу.

Следующий час был очень веселым. В класс, упорно сопящий над воркшитами по математике, заглянул шериф Поплавский, нашел меня глазами… Ну, началось! Шериф подошел к моей парте.

— Томас Хоуп, прошу следовать за мной!

Я, ни слова ни отвечая, молча собрал свои вещи под тревожными взглядами одноклассников и особенно Холли. Шериф положил мне руку на плечо.

На улице уже была картина маслом — две «скорые», и четыре тела в них, а вокруг толпа перепуганных учителей и учеников.

Шериф открыл заднюю дверцу своей машины.

— Садись! — он подстраховал мою голову, чтобы я не ударился, затем захлопнул клетку обезьянника на колесах.

Первый раз в жизни я попал в полицейский участок. Меня отвели в допросную с зеркалом на одной стене, и оставили одного. Хотя какой там одного — за зеркалом явно был вуайерист-вертухай, наблюдавший за мной. Через полчаса дверь открылась, и влетела перепуганная мать, подбежавшая ко мне, и обнявшая со слезами на глазах. За ней вошел Поплавски. Сел за стол, поправил под мощной кавалерийской отъеденной задницей стул.

— Ну что, Томас, я тебя предупреждал!

— Вы о чем?

— Опять ты натворил дел.

— Каких дел? В чем дело, шериф?

— Жестокое избиение четырех одиннадцатиклассников с причинением тяжких телесных повреждений. Все с переломами и травмами в реанимации.

— Не понимаю, о чем вы, — пожал плечами я. — В первый раз слышу.

Никогда ни в чем ни признавайтесь, если вас даже приперли к стенке. Даже если добрый дядя следователь советует облегчить вашу участь, и клянется, и божится, что все будет для вас хорошо — идите в голимое отрицалово. Их работа — вас засадить, и действительно, все сказанное вами может быть использовано против вас, и будет, если у вас хватит ума признаться.

— Ну как же, Томас, вот показания…

Быстро же ты засуетился, дядя! Не шей мне дело, шериф.

— Я не понимаю, о чем вы, — я с трудом пересилил пожелание шерифу засунуть их себе в ухо, ну или не только. — В чем вы пытаетесь меня обвинить? Я арестован? Если да, то где мой адвокат? И вы при моем необоснованном задержании нарушили правило Миранды, об этом я тоже намерен подать жалобу мэру. Пойдем отсюда, мам. Шериф не может предъявить основание для ареста.

— Никуда ты не пойдешь! — заорал побагровевший шериф, шлепая ладонью по столу.

— Предъявляйте обвинения, вызывайте адвоката. Без адвоката — ни слова. Ну? Нет? Тогда я свободен, — я взялся за ручку двери. — Да, кстати, сегодня же обвинение в превышении служебных полномочий и процессуальных нарушениях будет на столе у мэра. Шериф — кажется, это выборная должность?

Я пропустил вперед маму, и захлопнул дверь с такой силой, что посыпалась штукатурка в этой собачьей будке.